Сделай Сам Свою Работу на 5

В.Н. Чернавская, О.И. Сергеев 14 глава





В то же время для обеих социальных групп было характерно социальное расслоение. Однако в казачьей среде этот процесс происходил менее болезненно. В целом к категории бедняцких можно отнести половину всех казачьих хозяйств Дальнего Востока. Так, в 1926 г. в Хабаровском округе от налога было освобождено 45% бедняцких хозяйств. В Зейском — более 56%. Сходное социальное расслоение происходило и у крес­тьян 20.

В ряде казачьих селений беднота находилась под влиянием зажиточной верхушки. Оно выражалось в форме отработок за ссуды посевного зерна, за пользование сельскохозяйствен­ными машинами и другие услуги. В бедняцкое среде распространено было такое мнение: «не пойдешь же против зажиточного, когда каждый раз к нему приходится обращаться за по­мощью» 21.

Возможность избавиться от такой «опеки» давало участие в сельскохозяйственной кооперации. Процесс кооперирования дальневосточной деревни шел быстрыми темпами. Причем казачьи хозяйства кооперировались интенсивней крестьянских:

 

Общее экономическое состояние сельскохозяйственных кооперативов в районах казачьего населения стояло выше по сравнению с другими районами. Ядром этих кооперативов являлись середняцкие хозяйства. В 1927 г. по Дальневосточному краю в кооперативном движении состояло 48 тыс. середняков (59,9%), 33,5 тыс. бедняков (44,5%) и 7,5 тыс. зажиточных казаков (6,7%). Наиболее интенсивными темпами процесс сельскохозяйственного кооперирования шел в среде забайкаль­ского казачества:



 

Местные власти объясняли это наибольшим культурным уровнем забайкальского казачества по отношению к прочему населению 22. Действительно, характерной чертой не только забайкальского, но и в целом дальневосточного казачества был высокий культурный уровень.

До 80% казачьих селений были обеспечены школами 1-й ступени. В Зейском округе дети казачьего населения были охвачены школами на 100%, наименьший показатель был у Хабаровского округа — 64%. Тогда, как общий процент охвата школами детей по Дальневосточному краю составлял 65%. В казачьих селах чаще встречались культурно-просветитель­ские учреждения — такие, как красные уголки и избы-читальни. Широкое распространение имела газета (от 3 до 10 экземпляров на казачье селение).



Активно казаки вовлекались и в общественную деятельность. В большинстве казачьих поселков действовали кресткомы, тогда как во многих крестьянских селах они вообще не создавались. Казачья молодежь более активно участвовала в комсомольских организациях и добровольных обществах, отмечался значительный рост пионерского движения. Большую активность казачество проявило в период перевыборов Советов. По большинству округов Дальневосточного края участие казачества в перевыборной советской кампании 1926-1927 гг. было выше, чем участие крестьянского населения 23.

Вовлечение широких слоев населения в советское строительство наряду с постепенным восстановлением экономической жизни, уравнением фактического землепользования и развитием сельскохозяйственной кооперации обеспечивало необходимые условия для перехода к организации больших коллективных хозяйств в дальневосточной деревне.

 

 

1 Казачество. Энциклопедия. / Редкол.: А.П. Федотов (гл. ред.) и др. М., 2003. С. 66.

2 Воскобойников Г.Л., Прилепский Д.К. Казачество и социализм: исторические очерки. Ростов н/Д, 1986. С. 91-97.

3 Трут В.П. Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций. М., 2007. С. 509-510.

4 Был образован 4 января 1926 г. решением ВЦИК на территории упраздненной Дальневосточной области. Вместо существовавших пяти губерний (Амурской, Забайкальской, Камчатской, Приморской и северного Сахалина) были созданы Владивостокский, Хабаровский, Читинский, Зейско-Алдан­ский, Амурский, Николаевский, Сретенский, Kамчатский и Сахалинский округа, разделенные на 75 районов.



5 ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.25-26. В документе указана численность казачьего населения Дальневосточного края без учета данных по Амурскому округу: 198 тыс. (29,1%).

6 ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.25.

7 ГААО. Ф.Р-481. Оп.3. Д.65. Л.70.

8 Абеленцев В.Н. Амурское казачество XIX-XX вв.: Сборник статей и публикаций. Благовещенск, 2004. — С. 103.

9 ГААО. Ф.Р-481. Оп.3. Д.65. Л.139,140.

10 ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.26.

11 РГИА ДВ. Ф.Р-2422. Оп.1. Д.649. Л.101об.

12 РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 649. Л. 101; История казачества Азиатской России. Т. 3. ХХ век. Екатеринбург, 1995. С.122.

13 РГИА ДВ. Ф.Р-2413. Оп.4, Д.3. Л.39; ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.31.

14 РГИА ДВ. Ф.Р-2413. Оп.4, Д.3. Л.41.

15 ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.31-32.

16 РГИА ДВ. Ф.Р-2422. Оп.1. Д.649. Л.103-103-об; ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.31

17 ГААО. Ф.Р-481. Оп.3. Д.65. Л.74.

18 ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.35-37.

19 Лыкова Е.А. Казачество Дальнего Востока в 20-е гг. XX в. // Международная научная конференция «Исторический опыт открытия, заселения и освоения Приамурья и Приморья в XVII-XX вв. (К 350-летию начала по­хода В.Д. Пояркова на Амур)». Тезисы докладов и сообщений. Благо­вещенск 22-27 июня 1993 г. II. Владивосток, 1993. С. 59.

20 ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.30.

21 ГААО. Ф.Р-481. Оп.3. Д.65. Л.138.

22 ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.58-59.

23 ГАХК. Ф.П-2. Оп.2. Д.6. Л.44, 48, 50.

 

 

T.B. Сиваков

 

К ВОПРОСУ О РАСКУЛАЧИВАНИИ, ПОРАЖЕНИИ В ГРАЖДАНСКИХ ПРАВАХ
И ПАСПОРТИЗАЦИИ
БЫВШИХ УССУРИЙСКИХ КАЗАКОВ
В 1933-34 гг.
(НА ПРИМЕРЕ СЕЛА ВАСИЛЬЕВКА БИКИНСКОГО РАЙОНА
ХАБАРОВСКОГО КРАЯ)

В современной историографии и литературе активно ис­следуется судьба дальневосточного казачества после Гражданской войны, в результате которой часть дальневосточных казаков оказалась на чужбине, большинство же, оставшееся на родине, стало участниками великого социального переустройства, испытав на себе коллективизацию и репрессии 30-х гг. ХХ в.

Коллективизация в большой степени способствовала трансформации казачества в колхозное крестьянство. Бывшие ка­заки активно участвовали в деятельности Советов, значительная часть казачества, в основном это были молодежь и бед­няки, искренне воспринимала советскую власть, именно они являлись проводниками политики советской власти на селе. Как указывают современные исследователи, казачьих традиций продолжали придерживаться зажиточные казаки, занимавшие в свое время станичные должности. Именно они в период НЭПа продолжали использовать наемный труд, сдавать в аренду землю, сельскохозяйственные машины. Используя экономическое преобладание, кулаки пытались, порой небезуспешно, занять ведущее положение и в политической жизни села.

В конце 20-х гг. ХХ в. коммунистическая партия взяла курс на проведение коллективизации. При этом проводилась жесткая государственная политика, направленная на ликвидацию кулачества как класса. В соответствии с поставленными задачами формировалось советское законодательство. 30 января 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», на основании которого 1 февраля 1930 г. вышло постановление ЦИК и СНК СССР «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». Постановление отменило право на аренду земли и использование наёмного труда в единоличных крестьянских хозяйствах и разрешило применять в качестве мер борьбы с ку­лачеством полную конфискацию имущества и выселение. Порядок выселения кулаков и конфискации их имущества был определен секретной инструкцией ЦИК и СНК СССР от 4 февраля 1930 г. «О выселении и расселении кулацких хозяйств». Согласно инструкции, списки выселяемых кулацких хозяйств устанавливались районными исполнительными комитетами на основе решений собраний колхозников и батрацко-бедняцких собраний. Классовый подход проявлялся и в области гражданских прав. Так, инструкция о выборах в Советы от 3 октября 1930 г. определила категории граждан, подлежащих лишению избирательных прав. К ним были отнесены лица, применявшие наемный труд с целью извлечения прибыли, жившие на не­трудовые доходы, занимавшиеся торговлей, а также бывшие офицеры и чиновники белых армий, руководители контр­революционных банд, служащие и агенты бывшей полиции и жандармерии, служители религиозных культов. Постанов­ление ЦИК и СНК СССР от 13 ноября 1930 года «О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию» запретило кулакам и другим гражданам, лишенным избирательного права, быть чле­нами колхозов. Таким образом, законы того времени носили по отношению к определенным группам населения репрессивный характер, но они и были направлены на ликвидацию этих слоев населения, на исключение их из экономической и политической жизни советского государства.

К 1933 г. процесс коллективизации стал необратим, колхозы олицетворяли собой переход от мелкотоварного производства к крупному промышленному производству сельскохозяйственной продукции. Тревогу партийного руководства вызывала тенденция проникновения кулачества в колхозы и Советы. Вы­ступая на январском 1933 г. пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), Генеральный секретарь ВКП(б) И.В. Сталин отметил, что «…колхозы, как и Советы, взятые как форма организации, есть оружие… Все дело в том, в чьих руках находится это оружие и против кого оно будет направлено… Враг… изменил свою тактику, — пере­шел от прямой атаки против колхозов к работе тихой сапой. А мы этого не поняли… и продолжаем искать классового врага там, где его нет уже… Нынешние кулаки и подкулач­ники… сидят в самом колхозе… И если мы не руководим в тех или иных колхозах, то это значит, что ими руководят анти­советские элементы» 1. Причину недостатков работы в деревне партийное руководство видело не только в мелкобуржуазной собственнической сущности крестьянства, но и в нежелании и неумении партийных и советских работников изменить стиль работы. Отсюда и жесткие требования к работникам на местах по неукоснительному выполнению постановлений и инструкций партийного и советского руководства относительно кулачества. Недаром в 1933 г. была проведена очередная чистка партийных рядов.

Экономический рост кулачества и его притязания на ведущую роль в органах советской власти вызывали беспокойство и у значительной части крестьян. Зажиточные влиятельные фамилии если не напрямую, то исподволь воздействовали на жизнь села в своих интересах. И поэтому казачья беднота и молодежь, заручившись поддержкой советской власти, давшей ей такие мощные средства борьбы с кулаком, как раскула­чивание, поражение в гражданских правах и т.д. конечно же, использовали их с целью охранить себя от возможных при­тязаний со стороны этих фамилий.

Одновременно с ростом классовой борьбы в деревне осложнялась и внешнеполитическая ситуация на Дальнем Востоке. Конфликт с белокитайцами в 1929 г. показал, что белая эмиграция не сложила оружия и жаждет реванша. Красной армией был даже предпринят рейд по уничтожению поселков казаков-эмигрантов в районе т.н. Трехречья. К 1933 г. милитаристская Япония завершила завоевание Маньчжурии, причем японцы активно привлекали белоэмигрантов, среди которых было немало казаков, к антисоветской деятельности во всех ее проявлениях. Внутреннее положение в Дальневосточном крае (далее — ДВК) также не отличалось стабильностью, особенно в приграничье, жители которого — в большинстве бывшие казаки — зачастую имели родственников за границей, занимались контрабандой. Насильственные методы проведения коллективизации вызывали сопротивление населения, принимавшее различные формы, вплоть до вооруженных выступлений, среди которых выделяется своими масштабами Улунгинское вос­стание 1932 г. в верховьях реки Бикин.

Подобная ситуация в деревне способствовала борьбе с кулачеством в ДВК. На основании постановления СНК СССР от 21 мая 1929 г. Далькрайисполком установил признаки кулацких хозяйств: систематическое применение наемного труда, наличие мельницы, маслобойни или другого промышленного предприятия, сдача внаем сложных сельскохозяйственных машин, сдача внаем помещений, занятие торговлей, ростовщи­чеством, наличие нетрудовых доходов. Завершить сплошную коллективизацию ДВК планировалось не позднее весны 1932 г., к этому же времени предполагалось закончить ликвидацию кулачества и выселение его из районов и сел, в которых было коллективизировано свыше 50% бедняцко-середняцких хозяйств 2.

На примере села Васильевка Бикинского района Хабаров­ского края (бывший поселок Васильевский Бикинского станичного округа Уссурийского казачьего войска) автор хотел бы показать механизм исполнения на местах постановлений коммунистической партии и советского правительства, направленных на укрепление колхозного строя и ликвидацию кулачества.

Временные рамки исследования ограничены 1933-34 гг., что связано с наличием документов по данному периоду, а также административно-территориальными преобразованиями, про­ходившими в ДВК в 1930-е гг.

В соответствии с постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 20 октября 1932 г. президиум Далькрайисполкома постановлением от 22 ноября 1932 г. №1594 «О проведении райони­ро­вания Дальневосточного края» организовал на территории края Приморскую область, в состав которой наряду с другими районами вошел Бикинский район. Этим же постановлением были утверждены организационные комитеты, на которые была возложена работа по подготовке и проведению окружных, областных и районных съездов Советов.

В начале 1933 г. организационный комитет вновь создан­ного Бикинского района принял из состава ликвидированного Ленинского района 16, из состава разукрупняемого Калининского района 23, из состава ликвидируемого Сихотэ-Алиньского райо­на 4 сельсовета 3.

Образование Бикинского района совпало с принятием 19 января 1933 г. закона «Об обязательной поставке зерна государству колхозами и единоличными хозяйствами», который отменил договорную (контрактационную) систему заготовок зерновых культур и установил для колхозов и единоличных хозяйств имеющие силу налога твердые обязательства по сдаче зерна государству по установленным государственным ценам. Начисления обязательств по поставкам зерна государству и по заготовкам было возложено на Комитет по заготовкам сельско-хозяйственных продуктов при СНК СССР (КомзагСНК), ко­торый осуществлял свою деятельность через районных уполно­моченных. Заготовка, хранение и распределение зерна были сосредоточены в системе «Заготзерно».

5 июля 1933 г. Бикинский райисполком (далее — РИК) утвер­дил план работы районного финансового отдела (далее — РайФО) по проведению сельскохозяйственной налоговой кампании 1933 г. План предусматривал организацию районной и сель­ских налоговых комиссий, в обязанности которым, среди прочих, вменялись выявление кулацких хозяйств и предварительное определение их доходов. Списки кулацких хозяйств сельские комиссии должны были к 15 июля представить в районную контрольную комиссию (далее — РКК) для утверждения 4.

Состоявшийся 20 июля пленум РИК возложил персональную ответственность за выполнение плана хлебозаготовок на председателей сельсоветов и колхозов, а также предупредил, что в случае нарушения сроков сдачи «особо жесткие меры будут приняты в отношении кулацко-зажиточной части села получившей твердое задание посева» 5.

Одной из таких мер было привлечение единоличников к су­дебной ответственности по ст. 61 УК РСФСР. Например, 1 октяб­ря 1933 г. РИК постановил привлечь по этой статье за не­выполнение в сроки хлебопоставок граждан Бикинского сельсовета П.Г. Якимова, И.П. Захарова, А.В. Кудрявцева, Ки­селева 6.

Кроме сельхозналога, существовали и другие государственные обязательства. В частности, практиковался сбор средств на культурные и хозяйственные потребности населения, т.н. самообложение. 8 августа 1933 г. РИК утвердил ставки самообложения населения на 1933 г., согласно которым кулацкие хозяйства подлежали самообложению в размере 200% оклада сельхозналога, тогда как ставка самообложения хозяйств колхозников, не имевших не обобществленных доходов или освобожденных от сельхозналога, составляла 5 руб. 7.

В 1929 г. на территории Васильевского сельсовета была образована сельскохозяйственная артель «Пролетарка». При проведении в 1931 г. сплошной коллективизации ДВК, прежде всего, подверглись репрессиям наиболее активные богатые кулаки. В Васильевке органами ОГПУ были арестованы по ст. 58-10 УК РСФСР Иван Васильевич Овчинников, Мефодий Георгиевич Хоботов, Василий Петрович Сорокин. Постановлением Тройки при ПП ОГПУ по ДВК И.В. Овчинников и В.П. Сорокин были приговорены к 5 годам концлагеря, а М.Г. Хо­ботов — к выселению 8.

В августе 1933 г. по результатам выявления кулацких хозяйств при проведении сельскохозяйственной налоговой кампании комендант Бикинского пограничного участка ОГПУ Павлов и уполномоченный СПО ОГПУ Гонцов составили списки кулаков, подлежащих выселению из 7-ми километровой по­граничной полосы. Выселению подлежали 85 чел. в составе 14 семей — жители бывших казачьих поселков Лончаковского, Васильевского, Козловского, Шереметьевского, Покровского. Среди прочих в списке значатся житель Васильевки Петр Петрович Сорокин, его жена Мария Герасимовна и сыновья Ни­колай, Степан, Павел. По данным ОГПУ П.П. Сорокин до вступ­ления в колхоз имел 6 десятин посева, 1 молотилку, 1 веялку, 6 лошадей, 5 коров, 60 ульев пчел, нанимал 1 постоянного и 10 сезонных батраков, а также служил в годы Гражданской войны у атамана И.П. Калмыкова урядником 9.

20 августа 1933 г. общее собрание граждан Васильевского постановило исключить П.П. Сорокина из колхоза как имев­шего кулацкое хозяйство. Решение было заведомо неправомерным, противоречило инструкциям, т.к. сын Сорокина Степан служил в Красной армии, а красноармейские семьи пользо­вались льготами и репрессии к ним должны были применяться только после тщательного рассмотрения. 28 августа П.П. Сорокин с семьей был выселен, но уже 3 сентября от выселения освобожден, вероятно, по вышеуказанной причине. Однако в кол­хозе он восстановлен не был, и 10 сентября сельсовет пре­подал ему твердое задание в виде налога индивидуального обложения в размере 2775 руб. и самообложения 5550 руб. Налог исходил от сельского хозяйства и земледельческих заработков.

Опротестовывая это решение, Сорокин пишет заявления в РИК и РКК, где указывал, что хозяйство он нажил своим трудом, наемную рабочую силу не использовал, сельскохозяйст­венные машины в аренду не сдавал. До вступления в колхоз имел хозяйство из 3 рабочих лошадей и 2 подростков, 3 голов рогатого скота, 2-3 телка, 35 ульев пчел. Обрабатывал 5 гектаров земли, при этом из сельскохозяйственных механизмов у него были 1 плуг, 3 деревянные бороны, 1 веялка, а жатка была в ар­тельном пользовании на 5 домохозяев. В 1929 г., при вступ­лении в колхоз, имевшихся лошадей и скот передал в об­щественное пользование, оставив себе одну корову. В колхозе работал пасечником.

Объявление своего хозяйства кулацким и, как следствие, исключение из колхоза П.П. Сорокин объяснял происками кулаков, проникших в правлении колхоза, где «…сидит в главе Калмыковский офицер сотник поручик Козулин Андрей Миронович и круг себя объединил всю свою родню Лелековых, Воросовых, Овчинниковых подлых… людей кулаков имевших ранее крупные кулацкие х-ва». В селе нужно было обнаружить кулацкую прослойку, а т.к. брат Сорокина был осужден как кулак, то логика была проста — брат у него кулак, он тоже кулак, надо его выселить 10.

Слова Сорокина подтвердили уроженец Васильевки колхозник колхоза «Красный восток» Василий Германович Поляков и бедняки колхозники колхоза «Пролетарка» Георгий Иванович Сиваков, Николай Афанасьевич Овчинников и Никита Еремеевич Овчинников. Причем последние также заявили в РИК, что в колхозе состоят кулаки и бывшие калмыковцы, такие, как Воросов, братья Спиридон и Степан Овчинниковы, братья Козулины, Роман Лелеков 11.

Заявление Сорокина было направлено в действующую при президиуме Бикинского РИК комиссию по предварительному рассмотрению жалоб и ходатайств (далее — комиссия), ко­торая рассмотрела его 21 октября. Комиссия нашла материалы, предоставленные сельсоветом, недостаточными и поручила ин­спектору районного земельного отдела Ларионову проверить их на месте. Васильевскому сельсовету было предложено до рассмотрения дела РИК не применять к хозяйству Сорокина твердых заданий 12.

24 октября сельсовет снова признал хозяйство П.П. Сорокина кулацким на основании того, что до вступления в колхоз он имел 5 коров, 6 лошадей, 60 ульев пчел, 6 гектаров посева, из сельскохозяйственных механизмов — молотилку, веялку и жатку, которые сдавал внаем. В 1915-1918 гг. он имел маковую плантацию, а для обработки пашни и маковой плантации на­нимал сезонных и постоянных работников, в том числе и жи­телей села. Перед вступлением в колхоз Сорокин продал 2 лошади, 4 коровы, 40 ульев пчел, а в колхоз внес 4 лошади, 1 корову, 20 ульев пчел. В 1930 г. Сорокин облагался твердым зада­нием, поэтому в 1931 г. был принят в колхоз под особый кон­троль 13.

2 декабря комиссия утвердила повторное решение сельсовета и лишила избирательных прав Сорокина, его жену и сына С.П. Сорокина, которого предложила отозвать из Красной армии. В жалобе Сорокину было отказано.

В тот же день данное постановление утвердил президиум РИК 14. В индивидуальном порядке Сорокин был обложен сельскохозяйственным налогом, в счет погашения которого у него была произведена опись имущества 15.

При проведении паспортизации П.П. Сорокин — как лишенный избирательных прав — паспорта не получил и в январе 1934 г. выехал с семьей из поселка 16.

Хотя П.П. Сорокин был признан кулаком, заявлению бед­няков колхозников колхоза «Пролетарка» РИК уделил должное внимание, тем более, что речь шла о руководстве колхоза и сельсовета. 24 октября 1933 г. уполномоченный РИК Ларионов наряду с получением дополнительного материала о Сорокине, обсудил с членами сельсовета политический и моральный облик А.М. Козулина. Выяснилось, что он нередко под­вергал сомнению партийные постановления и директивы выше­стоящих органов. Кроме того, в сельсовет неоднократно поступали жалобы колхозников на грубое отношение к ним со стороны Козулина 17.

30 ноября РИК поручил инструктору Бабенко выехать в Ва­сильевку для установления социального и имущественного положение Воросова, Спиридона и Степана Овчинниковых, Романа Лелекова. В случае выявления фактов, компрометирующих данных граждан, инструктору предписывалось сразу же утвердить этот материал на собраниях актива и сельсовета, а весь материал представить на рассмотрение РИК 18.

3 декабря при участии Бабенко состоялось закрытое совещание колхозного актива, которое выявило пробравшихся в колхоз и сельсовет кулаков и определило мероприятия по их ликвидации. Подкрепив свое решение соответствующими характеристиками, группа бедноты постановила: Романа Никифоровича Лелекова с работы председателя сельсовета снять, вывести из состава членов сельсовета и лишить права голоса как кулака; Порфирия Семеновича Воросова с работы председателя колхоза снять, исключить из колхоза, лишить права голоса как кулака; Семена Лазаревича Воросова, Ивана Афанась­евича Хоботова, Спиридона Васильевича Овчинникова, Степана Васильевича Овчинникова из колхоза исключить и лишить права голоса как кулаков; Софью Романовну Овчинникову как жену осужденного кулака И.В. Овчинникова из колхоза исключить и просить РИК о выселении из села; А.М. Козулина с работы счетовода снять и лишить права голоса как бывшего офицера Белой армии 19.

5 декабря при участии правления колхоза и колхозного актива состоялся пленум сельсовета, на котором были заслушаны отчетные доклады председателя сельсовета Р.Н. Лелекова и председателя колхоза П.С. Воросова, а также рассмотрено постановление группы бедноты. Подводя итоги работы сельсовета, собрание отметило, что Лелеков с работой не справился, в частности, не обеспечил выполнение в срок плана хлебозаготовок, сорвал дорожное строительство, школой, колхозом и другими организациями, находящимися на территории сельсовета, не руководил. Колхоз помещениями для скота не обеспечил, за сохранностью сельскохозяйственного инвентаря не сле­дил, а также не организовал своевременную отправку гужевой силы на лесозаготовки. В особую вину Лелекову ста­вилось отсутствие борьбы с кулачеством, ведь именно при попустительстве объявленного кулаком председателя сельсовета не только в колхоз, но и в состав сельсовета проникли чуждые классовые элементы, такие как член сельсовета Ст.В. Овчинников, председатель сельского суда А.М. Козулин.

На основании вышеуказанных фактов сельсовет постановил Р.Н. Лелекова с работы председателя сельсовета снять, исключить из колхоза и лишить права голоса, а также вывести из состава сельсовета Ст.В. Овчинникова. Новым председателем сельсовета был избран Илья Елизарович Поляков.

П.С. Воросов, по мнению собрания, с работой также не справился, а именно, не выполнил план заготовки сена, гужевую силу на лесозаготовки отправил несвоевременно, за сохранностью сельскохозяйственного инвентаря не следил, скотные дворы не построил. Указав на факты антиколхозных высказываний Воросова и изобличив его как сына кулака, сельсовет постановил снять его с работы председателя колхоза, исключить из кол­хоза и лишить права голоса как кулака вредителя 20.

Сельсовет также утвердил постановление группы бедноты и, расширив список кулаков, лишил права голоса И.А. Хоботова, Сп.В. Овчинникова, Ст.В. Овчинникова, С.Р. Овчинникову, А.М. Козулина, С.Л. Воросова, П.С. Воросова, Р.Н. Лелекова и Гавриила Георгиевича Хоботова. Правлению колхоза было предложено исключить этих лиц из колхоза 21.

В тот же день на основании решения сельсовета правление колхоза постановило исключить из колхоза вышеперечисленных граждан вместе с семьями. Председателем колхоза был выбран Тимофей Францевич Сиваков, счетоводом Никифор Елизарович Поляков 22.

Общее собрание колхозников, состоявшееся 6 декабря, подтвердило данное постановление. Собрание также избрало новый состав колхозного правления, куда вошли: председатель правления — Т.Ф. Сиваков, члены правления — Ил.Е. Поляков, Иван Афанасьевич Овчинников, Иван Елизарович Поляков, Мария Ивановна Корецкая, Прасковья Овчинникова 23.

8 декабря на основании протоколов заседаний группы бедноты, общего собрания колхозников и пленума сельсовета комиссия подтвердила решение сельсовета в отношении Р.Н. Ле­лекова, С.Л. Воросова, Сп. В. Овчинникова, А.М. Козулина, И.А. Хоботова, Ст.В. Овчинникова, С.Р. Овчинниковой, П.С. Во­росова. В жалобах этим гражданам было отказано. Комиссия рекомендовала РайФО и сельсовету данные хозяйства об­ложить платежами как кулацкие и дать им твердое задание. В от­ношении Г.Г. Хоботова комиссия предложила сельсовету предо­ставить дополнительные сведения 24. Решение комиссии было утверждено президиумом РИК 11 декабря 1933 г. 25. Копии постановлений РИК посылал в сельсовет и гражданам для ознаком­ления, а также в РайФО и комендатуру ОГПУ, которая определяла лиц, подлежащих выселению.

Следующий этап принудительной миграции населения ДВК связан с проведением паспортизации, которая проводилась по постановлению ЦИК и СНК СССР от 27 декабря 1932 г. «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописке паспортов». Пограничные территории получили статус режимных зон. К таким режимным зонам, согласно инструкции СНК СССР от 12 января 1933 г., были отнесены, в частности, 100-км полоса сухопутной границы с Мань­чжурией и восточная часть ДВК, определяемая с за­пада течением реки Амура и с востока — морской границей. Сроки проведения паспортизации для этой зоны устанав­ливались с 25 декабря 1933 г. по 15 февраля 1934 г. Лица, подлежащие выселению, паспортов не получали и обязаны были в 10-дневный срок самостоятельно выехать в не режимные райо­ны страны. В приграничье было запрещено проживать гражданам, живущим на нетрудовые доходы, лишённым избирательных прав, укрывавшимся кулакам, лицам, отбывшим уголовное наказание по статьям 58 и 59 УК РСФСР, бывшим белым офицерам и жандармам, нарушителям государственной границы, контра­бандистам 26.

На селе справки для получения паспортов выдавались сельсоветами. Проведение паспортизации вновь потребовало от граждан проявления классовой бдительности. Ведь неодно­кратно выявлялись случаи пособничества работников сель­советов кулакам и другим антисоветским элементам, заключав­шиеся в выдаче справок не только для получения паспорта, но и получения различных льгот, связанных с налогообложением.

2 января 1934 г. объединенное собрание Васильевского сельсовета и колхоза, заслушав доклад члена сельсовета А.Т. Черняевой о введении паспортизации населения, постановило политику партии одобрить, выявить чуждо-классовый элемент и тем самым укрепить трудовую дисциплину и повысить благосостояние колхозников 27.

Руководствуясь инструкцией ВЦИК о выборах в Советы, сельсовет приступил к сбору соответствующей информации о гражданах села 28. После чего, 13 января, лишил избирательных прав Ерофея Зотовича Лелекова, Ивана Павловича Корецкого, Павла Карповича Овчинникова, Леонтия Мироновича Козулина и повторно Г.Г. Хоботова. По данным сельсовета, Г.Г. Хо­ботов имел кулацкое хозяйство, нанимал постоянных и сезонных работников, сдавал в аренду землю и сельскохозяйственные машины, а при вступлении в колхоз распродал часть имущества. Е.З. Лелеков — бывший старший урядник, служил поселковым атаманом. И.П. Корецкий — бывший старший полицейский, работал в таможне, при вступлении в колхоз распродал имущество. Его жена М.И. Корецкая — дочь купца. П.К. Овчинников имел кулацкое хозяйство, держал рыбацкий промысел, нанимал постоянных батраков, имел конную мельницу. Л.М. Козулин имел кулацкое хозяйство и служил в от­ряде Калмыкова. Сельсовет также указал, что все эти граждане, работая в колхозе, занимались вредительством и антиколхозной агитацией 29.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.