Тайна следствия с прокурорского позволения

Обществу запретят знакомиться с ходом громких расследований

Александра Самарина, 12 ноября 2013 г.

В Общественной палате (ОП) предлагают распространить на следователей ответственность за нарушение так называемой тайны следствия. Отслеживать нарушения в этой области будут прокуроры. Готовятся соответствующие изменения в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Источники «НГ» в Следственном комитете связывают появление инициативы с «делом «Оборонсервиса». Эксперты считают происходящее продолжением борьбы двух силовых ведомств и опасаются, что в случае реализации идеи общество лишится возможности наблюдать за ходом громких расследований.

Глава комиссии ОП по проблемам безопасности граждан и взаимодействию с системой судебно-правоохранительных органов профильной комиссии, адвокат Анатолий Кучерена не хочет приводить конкретных примеров злоупотреблений следователей по части разглашения тайн. Он подчеркивает в беседе с «НГ»: «Если я сейчас начну персонифицировать это все, мы с вами уйдем в большую политику. А мне не хочется этого делать. Мое заявление касается всех людей независимо от статуса. И для нас это принципиально важно». Кучерена исходит из того, что откровения следователей – «пиар соответствующих подразделений органов предварительного следствия, нарушающий права и свободы гражданина».

Адвокат уточняет: речь идет о первом этапе возбуждения уголовного дела и привлечения в качестве подозреваемого либо обвиняемого конкретного гражданина: «Но это не значит, что он признан виновным. А когда мы видим, что практически ежечасно идут комментарии о том, что задержали такого-то, на такой-то квартире, следователь выехал туда-то, – мы понимаем, что это очень серьезная кампания в отношении конкретного человека, который в случае прекращения уголовного дела либо оправдания в суде никогда не сможет восстановить свое доброе имя». Кроме того, считает Куречена, это и давление на судей: «Они тоже смотрят телевизор, читают газеты…»

Против прессы Кучерена ничего предпринимать не предлагает, а вот следователей, на его взгляд, следует включить в число лиц, которым не стоит разрешать откровенничать перед СМИ: «В первую очередь речь идет о дознавателях и следователях, тех должностных лицах, которые не должны разглашать данные предварительного следствия». Соответствующие поправки можно было бы внести в Уголовный или Уголовно-процессуальный кодексы, считает собеседник «НГ». Ответственность следователя, сетует Кучерена, не прописана в действующем законе, касающемся неразглашения данных предварительного следствия: «У нас получается, следователь – хозяин. Хочу – дам, хочу – не дам, хочу – разрешу, хочу – не разрешу. Но сам-то он не несет ответственности за то, что материалы уголовного дела, включая данные о личной жизни гражданина, о его слабостях, плюсах и минусах, гуляют в СМИ. Сегодня идет несоразмерный поток информации. И следственные органы нагнетают обстановку, создают негативное общественное мнение».

Связана ли инициатива палаты с «делом «Оборонсервиса»? Кучерена такой связи не отрицает, но высказывает опасение: «Как населению относиться к громким делам, которые не доходят до суда, либо в суде выносится оправдательный приговор? Изначально пресс-служба органов следствия нагнетает ситуацию, с помпой говорит о том, что провели работу, а в итоге получается пшик.

И возникает вопрос о доверии граждан к работе органов власти». Необходимо внести поправки в закон, уверен эксперт, «иначе общество начнет возмущаться – почему тот или иной высокопоставленный, статусный чин не привлечен к ответственности».

Источник «НГ» в Следственном комитете объясняет происходящее прямым недавним указанием Владимира Путина правоохранительным органам насчет увлечения силовиков пиаром в СМИ: «Путин сказал им – есть закон о том, что ход следствия за семью печатями. И только на открытом гласном суде все выясняется. А сейчас публикуются подробности, которые не нужны. В частности, это видно по следствию в отношении Сердюкова – сколько и чего изъяли плюс видео на Life News…» Поэтому, подчеркивает собеседник «НГ», решено давать по резонансным делам минимум информации: «Мол, преступник пойман, по нему ведется работа. Обществу не надо знать, сколько у него любовниц, сколько и откуда изъяли ценностей. Решили навести порядок и заодно общество успокоить. Потому что когда люди видят, что там у Сердюкова вытащили, это, с одной стороны, обществу интересно, а с другой – это нарушение процессуальных норм».

Источник не отрицает, что в случае реализации инициативы власти хотят спрятать ход расследования «дела «Оборонсервиса»: «Там еще есть несколько эпизодов, начнут их опять муссировать… Тут сверху кулаком стукнули и сказали: прекратите. Это один из мотивов». Анатолий Сердюков, напомнил источник, остался за рамками дела в статусе свидетеля и может быть привлечен к ответственности только если что-то новое всплывет на суде.

«Молчание в эфире» в некоторых ситуациях выгодно Следственному комитету. Обвинение предъявлено Евгении Васильевой, которая, сетует источник, давит на своих товарок по следствию: «Она же не может напрямую Екатерине Сметановой сказать: «Ты молчи, ничего не говори». Вот она с помощью публикаций и намекает: «Защита будет вот такой, ты смотри там, не вздумай что-то разглашать и идти на поводу. Мы говорим, что все сделали правильно, а министр не виноват». Это посыл не для общественности, а для свидетелей, которые начали взаимодействовать со следствием».

Адвокат Вадим Клювгант называет предложение Общественной палаты «лукавыми разговорами», которые могут вылиться в свою противоположность: «У нас есть ответственность за разглашение данных предварительного следствия. И уже та, которая есть, несет в себе большую угрозу. Потому что используется, как правило, для затыкания рта защите». Особенно это модно сейчас, подчеркивает эксперт, – отбирать подписки о неразглашении направо и налево, а потом пугать людей этим жупелом: «Если под благородными лозунгами, как у нас часто бывает, прячется расширение репрессий – это совсем другое дело. Важно понять, каким способом власти собираются решать проблему, чтобы это решение не вылилось в спецоперацию под прикрытием».

Член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров напоминает: «Мы видим постоянные конфликты между силовиками, вплоть до острого выяснения отношений между разными ведомствами». Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин получает очень большую политическую силу, в том числе действительно используя не завершенные и не доказанные дела, просто по самому факту возбуждения дела. И это начинает серьезно беспокоить других игроков на этом поле, ту же Генпрокуратуру, уверен эксперт.

Кстати, в заявлении комиссии Общественной палаты есть прямое указание на это обстоятельство: там считают необходимым «усилить роль органов прокуратуры в рамках процессуального контроля за надлежащим соблюдением должностными лицами правоохранительных органов и органов предварительного следствия прав участников уголовного судопроизводства, а также неразглашением без необходимости сведений, составляющих тайну следствия».

В борьбе силовых ведомств, говорит Николай Петров, с обеих сторон идет выяснение отношений: «Для этого Путин и создал систему внутренних сдержек и противовесов – когда за одним ведомством шпионит другое, призванное его уравновешивать и не давать получить слишком большую силу».

Что касается Сердюкова, подчеркивает собеседник «НГ», здесь речь идет об очевидной политической акции Кремля, который показывает: не Бастрыкина это дело – принимать такого рода серьезные решения, предпринимая действия против одного из самых влиятельных в то время людей в окружении Путина: «Кремлю «дело «Оборонсервиса» понадобилось по разным причинам, в том числе чтобы использовать его как символ борьбы с коррупцией, как способ повышения легитимности власти в глазах граждан. Но Кремль не дает отмашки на суд над Сердюковым – и это сигнал политическим элитам, что наказывать его реально нет оснований. Не юридических, а внутренних. Ведь он не нарушал правил игры. Был лояльный, эффективный – делал то, что было поручено. И в этом смысле он не должен реально пострадать. А вот сыграть роль такого немножко козла отпущения, этакой угрозы для политических элит – что, мол, никто не может быть абсолютно защищен и чувствовать себя в безопасности. Это функция, которую «дело Сердюкова» выполняет и будет выполнять независимо от того, какие законопроекты выдвинет Кучерена или кто-то еще».

Инициатива Общественной палаты, как персонаж сказки Киплинга, – появление хобота у слоненка дает ему ряд преимуществ, которые он не сразу осознает. Засекречивание работы следствия выглядит закономерным и полезным. Но только если происходит в обстановке открытости и гласности работы правоохранительных органов в целом, включая суд. А главное – в условиях большего доверия граждан властям. Если же подобные инициативы предлагаются на фоне ужесточения требований к прессе и усиления контроля над Интернетом, возникают серьезные сомнения в целесообразности изменений.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: