Фил. жизни (Шопенгауэр, Ницше, Бергсон)

"Преодоление точки зрения разума" начато в философии жизни, имеющей истоки в фил. Артур. Шопенгауэра (1788–1860). В основной работе "Мир как воля и представление" Ш. отталкивался от кантовской идеи о примате практического разума, важнейшим моментом которого была свободная, "автономная" воля, поставил последнюю над разумом. В реальной жизни воля не является элементом или простым придатком разума. Воля, а другими словами, желания, мотивы и побуждения человека к действию и сами процессы совершения последнего специфичны, относительно самостоятельны и в значительной степени определяют направленность и результаты разумного познания. Поэтому на место разума и должна быть поставлена воля. С целью доказательства всемогущества последней над разумом Ш. представил ее независимой от контроля со стороны разума и превратил в "абсолютно свободное хотение", которое не имеет ни причин, ни оснований. Тем самым воля стала субстанцией, абсолютом, а мир – "волей и представлением". В результате идеалистический рационализм с различными представлениями о разуме уступил место иррационалистической воле.

Эти идеи Шопенгауэра легли в основу фил. жизни Фридрих Ницше (1844–1900). Мысль о роковой противоположности "жизни" и "разума" явл. основололагающей. Воля конкретизируется понятием "воля к власти". Это центральное понятие и идея фил. Н. Жизнь представляет собою специфическую волю к аккумуляция силы, она стремится к максимуму чувства власти и это должно в одинаковой мере относиться как к дереву и растению так и к животному. Тем самым происходит онтологизация ("внедрение в само бытие") нерациональной человеческой способности, каковой является воля. "Внедрение" воли в природу, апелляция к "волевым" импульсам самой жизни потребовалась Н. помимо прочего как для борьбы с бездуховностью, аморализмом и лицемерием современной жизни, так для философского обоснования "сверхчеловека" как субъекта "новой морали", морали основанной на "врожденном благородстве", "аристократичности", "отменном здоровье", которых так не хватает нынешним "господам", "фабрикантам" и крупным торговым деятелям для того, чтобы быть у власти.

"Сверхчеловек"– это здоровый, полный "жизненных сил" и "богатый инстинктами" человек. Исходя из этого, лицемерием христианской морали, Н. считал, что именно в ней "только одни несчастные, бедные, бессильные, низкие – хорошие; только страждущие, терпящие лишения, больные, уродливые благочестивы, блаженны, только для них богатство. Зато вы, вы, знатные и могущественные, вы на вечные времена злые, жестокие, похотливые, ненасытные, безбожные, и вы навеки будете несчастными, проклятыми и отверженными". Христианство - "мораль рабов", "искусство святой лжи", а "вера в христианского бога стала не заслуживающей доверия". "Христианское – это смертельная вражда к господам земли, к "благородным" – одновременно же и скрытое, тайное состязание с ними, (оставляют им "тело", а берут только "душу"). Христианское – это и ненависть к духу: к гордости, мужеству, свободе, вольностям духа; ненависть к чувствам, к чувственным радостям, радостям вообще – тоже христианское". Поэтому для "сверхчеловека" Ницше "Бог умер! Бог мертв! И это мы его умертвили". Не случайно прообраз "сверхчеловека" Ницше видел в римских, арабских, гомеровских героях, в скандинавских викингах, а привлекательность Заратустры усматривал в "силе и независимости, проистекающие из мощи, из сверхмогущества духа". Близок к Заратустре Будда, для которого "благо и доброта – то, что укрепляет здоровье". Буддизм в то же время будучи близким к христианству, принципиально от него отличается тем, что он "во сто крат реалистичнее", "буддизм – не та религия, в которой лишь чают совершенство, совершенство – это норма" во многом благодаря тому, что "буддизм провозглашает не "борьбу с грехом", а "борьбу со страданием", являющуюся важным моментом "воли к власти". Целью "воли к власти" является не только "подавление" "внешнего", "другого", но и "власть" над самим собой. Примером могут служить те же Заратустра, Будда и некоторые из других "идеалов" Н.: Цезарь, Маккиавелли, Наполеон. В целом же "сверхчеловек" противоречив, как противоречива и "богата красками" жизнь.

Через призму "воли к власти" Н. решал этические, и гносеологические проблемы. "Что хорошо ? – Все, что повышает чувство власти, саму власть, саму власть в человеке. Что дурно? – Все, что происходит из слабости". Ходячая мораль подрывает "волю к власти". "Воля к власти" – основа "права сильного". "Право сильного", например, – основа власти мужчины над женщиной; "женское" принижает волю к власти, и потому всякое стремление к уравнению в правах мужчины и женщины есть показатель упадка и разложения. Кстати, и основные понятия этики "добро" и "зло" возникли как выражение чувства превосходства одних людей над другими, "аристократов" над "рабами".

В теории познания Н. рассуждал следующим образом. В окружающем мире, где нет никакого постоянства и устойчивости "вещей", познание обречено оставаться лишь средством полезной для субъекта выработки фикций, которые позволяют ему выжить и осуществить свою "волю к власти". "Познание, подчеркивал Ницше, работает как орудие власти". Поэтому она, во-первых, не простирается далее того. что нужно для осуществления этой воли, а во-вторых, направлено не на познание мира, а только на овладение им. Наконец, истина как цель познания может быть понята лишь как "полезное заблуждение". При этом Н. самым решительным образом отрицал различие жизни и познания, теории и практики В основе неразличимости познания и жизни лежат лишь инстинкты "чистых теоретиков" и не более того, потому что познание есть слепая игра инстинктов и субъективных желаний, осуществление не "воли к истине", а "воли к власти". "Чем доказывается истина?". "Чувством повышенной власти – полезностью – неизбежностью – короче, выгодами. Для чего познавать: почему бы не обманываться? Чего всегда хотели – это не истина, а вера. Вера же создается с помощью совершенно иных, противоположных средств, чем методика исследования: она даже исключает последнюю". Выгода, полезность мотивируют процесс познания, но в целом сведение к ним познания ошибочно. Неверно также отождествление познания с инстинктивной деятельностью, с жизнью, ибо утрачивается специфика сознания по сравнению с низшими формами отражения. Неубедительна подмена истины верой, хотя без последней движение к истине может быть неэффективным.

Французский вариант фил-и жизни, своими корнями уходящий в волюнтаризм А.Шопенгауэра и Ф.Ницше, представлен в учении Анри Бергсона (1859–1941). Основную цель своей фил-и Б. видел в том, чтобы "преодолеть точку познания разума", отвергая при этом рациональные пути познания жизни и стремясь обосновать иной, интуитивный способ ее постижения. Предпосылка философии Б., как и всей фил. жизни вообще, – отождествление жизни с переживанием. Наиболее достоверным и неоспоримым фактом Б. считал наше собственное существование, проявляющееся в непрерывной смене ощущений, эмоций, желаний, короче говоря, в переживаемом нами изменении состояний нашей психики. Именно этот поток переживаний образует естественно подлинную реальность и составляет поэтому предмет философии. При этом в отличие от традиционного идеализма, превращающего сознание в самостоятельную сущность и выделяющего в нем (сознании) рациональные, познавательные моменты, Б. интересует иррациональная сторона сознания, которая не имеет отношения к познавательной деятельности. Сознание здесь не соединяет человека (субъекта) с миром, а оставляет его в кругу таких представлений, которые лишены вне субъективного содержания и имеют лишь психологическое значение. Это однако не мешает Б. приписать состояниям индивидуального сознания онтологический статус и выдать их за определение самого бытия.

Первое, что обнаруживает Б. при анализе сознания как психики – это изменчивость его состояния, непрерывное чередование мыслей и образов, смена настроений и желаний. Эту изменчивость Б. выносит за пределы индивидуального сознания, проецирует вовне, в результате чего она приобретает вселенское значение. Примечательно, что изменчивость – ни черта бытия, не свойство действительности, а сама действительность как таковая. Изменчивость не предполагает изменяющегося предмета, она "довлеет самой собой, она и есть сама вещь". "Есть изменения, но нет меняющихся вещей: изменчивость не нуждается в подпоре... движение не предполагает движущегося тела". Изменчивость и "есть сама субстанция вещей", а так как под изменчивостью понимается сознание, точнее поток сознания, то именно последний является первоосновой действительности. Анализируя психическую жизнь субъекта, Б. различает две способности сознания, соответствующие двум возможным отношениям к "внешнему миру – созерцательному, пассивному, и активному, действенному, т. е. интуицию, связанную с созерцательной стороной жизни и интеллект, связанный с действенной ее стороной.

Две стороны выделяет Б. и в изменчивости: материальную и духовную. Материальная изменчивость – это механическое перемещение твердых тел, образующих материю, где нет ни возникновения нового, ни действительной истории и где господствует механический детерминизм. Миру материи противопоставляет духовную жизнь, или жизнь сознания, которую он характеризует как непрерывный процесс возникновения нового, как неделимый поток сознания, в котором только искусственным образом, путем остановки внимания могут быть выделены различные состояния. Говоря о познании того и другого, Б. считал, что материальное есть предмет познания интеллекта, который "скроен по образу твердых тел" и "характеризуется естественным непониманием жизни". По мнению Бергсона, беда интеллекта в том, что навыки, выработанные при общении с неподвижными твердыми телами, он пытается перенести на познание жизни. Желая сделать доступной своему пониманию живую, изменчивую действительность, интеллект останавливает движение, разлагая его на моменты покоя, и наклеивает на его омертвевшие формы ярлыки своих поня тий. Понятия же представляют собой тени тел. это не образы, а знаки или символы. Поэтому и наука, как система таких понятий, имеет лишь символический характер, а логика – это просто совокупность правил, которым нужно следовать при работе с символами. Изменчивость как жизнь сознания, переживаемая субъективно как не прекращающийся поток, как длительность, не имеющая ни "прежде", ни "теперь" не подвластна интеллекту. Но постулату Б. она иррациональна и невыразима в понятиях. Жизнь во всем ее многообразии постигается лишь интуицией. Идея интеллектуальной интуиции была основой всего рационализма, который считал ее "понятием ясного и внимательного ума, не оставляющего никакого сомнения о том, что мыслится" (Декарт). У Б. интуиция есть некая таинственная иррациональная способность проникновения в иррациональную сущность жизни, слияния с нею. Рассуждая биологически, Б. сравнивал интуицию с инстинктом, инстинктивным проникновением в жизнь. Если интеллект обращен к инертной материи и исследует тела извне, то инстинкт обращен к жизни, входит в нее изнутри, сливается с нею, он есть врожденное знание жизни. Но инстинкт действует бессознательно, интуиция же - инстинкт, поднявшийся на ступень созерцания. Непосредственное, не нуждающееся в понятиях интуитивное знание - знание философское, метафизическое. Философия состоит в том, чтобы перемещаться в интуицию, постигающую длительность, общее течение жизни и художественную интуицию, направленную на индивидуальные явления в сфере искусства и художественного таланта. Первым условием интуиции являегся "незаинтересованность" или полное отрешение от всякого "интереса, от отношения к полезному действию. Второе условие интуиции – напряжение воли. Последнее выражается прежде всего в том, что интуиция противится интеллектуальному отношению к миру. Чтобы достигнуть интуиции, необходимо напрячься, "употребить насилие и актом воли толкнуть интеллект вне его самого". Непосредственный предмет интуитивного познания есть жизнь сознания, наша собственная личность, "наше Я, которое длится". Однако в той мере, в какой волевое усилие продолжается, мы переходим границы самих себя, длительность нашего Я расширяется до масштабов вселенной, до жизни как мирового процесса. Само Я оказывается теперь проявлением космической жизни. Предметом интуиции уже оказывается не жизнь как поток сознания, переживания, а жизнь органического мира и его эволюция, которая "допускает в каждый момент психологическое толкование". Последнее означает то, что эволюция органического мира – это как бы растянутая и проецированная во внешний мир эволюция индивидуального сознания. В результате в акте интуиции, представляющем собой стремление воли проникнуть в длительность, не обнаруживается ничего, кроме самого этого волевого усилия. Интуиция - в сущности воля, созерцающая саму себя. Но она оказывается теперь не напряжением индивидуальной воли личности, а неким космическим усилием, движущим началом жизни или, по выражению Бергсона, "жизненным порывом". Другими словами, "жизненным началом есть сознание или сверхсознание. Тем самым жизнь, согласно его учению, есть результат внедрения активного духовного начала в мертвую инертную материю, попытка задержать ее падение, стремление преодолеть косность и сопротивление материи творческим усилием духа. Сознание или сверхсознание Бергсон сравнивает с ракетой, потухшие остатки которой падают в виде материи; сознание есть также и то, что сохраняется от самой ракеты и, "прорезая эти остатки, зажигает их в организмы". "Сверхсознание" - центр, из которого, "как из огромного букета выбрасываются миры", – оказывается богом. Но бог, "таким образом определяемый, не имеет ничего законченного; он есть непрекращающаяся жизнь, действие, свобода". Первоначально единый "жизненный порыв" дробится и в своем дальнейшем развитии приводит к возникновению двух ветвей эволюции с двумя противоположными формами приспособления организмов к окружающему миру: инстинкт животных и интеллект у человека.

Мысль Б. билась в тесных рамках интеллекта подобно хищном птице, оказавшейся впервые в клетке или тесной комнате и привела в целом к интересным результатам. Б., "в частности, прав, критикуя метафизическое мышление, оперирующее застывшими, неподвижными и односторонними категориями, которые не могут дать адекватного познания жизни в ее изменчивости, развитии, Б. оказался в общем прав и в том, что интуитивному знанию принадлежит важная роль в познании, которая кстати до сих пор еще далеко не исследована. Нельзя не согласиться с Б. в критике плоскою механистического эволюционизма с позиций "творческой эволюции". Последняя сближает Б. с дарвиновским учением, хотя движущие силы эволюции по Дарвину принципиально отличны от таковых по Б. Не случайно Б. оказался властителем дум мыслящей интеллигенции. Фил. Б. стала откровением. Многие художники, кинематографы, пистоли осознали, что не только душевную жизнь, но и саму действительность в искусстве можно представить как поток сознания, в котором нет ничего предустановленного, нет закономерности. устойчивого ритма, который весь находится во власти непредвиденного, случайных, часто неосознанных побуждении. Дж. Джонса. Т. 'Элиста, Л. Репе, Ф. Феллини, Б. Токмана, Ж. Сартра, Ш. де Голля объединяла и толкала к глубокому осознанию жизни бергсоновская идея: прошлое, настоящее и будущее - все поглощается единым потоком сознания; хаотической сменой переживаний.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: