Задачи социологии и рекомендации по организации исследований

В избирательных кампаниях социология используется в трех разных аспектах. Первый из них очевиден: прогноз результатов выборов и получение данных, необходимых для оптимального построения агитации.

Второй аспект относится уже собственно к агитации. Не надо доказывать, что результат любого социологического исследования в определенной степени влияет на результат выборов. Здесь уже неважно, насколько упомянутые результаты достоверны. Конкурирующие кандидаты публикуют данные (часто взятые из головы), которые, по их мнению, будут способствовать их победе: вдохновят и мобилизуют сторонников; деморализуют противников; привлекут на их сторону колеблющихся. В этом смысле каждое социологическое исследование дает информационный повод для агитации в СМИ. В качестве примера того, в какой степени может быть задействована в кампании «агитационная» социология, можно привести описанный в п. 2.2.9 лохотрон.

Наконец, третий аспект: ряд агитационных мероприятий кампании проводится под видом социологических опросов. Подобные опросы так и называются: формирующие (т.е. опросы, призванные не выявить, а сформировать мнение респондента; см., например, п. 3.4.5).

Понятно, что два последних аспекта никакого отношения к социологии как к науке не имеют. В данном параграфе речь пойдет только о реальной социологии, т.е. о социологии как об инструменте прогноза результатов выборов и средстве получения информации для определения стратегии и тактики избирательной кампании.

При помощи социологии в избирательных кампаниях обычно решаются три комплекса задач.

1. Пристрелкак округу: комплекс социологических исследований, предназначенный для определения конфигурации кампании.

2. Моделирующие исследования с целью отладки конкретных агитационных материалов.

3. Социологический мониторинг: отслеживание хода и эффективности кампании и её отдельных мероприятий.

Перед тем, как перейти к обсуждению этих задач, остановимся на некоторых общих рекомендациях по организации социологических исследований.

1. Ключевой вопрос – выбор подрядчика: социологической службы (или служб), которым поручается вести исследования в интересах избирательной кампании. В настоящее время в этой области появилось достаточно много организаций, готовых работать по предельно низким расценкам (и, соответственно, с предельно низким качеством). Поэтому мы рекомендуем не экономить по мелочам, но обращаться только к солидным, проверенным службам; имеющим устойчивую репутацию. Иногда для страховки целесообразно обратиться сразу к двум независимым подрядчикам.

Некоторые социологические исследования целесообразнее проводить силами избирательного штаба. Однако это относится лишь к самым простым формам; таким, как экспресс-опросы. Более сложные исследования целесообразнее поручать профессионалам. В противном случае неизбежно искажение их результатов (как правило, в пользу кандидата).

Следует отметить, что опытные избирательные технологи могут сделать достаточно достоверный прогноз результатов кампании даже на основе таких неточных данных, как, например, агитация посредством формирующих опросов в ходе телефонного внедрения. Но и в этом случае полезно иметь независимый взгляд на ситуацию, который дает профессиональный социологический мониторинг.

Вообще, завышение рейтингов в пользу кандидата-заказчика – это грех, которым часто страдают и профессиональные социологи. Их можно понять: сколько бы кандидат не распространялся (причем совершенно искренне), что его интересует только истина, какой бы печальной она не была, избавиться от подсознательного стремления видеть ситуацию лучше, чем она есть на самом деле, очень тяжело. Социологические исследования, показывающие высокий рейтинг кандидата, будут всегда казаться ему солидными, научно обоснованными и убедительными. Низкий же рейтинг может рассматриваться как результат ошибки социологов. Поэтому некоторые социологи, чтобы не потерять заказчика, могут искажать результаты исследований в пользу кандидата – за счет округления и тому подобных приемов. Чтобы полностью исключить такую опасность, по возможности следует не раскрывать подрядчикам, на кого из кандидатов они работают.

2. Настоящий бич российской социологии – «социально ожидае­мые» ответы, когда респондент говорит опрашивающему не то, что он на самом деле думает, а то, что от него хотят услышать. За годы тоталитаризма российские граждане отлично освоили тех­нику двоемыслия; они очень хорошо знают, что отвечать надо «как положено», и делают это автоматически. Не следует сбрасы­вать со счетов и самый элементарный страх.

В результате количество голосов, поданных за КПРФ и ЛДПР, часто оказывается несколько больше, чем это предсказывают опросы, а чис­ло голосов, поданных за партии близкие к власти, – соответ­ст­вен­но меньше.

3. Обычная погрешность при проведении опросов составляет примерно два-три процента. Такая точность вполне приемлема для стран со сложившейся политической системой, включающей две-четыре крупные партии. Однако в России достаточно стабильные политические предпочтения можно выя­вить не более чем у половины избирателей. Остальные обычно попадают в категории «еще не определился» или «затрудняюсь ответить». Но ведь на выборах эти «не определившиеся» никуда не исчезнут. Они придут и проголосуют. Более того, именно их голоса, скорее всего, и определят будущего победителя. Досто­верно предсказать, куда качнется эта часть избирателей в день голосования при точности опроса 2%, весьма затруднительно. Например, в 1995г., значительная часть избирателей разбилась на группы по мелким партиям, раз­мером от 4% до 0,5% от общего числа активного электората. «Двухпроцентная» же социология помещает таких избирателей в пределы ошибки эксперимента, и прогнози­ровать их поведение на базе замеров с такой погрешностью столь же нелепо, как измерять толщину волоса портновским сантиметром.

4. Описанные выше проблемы (завышение рейтинга, социально-ожидаемые ответы и недостаточная точность измерений), являются хотя и неприятными, но в целом вполне понятными и предсказуемыми факторами, которые грамотный профессионал может вычленить и устранить в ходе кампании. Гораздо серьёзнее методологические ошибки, возникающие при проведении социологических исследований и ставящие зачастую под вопрос их достоверность.

Мы не будем останавливаться здесь на таких вопросах, как объем и репрезентативность выборки и других аспектах, обеспечивающих статистическую достоверность социологии. С этой частью методологии у социологов все в порядке, и интересующийся данными вопросами читатель может обратиться к любому учебнику по социологии. Но способно ли самое научное, самое правильное и репрезентативное социологическое исследование дать сколь либо достоверный прогноз результатов выборов в России? Вопрос не праздный. В период с 1993 по 2003гг Россия четыре раза выбирала Государственную Думу. И практически ни одно социологическое исследование, проведенное за два с половиной – три месяца до дня голосования даже отдаленно не смогло предсказать результатов выборов.

Почему это произошло? Можно ли сделать вывод из этих постоянно повторяющихся неудач, что российская социология ни на что не годится, кроме как мерить сиюминутные рейтинги?

На самом деле, виновата здесь вовсе не социология.

Любое исследование естественным образом разбивается на три стадии: постановка задачи, проведение исследования, интерпретация результатов. И если проведение самого исследования (включая обеспечения точности, репрезентативности и т.д.) – это полностью и исключительно дело социологов, то в интерпретации результатов и, в особенности, в поставке задачи обязательно участвует заказчик: политик, политолог, политтехнолог. Но именно на этих стадиях и совершаются основные методологические ошибки, ставящие под сомнения прогностическую ценность социологического исследования.

Начнем с постановки задачи.

Вообразим, что некой политической партии пришла в голову странная мысль – выяснить, кем считают российские избиратели слона: птицей или рыбой? В соответствии с поставленной задачей избирателям будет предложена анкета примерно со следующими вопросами: «Что вам больше напоминают слоновьи уши – крылья или плавники?», «Для чего слону удобнее использовать хобот – для ловли рачков или для кормления птенцов?», «На что больше похожи бивни – на рыбью чешую или птичьи перья?». Резуль­таты опроса будут обработаны, и выяснится, что согласно прове­денному исследованию, 70% избирателей считают слона рыбой. Телекомментаторы предскажут сокрушительную победу сторон­никам «рыбной» теории, а «птичников» обрекут на поражение.

Приведенный пример кажется бредовым. Однако очень похо­жий бред постоянно происходит в российской политике и социо­логии, когда у избирателей начинают выяснять, кто из них при­держивается либеральных, либерально-консервативных или социал-демократических взглядов, а кто «центрист». А потом на основании результатов исследований строят предвыбор­ные кампании и прогнозируют исход голосования.

Читатель, уже знакомый с рассмотренными в п. 2.2. моделями электората, легко вспомнит, что в основе приведенного примера лежит социально-экономическая модель. Между тем вся история XX века пока­зывает, что данная модель не адекватна для России; что значительная часть ее граждан действует, исходя из чего угодно, но только не из собственных социально-экономических интересов. И поэтому прогностическая ценность исследования, задание на которое разработано на базе данной модели, будет близка к нулю.

Для того чтобы социологическое исследование обладало прогностической ценностью, вопросы к респондентам необходимо сформулировать именно в той системе координат, в которой избиратели принимают решение. Для этого как минимум нужно иметь представление о реальных мотивах, которыми руко­водствуются избиратели, совершая выбор, т.е. использовать адекватную модель электората (п. 2.2.). Если модель выбрана неправильно, то всё исследование пройдет по схеме: «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Будет состав­лена анкета, проведен опрос, на вопросы которого избиратели честно ответят; будет тщательно отслежена репрезентативность выборки, погрешность исследования не превысит заданную величину... И все это не будет иметь ни малейшего отношения к тому, как избиратели на самом деле проголосуют.

Понятно, что социология здесь не виновата. Проблема в неверных заданиях на про­ве­дение опросов, которые, как правило, дают политики, не имеющие ни ма­лейшего представления о самом существовании проблемы выбора адекватной модели электората. В результате многие социологи­чес­кие исследования теряют смысл еще на стадии постановки задачи.

Заметим, что и сами социологи здесь не без греха. Если заказчик вообще не способен поставить им задачу кроме как в формулировке: «померяйте мне что-нибудь», то социологи, скорее всего, впаяют такому заказчику проблемно-адресный подход, причем с сегментацией избирателей по социально-демографическим признакам (п. 2.2.7.). Такой подход позволяет социологам провести обширные и дорогостоящие исследования по заранее отработанной и простой методологии. То, что электоральное поведение избирателей может определяться не столько их полом и возрастом, сколько такими факторами, как, например, психотип – об этом социологи заказчику, естественно, не рассказывают. Еще бы: пол и возраст респондента определяется элементарно, а для определения психотипа надо провести дополнительное (и весьма объемное!) анкетирование. В общем, упорно цепляясь за «соцдем» и навязывая его заказчику, социологи до некоторой степени уподобляются пьянице из известного анекдота, который искал ключи под фонарем «не потому, что там потерял, а потому, что там светлее».

Целый ряд ошибок совершается заказчиком исследований и при интерпретации результатов социологических опросов. Был случай, когда руково­дители одной крупной партии получили данные о том, что партия имеет тем большую поддержку избирателей в регионах, чем выше в этих регионах явка избирателей на выборы. Отсюда был сделан вывод, что партии следует бороться за увеличение явки. На самом же деле все обстояло с точностью до наоборот: партия обладала исключительно устойчивым и дисциплинированным электора­том, который практически всегда участвовал в выборах. Естест­венно, что в тех регионах, где сторонников партии было больше, соот­ветственно повышалась и явка избирателей. Поэтому борьба за повышение явки не только не дала бы этой партии дополни­тель­ных голосов, но определенно пошла бы во вред, поскольку в ре­зультате вложенных усилий на выборы бы дополнительно при­шли не её сторонники, а противники.

5. Сильно осложняет достоверность социологических прогнозов и высокая подвижность российских избирателей с их склонностью голосовать, руководствуясь достаточ­но случайными факторами, быстро менять свои предпочтения и готовностью устроить «медовый месяц» чуть ли не каждому новому политику. Поэтому связь между сегодняшними предпочтениями избирате­лей и тем, за кого они проголосуют завтра, является более чем относительной. Дополнительную неопределенность вносят ошиб­ки, допущенные в ходе избирательной кампании её организаторами.

6. Наконец, данные социологии являются такого рода ин­формацией, само оглашение которой может оказать воздействие на объект исследования, т.е. на избирателей. Если результаты опроса опубликованы, то они непременно приобретают агитационный характер.

Как правило, если сообщается, что такая-то партия опережает другие, то она получает дополнительных сторонников из числа «подвижных» избирателей, склонных под­держивать успех. Если говорится, что партия отстает, она начи­нает терять своих сторонников. Отсюда – заказная социология, которая используется как оружие в предвыборной борьбе.

Заказная социология действительно является оружием, одна­ко гораздо более коварным, чем это кажется с первого взгляда. Её воздействие на избирателей определяется целым рядом факторов (устойчивостью базовых электоратов, характером отрицательно­го образа партий и т.д.), которые заказчики часто не принимают во внимание. Например, если партия обладает неустойчивым электоратом, то победные данные заказных опросов могут при­вести к тому, что её ленивые сторонники решат, что выборы уже выиграны и просто не придут голосовать.

Все сказанное выше, естественно, никоим образом не ставит под сомнение необходимости социологических исследований накануне и во время выборов. Без социологии проведение полноценной избирательной кампании невозможно. Однако при этом отвечающий за кампанию технолог должен хорошо понимать реальные возможности социологии, ее ограничения, и, самое главное, принципы взаимодействия социологии и политтехнологи. Если политтехнолог по наивности надеется, что социология избавит его от необходимости думать собственной головой; если он не умеет правильно поставить социологам задачу, а после проведения исследований грамотно интерпретировать его результаты – нечего потом обвинять социологов в «ошибках».

В заключение – еще несколько советов и рекомендаций.

Любой технолог, который провел хотя бы одну кампанию, наверняка сталкивался с так называемой «кухонной социологией». Мы имеем в виду различные «социологические» оценки, которые исходят от близкого окружения кандидата или партийного руководства и делаются под влиянием случайных контактов и впечатлений. Как правило, «кухонные» оценки обладают исключительной общностью и категоричностью: либо все идет прекрасно и мы уже победили; либо все пропало и кампанию необходимо менять в корне. Понятно, что подобные оценки никакого отношения к реальности обычно не имеют.

В сущности, «кухонная» социология является логичным дополнением описанных в п. 2.2.1. наивных подходов к построению кампании. Поэтому, как и наивные подходы, она обладает удивительной способностью проникать во все щели и изрядно замусоривать мозги кандидату. Полностью избавиться от «кухонных» социологов (которые часто действуют из самых лучших побуждений) обычно бывает крайне трудно.

При заказе социологических исследований следует помнить, что наиболее эффективные из них (опросы на дому, фокус-группы) одновременно являются и наиболее инерционными. Временной интервал от постановки задачи до получения обработанных результатов занимает порядка 10-14 дней. Проведение таких исследований следует предусматривать заблаговременно; иначе результаты будут получены тогда, когда они уже никому не нужны.

В связи со сказанным – еще одна рекомендация; последняя по счету, но отнюдь не по значению. Социология - достаточно дорогое удовольствие. Поэтому проводить то или иное конкретное исследование имеет смысл, только если существует полная ясность относительно того, как будут использованы его результаты в избирательной кампании. Если же такой ясности нет, то лучше потратить средства на что-нибудь другое.

Пристрелка к округу

Социологическая пристрелкак округу – наиболее важная и одновременно с этим наиболее трудная область социологических исследований в ходе избирательных кампаний.

Как уже отмечалось, пристрелка является составной частью оценки обстановки, которая, в свою очередь, подразумевает определение конфигурации кампании (см. п.2.8.). Одновременно с этим социологическая пристрелка позволяет выявить ряд исходных данных для построения тактики.

Основным социологическим инструментом оценки конфигурации кампании является базовый (пристрелочный) опрос избирателей.

Обычно задание на проведение указанного опроса формулируется не сразу, а только после предварительного определения конфигурации кампании на основе паспорта округа, данных по конкурентам, а также качественных социологических исследований (экспертные оценки, фокусированные интервью). Указанные исследования следует также считать частью социологической пристрелки к округу.

Предварительная оценка конфигурации фактически определяет систему координат, в которой следует проводить базовый опрос. В свою очередь, базовый опрос определяет количественные характеристики конфигурации кампании. По его результатам предварительная оценка конфигурации может быть уточнена или даже пересмотрена. Кроме того, базовый опрос позволяет получить важные данные для определения тем кампании, ее тактического рисунка (распределение групп избирателей по возрасту, социальному положению, предпочитаемым СМИ и т.д.) и при необходимости выявить целевые аудитории для адресного построения агитации.

В базовый опрос обычно включается следующий набор блоков.

а). Стандартный замер. Измерению подлежат следующие характеристики:

- ожидаемое число активных избирателей;

- узнаваемость кандидата и конкурентов;

- рейтинги кандидата и конкурентов (включая категории «против всех», «не пойду на выборы», «затрудняюсь ответить»;

- антирейтинги кандидата и конкурентов;

- вторые голоса (ответ на вопрос: за кого бы вы голосовали, если кандидат, которому вы готовы отдать свой голос, не участвовал бы в выборах?). Вторые голоса показывают степень устойчивости базовых электоратов и их пересечение.

- шансы кандидата и конкурентов на победу (т.н. электобилити). Этот важный параметр показывает, насколько участники кампании способны удержать своих сторонников ко дню голосования.

б). Политический блок. Определяется отношение избирателей к федеральной, областной и местной власти, а также к влиятельным в округе политическим и общественным организациям; политическим, хозяйственным и общественным деятелям.

в). Личностный блок. Уточняются номинации положительного образа участников кампании. Как правило, именно здесь формулировки вопросов вызывают наибольшие трудности. Метод, который очень любят некоторые социологи – выявление «идеала» кандидата – здесь не годится (хотя соответствующие вопросы и могут быть включены в интервью). Наиболее эффективными нам представляются открытые вопросы типа: «Почему вы готовы голосовать за данного кандидата» и «Почему вы никогда не будете голосовать за данного кандидата?» (определение антиобраза).

г). Проблемный блок. Выявляются основные проблемы, которые волнуют избирателей округа. Информация по проблемному блоку используется в первую очередь для уточнения тем кампании.

При формулировке вопросов проблемного блока необходимо проводить четкое разграничение между «проблемами, которые, по вашему мнению, являются наиболее значимыми для округа» и «проблемами, которые волнуют лично вас». Как правило, ответы на эти два вопроса достаточно сильно отличаются.

д). Информационный блок. Определяются каналы, по которым избиратели получают информацию о кандидатах и предпочтения по СМИ.

е). «Парспортичка»: пол, возраст, образование, социальное положение и район проживания избирателей.

В зависимости от ситуации в округе в базовый опрос могут включаться и другие блоки вопросов.

Конкретные формулировки вопросов следует предоставить социологической организации – подрядчику, которой поручается проведение опроса. При этом особое внимание следует обратить на личностный блок. Здесь надо очень четко сформулировать подрядчику, какую именно информацию вы хотите получить для уточнения конфигурации кампании. В противном случае все ограничится тривиальным построением «идеала» кандидата.

Пример задания на базовый социологический опрос приводится в Приложении II.

Если имеется возможность, то в дополнении к базовому опросу для оценки стартовой конфигурации выборов используется данные базового мониторинга.

Базовый мониторинг – это тот же базовый опрос, периодически проводимый задолго до выборов с интервалом примерно раз в месяц. При этом все замеры мониторинга должны быть сопоставимы: один и тот же опросник и одинаковая структура выборки. Данные базового мониторинга позволяют не только получить динамику рейтингов, антирейтингов и т.д., но и измерить корреляционные зависимости между ними, что позволяет значительно точнее определить такие параметры конфигурации, как пересечение электоратов.

Вообще говоря, базовый мониторинг вместе с электоральной историей является наилучшим средством определения конфигурации кампании. Он гораздо информативней единичного базового замера. К сожалению, базовый мониторинг в настоящее время ведется лишь на федеральном уровне: им занимаются наиболее крупные и солидные социологические фирмы. Замеры на уровне регионов обычно проводятся спорадически и, как правило, являются не сопоставимыми. На организацию полноценного регионального мониторинга просто нет заказчика. Возможно, со временем ситуация изменится благодаря региональным отделениям политических партий, которые, по идее, более всех других государственных и общественных институтов должны быть заинтересованы в объективной оценке предвыборной ситуации.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: