Сказка о Русалке и неверном Эндрю

ОДА

Поганенький у нас народ.

Коварный — просто страсть.

Ему бы все наоборот —

Не так, как хочет власть.

Народ обманывать горазд,

Чуть что — впадает в гнев.

Да-да, такой уж он у нас —

Народ страны РФ!

Чтоб не терять своих постов,

У нас народ страны

Фальсифицировать готов,

Не чувствуя вины.

Поганенький у нас народ,

Коварный, как гастрит.

Он нам с телеэкрана лжет,

Он беспредел творит.

Все деньги, что дает им власть,

Кладет в карман народ.

На них потом гуляет всласть

И ездит на курорт.

При этом думает народ,

Что все ему должны.

И между прочим, так и ждет,

Чтоб съехать из страны.

Народ купил в Европе дом,

Завел секретный счет.

Он вечной жадностью ведом —

Такой у нас народ.

Все то, что накопила власть

И принесла в казну,

Народ пытается украсть

И разорить страну.

Народ кроит на новый лад

Порядки и дела:

Он кумовство развел и блат,

Цензуру, культ бабла.

Но в этот раз,

Но в этот год,

Не чувствуя вины,

Совсем зарвался наш народ

На выборах страны.

Он деньги, не жалея сил,

Кидал во все края.

Он выборы сорвать решил —

Фаль-си-фи-ци-ру-я!

И президент, и депутат стоят,

Открывши рот:

Решил подделать результат коварный наш народ!

Он делал вбросы в интернет!

Публиковал дезу!

Совсем порядочности нет у тех,

Кто там, внизу!

Народ освоил фотошоп,

Наделал фотожаб —

Чиновников приличных чтоб

Оклеветать хотя б.

Народ разыгрывал кино,

Снимал на хромакей —

Как будто выборы говно

(Хотя они — о’кей!)

Он ролики снимал.

Ему давно неведом стыд.

Он урны делал на дому,

Чтоб вбрасывать листы.

Народ гримировал балкон

Под зал районных школ.

Комиссией оделся он

И гадил в протокол.

Народ одел себя ментом

И был с собою груб.

И эти ролики потом

Отправил на "Ютуб".

Как наблюдателем был он,

В дневник писал отчет.

Такой вот лгун и пустозвон

В стране у нас народ!

Народ сливал за битом бит —

Контент, где правды нет.

И оказался им набит

Российский интернет.

Какие сайты ни открой,

Кому ни покажи —

Поддельных фактов целый рой

И килограммы лжи!

В глухой провинции,

В Москве народ решил:

Пора дискредитировать тэвэ —

эссенцию добра.

У журналистов прочих стран

Пытаясь вызвать гнев,

Повел себя как диверсант

Народ страны РФ.

Он явно цель имел одну,

Стремясь в нее попасть:

Оклеветать свою страну,

Свою родную власть.

Он выпачкал себя в пыли,

Ударил в грязь лицом —

Мол, дескать, выборы прошли

С изрядным говнецом.

Народ на улицы идет,

Рисует на стене.

Какой же мстительный народ

Живет у нас в стране!

Народ, совсем уж не хреней!

Ты в клевете погряз!

Что может в мире быть честней,

Чем выборы у нас?

Не нравится? Так не ходи!

Не больно нужен ты!

Сидят расстроены вожди,

Гаранты доброты.

Трудились, горбились,

Но вот повсюду крик "долой".

Плохой достался им народ —

Неблагодарный, злой.

Народ, ей-богу, е-мое,

Ты охренел вдвойне!

Нельзя же мнение свое

Навязывать стране!

Нельзя же так давить на власть,

Откуда столько зла?

Ты можешь без нее пропасть,

Остаться без бабла!

Народ! Твой пост тебе велит

Быть флагом чистоты!

Не трогай правящих элит,

О них заботься ты!

Не злись и будь все время за,

Уйми свой пыл и гнев...

Но ведь тебе хоть ссы в глаза,

Народ страны РФ!

Мы поняли еще вчера —

Плохой у нас народ.

В отставку бы его пора,

Да сам он не уйдет.

Так прочно держится народ

За все свои места,

Что добровольно не уйдет

Со своего поста.

Он эгоист и сумасброд,

Он хочет вечно жить.

Поганенький у нас народ,

Чего тут говорить.

НЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ДРАКОНА

Стены, черные как ночь,
Белый жемчуг куполов.
Пусть печаль уходит прочь,
Это крепость наших снов.

Плеск лазоревой волны,
Льется с неба солнца мед,
Дети облачной страны
Начинают свой полет...

И не думай, не гадай,
Где здесь сон и где здесь явь,
Одного не забывай -
Кто в ответе, тот и прав...

Есть властитель в мире дня,
Повелитель есть в ночи,
Но от тайного огня -
Одному даны ключи...

Плоть от плоти, сути суть,
Ты покинул высоту,
Повелитель мира грез -
Вновь на радужном мосту...

Тот, кто поднял этот груз.
Тот, кто принял этот путь,
Все, что пройдено тобой, -
В этот миг не позабудь...

***

Сверкал в небе алмаз,
Он тьму отгонял от глаз.
И музыка лилась в низ:
Скорбная песня Дис.

Один стоял на скале,
Свет играл на чешуе,
Горели ярко глаза,
Упала из них по миру слеза.

Сорвался вниз со скалы,
Крылья его как ветер сильны.
И в высь взмыл он,
Рассек небо огонь.

Оглядел он мир с высоты-
Жертву скорбной судьбы-
И вернулся он на скалу,
И еще одну обронил слезу.

И встретил в тишине рассвет-
В свете солнца искал он ответ.
И братом звал солнце он,
Потому что был он Дракон...

ДРАКОНЫ ЛЮБВИ

Жили были на свете драконы –

Окрыленные серые львы.

Они жили как птицы на воле,

А их счастье рождалось в любви.

Но однажды разверзлись просторы.

Темной ночью, во время грозы

На планету спустились боги,

Боевые их корабли.

Термоядерные удары,

Землетрясения, смерчи, огни.

Эта ночь превратилась в кошмары.

Люди били драконов любви.

Но драконы восстали из пепла.

И лишь взрослые поднялись ввысь.

Все драконы бессмертны, но дети...

Как всегда, беззащитны они.

И поклялись драконы друг другу

Отомстить за убитых детей.

Их любовь обратилась в жестокость,

А их сила - в кошмар для людей.

Сотни молний поднялись в космос,

Сотни звезд появились вновь.

Это били драконы жестоко

За убитых детей всех богов.

С той поры люди вовсе не боги.

Люди прятались как могли.

И из этой космической бойни

Родились легенды Земли.

Они крали невест у принцев,

Похищали детей в ночи.

Но победа драконов не в злобе.

Побеждали драконов в любви.

Верьте, люди - драконы не злые.

Они здесь и совсем не мертвы.

Меч не может убить дракона.

У легенд другие концы.

Ты идешь сквозь дебри и пущи,

Все дороги препятствий полны.

Этот путь наблюдают драконы,

Проверяют силу любви.

Отступил, сделал зло, не поверил.

И тогда неминуема смерть.

Всем помог, шел без страха к цели,

Пред тобой открывается дверь.

Нет! Драконы вовсе не злые.

То спектакль со звоном мечей.

Смерть дракона, разрушенный замок.

Ты уходишь с невестой своей.

Ты уходишь и в счастье не видишь,

Как дракон восстает позади.

Потому что сила дракона

Возрастает от силы любви.

Он лежит, смотрит вслед со слезами.

Он опять остается один.

Он не злой, просто всем драконам не хватает Вашей Любви.

ПИСЬМО ДРАКОНУ

Тебе, о, Враг святой и грешный,
Тебе, пишу я безутешный,
Тебе, и стали и щиту,
Тебе слагаю одному.

Тебе, что вечно бьется с тенью,
Тебе, что путает ночь с днем,
Тебе, что знает страха тренье,
Тебе пишу – Дракон.

Тебе, не ведающий боли,
Тебе, страшащемуся мглы,
Тебе, со сломленною Волей
Я оставляю сны.

Тебе, не знающий пощады,
Тебе, надежды не оставь,
Тебе, что требует награды,
Я отбираю явь.

Всю вечность - вечности тоскуя,
Всю мига радости любя,
Твои миры не отберу я,
И не предам себя.

Оставь страх Мира, боль покоя,
Пойдем со мной во власть Войны,
Ведь только там где бездна боя,
Исполнятся мечты.

Итак, пишу я в заключенье,
Я враг твой, ну а ты мой враг,
Давай затеем приключенье,
Услышь, подай мне знак!

ДРАКОН

Цвета ночи гранитные склоны,
Цвета крови сухая земля,
И янтарные очи дракона
Отражает кусок хрусталя -
Я сторожу этот клад
Проклинаю заклятое злато,
За предательский отблеск тепла,
Вспоминаю о той, что когда-то,
Что когда-то крылатой была -
Она давно умерла.
А за горами, за морями, далеко,
Где люди не видят, и боги не верят.
Там тот последний в моем племени легко
Расправит крылья - железные перья,
И чешуею нарисованный узор
Разгонит ненастье воплощением страсти,
Взмывая в облака судьбе наперекор,
Безмерно опасен, безумно прекрасен.
И это лучшее не свете колдовство,
Ликует солнце на лезвии гребня,
И это все, и больше нету ничего -
Есть только небо, вечное небо.
А герои пируют под сенью
Королевских дубовых палат,
Похваляясь за чашею хмельной,
Что добудут таинственный клад,
И не поздней Рождества.

БОГАТСТВО ДУШИ

Души богатство не измерить

Ни золотом и ни камнями,

Не выразить эквивалентом,

Не ощутить никак руками…

Души богатство не заменит

Монета звонкая в кармане…

Жаль, что не каждый это ценит…

Что вам важней – решайте сами…

Несказанное, синее, нежное…

Несказанное, синее, нежное...

Тих мой край после бурь, после гроз,

И душа моя - поле безбрежное –

Дышит запахом мёда и роз.

Я утих. Годы сделали дело,

Но того, что прошло, не кляну.

Словно тройка коней оголтелая

Прокатилась во всю страну.

Напылили кругом. Накопытили.

И пропали под дьявольский свист.

А теперь вот в лесной обители

Даже слышно, как падает лист.

Колокольчик ли? Дальнее эхо ли?

Всё спокойно впивает грудь.

Стой, душа, мы с тобой проехали

Через бурный положенный путь.

Разберёмся во всём, что видели,

Что случилось, что сталось в стране,

И простим, где нас горько обидели

По чужой и по нашей вине.

Принимаю, что было и не было,

Только жаль на тридцатом году –

Слишком мало я в юности требовал,

Забываясь в кабацком чаду.

Но ведь дуб молодой, не разжёлудясь,

Так же гнётся, как в поле трава...

Эх ты, молодость, буйная молодость,

Золотая сорвиголова!

ТАЙНА ДРЕВНЕГО ЛЕСА

В обширном лесу, непроглядном и древнем,
Под сводом могучих раскидистых крон,
По сказкам старинным, народным поверьям,
Жил много веков кровожадный дракон.

Не злато стерёг он, как прежде водилось,
А нечто дороже, прекрасней, ценней.
Немало охотников в дебри стремилось –
Манил их не блеск драгоценных камней!

Дракон охранял белорогую серну,
Чья шкура сияньем тревожила мрак…
И вот юный воин, поверив в легенду,
Стремясь поживиться, покинул кабак.

О, юность! Не терпит она ожиданий —
Пришпорив коня, мчался к цели глупец.
Веками скрывалось коварство в преданье,
А воин прослушал легенды конец.

Сменяли друг друга на небе светила,
Средь россыпей звёздных и вспышек зарниц.
Воитель, загнав до бессилья кобылу,
Оставил её на болотах для птиц.

Едва ли не сгинув в удушливых топях,
Дошёл до высоких туманных хребтов.
Блуждал он в ущельях, пещерах и гротах,
Потратив недели на поиск мостов.

Его уносили холодные реки,
Бросали потоки на камни шутя —
Пыталась природа сломить человека,
Но стойко держалось людское дитя.

А время неслось, как весною — стремнина,
Сквозь пальцы года утекли, как песок.
Но воина к цели толкала былина —
Ведь серну добыв, он бессмертным стать мог!

...Холодное утро далёкого края...
Тяжёлым стал меч и колени дрожат.

Усталого старца опушка лесная
Встречала резьбою магических врат.

Осанившись гордо, уверенным шагом
Воитель ступал по могучим корням,
И верным клинком, густо смазанным ядом,
Дракона желал разрубить пополам.

До цели немного; в лесу посветлело,
И кровь застучала в висках горячо.
Вдруг кольца тугие драконьего тела
Сверкнули под первым рассветным лучом.

И воин, при виде зубов исполина,
К земле от испуга как будто прирос.
Отравленный меч он из ножен не вынул,
Лишь соль жгла лицо от нахлынувших слёз.

Дракон поразил измождённого старца
Приветливым нравом и ясностью глаз.
Зверь молвил: «Ты можешь со мной не сражаться,
Я вижу — тебе не до битвы сейчас.

Что ищешь так долго, поведай мне, воин?
Растратил всю жизнь на бессмысленный путь...
Где титул, которого был удостоен,
Хоромы, постель, где ты мог отдохнуть?"

Седой и горбатый, в доспехах потёртых,
Воитель устало присел у воды:
«Я знаю, дракон... Я почти уже мёртвый,
И руки мои много лет холодны.

Мальчишкой погнавшись за сказкой однажды,
Доселе искал тайны древних богов:
Я роскоши царской и вечности жаждал,
Испить крови серны из белых рогов».

«Ну что же, старик, — слушай слово дракона:
За правду награду дарую тебе —

Окончился путь, наконец-то ты — дома,
И можешь в лицо посмеяться судьбе!"

Вдруг белою серной дракон обернулся —
Мгновенно рассыпались ножны и меч.
Лишь дивного духа скиталец коснулся —
Свалились доспехи со старческих плеч.

И тотчас в могучее дерево воин
Был старым, как мир, волшебством обращён.
Он вечности в древнем лесу удостоен,
Став частью легенды до краха времён...

БАЛЛАДА О ЗИМЕ

Над осенним лесом
По лучам рассвета
С юною принцессой
Ехала карета.

В одеяньи снежном,
Затмевая звёды,
Дева пела нежно
О краях морозных.

Потонули дали
В мелодичном звоне.
Упряжью сверкали
Призрачные кони.

И с весёлым смехом
Вдруг ушей дракона
Песнь коснулась эхом
С выси небосклона.

Оборвал сурово
Все напевы рыком
Огненно-багровый
Осени владыка,

И от крыл могучих
За драконом следом,
Листья жёлтой тучей
Дружно взмыли в небо.

Преградил дорогу
Он коням хрустальным,
Слово молвил строго
Средь небес бескрайних:

"Как посмела рано
Ты сюда явиться,
Дочь царя буранов,
Юная девИца?

В Листопадных землях,
В золотых чертогах,
Мне природа внемлет,
Слушаясь как Бога!"

Заломив корону,
Отвечала звонко
Красному дракону
Дерзкая девчонка:

"Посмотри, правитель,
Оглянись на дали:
В золоте обитель
Ты найдёшь едва ли!

За моей каретой
Нет ковров багряных,
Нет лесов одетых,
Жёлтых и румяных!

Улетай, крылатый,
Улетай-ка, Осень!
Крепко спи в палатах
Средь зелёных сосен".

С чешуи дракона
Вдруг исчез багрянец.
Лист последний с клёна
Ветром брошен в танец...

Заискрилась светом,
Превратилась в сани
Девичья карета
С белыми конями.

Зазвенели льдинки
Бубенцами звонко.
Осень скрылась в дымке
Уступив девчонке.

Замели метели
От саней морозных.
Белое надели
Стройные берёзы.

Ледяным сияньем
Мир снегов искрится.
В дивном одеяньи
Мчит Зима-царица.

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ РОДА ОГНЯ

Он рождён был не в пламени матери
И отцовским огнём не согрет.
Отнимали его силу, тратили,
Уже более тысячи лет.

Так сложилась судьба незавидная:
Быть последним из рода Огня.
Он любил слушать сказки с былинами
И о том, как прекрасна земля.

С ним никто не делился рассказами,
Гномы - жадный, жестокий народ.
Горный дух сны дракону показывал
Сотрясая дыханием свод.

Началось всё в века стародавние:
Гномы в земли драконов пришли
И вело их туда предсказание
О великом Кристалле Души:

Будто в недрах под скалами старыми,
Охраняемый Диким Огнём,
Находился алмаз цвета алого -
Сердце гор с сотворенья времён.

Гномы верили слову Оракула -
Жадность пламя зажгла в их сердцах.
И детёныши жалобно плакали
Кровью огненной в алых лучах.

Будто чёрное полчище воронов,
В латах, что не подвластны огню,
Триста тысяч приземистых воинов,
Истребили драконов к утру…

Кровь драконья, как лава кипучая,
Остывая, твердела в воде.
Уничтожило расу могучую
Алчность маленьких горных людей.

Чешуёю покрыли узорчатой
Гномы новый свой замок в скале.
Топоры изготовили прочные
Из драконовых белых костей.

А в гигантскую пасть печи доменной,
По веленью своих колдунов,
Яйца скинули в пропасть бездонную,
Вместо угля, опилок и дров.

Сила спящих в скорлупках детёнышей
Отнималась для мощи огня.
Грохот молотов в кузне чудовищной
Был усладой ушам короля.

И работали гномы без устали,
В жарких шахтах под толщей пород.
Самоцветы казались им тусклыми,
Как и златом пронизанный грот.

Шли года и летели столетия,
А Кристалл оставался мечтой
И, даруя огню долголетие,
Самый сильный в яйце был живой.

Не увидели свет братья с сёстрами,
Не расправили в воздухе крыл.
Стали души их яркими звёздами -
Мир давно о драконах забыл.

Но пылал в кузнях пламень по-прежнему
С каждым годом всё ярче, сильней.
И дракона растил белоснежного
Жар гигантских плавильных печей.

Крепким сном спал он в безднах пылающих,
Охраняемый Древним Огнём,
А в груди алый камень сверкающий
Силой зверя питал день за днём.

И когда наступило затмение,
Показал дух ему страшный сон,
Как сражались драконы последние
За детёнышей, стаю и дом.

Загудели вдруг своды подземные,
Затряслись камни старые гор.
Наковальни замолкли напевные,
Даже молотов стих разговор.

Только вскрикнули гномы испуганно,
Раскололась гора пополам.
Жаль доспехов таких не придумано,
Чтобы дать можно бой в них богам.

А из жерла вулкана столб пламени
С диким рёвом коснулся небес -
Каземат зверь покинул свой каменный,
Шкурой тмив драгоценностей блеск.

Белым вихрем он вился над городом
И упавшей звездою сверкал,
Стало в кузне по-зимнему холодно,
Ветер душу, казалось, пронзал.

Жар ушёл, как и магия пламени,
Гномы замерли все, как один.
Превратил в истуканов их каменных -
В сотни сотен средь горных вершин.

И покинул дракон мир безжизненный,
К звёздам Камень Души унося,
Он хранителем Духа стал избранным
И последним из Рода Огня.

ПИЛИГРИМ

Мой преданный друг и единственный спутник,
Танцуй со мной, ветер, средь гор в облаках.
Давай же прогоним предутренний сумрак,
Крылами туманы с хребтов разметав.

Устали от странствий могучие крылья,
Пора мне найти ненадолго приют.
Для многих народов учителем был я,
Иль монстром, что страшен, коварен и лют.

Полезно прослыть и чудовищем мерзким,
Чтоб взращивать в людях отвагу и честь.
Загадки мои кто разгадывал если,
Мог счастье в награду за мудрость унесть.

И я покидаю народы незримо,
Коль те не нуждаются боле во мне.
Расправив крыла, становлюсь пилигримом,
Ищу тех, чьи души погрязли во тьме.

И снова под крыльями - земли чужие,
Укрытые пледом из вечных лесов.
Тут горы стоят, словно старцы седые,
И дремлют угрюмо под уханье сов.

Встречайте, лучи золотого рассвета,
Дракона из дальних морозных земель,
Где люди живут по старинным заветам
И песни поёт обо мне менестрель.

Неведомый край, необъятный и дикий -
Я выбрал его на страницах судьбы.
Над озером горным стремительным вихрем
Лечу, разрывая поверхность воды.

А в дымке грохочущих струй водопада
Рождается радуги дивной вуаль,
И плещутся в реках с лососем наяды,
И дышит покоем хрустальная даль…

Душистые травы цветущей долины
Навеют на годы волшебные сны;
И птица, и зверь за скалу меня примут
При солнечном свете и свете луны.

Настанет пора, и расступятся горы,
Растает, как дымка, навеянный сон,
И в тёмное время войны и раздора
К народам вернётся могучий дракон.

Дракон-Некромант

Хозяин могил и болотного смрада,
Разбуженный эхом далёкой войны,
Призвал в мир людей неживые отряды
Свирепым заклятьем из мёртвой страны.

И тысячи тысяч бойцов поднимались,
Шагая послушно сквозь дымку на зов -
Их кости держала священная ярость
И каждый живым жаждал выпустить кровь.

Владыка расправил могучие крылья
И рёвом приветствовал свой легион.
Скелеты в доспехах пред зверем застыли,
Внимая заклятью, что молвил дракон.

Пылавшие пламенем ада глазницы,
Бездушно смотрели сквозь тяжесть забрал.
Летящие замертво падали птицы,
А умерший зверь вновь живым восставал.

Чума поползла по отравленным склонам
Зелёным туманом в селенья людей.
И орды пошли некроманта-дракона,
Желавшего мир сделать царством теней.

Сметая, как пепел, людские державы,
Живые скелеты не знали преград,
Ведь именно люди, искавшие славы,
Наслали на земли пороками ад.

…Покуда цари будут рвать государства
И кровь за корону и трон проливать,
Дракон-некромант, как чумное лекарство
Продолжит оброк свой с живых собирать…

Сказка о Русалке и неверном Эндрю

(по мотивам шотландских сказок)
I

В пустынно-злой пучине океана,
Где волны тают в дали чередой,
Еще со времени столь славного Дункана
Жила одна русалка под водой.

Она была прекрасна: плечи, руки
Скрывались в мягком золоте кудрей,
И песен ее трепетные звуки
Влекли в страну кудесников и фей.

Она умела притворяться камнем,
Волной, туманом, берегом родным,
Цветком невиданным, далеким замком славным
И флагами манить во власть глубин.

В мгновение тюленем обращалась,
Скользила по уступам, как волна,
На аметисты, жемчуг рассыпалась.
И лишь любви не ведала она.

II

На самом краешке холодного залива,
На самом севере шотландских берегов
Стояла хижина, и жил в ней сиротливо,
Бесславно Эндерью - бедняк из бедняков.

Метель ломилась в дом его безвестный,
Стоящий на тугом ветру у скал,
И суп, безвкусный, как вода, и пресный
Он ложкой треснутой по вечерам хлебал.

Того, кто может с голодом смиряться,
Давно манила тишина могил –
Хотел он было с жизнью попрощаться,
Да песню вдруг услышал и застыл.

Сначала показалось – шум прибоя,
Где белые моржи на гальке спят,
Но вот блеснуло что-то голубое
На выступе, переходящем в скат.
III

Русалка пела. Хвост ее серебрян
На скудном солнце равен был слюде.
Она волос едва касалась гребнем,
И дивный звон развеялся везде.

Угрюма и черна, навстречу ветру
Волны чудовищной разверзлась бездна-пасть.
Русалка смолкла, глянула на Эндрю,
И оба сердца охватила страсть.

Потом они встречались ежедневно
И еженощно месяц стерегли:
За тучами сама Луна-царевна
Краснела от русалочьей любви.

IV

Когда подули нежные зефиры,
И солнце раскалилось до бела,
Топазы, изумруды и сапфиры
Русалка в горсти Эндрю принесла.

И зажил тот беспечно и богато,
На озере построил чудо-дом,
Всем фрейлинам дарил морское злато
И звал гостить принцессу с королем.

Теперь он реже виделся с любимой,
Земные девушки казались красивей.
Морской русалочьей душе ранимой
Все горше становилось, тяжелей:

«Видать, забыл ты горести людские!
Из сотни слов моих внемли одним:
О, Эндрю, камни не дари морские
Красавицам-соперницам моим! »

V

Забылось нежное русалочье свиданье,
Опять он пир роскошный закатил,
И в тот же вечер самой знатной даме
Он самый крупный камень подрил.

И утром приплыла русалка в лодке,
Как только море встретило рассвет,
Шептала Эндрю ласково и кротко:
«Я увезу тебя с собой в Дункансби-Хед.

Там у меня хранится чудо-диво!
Сундук сапфиров глаз твоих синей,
Богатства Пентленд-Фертского пролива
И затонувших славных кораблей! »

Как ветер лодка шла по глади моря,
Ключом скрипичным якорек блеснул…
Дивясь сокровищам своим и шаг ускоря,
Вошел в пещеру Эндрю. И заснул.

VI

Когда проснулся же, увидел груду
Сияющих сокровищ из пучин.
И думал Эндерью, еще не веря чуду,
Что все не сможет унести один.

Но тут заметил Эндрю, холодея,
Что к сводам он прикован навсегда.
У входа бледная, как злая фея,
Русалка хмурилась в короне изо льда.

Взмолился Эндрю: «Милая, одна ты
Любила пламенно и преданно. Теперь,
Как прежде бурные свои смени раскаты
Грозы на нежность! я люблю, поверь! »

Русалка молча сдернула корону –
Достоинство подводных королей.
Осколки загудели, вторя стону:
«Не мил я, так себя хоть пожалей! »

VII

«О, Эндрю, мне теперь себя не жалко!
В последний раз я вижу эту высь… »
Раскинув руки, бросилась русалка
С обрыва. Волны кровью разошлись.

Несчастный узник безнадежно слушал,
Как ветер продолжал еще шептать:
«Невидимые цепи ты разрушил,
Но эту цепь тебе не разорвать!»

Я тот, кто с ночью был знаком.
Я вышел в дождь и в дождь вернулся.
С последним городским столбом
В его печали разминулся.
Я часового миновал
В молчанье и не обернулся.
Я шум шагов своих прервал,
Когда какой-то крик раздался
С далеких улиц, но я знал,
Что он не звал и не прощался.
Я все еще стоял потом,
И звездный циферблат качался,
Но стрелок не было на нем.
Я тот, кто с ночью был знаком.

Одни говорят мир умрет в огне,
Другие твердят, про лед
Я долго жил и кажется мне
Огонь скорей подойдет

Ну если бы кто-нибудь мне сказал
Что дважды нас гибель ждет
Я не удивился бы, я узнал,
Что ненависть толще чем лед.

Ты моей зачарована кожей
И мерцанием тайны в глазах,
Но, коснувшись меня, шепчешь: «Боже!»
И я вижу в глазах твоих страх.

Я кажусь тебе мрамором статуй,
Вдруг ожившим под взглядом твоим,
Но напрасно винишь ты прохладу:
Не от холода стал я таким.

Посмотри на меня, но бесстрашно,
И забудь о сомнениях на миг!
Пусть кажусь молодым – то не важно;
В этом теле столетний старик.

Но навеки останусь я юным:
Моё тело не может стареть.
Но за каждый мой день в мире лунном
Слишком многим пришлось умереть.

Ты дрожишь, но смеёшься – не веришь!
И решаешь: «Быть может, он пьян?»
О, спасайся! Зачем же ты медлишь?!
Как отчаянно взор мой сиял!..

Ты осталась… И, может быть, к счастью,
В эту ночь я тебя не убил.
Ты любила меня странной страстью,
Что мой образ в тебе побудил.

Ты встречала меня вечерами
В той же комнате в стиле ампир…
Ты лишь в миг свой последний узнала,
Кем был я – твой любимый вКота никогда и никто не касался.
Бутылки и камни бросали в него.
Водой ледяной поливали из шланга.
Пытаясь прогнать со двора своего.
И лапы ему защемляли дверями,
Когда он пытался войти в чей-то дом.
Страдая от боли, зализывал раны
Уже много раз он под чьим-то окном.
Но все удивлялись, насколько отважен
Был этот невзрачный уродливый кот.
И если из шланга его поливают —
Он мокнет покорно, но не отойдёт.
И даже когда в него что-то бросали,
Он тёрся о ноги о ласке прося.
Увидев детей, он бросался за ними.
Мечтал о заботе, да только вот зря...
Не мог он понять, почему в целом мире
Не встретить того, кто бы смог приютить.
И хоть он уродлив и грязен снаружи,
Но с чистой душой и умеет любить.
Однажды кота покусали собаки,
Что жили напротив в соседнем дворе.
Послышался лай и о помощи крики.
Спустился я вниз — кот лежал на земле...
Уродливый кот был ужасно искусан,
Всё тело в крови. Он почти умирал.
Пытаясь укрыться от страха и боли,
Свернувшись в клубок, неподвижно лежал.
Он знал — наступает конец грустной жизни.
И след от слезы пересёк его лоб.
Я нёс его в дом, он хрипел, задыхался.
Мне стало вдруг плохо, меня бил озноб...
Я чувствовал то, как ему было больно.
И как тяжело ему просто вздохнуть.
Но вдруг он к лицу моему потянулся
И робко меня попытался лизнуть.
От слёз задыхаясь, к нему я прижался.
Прильнул он к ладони моей головой.
Его добрый глаз вдруг ко мне повернулся —
И кот замурлыкал, почти неживой...
И даже сквозь самые сильные боли
Просил этот кот лишь о капле любви.
О капле сочувствия, что в этой жизни
Мы доброе сердце сберечь не смогли.
Я в этот момент неожиданно понял,
Что самый красивый и любящий тот,
Кто смотрит сейчас на меня, умирая,
Обычный уродливый уличный кот.
Впервые он чувствовал чью-то заботу.
Нашёл он того, кто сумел полюбить.
И счастлив, что встретил того, кто смягчает,
А не пытается боль причинить…
Он умер чуть раньше, чем мы были дома.
Я сел у подъезда с котом на руках.
Держал его долго, пока не стемнело.
В душе поселились тревога и страх.
Ведь я осознал, что несчастный калека
Меня изменил за один только миг.
Он мне сообщил о страдании больше,
Чем тысячи лекций, уроков и книг.
Он мне расцарапал не тело, а душу.
И пусть в моей жизни немало забот,
Но я к одному только буду стремиться —
Учиться любить как,
Уродливый кот.ампир.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: