Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава 6 СТРАННОСТИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ 4 глава





— Бывай, Василь Сергеич! Пей свой чай маленькими глоточками и не злись, от этого язва случается…

* * *

— Что делать будем, Федь? — тихо спросил Димка, когда они вышли из кабинета начальника станции, протолкавшись сквозь группу людей, действительно начавших собираться возле кабинета, и потопали через рынок к гостевой палатке.

— Лично я — спать, Димон, — довольно резко ответил Федор. — А если ты снова вздумаешь что отчебучить, то я за тебя больше отдуваться не стану, понял? Так что топаем в палатку.

Димка виновато опустил взгляд. Вот же засада! И впрямь какой-то дурной сон. Получается, что именно из-за него обоих и мытарили в допросной. Но хоть убей, парень не помнил, чтобы целых полчаса провел на Курской-кольцевой. Ему казалось — несколько минут, не больше. Прямо провал в памяти. Что же с ним вообще случилось? И как теперь быть с похищением сестры? Господи, да кому же это могло понадобиться?! Может, какая-нибудь преступная группировка с Китай-города или Вольного треугольника решила наложить лапы, чтобы потребовать выкуп и разжиться оружием на халяву? «Сколько их давили, сволочей, — со злостью подумал Димка, — а все равно живут припеваючи! Потому что даже когда полный сброд собирается вместе, он становится силой, с которой трудно не считаться…»



Огибая ограждение, окружавшее прямоугольные проемы на платформе, ведущие к переходу на кольцевую, Димка бросил задумчивый взгляд вниз, на лестницу. Федор, заметив это, истолковал по-своему:

— Даже не думай. У Ганзы хватит сил провести расследование самостоятельно, наша помощь им ни к чему. Не дергайся, Димон. Сказано же, поисковые отряды прочесывают и станции, и перегоны. И вообще, ты на себя посмотри — еле на ногах держишься! Сильно ты поможешь сестре и отцу, если свалишься где-нибудь в туннеле без сил, крысам и мутантам на радость? Короче, сперва восстановим силы, а уж потом подумаем, какую пользу сможем принести поискам.

«Никто не заставит меня покинуть станцию, пока не найдется сестренка! — с упрямым ожесточением решил Димка. — Даже Сотников… Это еще что?»

Он резко остановился. Послышалось, или со стороны путей, ведущих в сторону Бауманской, действительно только что донеслись едва слышные крики? После случившегося парень уже не доверял своим ощущениям. С ним действительно что-то происходило последнее время, понять бы еще — что именно…



Увы! Оказалось, услышал не только он — торговцы за своими лотками и ящиками, мимо которых Федор с напарником только что прошли, встревоженно оборачивались. Кто-то даже принялся суетливо собирать товар, от греха подальше.

Длинная автоматная очередь разнеслась под сводами станции, заставив людей испуганно загомонить. Двое патрульных, до этого неспешно курсировавших по перрону, загрохотав сапогами, побежали со всех ног к источнику шума, находившемуся где-то там, в туннеле. Еще несколько человек с оружием в руках выбегали из жилого сектора.

Федор с силой стиснул плечо Димки жилистыми, привычными к работе с металлом пальцами. Он отлично понимал, в каком состоянии сейчас парень после сообщения о похищении сестры, и постарался удержать его от опрометчивых поступков.

— Димон, спокойно! Нас это не касается.

Но Димка его уже не слушал — резким движением стряхнул руку напарника и бросился к путям, перехватывая автомат поудобнее. Адреналин, плеснувший в вены бодрящей силой, искал выхода. После всех тревог и волнений прошедшего дня хотелось на ком-то отыграться, выплеснуть нервное возбуждение, злость, неуверенность. «Если там, в туннеле, какая-то тварь пожаловала на огонек, то сейчас ей не поздоровится!» — мелькнула у Димки на бегу мстительная, полная злости мысль.

Не останавливаясь, он спрыгнул с перрона на рельсовый путь. Впечатав подошвы ботинок в бетон шпалы, перевел рычажок распределителя автомата на огонь короткими очередями и рванул дальше за патрульными, обогнавшими его на несколько шагов. Впереди уже виднелся хорошо освещенный блокпост. Мощный прожектор бил в глубину туннеля, вскрывая враждебную темноту, словно скальпель хирурга гноящуюся рану. Вскинув автоматы, трое постовых настороженно выцеливали из-за краев бетонных блоков тех, кто нарушил покой.



— Что тут происходит, Бехтерев? — добежав, спросил старший патруля — крепкий с проседью в черных волосах мужик лет под пятьдесят. — Что за шум?

— Мы что-то видели, сержант, — один из постовых, молодой рыжеволосый парень, нервно обернулся на окрик. Его глаза были расширены от недавнего испуга. — Какая-то тварь… похоже на человека, мы и думали, человек, а как окликнули, эта… это… оно зашипело, и обратно в туннель. Ну, я и полоснул очередью.

— Зашипело?

— Ну да… Жуть! Прямо мороз по коже!

— Попал?

— Да черт его знает, — буркнул другой постовой. — Видел бы ты, как она движется, сержант. Прямо молния какая-то. Давненько я такого здесь не видывал. Бауманцы этот перегон хорошо охраняют, никакая падаль не лезет, а тут свалилась, как кирпич на голову.

— Совсем тут расслабились, бездельники? Палите, куда ни попадя! В оружейке сам за потраченные патроны отчитаешься, понял?

Постовой принялся оправдываться, что и в самом деле что-то видел, а напарники заговорили наперебой, подтверждая его слова.

— Тихо! — вырвалось у Димки, и гул голосов на секунду стих, а на нем скрестились удивленные взгляды. Остановившись чуть в стороне от курских бойцов, Димка не спускал с туннеля внимательного взгляда. Вроде никакого движения, только луч прожектора, бродящий по выщербленным стенам и выжигающий мрак, словно серной кислотой. Может, слабое шипение ему почудилось? У страха, как говорится, глаза велики, вот после слов постовых и…

— А этот тут что делает? — рассерженно заговорил сержант, уставившись на Димку. — А ну брысь отсюда! Кто тебя вообще сюда с оружием пустил?!

— Да ладно, мужики, вы же нас знаете, ёханый бабай. Два ствола вам лишние, что ли? — миролюбиво встрял добравшийся наконец до поста Федор, раскрасневшись от короткого стремительного бега. Гладкостволку он нес на плече с таким залихватским видом, словно у него было не ружье, а по меньшей мере ракетная установка. — Сейчас покурим, успокоим нервишки и поможем вам гостя незваного прогнать…

— Ууу… ииии… — донеслись из темноты жутковатые шипящие звуки, заставив Кротова моментально умолкнуть и перехватить дробовик в положение для стрельбы, а ганзейцев — снова вскинуть автоматы. Напряжение, начавшее было рассеиваться, снова ощутимо сгустилось в воздухе.

— Вот, я же говорил! — обрадованный, что его слова подтвердились, возбужденно выпалил боец.

— Тихо! — вполголоса рявкнул на него сержант, прислушиваясь.

— Уу… ссс… иии… — снова донеслось из темноты. Постовой, орудовавший прожектором на стальном треножнике, зашарил лучом на звук.

— Пууусссстии! — неожиданно громко и отчетливо раздалось совсем рядом. И в тоже мгновенье к блокпосту, словно взлетев на невидимых крыльях, мощным прыжком метнулась стремительная тень, раскинув в замахе костлявые лапы. Трескуче ударили автоматные очереди, но существо оказалось слишком быстрым, и густой рой пуль, безнадежно опаздывая, лишь высек крошево из бетонного свода позади него. Проскочив под сводом, тень спикировала вниз и с сумасшедшей силой врезалась в истошно закричавшего бойца. Оба тела, нападавшего и обороняющегося, тесным клубком отлетели метра на три, заодно расшвыривая тех, кто оказался на пути. Крик человека перешел в жуткий захлебывающейся хрип, а затем оборвался.

Возбуждение, адреналином вплеснувшееся при опасности в кровь, словно вдохнуло в измученное тело Димки вторую жизнь, заставив проявить невиданную реакцию. Он почти успел увернуться, отскочить на шаг в сторону… а в следующий миг оказался жестоко сбит с ног, барахтаясь в куче других тел. Автомат вылетел из рук, а время словно замедлило свой привычный размеренный бег. Картинки, которые выхватывал взгляд, были смазаны от скорости движения.

Разбросав людей, существо приземлилось на рельсы и тут же взвилось в воздух в новом, невероятном по силе прыжке.

Тварь не собиралась драться! — молнией мелькнуло в возбужденном сознании Димки. Она просто стремилась уйти, проскочить станцию до следующего поста и снова кануть в спасительную для нее темноту.

Бауманец не заметил, как оказался на ногах и вырвал гладкостволку из рук ошеломленно барахтавшегося Федора, тоже сбитого с ног. Безымянный палец изувеченной руки лег на курок с такой легкостью и сноровкой, словно Димка и не переучивался целый год на левшу.

Прицел!

Жахнуло так, что парня едва не развернуло вокруг оси, а плечо вспыхнуло острой ошеломляющей болью. Удар картечи сшиб существо в спину, словно великан отшвырнул в сторону пинком. Пролетев по инерции несколько метров, оно плашмя, с мерзким влажным шлепком влипло в отделанную мрамором стену и медленно сползло на пути безжизненным мешком, оставляя за собой широкий кровавый след.

Двое бойцов, из тех, что сумели остаться на ногах, развернувшись, в горячке боя снова открыли огонь, но пули уже впивались в безжизненное тело, кромсая плоть в клочья и разбрызгивая вокруг алые кляксы.

— Прекратить! — на краю платформы появился начальник станции в сопровождении группы быстрого реагирования из шести бойцов. — Прекратить стрельбу! Старостин, что тут творится?!

— Да сами видите, Василий Сергеевич, — угрюмо ответил сержант, — труп у нас.

— Ёханый бабай, да что за день такой! — Чуть не плача от досады, Федор поднялся на ноги и тут же умолк, увидев, что произошло.

Званцев, едва бросив взгляд на безжизненное тело одного из бойцов, лежащее на путях, ожесточенно выматерился. Голова Бехтерева была неестественно запрокинута, а горло буквально вырвано безжалостной силой — в окровавленной ране, откуда все еще била упругими толчками кровь, пропитывая бетон и щебень вокруг, жутко зияли шейные позвонки.

Матерясь и возбужденно переговариваясь, люди со страхом, не опуская оружия, разглядывали мертвую тварь с безопасного расстояния. Подходить никто не решался. Над путями вдоль платформы электрические лампы горели через каждые десять метров, так что все отлично было видно. Чувствуя, как гулко колотится в груди сердце и дрожат руки от адреналинового отходняка, Димка тоже с инстинктивным отвращением уставился на свою жертву.

— Мутант, — кто-то сзади смачно сплюнул и выматерился. — Носит же земля такую пакость, чтоб ей в аду гореть…

Скрюченные пальцы с длинными когтями, вытянутые и неестественно деформированные кисти рук, мертвенно-бледная кожа… Лицо похоже на череп мумифицированного человеческого трупа, в распахнутой пасти зияют ряды острых зубов, в провалах глазниц медленно гаснет остывающий взгляд. А в нем — ни ненависти, ни злобы, только какой-то странный укор, хотя, скорее всего, Димке это просто почудилось. Грудная клетка буквально вывернута наизнанку, открывая взгляду сломанные ребра и окровавленные внутренности. Картечь из дробовика Федора поработала на славу, прошив тело насквозь и вырвав кусок плоти с костями размером с голову. Но самое жуткое и противоестественное заключалось в том, что когда-то, видимо, эта тварь была человеком — на теле еще висели лохмотья одежды, едва прикрывая измененную мутациями плоть. А на шее, на шнурке, болталась измаранная кровью и грязью стреляная гильза. Федор, тоже заметивший амулет, шагнул к телу твари, наклонился и резким движением сорвал его с шеи.

— Так, Кротов, отойди! — рявкнув Званцев. — Все быстро отойдите, охренели, что ли? Ведете себя, как дети малые! Быстро сюда карантинную группу!

Бойцы Курской, и так державшиеся на расстоянии, попятились еще дальше. Поползли испуганные шепотки. А на платформе, где к этому времени начали скапливаться зеваки, стремительно образовалась пустота. «Карантин» — жуткое слово.

Не обращая внимания на реакцию окружающих, Федор деловито расковырял патрон лезвием перочинного ножа, достал бумажную записку, развернул и впился взглядом.

— Твою мать… Вот уж недаром говорят, что начинать поиски надо с самого неподходящего места, — вырвалось у напарника.

Димка заглянул ему через плечо и, не веря своим глазам, прочитал:

«Замятин Артем. Ст. Семеновская».

— Да что там у вас?! — недовольно окликнул Званцев.

— Что, что, — проворчал Федор, опасливо держа записку уже на вытянутой руке, словно бешеную крысу. — Пропажа с Семеновской нашлась, Василь Сергеич, вот что. Двое суток как мальчишка у них пропал. А теперь нашелся. Только не хотел бы я, ёханый бабай, так найтись. Не знаю, что его так изменило, но лучше бы нам держаться от этого тельца подальше.

Послышались щелчки передергиваемых затворов.

Димка поднял взгляд и, холодея, увидел направленные на них с Федором стволы автоматов.

Глава 10 ДЛИННЫЙ ПЕРЕГОН

От Курской до Таганской пришлось добираться по кольцу пешком. Несмотря на зажиточность Ганзы, мотовозы здесь были редкостью и в основном использовались для важных дел — например, для быстрой доставки особо ценного груза или для перевозки начальства. Для всех остальных целей использовались обычные дрезины, ведь нет ничего дешевле мускульной тягловой силы, а горючка была страшно дорогим дефицитом.

Пассажирские «трамваи» — дрезины с прицепами-вагонетками, оборудованные скамейками, ходили по кольцевой примерно раз в час, иногда чаще — в зависимости от того, как быстро набирались пассажиры. Димка с большим удовольствием заплатил бы по тарифу — три патрона за каждый перегон, но как назло, им фатально не повезло: дрезина ушла прямо из-под носа. Более того — с Комсомольской, откуда должна была прибыть следующая, по трубе пришло сообщение об аварии: у грузовой дрезины в пути случилась поломка, и при подходе к станции, чудом дотянув до платформы, буквально развалилась ось. Теперь бригада станционных механиков чинила ее на путях, и неизвестно было, сколько еще это продлится. Само собой, что грузовое, что пассажирское движение было прервано.

Туннель здесь освещался куда лучше, чем в перегонах Бауманского Альянса, поэтому путники свои фонари не включали. Натуралист с Кротовым шлепали по шпалам впереди, негромко обсуждая случившееся на Курской, а Димка плелся замыкающим. Федор с ним демонстративно не разговаривал с самой Курской — обозлился, как черт, и замкнулся, делая вид, что напарника вообще не существует. Димка и сам не знал, что его так дернуло в тот туннель, на автоматную очередь, но теперь жалел, что поддался эмоциям. И правда, с чего он взял, что эта стрельба может иметь отношение к похищению? Ну бред же! Вот теперь и топал, ярясь на себя за выходку и кусая губы. Впрочем, и по сторонам смотреть не забывал.

Здесь ему бывать еще не приходилось, поэтому он держался настороженно, поневоле ускоряя шаг на особенно темных участках пути, куда почти не доставал свет от путевых ламп. Мрак притягивал взгляд, словно магнитом. Стоило забыться на секунду, как начинала мерещиться всякая чертовщина — какие-то неуловимые движения, различимые лишь на периферии зрения, странные звуки. А как только повернешь голову, вглядываясь, — все пропало, обычный неопасный туннель. Нервы, одним словом…

 

Ситуацию на Курской разрядил Натуралист, как нельзя кстати появившись из туннеля со стороны Бауманской. Поначалу ему, правда, самому чуть не досталось — перепуганные смертью товарища и угрозой карантина, охранники едва не открыли пальбу по сталкеру, но вовремя разглядели, что идет человек, а не еще один оборотень, и кое-как успокоились.

Пока бауманцы под стволами автоматов добрую сотню метров волокли труп в боковой технический туннель, к месту, приспособленному под выгребные ямы, Федор молчал, и это молчание было для Димки хуже, чем его обычная болтовня. Из охранников, естественно, помогать никто не рвался, хватало и того, что бауманцы сами себя замарали. Если бы не заверения Натуралиста, взявшего их под защиту и пустившего в ход весь авторитет сталкера, что мутант практически стерилен, вполне возможно, что сейчас вместе с трупом мутанта тонули бы в дерьме и бездыханные тела незваных гостей. На Ганзе с разносчиками заразы разговор всегда был короткий — несколько эпидемий, вспыхивавших в метро в разное время, наделали много шуму и унесли немало жизней, выработав существующие ныне жесткие правила безопасности.

Димка поежился, вспоминая, какой ледяной оказалась едкая дезинфицирующая жидкость, под струями которой их двоих держали в изоляторе до посинения. Одежду у них снова забрали, выдав прежнюю, и даже накормили, прежде чем выпроводить со станции под присмотром сталкера. В общем-то, был вариант вернуться на Бауманку, но отправляться пешком показалось плохой идеей. После всей нервотрепки, что Димке с Федором пришлось выдержать, сил на такое путешествие уже не оставалось, а сидеть на станции и ждать оказии с транспортом — дразнить судьбу. После происшествия люди на Курской весьма неприветливо косились на бауманцев, а ведь страх заразителен, поэтому можно было ожидать любой пакости, как только станционное начальство скроется из глаз. Да и не хотелось уходить домой, пока ситуация с похищением Наташи не прояснится. Поэтому с подачи сталкера отправились сперва на Курскую-кольцевую. Вот тут и выяснилось, что с транспортом, как назло, все равно не светит.

И вот теперь Димка размеренно шагал вслед за товарищами, беззвучно катая на языке оч-чень неприятное слово.

«Оборотень».

Первым по отношению к убитому существу его употребил сталкер, видимо уже имевший дело с подобными превращениями, и название сразу накрепко осело в сознании. «Благо я уже знаком с этим словечком», — криво усмехнулся Димка, привычно поправив ремень автомата. Машинально коснулся, проверяя, подсумка с запасными магазинами на поясе. «Все-таки хорошо, когда все твое имущество снова с тобой. Чувствуешь себя намного спокойнее…»

Библиотеку на Бауманке в основном составляли специализированные книги на профессиональные темы — оружие, ремонт, материалы, инструменты, но несколько десятков были так называемыми художественными. Любопытные истории о том, чего никогда не происходило в действительности. Сотников об этих книгах отзывался с полным пренебрежением — ложь, придуманная для потехи и развлечения публики. А вот доктор Брамц считал иначе и бережно относился ко всему, что было напечатано на бумаге. На взгляд Семена Натановича, такие книги являлись важной частью познавательного процесса окружающего мира. Ведь так или иначе авторы, выписывая ткань повествования своих историй, касались реалий, среди которых обитали, и косвенно эти реалии сообщали много интересного ищущему уму. Впрочем, речь сейчас не об этом. В одной из прочитанных Димкой книг описывались твари, умевшие менять человеческий облик на звериный и обратно. И как раз они-то и назывались оборотнями. Что и говорить, очень подходящее словечко для существа, которое, сея смерть, пыталось прорваться сквозь заслон на Курской. Но если оборотни, по легенде, после гибели принимали первоначальный человеческий облик, то с мальчишкой этого не произошло. Он так и остался совершенно жуткой тварью, в которой не прослеживалось почти ничего человеческого, и при одном взгляде на этого монстра бросало в дрожь, а руки сами тянулись к оружию.

«А ведь я кого-то убил. Впервые в жизни», — думал Димка снова и снова, полностью погрузившись в мрачные мысли. И почему-то не испытывал по этому поводу особых угрызений совести. В этом крылось что-то неправильное. Может, это и есть шок, а чувства заторможены, спасая рассудок? Или он так измотан, что сил на лишние волнения просто не хватает?

Артем. Его звали Артем. Довольно редкое имя по нынешним временам. Жаль его, конечно. И его родителей на Семеновской, потерявших всякую надежду увидеть сына снова, тоже жаль. Но жалость тлела в душе, словно угасающие уголья. Как-то отстраненно, равнодушно. Димка толком не знал пацана, а если расточать чувства на всех, кто гибнет в метро, то не нажалеешься…

Димка раздраженно встряхнул головой.

Господи, ну о чем он думает! Все равно ведь не получается прогнать из головы то, что изводит его на самом деле. Наташка… В руках чужих людей. Сестренка не из робких и всегда умела постоять за себя… но это было на Бауманке, в привычном окружении, взять хотя бы тот случай…

 

— Привет, парень! Что-то ты задержался сегодня.

Дядя Саша — пожилой седоватый мужчина в потрепанной форме, сегодняшний дежурный по оружейной комнате, оторвал взгляд от пожелтевших страниц какого-то увесистого тома, не иначе какой-то энциклопедии. Он сидел за небольшим служебным столиком, притулившимся к оружейным шкафам, и взглянул на появившегося в дверях мальчишку с легким неудовольствием. Час был поздний, скоро отбой, и обычно в это время дежурных уже никто не беспокоил, но сын Сотникова заглядывал в его смену нередко, и на это были причины для обоих.

Димка подтолкнул замешкавшуюся мелюзгу Натку, заставив ее переступить порог, и с усилием прикрыл за собой тяжелую, обитую несколькими слоями войлока дверь. В этой длинной комнате, образованной из нескольких подсобок, оружейники Альянса проводили испытательные стрельбы, прежде чем отправлять оружие заказчикам, отсюда и хорошая звукоизоляция.

Выступив вперед, Димка гордо выложил на стол перед дядей Сашей пистолет — старый, видавший виды «Макаров». В свете электрической лампочки тот засиял начищенными гранями, словно новенький.

— О, хорошо постарался! — одобрительно закивал мужчина. — Добрая работа. Надеюсь, больше не заедает, как в прошлый раз. Ну-ка…

Дядя Саша уверенным движением снял пистолет с предохранителя, вскинул руку, и тут же громыхнул выстрел. Димка с восторгом увидел, как из центра мишени, установленной в дальнем конце тира, вылетел клочок картона. А вот Натка громко ойкнула, от неожиданного испуга присев на корточки и закрывая уши ладошками.

— Зря пацанку свою приволок, — неодобрительно заметил дежурный.

И впрямь, девчонка в потрепанном комбинезончике, подогнанном под худенькое тельце, с растрепанными косичками и бледной мордашкой, выглядела в оружейной довольно неуместно. Зато ее любопытные глаза вовсю стреляли по сторонам, разглядывая помещение.

— Не на кого оставить, что ли? — продолжал дядя Саша. — Сколько ей уже лет-то?

Димка показал на пальцах.

— Одиннадцать, значит, — усмехнулся в седые усы дежурный. — Ну, взрослая уже. Сама, что ли, не посидит? Что ты с ней нянькаешься?

— А вы за мной присмотрите, дядя Саша? — лукаво улыбнувшись, поинтересовалась Натка. — Я тогда к вам буду приходить посидеть!

— Чур, чур меня! — с почти натуральным испугом отмахнулся мужчина. — На своего брата вешайся, а я, старый бездетный холостяк, как-нибудь без детского сада обойдусь… Ладно, побудьте здесь за меня десять минут. Три выстрела, Димка, не больше, договорились? Ты парень ответственный, не подведи. А я до столовой смотаюсь. Что-то про меня повариха совсем забыла, зараза этакая!

На самом деле мужчина был рад воспользоваться оказией и ненадолго смыться со скучного дежурства. Да и к поварихе, как все знали, он питал весьма нежные чувства.

В дверях дядя Саша обернулся:

— Погоди. А отец-то в курсе, что вы здесь?

Димка почти без заминки кивнул, глядя на дежурного кристально честными глазами. Эта игра у них продолжалась уже несколько месяцев: Димка пользовался тиром, а старый плут совершал короткие набеги ради устройства своей личной жизни.

— Ну, гляди… — И дядя Саша растворился за дверью.

Конечно, отец не знал, что Димка регулярно испытывает на прочность ствол, восстановленный им собственноручно в мастерской из откровенной рухляди. Паренек сильно рисковал: узнай об этом Сотников, перепало бы на орехи и ему, и дяде Саше, но мальчишеский азарт заглушал голос разума. Оружия из цеха в Димкиных руках перебывало уже немало, а вот пострелять ему доводилось редко. А тут еще из своего!

Правда, сегодня все пошло наперекосяк: Натке вдруг взбрело в голову научиться стрелять. Ее сверстницы в свободное от работы время играли в девчачьи игры: дочки-матери или лазарет, например, а этой оружие подавай. Приставать к отцу девчонка не решилась, зная его суровый нрав, а вот к брату прицепилась, как колючая проволока.

— Я тоже хочу! — категорически заявила она, как только Сотников ушел по делам, а Димка засобирался в оружейку. Тот, удивленный просьбой, помотал головой. Не женское это дело, как нередко говаривал отец.

— Дим! Ну, Дим! Ну, пожалуйста! — Натка схватила его за руку и начала трясти, умоляюще заглядывая в глаза. — Ты же можешь! Я знаю. Ты хорошо стреляешь! Ну, научи!

Димка заколебался.

— Это нечестно, я же бауманка! — возмутилась Натка и перешла в наступление. — А вдруг монстры прорвутся, а тебя рядом не окажется? Что тогда? У нас все ребята умеют, а девочки, что, хуже, что ли?

Очень хотелось сказать, что она не хуже, а даже лучше многих, — другие девочки оружием вообще не интересовались. Их занимали лишь привычные и обыденные вещи — стирка, уборка, штопка, готовка… Да, это тоже нужная работа, но такая страшная скука… В конце концов, немного поразмыслив, Димка решил, что определенный здравый смысл в Наташкиных словах все же есть. Конечно, на Бауманке авралы случались редко, а потери среди людей от монстров здесь вообще — дело небывалое. Только вот челноки не раз говорили, что при нападении на другие станции, если твари прорывались сквозь линию защиты, чаще страдали именно дети и женщины, не способные постоять за себя. Не хотелось, чтобы и Натку вот так же какая-нибудь тварь сожрала. И потом, обо всех его тайных делишках сестренка давно была в курсе. Знала, но молчала, поэтому отказать сейчас выглядело бы откровенным свинством.

Первым делом Димка показал сестренке, как нужно стоять, как держать пистолет, как целиться, и кое-как объяснил жестами и мимикой, что нужно задерживать дыхание во время выстрела. Не будь он немым, было бы проще, а так все приходилось объяснять на пальцах и на собственном примере, теряя драгоценное время.

Тяжелый пистолет в худеньких руках девочки опасно дрожал, когда она наконец получила оружие и прицелилась. От усилия Натка даже закусила губу, но сдаваться не собиралась — сама ведь напросилась. Димка тоже, против воли, затаил дыхание.

Они так увлеклись подготовкой, что не заметили непрошеных гостей, тихо проникших в оружейную.

— О-о, наша нянька решила научить соплячку вместо платка пользоваться пистолетом! Вот это прогресс! — неожиданно раздался за спиной знакомый насмешливый голос.

Димка резко обернулся, но все равно не успел: сильный толчок в спину швырнул его под стол дежурного. Стальная ножка с такой силой врезала по лбу, что из глаз посыпались искры. Ошеломленный парень попытался приподняться, но обидчик уже сидел сверху, больно заломив руку и заставив жертву уткнуться лицом в пыльный ледяной бетон пола.

Вовка Гуляев был на два года старше Димки и никогда ему не нравился — задиристый, нагловатый, вечно нарывающийся на неприятности тип. К тому же бездарный, как валенок, из-за чего сложной работы в цехе ему не доверяли, только подай-принеси. Ссора вышла случайно. Гуляев шел по цеху с ящиком запчастей, от одного мастера к другому, а Димка, работавший возле сварочного станка, нечаянно его толкнул. Детали Вовка, понятное дело, рассыпал, за что получил нагоняй от своего мастера и затаил злобу. А Димка уже и забыл об этой ссоре. Получается, зря.

— Эй, немота. Я же говорил, что найду подходящий момент, чтобы поквитаться? И жаловаться ты не побежишь, иначе вся станция тебя презирать будет. Будет, Генка?

— А как же! — глумливо отозвался неизменный спутник Гуляева, Генка Мешков, такой же бездельник и лоботряс. — Подумаешь, сынок начальника! Тем больше позора.

Димка яростно вывернул голову, разъяренный беспомощным положением, в котором оказался, и попытался вырваться. Однако противник явно был сильнее и тут же наградил жертву сильным ударом кулака в бок. Боль заставила задохнуться, но сестру Димка увидел — опустив тяжелый пистолет, не в силах удерживать его на вытянутых руках, девчонка растерянно переводила взгляд с брата на Вовку, не зная, что предпринять. Мешков, карауля вход, прислонился к дверному косяку и многообещающе лыбился из-за спины приятеля.

— А ты что уставилась? — прикрикнул Вовка на Натку. — Ну-ка дай сюда эту хреновину, соплячкам оружие ни к чему! Давай, говорю, бестолочь! Чего стоишь и дрожишь, трусиха несчастная?

И тут девчонка сделала то, чего от нее никто не ожидал. В ней словно повернулся какой-то невидимый переключатель, заставив повзрослеть прямо на глазах. Ее руки больше не дрожали, когда она зло прищурилась, подняла пистолет. Зрачок ствола уставился Гуляеву точно в лоб.

— Не трогайте моего брата!

— Да кто ж его трогает? — Вовка издевательски скривился, слегка побледнев, но продолжал хохориться. — Пока, по крайней мере. Пилила бы ты отсюда, малявка, а то не посмотрю, что папа начальник, и тебе наваляю. А будешь вякать, — он продемонстрировал кулак, — твоему же братцу первому и попадет. Вы ведь здесь явно без разрешения, верно?

И тут, вероятно, у неопытной девчонки дрогнул палец на курке.

Грохнул выстрел. Выпустив Димку, Гуляев взвыл, схватившись за ухо, по которому щедро побежала кровь, хотя царапина была пустяковой. Через секунду обоих забияк из оружейки словно ветром сдуло, а Димка, осторожно забрав из рук сестренки оружие, успокаивающе гладил ее по плечу. И хотя у нее дрожали губы, Натка через силу улыбнулась:

— Вот видишь, а ты не хотел меня учить…

 

Димка остановился, невидяще уставившись перед собой.

После того как отец демонстративно потерял к нему интерес, сестренка оставалась единственным человеком, которая связывала его с прежней семьей… И если она сгинет во мраке метро, по злому умыслу подонков, решивших ее похитить по только им известным, но, несомненно, подлым причинам, то семьи у Димки больше не станет. Ни друзей, ни семьи, он останется совсем один в этом проклятом мире.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.