Spiegel: Какие политические конфликты Вы имеете в виду?

В интервью Spiegel Карим Ага Хан IV, потомок пророка Мухаммеда и духовный лидер 20 миллионов мусульман-исмаилитов, говорит об основах своей веры, о скандале вокруг недавних высказываний Папы об исламе и о том, как предотвратить глобальное столкновение религий.

Принц Карим Ага Хан IV считается прямым потомком пророка Мухаммеда и 49-ым имамом – духовным лидером мусульман-исмаилитов. Исмаилиты составляют небольшую – около 20 млн. человек – общину внутри исламского сообщества. Они разбросаны по 25 странам мира – Центральной Азии, Европе и Восточной Африке. Сам Ага Хан живет под Парижем во дворце Эглемон. Он родился неподалеку от Женевы, и рос в Кении, Швейцарии и Лондоне, а затем получил образование в Гарварде. В 20-летнем возрасте он стал преемником своего деда и принял титул Ага Хана, став вместе с тем религиозным лидером и распорядителем миллиардного имущества. Он живет на наследство своей семьи и на те 10 процентов, которые все исмаилиты мира должны перечислять принцу со своих доходов. Большая часть этих средств направляется в Aga Khan Development Network -- один из крупнейших в мире частных благотворительных фондов развития. У Ага Хана два сына от первого брака – 34-летний Рахим и 32-летний Хуссейн. У него также есть ребенок от второго брака с немецкой принцессой Габриэле цу Ляйниген – их сыну Али Мохаммеду 6 лет. Своим преемником Ага Хан должен назначить одного из своих сыновей, но выбор принца останется тайной до самой его смерти.

Spiegel: Ваше Высочество, в недавней лекции Папа Бенедикт XVI процитировал императора Мануила: «Покажите мне, что такого нового принес Мухаммед, и вы увидите, что это были вещи только злые и бесчеловечные, такие как приказ мечом распространять веру, которую он проповедовал». Эта цитата из текста XIV века вызывала волну негодования в мусульманском мире. Почему? И какова была Ваша реакция?

АГА ХАН: С моей точки зрения, надо начать с того, что я был очень обеспокоен этим заявлением (Папы), потому что оно вызвало великое недовольство в исламском мире. Мне кажется, что это веха на пути к еще большему непониманию между религиями, к деградации взаимоотношений. Я думаю, что всем нам следует не добавлять ничего, что могло бы ухудшить ситуацию.

Spiegel: Бенедикт XVI четко дистанцировался от слов императора, которые процитировал. Позиция Папы в этой лекции состояла в том, что он хотел содействовать диалогу, и после этого он несколько раз засвидетельствовал свое глубокое уважение этой мировой религии, исламу. Может быть, это были просто неудачно подобранные слова? Или его просто неправильно поняли?

АГА ХАН: У меня нет ни желания, ни права выносить свое суждение по этому поводу. С моей стороны также было бы неразумно считать, что я знаю, что именно он имел в виду. Но этот средневековый период в истории, насколько я знаю, был периодом экстраординарного богословского обмена и обсуждений между Византийской империей и мусульманским миром. Удивительное время. Слова императора этого не отражают, так что я думаю, что они были вырваны из контекста.

Spiegel: На самом деле тема выступления Папы была совсем другой – одна из его любимых тем: связь веры и разума, которая, по его словам, ведет к исключению любой связи между религией и насилием. Вы могли бы согласиться с этим?

АГА ХАН: Если Вы интерпретируете его речь как рассуждение о вере и разуме, то я думаю, этот спор очень интересен. И дискуссия на эту тему между исламским и не-исламским миром могла бы быть чрезвычайно конструктивной. Поэтому у меня двоякая реакция на лекцию Папы: с одной стороны, я обеспокоен возможным ухудшением взаимоотношений, но в то же время с другой – я вижу новые возможности. Шанс поговорить об очень серьезном и важном вопросе – о взаимоотношениях между верой и логикой.

Spiegel: Если бы Папа пригласил Вас, вместе с другими религиозными лидерами, принять участие в дебатах о вере, разуме и насилии, Вы бы согласились?

АГА ХАН: Да, разумеется. Но в то же время я бы подчеркнул, что такая экуменическая дискуссия на определенном этапе столкнется с некоторыми ограничениями. Поэтому я предпочел бы говорить скорее о космополитичной этике, растущей из всех великих религий Земли.

Spiegel: А у ислама есть проблемы во взаимоотношениях с разумом?

АГА ХАН: Вовсе нет, правда. Я бы сказал обратное. Из всех авраамических религий, ислам, возможно, придает наибольшее значение знанию. Это делается для того, чтобы понимать творение Бога, и, таким образом, это вера в высшей степени логичная. Ислам – религия разума.

Spiegel: Тогда каковы же основные причины терроризма?

АГА ХАН: Неразрешенные политические конфликты, фрустрация и – прежде всего – невежество. Ничто из этого не было рождено в результате богословского конфликта.

Spiegel: Какие политические конфликты Вы имеете в виду?

АГА ХАН: Конфликты на Ближнем Востоке и в Кашмире, например. Они остаются неразрешенными в течение десятилетий. Не хватает понимая того, что ситуация там требует срочного решения, что она резко ухудшается, это как рак. Если в случае ракового заболевания не приять меры достаточно рано, в конце концов опухоль нанесет ужасный вред. А регионы неразрешенных конфликтов становятся рассадником терроризма.

Что касается распространения веры мечом: все религии, в течение определенного периода своей истории использовали войну, чтобы защитить себя или чтобы расширить зону своего влияния, и были случаи, когда вера использовалась в качестве оправдания военных действий. Но ислам к этому не призывает, это религия мира.

Spiegel: Действительно, во имя христианства были совершены ужасные преступления, например крестоносцами. Это было уже давно, это в прошлом. Но воины джихада совершают свои преступления сегодня, в наши дни.

АГА ХАН: Относительно недавно в прошлом мы еще видели кровавые столкновения в христианском мире. Посмотрите на Северную Ирландию. Если бы мы, мусульмане, интерпретировали это как правильное выражение протестантизма и католицизма или как проявление сути христианской веры, вы бы сказали, что мы просто не понимаем, о чем говорим.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: