В.Н. Чернавская, О.И. Сергеев 15 глава

Материалы, предоставленные сельсоветом, и заявления граждан о неправомерном лишении их избирательных прав были рассмотрены 23-26 января комиссией, которая утвердила постановление сельсовета в отношении Г.Г. Хоботова, И.П. Корецкого и Л.М. Козулина. В отношении Е.З. Лелекова комиссия постановление сельсовета отменила на основании того, что он как бывший казачий урядник, согласно инструкции ВЦИК, лишению избирательных прав не подлежал. Комиссия также отменила решение сельсовета в отношении П.К. Овчинникова, т.к. при проверке материала выяснилось, что его хозяйство было бедняцким. Протокол комиссии утвержден президиумом РИК 19 февраля 1934 г. 30.

Граждане, подвергшиеся лишению избирательных прав, раскулачиванию и т.д., активно отстаивали свои права, посылая жалобы на решения сельсоветов в РИК, а не согласные с постановлением РИК писали заявления в облисполком и край­исполком, а также в органы прокуратуры различного уровня.

Далькрайисполком признавал, «что местные Советы и Исполкомы широко практикуют лишение избирательных прав без оснований, с явным нарушением политики партии и правительства по этому вопросу, по признакам не предусмотренным инструкциями о лишении избирательных прав… Одновременно с этим имеет места преступная волокита в де­ле рассмотрения жалоб населения и предоставления материалов и ответов по запросу Крайисполкома (до 6-ти и выше месяцев)… Не­которые Райисполкомы и горсоветы не серьезно подходят к составлению характеристик на лиц, лишенных избирательных прав и раскулаченных и точному изложению в своих постановлениях или материалах признаков на основании которых произведено то или иное действие…»

Для устранения выявленных недостатков и улучшения работы по разбору жалоб населения Далькрайисполком распорядился организовать при президиумах исполкомов комиссии по предварительному рассмотрению жалоб населения, под председательством одного из членов президиума исполкома и в составе представителей орготделов, ОГПУ, прокуратуры, РКИ, финансовых и земельных отделов, уполкомзаг СНК и проф­организаций. Поступившие жалобы должны были обязательно проверяться на местах работниками РИК. Причем сель­советам категорически запрещалось, до окончательного рассмотрения вышестоящими исполкомами жалоб на неправильное лишение избирательных прав, применять к жалобщикам какие-либо ограничения, за исключением права выбирать и быть избранными в Советы 31.

8 августа 1933 г. президиум Бикинского РИК сформировал комиссию по предварительному рассмотрению жалоб и ходатайств в следующем составе: председатель комиссии — член президиума Бондаренко; члены комиссии: Коротков — РайФО, от прокуратуры — Иваков, секретарь РИК — Игошин, от колхоза «Красный Восток» — Пустынцев 32. Первое заседание комиссии в утвержденном составе состоялось 26 августа 33. Следует отметить, что к работе по рассмотрению жалоб комиссия регулярно привлекала представителей различных организаций, бывших красных партизан, районный актив.

Деятельность комиссии иллюстрируют сведения о поступлении и движении жалоб по Бикинскому РИК за 1933 г. по состоянию на 15 ноября. Всего за этот период было вынесено 47 постановлений, из них обжаловано 14 кулацких, 11 лишенцев, не рассмотрено 14, не обжаловано 8. В течение 7 дней было рассмотрено 6 жалоб, поступивших от кулаков и лишенцев, в те­чение 15 дней — 6, в течение 1 месяца — 2, в течение 3-х месяцев — 3, более 3-х месяцев — 8. Таким образом, видно, что из 25 жалоб, поступивших от кулаков и лишенцев, 14 были рассмотрены в срок до 1 месяца, а 11 — в течение 3-х и более месяцев 34.

Стараясь исправить сложившуюся ситуацию, Далькрай­исполком 3 декабря 1933 г. принял постановление «О меро­приятиях по рассмотрению жалоб населения не рассмотренных в районных, окружных и областных исполкомах в течение длительного периода», которым обязал исполкомы в десятидневный срок рассмотреть все имеющиеся жалобы населения, а также известить о своих решениях заинтересованных граждан и учреждения 35.

Рассылая это постановление, Приморский облисполком предупреждал, что виновные в задержке рассмотрения жалоб и ответов по ним будут привлекаться к ответственности 36.

Заявления граждан в прокуратуру также не оставались без ответа. Прокуроры зачастую опротестовывали незаконные постановления РИК и подчиненных ему органов. Отмечая случаи нежелания исполкомов отвечать на протесты прокура­туры, Приморский облисполком предписал председателям РИК рассматривать протесты прокуратуры на заседаниях президиума РИК в десятидневный срок со дня их поступления 37.

Таким образом, существовал механизм, который ограни­чивал произвол и направлял деятельность сельсоветов и исполкомов по выявлению классовых врагов в рамки существовавшего законодательства. В этой связи интересна речь районного прокурора Невердовского на 2-м съезде Советов Бикинского района, проходившем в декабре 1934 г. Причину на­рушений революционной законности он видел в недостаточной работе РИК, следствием чего явилась и плохая работа сельсоветов. Прокурор отметил, что большинство нарушений революционной законности происходило за счет ответственных работников, указал на ряд нарушений, связанных с необоснован­ным выселением, а также обратил внимание на несвоевременное поверхностное рассмотрение жалоб трудящихся и красно­армейцев 38.

Так, долгое время рассматривалось дело Г.Г. Хоботова, которого 5 декабря 1933 г. сельсовет лишил избирательных прав как кулака. При разборе его заявления РИК неоднократно подвергал проверке сведения, предоставленные сельсоветом, требуя их документального подтверждения. Параллельно с Бикинским РИК рассмотрением дела Хоботова занимался При­морский облисполком, куда Хоботов также написал жалобу. В мае 1934 г. комиссия облисполкома препроводила жалобу Хоботова на рассмотрение РИК, президиум которого 3 августа 1934 г. повторно утвердил решение сельсовета о лишении Г.Г. Хо­ботова избирательных прав как кулака 39.

Пересмотра своего дела добился И.П. Корецкий, который, кроме РИК, также обратился в облисполком. 25 апреля 1934 г. президиум РИК постановил исключить Корецкого из списка лиц, лишенных избирательных прав, т.к. сведения о его службе старшим полицейским документально не подтвердились 40.

Специфическим признаком, на основании которого бывшие уссурийские казаки лишались избирательных прав и не получали паспортов, была их служба в частях Белой армии, сформированных И.П. Калмыковым. Здесь следует принимать во внимание, что Калмыков являлся законно избранным Войсковым атаманом, а казаки, являясь военнообязанными, не могли не подчиняться его приказам о мобилизации, тем более что против дезертиров и не явившихся по мобилизации принимались жестокие репрессивные меры. Между тем значительная часть уссурийского казачества участвовала в партизанском движении, сражалась в рядах Красной армии. Но впоследствии некоторые бывшие казаки, содействовавшие восстановлению советской власти, обвинялись в нелояльности и подвергались репрессиям. Причины, возможно, кроются в превратностях Гражданской войны, когда казаки переходили из одного противо­борствующего лагеря в другой вынужденные обстоятельст­вами. Так был объявлен кулаком Ст.В. Овчинников, который вначале служил у Калмыкова, а затем партизанил в отряде Ярошенко и воевал с белогвардейцами в Забайкалье 41.

По мнению автора, дела бывших казаков, могут служить дополнительным источником по истории Гражданской войны на Дальнем Востоке.

Например, житель Васильевки А.М. Козулин, один из извест­ных деятелей уссурийского казачества периода Гражданской войны, будучи объявлен кулаком и белогвардейцем, пишет заявление районному прокурору, где перечисляет свои заслуги перед советской властью и просит отменить решение сель­совета о лишении его права голоса.

Однако в справке, написанной для комиссии красным пар­тизаном Овчинниковым и подписанной Козулиным, имеются сведения, раскрывающие его контрреволюционную деятельность.

Согласно имеющимся данным, А.М. Козулин, 1894 г.р., уроженец Васильевского, в 1916 г. был призван на военную службу в 3-ю сотню Уссурийского казачьего дивизиона, рас­полагавшуюся в селе Раздольном (сотней командовал есаул А.М. Бирюков). Как окончивший Бикинскую 2-классную войсковую школу был утвержден в правах по образованию 3-го разряда и в марте 1916 г. переведен в правление Уссурийского казачьего войска писарем. По прошествии 3-х месяцев был направлен в Иркутскую школу прапорщиков, которую в конце 1917 г. окончил, получив офицерский чин прапорщика. (Впослед­ствии Козулин рассказывал односельчанам, что участвовал вместе с дру­гими юнкерами в боях против большевиков в кон­це декабря 1917 г., когда на требование иркутских большевиков сдать оружие юнкера ответили вооруженным выступлением).

В январе 1918 г. Козулин прибыл в Васильевское. В мае вступил в Бикинский антибольшевистский отряд, созданный офицерами братьями Бирюковыми из казаков Бикинского станичного округа для сопротивления Красной гвардии. Казаки тормозили передвижение красных войск обстрелами и разбрасыванием железнодорожного полотна. Под натиском конного эскадрона отряд Бирюкова ушел за границу и вернулся обратно после того, как красногвардейцы отступили под нажимом интервентов и калмыковцев. В ноябре 1918 г. на основании постановлений 5-го Чрезвычайного Большого Войскового круга Войсковой атаман И.П. Калмыков объявил мобилизацию уссурийских ка­заков. Козулин явился на службу, где ему были даны под команду два взвода мобилизованных казаков и взвод добровольцев. Отряд двигался из Бикина по железной дороге до Хабаровска. По пути следования, на станции Розенгардтовке и разъезде Снарском, при личном участии Козулина были расстреляны красные пар­тизаны Казаков, Алексеенко, Силяев, Горин.

С 29 мая по 9 июня 1919 г. Особый казачий отряд совместно с японцами проводил т.н. Хорско-Киинскую операцию против партизан. Козулин командовал экспедиционным отрядом, действовавшим на участке реки Хор.

В начале января 1920 г. Калмыков назначил Козулина командиром карательного отряда, собранного в экспедицию против партизан; когда отряд высадился, казаки заявили Козулину, что «на партизан не пойдут, а пойдут в помощь партизанам и если ты желаешь идти с нами иди, а если не хочешь оставайся трупом. Козулин согласился, зная, что царство Калмыкова закончено». С 18 по 21 января в пос. Кукелево состоялся объединенный съезд рабочих, крестьянских, казачьих и пар­тизанских депутатов. Во время работ съезда Козулин со своим отрядом охранял его и имел бой с карательной экспедицией Калмыкова.

Отряд Козулина также участвовал в боях против Калмыкова во время его ухода из Хабаровска: 14 февраля у пос. Новотроицкого и 15 февраля у пос. Чиркинского. Этот отряд про­существовал до середины апреля. Когда после японского вы­ступления 4-5 апреля 1920 г. революционные войска, выдержав бои под Хабаровском, перешли за Амур, казаки, в том числе и Козулин, разошлись по домам.

В марте 1921 г. А.М. Козулин был избран в состав нового Войскового правления созданного под эгидой ДВР в противовес контрреволюционному Гродековскому Войсковому правлению, руководимому генералом Ю.А. Савицким. Деятельность Войскового правления была направлена на упразднение казачьего сословия с целью слияния уссурийского казачества в административном и хозяйственном отношении с крестьянами. По словам Козулина ему приходилось «…много работать среди населения по разоблачению преступной деятельности генерала Савицкого…».

Тем не менее, в 1930 г. Козулин был лишен избирательных прав, хотя хозяйство определялось как середняцкое. Добившись восстановления права голоса, в 1931 г. вступил в колхоз «Пролетарка», где работал счетоводом. В декабре 1933 г. Козулин сельсоветом был лишен избирательных прав как бывший белый офицер, а общим собранием колхозников исключен из колхоза. В январе 1934 г. Козулин и его семья были высланы из Васильевки при проведении паспортизации 42.

По мнению автора, в процессе раскулачивания значительную роль играли родственные связи, а также личная неприязнь, давние обиды и угрозы. Так, группа бедноты, кроме кулацких и антисоветских признаков, указывает на факты оскорблений и угроз в свой адрес. Однако бывший председатель сельсовета Р.Н. Лелеков, напротив, приводит сведения, компрометирующие сельский актив, а именно, укрывательство от службы в Крас­ной армии, занятие контрабандой, хищение колхозного имущества. По словам Лелекова, эти граждане оговорили его, желая отомстить за требовательность при проведении налоговых кампаний и борьбы с расхищением колхозной собствен­ности, что подтверждали некоторые колхозники 43.

Конечно, по прошествии лет мы не имеем возможности восстановить подоплеку событий, но следует констатировать, что скрытое противостояние среди бывших казаков имело место и вылилось в открытую борьбу за власть под лозунгом уничтожения классового врага. И борьба велась невзирая на лица. Так, сельсоветом была лишена избирательных прав М.И. Корецкая, избранная в состав нового колхозного правления и принимавшая деятельное участие в работе колхозного актива, которая искренне недоумевала, указывая на свою ударную работу в колхозе и сельсовете 44.

Борьба с классовыми врагами рассматривалась как один из критериев работы сельсовета. Так, в 1933 г., при проведении всесоюзного конкурса сельсоветов, Бикинская районная конкурсная комиссия, в числе прочих, выдвинула на премирование Лончаковский сельсовет, среди показателей которого отметила, что с августа по декабрь 1933 г. колхозный актив выявил и исключил из колхоза «Пограничник» 13 кулацких хозяйств. По Васильевскому сельсовету к премии была представлена коммунист А.Т. Черняева, возглавлявшая колхозный актив, при инициативном участии которой за 1933 г. из колхоза «Пролетарка» было исключено 8 кулацких хозяйств 45.

Раскулачиванию неизменно сопутствовала конфискация у кулаков имущества. Конфискация осуществлялась особо уполномоченными РИК с обязательным участием представителей от сельсоветов, колхозов и групп бедняков, при этом производились точная опись и оценка изъятого. Ответственность за сохранность конфискованного имущества, а также за уборку и хранение урожая выселенных кулацких хозяйств, воз­лагалась на сельсоветы.

Собранные с кулацких огородов картофель и овощи в первую очередь подлежали сдаче государству в счет погашения твердого задания и в СельПО в счет выполнения договора контрактации. Остальные овощи и картофель должны были передаваться школам для организации горячих завтраков. Урожай с кулацких посевов подлежал сдаче на пункты Заготзерно 46.

Продажа имущества осуществлялась сельсоветами, вы­рученные деньги поступали на погашение государственной задолженности. Например, А.М. Козулин был обложен сельскохозяйственным налогом и другими государственными обязательствами на сумму 956 руб. 28 декабря 1933 г. за неуплату налога сельсовет произвел у него опись имущества. 8 января 1934 г. опись была утверждена РайФО и имущество продано колхозу, колхозникам, а корова и свинья проданы Бикинскому заготпункту Главмясо 47.

Конфискуемые у кулаков жилые постройки использовались сельсоветами на общественные нужды. Так, Васильевский сельсовет в июне 1934 г. постановил передать под школу дом Г.Г. Хоботова 48.

В дальнейшем граждане активно писали жалобы, опротестовывая изъятие имущества и требуя его возврата. Так, Васса Григорьевна Козулина подала заявление на имя ЦК ВКП (б) о неправильном изъятии имущества мужа А.М. Козулина. 3 декабря 1936 г. президиум Хабаровского облисполкома, рассмотрев материалы, предоставленные РИК, в просьбе В.Г. Козу­линой о возврате имущества отказал 49.

Ольга Васильевна Лелекова в своем заявлении в Бикинский РИК от 27 сентября 1936 г. просила выдать ей выписку из протокола районной комиссии о неправильном лишении права голоса ее мужа Е.З. Лелекова в 1933 г., а также требовала возврата построек, находящихся в Васильевке, а именно дома, бани, амбара и завозни 50.

В июле 1934 г., согласно постановлению ВЦИК «О новом административном делении Дальневосточного края», была образована Хабаровская область, в состав которой вошел Бикинский район 51. Хабаровский облисполком руководил очередной кампанией по выявлению классовых врагов, которая проводилась в связи с перевыборами Советов. 23 августа пре­зидиум Бикинского РИК утвердил состав районной избирательной комиссии и назначил председателей сельских избирательных комиссий 52.

Избирательным комиссиям предписывалось, повысив классовую бдительность, тщательно выявить еще недобитых классовых врагов и таким образом не допустить в новый состав сельсоветов ни одного классово-чуждого элемента. Поэтому РИК требовал в плане работы избирательных комиссий пред­усмотреть быстрейший подбор и рассмотрение материалов по лишению избирательных прав. В своей работе избиркомы должны были руководствоваться инструкцией о выборах в Советы от 3 октября 1930 г. 53.

Списки граждан, лишенных избирательных прав, вместе с подтверждающими документами сельизбиркомы направляли на рассмотрение райизбиркома, который выносил окончательное решение. Следует отметить, что райизбирком тщательно рассматривал каждое дело, внимательно относясь к протестным заявлениям граждан, и нередко отменял постановления сельизбиркомов, по причине необоснованности доказательного материала 54.

План проведения перевыборов Советов по Бикинскому району предусматривал к 30 сентября учесть лишенцев по району с составлением списка по каждому селу. Списки лишенцев, которые в данное время проживали на территории Совета, опубликовывались путем развешивания, а списки лишенцев, вы­ехавших из районов, составлялись отдельно, но не опубликовывались 55.

Избирательная кампания проводилась в два этапа. С 1-го по 12 ноября по сельсоветам района проходила отчетная кампания, а с 12-го по 20-е ноября — перевыборная кампания Советов 56.

По Васильевскому сельсовету председателем избирательной комиссии был назначен председатель сельсовета Ил.Е. По­ляков. Выборы членов избиркома состоялись 1 сентября 1934 г. на расширенном заседании сельсовета, колхоза и актива села. В состав избирательной комиссии оказались избранными А.Т. Чер­няева, Иван Овчинников, Евстафий Овчинников, Анна Полякова, П. Почекунин, Георгий Поляков. Данный состав был утвержден на общем собрании граждан села 3 сентября 57.

В соответствии с планом подготовки к выборам сельизбирком занялся проверкой списков избирателей, тщательно разбирая, каково их социальное происхождение, для чего привлекался актив села. Так, 16 октября на совместном заседании сельизбиркома и актива села разбиралось социальное происхож­дение Николая Лаврентьевича Былкова и Ивана Германовича По­лякова. В ходе обсуждения подтвердилось, что хозяйство Н.Л. Был­кова было бедняцким, в колхозе он работал добро­совестно, а И.Г. Поляков батраков не нанимал, хозяйство имел середняцкое, следовательно, лишению избирательных прав эти граждане не подлежали 58.

Выборы в Васильевский сельсовет состоялись 12 ноября 1934 г. Из 70 граждан села, имевших избирательное право, на вы­боры явились 61 (41 муж., 20 жен.). По социальному происхождению они распределялись следующим образом: колхозники — 41, рабочие — 9, служащие — 11.

Отчет о выборах свидетельствует, что на момент выборов лица, лишенные избирательных прав, в Васильевке не про­живали, все остальные граждане состояли в колхозе 59.

Таким образом, можно констатировать факт, что проводимые Советским государством мероприятия по ликвидации кулачества и укреплению колхозов к концу 1934 г. в селе Васильевка были успешно выполнены.

А теперь подсчитаем цену этой победы в масштабах села, насколько позволяют имеющиеся источники.

Согласно переписи 1926 г. в Васильевке числилось 44 хозяйства с населением 309 человек, а по данным Похозяйственной книги хозяйств колхозников к концу 1934 г. в колхозе «Про­летарка» состояло 21 хозяйство с населением 112 чел. 60.

Обращает на себя внимание тот факт, что среди членов колхоза нет Е.З. Лелекова и П.К. Овчинникова, которые избирательных прав не лишались, а также И.П. Корецкого, в избирательных правах восстановленного. Однако если судить по заявлению жены О.В. Лелековой, их имущество было конфис­ковано. По неизвестным причинам были выселены И.П. Корецкий и его семья, они проживали в г. Ачинске 61. Вероятно, это связано с особенностями проведения паспортизации ДВК, приграничное население которого, бывшие казаки, доверия властей не вызывало. Руководители УНКВД по ДВК указывали на использование паспортизации для очищения приграничной полосы от неблагонадежного «элемента, хотя в ряде случаев и не попадающего под инструкцию об отказах в паспортах» 62.

Нельзя утверждать, что более половины жителей Васильевки было репрессировано, ведь наряду с принудительным выселением происходила обычная естественная миграция населения в города, на стройки народного хозяйства. Коллективизация и индустриализация явились мощным катализатором социальных процессов среди всех слоев населения Советского Союза. В эти процессы в результате целенаправленной и не­уклонно проводимой политики партийно-советских органов оказались втянутыми и бывшие уссурийские казаки.

В заключение хотелось бы рассказать о дальнейшей судьбе некоторых из них.

Лица, подвергнутые административному выселению на осно­вании Постановления ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. в порядке кулацкого расселения, направлялись в специально созданные трудовые поселки. Жители Бикинского района вы­селялись преимущественно в спецпоселки, расположенные на территории Амурской области и современных районов Хабаровского края: Вяземского, им. Лазо, Ульчского, им. Полины Осипенко. По данным 6-го тома Книги-мартиролога, с 1933 по 1934 г. спецвыселению в Бикинском районе подверглось 290 чел. в составе 48 семей, из которых 31 семья была вы­селена из бывших казачьих поселков 63.

По имеющимся сведениям, местом спецпоселения жителей Васильевки стал Зейский район Амурской области. Так, семья С.Л. Воросова (Порфирий Семенович, Иван Семенович, Евдокия Семеновна, Фаина Семеновна, Александр Порфирьевич) проживала в п. Лесопункт, семья Ст.В. Овчинникова (Анна Авраамовна, Василий Степанович, Вера Степановна) — в п. 3-й Лесопункт, Р.Н. Лелеков — в трудпоселке спецкомендатуры, И.А. Хоботов — в п. 3-й Лесопункт.

Дети спецпоселенцев имели право выезжать на учебу. На основании Постановления ГОКО СССР от 11 апреля 1942 г. спецпоселенцев стали призывать в армию. Остальные репрессированные были освобождены со спецпоселения приказом МВД СССР от 7 октября 1947 г. В последующем все они были реабилитированы по Закону РСФСР от 18 октября 1991 г. «О реабилитации жертв политических репрессий» 64.

Граждане, не получившие паспортов, высылались в не ­режимные районы. Так, , по имеющимся в сельсовете данным, А.М. Козулин, выехавший с семьей в январе 1934 г. работал счетоводом в МТС села Белоярово Амурской области ДВК 65.

С.Р. Овчинникова и ее муж И.В. Овчинников, жили в Хабаровске, где 2 августа 1938 г. были арестованы УНКВД по ДВК. И.В. Овчинников обвинялся по ст. 58-11 УК РСФСР. Тройкой УНКВД по ДВК 21 октября 1938 г. был приговорен к высшей мере наказания и 3 ноября 1938 г. расстрелян в Хабаровске. В отношении С.Р. Овчинниковой, обвинявшейся по ст. 58-10 УК РСФСР, постановлением УНКВД по Хабаровскому краю от 16 января 1939 г. дело было прекращено за недоказан­ностью обвинения 66.

1 Сталин И.В. О работе в деревне // Сталин И.В. Собр. соч. Т.13. М.: Госполитиздат, 1951. С. 216-233.

2 «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. А-Я. Хабаровск, 2004. С.26, 28.

3 Государственный архив Хабаровского края (далее — ГАХК). Ф.Р-665. Предисловие к Оп.3. Л.1, 2.

4 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л. 85-86, 92-92об.

5 Там же. Л.76, 76об.

6 Там же. Л.47, 48.

7 Там же. Л.70, 71.

8 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1 Д.127. Л.7,7об.; «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. Л-Ф. Хабаровск, 1998. C.171.; «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. Л-Я. Хабаровск, 2000. C.216.; «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. А-Я. Хабаровск, 2004. С.243.

9 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.155. Л.30-33.

10 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.127. Л.4,4об., 7, 7об.

11 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.97. Л.7-8.

12 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.127. Л.3; Там же. Д.160. Л.8-8об.

13 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.127. Л.6.

14 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.127. Л.2.; Там же. Оп.3. Д.1. Л.18, 26.

15 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.155. Л.40-41об.

16 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.163. Л.9об.

17 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190. Л.6, 6об.

18 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.97. Л.5.

19 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.2. Л.3-3об., 5-5об.

20 Там же. Л.6.

21 Там же. Л.4.

22 Там же. Л.1.

23 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.97. Л.9.

24 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.160. Л.9, 13, 13об.

25 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л.9, 10об, 11-11об.

26 Уссурийское казачье войско. История и современность. Колл. авторов. Владивосток, 1999. С. 57-60.

27 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.4. Л.1.

28 Там же. Л.5-5об.

29 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.2. Л.7, 8.

30 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.160. Л.19-20об.

31 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.11. Л.11,12.

32 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л.64, 70.

33 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.160. Л.5.

34 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.155. Л.34.

35 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.11. Л.15.

36 Там же. Л.21.

37 Там же. Л.14.

38 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л.5.

39 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.221; Ф.Р-711. Оп.1. Д.4. Л.31.

