Кристиан Хоффман фон Хоффмансвальдау

Андреас Грифиус

Невинно страдающему

Огонь и колеса, смола, щипцы и дыба,
Веревка, петля крюк, топор и эшафот,
В кипящем олове обуглившийся рот, —
С тем, что ты выдержал, сравниться не могли бы.
И все ж под тяжестью неимоверной глыбы
Твой гордый дух достиг сияющих высот.
О, сбудется! Молва тебя превознесет,
И лавровый венец смягчит твои ушибы!...
Но разве наш Господь не так же шел на казнь?
Свершив великое, преодолеть боязнь
Перед распятием — вот долг христианина!

Слезы отечества

Мы все еще в беде, нам горше, чем доселе.
Бесчинства пришлых орд, взъяренная картечь,
Ревущая труба, от крови жирный меч
Похитили наш труд, вконец нас одолели.

В руинах города, соборы опустели.
В горящих деревнях звучит чужая речь.
Как пересилить зло? Как женщин оберечь?
Огонь, чума и смерть… И сердце стынет в теле.

О, скорбный край, где кровь потоками течет!
Мы восемнадцать лет ведем сей страшный счет.
Забиты трупами отравленные реки.

Но что позор и смерть, что голод и беда,
Пожары, грабежи и недород, когда
Сокровища души разграблены навеки?!

Вечер

Промчался быстрый день. Свой флаг подъемля, ночь

Выводит звезд полки. Людей усталых лица
Растаяли вдали. Где были звери, птицы –
Теперь грустит печаль. Как время мчится прочь!

Все дальше наш причал, сильней теченья мощь.
Как светлый день погас, так жизнь моя промчится -
И все, что вижу я, и все, что сердцу снится
Жизнь – это бег туда, куда бежать невмочь.

О, милосердный Бог! Не дай сойти с дороги!
Не дай страстям сгубить прошедших дней итоги!
Пускай твой светлый лик сияет надо мной.

Дай бодрости душе, когда сомкну я очи,
И в час последний мой на грани дня и ночи
Возьми меня к себе, лишь кончу путь земной.

Прообраз нашей жизни

Игралище времен, непостоянный род

На сцене бытия в преддверии утраты

Тот вознесен, тот пал; тому нужны палаты,

Тому - дырявый кров; кто царствует, кто ткет.

Вчерашнее ушло; минутный счастья взлет

Сметает новый день и завтра в бездну канет.

Зеленая листва поблекнет и увянет.

И острие меча на нежный шелк падет.

МЕРТВЕЦ ГОВОРИТ ИЗ СВОЕЙ МОГИЛЫ

Постой, прохожий! Не спеши!
Здесь, под плитой надгробной,
В немой кладбищенской глуши
Лежит тебе подобный.
Остановись! Со мной побудь!
И правды ты постигнешь суть.

Ты жив. Я мертв. Но ты и я -
Почти одно и то же.
Я - твой двойник. Я - тень твоя.
Во всем с тобой мы схожи.
Мне гнить в могильной глубине,
Но ты себя узри во МНЕ.

Гость на земле, из всех гостей
Ты, человек, всех тленней.
Твой дух? - Игра слепых страстей.
Мысль? - Смена заблуждений.
Деянье? - Воздуха глоток.
Жизнь? - Безрассудных дней поток.

Ах, эта скорбная плита -
Как пограничный камень,
За ним угаснут красота,
Ума и сердца пламень.
Не протащить за этот круг
Меч, книгу, посох или плуг.

Нет! О пощаде не моли:
Не будет по-другому!
Как от подошвы до земли,
До мертвого - живому.
Тик предначертано судьбой,
Твоя могила - под тобой.

О вы, творцы мудрейших книг,
Науки исполины,
Чей разум дерзостно проник
В познания глубины!
Я вас читал и почитал,
Но все равно сюда попал,

Будь именит и знаменит,
Стремись к высокой цели, -
Но слышишь? Колокол звонит!
По ком? Не по тебе ли?
Он вопрошает неспроста:
А совесть у тебя чиста?..

Твои угодья возросли,
Ты счастлив бесконечно,
По много ль надобно земли,
Чтоб лечь в нее навечно.
И нужен смертнику навряд,
Помимо савана, наряд.

Ты брал, шагая напролом,
Услады жизни с бою,
Но титул, славу, двор и дом
Ты не возьмешь с собою.
И все, кто нынче слезы льет,
Тебя забудут через год.

Так думай о своей судьбе,
Поскольку жизнь - одна ведь!
Спиши хоть память о себе
Хорошую оставить...
Как ни молись, как ни постись -
Нельзя от смерти упастись!

Но там, в заоблачном краю,
Есть для души спасенье,
Кто честно прожил жизнь свою,
Дождется воскресенья!
От зла свой дух освободи!
Ты понял?.. А теперь - иди!

ЗАБЛУДШИЕ

Вы бродите впотьмах, во власти заблужденья,
Неверен каждый шаг, цель также неверна.
Во всем бессмыслица, а смысла - ни зерна.
Несбыточны мечты, нелепы убежденья.

И отрицания смешны и утвержденья.
И даль, что светлою вам кажется, - черна.
И кровь, и пот, и труд, вина и не вина -
Все ни к чему для тех, кто слеп со дня рожденья,

Вы заблуждаетесь во сие и наяву,
Отчаявшись иль вдруг предавшись торжеству,
Как друга за врага, приняв врага за друга,

Скорбя и радуясь, в ночной и в ранний час...
Ужели только смерть прозреть заставит вас
И силой вытащит из дьявольского круга?!

СОНЕТ НАДЕЖДЫ

В дни ранней юности, в дни первого цветенья
Я встретиться с чумой успел лицом к лицу.
Едва начавши жить, я быстро шел к концу,
Исполнен ужаса, отчаянья, смятенья.

Болезни, бедствия, безмерность угнетенья
Порой не выдержать и стойкому бойцу,
А я бессилием был равен мертвецу...
Мне ль было превозмочь судьбы хитросплетенья?

Не видя выхода, я только смерти ждал...
И тут... бог спас меня. Господь мне сострадал!
С тех пор, обретши жизнь, усвоил я науку:

На грани гибели, в проигранной борьбе -
Невидимо господь печется о тебе
И в нужный миг подаст спасительную руку.

ВСЕ БРЕННО...

Куда ни кинешь взор - все, все на свете бренно.
Ты нынче ставишь дом? Мне жаль твоих трудов.
Поля раскинутся на месте городов,
Где будут пастухи пасти стада смиренно.

Ах, самый пышный цвет завянет непременно.
Шум жизни сменится молчанием гробов.
И мрамор и металл сметет поток годов.
Счастливых ждет беда... Все так обыкновенно!

Пройдут, что сон пустой, победа, торжество:
Ведь слабый человек не может ничего
Слепой игре времен сам противопоставить.

Мир - это пыль и прах, мир - пепел на ветру.
Все бренно на земле. Я знаю, что умру.
Но как же к вечности примкнуть себя заставить?!

ОДИНОЧЕСТВО

Я в одиночестве безмолвном пребываю.
Среди болот брожу, блуждаю средь лесов.
То слышу пенье птах, то внемлю крику сов,
Вершины голых скал вдали обозреваю,

Вельмож не признаю, о черни забываю,
Стараюсь разгадать прощальный бой часов,
Понять несбыточность надежд, мечтаний, снов,
Но их осуществить судьбу не призываю.

Холодный, темный лес, пещера, череп, кость -
Все говорит о том, что я на свете гость,
Что не избегну я ни немощи, ни тлена.
v Заброшенный пустырь, замшелая стена,
Признаюсь, любы мне... Что ж, плоть обречена.
Но все равно душа бессмертна и нетленна!..

ПЛАЧ ВО ДНИ ВЕЛИКОГО ГОЛОДА

Вот - довершение к проклятью:
Мир в лютой жажде изнемог.
Колодцы скованы печатью,
И ливень заперт на замок.
Земли распластанное тело
Иссохло и окаменело.

Багровым жаром пышут тучи,
Шальное солнце жжет луга.
И медленно и неминуче
Сжимают реку берега.
По этим выгоревшим склонам
Она ручьем сочится сонным.
v Дымится лес от перегрева,
Кряхтят деревья, облысев.
Во глубине земного чрева
Зачах и сморщился посев.
В полях колосья никнут вяло.
Черны цветы. Трава увяла.

Не выдавить, не выжать сока!
В какой из страшных небылиц
Зной столь бессмысленно жестоко
Душил людей, зверей и птиц?
Голодное мычанье стада...
Пустые села... Запах чада...

О нет, не в силах человека
Беду такую побороть -
Ей равной не было от века...
Но ты, всевидящий господь,
Предавший нас постыдной доле,
Казни - и не пытай нас доле!

Ты посмотри, как люди-тени,
Распухшим, изможденным ртом
Шепча молитвы в исступленье,
Лежат в пыли перед крестом,
Как тянут высохшие руки
К тебе, господь, в предсмертной муке?
v Ужель не увлажнится взор твой
При этом зрелище?.. Гляди:
Оцепенел младенец мертвый,
Прильнув к безжизненной груди
Умершей матери!.. Немею...
О многом и сказать не смею.

Ах, господи, как бессердечно,
Как больно ты караешь нас!
Не может быть, чтоб вдруг навечно
Свет доброты твоей угас,
Чтоб ты возненавидел люто
Свои созданья почему-то.

Пора! Печальным стоном внемля,
Раскрой хранилища свои,
Утешь истерзанную землю,
Ее колосья напои,
Взбодри заждавшиеся недра,
Вознагради страдальцев щедро.

Кто, как не ты, в стремленье к благу
Поможет ввергнутым в беду?
Услышь нас! Жаждущим дай влагу,
Дай голодающим еду!
Ты даровал нам жизнь - спасибо!
Так сделай, чтоб мы жить могли бы!

ПОСЛЕДНИЙ СОНЕТ

Познал огонь и меч, прошел сквозь страх и муку,
В отчаянье стенал над сотнями могил.
Утратил всех родных. Друзей похоронил.
Мне каждый час сулил с любимыми разлуку.

Я до конца постиг страдания науку:
Оболган, оскорблен и оклеветан был.
Так жгучий гнев мои стихи воспламенил.
Мне режущая боль перо вложила в руку!

- Что ж, лайте! - я кричу обидчикам моим. -
Над пламенем свечей всегда витает дым,
И роза злобными окружена шипами,

И дуб был семенем, придавленным землей...
Однажды умерев, вы станете золой.
Но вас переживет все попранное вами!

Ангелус Силезиус

* * *

Внимательно вглядись в травинку, лист, цветок –

Увидишь, как един в трех ипостасях Бог.

Как уместиться смог в душе и в сердце Бог?

Как целый океан вместился в ручеек?

Все в одном

В горчичном зернышке познанию даны

Миры вселенской глубины и вышины.

Кристиан Хоффман фон Хоффмансвальдау

Смерть

Что смерть благочестивым?

Ключи от жизни вечной,

Времен граница лживых,

Напиток сна беспечный,

На поле битвы мир,

Идущий к солнцу путник,

Блаженства вечный пир,

В пути к отчизне спутник,

Пожатие десницы,

Пылающее пламя

И райские зарницы,

Горящие над нами.

Мартин Опиц

ЖАЛОБА

Любимая страна, где мера нашим бедам?
Какой из ужасов тебе еще не ведом?
Ответствуй: почему за столь короткий срок
Твой благородный лик так измениться смог?

Ты издавна была достойнейшей ареной
Для подвигов ума, для мысли вдохновенной.
Ах, не тебе ль вчера народы всей земли
Признательности дань восторженно несли?

Теперь восторг утих... Земле и небу назло
Ты предпочла войну, ты в грабежах погрязла.
Где мужество мужей? Где добродетель жен?
Безумием каким твой разум поражен?

Вглядись в толпу сирот: что горше их печали?
Не только от меча отцы несчастных пали:
Кто смерти избежал, не тронутый в бою,
В бараке для чумных окончил жизнь свою.

Да, самый воздух наш таит в себе отраву!
Болезнь и мор вершат повальную расправу,
Терзают нашу плоть, из сердца кровь сосут.
Увы! Ни меч, ни щит от них нас не спасут.

Злодейская война растлила мысль и чувство.
Так вера выдохлась, в грязи гниет искусство,
Законы попраны, оплеваны права,
Честь обесчещена и совесть в нас мертва.

Мы словно отреклись от добрых нравов немцев,
Постыдно переняв повадки чужеземцев.
С нашествием врага из всех разверстых врат
К нам хлынули разбой, распутство и разврат.

Кто в силах вытерпеть падение такое
И угождать войне, себя не беспокоя,
Тот носит лед в груди, тот дьяволом влеком,
Тот вскормлен тиграми звериным молоком!

ВЕЗУВИЙ

Прошелся по стране - от края и до края -
Безумный меч войны. Позорно умирая,
Хрипит Германия. Огонь ее заглох.
На рейнских берегах растет чертополох.
Смерть перекрыла путь к дунайскому верховью.
И Эльба, черною окрашенная кровью,
Остановила бег своих угрюмых вод.
Свобода в кандалах. Над ней тюремный свод.
О помощи она, страдалица, взывает.
А между тем война все глубже меч вонзает
В грудь бедной родины. На запад, на восток
Вновь хлынул с трех сторон нашествия поток,
Мир, словно беженец, оставшийся без крова,
Приюта не найдет... А зарево - багрово,
И пепел над землей кружит, как серый снег.
О, где тот золотой, тот безмятежный век,
Когда не грабили друг друга и не гнали
Народы?.. Даже слов они таких не знали -
"Мое" или "твое", все поровну деля.
А ныне пиками щетинится земля,
Сокрыла свет дневной кровавая завеса...
Сравнится ль с этим злом, гнев самого Зевеса,
Везувий может ли нанесть такой урон,
Когда он, словно вепрь, свиреп и разъярен,
Кидается на мир пылающею лавой,
Как бешенство людей, как меч войны неправой?!
Никто не причинял столь пагубных утрат!
Мы злее, чем вулкан. Коварней во сто крат:
Мы громы бередим и с молниями шутим,
Пугаем небеса и море баламутим,
Мы - смерти мастера. Нам славу принесло
Уменье убивать, Смерть - наше ремесло.
Мы разумом бедны и чувством оскудели,
Зато мечом, копьем и пикой овладели.
Огня любви в сердцах разжечь мы не смогли,
Зато в огне войны Германию сожгли,
Заткнули правде рот и в исступленье диком
Мы огласили мир звероподобным рыком,
Сквозь горы мертвых тел прокладывая путь,
С преступного пути мы не хотим свернуть!
Мы в слепоте под стать циклопам одноглазым...
Когда же наконец восторжествует разум?
Когда вернется к нам любовь и честный труд?
О, наши имена потомки проклянут,
Поглотит нас вовек унылое забвенье!
В небесных знаменьях пылает откровенье:
Предвестник гибели - ночных комет полет!
Свирепая земля в нас пламенем плюет,
Природа адский жар вдохнула в грудь вулканам,
И мы обречены. Мы смяты великаном!
Ужель спасенья нет? И что нам предпринять?
На то один ответ: вулкан войны унять!
А иначе на жизнь мы не имеем права!
Одумайтесь! Хоть раз все рассудите здраво!
Ужель вас не страшит вид этих пепелищ,
Сознание того, что край наш гол и нищ,
Что храмы взорваны, что вечных книг страницы
Должны (о, варварство!) в прах, в пепел превратиться?..
О небо! Дай узреть нам сладостную явь!
От пагубы войны немецкий край избавь!
Во славу родины и господу в угоду
Дозволь нам утвердить на сей земле свободу,
Дабы, господнею спасенные рукой,
Внесли мы в каждый дом жизнь, счастье и покой!

ПЕСНЬ ОБ ОТЧИЗНЕ

Вперед, сыны земли родимой,
Вперед, священный пробил час!
Отваги истинной - не мнимой
Свобода требует от вас!
Коль нет пути для примиренья,
Коль другом враг не может стать,
Нужны порыв, бесстрашье зренья,
Душа бойца, мужская стать!

При этом ведают герои,
Что вовсе не слепая месть
Умножит наши силы втрое,
А разум, искренность и честь.
И победит в бою кровавом
Не сабель большее число,
А убежденность в деле правом,
Чтоб дух к вершинам вознесло!

Свое мы видим превосходство
Не только в прочности кирас:
Ума и сердца благородство -
Оружье верное для нас.
И, направляючись в сраженье,
Мы трижды вознаграждены
Тем, что от бездны пораженья
Святым крестом ограждены!

Нет, нас всевышний не оставит!..
Но как еще ужасен гнет!
Какая боль нам сердце давит!
Как наша родина гниет!
Судьбе доверившись всецело,
Должны мы истину узреть:
Сметем все то, что перезрело,
И то, что не должно созреть!

Так в бой, сыны земли родимой!
Так в бой! Священный пробил час!
Отваги истинной - не мнимой
Свобода требует от вас!
Коль нет пути для примиренья,
Коль другом враг не может стать,
Нужны порыв, бесстрашье зренья,
Душа бойца, мужская стать!

СРЕДЬ МНОЖЕСТВА СКОРБЕЙ

Когда весь мир под стать Содому и Гоморре, -
Как смею я, глупец, не замечая зла,
Не видя, что вокруг лишь пепел, кровь и мгла,
Петь песни о любви, о благосклонном взоре,

Изяществе манер, пленительности уст?!
Сколь холоден мой стих! Сколь низок он и пуст,
Для изможденных душ - ненужная обуза!

Так о другом пиши! Пора! А если - нет,
Ты - жалкий рифмоплет. Ты - больше не поэт.
И пусть тебя тогда навек отвергнет муза!

ПРОГУЛКА А радость-то какая!.. Среди долин и гор Поет, не умолкая, Веселый птичий хор. Завидую вам, птички, Что, радуя сердца, В свободной перекличке Вы славите творца! Завидую вам, птахи, Слагая этот стих: Неведомы вам страхи И вздор надежд пустых...

ПОГИБЛА ГРЕЦИЯ

Погибла Греция, в ничтожестве пропала.
Война сей гордый край пришибла, истрепала.
Есть слава, счастья - нет, хоть драгоценный прах
Прекрасной Греции народы чтут в веках.
Да что! Что пользы им в том поклоненье громком
Руинам прошлых лет, безжизненным обломкам?!

СЛОВО УТЕШЕНИЯ СРЕДЬ БЕДСТВИЙ ВОЙНЫ

Опять пришла беда... Куда ж теперь податься,
Чтоб отдых отыскать и скорби не поддаться!
Да и о чем скорбеть? Ах, как тут ни крути -
Любой из нас уйдет. Все смертны. Все в пути.

Не лучше ль, отрешась от скорби узколобой,
Рассудком вознестись над завистью и злобой,
Чтоб нас не била дрожь, как маленьких детей,
Которых масками пугает лицедей?

Ведь все, что нас гнетет, - такие же личины:
Невзгоды, ужасы, болезни и кончины,
А счастье, из мечты не превратившись в быль,
Нахлынет, как волна, и - разлетится в пыль.

Все это - сон пустой!.. И до чего ж охота
Средь бренности найти незыблемое что-то,
Что не могло б уйти, рассыпаться, утечь,
Чего вовек нельзя ни утопить, ни сжечь.

Разрушит враг твой дом, твой замок уничтожит,
Но мужество твое он обстрелять не может.
Он храм опустошит, разрушит. Что с того?
Твоя душа - приют для бога твоего.

Пусть угоняют скот, - благодаренье небу,
Остался в доме хлеб. А не осталось хлеба -
Есть добродетели спасительная власть,
Которую нельзя угнать или украсть.

Преследованью, лжи, обиде и навету
Не одолеть, не взять святую крепость эту.
Она как мощный дуб, чья прочная кора
Способна выдержать удары топора.

На крыльях разума из темной нашей чащи
Она возносится над всем, что преходяще.
Бог чтит ее одну. Ей ведено судьбой
Быть нам владычицей и никогда - рабой!

С чего же мы скорбим, неистовствуем, плачем,
Раз в глубине сердец сокровище мы прячем,
Что нам дано навек - не на день, не на час,
Что никаким врагам не отобрать у нас?!

Friedrich von Logau
Hoffnung vnd Geduld

Hoffnung ist ein fester Stab,
Und Geduld ein Reisekleid,
Da man mit durch Welt vnd Grab
Wandert in die Ewigkeit.

Georg Philipp Harsdörffer
Das Leben des Menschen
Das Leben ist
ein Laub, das grünt und falbt geschwind,
ein Staub, den leicht vertreibt der Wind,
ein Schnee, der in dem Nu vergehet,
ein See, der niemals stille stehet,
die Blum`,die nach der Blüt`verfällt,
der Ruhm, auf kurze Zeit gestellt,
ein Gras, das leichtlich wird verdrücket,
ein Glas, das leichter wird zerstücket,
ein Traum, der mit dem Schlaf aufhört,
ein Schaum, den Flut und Wind verzehrt,
ein Heu, das kurze Zeite bleibet,
die Spreu, so mancher Wind vertreibet,
ein Kauf, den man am End bereut,
ein Lauf, der schnaufend schnell erfreut,
ein Wasserstrom, der pfeilt geschwind,
die Wasserblas, die bald zerrinnt,
ein Schatten, der uns macht schabab,
die Matten, die gräbt unser Grab.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: