Сделай Сам Свою Работу на 5

А.В. Бобрикоеа, Л.М. Сагальчик 10 глава





Бюрократия, говорит В., технически является самым чистым типом легального господства. Однако никакое господство не может быть только бюрократическим: на вершине

в

ВЕБЕР

лестницы стоят либо наследные монархи, либо избранные народом президенты, либо лидеры, избранные парламентской аристократией. Но повседневная, непрерывная работа ведется при этом силами специалистов-чиновников, т.е. машиной управления, деятельность которой не может быть приостановлена без того, чтобы не вызвать серьезного нарушения в функционировании социального механизма.

Описанный В. идеальный тип формально-рационального управления, безусловно, представляет собой идеализацию реального положения вещей, он не имел и не имеет эмпирического осуществления ни в одном из современных буржуазных государств. В. здесь в сущности имеет в виду машину управления, машину в самом буквальном значении этого слова - у последней в самом деле не может быть никаких интересов, кроме "интересов дела", и она не подвержена коррупции. В. считает, что такая "человеческая машина" точнее и дешевле механического устройства.



Однако машина управления, подобно всякой машине, нуждается в программе. Программу может ей задать только политический лидер (или лидеры), ставящий перед собой определенные цели, т.е., другими словами, ставящий формальный механизм управления на службу определенным политическим ценностям. Характерное для веберовской методологии разведение "науки" и "ценности" в его социологии господства находит еще одно применение.

Другой тип легитимного господства, обусловленный "нравами, привычкой к определенному поведению", В. называет традиционным. Традиционное господство основано на вере не только в законность, но даже в священность издревле существующих порядков и властей; в его основе лежит, следовательно, традиционное действие. Чистейшим типом такого господства является, по В., патриархальное господство. Союз господствующих представляет собой общность, тип начальника - "господин", штаб управления - "слуги", подчиненные - "подданные", которые послушны господину в силу пиетета. В. подчеркивает, что патриархальный тип господства по своей структуре во многом сходен со структурой семьи (именно это обстоятельство делает особенно прочным и устойчивым тот тип легитимности, который характерен для этого типа господства). В. неоднократно отмечал неустойчивость и слабость легитимности в современном правовом государстве, легальный тип господства представлялся ему хотя и наиболее подходящим для современного индустриального общества, но нуждающимся в некотором "подкреплении", именно поэтому В. считал полезным сохранение наследного монарха в качестве главы государства, как это было в некоторых европейских странах.



По В., аппарат управления здесь состоит из лично зависимых от господина домашних служащих, родственников, личных друзей или лично верных ему вассалов. Во всех случаях не служебная дисциплина и не деловая компетентность, как в уже рассмотренном типе господства, а именно личная верность служит основанием для назначения на должность и для продвижения по иерархической лестнице. Поскольку ничто не ставит предела произволу господина, то иерархическое членение часто нарушается привилегиями.

Для обычных видов традиционного господства характерно отсутствие формального права и, соответственно, требования действовать "невзирая на лица"; характер отношений в

любой сфере - сугубо личный; правда, некоторой свободой от этого чисто личного начала во всех типах традиционных обществ, как подчеркивает В., пользуется сфера торговли, но эта свобода относительна: наряду со свободной торговлей всегда существует традиционная ее форма.



Третьим чистым типом господства является, по В., так называемое харизматическое господство. Понятие харизмы играет в социологии В. важную роль; харизма, по крайней мере в соответствии с этимологическим значением этого слова, есть некая экстраординарная способность, выделяющая индивида среди остальных и, самое главное, не столько приобретенная им, сколько дарованная ему - природой, Богом, судьбой. К харизматическим качествам В. относит магические способности, пророческий дар, выдающуюся силу духа и слова; харизмой, по В., обладают герои, великие полководцы, маги, пророки и провидцы, гениальные художники, выдающиеся политики, основатели мировых религий - Будда, Иисус, Магомет, основатели государств - Солон и Ликург, великие завоеватели - Александр Македонский, Цезарь, Наполеон.

