БЕЙТСОН (Bateson) Грегори (1904-1980)

- амер. ученый, внесший своими междисциплинарными исследованиями значит, вклад в антропологию, психологию, психиатрию, биологию, теорию коммуникаций и эпи-стемологию и оказавший огромное влияние на эти науки. Получив образование в Кембридже, он переехал в США и получил амер. гражданство. Первая его работа, “Naven” (1936), написанная на основе этногр. исследования, проведенного им в Новой Гвинее совместно с М. Мид (его первой женой), продолжала традиции школы “культура и личность”, но вместе с тем отличалась новаторским подходом и оригинальностью. В этой работе были использованы в новом прочтении понятия “этос” и “эйдос”, впоследствии нашедшие широкое применение в амер. культурной антропологии. Под “этосом” понималось особое, присущее конкр. культуре эмоц. восприятие мира, обеспечивающее связность и согласованность принятой в ней системы верований;

под “эйдосом” — особый принцип, обеспечивающий согласованность ее системы ценностей. В этой же работе было введено понятие “схизмогенеза”, обогатившее концептуальный аппарат амер. антропологии. Под “схизмогенезом” имелся в виду процесс, состоящий в том, что в группе под влиянием социального и языкового взаимодействия возникает внутр. напряжение, к-рое, накапливаясь, приводит ее к распаду на подгруппы, придерживающиеся разл. систем истолкования мира. Следующей работой, написанной Б. в соавторстве с М. Мид и принесшей ему достаточно широкую известность, была книга “Балийский характер” (1942), построенная на материале совместно проведенного ими полевого исследования на о. Бали (Индонезия). Эта работа представляла собой фотоисследование; в ней обосновывалась возможность использования в этнографии метода фото- и киносъемок и было продемонстрировано блестящее практич. применение этого метода. Многие из критиков сошлись во мнении, что данная работа представляет собой редкий образец союза науки и эстетики.

В 50-е гг. Б. отошел от антропол. проблематики и работал в составе исследоват. группы, занимавшейся изучением природы и генезиса шизофрении. Рез-том этой работы стала получившая широкую известность и вызвавшая большой резонанс в об-ве гипотеза “двойного зажима”, состоявшая в том, что шизофрения порождается опр. особенностями коммуникации в семье. Ре-

бенок, регулярно получающий от родителей или других значимых фигур внутренне противоречивые сообщения (или сигналы), попадает в ситуацию “двойного зажима”, когда все, что бы он ни делал, заканчивается для него наказанием; вследствие этого у него не формируются метакоммуникативные навыки, т.е. способность к различению логич. типов, отсутствие к-рой является осн. характерной особенностью коммуникации при заболевании шизофренией.

Со вт. пол. 50-х гг. Б. сосредоточивает усилия на изучении метакоммуникации, придавая ему неожиданное для того времени расширение. Предметом спец. исследований становится метакоммуникация у животных, в частности коммуникативные аспекты игрового поведения (ст. “Сообщение “Это игра”, 1956). Исследования шизофрении и игровых форм конфликта у животных привели Б. к глубоким прозрениям о роли метафоры в коммуникации.

В к. 60-х гг. Б. предпринял попытку синтезировать рез-ты своих исследований. Итогом этого синтеза стала наиболее важная его работа “Ступени к экологии разума” (1972), содержащая очерки по проблемам эпистемологии, теории систем, экологии и т.д.

Работы Б. оказали большое влияние на многие области научного знания и до сих пор во многом сохраняют свою актуальность.

Соч.: The Message “This Is Play” // Group Processes / Ed. by B. Schaffner. N.Y., 1956; Balinese Character (with M. Mead). N.Y., 1942; Naven. Stanford, 1958; Communication: The Social Matrix of Psychiatry (with J. Ruesch). N.Y., 1968; Steps to an Ecology of Mind. San Francisco, 1972; Mind and Nature: A Necessary Unity. N.Y., 1979;

Бейтсон Г., Джексон Д., Хейли Дж., Уикленд Дж. К теории шизофрении // Моск. психотерапевтич. журн. 1993. N 1,2.

Лит.: Lipset D. Gregory Bateson: The Legacy of a Scientist. Englewood Cliffs (N.Y.), 1980.

В. Г. Николаев

БЕЛЛ (Bell) Дэниел (р. 1919)

— амер. политолог, социолог и футуролог. Окончил колледж в Нью-Йорке, изучал социологию в Колумбийском ун-те. В 1940-60 занимался в основном журналистикой, одновременно преподавал социальную науку в колледже Чикаг. ун-та (1945-48), читал лекции по социологии в Колумбийском ун-те (1952-56). В этот период Б. написал более 400 статей, посвященных в основном политике, проблемам экономики, изменениям в классовой и проф. структуре об-ва, усилению влияния крупного капитала и расширению функций гос. управления. Ряд эссе были объединены в книге “Конец идеологии” (1960), рассматривающей социальные изменения в Америке 50-х гг. В ней он выступил как один из основателей концепции деидеологизации, к-рую обосновывал затуханием социальных конфликтов и возникновением в рамках зрелого индустриального об-ва общенац. согласия интересов, а также сотрудничеством интеллигенции с институтами экон., полит, и гос. власти. В 70-х гг. под впечатлением движения новых левых Б. признал, что его предсказания “конца идеологии” не оправдались, и подчеркнул социальную значимость идеологии, особенно религии. Первый период ознаменовался переходом Б. от проблем социализма к социологии. Второй период своей жизни Б. посвятил академич. карьере: в 1959-69 он — проф. социологии Колумбийского ун-та, с 1969 — Гарвардского. Его гл. интерес в этот период состоял в переработке социол. теории.

Б. решительно отказывается от господствующего в совр. социальных науках воззрения на об-во как на целостную систему отношений. Для него неприемлемо ни марксистское понимание целостности обществ, системы на основе технико-экон. детерминизма, ни функционалистское (от Дюркгейма до Парсонса) — на основе господствующих ценностей. С его т.зр., об-во состоит из трех независимых друг от друга сфер: социальной структуры (прежде всего технико-экон.), полит, системы и культуры. Эти сферы управляются разл. и противоречащими друг Другу “осевыми принципами”: экономика — эффективностью, полит, система — принципом равенства, культура — принципом самореализации личности. Для совр. капитализма, считает Б., характерно разобщение этих сфер, утрата прежнего единства экономики и культуры. В этом он видит источник противоречий и социальных конфликтов в зап. об-ве последних полутора столетий.

Во вт. пол. 60-х гг. Б. наряду с рядом ведущих зап. социологов занимался разработкой теории постиндустриального об-ва, для к-рого характерны преобладание занятости в разл. сферах обслуживания и духовного производства, переориентация экономики и культуры на удовлетворение преимущественно культурных потребностей, новый принцип управления (меритократия), позволяющий устранить бюрократию и технократию (благодаря избранию на руководящие посты лиц в зависимости от их заслуг и способностей), а также изменить классовую структуру об-ва в целом. В книге “Становление постиндустриального об-ва” (1973) Б. обосновывал прогноз трансформации капитализма под воздействием НТР в новую социальную систему, свободную от социальных антагонизмов и классовой борьбы.

В следующей своей книге “Противоречия капитализма в сфере культуры” (1976) Б. обратился к процессам, происходящим в области культуры и полит, жизни. Культуру он понимает как сферу, в к-рой осуществляется уяснение и выражение значения человеч. существования в образных формах — в живописи, поэзии, лит-ре, религии. По своему содержанию культура имеет дело с экзистенциальными ситуациями смерти, трагедии, долга, любви и т.п. Культура изменяется иначе, чем технико-экон. сфера. Ей чужды постулат., линейные изменения, новое не сменяет старое (как это происходит в области техн. прогресса), а происходит расширение содержания того культурного хранилища, к-рым располагает человечество.

Б. стремится показать, что у совр. капиталистич. экономики и у авангардизма, как преобладающей формы культуры, общим истоком является отрицание прошлого, динамизм, стремление к новизне. Однако этим сферам об-ва свойственны разные “осевые принципы” (в технико-экон. сфере личность сегментируется на выполняемые ею “роли”, а в культуре упор делается на формирование цельной личности), что приводит к острому конфликту между экон. системой капитализма и его модернистской культурой. К тому же бюрократич. система в экономике приходит в столкновение с принципами равенства и демократии в политике. Налицо противоречия в фундаментальных структурах совр. об-ва: помимо них каждой сфере об-ва присущи свои собств. противоречия.

В эссе “Возвращение сакрального? Аргумент в пользу будущего религии” (1980) Б. указывает на несостоятельность утверждений просветителей к. 18—сер. 19 в. об исчезновении религии в 20 в. и подвергает критике понимание секуляризации в совр. социологии. Исходя из своей методол. посылки (“изменения в сфере культуры происходят совершенно иначе и развиваются совершенно иным путем, чем в социальной сфере”), Б. упрекает социологов в том, что они рассматривают секуляризацию в качестве целостного процесса, тогда как следует различать в нем две стороны: изменение институтов (церкви) и изменение идей (религ. доктрин). Говоря о необходимости рассматривать изменения религии на двух уровнях — социальной структуры и культуры, Б. фактически приходит к выводу о системном, разно-плановом строении религии как социального явления. Он предлагает применять понятие “секуляризация” только к изменению институтов (уменьшению влияния церкви), а в отношении изменения идей использовать понятие “профанация”. Т.о., изменение религии на социальном уровне описывается понятиями “сакральное и секулярное”, а на культурном уровне — “святое и профанное”.

В сб. эссе 1980 “Извилистый путь” и “Социол. путешествия” Б. анализировал также проблему взаимоотношений неконформистской личности с социальными институтами совр. об-ва.

Свои социально-полит, воззрения Б. неоднократно резко менял. В 1932 в 13-летнем возрасте он вступил в ряды Молодежного социалистич. движения, в к. 30-40-х гг. принимал активное участие в леворадикальном движении, увлекался “оппортунистич.” версией марксистского социализма, распространенного тогда в США, был сотрудником и одним из издателей журнала “New Leader” (1941-45), а затем “Fortune” (1948-58), написал монографию “Марксистский социализм в Соединенных Штатах” (1952). В нач. 50-х гг. перешел на позиции либерального реформизма, сделался сторонником проведения обширных социальных реформ (в 1965 возглавил Комиссию 2000 года при Амер. академии искусств и наук), стал признанным теоретиком неолиберализма. В сер. 70-х гг. Б. примыкает к неоконсерватизму, а редактируемый им вместе с И. Кристолом журнал “The Public Interest” становится ведущим органом этого движения. В пер. пол. 80-х гг. Б. получает признание в качестве наиболее видного идеолога амер. неоконсерватизма. В последние годы Б. призывает к укреплению полит, устоев в духе либерализма, осуждая крайности “консервативного мятежа” против современности.

Соч.: The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. N.Y., 1973; The Cultural Contradiction of Capitalism. N.Y., 1976; Sociological Journeys: Essays 1960-80. L., 1980; The Social Sciences since the Second World War. New Brunswick; L., 1982; The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the fifties. Camb.; L., 1988; Третья технологич. революция и ее возможные социоэкон. последствия: Реферат. М., 1990.

Лит.: Вольфсон Л.Ф. Теория постиндустриального об-ва Дэниела Белла: Обзор. М., 1975; LiebowitzN. Daniel Bell and the Agony of Modern Liberalism. Westport; L., 1985.

Е.Г. Балагушкин

БЕЛЫЙ Андрей (БУГАЕВ Борис Николаевич) (1880-1934)

— поэт и прозаик, лит. критик, теоретик рус. символизма, религ. философ. В 1903 окончил естеств. отделение физико-мат. ф-та Моск. ун-та, с 1904 посещал лекции на филол. ф-те (до 1906). На формирование будущего поэта и мыслителя оказали влияние очень разнородные явления культуры: в лит-ре — Гёте, Гейне, Ибсен, Достоевский, Гоголь, совр. франц. и белы. поэзия (символистской направленности); в музыке — Шопен, Шуман, Бетховен, Бах, Григ, Вагнер, Ганслик;

в философии — Платон, Бэкон, Лейбниц, Кант, Шопенгауэр, Милль, Спенсер; в естествознании — Декарт, Ньютон, Дарвин, Оствальд, Гельмгольц, Менделеев; в математике — Гаусс, Пуанкаре, Кантор; в религии — Ветхий и Новый Завет, Упанишады, Заратустра, Л. Толстой, Бёме, Блаватская и т.д. Все эти и иные, трудно совместимые между собой, даже нарочито контрастирующие друг с другом культурные явления Б. стремился представить как целостную систему культуры, обосновывая необходимость создания особой универсальной науки — культурологии, философии культуры. В 1899 В., во многом под впечатлением статьи Вл.Соловьева “Идея сверхчеловека”, погружается в мир идей и образов Ницше, а весной 1900 беседует о Ницше с самим Вл. Соловьевым, воспринимая эту последнюю встречу и незавершенный разговор с Учителем как мистич. знак духовной преемственности, и глубоко проникается его философией. Эти два противоречивых влияния — Ницше и Соловьева — оказались решающими в формировании культурологич. концепции Б., хотя не были последними: с 1904 Б. переживает глубокое увлечение неокантианством (Риккерт, Коген, Винделъбанд и др.), затем наслаивается интерес к социологии (Зомбарт) и социалистич. идеям (Маркс, Меринг, Каутский), наконец, с 1912 Б. проникается идеями антропософии и находится под обаянием личности и деятельности Р. Штейнера, нем. философа-эзотерика.

На рубеже 1900 и 1901 Б. принимает второе, творческое “крещение” — берет себе лит. псевдоним, к-рый символизирует цвет, воплощающий “полноту бытия”, синтез всех цветов, и апостольское служение высшей религ. истине (Андреи Первозванный). К 1902 относится культурфилос. дебют Б.: в журн. “Новый путь” за подписью Студента-естественника он публикует отклик на выход в свет исследования Мережковского “Л.Толстой и Достоевский”, поддерживая вывод автора о ре-лиг. смысле искусства, творчества вообще. Эти идеи Б. развил в статьях “О теургии” (Новый путь. 1903. N 9), “Формы искусства” (Мир искусства. 1902. N 12), “Символизм как миропонимание” (Там же. 1904. N 2). Наряду с теор. статьями и культурологич. эссе Б. в это же время заявляет о себе как поэт. В 1901-07 он создает 4 эспериментальные “Симфонии” (“Северная” , “Драматическая” , “Возврат”, “Кубок метелей”), в к-рых стремится реализовать синтез поэзии, музыки, философии, мистики в музыкальной (точнее — музыкоподобной) форме. Иного рода синтез Б. реализует в сб. стихов: “Золото в лазури” (1904), “Пепел” (1908), “Урна” (1909). Третий вариант культурного синтеза — первый роман Б. “Серебряный голубь” (1909). Тем временем культур-философ. и критико-эссеистские работы Б. складываются в теор. трилогию — “Символизм” (1910 ), “Луг зеленый” (1911) , “Арабески” (1911). В своих худож. и теор. произведениях Б. решает во многом сходные культурфилос. проблемы, варьируя лишь форму символизации идей и степень авторской свободы воображения.

В первое десятилетие 20 в. Б. активно включился в движение рус. символистов не только как теоретик и практик, но и как организатор: вместе с гимназич. товарищем С.М. Соловьевым (племянником философа) он создает кружок моек. “младосимволистов” (“аргонавтов”), среди ближайших единомышленников Б. — Эллис (Л.Кобылинский), Г.Рачинский, Э.Метнер. Б. знакомится с Блоком и Бальмонтом, Брюсовым, Мережковским и Гиппиус, Вяч. Ивановым. Эти отношения бурно развиваются, приводя то к дружбе и сотрудничеству, то к теор. спорам и личным расхождениям. Мечта о соборном единении всех символистов в рамках сооб-ва единомышленников оказывается утопией: творч. индивидуальность каждого оказывается важнее “общественности”; дружба символистов оборачивалась враждой, творч. сотрудничество — соперничеством, понимание культуры и разл. ее аспектов и сторон распадается на множество взаимоисключающих интерпретаций. Рус. символизм на рубеже 1910-х гг. переживает глубокий кризис; Б. примиряется с духовным одиночеством, непонятостью и покидает Россию. В 1910-11 он совершает путешествие в Италию, Тунис, Египет и Палестину; в 1912-16 живет в Зап. Европе, в том числе с 1914 в Дорнахе и Арлесгейме (Швейцария), где как член Антропософ, об-ва, созданного Штейнером, участвует в строительстве храма-театра “Гётеанум”). В этот период Б. создает свое главное прозаич. худож. произведение — филос. роман “Петербург” (1912-13). По возвращении в Россию из своей первой эмиграции Б. продолжает заниматься антропософией и пропагандировать штейнерианство: “О смысле познания” (1916); “Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности” (1915, опубл. 1917). Одновременно он создает обобщающие культурологич. труды, продиктованные текущими истор. событиями — войной и революцией: “Революция и культура” (1917); цикл эссе “На перевале” (“Кризис жизни”, “Кризис мысли”, “Кризис культуры”, 1917-18; “Кризис сознания”, 1920); доклады “Пути культуры”, “Философия культуры” (1920). Из художественно-филос. произведений Б. выделяются поэма о революции “Христос воскресе” (1918), автобиогр. роман “Котик Летаев” (1917-18, опубл. 1922), “Воспоминания о Блоке” (1922-23).

После Октябрьской революции, воспринимавшейся Б. в мистич. ключе, — как катастрофа, ведущая к трагич. катарсису, обновляющая и духовно преображающая Россию (отсюда — образы Распятия и Воскресения из мертвых), — Б. делает попытку вписаться в новую советскую действительность и культурную жизнь: он вступает (вместе с Ивановым-Разумником и Блоком) в лит. группу “Скифы”, преподает в Студии Пролеткульта и в ТЕО, сотрудничает с Наркомпросом, организует и в течение 1920-2! возглавляет Вольфилу (Вольно-филос. ассоциацию). Вскоре после смерти Блока, в ноябре 1921 Б., чувствуя свою невостребованность жизнью и культурой, переживая кризис в личной жизни, эмигрирует в Берлин (не отказываясь от советского гражданства). Во время своей двухгодичной эмиграции Б. публикует многое из написанного, но не выдерживая эмигрантской атмосферы, в состоянии углубившегося душевного кризиса в октябре 1923 вернулся в Советскую Россию — по его выражению, “как в могилу”. Рос. Антропософ. об-во и Вольфила, созданные во многом усилиями Б., были закрыты; хлесткая характеристика Б. как лит. “покойника”, к-рый “ни в каком духе не воскреснет”, самый псевдоним к-рого свидетельствует его “противоположности революции” (“борьбы красного с белым”), данная Л.Троцким как раз в 1923, отшатнула от Б. немногочисл. его друзей и поклонников, оставшихся в России. Атмосфера духовной изоляции, окружавшая Б., искупалась культурным плюрализмом, еще не подавленным до конца в годы нэпа и просуществовавшим до нач. 1930-х гг.: Б. удается написать роман “Москва” (1926-32) — по замыслу антитеза “Петербургу”; роман “Крещеный китаец” (1927) — вторая часть “Котика Летаева”; мемуарную трилогию (“На рубеже двух столетий”, “Начало века”, “Между двух революций”, 1929-33). Смерть Б., не дожившего до создания Союза писателей, идею к-рого он приветствовал, усматривая в ней новый вариант своего идеала писательской “коммуны”, способствующей расцвету каждой творч. индивидуальности в окружении подобных, совпала с началом полит, кампании, направленной против его инакомыслия.

Культурологич. концепция Б. сложна и противоречива; дополнит, сложность ей придает ее непрерывное видоизменение, теор. ее “достраивание” и переосмыс-

ление — под влиянием все новых интересов и увлечений автора, веяний эпохи. Самим автором она осмысляется вдинамич. категорияхпути: “чистого движения”, “лестницы восхождений”, творч. процесса, нередко в муз. терминах (контрапункт, лейтмотивы, гармония, мелодия, инструментовка и т.д.). В основание философии культуры Б. положены идеи двух во многом взаимоисключающих мыслителей — Ницше и Соловьева, разрешение антиномичности к-рых Б. считал своей гл. задачей. Именно эти две “встроенные” друг в друга филос. системы помогают Б. связать воедино разл. филос., художественно-эстетич., естественнонаучные, религиозно-мистич. и житейские представления в целостную всеобъемлющую символич. картину мира, где искусство и жизнь, наука и мистика составляют сложное социокультурное “всеединство”. Концептуальный стержень культурологии Б. определяется соловьевской идеейтеургии — всеобъемлющего творчества, приближающегося по степени своей универсальности к божественному.

Предельной категорией в философии культуры Б. (неопределяемой или складывающейся из бесконечного множества определений) является Символ — “предел всяческих познаний и творчеств”, “непознаваемый” и “несотворимый”. Б. выделяет три сферы самореализации символизма: мистич. сфера Символа как трансцендентной сущности; сфера символизма (теор., филос. и научных построений разл. символистских моделей и концепций) и сфера символизации (приемов символич. творчества во всех сферах, включая художественно-эстетич. и непосредственно житейскую, бытовую). Мир, по Б., состоит из символов разл. мощности и емкости, соединяющихся друг с другом и составляющих необъятную систему взаимосвязанных и переходящих один в другой идеальных объектов различных порядков. Любой символ может быть выражен через идею (понятийно-логически) и через образ (ассоциативно); он един и многозначен, объективен и субъективен, в себе и в мире, целостен и распадается на противоположности, к-рые являются лишь “символами символа”. Мир предстает у Б. в своей “панкультурной” сущности, т.е. как инобытие культуры во множестве ее символич. ликов и имен.

Так, тройственное начало Божества проявляется в том, что Отец, символизируя единство, раздваивается на форму обнаружения единства (Сын) и содержание религ. Формы (дух): в свою очередь, религ. символ Сына отображается в образе то Аполлона (форма образа), то Диониса (содержание образа). Лик Бога Живого двоится на мужское начало (Логос) и женское (София-Премудрость), каждое из к-рых также разделяется надвое, образуя все новые диады, составляющие вместе с исходными элементами триады. Единство мировой и душевной стихии “распадается на двоицу” — на “дух музыки” и на “безобразный хаос” бытия. Именно “дух музыки” преодолевает хаос, упорядочивая и организуя его в душе субъекта и в самой действительности; подобное преображение бытия осуществимо лишь в процессе символич. творчества, к-рое, приобщая реальность к “музыке сфер”, выступает как магич. заклятие хаоса, пресуществляющее безобразность в гармонию. Таким же духовно-мистич. образом понимает Б. и революцию — одно из воплощений теургии.

Культурология Б. оказала мощное влияние на философию культуры (Бахтина, Лосева, на культурологи ч. теории рус. футуристов (идея “жизнестроения”), на рус. “формальную школу”, на герменевтику Шпета и др. явления культурологич. мысли 20 в.

Соч.: Мастерство Гоголя. М.; Л., 1934; Блок Александр Александрович и Белый Андрей: Диалог поэтов о России и революции. М., 1990; О смысле познания. Минск, 1991; Символизм как миропонимание. М., 1994; Критика. Эстетика. Теория символизма. Т. 1-2. М., 1994; Собр. соч.: Воспоминания о Блоке. М., 1995; Стихотворения и поэмы. М., 1994; Евангелие как драма. М.,1996.

Лит.: Долгополов Л. На рубеже веков: О рус. лит-ре конца XIX — нач. XX в. Л., 1985; Он же. Андрей Белый и его роман “Петербург”. Л., 1988; Максимов Д.Е. Рус. поэты начала века. Л.,1986; Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи. Воспоминания. Публикации. М., 1988; Новиков Л.А. Стилистика орнаментальной прозы Андрея Белого. М., 1990; Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы: Жизнь и лит. деятельность. М., 1995; Пискунова С., Пискунов В. Культурологич. утопия Андрея Белого // ВЛ. 1995. Вып. III; Николеску Т.Н. Андрей Белый и театр. М., 1995; Воспоминания об Андрее Белом. М.,1995.

И. В. Кондаков

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: