Сделай Сам Свою Работу на 5

О натуральной оспе, и не только: с чего всё начиналось 11 глава





В другом исследовании были проанализированы истории болезней 130 взрослых, умерших от дифтерии в Санкт-Петербурге в 1990 -1996 гг. Автор статьи сообщает: «89 больных (68,5% общего числа) обоего пола страдали хроническим алкоголизмом, более 1/3 их были социально дезориентированы, не работавшие лица БОМЖ... в структуре преморбидных заболеваний значительным был удельный вес сердечно-сосудистой патологии (атеросклероз, гипертоническая болезнь), составивший 32,3% общего числа (42 набл.), распространенной преимущественно у женщин старше 60 лет»[355].

Высокий уровень передачи возбудителя был отмечен в таких специфических группах населения, характеризующихся скученностью проживания, низким уровнем гигиены и тесными контактами, как, например, бездомные и пациенты психиатрических клиник[356].

Главными факторами риска, относительно которых в различных исследованиях нет разногласий, являются возраст младше 5 и старше 40 лет, низкий уровень жизни, алкоголизм. Из иных факторов были отмечены поздняя госпитализация, позднее начало лечения сывороткой (считается, что применение ее эффективно лишь в первые три дня болезни), такие осложнения болезни, как миокардит и пневмония, а также отсутствие прививок[357].



Значение последнего фактора можно легко оспорить на основании простой логики и здравого смысла, даже не солидаризируясь с позицией той или иной стороны в прививочном споре. Известно, что в тех странах, где прививки требуются по закону, лишь очень небольшой процент их не получает из-за отводов по желанию родителей. Как правило, отсутствие прививок связано с истинными медотводами из-за плохого состояния здоровья ребенка. Такие дети намного более подвержены всем инфекционным болезням — как тем, которые якобы «управляются» прививками, так и тем, против которых прививок не изобретено или они не применяются массово. Отсюда ясно, что отсутствие прививок — это следствие, а не причина; в качестве фактора риска следовало бы указывать фоновые болезни, сопровождающиеся снижением функций иммунитета, а не прививочный статус. В течение всего XX века в развитых странах и без всяких прививок дифтерией никогда не заболевало более 15% детей популяции, охваченной этой болезнью. Вероятно, каждый шестой-седьмой ребенок и есть то «слабое звено», которое поражается инфекционными недугами[358].



Косвенно признают это и авторы «правильного» руководства, заявляя: «Социальную группу риска по тяжести течения дифтерии представляли неработающие люди трудоспособного возраста, пенсионеры и дети, проживающие в семьях, ведущих асоциальный образ жизни. Они, как правило, не имели прививок[359].

Да если бы они не имели только прививок, с этим вполне можно было бы мириться, как бы ни относиться к этим самым прививкам! Как правило, такие дети не имели и одежды, и нормальной еды, а подчас даже крыши над головой. Но это, похоже, не слишком занимает академических составителей толстой книги, изданной в отличном переплете и на дорогой бумаге. Их волнует, что у таких детей не было прививок!

Ну, а если вместо «неработающих людей трудоспособного возраста» (вот ведь эвфемизм какой!) написать «алкоголики, наркоманы, бродяги и беженцы», а вместо пенсионеров — «лица, доходов которых с трудом хватает на то, чтобы не протянуть ноги», то все встает на свои места. Это стандартный контингент для всех инфекционных болезней, как с прививками, так и без, и дифтерия тут не исключение.

Говоря о других факторах риска, я хотел бы обратить внимание читателей на исследование, показавшее связь между заболеваемостью дифтерией и хроническим тонзиллитом на примере Астраханской области. Известно, что хронический тонзиллит — типичная болезнь сниженной иммунной функции. Аллопатические успехи в его лечении более чем скромны, и нередко дело заканчивается удалением миндалин (тонзиллэктомией).



В главе о полиомиелите будет указано на отсутствие миндалин как на значительный фактор риска для заболевания полиомиелитом. Покаже приведу несколько цитат из заинтересовавшего меня исследования:

«Большое количество больных дифтерией выявлено в тех районах (Астраханской) области, где одновременно высока пораженность населения хроническим тонзиллитом. Данное наблюдение подтверждается статистическими исследованиями. Результаты статистического анализа свидетельствуют о достоверном воздействии на эпидемический процесс дифтерийной инфекции распространенности хронического тонзиллита, то есть в районах, где распространенность хронического тонзиллита велика, резко осложняется эпидемиологическая обстановка по дифтерии. Это дало нам повод рассматривать хронический тонзиллит как фоновое заболевание для дифтерии на популяционном уровне...

По нашим данным, наличие хронического тонзиллита у вакцинированных повышает риск заболевания дифтерией. Доля привитых больных дифтерией, не сочетающейся с хроническим тонзиллитом, составила 22,7%, при сочетании дифтерии ротоглотки с компенсированным хроническим тонзиллитом — 31,9%, а с декомпенсированным — 38,7%...»[360]

К концу ХIX в. стало понятно, что дифтерия является заразным заболеванием и главной мерой профилактики должен быть карантин. Хотя принимавшиеся меры далеко не всегда были разумны в свете нынешних знаний об этой болезни, свою роль они, безусловно, сыграли. Не менее важным было и повышение жизненного уровня населения, в результате чего смертность от всех инфекционных болезней (и в меньшей степени заболеваемость ими) начала неуклонно снижаться. В США заболеваемость дифтерией постоянно снижалась с 1900 г. — за 19-20 лет до появления первых вакцин[361].

Гомеопатия, уже ранее показавшая свою высокую эффективность при лечении эпидемических заболеваний (что было одной из причин массового перехода врачей в гомеопатию в США и дало начало расцвету гомеопатии, длившемуся там полвека), оказалась весьма полезной и при дифтерии. Долгое время гомеопаты вполне успешно лечили дифтерию преимущественно такими лекарствами, как Apis, Cantharis, Kalium bichromicum, Lachesis, Mercurius corrosivus.

Так, известный историк гомеопатии д-р Томас Л. Бредфорд (1847-1918) в своей книге «Логика цифр» сообщает, что при сравнении результатов лечения аллопатов и гомеопатов в округе Брум штата Нью-Йорк (напомню читателям, что во второй половине XIX и начале XX в. гомеопаты имели в США собственные больницы) выяснилось, что смертность среди пациентов аллопатов составляла 83,6%, а среди пациентов гомеопатов — 16,4%[362].

Поскольку в среднем смертность даже при самых тяжелых формах дифтерии в отсутствие какого бы то ни было лечения составляет 40-50%, напрашивается еще и тот вывод, что обращение за лечением к аллопатам значительно уменьшало шансы пациентов на выживание[363].

В 1864 г. на сцене появился новый многообещающий гомеопатический препарат. Первый опыт успешного применения этого лекарства, оказавшегося поразительно действенным в лечении дифтерии, был связан с Россией.

В 1864 г. дифтерией тяжело заболел семилетний сын немецкого гомеопата д-ра Карла фон Виллерса (1817-1890), работавшего в то время в Санкт-Петербурге.

Назначавшиеся отцом, который думал, что речь идёт о простой ангине, лекарства не подействовали, болезнь быстро прогрессировала, и когда д-р фон Виллерс пригласил на консультацию своего коллегу, д-ра Альфонса Бека (также немецкого гомеопата, практиковавшего в Санкт-Петербурге), состояние ребенка казалось уже безнадежным.

Увидев далеко зашедшую некротическую дифтерию, д-р Бек вспомнил, что еще в университете он читал в каком-то судебно-медицинском журнале о похожей картине, наблюдавшейся у пяти членов одной семьи, которые отравились цианистой ртутью.

Согласно принципу подобия было применено срочно сделанное в аптеке Ф.К. Флемминга лекарство Mercurius cyanatus в шестом сотенном разведении, и состояние больного начало улучшаться.

«Двадцать два часа прошло после первого приема лекарства, и почти вся масса серо-зеленоватого цвета дифтеритического выпота, покрывавшая слизистую оболочку зева и издававшая сильный затхлый запах, исчезла... С этого часа мальчик быстро начал поправляться, и через два дня никто не догадался бы, что он только что избавился от такой тяжелой и опасной болезни»[364].

С того времени этот препарат вошел в повседневную практику профилактики и лечения дифтерии с помощью гомеопатии. Впоследствии д-р Владимир фон Дитман (1842-1904), излечивший бесчисленное количество случаев дифтерии в течение своей двенадцатилетней гомеопатической практики и ужасавшийся полной беспомощности аллопатического лечения этой болезни[365], не выдержал и во время очередной эпидемии дифтерии в 1882 г. обратился к царю с просьбой позволить гомеопатическое лечение в госпитале.

Эта просьба была поддержана адъютантом Его Императорского Величества контр-адмиралом О.Б. Рихтером (1830-1907), симпатизировавшим гомеопатам. Далее события в изложении д-ра Льва Бразоля развивались следующим образом:

«Государь, всегда питавший расположение к гомеопатическому методу лечения и неоднократно оказывавший ему своё милостивое покровительство, повелел открыть при Николаевском Военном госпитале отдельную палату для гомеопатического лечения дифтерита.

В эту больницу вскоре был доставлен девятилетний ребенок из беднейшего класса населения, еще не оправившийся от тяжелой кори и уже заболевший злокачественным дифтеритом.

На третий день болезни, когда она уже успела вызвать омертвение зева и миндалин с общим заражением крови, совершенно безнадежного мальчика в холодный и ветреный зимний день через весь город везли в открытых санях и привезли в гомеопатическое отделение, где консультант госпиталя доктор Афанасьев в присутствии доктора Дитмана констатировал «гангренозный дифтерит», и на следующий же день ребенок умер.

Это был первый и единственный пациент гомеопатической больницы, потому что других больных полицейские врачи сюда больше не направляли, и так как на испытании находился лишь один больной, который и умер, то было выведено заключение, что гомеопатическое лечение даёт 100% смертности, и на этом кончилось сравнительное испытание гомеопатического и аллопатического лечения дифтерита»[366].

В то же время в «Правительственном вестнике» было опубликовано подписанное высшими российскими медчиновниками решение Медицинского совета, посвященное в основном личности д-ра Дитмана и лишь в очень незначительной степени — сущности его предложения.

Как и всегда в споре аллопатии и гомеопатии, предложение испробовать гомеопатию было с негодованием отвергнуто на основании исключительно умозрительных концепций и отвлеченных рассуждений, имевших в своей основе железное «этого не может быть, потому что не может быть никогда[367].

Сей неизбывный страх клинического сравнения двух методов, которым тяжело «заболела» аллопатия после панъевропейских эпидемий холеры 1830 — 1840-х годах, когда выяснилось неоспоримое преимущество гомеопатии и, что самое главное, не только полная неэффективность, но и вредоносность аллопатического лечения (кровопускания, каломель, рвотные и пр.), аллопатам не удавалось изжить очень долго. Сравнение гомеопатии и аллопатии — это предмет для отдельного разговора; сейчас я хотел бы напомнить читателям лишь факты, относящиеся к истории лечения дифтерии.

Corynebacterium diphtheriae был обнаружен Эдвином Клебсом (1843-1913) из университета в Цюрихе в 1883 г., а в 1884 г. немецкий бактериолог Фридрих Лефлер (1852-1915) из университета в Грейсвальде сумел вырастить коринебактерии на искусственной среде и показать, что именно они вызывают дифтерию.

Дифтерийный токсин был выделен французским микробиологом Эмилем Ру (1853-1933) в 1888 г., а в 1891 г. немецкий микробиолог и иммунолог Эмиль Адольф фон Беринг (1854-1917) вместе с японским исследователем Шибасабуро Китасато (1852-1931) разработал противодифтерийную сыворотку (за что Беринг в 1901 г. был удостоен Нобелевской премии), которую он получал при иммунизации животных дифтерийным токсином, и в 1891 г. ее впервые успешно применил. В России использовать сыворотку первым начал проф. Г.Н. Габричевский (1860-1907) в 1893-1894 гг.

При фактическом отсутствии хотя бы сколь-нибудь эффективного аллопатического лечения дифтерии гомеопатическое лечение, об успешности которого заявлял далеко не один д-р Дитман, было отвергнуто без всякой проверки, лишь по праву сильного и имеющего власть решать, чем следует лечить народ! Чтобы закончить тему использования цианистой ртути для лечения дифтерии, приведу еще одну цитату из старого российского гомеопатического журнала:

«Аллопаты торжествуют, получая 20-30% смертности при сыворотке. Но те же аллопаты, применявшие гомеопатический цианистый меркурий, получали процент смертности несравненно меньший. Так, аллопат д-р Коте получил 3-4% смертности, д-р Зельден лично 2,5%; он же собрал из литературы свыше 700 случаев других врачей с общей смертностью в 7,5% («Альгемайне медицинише центральцайтунг», 1886, № 37)»[368].

Справедливости ради следует сказать, что судьбу гомеопатов разделяли и другие «ненаучные» врачи. Так, врач-натуропат Линкольн Грэхем сообщил в своей книге, что он лечил 400 человек, заболевших гриппом во время печально известной эпидемии гриппа («испанки»), и не потерял (как и многие гомеопаты — см. главу «Грипп») ни одного пациента.

Во время эпидемии дифтерии в Берлине в 1900 г. через его руки прошло 28 пациентов, и все они выздоровели. Метод Грэхема был очень прост:

1) полный отказ от еды до выздоровления;

2) стакан воды, желательно ключевой, каждый час;

3) ежедневная «высокая» очистительная клизма;

4) холодные влажные обертывания грудной клетки при симптомах пневмонии.

Другой врач-натуропат, д-р Райт, который написал предисловие к книге Грэхема, сообщил, что он был крайне скептичен в отношении столь упрощенного метода лечения тяжелейших болезней до тех пор, пока не решился применить его сам в своей практике, а д-р Гюнтер, в клинике которого д-р Грэхем проводил лечение заболевших дифтерией, убедившись в эффективности этого способа, поспешил в берлинский госпиталь «Шарите» и предложил применить его там.

Предложение было тем актуальнее, что расхваленная противодифтерийная сыворотка в ту эпидемию чаще всего оказывалась совершенно бесполезной.

Там он получил... твердый и решительный отказ. Подтекст: пусть-де малыши лучше «научно» умирают, чем «ненаучно» выздоравливают. Строгое следование принципам, пусть и во вред больным, и в этот раз оказалось дороже здравого смысла[369].

Метод Грэхема был далеко не единственным, предложенным натуропатами для лечения дифтерии. В 1930-х годах в научной периодике публиковались многообещающие экспериментальные данные относительно эффекта воздействия витамина С на дифтерийный токсин[370], что не прошло мимо внимания некоторых врачей.

В 1957 г. д-р Фред Кленнер опубликовал статью, в которой делился своими успехами в лечении различных инфекционных заболеваний, в том числе и дифтерии, с помощью витамина С. Особенно тяжелым пациентам он вводил витамин С внутривенно по два-четыре грамма каждые два-четыре часа.

Эффект, по словам д-ра Кленнера, был поразительный. С тем большей горечью он писал: «И, тем не менее, есть врачи, которые скорее будут стоять и наблюдать, как их пациент умирает, чем используют аскорбиновую кислоту — и все лишь потому, что в их ограниченном воображении она может существовать только как обычный витамин»[371].

В своей публикации в 1971 г. он описал случай, когда он и его ассистенты вводили маленькой девочке, заболевшей дифтерией носа, 10 г аскорбиновой кислоты шприцем на 50 мл каждые восемь часов в течение суток, а затем дважды с перерывом в двенадцать часов. После этого ребенок получал 1 г лекарства в таблетках каждые два часа. Девочка полностью выздоровела[372].

Разумеется, я сообщаю все эти факты не с целью рекомендовать какой-то метод лечения или отговаривать от него. Я хотел бы лишь привлечь внимание читателей к тому абсурдному положению вещей, когда многоголосый хор медиков и невежественных СМИ, подкармливаемых производителями лекарств, дружно уверяет население в том, что никакой разумной альтернативы одобренным официозом методам профилактики и лечения (в данном случае сывороткам и вакцинам) не существует и существовать не может, в то время как уже показавшие в прошлом свою эффективность эмпирические методы, которые нельзя запатентовать и которые не могут быть использованы в целях обогащения групп интересантов, замалчиваются и не изучаются.

Еще немного о гомеопатическом лечении дифтерии. Кроме Mercurius cyanatus можно рекомендовать нозод Diphtherotoxinum (практически заменивший некогда бывший очень популярным Diphtherinumi[373]) и такие препараты, как Ailanthus (полубессознательное состояние, серовато-синее горло, красное лицо, отвратительный запах изо рта), Arsenicum album (резкий упадок сил и прострация), Lachesis (болезнь начинается на левой стороне и переходит на правую), Lycopodium (болезнь начинается на правой стороне и переходит на левую), Amm triphyllum (дифтерия носа)[374].

Все эти лекарства можно давать в 30-м сотенном разведении каждый час до улучшения состояния. Упоминавшийся выше д-р Карл фон Виллерс писал о Mercurius cyanatus:»... При моих многолетних наблюдениях я дошел до 30-го сотенного разведения, которое я теперь при лечении дифтерита употребляю исключительно, причем я приобрел непоколебимое убеждение, что с увеличением растворения верность и скорость действия цианистого меркурия растет и усиливается[375].

Впрочем, я искренне надеюсь, что моим читателям не придется не только лечить дифтерию, но даже когда-либо видеть ее. Токсические формы болезни, как было сказано выше, характеризуются быстро меняющейся клинической картиной и стремительным ухудшением состояния больного, и надо обладать немалым гомеопатическим опытом и знаниями, чтобы чувствовать себя уверенным в лечении таких пациентов. Родителям, обеспокоенным вспышкой или эпидемией дифтерии по соседству, может быть предложена хорошо зарекомендовавшая себя гомеопрофилактика Mercurius cyanatus[376] или одним из упоминавшихся выше нозодов дифтерии.

Наличие или отсутствие иммунитета к дифтерии до широкого распространения серологических методов определялось тестом, названным по имени венгерского педиатра, профессора Белы Шика (1877-1967), открывшего его в 1908 г. и пятью годами позднее предложившего для массового выявления восприимчивых к дифтерии детей.

Тест заключается во внутрикожном введении 1/50 минимальной летальной (для морской свинки) дозы дифтерийного токсина; появление инфильтрации и воспаления в месте инъекции считается показателем отсутствия иммунитета к дифтерии.

Из-за нескольких детских смертей этот «безопасный» тест был запрещен в Австро-Венгерской империи и вообще встречен в Европе не слишком дружелюбно. Гораздо больший интерес к нему проявили американцы, особенно производители биопрепаратов, и в США Шик и Ко сделали на нем хорошие деньги[377].

Субъективность и ненадежность этого теста не раз становились предметом дискуссий. Публикации 1930-х годов очень хорошо показывают колебания врачей: не верить тесту Шика, или не верить в защитную силу прививок, или же вообще не верить ни тому ни другому. Например, английский врач Мессингхэм сообщал: «Имеющие положительную реакцию Шика, несмотря на многократный контакт с инфекцией, не заражаются дифтерией, а наличие вирулентных штаммов возбудителя в своем горле не мешает людям оставаться в отличном здоровье»[378].

Из Эдинбурга в 1927 г. сообщили о 54 детях, заразившихся дифтерией, несмотря на отрицательный результаттеста Шика[379].

Из Института Коха в Берлине было сообщено о том, что «даже после неоднократного заболевания дифтерией у детей все еще обнаруживается положительная реакция Шика»[380].

В советской литературе сомнения относительно ценности пробы Шика также нашли свое отражение: «На съезде германских педиатров (1931) реакция Шика подверглась резкой критике. Так, Поккельс отметил, что «к сожалению, реакция Шика еще играет известную роль в литературе». Колле заявил, что реакция Шика является недостоверной пробой...». «Ревизия» реакции Шика проводилась также многими советскими учеными... Подводя итог литературной полемике вокруг вопроса о значимости реакции Шика, П. Ф. Здродовский писал: «Реакция Шика может быть недостоверной в каждом отдельном случае, но применительно к целым коллективам она может отображать общие закономерности в полном соответствии с действительностью...»[381]

Поскольку отрицательная реакция Шика может привести к ненужной прививке дифтерийного анатоксина этому «каждому отдельному случаю» и соответственно к дополнительной парентеральной антигенной нагрузке и неоправданному введению токсических веществ, то желательно, чтобы ее сменила более точная проба. Ныне, как правило, проводятся серологические исследования, однако во многих странах тест Шика все еще продолжает применяться. Здесь интересно отметить, что, возможно, тест Шика связан вовсе не с наличием или отсутствием антител к дифтерийному токсину, а с какими-то более глубокими и пока еще неизвестными механизмами иммунитета, которые, вероятно, использует и гомеопатия.

В гомеопатической литературе нередко цитируется проведенный в 1932 г. эксперимент известного французского врача-гомеопата Пьера Шаванона (1898-1962), который дал две дозы Diphtherotoxinum 4М с интервалом в шесть-восемь недель 45 детям с отрицательной реакцией Шика, после чего, у всех 45 реакция Шика стала положительной[382].

Разумеется, не следует переоценивать результаты этого эксперимента, утверждая, что все 45 стали защищенными от дифтерии. Но те же самые сомнения будут верны и для дифтерийного анатоксина!

Подтверждением гипотезы о вовлечении в процесс защиты от дифтерии других иммунных механизмов, не связанных с антителами, может служить и малоизвестное исследование девяти британских ученых середины прошлого века, в котором было показано, что проверка уровня антител к токсину у заболевших дифтерией (на примере вспышек дифтерии в Англии в 1939-1942 гг., особенно в Дании в 1941-1942 гг.) никакой связи между заболеваемостью дифтерией и присутствием антител не обнаружила: дифтерией «успешно» заболевали те, у кого уровень антител значительно превышал считающийся «защитным», в то время как при несомненном контакте с больными дифтерией те, у кого антител не было вообще, оставались здоровыми[383].

Разумеется, британские медицинские власти сделали вид, что никакого исследования, полностью опровергающего теорию прививочного иммунитета, сделано не было, а само исследование упрятали под сукно.

Читающих эту главу в первую очередь, вероятно, будет интересовать вопрос о недавней вспышке дифтерии в странах СНГ и Балтии в 1990-х годах. Об этом речь пойдет ниже; пока что поделюсь с читателями некоторыми интересными сведениями о причинах этой вспышки. Оказывается, главными пособниками дифтерии были... медработники! Вот несколько примеров.

«На психологии населения, и в первую очередь на медицинских работниках, заметно отразилась серия публикаций в специальной медицинской литературе и в популярных медицинских изданиях, а также на телевидении и радио о вреде прививок и низком качестве вакцин. Больше всего непривитых оказалось среди медработников и членов их семей... Отрицательное отношение некоторых медиков и населения к вакцинации усугубляется еще и тем, что случаи заболевания наблюдаются и среди привитых»[384].

«Особую тревогу вызывает рост частоты отказов родителей от прививок, причем среди этих родителей много медицинских работников»[385].

«Эффективность принимаемых мер могла быть гораздо выше, если бы не систематические негативные выступления в средствах массовой информации всем хорошо известных людей. Как ни странно, эти выступления оказывают наибольшее отрицательное влияние не на общую популяцию города, а на отношение к вопросам иммунизации медицинских работников, обслуживающих взрослое население»[386].

Конечно, ларчик открывается просто, и ничего странного здесь нет. Привыкшее верить в авторитеты население, «общую популяцию», можно убедить в безопасности вакцин, содержащих «в соответствии со стандартами ВОЗ» ртуть, формальдегид и алюминий. Но когда о составе вакцин и о тех условиях, в которых они изготавливаются и тестируются, узнает наконец осведомленный в токсикологии медицинский работник, которого на мякине болтовни о безвредности многократного парентерального введения ядов не проведешь, то его реакция совершенно предсказуема, как реакция всякого нормального человека. Он просто стремится оградить себя и своих близких от прививок. Ну а когда он узнает также о «невероятно редких» осложнениях и перед глазами привитые, болеющие ничуть не хуже непривитых, то желания принимать участие в прививочном экспериментировании со здоровьем своих детей становится еще меньше.

Трудно сказать, каков же был в действительности прививочный «охват» в республиках бывшего СССР. Конечно, развал империи и развал системы здравоохранения не мог способствовать большому «охвату», но все-таки, сколько же было привитых и непривитых?

В материалах доклада и в своей книге[387] Г.П. Червонская приводит примеры противоречащих друг другу заявлений медицинских чиновников относительно реальных цифр заболеваемости дифтерией в Москве в 1992-1993 гг.; разница в количестве заболевших достигает полутора-двух раз!

Со статистикой «охвата» дела обстоят еще хуже. Невозможно найти точные цифры того, сколько же было привитых и непривитых к моменту начала вспышки, но даже если бы они и были опубликованы, им, как любой статистике, выходящей из-под пера вакцинаторов, вряд ли можно было бы доверять.

Ограничусь несколькими цитатами: «В 1991-1992 гг. уровень ниже 90% охвата прививками с дифтерийным анатоксином был в следующих странах: Грузия — 45%, Ирландия — 65, Азербайджан — 69, Турция — 72, Россия — 73, Литва — 78, Югославия (Сербия и Черногория) — 79%»[388].

Российские 73% вовсе не выглядят катастрофически низким уровнем. Другие авторы не вдаются в такие подробности, но зато охотно указывают на первопричину всех бед: «...начиная с 1972 г. вследствие беспрецедентной кампании против профилактических прививок уровень привитости на территории России и других стран СНГ (?? - А.К.) стал быстро снижаться: в конце 80-х годов он достиг критической отметки — 50% и ниже, что привело к быстрому подъему заболеваемости»[389].

Или: «В Москве ежегодно отказываются от прививок от 6 до 8 тыс. человек, а в Саратовской области отказы от прививок составляют более 6% и в целом по этой области по разным причинам не привиты против дифтерии более 11 тыс. детей, подлежащих вакцинации…»[390]

Однако впечатление, что заболеваемость «вследствие беспрецедентной кампании» неуклонно нарастала в 1980-х годах и вылилась в эпидемию в 1990-х годах, совершенно ошибочно. В архивах Минздрава СССР я нашел следующие данные, которые приводятся ниже в виде таблицы. Украина, также сильно пострадавшая от эпидемии дифтерии 1990-х годов, была взята мною для сравнения.

Обращает на себя внимание, что число заболевших среди взрослых в любом году было значительно выше, чем среди детей (и такое распределение почти точно повторилось во время эпидемии), и что в последние четыре года 1980-х заболеваемость дифтерией в РФ была вполне стабильна и при этом существенно ниже заболеваемости предшествовавших им трех лет.

Я не имею точных данных о численности населения РФ в эти годы, чтобы сделать подсчет, но не вижу оснований ставить под сомнение сообщение о том, что «в 1986-1989 гг. показатели заболеваемости были в пределах 0,38-0,5 на 100 тыс. населения... С 1986 г. наметилась тенденция к снижению смертности от дифтерии»[391].

Таблица 1. Число заболевших дифтерией в РСФСР и УССР за 1983-1989 гг.

  1983 г. 1984 г. 1985 г. 1986 г. 1987 г. 1988 г. 1989 г.
РСФСР 1284 (305) 1319 (320) 1187 (263) 773 (195) 755 (222) 565 (32) 593 (75)
УССР 53 (23) 62 (19) 75 (23) 97 (28) 92(25) 81 (17) 59 (25)

(в скобках — в возрасте до 14 лет)[392]

Это низкая заболеваемость и, вероятно, соответствующая данным таблицы. Также вполне разумен и другой вывод: «... в 80-е годы стало ясно, что массовая иммунизация детей не только не ликвидировала заболеваемость дифтерией, но даже не предотвратила ее периодические подъемы»[393].

И прежде чем ненадолго расстаться с эпидемией дифтерии, вакцинаторс-кой любимицей последних лет, стоит добавить, что эта эпидемия была если не ожидаема, то вполне предсказуема, и при этом вне всякой связи с наличием или отсутствием прививок. Вспышки дифтерии в развитых странах (в начале 1970-х годов в США, в 1984 -1986 гг. в Швеции) неизменно случались в среде алкоголиков и наркоманов из числа бродяг.

Логично было предположить, что стремительное обнищание огромного количества людей, развал системы здравоохранения и появление беженцев станут питательной почвой для распространения инфекционных болезней. Однако никто об этом всерьез не задумался. А это необходимо было сделать хотя бы для того, чтобы предупредить врачей быть более бдительными в отношении болезней, редко встречавшихся в последние годы. Тогда не было бы ситуации, при которой «первоначально диагноз «дифтерия» даже у заболевших токсическими формами, включая случаи с последующими летальными исходами, был поставлен только в 37,8% случаев»[394].

Как всегда, надеялись на авось...

Вакцина

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.