Харизматический тип легитимного господства представляет собой прямую противоположность традиционному: если традиционный тип господства держится привычкой, привязанностью к обычному, раз навсегда заведенному, то харизматический, напротив, опирается на нечто необычайное, никогда ранее не признававшееся; не случайно для пророка, по В., характерен такой оборот: "Сказано... а я говорю вам..." Аффективный тип социального действия является основной базой харизматического господства. В. рассматривает харизму как "великую революционную силу", существовавшую в традиционном типе общества и способную внести изменения в лишенную динамизма структуру этих обществ.

Однако при всем различии и даже противоположности традиционного и харизматического типов господства между ними есть и нечто общее, а именно: и тот, и другой опираются на личные отношения между господином и подчиненными. В этом отношении оба эти типа противостоят формально-рациональному типу господства как безличному. Источником личной преданности харизматическому государю являются не традиция и не признание его формального права, а эмоционально окрашенная преданность ему и вера в его харизму. Именно поэтому, подчеркивает В., харизматический вождь должен постоянно доказывать ее присутствие. Союз господствующих, как и в предыдущем случае, представляет собой общину, в которой объединены - в зависимости от характера харизмы - учитель и его ученики, вождь и его последователи и приверженцы и т.д. Аппарат управления составляется на основании присутствия (у управляющего) харизмы и личной преданности вождю; рациональное понятие "компетентности", так же как и сословно-традиционное понятие "привилегии", здесь полностью отсутствует. Как от формально-рационального, так и от традиционного типа господства харизматическое отличается тем, что здесь нет установленных (рационально или по традиции) правил: решения по всем вопросам выносятся иррационально, на основании откровения или творчества, деяния и личного примера, от случая к случаю.

Харизматический принцип легитимности в отличие от формально-рационального авторитарен. По существу автори-

ВЕБЕР

В

тет носителя харизмы базируется на его силе - только не на грубой, физической (что, впрочем, отнюдь не исключено), а на силе его дара.

Нельзя не обратить внимания на то, что В. рассматривает харизму совершенно безотносительно к содержанию того, что возвещает, за что выступает, что несет с собой харизматический лидер; верный своему принципу, согласно которому социология как наука должна быть свободна от ценностей, В. подчеркнуто безразличен к ценностям, вносимым в мир харизматической личностью: Перикл, Клеон, Наполеон, Иисус или Чингисхан, с точки зрения В. как социолога власти, -одинаково харизматические деятели; создаваемые ими государственные или религиозные сообщества представляют собой разновидности харизматического типа господства.

Методологические принципы В. исключают возможность отличия того типа политика, каким был, например, Перикл, от политического демагога типа Гитлера, опиравшегося на суггестивно-эмоциональные формы воздействия на массы и потому вполне подходившего под веберовское определение харизмы. Поскольку социолога, по В., должно интересовать не субъективное различие (скажем, подлинной религиозности от псевдорелигиозности), а объективный результат действий того или иного исторического лица, то веберовская социология с необходимостью несет в себе некоторую двусмысленность. Эта двусмысленность независимо от политических установок самого В. сыграла отрицательную роль в сложной социально-политической ситуации, которая сложилась в Германии после Первой мировой войны в период Веймарской республики.

Наиболее отчетливо двойственность веберовского отношения к любому из идеальных типов - рациональности, харизме, традиции - сказалась в его социологии религии.

Исследования В. в области социологии религии, начатые с изучения протестантизма, завершились большими историко-социологическими экскурсами, посвященными анализу индуизма, буддизма, конфуцианства, даосизма, иудаизма и др. В работе В. над проблемами религии можно выделить два этапа, различающиеся не только по предмету, но отчасти и по направленности исследовательского интереса. На первом этапе, в период работы над "Протестантской этикой", вебе-ровский интерес к религии ограничивается главным образом вопросом о том, какую роль сыграло изменение религиозной этики, обусловленное возникновением и развитием протестантизма, в становлении современного капитализма, и шире -в проведении в жизнь принципа рациональности. Предметом исследования у В. становится поэтому связь между религиозно-этическими принципами и формами экономической деятельности.

Намеченная в "Протестантской этике" тема - связь и взаимовлияние религии и экономики - сохраняет свое значение и в дальнейших веберовских исследованиях религии. Как влияют религиозно-этические установки на характер и способ осуществления экономической деятельности и, главное, на формы ее мотивации, как, далее, те или иные типы ведения хозяйства "деформируют" религиозно-этические принципы -вот одна из главных тем В. при исследовании им мировых религий. При этом основным средством анализа у В. является сравнение: этого требует его метод идеального типизирования. Основанием сравнения служит прежде всего (хотя, ко-

нечно, не исключительно) степень рационализации экономической деятельности, допускаемая той или иной религиозной этикой. Степень рационализации, как показывает В., обратно пропорциональна силе магического элемента, в разной степени присутствующего в каждой религии. Пара противоположностей "рациональное - магическое" является одним из инструментов анализа в "Хозяйственной этике мировых религий".

Однако по мере того, как В. от вопроса о становлении и развитии современного капитализма переходил к непосредственному созданию социологии как положительной эмпирической науки об обществе, по мере того, как он осмыслял место и роль религиозного фактора в структуре социального образования, его социология религии получала - наряду с прежней - еще и новую нагрузку: именно с помощью социологии религии В. пытался вскрыть содержание категории социального действия: социология религии имеет своим предметом субъективно подразумеваемый смысл. Если в социологии права и государства В. анализирует формы "ориентации на другого", то в социологии религии он типологизирует основные виды смыслов, как они выступали в истории. В результате социология религии становится одним из центральных разделов социологии В. в целом.

Как в реальном социальном действии трудно отделить друг от друга его моменты - "субъективно подразумеваемый смысл" и "ориентацию на другого", так же трудно отделить друг от друга религиозно-этические и государственно-правовые образования, в истории тесно между собой связанные. Но в целях анализа В. сознательно расщепляет эти моменты, чтобы затем в ходе исследования уяснить себе "механизм" их связи. Поэтому в "Хозяйственной этике мировых религий" речь идет уже не только о соотношении религии и хозяйства, но и о соотношении религии и форм власти, религии и искусства, науки, философии и т.д.

Однако, несмотря на расширение и углубление темы, методологические средства анализа религиозной этики у В. в значительной мере остаются прежними: эталоном для сравнения у него здесь так же, как и в других разделах его социологии, остается целерациональное действие, а его наиболее чистым вариантом является действие экономическое. Поэтому установление типа связи религии именно с хозяйственной этикой остается для В. по-прежнему важнейшим средством анализа как самой религии, так и отношения ее к праву, государству, науке, искусству и т.д.

Сравнение производится В. не на основании внешне фиксируемых моментов религиозного действия - именно по отношению к религиозным явлениям этот подход мало что дает. Только понимание смысла совершаемых действий, т.е. мотивов действующих индивидов, открывает возможность социологического анализа религии. Прежде чем производить сравнение и классификацию типов религиозного поведения, надо, по В., увидеть тот предмет, который должен быть сравнен и классифицирован.

Не ставя в качестве центрального вопрос о происхождении религии, В. не рассматривает специально и вопрос о ее сущности.

Второй важнейший аспект социологии религии В. - это сосредоточенность его на роли необычных, сверхъестественных способностей индивида, благодаря которым он в состоянии быть магом, шаманом, проррком, основателем новой

в

ВЕБЛЕН

религии. Эти способности (индивидуальная харизма) представляют собой, по В., огромную социальную силу, но силу иррациональную, которую он противопоставляет рациональным факторам.

Соответственно своим интересам и методу В. выбирает и предмет исследования: он изучает главным образом религии развитых обществ, т.е. мировые религии, предполагающие сравнительно высокий уровень социальной дифференциации, значительное интеллектуальное развитие, появление личности, наделенной ясным самосознанием. Хотя ритуально-культовый момент имеет место и в мировых религиях, но в той мере, в какой здесь ослабляется групповое начало и выделяется индивидуальное, возрастает значение догматических и этических элементов по сравнению с обрядовыми и ритуальными. И вот тут веберовская методология, требующая анализа мотивов действующих индивидов, находит себе соответствующий предмет исследования.

На огромном материале высокоразвитых форм религиозной жизни В. путем эмпирического наблюдения и сравнения фиксирует, где и при каких социальных условиях, среди каких социальных слоев и профессиональных групп преобладает в религии ритуалистически-культовое начало, где аскетически-деятельное, где мистико-созерцательное, а где интеллектуально-догматическое. Так, согласно В., магические элементы наиболее характерны для религии земледельческих народов и - в рамках высокоразвитых культур - для крестьянского сословия; вера в судьбу, рок составляет характерную принадлежность религии народов-завоевателей и военного сословия; рационалистический характер носит религия городских сословий, в частности ремесленников, которые меньше, чем земледельцы, зависят от внешних природных условий и в большей степени - от ритмически правильного, рационально организованного трудового процесса. Однако поскольку мировые религии, как правило, возникают и распространяются не среди одного только сословия, то в них присутствует в своеобразных сочетаниях целый ряд различных моментов.

Влияние В. на западную социологию было огромно, но не однозначно. Т.Парсонс (см.), много сделавший для популяризации В. в США, приложил немало усилий, чтобы синтезировать его идеи с идеями В.Парето (см.) и Дюркгейма в рамках единой теории социального действия; теоретические категории В. были при этом вырваны из исторического контекста и превратились в понятия с вневременным содержанием. В то же время В. использовался как знамя антинатуралистической ориентации в социологии. Кризис структурного функционализма в 1960-х усилил интерес к антипозитивистским идеям и историзму В., но одновременно вызвал острую критику его методологического объективизма, принципа "свободы от ценностей". В социологии ФРГ отношение к В. -точнее, его интерпретация - в тот же период стало одним из водоразделов между позитивистско-сциентистской и лево-марксистской ориентациями (в частности, Франкфуртской школой - см.); этот конфликт, охвативший самый широкий круг вопросов, особенно ярко проявился на съезде социологов ФРГ в 1964, посвященном столетию со дня рождения В.

Л. Г. Ионин

ВЕБЛЕН(Veblen) Торстейн Бунд (1857-1929)- американский социолог, экономист, публицист. Основоположник

институционального направления в политической экономии. Доктор философии (1884). Преподавал в Корнельском (1890-1892), Чикагском (1892-1906), Стэнфордском (1906-1909) университетах, в университете штата Миссури (1910-1917). Основные сочинения: "Теория праздного класса" (1899), "Инстинкт квалификации и состояние ремесел" (1914), "Инженеры и система цен" (1921) и др.

Основным мотивом творчества В. являлась критика современной социальной элиты Америки. В. сформулировал ряд положений общетеоретического плана, в которых отчетливо проявилось влияние распространенных в то время течений общественной мысли: марксизма, теории инстинктов, социал-дарвинизма и др. По В., эволюция социальных институтов - закрепленных обычаями способов регулирования общественной жизни - происходит под воздействием внешней среды путем естественного отбора. Основными факторами, вызывающими потребность в институциональных изменениях, считал прогресс техники и технологии, увеличение численности населения; основным консервативным фактором - сложившиеся стереотипы мышления. Существующие институты всегда являются, согласно В., результатом прошлых процессов и никогда не находятся в соответствии с требованиями настоящего времени. Эволюционирующая институциональная структура взаимодействует с биологической природой человека, присущими ему инстинктами, среди которых В. выделял: инстинкт мастерства, предопределяющий стремление человека к созидательной деятельности и материальному благосостоянию; родительское чувство, обуславливающее продолжение рода, заботу о семье и, в дальнейшем развитии, об общественном благе; праздное любопытство, выражающееся в стремлении к познанию окружающего мира и имеющее в своей основе более глубокий игровой инстинкт. Наряду с перечисленными, В. указывал на наличие у человека инстинктов к самоутверждению, стяжательству и себялюбию, порождающих стремление к улучшению собственного положения за счет других.

Следуя Моргану (см.), В. выделял в истории периоды дикости, варварства и цивилизации. Для первого из них, по В, были характерны общинная собственность, уравнительное распределение и соответствующие институты, основывающиеся на инстинкте мастерства и родительском чувстве. По мере совершенствования технологии производство начинает превышать уровень, достаточный лишь для поддержания жизни, что создает возможность для эксплуатации. Во все возрастающей степени начинают проявляться инстинкты стяжательства и себялюбия. Вожди и жрецы присваивают избыток продукта сверх минимума средств существования. В результате разлагаются коллективистские институты, рас-: пространяется частная собственность. Высшей доблестью человека становится военный успех, а не трудовая деятельность. На смену дикости приходит варварство, возникает фундаментальный антагонизм между производительным трудом (статус которого резко снижается) и праздностью, получающей высокую оценку. Однажды возникнув, праздный класс продолжает существование и на стадии цивили-. зации, с успехом навязывая всему обществу собственные \ мировоззренческие установки.

Основным конфликтом своего времени В. считал противостояние "мира бизнеса" (современной ему разновиднога

ВЕРИФИКАЦИЯ

В

праздного класса) и "мира индустрии" (всех занятых производственной деятельностью, среди которых ведущая роль принадлежит инженерно-техническому персоналу). Возможность позитивного социального переустройства В. связывал с переходом власти от "бизнеса" к "индустрии", переходом, который произошел бы, по мнению В., в результате всеобщей забастовки инженерно-технических работников. Паралич экономики, неизбежный в таком случае, вынудил бы "мир бизнеса" к отступлению. Концепция противостояния "бизнеса" и "индустрии" стала после В. весьма популярной в западной общественной мысли. В. также явился одним из создателей социологической теории потребления, рассматривая в качестве цели приобретения какой-либо вещи не столько удовлетворение естественных потребностей человека, сколько демонстрацию принадлежности индивида к тому или иному общественному классу.

М.Г. Баканова

ВЕЖНОВЕЦЕвгений Николаевич (р. 1959) - белорусский социолог и политолог. Родился в г. Орша. Окончил Витебский государственный педагогический институт (1981). Преподавал учебные курсы по политологии и социологии в ряде высших учебных заведений РБ и РФ. Инициатор ряда социологических исследований (1995-2000) в г. Витебске, Витебской области и РБ. Сфера профессиональных интересов - проблематика управления, рассматриваемая В. как междисциплинарная сфера, затрагивающая все главные версии человеческого знания.

В. - автор более 100 публикаций, в том числе монографий: "Беларусь: Политическая история - Анатомия - Окружающая среда" (первое и второе издание - СПб., 1999 и 2001; в соавторстве с К.И. Скуратовичем - см.), третье издание этой книги - "Выборы 2001 - existentia в мифотворчестве" (СПб., 2002); "Молодежь: динамика ценностных ориентации (Витебская область, 1996-2002 гг.)" (первое, второе и третье издание - СПб., 1999, 2000 и 2002; в соавторстве с К.И.Скуратовичем - см.).

Согласно В., социология молодежи представляет собой отрасль социологического знания, дающую возможность конструировать и моделировать социальную реальность в качестве определенного прогнозного проекта. В этом контексте становится осуществимым понимание современного состояния Беларуси как системы с определенным набором потенциальных и актуальных ресурсов. Молодежь в таком плане может трактоваться как точка преломления потенциального человеческого ресурса в актуальный (и обратно). На этой основе исследуются алгоритмы формирования жизненных стратегий и механизмы планирования жизни как индивидов, так и определенных общественных групп.

В. на базе ряда собственных социологических исследований, проведенных по оригинальным авторским методикам, демонстрирует реальный облик белорусского общества, существующие нестыковки доминирующих культурных полей, а также перспективы их исторических трансформаций.

В. - автор социологической идеи, согласно которой социология "внутренней эмиграции" должна выступать самостоятельной отраслью социологического знания в посткоммунистических государствах.

"ВЕЛИКИЕ НЕВРОЗЫ" НАШЕГО ВРЕМЕНИ- наиболее распространенные и значимые формы современных неврозов, к которым относятся: 1) невроз навязчивости (поиск любви и одобрения любой ценой); 2) невроз власти (погоня за властью, престижем и обладанием); 3) невроз покорности (автоматический конформизм); 4) невроз изоляции (бегство от общества). Выделены Хорни (см.) - одной из создателей и лидеров неофрейдизма. Согласно Хорни, эти неврозы лишь увеличивают отчуждение и самоотчуждение человека.

Учение Хорни о "В.Н."Н.В. и их влиянии на жизнь и судьбу людей наиболее полно изложены в книгах "Невротическая личность нашего времени" (1937), "Наши внутренние конфликты" (1945), "Неврозы и развитие человека" (1950) и др. работах.

И.И. Овчаренко

ВЕРИФИКАЦИЯ(позднелат. veriflcatia— подтверждение; лат. verus - истинный, tacio - делаю) - логико-методологическая процедура установления истинности научной гипотезы (см.) (равно как и частного, конкретно-научного утверждения) на основе их соответствия эмпирическим данным (прямая или непосредственная В.) или теоретическим положениям, соответствующим эмпирическим данным (косвенная В.). Концепция верификационизма была разработана участниками Венского кружка, нередко ссылавшихся в этой связи на идею Л.Витгенштейна о том, что "понимать предложение - значит знать, что имеет место, когда оно истинно". (Хотя сам Витгенштейн как-то отметил: "Одно время я часто повторял, что для прояснения употребления какого-нибудь предложения не плохо было бы задаться вопросом - как можно верифицировать это утверждение? Но это лишь один способ прояснить употребление слова или предложения... Некоторые люди превратили данный мной совет обратиться к верификации - в догму, представив дело так, будто я выдвигаю теорию значения".)

Первая эксплицитная формулировка принципа верифицируемое™ была осуществлена Ф.Вайсманом в работе "Логический анализ понятий вероятности" (1930). В рамках логического позитивизма принцип верифицируемости мыслился (содержательно исчерпываясь почти полностью в рамках формализованного представления методов Э.Маха и К.Пирсона) критериально исчерпывающим способом апробации научных утверждений, понятых в качестве "протокольных предложений" как фиксаций данных непосредственного опыта. Согласно М.Шлику, "первоначально под "протокольными предложениями" понимались - как это видно из самого наименования - те предложения, которые выражают факты абсолютно просто, без какого-либо их переделывания, изменения или добавления к ним чего-либо еще, - факты, поиском которых занимается всякая наука и которые предшествуют всякому познанию и всякому суждению о мире. Бессмысленно говорить о недостоверных фактах. Только утверждения, только наше знание могут быть недостоверными. Поэтому если нам удается выразить факты в "протокольных предложениях", без какого-либо искажения, то они станут, наверное, абсолютно несомненными отправными точками знания".

Возможный логический алгоритм осуществления верификационной процедуры Ш. характеризовал так: для того,

в

вероятностей теория

чтобы верифицировать суждение А, необходимо вывести из него посредством истинных суждений А,, А3, Аз... Ак - последовательную цепочку суждений Аь А2, А3... Ак. Последний член этой последовательности должен являться суждением типа "...в таком-то месте, в такое-то время, при таких-то обстоятельствах переживается или наблюдается то-то". Поскольку предложения, только и могущие, согласно концепции Венского кружка, фигурировать в научном знании делятся на два класса: 1) предложения, не имеющие предметного содержания, сводимые к тавтологии и относящиеся к логико-математической сфере, - аналитические, логические истины; 2) осмысленные предложения, сводящиеся к эмпирическим фактам и относимые к сфере конкретных наук - фактические истины. Прочие же предложения - или абсурдны (бессмысленны), поскольку организованы вопреки логико-синтаксическим правилам; или все еще научно неосмысленны ("метафизические" или философские предложения, оперирующие с понятиями типа "материя", "абсолют", "принцип" и т.п.). Научная осмысленность предложений оказывалась тождественной его проверяемости, в то время как значение - способу его В.

Позже, в книге "Философия и логический синтаксис" (1935) Р.Карнап разграничил косвенную и прямую В. Первая предполагала непосредственную В. исходного высказывания: на основе уже известного и апробированного посредством В. закона осуществляется предсказание, конституируются необходимые условия и предсказание верифицируется. Вследствие очевидности того, что не допускали чувственной В. многие подлинно научные предложения - а) "общие" предложения, не могущие быть подтвержденными конечным количеством опытных процедур; б) предложения, касающиеся будущего и прошлого, не подвластных сиюминутному наблюдению - принцип В. был смягчен в идею "возможной проверяемости" (в принцип "верифицируемое™").

Наука 20 в., опровергнувшая процедуру В., как и сопряженную с ней идею независимости "чистого опыта" от самого экспериментатора, отдала некоторое предпочтение идее фальсификации и ориентировалась на элиминацию В. из дисциплинарного арсенала философии. Так, в докладе на XIV Международном философском конгрессе (1968) А.Айер предложил интерпретировать принцип В. как требование, чтобы гипотеза науки хотя бы "нетривиально фигурировала в теории, которая, взятая как целое, была открыта для подтверждения".

А.А. Грицанов

ВЕРОЯТНОСТЕЙ ТЕОРИЯ- математическая дисциплина, изучающая математический аспект феномена случайного, в соответствии с чем центральным понятием этой теории является понятие "В." - количественной меры возможности осуществления события при наличии неопределенности, т.е. в ситуации, когда это событие характеризуется как возможное. Вкладывание того или иного содержания в каждое из понятий триады "количество - событие - неопределенность" порождает различное понимание В. Например, в случае так называемой классической (или элементарной) В. неопределенность порождается экспериментом (возможно, мысленным), имеющим конечное число несовместимых равновозможных исходов, событие - в осущест-

влении какого-либо из определенной группы исходов (называемых благоприятствующими событию), а В. события определяется как отношение числа благоприятствующих исходов к числу всевозможных исходов. Источником возникновения частотной В. является реальный эксперимент, частоты исходов которого обладают так называемой статистической устойчивостью. Индуктивная В. возникает при рассмотрении суждений как количественная оценка правильности заключения при условии правильности посылок. Субъективная В. характеризует степень уверенности субъекта в осуществлении события. Неопределенность типа той, которая приводит к классической и частотной В., называется < случайностью, а событие - случайным. Если классическая и ; частотная В. представляет собой определенное число, то об ; индуктивных и субъективных В. чаще говорят на уровне | "больше - меньше". Здесь усматривается определенная па- \ раллель с числовыми и порядковыми шкалами, рассматри- i ваемыми в теории измерений. Формализация понятия "В." ; (в основном В. случайного события) и связанных с ним, ■ развитие соответствующего аналитического аппарата и ме- \ тодики решения прикладных задач составляют содержание j раздела математики - В.Т. и родственных ей дисциплин: [ математической статистики, метода случайных испытаний j (метод Монте-Карло), теории стохастического управления и j др. При этом надо отметить, с одной стороны, широкое i применение вероятностных методов, с другой - серьезные трудности, возникающие при этом. В частности, известно j большое число так называемых парадоксов В.Т. - правиль-1 ных на первый взгляд рассуждений, приводящих к выводам, которые противоречат либо опыту, либо другим, столь же правдоподобным, рассуждениям. Эти трудности породили оживленные дискуссии, доходящие порой до отрицании правомерности применения некоторых традиционных вероятностных методов (Ю.И.Алимов). Причины указанных затруднений - как проблема построения соответствующей математической модели, так и проблема правомерности применения той или иной модели к данной задаче. Перва» из этих проблем решается созданием строгой (как правило, аксиоматической) базы математической теории. Наиболее известной и широко применяемой является аксиоматика, предложенная в начале 1930-х А.Н. Колмогоровым. В настоящее время развиваются и другие подходы: частотны! (использующий, в частности, ряд идей Р. Мизеса), сложно-стный, алгебраический, квантовый, так называемый нестандартный и др. Проблема применимости вероятностных методов решается на путях развития математической теории, углубления знания в соответствующих прикладных областях и осмысления накапливаемого опыта. Задача развита! В.Т. и ее применений содержит определенный философски! аспект, что привело к формированию направления философских исследований, изучающего понятия В., случайности! т.п. В 1960-х Л. Заде ввел и другое, отличное от В., понят для количественной характеристики неопределенности, I именно нечеткость (или размытость). В. является центральным понятием В.Т.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.