|
Ректор Ленинградской духовной академии 4 глава
... Одним из единомышленников Ивана Потапова был Борис Пустынцев. Родился он в 1935 г.; детство прошло во Владивостоке. В 16 лет вместе с родителями переехал в Ленинград. Отец — знаменитый конструктор подводных лодок, начальник ЦК Б-18 (сейчас ЦКБ «Рубин»), герой Соцтруда, лауреат Ленинской премии. А сын, по собственному признанию, к 15 годам уже был убежденным диссидентом. Причиной тому стали занятия английским языком (будущий правозащитник с детства слушал «вражеские» радиостанции) и общение с политзаключенными. Как и Иван Потапов, Борис получил пять лет лагерей.
«Будапешт-56» загнал в Мордовию «протестантов» из разных уголков Советского Союза. В том числе — молодого молдавского поэта Бориса Мариана (ныне — главный редактор популярного журнала «Молдова»). Впоследствии он вспоминал свои стихи, написанные в Мордовии, в Дубровлаге, где (после ареста в 1957 г. — эхо «венгерских событий») отбывал пять лет по статье «за антисоветскую агитацию и пропаганду».
И вот, потомок гордых даков И римлян, грозных на века, Я жгу костер перед бараком, Пеку картошку для з/к. Одно лишь утешенье кстати: Со мною тянут срок, не миг, И гордый внук славян и бушлате, И финн, и друг степей калмык...
(«Моя родословная», 1957 г., Дубровлаг, пос. Явас).
Отсидев свой срок и дождавшись погашения судимости, Иван поступил в Московскую духовную семинарию, но был вынужден уйти оттуда, поскольку не шел «на контакт с органами». В ЛДА он был принят благодаря заступничеству владыки Никодима. (Венгрия занимала в жизни владыки Никодима особое место. Став председателем ОВЦС, он вступил в управление приходами Московской Патриархии в Венгрии, Финляндии и Японии).
...Декабрь 1991 г.; последние дни существования Советского Союза. Как политическая ошибка, как открытое вмешательство во внутренние дела соседнего государства был расценен кремлевским руководством ввод советских войск в Венгрию для подавления восстания 1956 г. Такая оценка была дана во время визита венгерского премьера Анталла в Москву 6 декабря 1991 г. Что же касается венгерского премьера, то в интервью корреспонденту «Известий» по случаю визита он заявил следующее: «Мы считаем эти события национально-освободительной борьбой венгерского народа против сталинистского режима, а советских солдат, которых послали тогда в Будапешт, такими же жертвами тогдашнего режима, как и участвовавших в борьбе венгров». Эти мудрые слова о советских солдатах можно было только приветствовать.
... В 1993 г. Иван Потапов и его соратники (сокамерники) получили приглашение в венгерское посольство, где им были вручены высокие награды —за заслуги перед венгерским народом. Президент Венгрии наградил Потапова и его подельников офицерским крестом Венгерской Республики.
Позднее их заслуги признала и родина-мать: бывшие з/к получили статус незаконно репрессированных, с причитающимися им льготами. Самой важной для Вани было право бесплатного проезда в пригородных поездах. Он жил в Луге, и часто мотаться в Питер ему было накладно. Но годы лишений взяли свое, и, сломленный
морально и физически, Иван скончался, прожив всего несколько лет после наступления нового «милленниума».
Непросто складывалась послелагерная жизнь и у Бориса Пу-стынцева. После отсидки он поступил в Институт им. Герцена. По окончании работал библиографом, литературным редактором, затем — автором синхронного текста для дубляжа. В 1982 г., по удивительному совпадению, начальником отдела кадров «Лен-фильма» был назначен сотрудник КГБ, «разрабатывавший» Пу-стынцева в 1956-м. Пришлось поменять место работы и отправиться на «Таллинфилъм». В конце 1980-х стал сопредседателем питерского отделения «Мемориал». В 1992 г. подвергся нападению: Пустынцева сильно избили, однако ничего не похитили; преступников так и не нашли. В том же году вместе с правозащитником Юрием Вдовиным основал общественную правозащитную организацию «Гражданский контроль».
... Как-то раз Юрий Владимирович написал стишок, который, несмотря на игривую форму, лучше всех его речей и статей, вместе взятых, отражал политическую позицию этого советского лидера:
Известно: многим Ка Гэ Бе, Как говорят, «не по губе». И я работать в этот дом Пошел, наверное б, с трудом, Когда бы не случился впрок Венгерский горестный урок. Когда я начал понимать, Что Правду должно защищать Не только словом и пером, Но если надо, — топором.
Искренность Андропова не вызывает сомнений. Но вывод насчет топора с высоты наших сегодняшних знаний об истории коммунистического эксперимента представляется крайне наивным. «Топором» можно было зарубить Имре Надя, но в борьбе идей и экономических механизмов этот инструмент оказался бессилен.
В конце 1980-х годов, когда соцлагерь распался на «зоны», в Венгрии произошла «бархатная революция»; началась переоценка «событий 1956 г.». Были посмертно реабилитированы лидеры восстания во главе с Имре Надем и кардиналом Миндсенти.
Кардинал Йозеф Миндсенти
23 октября 1956 г. на улицы Будапешта вышли студенты столичных вузов, к которым присоединились десятки тысяч людей. Студенты требовали расследовать преступления сталинистского режима Ракоши, реабилитировать незаконно осужденных и интернированных, обеспечить свободу слова и печати, провести выборы на многопартийной основе, вывести с территории страны советские войска. Вечером того же дня у здания радио произошли первые вооруженные столкновения с охранявшими здание военнослужащими сил госбезопасности. Пролилась первая кровь. События, начавшиеся мирной демонстрацией, приняли совершенно другой оборот...
А через тридцать три года в Венгрии началась «бархатная революция». 15 июня 1989 г. венгерское правительство внесло в Государственное собрание ВНР предложение об упразднении смертного приговора за политические преступления. В инициативном акте указывалось, в частности, что один из руководителей венгерских событий 1956 года. Имре Надь, был выдающимся государственным деятелем, и его демократические национальные устремления вошли в нынешнюю политику Венгрии.
Правительство отмежевалось от ошибочных, нередко преступных политических решений, принимавшихся в прошлом. От репрессивных мер, осуществленных после 1956 г., и выразило твердую решимость закрыть эпоху, которая принесла множество испытаний. Правительство призвало нацию к сплоченности. Необходимо сосредоточить усилия и созидательную энергию венгерского общества на построении новой, демократической Венгрии, подчеркивалось в заявлении.
А еще через несколько дней в Будапеште состоялось перезахоронение останков Имре Надя. Около девяти часов продолжалась по венгерскому телевидению и радио прямая трансляция похорон Имре Надя и четырех его сподвижников, казненных в 1958 г. В первой части церемонии, проходившей на центральной площади Героев, приняли участие руководители правительства, председатель Государственного собрания ВНР. Хотя еще не было вынесено окончательное решение Верховного суда о юридической реабилитации Имре Надя (оно ожидалось в начале июля), правительство ВНР обнародовало накануне похорон заявление, в котором характеризовало Имре Надя, дважды занимавшего пост главы правительства ВНР, как выдающего государственного деятеля, «осознавшего
необходимость изменения чуждой нашим традициям и нежизнен-носпособной политики, необходимость воплощения в жизнь национальных особенностей и неизменных человеческих ценностей». События 1956 г. охарактеризованы в этом документе как «народное восстание и национальная трагедия».
Некоторые ораторы — участники событий 1956 г.— призывали не только к продолжению «революции», которая была задавлена советским военным вмешательством. Выдвигалось требование немедленно вывести советские войска из Венгрии, пригвоздить к позорному столбу коммунистический режим, «московитов», «када-ристов».
Трактовка событий 1956 г. глубоко разделила венгерское общество, препятствуя его консолидации. Однако процесс национального согласия, начатый в 1989 г. переговорами за общенациональным «круглым столом», затронул и эту область. Сначала ВСРП, а затем ее преемница ВСП предложили оппозиции отметить 23 октября как День национального примирения, напоминающий, что «использование насилия в любой его форме в качестве политического средства непременно ведет к национальной трагедии».
Со своей стороны оппозиция предложила объявить 23 октября национальным праздником и нерабочим днем. Госсобрание, куда был передан этот вопрос, остановилось на первом варианте, назначив на день 23 октября официальную церемонию провозглашения — согласно измененной конституции страны — Венгерской Республики. В полдень 23 октября председатель парламента М. Сюреш под звон колоколов провозгласил Венгерскую Республику.
Во многих местах Будапешта, связанных с событиями 1956 г., провел свои мероприятия «Комитет 23 октября», в состав которого вошли представители более 20 оппозиционных партий и организаций. Там, где проходили наиболее серьезные бои, в частности у здания радио, были открыты памятные доски. Вечером, как и тридцать три года назад, десятки тысяч людей собрались на митинг перед зданием парламента.
Однако в следующем, 1990 г., годовщина казни бывшего премьер-министра Венгрии Имре Надя и его ближайших соратников отмечалась без шумных демонстраций, какие происходили год назад. Венгерской прессой, которая год назад возвеличивала Имре Надя, также было уделено незначительное место годовщине. На этом фоне большое внимание привлекла публикация газеты «Са-бадшаг», в которой был обнародован ранее не публиковавшийся
доклад тогдашнего генерального секретаря ВСРП К. Гросса на сентябрьском пленуме ЦК ВСРП 1989 г.
Как явствовало из доклада, основанного, по сообщению Гросса, на подлинных документах, представленных в его распоряжение советской стороной, начиная с сентября 1930 года, вскоре после приезда в эмиграцию в Советский Союз, Имре Надь становится агентом ОГПУ—НКВД, о чем свидетельствует его письменное обязательство. По словам К. Гросса, с 1930 по 1941 г. до начала войны Имре Надь (агент под №С-122) особенно активно сотрудничал с ОГПУ—НКВД. На основании его показаний и донесений, в которых фигурировали в общей сложности около 200 человек, десятки людей, в том числе и венгерские, немецкие, польские эмигранты, были арестованы и осуждены. Позднее многие из них были реабилитированы.
Невольно возникает вопрос: неужели эти документы — чекистская фальшивка? Но, как заявил в своем выступлении К. Гросс, имевшиеся в его распоряжении документы не оставляют сомнения в их подлинности. Хотелось бы надеяться, что эти документы попадут к историкам двух стран и подвергнутся тщательной экспертизе.
Впрочем, если «компромат» и подлинный, то удивляться особенно нечему. Значит, Имре Надь был «верным ленинцем», — так и видится ласковый прищур вождя: «Верной дорогой идете, товарищи!». В 2005 г. в Японии были открыты архивы столетней давности, и выяснилось: Ильич брал у японцев деньги на 1-ю революцию 1903-1905 гг. А то, что ВОСР была сделана на деньги германского Генштаба, «об этом каждый камень про Ленина знает». А в Венгрии еще раньше были сделаны соответствующие «оргвыводы»: в 1990 г. с площади перед Чепельским комбинатом в Будапеште силами оппозиционных партий был демонтирован памятник Ленину, который появился здесь в 1958 г. Это было продолжением «великого почина»: венгерская революция 1956 г. началась с демонтажа гигантской статуи Сталина, угрюмо нависавшей над Будапештом...
Подведем предварительные итоги. Ленин — японо-немецкий шпион, Сталин —агент царской охранки, Надь —агент ОГПУ— НКВД... А как теперь быть бедным венграм: «делать жизнь с кого? С товарища Дзержинского?».
Духовным символом нынешней Венгрии является кардинал Йо-зеф (Иожеф) Миндсенти, мужественно противостоявший тоталитарным режимам, какими бы благозвучными названиями они ни прикрывались. Иосиф Миндсенти родился 29 марта 1892 г. в
Миндсенте, в крестьянской семье. Получив свидетельство бакалавра по окончании лицея, юноша продолжил свое обучение в семинарии и в 1915 г. был рукоположен во священника.
В октябре 1918 г. король Карл IV отрекся от престола, и власть перешла в руки правительства Кароли, а затем коммунистов. После переворота 1919 г. страну возглавил Хорти и оставался на этом посту до 1944 г. В течение этого периода Миндсенти, назначенный настоятелем большого прихода, вел успешную деятельность в приходе и епархии: строил школы, церкви, писал книги. 4 марта 1944 г. он был назначен епископом Веспремским и рукоположен 25 марта того же года, — через несколько дней после вступления гитлеровских войск в Венгрию. Несмотря на военное положение, ему удалось создать 34 новых прихода и 11 школ. В июне 1944 г. венгерские епископы выступили с протестом против преследования евреев, которое правительство вынуждено было проводить под давлением нацистов. В 1944 г. Миндсенти был единственным из священнослужителей, кто открыто выступал против власти ставленников Гитлера — нилашистов. В октябре 1944 г., когда советские войска уже приближались к Будапешту, Миндсенти был арестован комиссаром пронацистского правительства и находился в заключении до весны 1945 г., когда тюремщики бежали, спасаясь от советских войск.
29 марта 1945 г. скончался примас Венгрии, архиепископ Шере-ди. 15 октября папа Пий XII назначил Миндсенти архиепископом Эстергомским, по традиции становящимся главой венгерской Католической Церкви. Его деятельность протекала в исключительно трудных условиях. Венгерские коммунисты, захватившие власть в стране с помощью оккупационных войск, поставили своей целью в кратчайший срок ликвидировать религию в стране и уничтожить венгерскую Католическую Церковь. Кардинал неустанно защищал права Церкви и своей паствы, обличал беззаконные методы воинствующего атеизма, укреплял дух священников и прихожан. Его мужество, жертвенность и любовь к родине способствовали возрастанию его популярности в стране в такой степени, что враги Церкви сочли необходимым его изолировать.
По личному приказу Ракоши он был арестован 26 декабря 1948 г. От него потребовали подписать признание в том, что он находился в связи с разведками враждебных Венгрии стран и совершал незаконные финансовые операции. Ни угрозы, ни истязания не смогли сломить его духа, и его процесс был проведен в 1949 г. на основании
фальшивых документов. Миндсенти был приговорен к пожизненному тюремному заключению, которое с 1954 г. он отбывал в одном из замков.
Ключевой этап биографии Миндсенти —1956 год. В конце октября восставшие освободили примаса, и 3 ноября вечером, накануне ввода советских войск в Будапешт, последовало его известное выступление по радио, на которое потом так часто ссылались. Обращаясь к нации, кардинал Миндсенти призвал всех воздерживаться от актов мести, от раздоров, не допустить полного краха экономики. Кардинал сформулировал тогда некоторые программные положения, актуальные и для сегодняшней Венгрии: правовое государство, демократическое общество на основе частной собственности, «по справедливости ограниченной социальными интересами».
В то же время Миндсенти категорически заявил, что «стране нужно как можно меньше партий и партийных вождей». Нельзя не вспомнить горькие слова примаса: «Мы нейтральны, мы не даем русской империи повода для кровопролития. Разве руководителям русской империи не приходит в голову, что мы будем гораздо больше уважать русский народ, если он не поработит нас?».
Когда началось кровавое подавление венгерского восстания и стало известно, что за кардиналом Миндсенти идет охота и его намереваются убить, он был вынужден попросить убежища в американском посольстве, где оставался безвыходно до 1971 г. В посольстве США, на площади Свободы, он провел 15 лет, отказываясь принять помилование от режима Кадара и мешая американской дипломатии, не говоря уже о Ватикане, «наводить мосты» в Будапеште.
В 1971 г. папа Павел VI, убежденный, что это необходимо для блага Церкви, обратился к нему с просьбой покинуть любимую им родину. После длительных переговоров кардинал согласился на это испытание, которое явилось, по его свидетельству, «самым тяжелым крестом его жизни» и написал папе: «Я смиренно приношу эту жертву к ногам Вашего Святейшества, убежденный в том, что даже самая великая жертва превращается в незначительную, когда речь идет о служении Богу и о благе Церкви».
После долгих переговоров была найдена компромиссная, приемлемая и для этого непреклонного кардинала формула. Ватикану удалось добиться от венгерского правительства разрешения на его выезд из Венгрии. В 1971 г. престарелый примас был переправлен в Рим. Папа принял его в Ватикане, где в то время шло совеща-
ние епископов — Синод 1971 г. — «как брата и исповедника веры». Последние годы кардинал провел в стенах венгерской семинарии «Рагтапеит» (в Вене), в непосредственной близости от границы своей родины. Там он закончил свои мемуары, которые были переведены на многие языки. Значительная часть текста в русском переводе была опубликована в 1-4 номерах журнала «Континент» (1974 г.)501.
В 1973 г. папа Павел VI попросил Миндсенти отречься от церковного венгерского престола, но последний, верный своей натуре, не согласился. Папа был вынужден объявить престол вакантным. Скончался кардинал Миндсенти 6 мая 1975 г., в возрасте 83 лет, и был, согласно своему желанию, погребен в Мариацеле, куда веками стекаются многочисленные паломники, чтобы воздать хвалу Пресвятой Богородице. В его завещании было указано, что он готов вернуться в родную страну, «как только красная звезда исчезнет с венгерского горизонта».
Для большинства католиков Миндсенти олицетворял образ свободной, противостоящей коммунизму Церкви. Кардинал Миндсенти был представителем того крыла Католической Церкви, которое никогда не шло ни на какие компромиссы с коммунистической властью. Надо сказать, что положение в Венгрии в этом смысле было далеко не однозначным; высшая иерархия после подавления восстания пошла по пути абсолютной нейтральности во всех политических и социальных вопросах, стараясь взамен за это добиваться хотя бы небольших послаблений, которые облегчили бы ее существование и позволили ограниченную и скромную церковную жизнь — хотя бы литургическую.
Такая позиция вызывала немало критики и недовольства со стороны верующих и части рядового духовенства. Спор о том, как Церковь должна вести себя по отношению к коммунистической власти, в какой мере допустим компромисс с ней, если он — «во благо» самой Церкви и верующих, — это привычное явление почти во всех странах, где коммунисты захватили власть. Венгерская Церковь после шока, испытанного в 1956 г., избрала политику, которую она сама назвала «политикой малых шагов». Ее иерархия и поныне платит за это потерей престижа и доверия немалой части верующих.
В 1990 г. дело Миндсенти, осужденного в конце 1940-х годов, как выяснилось, по личному указанию «лучшего венгерского ученика Сталина» Ракоши, было пересмотрено. Йожеф Миндсенти юридически полностью был реабилитирован, что позволило взглянуть на
биографию репрессированного кардинала несколько шире. Примечательно, что решение о пересмотре дела Миндсенти было принято почти одновременно с установлением дипломатических отношений Венгрии с Ватиканом.
А вскоре был поднят вопрос и о перезахоронении кардинала Миндсенти на родине. Однако в ходе переговоров возникли непредвиденные проблемы. Личный секретарь примаса — Тибор Мецарош до последнего момента возражал против переноса праха кардинала в Венгрию до тех пор, пока последний советский солдат не покинет венгерскую территорию.
Бывший секретарь Миндсенти и еще два человека, приковав себя цепями к его могиле, пытались было воспрепятствовать отправке праха на родину под тем предлогом, что в завещании примаса якобы было указано условие его возвращения — когда последний советский солдат покинет территорию Венгрии. В конце концов представителям Церкви удалось уговорить поклонников примаса... не срывать заранее расписанную во всех деталях церемонию и не чинить препятствий к отправке праха в древний Эстергом, откуда, кстати, к тому времени уже ушла советская воинская часть.
3 мая 1991 г. останки кардинала Йозефа Миндсенти были перенесены из австрийского собора Мариацель в Эстергом, резиденцию примаса Венгрии. На торжественной мессе в соборе Мариацель, где был установлен катафалк с прахом кардинала, присутствовали гражданские власти и иерархи Католической церкви Австрии и Венгрии, в том числе примас Венгрии Ласло Пашкаи. Было отмечено присутствие сына последнего австро-венгерского императора, Отто Габсбурга; в свою очередь его сын Рудольф возглавляет фонд имени кардинала Миндсенти.
Хотя церемония носила церковный характер, на ней выступил премьер-министр Йожеф Анталл. Он говорил о том, что Венгрия возрождается «после полувекового чужеземного гнета и диктатуры», а в заслугу покойному кардиналу поставил то, что Миндсенти своей самоотверженной деятельностью обратил внимание на опасность, угрожавшую всей Центральной и Восточной Европе.
Несмотря на проливной дождь, тысячи венгров сопровождали похоронный кортеж, продвигавшийся под звон церковных колоколов по венгерской земле до Эстергома. Спустя 16 лет прах опального кардинала наконец был предан земле в церковной столице Венгрии-Эстергоме. Церемония собрала несколько десятков тысяч человек. Возвращение на родину кардинала Миндсенти было
воспринято символически как провозглашение правоты тех, кто, как он, никогда на компромиссы не соглашался. Перезахоронение на родине останков кардинала Миндсенти — большая радость и утешение для верующих страны, всегда видевших в нем героя и мученика за правду.
Торжественная церемония перезахоронения состоялась незадолго до предстоявшего официального визита в Венгрию папы римского Иоанна Павла II. И когда летом 1991 г. Иоанн Павел II посетил Венгрию, он, находясь в Эстергоме, молился у могилы кардинала Миндсенти. Место упокоения примаса стало местом паломничества для сотен тысяч венгерских католиков.
Осенью 1996 года, во время очередного визита Иоанна Павла II в Венгрию, римский понтифик снова и снова вспоминал о духовном подвиге кардинала Миндсенти. Кульминацией торжеств, в связи с 1000-летием бенедиктинского аббатства Паннонхальма, стала торжественная вечерня, совершенная папой Иоанном Павлом II в монастырской базилике. В своем слове к братии папа особо подчеркнул, что, празднуя 1000-летний юбилей старейшей венгерской обители, нельзя не вспомнить те времена, когда христиане Востока и Запада были едины. Римский первосвященник призвал братию хранить заветы св. Бенедикта и нести венгерскому народу истинно христианское просвещение.
Утром 7 сентября Иоанн Павел II выехал из Паннонхальмы в город Дьер, где совершил мессу в городском парке. На богослужении присутствовало около 150000 верующих. Папа напомнил собравшимся о подвигах венгерских новомучеников и исповедников — таких как епископ Вилмош Апор, погибший в Дьере от рук советских солдат, и мужественный борец против коммунистической диктатуры кардинал Йожеф Миндсенти, последние годы жизни которого были самым настоящим крестным путем.
... Сегодня «побежденная» Венгрия обгоняет Россию по уровню жизни. Сегодня венгры — жители Евросоюза—свободно путешествуют по Европе, не испытывая ограничений и унижений, накладываемых на россиян визовым режимом. Сегодня маленькая слабая Венгрия уже забыла о том, что ее граждане могут гибнуть в мирное время, тогда как Россия регулярно собирает трупы своих детей на Северном Кавказе. Следов семьи «бархатного диктатора» Венгрии Яноша Кадара, возглавлявшего республику в 1956-1988 гг., теперь не найти ни в Москве, ни в Будапеште. Его дети покинули страну —дочь (преуспевающая бизнесвумен, живет
в США, а зять работает в представительстве одной иностранной авиакомпании в Канаде502.
Возможно, и сегодня кто-то из россиян считает имперскую мощь важнейшей духовной ценностью, а Венгрию, «закабаленную иностранным капиталом», представляет несчастной запутавшейся страной. Однако большинству венгров до этих российских неврозов дела нет. Они не считают себя проигравшими.
Казнимый сумасшествием
На два курса старше нашего в ЛДА учился Лев Конин, родом из Свердловской области. Будучи идейным противником советского режима, он демонстративно подал в соответствующие органы заявление о выходе из советского гражданства и с просьбой о выезде за пределы «соцлагеря». Текст примерно такого содержания:
Я хочу уехать из этой страны, так как я не приемлю официальной советской идеологии, я не верю в коммунизм — он представляется мне нереальной абстракцией — и потому в стране, где провозглашен обязательный принцип коммунистической партийности, я обречен на духовное уничтожение. Без возможности высказывать свои убеждения мне остается только рабское, чисто животное существование.
И это —в закрытом оборонном заповеднике! И, конечно же, Льва посадили в сумасшедший дом. На первых порах ему даже разрешали читать литературу, изданную в Советском Союзе, но запретили ее комментировать больным. (В лагерях для «политических» начальство запрещало выписывать юмористический журнал «Крокодил»: «заключенные смеются антисоветским смехом».)
Аналогичная история произошла в тогдашнем Ленинграде. Вспоминает художник Михаил Шемякин, создавший в середине 1960-х годов крошечную группу «Петербург».
Мы первые имели наглость заявить о себе в 1967 г., положив на стол первого секретаря обкома КПСС Толстикова Манифест о создании нашей группы с совершенно безумными требованиями, что, если нам не дадут мастерскую, мы будем требовать выезда за границу, поскольку «мы— дети мира»... На второй день мы уже были арестованы и сидели у следователя, который орал на нас, глядя на эти бумаги, которые мы имели наглость отнести в Смольный: «Вы соображаете, куда вы пошли и что вы написали?!»503.
Ленинград хоть и нашпигован «оборонкой», но все же город открытый. Тут и консульства, и иностранные туристы. Так что ограничились высылкой, а не «психушкой».
Михаил Шемякин: «Помню, как меня арестовали в аэропорту (хотя меня вроде бы изгоняли из страны — я еще до этого был арестован). Стоя в окружении шесть сотрудников КГБ, я подумал, что, наверное, пал жертвой провокации — т. е. никто меня не собирался изгонять из России, просто разыграли и сейчас мне припишут «попытку выезда» за границу, отберут иностранный паспорт, и я поеду в воронке совершенно в другую сторону. Вы думаете, у меня были страх и разочарование? Нет. Ты вступил с ними в игру и проиграл, но зато сейчас точно поедешь туда, где твой дом — на нары, к параше — спокойно ознакомишься с новой жизнью, в которой, наверное, будут новые интересные знакомые. Вот такая у нас была психология, потому что терять-то было нечего»504.
При Андропове КГБ ввел в повседневную практику злоупотребления психиатрией как метод подавления инакомыслия. Советское правительство еще во времена Хрущева изобрело новый способ обезвреживания своих политических противников, до которого не додумались ни корифеи инквизиции, ни каннибалы гитлеровского и сталинского террора. А с 1967 г. были организованы вновь либо расширены многочисленные психиатрические лечебницы. Без какого бы то ни было суда, не затрудняя себя поисками «доказательства вины» и как будто бы не переступая рамок «законности», психиат-ры-гебисты получили возможность отправлять людей в заключение на любой срок. В 1977 г. в речи, посвященной памяти первого главы советской тайной полиции, Андропов заявил: «Мы стараемся помочь тем, кто запутался, дать им возможность пересмотреть свои взгляды и избавиться от заблуждений».
Такие красивые слова звучали «наверху». На «среднем уровне» некоторых профессоров увольняли с такой формулировкой: за поиски истины. Одного такого профессора прорабатывали на собрании философского факультета ЛГУ: дескать, и не стыдно вам? Разве абстрактная истина бывает? А «низовые» грозили «профилак-тируемым»: «Прекрати мыслить, а то упрячем в тюрьму».
В психиатрии остаются теоретические посылки, позволившие в свое время использовать ее в немедицинских целях. Главная — концепция так называемой «вялотекущей шизофрении», предложенная А. Снежневским. Болезнь без каких-либо клинических про-
явлений, описанных в психиатрии. «Ничего такого» нет, а диагноз, который тянет за собой шлейф социальных, правовых и иных ограничений, моральную ущемленность, — диагноз есть. Он позволял госпитализировать человека (если это кому-то понадобится), назначить без его согласия лечение и продолжать его сколько угодно.
Так называемая школа Снежневского прежде всего свидетельствовала о глубоком загнивании советского режима и советской коммунистической идеологии. Как известно, основой этой школы является «адаптация» того или иного человека к обществу. Адаптируется—значит нормальный. Не адаптируется — значит ненормальный. Эталоном нормального человека объявлялся обыватель, покорный «духу времени», думающий исключительно о своем благополучии.
По этой теории сумасшедшими должны быть объявлены прежде всего сын банкира некто Карл Маркс, сын миллионера Энгельс, сыновья симбирского действительного статского советника Александр и Владимир Ульяновы. О других — о декабристах, князьях и графах, о дочери министра Перовского, о яснополянском графе — мы уже не говорим. Ведь все они не адаптировались к среде. Да еще как не адаптировались!505
Теория Снежневского позволяла любое человеческое поведение трактовать в удобном варианте. Ах, тебе не нравится Указ о борьбе с пьянством? В «психушку»! Что, вы думаете, война в Афганистане бессмысленна? Пожалте на учет в психоневрологический диспансер. Так, значит, экономика тяжело больна? Да вы сами душевнобольной. Норма в советском обществе долго подразумевала одобрение всех политических и социальных решений.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|