Сделай Сам Свою Работу на 5

САМООСВОБОЖДАЮЩАЯСЯ ИГРА, 3 глава





Итак, такие слова как – ТЕАТР, АКТЁР, ИГРА – сегодня начинают использоваться все чаще и чаще, в самых разнообразных контекстах и смыслах, – «Артистические игры», «Технологии перевоплощения», «Человек Играющий», «Театр Сна», «Игровая терапия», «Магический театр», «Игра Ума», «Театр внутренних путешествий», «Искусство быть другим», «Театр виртуальных приключений» и т.д. и т.п. И все это означает только одно – огромный запрос в информации, позволяющей современному человеку обнаружить себя на равных с игровым многообразием современного мира!

Таков краткий обзор основных взглядов на феномен Игры на сегодняшний день, доступных моему пониманию и пытливости. Теперь, в дерзкой и несентиментальной манере попробуем двинуться дальше.

ЗАХВАТ ТЕРРИТОРИИ ТВОРЧЕСТВА

«Однажды утром я проснулся и понял, что наука идет не туда»[107] – так начинается одна из самых нашумевших книг Бартоломея Коско[108] «Fuzzy Thinking» (Нечеткое мышление). Её основная идея в том, что два тысячелетия назад человечество сделало роковую ошибку, заложив в фундамент науки четкую двоичную логику Аристотеля. И с тех пор классическая «черно-белая» бинарная логика, зажатая шорами закона «исключенного третьего», все более отдаляется от реального многоцветного мира, где изначально нет и не может быть ничего застывшего, а все самое интересное происходит в туманной области между «да» и «нет».



Со мной тоже был такой случай: однажды утром я проснулся и понял, что жизнь моя идет не туда, что я не являюсь хозяином той «зачарованной» игры, в которую играю. И именно это открытие является фундаментом всего развернутого в этой книге шоу. Его суть в следующем: ИНТЕНСИВНОСТЬ ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА НЕВОЗМОЖНО ЗАЩИТИТЬ ИЗ ПОЗИЦИИ «ДА» или «НЕТ», «Я» или «ТЫ»! Если творческая личность не защищена внутренним переживанием «единства», никакая внешняя двойственная структура не защитит его, и внешний мир «утанцует» этого танцора, несмотря ни на что! Но! Если творческая личность сумеет выработать защитный механизм «единства» – никакие внешние обстоятельства не смогут поколебать устойчивости его творческого поиска и самовыражения. В этом случае он составит мощную, уверенную в себе пару «танцующей» Вселенной!



И что я имею в виду под защитными механизмами? Я имею в виду – «центр тяжести», или, говоря словами Джона Лилли[109], «центр циклона», в бушующем окружении которого человек-играющий всегда чувствует себя «дома». Апеллируя также к системе великого Станиславского, центральной фигурой которой является самосозидающая потенция «актёра-творца»[110], а также к «психосинтезу» Ассаджиоли[111] и к «самоактуализированному человеку» Маслоу[112], я имею в виду – устойчивость и непоколебимость веры в свои силы, тотальное бесстрашие и чувство самодостаточности… уверенность в том, что у человека есть т.н. «сердцевина бытия» и что, осознавая свои творческие возможности, он может самостоятельно писать сценарий своей жизни и, более того, блистательно реализовывать его в виртуальном пространстве Театра Реальности. Одним словом, кем бы человек ни был, «…что бы он ни делал, где бы он ни жил, в силу виртуальности он должен чувствовать себя в центре мира. Человек может жить своей жизнью и умереть своей смертью только там, где жизнь его виртуальна, т.е. там, где все центрировано на нем, там, где он может сам строить свою жизнь, – это и будет его родиной. Там же, где он находится на обеспечении чьем-то, – там его тюрьма, даже если клетка золотая»[113]! Вспыхнув осознанием этого и оглянувшись на положение себя-человека-играющего в современном мире, что мы увидим? Мы увидим «беговую дорожку по кольцу», на дистанции которой все наши счастливые ожидания превращаются в свою противоположность, в пародию и разочарование, в сгусток душевных травм и нерешенных проблем, которые мы стремимся «заесть» шоколадом, залить вином или «обкурить»… Мы увидим, что на этой растянутой на века мелкой «ярмарке тщеславия» бесконечно дублируется одна и та же схема, в обстоятельствах которой наше искреннее устремление к любви и творчеству попадает в ловушку узких и тотально безвыходных состояний: обиды, гнева, ревности, вожделения, страха и т.д. и т.п. Этот бесконтрольный процесс можно определить как ТЕХНОЛОГИЮ КРИЗИСА, и он приводит только к одному – к последовательному выхолащиванию смысла любви и вообще какой бы то ни было творческой активности, к бездействию и депрессии… и, как следствие – к «творческой импотенции».[114]



Здесь хочу сразу же уточнить: СОСТОЯНИЕ ДЕПРЕССИИ – ЭТО НЕВЕЖЕСТВО! Знание о том, что «…невозможно достичь любви, не достигнув контроля над нашим внутренним миром при помощи духовной эволюции…»[115], испокон веков является общим местом. И это означает, что все и во всем требует традиции, развития, культуры, дисциплины! «Без духовной эволюции человек способен только на имитацию любви (читай творчества), на исполнение печальной пародии, несущей одно только разочарование»[116]. Ещё и ещё раз: ДЕПРЕССИЯ – ЭТО НЕВЕЖЕСТВО! ГЛУПОСТЬ! ОТСУТСТВИЕ ЯСНОСТИ! То есть, «…любое деструктивное событие или состояние – это всего лишь напоминание о том, что нами утрачена ЦЕЛОСТНОСТЬ»[117]!

Теперь же ещё и ещё раз посмотрим вокруг и прислушаемся к тому, что говорят, сидя в своих гримерках, мыслящие и несомненно талантливые представители нашей профессии, независимо от того успешны они или нет. Цитируя Маслоу, 99% из них находятся «…под давлением нигилизма и ощущения бессмысленности жизни, цинизма и недоверия к другим людям, отсутствия ценностей и безнадежного отношения к будущему…»[118] Это означает, что большинство из нас не знают не только того, ЗАЧЕМ мы изо дня в день продолжаем выходить на сцену театра, но и того, ЗАЧЕМ мы живем! Вот небольшой отрывок из интервью с сорокадвухлетним Мухаммедом Али: «Посмотрите на меня. Посмотрите на это лицо. Его знали во всем мире. Мне в буквальном смысле аплодировал миллиард людей. И сегодня я чувствую себя каким-то грязным, потому что я не знаю, что сделать, чтобы вновь зазвучали аплодисменты!»[119] Платон, Ницше, Ясперс и многие другие любили и до сих пор любят жесточайшим образом рыхлить тему о человеке-марионетке в руках забавляющегося Бога. Но в финале почему-то всегда страдание и боль сломанной и всеми забытой игрушки.

ВЫВОД: психическое здоровье человека-играющего невозможно без ЗАЩИЩАЮЩЕЙ психологической среды, в которой центральное положение занимает ЖИВОЙ МИФ! «Миф, благодаря которому бытие приобретает смысл… давая ответы на актуальные вопросы бытия…»[120] МИФ, позволяющий обнаружить в себе глубокую уверенность в том, что артистические возможности Ума намного богаче, чем могут показаться на первый взгляд. Что мы не марионетки в руках внешних, даже самых жестких обстоятельств; что в нас скрыта уникальная творческая сила, способная создавать ту реальность, какая необходима для нашего самораскрытия и реализации. И это осознание приводит нас к глубокой внутренней потребности в гораздо более значительном «ринге», чем мы даже можем себе вообразить. Это означает обретение мотивации подключить себя к главному источнику тока, при котором единственно приемлемым «выходом на бис» для нас станет освобождение от нашей личностной (личиночной) потребности в признании! И тогда, как писал в середине прошлого века великий Михаил Чехов: «…неуверенность в себе, страх, растерянность и чувство напряжения, бесцельное мельтешение и беспомощные поиски «высших» авторитетов – все эти кошмары, раздирающие сознание современного актёра, исчезнут навсегда»[121]. И это первое из самого важного! Второе, словами неумолимого Константина Сергеевича: «…человек сам, и только сам придает своей жизни необходимую полноту»[122], ибо «…мы рождаемся дважды: один раз – для жизни, второй раз – для творчества и любви»[123]. И под финал, одной из формул великого сумасброда: «У кого есть ЗАЧЕМ жить, может вынести любое КАК»[124]! ещё раз: человек-играющий только за счет своих собственных усилий способен «…дать миру его объективное бытие – без этого он так и уйдет в глубочайшую ночь небытия неуслышанным и неувиденным…»[125] И это означает, что если сейчас в культуре вдруг оборвутся все возможные связи между прошлым и настоящим, то начаться заново все сможет только с мифологии!

Итак, нам требуется мифологический ренессанс! И это же касается и профессии: ОНА НУЖДАЕТСЯ В СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ МИФОЛОГИИ! Или, даже – МАТАМИФОЛОГИИ![126] И это следует повторить ещё и ещё раз: ОНА НУЖДАЕТСЯ В СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ МЕТАМИФОЛОГИИ![127]

АРТИСТИЧЕСКАЯ МЕТАМИФОЛОГИЯ

Как же к ней подступиться?

Общеизвестно, что «…ряд людей в истории цивилизации пришли к выводу, что между этим миром и нашим представлением о нем существует непреодолимое различие. Карта не есть территория. Каждый из нас создает свою репрезентативную «карту» мира, в котором обитает. То есть некую «карту-отображение», или модель, которую использует, решая как поступать. И именно эта «карта» во многом определяет, насколько успешно мы сумеем постигать этот мир и какие возможности будут нам доступны…»[128] И как выглядят эти «карты реальности» зависит от того, «…какие символы видят те, кто заглядывает в этот гигантский «ведьмин котел» под названием «мир», а также от того, насколько им удается убедить других участников «шабаша реальности» в действительности увиденного»[129].

Проведя довольно много времени в изучении самых разнообразных «карт» и пройдя сквозь множество практических схем, среди которых самое почетное место в моем персональном «спектакле жизни» занимает Алмазный Путь тибетского буддизма[130], в контексте профессии я все же остановился на символах Алхимии. И почему? Потому что, перефразируя великого эксцентрика, – с помощью театра надо делать золото![131] В этом смысле, история алхимии и метафоризм её языка, явились максимально удобным средством для того, чтобы описать процессы, происходящие на территории моего Ума.[132] Ведь, – «…алхимия, не что иное, как театральная постановка, в которой участвуют исключительно театральные персонажи»[133]! И, здесь, «ступая след в след» за великим Арто, я дерзнул сконцентрировать свои профессиональные взгляды, в основном, вокруг её образности.

Итак, читая – АЛХИМИЯ, читай – ТВОРЧЕСТВО!

И почему?

Потому, что «…алхимические фигуры воплощают одновременно и миф, и человека. Будя воображение зрителя, они устанавливают равновесие – случайное единство – между миром и делателем. И можно подумать, что любой настоящий творец неминуемо проходит через горнила алхимии»[134]. Титус Буркхардт формулирует духовную цель Алхимии, как «…достижение «сокровенного серебра» или «сокровенного золота» – в их непреложной чистоте и яркости»[135] Джек Линдсей считает, что Алхимия предвохищает все научные и антропологические «…понятия развития и эволюции». Камилла Палья, называет самыми виртуозными Алхимикаи всех времен и народов – Шекспира Си пенсера, т.к. первый – «…преобразователь форм и мастер преображений»[136], второй – «виртуозный жонглер множественностью личин»[137] Итак, символы Алхимии – мифологичны! А «миф делает психику понятной»[138]. Ткань мифа, ткется из двух нитей: неба и земли; божественного и человеческого начал. Это так, «…ибо в мифах люди встречаются с богами»[139]. Чуть точнее: миф – это «…перенос или переход эго из временной, человеческой жизни в вечную, архетипическую»[140]. И ещё точнее: миф являет собой «…максимальное приближение к абсолютной истине, которую нельзя выразить словами»[141]. И ещё: «Мифологическое мышление как бы очищает отдельные реальные события от историчности, лишает их конкретности, поднимает на высоту, для которой время не существует. Сила и убедительность мифа заключаются в неутилитарности и свободе, с которыми человеческое мышление постигает глубочайшие отношения Вселенной и человека…»[142] Инсценируя мифологические сюжеты в своем воображении, «…люди прошлого организовывали т.н. священную «игру понарошку». Они погружались во вневременной Божественный мир, на фоне которого разворачивались события их повседневной жизни»[143].

Вывод: «Мифо-поэтическое мышление остается единственной альтернативой там, где научное познание невозможно, – при подступах к тайне целого (к целостности бытия, к целостности личности)»[144] У Мирча Элиады, можно найти много этнографических примеров, иллюстрирующих этот процесс. Вот один из них: «…в Новой Гвинее множество мифов посвящено длительным мореплаваниям… и для современных мореплавателей они служат своеобразными моделями. Капитан, выходящий в море, воплощает мифического героя Аори. Он надевает костюм, подобный тому, что по мифу носил Аори, у него такое же зачерченное лицо… Он исполняет танец на лодке и раскидывает руки так, как расправлял Аори свои крылья… И когда он стреляет из лука, он не вымаливает милости и помощи этого мифического героя: он отождествляет себя с ним»[145]. Одним словом: «надень маску – тогда боги примут тебя за своего и снизойдут до беседы»[146]. Этот фокус очень хорошо выразил Томас Элиот: «Придет время, когда вам придется надеть маску, чтобы встретить лица, которые вам суждено встретить»! Или словами Николая Козлова «Если я хочу изменится как личность, то без театра не обойтись. Но даже если это понимаешь – нужен театр, нужны роли»[147]

Таким образом, «ИГРА В МИФ – серьезнейшая из форм творчества! Всякое художественное деяние, осуществляется по законам и в форме игры, но не всякое произведение искусства выходит на уровень мифа. Этого уровня достигают произведения, в которых осуществляется прорыв к метафизическим законам бытия, где проигрывается столкновение абстрактных начал, обозначенных впервые мифологическими персонажами и сюжетами»[148] Или, говоря словами Саллюстия, жившего в IV веке: «Мифы – это события, которые никогда не случались, но постоянно происходят»[149]

У меня на эту тему тоже есть история. Мне было около семи лет, и я ужасно не любил холодную воду. И так сложилось, что в компании своих друзей (на дворе был конец апреля) я оказался на озере, в ситуации восторженного мальчишеского желания купаться… и все уже давно плескались… только я один ходил около кромки воды, испытывая ужасное томление от необходимости адаптировать температуру своего тела к температуре апрельской воды. И вдруг на меня нашло. Неожиданно для себя я представил себя старым «морским волком», загорелое, мощное тело которого было все испещрено наколками и шрамами, полученными в боях. Потрепав волосатую грудь большой, шершавой ладонью, с легким, циничным прищуром этот монстр вошел в воду и поплыл, даже не почувствовав ожога ледяной воды… В это мгновение я был Богом!

Суть подобных примеров в следующем: каждое воспроизведение себя в форме божества дает человеку возможность «…преобразовать свое существование, уподобить его божественному образцу. Именно благодаря этому «вечному возврату» к истокам священного собственное существование представляется человеку защищенным от небытия и смерти»[150]. Именно поэтому – «миф – это откровение, спасающее нас в час великой нужны. Но читать миф, не учавствуя в сопровождающем его ритуале , – все равно что читать либретто оперы, не слушая музыкую Миф обретает смысл только как часть процесса обновления, смерти и возрождения!»[151] Что, собственно, и следует определить как творчество, необходимым условием которого «…является метафизическое чувство, реализуемое вовне. Его художественным выражением становится Чистая Форма, понимаемая как конструкция, в которой множество элементов представлено в виде единства, необъяснимого ни логически, ни психологически»[152]. На внешнем, динамическом уровне это проявляется в форме т.н. «корпоративной религии»[153], от латинского religare – связывать общим смыслом.

Но, внимание!

В 1955 году в Париже выходит изумительная книга Жака Бержье и Луи Повеля,[154] которая называется «Утро Магов». В ней, энциклопедическим образом были собраны и описаны призывы и обращения самых разнообразных оккультистов и алхимиков всех времен к языческим богам. Бержье&Повель касаются, так же, и феномена нацизма, описывая его как «оккультную революцию», продемонстрировав тем самым не только явную, но и тайную идеологию нацизма[155]. Приводя множество довольно сильных цитат, Бержье&Повель утверждают, например, что «…для нацизма западная наука и еврейско-христианская религия были заговором, который следовало сокрушить. Были заговором против эпического, магического чувства, которое живет в сердцах сильных людей. Широким заговором, посредством которого перед человечеством закрыли ворота в прошлое и будущее, оставив ему коротенький кусочек учтенных цивилизаций. Так людей оторвали от корней, от сказачного будущего, унизили их, лишили права на диалог с богами… Необходимо разбудить спящих богов-властителей и вернуть их в историю настоящего. Это главная весть медиума нового спиритизма – Адольфа Гитлера»[156]! Я не случайно указал на эту крайнюю форму мистицизма, что бы, с одной стороны пробудить настороженность, но с другой – возбудить дерзость и ещё больший интерес, балансирующий, как говориться – на грани.

Вывод из всего вышесказанного: с одной стороны – мир человека-играющего неполноценен без закругления себя в «метамифологическом образе жизни и творчества»; дело человека-играющего «не закруглено» без метамифического обобщения; отношения мужчины и женщины – зыбки и конечны без осмысления себя в метамифе, смерть же – ужасна и пугающе омерзительна. С другой стороны – мы прекрастно понимаем, что человек никогда не взрослеет с такой силой и скоростью, как в момент, когда берет ответственность за то, во что вкладывает свою энергию! И тем не менее: Человек-играющий сам и только сам, за счет неутомимых творческих усилий, соединяя в одно целое то, что есть, и то, что может быть, формирует свою собственную религию, свои собственные «смыслы» и «образы», как жизненные, так и профессиональные, помогающие ему «…найти свое неотъемлемое место в великом процессе Бытия»[157]. Но для того чтобы войти в эту полную динамики и непредсказуемых преображений игру, в которой, по словам великолепного Тимоти Лири, «…ты можешь стать всем, чем захочешь…», надо прежде составить хотя бы общее представление о том, откуда мы начинаем эту опасную игру.

Итак, где мы находимся?

ЭВОЛЮЦИОННАЯ ДИНАМИКА ОДАРЕННОЙ ЛИЧНОСТИ[158]

Считается, что в течение всей своей жизни одаренное существо должно пройти те же стадии, какие были пройдены до него человечеством в целом. То есть, в его сознании, в сжатом виде хранится потенция всего будущего развития человечества, что, бесспорно, не лишено оснований. И более того, говоря словами Максимилиана Волошина: «…игра и есть то бессознательное прохождение через все первичные ступени развития человеческого духа, то состояние глубокой грезы, подобной сновидению, из которого медленно и болезненно высвобождается дневное сознание реального мира»[159]. В итоге, здесь и сейчас каждый получает такого себя, какого заслуживает![160]

Что бы разобраться с этим, развернем карту ЭВОЛЮЦИОННОЙ ДИНАМИКИ ОДАРЕННОЙ ЛИЧНОСТИ![161]Посмотрите вот сюда. Здесь нам три года. Считается, что к трем годам мы уже овладели реальностью тела. К этому времени речь и управление своей физиологией уже перестали быть для нас проблемой. После трех лет началось активное овладение элементами реальности сознания. Окончательно эта реальность была сформирована примерно к 7 годам. То есть в 7 лет мы уже были сознательным существом и до 11-13 лет лишь совершенствовали владение этой сферой.К 13-14 годам возник феномен реальности личности. Именно в 13-14 лет у нас появилось критическое отношение к другим. Например, мы по-прежнему воспринимали поведение взрослых как значимое, но были уже способны негативно или позитивно к ним относиться. К 16-17 годам мы уже достаточно хорошо овладели реальностью личности и были способны на отстранение от позиции другого человека. Возникла реальность воли. Благодаря ей мы стали способными сами определять и реализовывать поставленные перед собой как личностью задачи. Примерно к 21-23 годам мы полностью освоили реальность воли и уже хорошо отличали свою собственную волю от чужой. Окончательно сформировалась также способность «сознательного целеполагания». Затем, если в силу тех или иных обстоятельств мы не остановились в своем развитии, примерно к 25 годам все вышеперечисленные реальности были освоены нами в полной мере, и так на сцене Театра Мира появился взрослый ребенок. Он уже достаточно самостоятелен, но с точки зрения ИГРЫ не до конца «выпечен».

И что это означает?

Это означает, что все вышесказанное имеет отношение только к внешнему уровню Театра Реальности, т.е. к уровню роли. Далее, с 28 и до примерно 33 лет мы сталкиваемся с опытом, который демонстрирует нам реальность, относящуюся уже к уровню духовного измерения, – так называемую реальность внутреннего мира. Этот опыт влечет нас к возможности творить себя по образу и подобию некоего независимого, внутреннего идеала. И в этом удивительном процессе легко узнать пробуждение великой творческой силы в нас, т.е. пробуждение актёра! Внешне, появление этой фигуры, чаще всего выглядит как потеря, т.е. процесс знакомства может быть окрашен даже в разрушительные, пугающие, темных цветов тона, провоцируя т.н. дивиантное поведение[162], но вместе с тем именно в этот период в нашем сознании зарождаются первые сомнения в правильности тех законов и принципов, на которые опиралось прошлое восприятие, так безответственно заученных нами, жизненных установок. Например, Карл Густав Юнг, описывает этот период своей жизни, как «…время смятения, волнения, изоляции, глубокого одиночества – внутреннего хаоса. Юнга одолевали темные сны, хаотические образы и видения, он был охвачен каким-то приливом бессознательных материалов, которые в какие-то мгновения заставляли его сомневаться в своем уственном здоровье. В определенном смысле тот период вполне можно сравнить с психотическим разрывом. Но это также был решающий момент, главный перекресток, один из самых созидательных приливов на всем протяжении его жизненной дороги»[163]

Повторим в грубом стиле: до 3 лет мы осваиваем реальность формы; до 7 – реальность сознания; с 13 до 17 – реальность личности; с 17 до 21 – реальность воли; затем все соединяется в одно, являя миру взрослого ребенка (что в ИГРЕ я называю окончательным формированием роли); и с 28 до 33 лет в нас формируется реальность внутреннего пространства ИГРЕ – уровень актёра);но и это, как мы уже догадываемся, ещё не все…

Что же дальше?

ИСКУССТВЕННАЯ ПРОЛОНГАЦИЯ РАЗВИТИЯ

Итак: «Дорога начинается здесь, и, никогда не кончается!»[164] Или, словами Эрика Янча: нашим роком является «…эволюция как самореализация путем трансценденции»[165]! И как все это выглядит на непосредственной плоскости нашей жизни? Можно сказать, что в среднем дистанция нашего официально-социального образования приходится примерно на период с 18 до 23 лет. И в 26-29 (опять же, если мы не останавливаемся на достигнутом) мы сталкиваемся с кризисом сформированного ранее мировидения. Опыт внутренней реальности, пробуждающийся на рубеже 26-30 лет, взывает к росту и, как следствие, к углублению или даже переоценке как профессиональных, так и жизненных ценностей, к поиску новых, независимых форм мировосприятия. И именно здесь, пытливых мастеров обычно подстерегает серьезная психологическая опасность, которой они неминуемо подвергаются «…в результате мистического общения с хтоническим духом[166] и погружения в первооснову природы»[167]!

Дело в том, что в процессе роста мистического опыта творцы новых миров, обычно «…отбрасывают или уничтожают все, что когда-то привязывало их к человеческому миру, земле, времени и пространству, материи и естественным условиям жизни. Но если подсознание не уравновешивается опытом сознания (!!!), оно неизбежно начинает проявлять свой враждебный или негативный аспект. Так, богатство созидательных мотивов, сотворивших гармонию сфер, восхитительные тайны первооснов, уступают место распаду и отчаянию. Художники нередко становятся пассивной жертвой этого аспекта подсознания»[168], пугливо одергивая руки от ужасов того, с чем столкнулись, или напротив, истерически бросаясь в пучину незащищенного подсознания, рискуя вместе с тем, оказаться в специальном заведении, которое обычные люди предпочитают держать под жестким, неусыпным контролем.[169]

Далее: на период примерно с 30 до 35 лет приходится этап, связанный с поиском и освоением знаний, способных объяснить, методологически обобщить и защитить опыт нового измерения. И, наконец, примерно к 36-37 годам это новое измерение окончательно формируется, т.е. к этому времени творческая личность может назвать себя способной к выражению независимого видения мира. И, как известно, именно в этот период жизни основная когорта Нобелевских лауреатов привносит в мир обновленное видение[170]. Шри Ауробиндо говорит об этом так: «Духовная эволюция подчиняется логике последовательного развертывания; она может совершать новый решающий шаг, лишь когда в достаточной мере преодолена предыдущая ступень: даже если сознание при резком подъеме может пропускать или перескакивать определенные незначительные стадии, ему приходится возвращаться, чтобы убедиться, что пройденная территория надежно присоединена к новому состоянию. Таким образом, более высокая скорость (которая действительно возможна) не устраняет сами шаги или необходимость их последовательного проживания и преодоления»[171]. Лама Анагарика Говинда, в своих блестящих книгах, поддерживает это утверждение: «Способность изменять свое осознание появляется на определенной стадии рефлектирующего и творческого сознания…»[172] Одним словом, в контексте Пути Игры, как и в контексте Алмазного Подхода Хамида Али[173], «…развитие эго и духовная трансформация образуют один объединенный процесс человеческой эволюции… Внутренняя эволюция идет от рождения, через развитие эго, к реализации Личной Сущности»[174].

Дальнейший рост одаренной личности уже невозможно подогнать под возрастные категории даже приблизительно, он зависит от качеств самой творческой личности. Но основное направление этого развития, с моей точки зрения, сводится к следующему: после периода освоения новой системы знаний наступает этап, потенциальный к узнаванию ПУСТОТНОЙ ПРИРОДЫ РЕАЛЬНОСТИ! То есть, к – УЗНАВАНИЮ ПОТЕНЦИИ ЗРИТЕЛЯ! Несложно предположить, что взгляд с этого уровня характёризуется выходом за пределы какого бы то ни было профессионального знания вообще, то есть САМООСВОБОЖДЕНИЕМ! Но прежде чем мы сможем превзойти ограниченные амбиции своего эго, нам нужно его развить, и более того, довести до крайней степени зрелости. Говоря словами Джека Энглера: «Нужно стать кем-то, прежде чем вы сможете стать никем»[175].

Еще раз: НУЖНО СТАТЬ КЕМ-ТО, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВЫ СМОЖЕТЕ СТАТЬ НИКЕМ!

Подведем черту:

От ребенка семи лет трудно требовать ответственности 25-летней личности, точно так же как от человека, остановившегося в своем развитии на уровне реальности воли (17-21),трудно требовать понимания идей, касающихся уровня проникновения в пустотную природу происходящего. Таким образом, картография возрастного потенциала усвояемости идей о природе реальности играет важную роль в оценке критерия профессионального мастерства. И если мы ещё не готовы воспринять качество некоторых идей, это ещё не означает, что они – бесполезная игра Ума. Исходя из этого и апеллируя к тому, что клетки мозга человека-играющего используются максимум на 3-5%, а также к тому, что о творческом потенциале, упакованном в двух его полушариях, ему чаще всего ничего не известно, данная система взглядовфокусирует наше внимание, прежде всего, на сфере искусственного, пролонгированного развития! И это означает, что Алхимия Игры обобщает опыт, возникающий в переломном промежутке между 26-33 годами и далее, помогая оформить, защитить и утвердить новое, зрелое и независимое видение индивидуальных профессиональных возможностей. В итоге, в результате последовательного развертывания реальностей: роли, актёра и зрителя; их взаимопроникновения и совместной слаженной работы, возникает уникальная перспектива использовать для своей реализации все потенциальное богатство Театра Реальности.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.