Исторические предпосылки.

Взаимосвязь между социальным обеспе­чением и производством берет свое начало еще в средние века. Средневековые гильдии имели фонды для выплаты пособий при несчастных случаях, старости, разорении или смерти, а средства на выплаты ссуд моло­дым работникам накапливались из выплачиваемых членами гильдии налогов. Обложе­ние членов гильдии налогом вскоре было отменено законом, но гильдии продолжали содержать школы и богадельни и являлись наряду с церковью центральным институтом социального обеспечения членов гильдии и их семей в средние века и даже вплоть до принятия в 1601 г. законов о бедных. В начале 1800-х годов многие крупные фабриканты Англии и Шотландии стали обеспечивать по­добные пособия, а к концу 1800-х годов боль­шая часть немецких компаний и трудовых союзов последовали этому примеру.

Исторические корни социального обеспе­чения в Соединенных Штатах уходят во вре­мена так называемого общества всеобщего благоденствия. Они ведут нас к пособиям и обслуживанию, обеспеченным в конце XIX — начале XX столетия на добровольной основе служащими, стремившимися социа­лизировать, сплотить и контролировать неопытные, необученные трудовые кадры, крайне необходимые в эпоху индустриализа­ции. Эти программы, излишне мелочные по сути, неоднородные и неоднозначные по зна­чению, находящиеся в растущей зависимо­сти от интересов их инициаторов, были ско­рее инструментом управления, а не обслуживания рабочих. Для управления про­граммами и обслуживанием компании нани­мали персонал, из которого формировалось бюро по социальному обеспечению. В эти программы входили положения по улучше­нию санитарного состояния, жилищных ус­ловий, инспектированию соблюдения правил техники безопасности и обучению рабочих. Деятельность бюро по социальному обеспече­нию, подчинявшихся администрации, на­правлялась на обеспечение порядка среди ра­бочих, предотвращение случаев симуляции, создание препятствий для объединения рабо­чих с быстро распространяющимся движени­ем профсоюзов.

Вначале работники бюро по социальному обеспечению не имели специального образо­вания, но после первой мировой войны ситу­ация стала постепенно меняться. Идея по со­зданию бюро социального обслуживания привлекла внимание двух национальных ор­ганизаций, которые занимались социальным обслуживанием на производстве, — Нацио­нальной гражданской федерации и Амери­канского института по социальному обслу­живанию. П. Поппл (1981) отмечает, что это было серьезным шагом вперед и что к 1920 г. уже гораздо больше выпускников Высшей школы социальной работы Нью-Йорка полу­чили работу в производственных структурах, нежели в других сферах. Социальные работ­ники часто выполняли те же функции, что и бюро по социальному обеспечению, хотя и под другими вывесками.

Поэтому вполне объяснимо широко распространенное недоверие работающих американцев к социальной работе. Бюро социального обеспечения считались провод­никами действий администрации. Крайне ог­раниченный филантропический подход по­лучал все большее распространение среди социальных работников. Отрицательное от­ношение к этим бюро подогревалось лидера­ми развивающегося движения трудовых сою­зов, которые видели в бюро по социальному обеспечению препятствие для проведения своих кампаний и находили подтверждение своим теориям в деятельности социальных работников этих бюро, которая не только но­сила противозабастовочный характер, но и значительно препятствовала движению по объединению в союзы.

В 20-е годы бюро по социальному обеспечению начали отмирать, а к 1935г. большинство из них было ликвидировано. Некоторые из их функций выполнялись должностными лицами из персонала, а некоторые — медицинскими сестрами, работающими на производстве.

Социальная работа на производстве вновь возродилась в период второй мировой войны, когда промышленность, испытывающая нехватку рабочей силы, пополнилась новыми служащими. Большая часть этих новых работников, представленная женщинами и этническими меньшинствами, нуждалась в

обслуживании, чтобы приспособиться к условиям полной занятости на производстве и выполнению при этом роли главы семьи.

Основными потребителями услуг социальных работников на производстве были самолетостроение и военная промышлешнность, а также союзы, представляющие кораблестроительную промышленность и моряков торгового флота. Берта Рейнольдс, известный теоретик социальной работы, была приглашена для руководства комплексной npoграммой труда—управления, которая обслуживала Национальный морской союз (НМС).

В этой ситуации социальные работники были хорошо приняты, поскольку они являлись членами союза по социальному обслуживанию и предлагали себя не в качестве специалистов по внутренним проблемам, в качестве защитников интересов союза. Кроме того, социальные работники восстановили отношения с профсоюзным движением 30-х годов и обслуживали безработных во время "великой депрессии". Великолепная работа Б. Рейнольдс в НМС во вторую мировую войну способствовала дальнейшему укреплению контактов между организованным трудом и контактов между организованным трудом социальной работой и продемонстрировали жизнеспособность альтернативной модели по обслуживанию более чем 20 млн американцев, которые в 1980 г. работали по найму.

Участие социальных работников в вооруженных силах во вторую мировую войну часто рассматривается как одна из моделей дальнейшего развития социальной работы в промышленности. Военная промышленность, разделенная войной на два фронта, превратилась в главного национального нанимателя рабочей силы. Эта рабочая сила была вынуждена приспосабливаться к специфике работы в непривычной обстановке. Социальные работники взяли на себя основную тяжесть по прямому обслуживанию солдат и их семей и подготовили, таким образом., почву для обслуживания военных после войны. В 1946 г. ведомство главного хирурга во­оруженных сил учредило постоянные офицерские службы из социальных работников, которые распространились в последующие годы и на другие рода войск. Профессиональ­ные социальные работники из медицинских служб трех родов войск могут рассматриваться как социальные работники на производстве, так как они работают на нанимающую организацию и обслуживают потребности по здравоохранению и социальному обеспече­нию ее рабочих.

Несмотря на то что промышленность Ев­ропы и Южной Америки нанимала все возрастающее количество социальных работни­ков, Соединенные Штаты проявили в этом отношении относительно небольшую активность в два последующих послевоенных десятилетия. Промышленность нашла полное применение своим предвоенным рабочим силам, и страна вступила в период экономической и политической стабилизации. Социальная работа в очередной раз приобрела психоаналитическую направленность, отображая общую пассивность нации в отноше­нии социальных новшеств и организацион­ных изменений.

Изданная в 1965 г. "Энциклопедия социальной работы" точно отобразила дух этого времени. В ней отсутствовали какие-либо ссылки на союзы и программы по управле­нию. В предисловии к этому изданию, озаглавленном "Программы социального обеспечения рабочей силы и промышленности", нет упоминания о социальной работе на производстве или каких-то программах и услугах в промышленности, которые так привычны сегодня.

Современный этап социальной работы на производстве начинается с середины 60-х годов, когда произошли два важных события. Руководство "Полароида" решило, что новая программа адвокатского обслуживания служащих отвечает определенным потребностям этой развивающейся корпорации и потому должна стать постоянной частью ее структу­ры. Руководимый опытным социальным работником, адвокатский отдел доказал свою значимость как непосредственным обслужива­нием, так и ролью консультанта по кадрам для лиц, определяющих политику корпора­ции. В это же самое время X. Вайнер, С. Акабас и Дж. Соммер (1973) в Нью-Йорке вво­дили в действие программу по медицинскому обслуживанию душевнобольных и реабилитаци в Объединенном центре здравоохране­ния рабочих Америки по производству одежды Сидни Хилмана. При поддержке со стороны руководства и благодаря правитель­ственному финансированию эта модель обес­печила работникам по производству мужской одежды обслуживание, которое соответство­вало их культурному вкусу и неудовлетворен­ным потребностям. Эти два нововведения конца 60-х годов получили продолжение в начале 70-х годов и послужили основой для развития социальной практики.

Если воспользоваться созданной У. Ростоу (1971) парадигмой анализа экономиче­ского роста и применить ее к развитию секто­ра социального обеспечения на производстве, можно сказать, что "традиционный" период социального обеспечения на производстве за­вершился к концу второй мировой войны. Послевоенный период, до середины 70-х го­дов, свидетельствует о "развитии предпосы­лок" , за ним следует период "старта" (с 1975 г. по настоящее время). Судя по некоторым признакам, социальное обеспечение на про­изводстве приблизилось к вступлению в на­чальную стадию своего движения к "зрело­сти", хотя сейчас трудно предсказать, является ли последняя стадия этого движе­ния, определяемая Ростоу как "наивысшее массовое потребление", реальной в обозри­мом будущем.

Развитие практики.

Как уже было отмечено, с середины 70-х годов наблюдается рост практики социально­го обеспечения на производстве. Этот рост не был случайным. Он отражает объединенные усилия и концентрацию человеческих и фи­нансовых ресурсов; лидеры из образователь­ного и практического секторов социальной работы правильно отреагировали на запросы времени. К середине 70-х годов наниматели поняли, что им придется иметь дело с изме­нившейся рабочей силой и новым социаль­ным законодательством. Были приняты но­вые законы о труде, налагающие новые обязанности по социальной защите на про­мышленников.

Женщины, представители этнических меньшинств и инвалиды стали все чаще вы­ходить на рынок труда, принося с собой новые проблемы. Вполне в духе времени они заявля­ли о необходимости дневного ухода, недиск­риминационной кадровой политики, гибкого графика работы, свободного выбора рабочих мест, профессионального обучения, квали­фикационных программ и уступок по некоторым вопросам, касающимся качества жизни.

Участие женщин в производстве напом­нило промышленным боссам о том, что соци­альные работники давно знали, а именно —что работа и семья не являются изолирован­ными мирами. Далее, предпринимателям пришлось понять, что связи с семьей, соседя­ми, территориальной общиной стали резуль­татом не только новых положений социаль­ного законодательства, но и изменений в рабочей силе и в общинах, в которых произ­водились и продавались товары и услуги. Предпринимателям была необходима по­мощь профессионалов широкого профиля, которые могли бы соединить развитые социальные исследования и свое организационное умение с нуждами промышленности.

Профсоюзному движению пришлось считаться с последствиями своего собственно­го успеха. Союзы начали разрабатывать сис­тему прямого обслуживания своих членов: эти услуги дополняли помощь по профессио­нальному социальному обеспечению, носив­шую в основном финансовый характер. Профсоюзы, получив существенные финан­совые выгоды в результате достигнутого соглашения с правительством, нуждались те­перь в новом социальном обслуживании, дабы сохранить преданность своих членов со­юзу и его лидерам.

Таким образом, ассортимент гуманитар­ного обслуживания в промышленности зна­чительно расширился по размаху и спектру услуг. Хотя заинтересованность руководства в производительности труда и прибылях ни­куда не исчезла, возникли новые пробле­мы — проблемы качества жизни, и готовых решений у предпринимателей не было. В сходном положении оказались и профсоюзы: хотя заработная плата и условия труда по-прежнему оставались главными вопросами в повестке дня, у членов союза, как только они добились принятия некоторых мер по охране труда и экономических вознаграждений, появились понятия о "хлебе и розах". Готовность социальных работников помочь трудящимся и руководству в разрешении этих проблем, а также их научная и практическая подготов­ленность к соответствующим действиям при­вели к созданию благоприятных условий для совместных усилий.

Федеральные агентства, отвечая на сло­жившиеся условия и на положения нового социального законодательства, начали ока­зывать поддержку образованию в области со­циальной работы и соответствующим про­граммам обучения. Следующим откликнулся Национальный институт проблем злоупот­ребления алкоголем и алкоголизма, который пришел к выводу, что алкоголизм, в промышленности становится все более острой пробле­мой, требующей федеральной поддержки для проведения работы на рабочих местах и разработки новых программ. Национальный институт психического здоровья, Управление по реабилитации и Управление рабочей силы при Министерстве труда США также проявили заинтересованность и желание поддержать новые инициативы социальных работников на рабочих местах. Несколько филантропических фондов, в особенности Фонд Льюиса и Сэмуэля Зильберманов и Фонд Роберта Вуда Джонсона, продемонстрировали заинтересованность в ускорении систематической разработки программ и практических моделей для этой быстро развивающейся области социальной работы.

Национальная ассоциация социальных работников подписала соглашение с Советом по образованию социальных работни­ков о разработке совместной двухгодичной программы подготовки социальных работни­ков для деятельности на производстве. Позже ассоциация подготовила специальную программу по выделению денежных средств на ускорение разработки моделей и стандартов, пригодных для социальной защиты на произ­водстве.

Так как некоммерческие агентства по обслуживанию семьи и общинные центры психического здоровья накопили достаточный опыт по обслуживанию работников и их семей, они стали заключать контракты на про­граммы по социальному обслуживанию с производственными предприятиями, расположенными на территории их общин. К ним присоединились другие организации и орентированные на социальную работу частные фирмы, которые стали предлагать производственное социальное обслуживание ведущим корпорациям.

Несколько высших школ социальной работы стали активно заниматься обобщением результатов социальной работы на производстве и разработкой моделей для этой области. Были развернуты научные исследовании: в 1970 г. при Школе социальной работы Колумбийского университета открылись центр социальной работы в производственной сфере, а также другие исследовательские центры. Появилась обширная профессиональная литература.

Обучение.

Результаты возросшего внимания и притока средств были поистине замечательны. В 1977 г. в программы только 26 школ социальной работы входила тема по социальной pаботе на производстве и только в четырех из них имелась соответствующая специализация.Пятью годами позже уже 50 школ вклю­чили эту тему в свои расписания, 17 из них проводили специализацию по социальной работе на производстве, а в 22 дополнительно учрежденных школах планировалось в бли­жайшее время обучение с упором на этой те­ме.

В общем большинство школ начали с постепенного ввода одной или двух тем, переходя затем к введению факультативного курса. Обычно этому шагу предшествовало решение администрации ввести специализацию, что тре6овало набора специалистов, способных обосновать и разработать программы. Соответствующее расширение обязательного и факультативного курсов и разработка воз­можностей практического применения полу­ченных здесь знаний в целом свидетельству­ют о признании значения социальной работы на производстве.

С вводом программ школа обычно начи­нает заниматься исследованиями в области социальной работы на производстве, разра­боткой новых программных направлений, предлагает консультации по кадрам выбран­ным ею трудовым и производственным орга­низациям и проявляет инициативу по продолжению курса обучения для опытных практиков, которые намерены работать в этой области и в дальнейшем. Данные свидетельствуют о том, что правильный выбор профессорско-преподавательского состава, который будет заниматься первоначальной разработ­кой новой программы, построением занятий и практики, имеет решающее значение для успешного обучения основам социальной работы в производственной сфере.

Проблемы.

Как всякое начинание, социальная рабо­та на производстве не обходится без проблем и противоречий. Если считать, что существо­вание напряжения вполне закономерно для любой открытой системы, то готовность про­фессионального цеха признать разногласия в своих рядах должна рассматриваться как нормальное и даже полезное явление. Между исследователями и практиками социальной работы на производстве разногласия гораздо более серьезны, чем между специалистами по вопросам семейного или детского социального обеспечения. Социальные работники по­нимают, что при существующем положении дел некоторые внутренние противоречия яв­ляются признаком роста и в итоге должны приводить к более продуманным и универ­сальным решениям.

Алкоголизм.

Одна из первых проблем, встающих перед социальным работником, за­ключается в том, должны ли программы об­служивания сосредоточиваться прежде всего на всякого рода злоупотреблениях, в частно­сти на алкоголизме, или же необходим более широкий подход, предполагающий помощь рабочим или другим членам организации в решении любых личных или эмоциональных проблем. Поскольку финансирование произ­водилось вначале в основном Национальным институтом проблем злоупотребления алко­голем и алкоголизма, а социальные работни­ки производственной сферы нанимались прежде всего Ассоциацией администраторов и консультантов по труду и управлению, основное внимание уделялось злоупотребле­ниям.

Сегодня ситуация изменилась, отчасти из-за повышения роли социальной работы, отчасти в ответ на потребности клиентов. Практический опыт позволил социальным работникам сделать вывод, что алкоголизм не является единственной или даже первооче­редной проблемой большинства клиентов, которые обращаются за помощью на своих рабочих местах. Многим клиентам необходи­ма помощь в решении самых разных личных, эмоциональных, семейных или общинных проблем. Стала преобладать модель всесто­роннего обслуживания, предлагаемая обычно производственной организации или союзу в рамках программ по оказанию помощи и кон­сультированию производственных служа­щих или членов союза. Основное внимание придается непосредственным услугам, непос­редственное обслуживание в этих учрежде­ниях является приоритетным. Сюда входят консультирование, организация групп поддержки, конкретные виды обслуживания, подключение отдельных лиц к общинному обслуживанию, обучение представителей со­юзов и руководящего персонала, консульти­рование членов союза и производственной организации по вопросам принятия опреде­ленных решений.

Конфиденциальность.

Следующая проблема состоит в том, возможна ли вообще конфиденциальность в этих учреждениях, особенно при осуществлении программ, фи­нансируемых и управляемых вышестоящими органами. Вопрос осложняется тем, что эти программы осуществляются в основном в кад­ровых или медицинских отделах, которые об­ладают явными или скрытыми функциями контроля. Проблема конфиденциальности приобретает в этих учреждениях особое зна­чение, так как ее нарушение может означать потерю работы или пятно на репутации рабо­чего, что неизбежно скажется на его служеб­ном продвижении. Так как мир производства не ориентирован на обслуживание людей, со­циальный работник всегда должен быть готов задать руководителям вопрос о понимании ими сути и возможных пределов конфиден­циальности, а также об их готовности ува­жать права своих рабочих.

Хотя данный вопрос действительно ва­жен для социальной работы в сфере произ­водства, случаи злоупотреблений редки. Со­циальный работник, однако, должен знать и уважать опасения трудящихся. В конкретной ситуации, именно исходя из предполагаемой степени конфиденциальности, рабочий ре­шает, в какой мере он может воспользоваться социальным обслуживанием. Необходимо неукоснительно следовать руководящим ука­заниям, содержащимся в Этическом кодексе НАСР; информация может разглашаться только с добровольного согласия клиента.

Мотивы.

Некоторые люди задают воп­рос о мотивах, которыми руководствовался цех социальных работников, делая производ­ство новой областью своей деятельности, в особенности в такое время, когда корпорации главенствуют в распределении националь­ных ресурсов. Они интересуются, а не мотивируется ли освоение профессией новой об­ласти деятельности желанием реализовать свои предпринимательские возможности, ко­торые поднимут доходы и престиж практиче­ских социальных работников. Не означает ли направленность на социальную работу в сфе­ре производства, что социальные работники будут меньше заниматься обслуживанием бедных, которые часто не работают? Учиты­вая общенациональную тенденцию к "прива­тизации" экономики в целом и сферы соци­ального обслуживания в частности, не является ли социальная работа в сфере произ­водства еще одним шагом в этом направле­нии, в то время как эта профессия историче­ски привязана к государственному и добровольческому секторам? Помня о быст­ром росте частного предпринимательства в таких сферах, как уход за детьми, приюты для младенцев, медицинский уход на дому, и о параллельном росте частной клинической практики, не будет ли социальная работа в сфере производства следующим шагом в переориентации профессионального цеха на получение прибыли?

Хотя профессионалы осознают реаль­ность некоторых из этих этических проблем (что отражается в литературе), их ответы по­ка неясны и зависят от дальнейшего развития и освоения этой области практической работы. Однако некоторые признаки обнадеживают. Во-первых, это желание лидеров профессии открыто обсуждать проблемы, что обусловлено отчасти осознанием их возрастающего значения и того, что они должны pешаться как отдельным социальным работником, так и лицами, занимающими ключевые позиции в профессиональных агентствах и организациях. Во-вторых, недавнее распространение этого вида социальной работы в профсоюзах и неприбыльных учреждениях обеспечило множественность направлений в этой зарождающейся области и говорит о ее взвешенных и разнообразных перспективах. В-третьих, лидеры социальной работы в сфере производства предложили широкое поле действия в качестве арены для специализации и были поддержаны такими организациями, как НАСР и Совет по образованию социальных работников. Подобный подход предполагает обслуживание вновь принятых на работу, безработных в их поисках работы, инвалидов и людей, попавших в трудное положение.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: