Сделай Сам Свою Работу на 5

ГЛАВА 17. ФАШИСТСКАЯ ТВАРЬ






Штирлиц лежал на грязной кушетке в камере третьего яруса Гестапо, в той самой, где недавно он устроил пытку носками над Геббельсом. Штирлиц смотрел в потолок. Потолок был серый, и казалось, такой же грязный как и кушетка, как и заплеванный, как будто специально кем-то пол, как и тускнеющие под замасленной лампой стены. "А это уже провал! - подумал Штирлиц. - И самое главное, Кэт окончательно втюрится в Бормана! Гад! Это все он подстроил - любитель мелких пакостей! Фашистская тварь! Как я их всех ненавижу!"

Штирлица терзали смутные сомнения относительно внезапного заключения его в ту же самую камеру, где он пытал доктора Геббельса, плюс еще ко всему, ужасно ныла разбитая во вчерашней драке челюсть. Но эти неприятности, которые, несомненно, привели бы любого другого разведчика в полное отчаяние, ни в коем случае не смутили Штирлица. Более того, он даже не поперхнулся, когда дверь в камеру внезапно открылась и на пороге стояли сияющий Мюллер и моргающий глазками Гитлер.

Гитлер брезгливо обошел камеру, c пониманием посмотрел на орудия пыток и, высморкавшись себе в рукав, обращаясь к Штирлицу, ехидно спросил:
- Что, голубец мой сизокрылый, попался?



Штирлиц решил идти напролом и вытянув правую руку вперед, как на параде заорал:
- Хайль Гитлер!

Мюллер был ошарашен и пробубнил что-то невнятное.

- Хватит придуряться, - не обращая внимания на Штирлица продолжал Гитлер, - полковник Исаев, ваша песенка спета! Вы разоблачены!

Мюллер повеселел.

- Мой фюрер, вы во власти грязных сплетен и слухов, которые преподносятся вам жирными свиньями, известными мне c детских лет, - c гордым видом сказал советский разведчик.

Мюллер побледнел.

- Послушайте, господин Штирлиц! - продолжал любимый фюрер. - Зачем притворяться? Признайтесь, что комедия c Геббельсом была устроена вами только для того, чтобы опорочить меня в глазах моей любимой Евочки, в то время когда вы, и только вы, делили c ней постель? Признайтесь, и вы будете прощены! Я хочу знать всю правду!

Глаза Мюллера сначала покраснели, потом побледнели, стали коричневыми и постепенно налились оттенком гнойного цвета, в результате чего лицо группенфюрера приобрело мертвецки пьяный вид, однако это не помешало ему тихо заметить:
- Мой фюрер, мы его обвиняем не в этом!



Гитлер был ошарашен.
- Только я, слышите, только я, знаю в чем его обвиняют! - заорал любимый фюрер и смачно плюнул в лицо Мюллера.

Штирлиц решил не упустить момента понравиться Гитлеру:
- Разрешите, мой фюрер?! - спокойно сказал он, взвешивая в правой руке свой любимый кастет.
- Только не больно! - равнодушно прогнусавил Гитлер, махнув рукой на Мюллера.
"Сейчас будут бить!" - подумал Мюллер и получил первый мощный удар в нос.

За первым ударом последовали второй, третий, потом в ход, как всегда у Штирлица, пошли ноги. Штирлиц бил Мюллера со знанием дела и беззаботно-хладнокровным выражением физиономии...

- Довольно! - сказал Гитлер, отрывая распоясавшегося Штирлица от Мюллера. - Итак, продолжим! Вы спали c Евой? Отвечайте?
- Мой фюрер, вопрос, как вы сами понимаете, слишком конфиденциальный. Пусть эта жирная свинья уберется отсюда! - показывая на Мюллера, сказал Штирлиц.

Мюллер не заставил себя ждать, а Штирлиц выиграл еще одну минуту ценного времени и был готов к ответу.

- Ну, так как? Будете говорить? - спросил Гитлер прямо глядя на Штирлица.
- Мой фюрер, прошу меня простить, но все это - чистая правда! Да, я любил и люблю Еву. Кроме того, ночи, проведенные c ней, были прекрасны!
- Что вы сказа...
- Да, мой фюрер, эти ночи мне не забыть никогда!

Фюрер расплакался. Штирлиц принялся его успокаивать. Мюллер промывал разбитый нос и поэтому не мог видеть этой трагичной сцены.

"Ну почему же я импотент?" - думал Гитлер.

"Потому что ты придурок!" - думал Штирлиц, поглаживая черный чубчик на голове Гитлера.



Прошло несколько минут и Гитлер взял себя в руки. Вытерев сопливым рукавом пиджака слезы, он спросил:
- А что она говорила обо мне?
- Вам надо лечиться, мой фюрер!
- Да, она права! - сказал глава Третьего Рейха и покрасневший вышел вон.

Дверь тут же, чьей-то подлой рукой была заперта на ключ.

Штирлиц подошел к двери и попробовал ее толкнуть - дверь не поддавалась. Тогда Штирлиц со всей силы ударил по ней ногой - дверь не поддавалась. Но разведчик Исаев был очень упрям и, разбежавшись, попробовал проломить дверь плечом - она не поддавалась. "Закрыто!" - подумал Штирлиц.

Прошел час и Штирлицу послышался лязг ключей, а через минуту в камеру вошел Мюллер, у которого под правым глазом красовался синяк бурого цвета.

- Штандартенфюрер, вы свободны! Я только что получил приказ фюрера о вашем освобождении!
- Скотина, ты мне еще ответишь за все! - заорал Штирлиц, ясно понимая, что никто иной как Мюллер запер дверь.
- Вы забываетесь, Штирлиц! Я старше вас по званию и, в конце концов, по возрасту!
- Да, пошел ты! - сказал Штирлиц и, дав пинка Мюллеру, вышел из камеры, оставив бедного старика распластанным на грязном полу.

ГЛАВА 18. ВОСПОМИНАНИЯ


Штирлиц решил отдохнуть и поэтому направился в свой любимый кабачок "Три поросенка". Заказав, как всегда, три банки тушенки, пачку "Беломора" и бутылку водки, он сел за свой столик и принялся c животным аппетитом ухлестывать тушенку, чем обратил на себя внимание не только посетителей кабачка, но и фрау Заурих, которая играла в покер со старым, тускнеющим генералом.

- Господин Бользен, можно c вами посидеть? - спросила фрау Заурих, подсаживаясь к Штирлицу.
- Валяйте! - процедил Штирлиц и выпил стакан водки.
- Вы плохо выглядите!
- Хорошо, что еще живу!
- Трудное время?
- Гадкое время!
- Родные пишут?
- Пишут!
- Все хорошо?
- Да, ну их! - махнул рукой Штирлиц.
- Зря вы так, ваша жена очень симпатичная женщина, - и фрау Заурих прослезилась. - Тогда, в тридцать третьем, она была так добра ко мне. Вы помните, в то время меня бросил мой неповторимый Герберт.
- Успокойтесь, найдете себе другого.
- Да, где уж мне!
- Не расстраивайтесь! Жизнь прекрасна! - сказал Штирлиц и выпил еще один стакан водки.
- Расскажите что-нибудь о себе, господин Бользен. Вы так интересно рассказываете.

Штирлиц недоверчиво посмотрел на Заурих. Особой враждебности он к ней не испытывал. Открыв еще одну банку тушенки, Штирлиц налил водки, выпил, закусил и рассказал вот такую байку:

- В 1922 году, когда наша революция, как вы знаете, победила, ЧК меня направила на работу в Кремль для выявления особо опасных врагов советской власти среди членов политбюро. Да, это было в 1922 году. Москва! Эх, фрау Заурих, знаете ли вы, что такое Москва?! Именно тогда я впервые увидел товарища Ленина. Он был в то время слишком болен, но все же сохранял присущую ему работоспособность. Когда я вошел в его кабинет в Кремлевской квартире, Владимир Ильич что-то писал, сидя за своим рабочим столом. Увидев меня, он встал и, подойдя ко мне, сердечно, по-товарищески, пожал мне руку, - Штирлиц облизнулся. - И прямо глядя в мои честные глаза, мягко спросил:

"Товарищ Исаев, вы к нам, как мне сказал Феликс Эдмундович, присланы для оперативной проверки?"

"Да, Владимир Ильич!" - ответил я ему.

"Ну что ж, батенька, тогда приступайте к работе! Может начнете c меня?"

"Ну что вы, Владимир Ильич..." - прошептал я краснея.

"А вы, батенька, не смущайтесь! - засовывая пальцы в жакетку, сказал он. - Время сейчас такое! Доверять никому нельзя! Даже мне! - И Владимир Ильич улыбнулся. - Ах, фрау Заурих, какая это была улыбка! - Потом он подошел к окну (как сейчас все это помню), посмотрел вниз и, наверное, ничего подозрительного не заметив, повернулся ко мне. - "Поймите, Штирлиц Максимович, что революция была совершена не только для того, чтобы Надежда Константиновна могла спокойно работать не только в Шушенском, но и в Москве, а для того, прежде всего, чтобы каждая кухарка могла управлять государством".

"Я понимаю, Владимир Ильич..."

"Ничегошеньки вы, батенька, не понимаете! Революция порождает не только своих героев..."

И Владимир Ильич гордо посмотрел на меня.

"Революция, милый мой человечище, плодит еще и бездарных, глупых людей, которые потом перерастают в наших потенциальных врагов! И задача революции - сейчас выявить среди подленькой и гаденькой интеллигенции этих людишек! Если мы этого не сделаем сейчас, то потом, в будущем, c нами сделают тоже самое наши враги!"

Он подошел к сейфу, открыл его, вытащил оттуда графин, наполненный какой-то белой, прозрачной жидкостью, достал два граненых стакана, поставил все это на свой рабочий стол и, прямо глядя в мои глаза, спросил:

"Пить будете?"

"Пить?" - переспросил я его.

"Да, батенька, пить! И не что-нибудь, а настоящую воронежскую самогоночку! - И Владимир Ильич облизнулся. - Мне ее вчера прислали из коммуны "Заря коммунизма".

"Но, у вас же ранение, Владимир Ильич!"

"Пустяки! Забудем про это!"

И я, фрау Заурих, даже находясь на работе, не сдержался. Выпить c Лениным! О, для меня, молодого сотрудника ЧК, это было величайшей честью! И мы, как полагается в таких случаях, раздавили на двоих крепенькую самогоночку. Когда мы осушили добрую часть графина, я заметил, что Ленин как-то повеселел и мне показалось, что он совершенно не болен.

"А что, батенька, - спросил он у меня, - не махнуть ли нам на рыбалку?! Вот так - все бросить и на рыбалку! А?"
"Но революция, Владимир Ильич..."

"Ах, да, да - революция! Да кому она нужна, эта революция!" - Ленин налил мне еще стаканчик. - "Революция нужна прежде всего идиотам и бюрократам, вроде Троцкого. Кстати, товарищ Исаев, займитесь им!" - И Ленин что-то черкнул в свою записную книжку. - "Понимаете ли, его нужно расстрелять, а еще лучше повесить вверх ногами!"

А глаза - такие добрые, добрые... Нет, фрау Заурих, Ленин - это был человек! Человек c большой буквы!

- Я слышала, - проснулась фрау Заурих, - что он был импотентом?

- У каждого свои недостатки... - задумчиво произнес Штирлиц и выпил последний стакан водки.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.