ЖОРЖ САНД — ПОЛИНЕ ВИАРДО

[Париж, после 20 апреля 1842]

[...] Здесь всё по-прежнему. Номер revue (Речь идет о «Независимом обозрении» («La Revue Indépendante»). Муж П. Виардо, Луи Виардо, сотрудничал в этом журнале.) выйдет и на этот раз не быстрее, чем обычно. Леру яростно работает и никогда не бывает доволен собой. На этот раз мне кажется, что в этом [в задержке номера] будет и доля моей вины. Я позже чем обычно закончила свою работу. В момент завершения я была вынуждена прервать ее на две ночи из-за болезненного и умственного кризиса; польский друг (Ян Матушиньский умер от туберкулеза 20 апреля 1842 г. в своей парижской квартире на улице Шаброль.), врач и старый лицейский товарищ Шопена умер на наших руках после продолжительной и мучительной агонии, — бедный Шопен переживал ее рядом с ним и вместе с ним. Он [Шопен] был сильным, мужественным и преданным больше, чем это можно было ожидать от существа столь хрупкого, как он. Но потом он был сломлен. Он начинает немного приходить в себя и готовиться к отъезду. Я надеюсь, что Ноан, насколько это возможно, восстановит его силы [...]. Морис болел гриппом и еще кашляет, Соланж злая, как всегда, Шопен, как всегда, добр [...].

«Correspondance de Frédéric Chopin», vol. III. Paris, 1960, стр. 109.

Отрывок.

ВОЙЦЕХУ ГЖИМАЛЕ В ПАРИЖ

Ноан, среда [25 мая 1842]

Моя Жизнь!

Брось, пожалуйста, это письмо к Соланж (Соланж Дюдеван находилась в это время в пансионе в Шайо.) на городскую почту, а к моим — на биржу. Приезжай хотя бы затем, чтобы я не докучал Тебе своими поручениями. Здесь головная боль после железной дороги, которая в Орлеане высаживает людей вместо улицы в грязь. Я довольно здоров. Пистоле (Пистоле — одна из собак Жорж Санд.) тоже.

Обнимаю Тебя от всего сердца.

Ш.

Пиши.

[Приписка Жорж Санд:]

Будь здоров, мой старый толстяк, люби нас, приезжай к нам. Брось на почту это письмецо к моей дочери. Мы Тебя любим и обнимаем.

Ф. Гёзик сообщал, что на письме были почтовые штемпеля: «La Châtre, 25 mai [год неразборчиво]» и «Paris, 26 mai [год неразборчиво]».

ЭЖЕН ДЕЛАКРУА — ЖОРЖ САНД В НОАН

Понедельник утром [30 мая 1842]

[...] Скажите моему маленькому Шопену, что то, что я люблю, — это бродить по аллеям, разговаривая о музыке, а вечером на диване слушать, когда бог нисходит на его божественные пальцы. И это, моя Дорогая, буквально так: я не охотник, не любитель прогулок, не компанейский сосед, к тому же я испытываю отвращение к шуму, к суете и не люблю, чтобы мной занимались. Моя мечта — жить рядом с Вами — с Вами и с Вашими близкими, видеть и слышать Вас [...].

Отрывок.

ВОЙЦЕХУ ГЖИМАЛЕ В ПАРИЖ

Ноан, вторник [начало лета 1842]

Жизнь моя!

Надеюсь, что это письмо застанет Тебя более веселым, чем прошлое. Самочувствие здесь так себе. Погода прекрасная. Завтра, послезавтра ожидаем милого Делакруа. Он будет жить в Твоей комнате.

Прости, что я опять прошу Тебя послать письмо венскому издателю, но, как мне кажется, в Австрию надо франкировать. На бирже Тебе скажут об этом. Прошу Тебя об этой услуге потому, что в этом письме находятся рукописи (Письмо Шопена к Мекетти, у которого в сентябре 1842 г. вышли Мазурки ор. 50; о них, скорее всего, и упоминается в этом письме. ), стоившие мне большого труда: не хочу подвергать их каким-либо превратностям судьбы.

Больше я уже не буду надоедать Тебе никакими поручениями, потому что знаю, как это неприятно. — Желаю Тебе во всём удачи. Будь здоров, не грусти.

Твой старый Ш.

ЭЖЕН ДЕЛАКРУА — ЖАНУ ПЬЕРРЕ В ПАРИЖ

(Жан Батист Пьерре (ум. в 1854 г.) — французский чиновник, переводчик и художник, друг Э. Делакруа.)

[Ноан,] 7 июня 1842

Дорогой друг.

[...] Место очень приятное, а более любезных хозяев трудно найти. Когда мы не сходимся вместе за столом, или у бильярда, или для прогулок, — сидишь в своей комнате, читая или валяясь на диване. Иногда через приоткрытое в сад окно долетают порывы музыки Шопена, который работает у себя; они доходят до меня, смешиваясь с пением соловьев и запахом роз [...].

Отрывок.

ЭЖЕН ДЕЛАКРУА — ЖАНУ ПЬЕРРЕ В ПАРИЖ

Ноан, 22 июня 1842

[...] У меня, так же как и у тебя, не происходит ничего примечательного. Я веду монастырский образ жизни, однообразие которого ничем не нарушается. Мы ждали Бальзака, он не приехал, чем я вовсе не огорчен. Он словоохотлив и нарушил бы ту атмосферу беспечности, в которой я с таким наслаждением отдыхаю. К тому же — немного живописи, бильярд и прогулки, — этого более чем достаточно, чтобы заполнить дни. Нас даже не посещают соседи и знакомые из окрестностей; в этих краях каждый сидит у себя и занимается своими волами и землей. Тут недолго превратиться в окаменелость. Я веду нескончаемые разговоры наедине с Шопеном, которого я очень люблю, — это необыкновенный человек. Это самый подлинный артист, которого мне когда-либо приходилось встречать. Он принадлежит к небольшому числу людей, которыми можно восхищаться и которых можно уважать.

Самым крупным событием за время моего здесь пребывания был крестьянский бал на лужайке перед замком с корнемюзами (Корнемюз — разновидность волынки.) — достопримечательностью этих краев [...].

Отрывок.

ВОЙЦЕХУ ГЖИМАЛЕ В ПАРИЖ

[Ноан, 13 июля 1842]

Мой милый.

Я получил письмо из дома, в котором мне пишут о Твоем мальчике, — он здоровехонек (цитирую буквально) и должен был написать Тебе, и, вероятно, Ты уже получил от него письмо — и чтобы Ты о нем не беспокоился, так как он всячески благоденствует.— Делакруа, добрая душа, уехал вчера вечером. Морис отвез его до Châteauroux. Он провел здесь четыре недели, которые прошли для нас очень быстро, и я был бы очень рад, если бы деревня пошла ему на пользу. Его присутствие хорошо действует на молодого (Морис Дюдеван занимался с Делакруа живописью.). — Жаль, что у Тебя не нашлось свободной минуты, чтобы провести ее вместе с ним. И хотя Хозяйка надеялась, что Ты приедешь, я, признаюсь, не питал ни малейшей надежды, так как знаю Твои парижские неприятности — как железные (Возможно, Шопен имеет в виду железнодорожный склад, владельцем которого был В. Гжимала.), так и не железные. — Прошу Тебя, отдай, проходя мимо, мое письмо отцу на биржу. Ты убедил меня в своем письме, что это Тебя не затрудняет, — так вот Тебе. Будь добр, напиши словечко. Будь счастлив.

Твой старый Ш.

[Приписка Жорж Санд:]

Здравствуй, старина. Люби меня.

Жорж Санд.

[Приписка Мориса Дюдевана:]

Всё оплачено... мы не наделали глупостей... привет! (взято из «Charivari»). Эта истина не нова, но она утешительна? — [неразборчиво] потому что я пишу на колене (взято из «Saltimbanques» («... эта истина не нова, но она утешительна» — слова из популярной в те годы комедии Дюмерсана и Варена «Les Saltimbanques» — «Паяцы» (1838). Акт I, сцена 4.)). Прииивет Гжжжииимаалле, который не бегает... за девушками.

Мориский.

Тринадцатский Июльский 1842-ский

[Приписка Шопена:]

Тут варят варенье и страшно заняты. —

«Muzyka», 1958, № 1-2, Warszawa. На русском публикуется впервые.

АДАМ МИЦКЕВИЧ — Ф. ШОПЕНУ В ПАРИЖ

[Париж, июнь—июль 1842]

На случай, если для получения паспорта потребуются официальные бумаги, присоединяю русский и немецкий паспорт Гутта (Фердинанд Гутт — врач, последователь Товяньского; по-видимому, Мицкевич просил Шопена помочь завизировать паспорт Ф. Гутта (летом 1842 г. тот ехал к Товяньскому в Бельгию).), только, будь добр, не потеряй его. Полагаюсь на Твою исполнительность. Доброжелательный преследователь («Доброжелательный преследователь» — возможно, намек на постоянно высказываемое А. Мицкевичем желание, чтобы Шопен стал создателем польской национальной оперы.).

А. Мицкевич.

ГОСПОЖЕ ФРАНКОММ В ПАРИЖ

[Париж, лето 1842]

Милостивая государыня.

Вот письма для Огюста (Речь идет о рекомендательных письмах, которые могли пригодиться О. Франкомму во время его концертного турне. Ниже Шопен дает перечисление этих писем.), — мне обещали еще несколько, которые я буду иметь честь прислать Вам, как только получу их.

Примите заверения в моем глубоком почтении.

Шопен.

К испанскому консулу — от г-жи де Марлиани,

к г-ну Шэссен, уже не помню от кого, —

к г-ну Дюфур от нашего друга Альбрехта,

к г-ну Дюма, г-же и

г-ну Дюрн от г-жи Альбрехт.

На русском публикуется впервые. Оригинал на французском языке.

КАМИЛЛУ ПЛЕЙЕЛЮ В ПАРИЖ

[18 июля 1842]

Дражайший.

Я только что получил фортепиано и горячо Вас благодарю. Инструмент прибыл хорошо настроенным, точно по камертону. Я пока не много на нем играю, потому что погода так хороша, что почти всё время провожу на воздухе. Желаю Вам такой же хорошей погоды во время Вашего отдыха. — Напишите мне несколько слов (если найдете, что не полностью использовали перо в течение дня). Желаю всем Вам здоровья. Припадаю к стопам Вашей Матери и Сестры.

Преданный Вам Ф. Шопен.

Понедельник, Ноан, близ La Châtre, Indre

Оригинал на французском языке. Почтовый штемпель: «La Châtre, 19 Ju. 1842».

ВОЙЦЕХУ ГЖИМАЛЕ В ПАРИЖ

[Ноан, 27 июля 1842]

Мой Милый.

Завтра ночью мы едем в Париж из-за квартиры. В субботу вечером мы будем на улице Pigalle. Я пробуду там день. Сегодня сюда приехала панна де Розьер и останется с Соланж на эти несколько дней. Почта отходит, поэтому я не пишу Тебе больше. Надеюсь застать Тебя здоровым.

Твой старый Ф. Ш.

[Жорж Санд] не приписывает Тебе, потому что у нее гости из города.

Среда вечером

Почтовый штемпель: «La Châtre, 28 Juil. 1842».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: