Сделай Сам Свою Работу на 5

ЭФИРНАЯ СИЛА И ГОЛУБАЯ ИСКРА





Ларин Владимир - Мир русского знахаря: первые уроки

 

 

Как обрести помощника среди лесных духов? Как попасть в зеленый мир и услышать смех деревьев? Кто такие современные друиды? Что такое одержимость, оккультные силы, святой камень, трещина между мирами?.. В этой книге впервые так полно и подробно показан мир современного знахаря, оккультиста и мистика. Точнее, самые первые годы его обучения.

Владимир Ларин - не псевдоним, это имя принадлежит известному профессиональному врачу, целителю и магу, руководителю школы парапсихологии и оккультных наук `Звездный странник`, существующей уже более пятнадцати лет. Данная книга - первая ступень обучения знахарству и магии.

 

От редакции

Наверное, все слышали или читали нашумевшую историю о Гарри Поттере и школе магов. Эта история, пожалуй, поинтереснее. Уже тем, что она абсолютно реальна, какой бы фантастической на первый взгляд ни выглядела. Ее главные действующие лица - бывшая фрейлина императрицы, "колдунья" и знахарка Анна Георгиевна Бибикова и любознательный мальчуган, ее правнук, который с пятилетнего возраста попал к ней в ученики. Сто семнадцать лет прожила на свете, не ведая хвори, эта удивительная женщина, умеющая просто и доступно объяснять таинственные науки.



Сегодня ее правнук, Владимир Николаевич Ларин (Лан-Па), - профессиональный врач, целитель и маг, руководитель школы парапсихологии и оккультных наук "Звездный странник". Без шумной рекламы эта школа существует уже больше пятнадцати лет и дает поэтапное образование в области оккультизма и магии.

Учеба у шаманов, знахарей, деревенских и городских колдунов... Владимир Николаевич немало путешествовал по стране и за рубежом. Не миновали его и тяжелые испытания судьбы. Он чудом выжил, оказавшись во время боевой операции во Вьетнаме, где пролежал долгое время в пустыне со сломанным позвоночником. Местные монахи подобрали, выходили его и обучили своим методам лечения.

Около семнадцати лет провел этот человек на Востоке - во Вьетнаме, в Тибете, постигая мудрость древней земли. Прошел обряд посвящения в сан Верховного жреца монастыря Лама-Юр и получил храмовое имя Лан-Па (Блистающий, Несущий свет). Эта книга, первая из серии магических книг Владимира Лан-Па, доступно и увлекательно рассказывает об учебе начинающего мага.



Первые уроки прабабушки-колдуньи

- Не трогай слезинку, миленький, - спокойный, добрый голос бабушки останавливает мою руку, зажавшую стебелек ромашки. - Она еще не все взяла от земли.

Бабушка сидит на земле, поджав под себя ноги, она лечит соседку, тетю Веру. Тетя Вера не может ходить, у нее паралич. Она лежит на земле, а бабушкины пальцы, ох уж эти пальцы - тонкие живые, - пробегают по спине, что-то давят, мнут, раскладывают лепестки растений, камешки.

Бабушку Аню называют колдуньей. Почему? Ведь в книжках, которые она мне читает, колдуньи злые, а бабушка добрая. У нее всегда люди со своими заботами, проблемами, болью. Я играю рядом. Бабушка занята. Мне кажется, что каждый ее палец живет собственной жизнью. Она не смотрит в мою сторону, но, кажется, все видит. Вот и сейчас:

- Не трогай слезинку, миленький.

- Почему слезинку, ба?

И течет сказка...

Жила на свете фея. Там, где она появлялась, оживала природа, деревья поднимали засохшие ветки, расцветали удивительные цветы. Люди и звери приходили к ней за исцелением. Она никому не отказывала, говорят, даже мертвых могла оживить.

Полюбила фея молодого пастуха. Прилетит, бывало, на луг, где он пасет стадо, спрячется в кроне дерева и слушает, как он играет на дудочке.

Голос бабушки, тихий и ровный, завораживает, заставляет заслушаться, как бы покачивает и убаюкивает...

- Нет. - В сознание врывается голос Учителя.

Я вздрагиваю. Рука, уже готовая положить снадобье, порошок из шкуры змеи, останавливается.



Нет, это холод, смерть.

Учитель, но я делаю все по прописи.

Ты работаешь без сердца, твое сердце далеко, ты грезишь. А пропись мертва.

Сухая рука комкает лист с древними письменами, над которыми я корплю уже шесть недель, и бросает в жаровню. Листок тут же вспыхивает синеватым пламенем.

Учитель, но...

Иди к себе, вспоминай. Сегодня ты не можешь работать.

Спорить бесполезно, я ухожу. Серые стены кельи. Туман за узким окошком. Сожженный лист манускрипта тысячелетней давности. Голос бабушки, руки Учителя... Все перемешалось в сознании, голова раскалывается. Я сжимаю руками виски, ложусь на жесткую деревянную койку и продолжаю грезить.

Много позже я спросил Учителя, зачем он уничтожил старую пропись. Он улыбнулся (удивительная улыбка у Учителя: не дрогнет ни один мускул на лице, но все лицо как бы озаряется изнутри, и мягкое голубое сияние охватывает голову):

- Лист, всего лишь лист, хоть и старый. А пропись - всего лишь знаки, ведь ты их тогда не понял. На старом рождается новое, и твой новый состав много лучше. Нельзя жить чужими мыслями, нельзя говорить чужими словами, нельзя делать чужими руками.

Можно лишь взять общую идею, осмыслить и выполнить так, как можешь только ты.

Я продолжаю грезить. Что же там было? Ах, да, бабушкина сказка...

...Слушает фея звуки дудочки, и затихает ветерок, замолкают деревья и травы. Даже само солнце замедляет свой бег. Никто не хочет потревожить лесную фею. А угонит пастух свое стадо, выйдет она из листвы дерева, проведет руками над примятой травой, и поднимется каждая травинка, каждый цветок распустит свои лепестки и приготовится ко сну, чтобы с утренней росой получить благословение Божье - новую жизнь.

Как ты, бабушка?

Да, миленький, совсем как я.

Бабушкины руки делают странные пассы в воздухе над лежащей женщиной, а я, словно завороженный, смотрю, как под ее руками розовеет кожа, волнами пробегает дрожь по телу больной.

Ой, ба, твои пальцы светятся!

Поиграй, миленький. - Бабушкины губы улыбаются, но глаза остаются сосредоточенными, и кажется, что каждый предмет, каждого человека она видит насквозь.

Я замолкаю, широко раскрытыми глазами следя за происходящим. Воздух под руками начинает искриться. Становится видимым, как в жару над асфальтом. Из пальцев бабушки вытягиваются тонкие лучи, переплетающиеся при движении рук в замысловатую сетку. Руки

останавливаются. Бабушка щелкает пальцами, женщина вскрикивает.

Подожди, милая.

Бабушка берет баночку и обтирает тело соседки росяной водой.

Ну, а теперь вставай!

Анна Георгиевна, да что вы!

Вставай, вставай! Ишь, разлеглась, совсем обленилась, пока болела.

Бабушка улыбается, шлепает тетю Веру по раскрасневшейся спине.

Тетя Вера со своим мужем - дядей Сережей и сыном, моим одногодкой пятилетним Сашкой, в этом году купили дачу недалеко от нашей. Два года назад соседка попала под машину и с тех пор не ходит. Бабушка взялась ее лечить, и уже неделю она живет у нас. Женщина опирается на руки, пытаясь подняться.

Ой, ноги шевелятся!

Тетя Вера начинает плакать.

Вставай, кому говорю!

Бабушка помогает ей подняться на ноги.

- Иди!

Анна Георгиевна, страшно.

Иди!

Женщина пытается идти, держась за бабушкину руку. Ноги еще плохо слушаются, но с каждым шагом походка становится все увереннее и тверже. Пройдя круг по лужайке, соседка садится на землю и опять начинает плакать.

Ба, а почему она плачет?

Радуется, миленький, - добрые руки гладят мою голову, - радуется и плачет.

Я ничего не понимаю, но молчу.

- Ну, хватит, пойдем домой.

Бабушка помогает тете Вере подняться. Та хватает ее руки и начинает целовать. Она громко рыдает. Ох уж эти взрослые! Все у них не как у людей.

- Пойдем, пойдем.

Они идут к дому. Я семеню рядом.

А как же сказка, бабушка?

Потом, миленький, вечером.

И я жду вечера. Я знаю, что, когда лягу спать, бабушка сядет рядом, положит руку мне на голову и, мягко поглаживая волосы, продолжит начатую сказку.

Сказки, бабушкины сказки... Кажется, нет такой травинки, такого камешка, такого облачка, о котором она не знала бы сказки. Колдунья. Лишь сейчас я понимаю, что это значит. Сегодня в первый раз бабушка позволила мне посмотреть, как она работает с больными. Собственно, не позволила, а просто не отослала погулять. Я лежу в постели, чувствую теплую руку на голове, слушаю сказку.

...Как-то вышла лесная фея к пастуху. Увидел он ее и полюбил без памяти. Стали они встречаться каждый день, и наделила фея пастуха даром целительства. Раскрыла ему тайны трав и цветов, деревьев и мира камня.

Бабушка, а почему фея не ушла к людям?

Не может лесной дух жить с людьми, ему простор нужен. Ну, ты слушай.

...Начал пастух лечить людей. И брал за это большие деньги. Перестал стадо пасти, разбогател. Все реже и реже приходит на лесную полянку, где ждет его фея. А потом и вообще перестал приходить.

Сидит фея в кроне дерева, ждет своего пастуха. Текут слезы из ее глаз, чем больше текут, тем меньше она становится. Так вся слезами и изошла. А где эти слезы падали, там выросли ромашки. Стоят они, тянут к солнышку руки-стебельки, роняют лепестки-слезинки: любит - не любит, придет - не придет. Чувствуют слезинки людскую боль и помогают каждому, кто с чистой душой просит о помощи.

А пастух, бабушка? - спрашиваю я сквозь сон.

Не знаю, миленький. Говорят, уехал он в далекие страны да и пропал там. Ну, спи.

Я засыпаю.

Серые монастырские будни. Учение. Работа. Службы. Долгие беседы с Учителем, чужой язык. Ночные часы в библиотеке. Зачем я здесь? В каких мирах, в каком времени это все началось? Куда ведет избранный путь?

Для меня все началось в то время, когда непоседливый пятилетний мальчишка начинал познавать тайны жизни, секреты народной мудрости, пытаясь постичь их своим неспокойным умом из сказок, разъяснений и действий своей прабабушки Анны Георгиевны Бибиковой. По одной ей известной причине остановившей свой выбор на беловолосом любопытном правнуке, изрядно надоедавшем взрослым своими "зачем" да "почему" и совавшем нос в любую щель, то есть на мне.

Моя прабабушка Анна Георгиевна Бибикова происходила из старинного дворянского рода. Получила прекрасное образование и побывала в разных странах и еще при царском дворе считалась человеком необычным - колдуньей. Сама она о прошлом разговаривать не любила, все отмахивалась: давно, мол, это было, так нечего и вспоминать, прошлого все равно не воротишь, - но секретами народной мудрости делилась охотно и так просто и понятно, что даже разум пятилетнего мальчишки легко схватывал и понимал все сказанное.

Бабушка Аня... Ясные глаза, не знающие, что такое очки. Легкая походка, прямая спина, гладкая кожа. Лишь легкая сеть морщинок под глазами. Такой она осталась в моей памяти. Трудно поверить, что перед вами стоит женщина, которой далеко за девяносто. В ее памяти сохранились коридоры Зимнего, дворцовые балы, революция, Гражданская и Отечественная войны, пережитая в Ленинграде блокада.

Прабабушка - одна из немногих людей, сумевших сохранить, собрать и передать секреты русской народной медицины, философии, религии, оккультных и эзотерических знаний, берущих свое начало из языческих времен. А может, и много раньше.

Русская мудрость, дошедшая до нас из древних времен, сейчас ты, как бедная Золушка, давно померкла, запылилась на фоне восточных учений и методик лечения, заполняющих полки книжных магазинов. Безусловно, интересных, поучительных, поскольку мудрость - всегда мудрость, какой бы она ни была - восточной или западной, русской или турецкой, но часто чуждых русской душе, выросшей на необозримых просторах своей родины, а не в тесных ущельях Гималаев.

О некоторых доступных методах избавления от телесных и душевных недугов, основанных на старорусских техниках, я хочу рассказать в этой книге.

 

Глава 1.

Лечение ржаным хлебом. Болезнь и "голодная" корочка

 

Бабушкины пальцы разминают хлебный мякиш. Она лечит экзему и поучает меня:

Хлеб, миленький, от любой болезни избавить может, вот посмотри. - Бабушка кладет размятый мякиш на льняную салфетку и достает из-под полотенца целую буханку ржаного хлеба. - Видишь, нижняя корочка темная, этой стороной хлебушек лежал на железном листе и всю

силу ему отдал. А поэтому нижняя корочка "пустая" - "голодная" и, если мы ее к больному месту приложим, любую боль уберет. - Бабушка тонко срезает нижнюю корочку, разламывает на две части и срезанной стороной прикладывает к вискам. - Вот и голова прошла, только кожу под корочкой надо подсолнечным маслом смазать.

А сколько держать, Анна Георгиевна, - заинтересованно спрашивает больной с экземой. Он сидит у стола, смешно расставив обложенные мякишем руки.

Да пока не пройдет, минут пять-десять.

Бабушка, а корочкой только головную боль можно лечить? - спрашиваю я.

Нет, - отвечает она. - Если мы обложим теплыми корочками больные суставы при ревматизме или артрите да обернем мокрой льняной тряпочкой...

Это чтобы корочки не сохли, - догадываюсь я.

- Да, миленький, то хлебушек наш и здесь поможет, боль уберет и всю грязь из суставов вытянет, а радикулит и ангину можно лечить нижней корочкой ржаного хлеба, да и при бессоннице корочка помогает. А теперь посмотри на мякиш, сам по себе он мало что может, разве небольшую царапину заживить да занозу вытянуть. Зато легко берет любые вещества и долго сохраняет их силу. Вот вспомни, что мы вчера делали?

 

ЭФИРНАЯ СИЛА И ГОЛУБАЯ ИСКРА

Вчера, еще до восхода солнца, бабушка разбудила меня.

- Пойдем лекарство готовить. Только умыться не забудь, травка чистых любит.

Быстро одевшись и поплескав на лицо водой, я выбегаю на улицу, где меня уже ждет бабушка. Еще прохладно, понизу стелется туман, небо только начинает розоветь. Я поеживаюсь, но иду следом за бабушкой.

Куда мы идем, ба?

За мятой, не шуми, ты посмотри, какая тишь.

Я оглядываюсь вокруг: воздух как будто застыл, только в слое тумана, стелящемся над травой, заметно какое-то шевеление, будто внутри что-то движется, перетекая с места на место.

Он живой? - шепотом спрашиваю я.

Конечно, живой, как и все вокруг.

Мне становится страшно, я крепче цепляюсь за бабушкину руку. Мы проходим через кустарник и выходим на поляну, по краю которой растет мята. Ноги намокли от росы, замерзли, онемели, тело начало покрываться "гусиной кожей".

Холодно, ба, - ною я.

А ты побегай, миленький. - Она заставляет меня раздеться и кругами бегать вокруг большого куста. Постепенно тело разогревается, меня пробивает испарина.

Ну, хватит. - Бабушка достает чистый платочек, кладет его на траву. Платочек тут же пропитывается росой.

Иди сюда, - она берет платочек и начинает обтирать меня.

Ба, холодно.

Ничего, ничего, - успокаивает она, - это святая вода, в нее каждая травинка свою кровь вложила. Видишь, роса уже подсвечена солнышком. Вот теперь можно и мяту собирать.

Обжигающие прикосновения холодной росы к разогретой коже прекратились, по всему телу пробегают электрические токи, а легкость такая, что, кажется, сейчас полетишь. Я протягиваю к бабушке руку, из пальцев ударяет голубая искра.

Ну, зарядился, - смеется она.

Что такое зарядился, ба?

Потом расскажу, сейчас некогда, солнышко упустим. - Бабушка снимает обувь, встает на колени, обмывает росой лицо и руки.

Я оглядываюсь по сторонам, первые лучи восходящего солнца коснулись травы, и капельки росы начали переливаться всеми цветами радуги.

- Ой, как красиво. - Голос невольно сходит на шёпот.

Бабушка поднимается и идет к зарослям мяты. Она присаживается на корточки, берет пальцами стебель растения, некоторое время держится за него, потом очень аккуратно, стараясь сохранить росу, срывает и кладет в деревянное корытце. Сорвав несколько растений, она оборачивает корытце льняным полотенцем, и мы идем домой.

Что такое зарядился? - спрашиваю я по дороге,

-- Ночью, когда травка спит, она наполняет капельки воды, оседающие на листьях, газом жизни - углекислотой. Что это такое, ты узнаешь, когда пойдешь в школу, предупреждает она мой вопрос. - А утром, когда первый солнечный луч пронизывает капельку, он превращает углекислоту в эфирную силу. Вот эта сила и вошла через кожу в твое тело - зарядила его. Если подождать, пока роса высохнет или хотя бы начнет сохнуть, то эфирную силу выпьет травка.

Дома бабушка посадила меня в тени, дала корытце, деревянный пестик и велела как следует растереть мяту в кашицу. Эту кашицу она протерла через сито и тщательно перемяла с хлебным мякишем, потом завернула в смоченную подсолнечным маслом льняную салфетку и убрала в холодок.

Все необходимое для работы бабушка делала сама, вот, к примеру, сито: на его изготовление пошли волосы из хвоста белого жеребенка, за которыми бабушка ездила в какую-то деревню. Помню, проснувшись однажды утром, я не застал бабушку дома. Она вернулась только к вечеру и принесла с собой липовую чурочку.

Зачем тебе полешко, ба? - спросил я.

Корытце делать буду, старое уже не годится, - ответила она. - Каждый инструмент своего хозяина знать должен, - учила бабушка, вырезая корытце. - Вот пока делаю, я с ним и подружусь. Корытце и пестик должны тянуться друг к другу, поэтому вырезать их мы будем из одного деревца, корытце из комелька, а пестик из верхушечки.

Позднее мне довелось наблюдать, как бабушка подготавливала деревце к работе. Ранней весной она срезала две-три веточки, укореняла их и сажала недалеко от выбранного деревца, потом долго холила и поливала их. Если веточки принимались и шли в рост, то ближе к осени она спиливала деревце и изготавливала из него инструмент.

- К осени дерево засыпает, боли не чувствует, - говорила она. - А душу свою в посаженных веточках сохраняет.

 

ЧУДОДЕЙСТВЕННАЯ КАШИЦА

На следующее утро бабушка достала подготовленный мякиш, смешала его со столовой ложкой меда, развела росяной водой до состояния жидкой каши и обмазала этой кашицей руки больного. Через полтора-два часа, когда мякиш на руках высох, бабушка начала обдирать засохшую корку. Я отвернулся. Утром, когда я увидел эти руки, мне стало страшно - обе кисти были покрыты коростой, местами в ней виднелись трещины, сквозь которые проступала розовая сукровица, мужчина не мог соединить или согнуть пальцы, и они неестественно торчали, как прутья.

- Пятый год маюсь, - сказал он бабушке.

Когда я повернул голову, то не поверил своим глазам: толстый слой коросты снялся вместе с засохшим мякишем, а на ее месте была тонкая розовая кожа, на которой местами виднелись небольшие, слегка кровоточащие ранки. Мужчина пошевелил пальцами, он сидел с округлившимися глазами.

- Невероятно! - сказал он. - Такого не может быть.

Бабушка улыбнулась.

- Не спеши, не все еще, - сказала она, - надо ранки очистить да заживить.

Тем временем бабушкины пальцы разминали новую порцию мякиша. Теперь, добавив в него чайную ложку сока из корня чистотела, она тщательно разминала лекарство. Повторно обмазав руки больного хлебной кашицей, она продолжила рассказ о хлебе.

- Хлебный мякиш с любыми веществами смешивается, ни с кем не ссорится. Вот, к примеру, если мы возьмем мякиш из целой буханки, добавим к нему пару ложек цветочной пыльцы да ложечку медку липового, разотрем семена подорожника да смешаем с настоем лаврового листа, замесим все это, накрутим шариков с горошину, высушим их на горячей глине и будем принимать по два шарика пять раз в день, - то такое лекарство с язвой желудка и двенадцатиперстной кишки справится, да и при диабете поможет.

 

ЗАГАДКА "ЧЕРНОЙ" МАГИИ

-До чего же вас слушать хорошо, Анна Георгиевна, - сказал больной. - Все у вас просто да понятно, опять же руки мои... Рассказал бы кто другой, я бы не поверил. И почему это вас, народных мудрецов, наука да медицина не любят?

Бабушка задумывается, потом начинает говорить:

- Жили на свете пять сестер: Знахарка да Алхимия, Астрология да Метафизика и с ними сестра Оккультика. Может, сотни, а может, и тысячи лет жили они в этом мире, постигая его во всем многообразии до самых глубин. Все мировые законы познали сестры, и не было

у них ссор да распрей. Собрались как-то они все вместе и сотворили из знаний своих девочку, назвав ее Магией, и такая она получилась красавица, такая умница, всеми

силами земли владела. Увидел дьявол, что на земле мир да покой, и, зная, что нет у него сил с могучими сестрами справиться, решил, лукавый, на хитрость пойти - принял образ могучего бога и предстал перед ними. Как увидели его сестры, так и влюбились. Сумел лукавый глаза отвести. Только Магия хмурит брови, чувствует, что бедой все кончится, да ничего поделать не может, не верят ей сестры. Стал нечистый жить с ними, и родились от него у сестер дочери: Медицина да Химия, Астрономия да Физика, а у Оккультики и вовсе странный ребенок родился - тело одно, а головы две, вот и назвали девочку Религия-Политика.

Как родились девочки, так и исчез нечистый. Стали сестры дочерей растить. Только странные какие-то девочки растут: мудрых матерей не слушают, суть вещей не видят, все по поверхности шарят, друг дружку не понимают, все ссорятся да дерутся - нет в них любви. Выросли девочки и захотели править миром. Обманули они своих матерей и заключили их в каменные темницы, замкнули железными дверями и наложили на те двери заклятие неверия и невежества. Только Магия улетела в мир иной, пообещав вернуться и освободить сестер. Заметались люди на земле, перестали понимать друг друга, стали воевать да ссориться - каждый править хотел. Прошли века, стерлись в памяти людской имена сестер, забылись их мудрые знания, а чтобы помешать вернуться Магии, обвинили ее во зле да обозвали "черной"...

 

ХЛЕБНЫЙ МЯКИШ ОТ УГРЕЙ

- Ну хватит сказки рассказывать, - сказала бабушка. - Пора и "слезинке" поработать.

Она сняла с рук больного хлебный мякиш. Ранки уже не кровоточили, они были чистыми и едва заметными.

Пускай руки подышат, - сказала бабушка, заминая в очередную порцию мякиша ромашковое масло.

У меня и до болезни таких рук не было, кожа, как у девушки, - сказал больной, сжимая пальцы в кулак. - Чудеса, да и только! Поневоле начнешь вашим сказкам

верить, Анна Георгиевна.

-- В сказки люди свою память и надежду вкладывают, потому-то их дети и любят. Не умеют дети себе лгать, душа у них чистая, безгрешная. Не то что у взрослых, - сказала бабушка. - Ну, давай сюда свои девичьи руки. - Она с улыбкой стала намазывать мякиш. - Посидим-ка еще часик.

Анна Георгиевна, расскажите еще что-нибудь, - попросил больной.

Чего же рассказать-то, разве про хлебушек еще. Ты сиди, сиди, не размахивай руками, а то лекарство смажешь, - одернула его бабушка. - Вот женщины, к

примеру, все морщины да угри на лице вывести пытаются. Всякие мази и кремы покупают, а того не разумеют, что и здесь хлебушек им поможет. Если кожа жирная, то смешиваем мякиш с ночной росой или берем кожуру от антоновки да стаканом кипятка заливаем, а как остынет, с мякишем смешиваем, намазываем на лицо и держим, пока пять раз "Отче наш" не прочитаем, потом отваром ромашки смываем. Ни тебе угрей, ни прыщей. А коль сухая кожа, то здесь нам мякиш с утренней росой мешать надо или с яичным желтком. Ну а роской утренней лицо мыть будешь, так и морщинки разгладятся. Только яичко от настоящей курочки брать надо, от деревенской.

Ба, а верхняя корочка тоже что-нибудь может? -спросил я.

Да, миленький, верхняя корочка силу огня в печи взяла, ее и отдает. К примеру, если у кормящей женщины молока нет, надо сделать отвар из свеклы сушеной,

положить туда сухарики из верхней корочки, сахарку добавить да и настоять квас. Если тот квасок попивать, от молока деваться будет некуда и ребенок станет крепким

расти. Или камни у человека в почках - опять квасок, только теперь с листом лимонника да можжевеловыми ягодами, а если корочки на поясницу как компресс

класть, любые камни вытопит.

Рассказывает бабушка, а сама без дела не сидит. То травки разбирает да по мешочкам раскладывает, то растирает что-то в каменной ступочке.

- Анна Георгиевна, - говорит больной, - сколько сейчас лекарств всяких наизобретали, неужели простой хлеб да роса лучше?

- Не лучше, - отвечает бабушка, - а человеку ближе. Лекарство-то еще найти надо, по аптекам побегать, а хлеб да роса всегда под рукой. Ну, давай руки посмотрим.

Бабушка очистила руки больного от засохшего хлеба, обмыла настоем ромашки и смазала ранки облепиховым маслом. Руки были чистые, с гладкой тонкой кожей, ранки почти закрылись. Забинтовав их, бабушка дала мужчине пузырек с маслом.

- Каждый день руки смазывай, - сказала она, - а недельки через две ко мне придешь.

Еще два или три раза этот больной появлялся у нас на даче. Бабушка осматривала его руки, ощупывала их, зачем-то заглядывала ему в глаза и наконец отпустила со словами:

- Ну все, теперь болезнь больше не вернется.

Больной уехал, но с тех пор каждый праздник присылал открытки с поздравлениями... Открыток тех было множество, и наш почтальон, молодая девушка Валя, смеялась:

Анна Георгиевна, сколько же у вас знакомых, на весь район меньше почты ношу, чем к вам, пора прибавку к жалованью просить.

Ничего, ничего, попрыгунья, носи, работа у тебя такая, видишь, как раскраснелась на воздухе. - Бабушка улыбалась, угощала Валю пирожками, и та убегала со своей сумкой, разносить почту по другим квартирам. Открытки и письма бабушка внимательно читала и аккуратными стопочками складывала в ящик комода.

Память моя, - говорила она. На некоторые письма бабушка писала ответы, и тогда через некоторое время у нее появлялся новый больной...

 

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.