40 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.89.; Там же. Оп.1. Д.160. Л.26об.

41 ГАХК. Ф.Р-665 Оп.1. Д.111. Л.14, 14об.; Ф.Р-711. Оп.1. Д.2. Л.5, 5об.

42 См. ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190.; Там же. Научно-справочная библиотека. Приказы № 122 от 22 января, №334 от 16 марта 1916 г. // Приказы по Уссурийскому казачьему войску за 1916 г.; Савченко С.Н. Уссурийское казачье войско в Гражданской войне на Дальнем Востоке (1917-1922 гг.). Хабаровск, 2002.

43 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.97. Л.12-14об.

44 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.89. Л.6об.

45 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.11. Л.75-78.

46 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л.52-53, 56.

47 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190. Л.16-16об.

48 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.4. Л.4, 34.

49 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190. Л.15-16об., 18.

50 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.94. Л.2.

51 ГАХК. Ф.Р-665. Предисловие к Оп.3. Л.3.

52 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.3. Л.47.

53 Там же. Л.38.

54 См., например, ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.169.

55 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.3. Л.18, 39.

56 Там же. Л.19.

57 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.4. Л.35, 38.

58 Там же. Л.36-37об., 41об.-42об.

59 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.6. Л.31-36.

60 См. ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.5; Список населенных мест Дальневосточного края. Хабаровск, 1926. С.29.

61 Письмо Д.П. Корецкого Т.В. Сивакову 5 апреля 2000 г.

62 Уссурийское казачье войско. История и современность. С.59.

63 См. «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. А-Я. Хабаровск, 2004.

64 Там же. С.90, 162, 187, 243. Автор предполагает, что дата выселения Р.Н. Лелекова и И.А. Хоботова, указанная в мартирологе как 1930 г., ошибочна, доказательством чего является соответствие приведенных в Книге сведений об этих гражданах данным, имеющимся в материалах по раскула­чиванию.

65 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190. Л.16об.

66 «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. Л-Я. Хабаровск, 2000. C.55.; Там же. C.142.

С.И. Лазарева

МЕРОПРИЯТИЯ БРЭМ
ПО УЛУЧШЕНИЮ
ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ
КАЗАКОВ-ЭМИГРАНТОВ
В МАНЬЧЖУРИИ

Научным и нравственным долгом российских историков стало сегодня восстановление исторической справедливости и возрождение нашей духовной связи с соотечественниками, которые в результате «великих потрясений» 1917 г. и бес­пощадной Гражданской войны вынуждены были искать спа­сения на чужбине. Исходным моментом в решении этой важной задачи является изучение различных слоев российской эмиграции, в том числе исторической судьбы казачества, особенно того периода его истории, когда за пределами России сформировались основы такой уникальной социально-политической и духовной среды, как российская эмиграция.

Казачество в Маньчжурии в 30-е — 40-е гг. ХХ в. было неотъемлемой составной частью российской эмиграции. Те же причины — поражение Белого движения в Гражданской войне, категорическое неприятие практики большевизма и коммунистической идеологии, надежда на недолговечность советской власти, свержение ее в короткий срок и возможность возвращения в Россию — заставили казаков покинуть Родину и стать беженцами.

Казаки вместе с другими слоями российской эмиграции испытали на себе всю тяжесть материальных лишений и бедствий. Далеко не всем удавалось находить работу, даже временную, самую тяжелую, за самую мизерную плату. Наиболее предприимчивые, захватив с собой некоторые средства, открыли в Маньчжурии свои предприятия. Уже в середине 20-х гг. среди эмигрантов выделилась своеобразная элита, которая могла позволить себе жить на широкую ногу. Основную же массу, напротив, быстро охватил процесс пролетаризации и люм­пенизации. Офицеры работали грузчиками и открывали свои мастерские. Дамы «из общества» устраивались официантками, нередко зарабатывали и проституцией. Немало было и таких, кто влачил жалкое существование, просил милостыню, ночуя в общежитиях и питаясь по талонам в столовых. Эти люди за кусок хлеба соглашались на любую работу. Господствующим на­строением большинства беженцев был страх за завтрашний день.

КВЖД, пока находилась во власти старой администрации, давала заработок не только служащим дороги, но и другим россиянам, связанным с её деятельностью. С приходом на дорогу новой советской администрации эмигранты лишились этой базы, что самым болезненным образом отразилось на их положении.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: