Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава 2. ОТРАЖЕНИЕ ВТОРОГО НАТИСКА 1 глава





 

Период небольшой передышки (25 ноября — 16 декабря 1941 г.) после успешного отражения первого планомерного наступления противника на Севастополь был использован обеими сторонами для подготовки к новым боям.

Командование СОР предпринимало срочные меры по укреплению и совершенствованию всех видов обороны, в первую очередь сухопутной. Проводились работы по восстановлению и совершенствованию инженерного оборудования рубежей, по ремонту и строительству новых дотов, дзотов и других сооружений. Особенно большой размах получила эта деятельность с получением приказа Ставки ВГК от 28 ноября. В нем отмечалось, что на фронтах явно неудовлетворительно, как в тактическом, так и в техническом отношении, применяются инженерные заграждения, отсутствует заблаговременная подготовка полос на большую глубину, что не внедряется широко такое простое и давно применяемое в русской армии средство, как завалы и засеки. Ставка потребовала от всех командиров больше учить подчиненных правилам и приемам самоокапывания, инженерному оборудованию занимаемых рубежей, покончить с недооценкой инженерной службы, с неправильным использованием инженерных средств и войск.[336]



 

Отражение второго наступления противника (17.12.1941 — 01.01.1942)

 

Исходя из конкретной обстановки, учитывая ограниченность сил и средств, Военный совет Черноморского флота утвердил план по организации обороны Севастополя. Выполняя его, к началу второго наступления немецко-фашистских войск на Севастополь в СОР было 61 артиллерийский и 224 пулеметных дотов и дзотов, много других сооружений[337](см. Приложение № 13).

За счет орудий, снятых с поврежденных эсминцев «Совершенный» и «Быстрый», затопленного в бухте крейсера «Червона Украина», было установлено семь новых стационарных береговых батарей. Они располагались: на Малаховом кургане № 111 (701) два 130-мм орудия (командир капитан-лейтенант А. П. Матюхин), в районе бухты Матюшенко № 112 (702) два 130-мм орудия (командир капитан И. Н. Никитенко), в районе Английского кладбища № 113 (703) два 130-мм орудия (командир лейтенант Г. И. Денисенко), на х. Дергачи № 114 (704) два 130-мм орудия (командир старший лейтенант П. С. Рабинович), в районе ст. Мекензиевы Горы № 115 (705) два 130-мм орудия и два 100-мм орудия (командир лейтенант В. И. Дуриков), на Максимовой даче № 116 (706) два 130-мм орудия (командир старший лейтенант П. И. Мельников) и в балке совхоза № 10 батарея № 19[338]два 152-мм орудия[339](командир капитан М. С. Драпушко). Батарея № 112 (702) вошла в состав 2-го дивизиона береговой обороны, батарея № 116 (707) — в состав третьего дивизиона, а батареи № 111, 113, 114 и 115 — в состав вновь сформированного 4-го (177) отдельного артиллерийского дивизиона береговой обороны (командир дивизиона майор В. Ф. Моздалевский, военком батальонный комиссар П. П. Павлык, начальник штаба капитан-лейтенант М. X. Гольденцвейг).



Большинство вновь установленных батарей были укомплектованы личным составом кораблей, с которых были сняты орудия.

Ставка ВГК непосредственно занималась решением вопросов, связанных с укреплением обороны и усилением войск СОР. По ее указанию в Севастополь морем доставлялись маршевые пополнения, части и соединения, боевая техника, боезапас и оружие. Затем вопросы, связанные со снабжением войск СОР всем необходимым, Ставка возложила на Закавказский фронт.

Для снабжения войск широко использовалась местная промышленность. Только за первые десять дней декабря на предприятиях города было изготовлено 93 миномета, 8 тыс. гранат, 4439 мин для минометов, 9650 противотанковых мин и много другой боевой техники и оружия.[340]

По приказанию заместителя командующего СОР по сухопутной обороне генерал-майора И. Е. Петрова была осуществлена комплексная проверка секторов по вопросам готовности частей к отражению нового вражеского наступления, боевой службы, организации взаимодействия с разнородными силами, организации связи и др. Каждый сектор проверялся специально назначенной группой командиров Приморской армии и береговой обороны. Сам И. Е. Петров возглавил группы по проверке первого и четвертого секторов, группа командиров под руководством генерал-майора П. А. Моргунова проверяла третий сектор, третью группу, которая проверяла второй сектор, возглавил начальник штаба Приморской армии полковник Н. И. Крылов.



Проверка выявила как положительные, так и отрицательные стороны. Не везде, например, была налажена устойчивая локтевая связь с соседями, нечетко работала связь при внезапном вызове артиллерийского огня. На переднем крае не всегда соблюдался должный порядок, имелись факты нарушения бдительности, в некоторых местах землянки оказались необорудованными, ходы сообщения недостаточно глубокими. Противник находился в 200–300 м, а личный состав иногда отдыхал скученно. Не везде был четко налажен подвоз и поднос боезапасов.

После проверки всех частей И. Е. Петров издал приказ с анализом состояния частей и соединений и конкретными указаниями, направленными на устранение выявленных недостатков.[341]

В период подготовки к новым боям значительно активизировалась политико-воспитательная работа среди всех категорий личного состава войск и населения города. По-прежнему главным в партийно-политической работе оставалось воспитание у воинов стойкости в обороне, верности военной присяге, безграничной любви и преданности коммунистической партии, Родине, своему народу. Если в начале войны у многих воинов не было достаточно полного представления о враге, его моральном облике и преступных целях, то они начали постепенно осознавать всю глубину опасности вражеского нашествия, освободились от иллюзий, что под зеленой курткой немецкого солдата бьется человеческое сердце,[342]начали по-настоящему ненавидеть немецко-фашистских захватчиков и мстить им.

Известный снайпер севастопольской обороны Л. М. Павличенко в одном из выступлений отмечала: «Когда я пошла воевать, у меня была только злость на гитлеровцев за то, что они нарушили нашу жизнь, за то, что напали на нас. Но то, что я увидела потом, породило во мне чувство такой неугасимой ненависти, что ее трудно выразить чем-нибудь другим, кроме как пулей в сердце фашиста».[343]

М. И. Калинин подчеркивал: «Для нас ненависть к врагу священна. Каждый советский гражданин, в котором есть хотя капля горячей крови, должен зажечься лютой ненавистью к поработителям свободы, культуры, человечества. Наше чувство ненависти должно подняться на высоту величайшего народного героизма. И в пламени народного негодования и ненависти фашистская армия превратится в груду пепла».[344]

Воспитывая у защитников Севастополя ненависть к врагу, политорганы и партийные организации, командиры и политработники добивались, чтобы эта ненависть была их движущей силой. Воинам разъяснялось, что только тот по-настоящему ненавидит врага и действительно стремится к победе, кто проявляет стойкость и упорство в боях, отлично владеет оружием, соблюдает воинскую дисциплину и революционную бдительность.

Горком и райкомы партии особое значение придавали массово-политической работе среди населения. Партийная организация города насчитывала в своих рядах не более 700 человек вместо 3500 перед началом войны, но немногочисленный отряд коммунистов являлся боевым организатором масс. На предприятиях, в учреждениях, командах МПВО, в убежищах — всюду работали агитаторы-коммунисты. Личным примером, призывным словом они сплачивали людей, воспитывали у них безграничную любовь к Родине и ненависть к поработителям.

Большие трудности возникли в снабжении продовольствием. Тогда заведующая оргинструкторским отделом горкома партии Анна Михайловна Михалева совместно с секретарем партийной организации горторга Зинаидой Сутыриной сумели мобилизовать сотрудников горторга, и снабжение населения по всем уголкам города было налажено.[345]

Руководство рыбколхоза «Рыбацкая коммуна»: И. Е. Евтушенко (председатель колхоза), В. И. Котко (секретарь партийной организации) решили во что бы то ни стало организовать ловлю рыбы для трудящихся и защитников города. Они добились возвращения сетей, изъятых военным командованием, мобилизовали колхозные кадры и, несмотря на частые артобстрелы, ежедневно вылавливали рыбу.

Когда снаряд, попавший в главный корпус электростанции, повредил котел, сменный мастер коммунист Г. Ф. Красненко первым бросился к месту аварии и с опасностью для жизни предотвратил взрыв. Коммунист Д. Н. Загордянский, работавший на центральной понижающей подстанции мастером, не обращая внимания на рвущиеся близко снаряды, сумел предотвратить аварию, которая могла произойти от повреждения трансформатора.

Командование 11-й немецкой армии, в свою очередь, укрепляло занимаемые позиции под Севастополем в инженерном отношении, подтягивало артиллерию, танки и авиацию, перебрасывало дополнительные силы с Керченского полуострова. В течение первой половины декабря враг сумел перебросить под Севастополь две немецкие пехотные дивизии и часть румынских войск.

В период небольшой передышки происходили бои местного значения. Как противник, так и защитники Севастополя нередко вели артиллерийский огонь на подавление батарей, по скоплениям войск и ближайшим тылам. Продолжала действовать с обеих сторон и авиация, которая осуществляла не только разведку, но и наносила бомбоштурмовые удары по войскам и командным пунктам.

Оперативная обстановка, сложившаяся к середине декабря на советско-германском фронте, была неблагоприятной для противника. Успешное контрнаступление под Москвой привело к поражению немецко-фашистских войск группы армий «Центр». Одновременно советские войска развернули наступление в районе Тихвина и также разгромили противника. На Южном фронте наши войска мощным ударом освободили Ростов и вынудили вражеские войска к отходу на Таганрог. В такой благоприятной для нас обстановке еще до начала второго вражеского наступления на Севастополь началась разработка операции по высадке крупного десанта на Керченский полуостров. С началом операции предусматривалось войскам СОР начать наступательные действия в направлении на Симферополь с задачей атаковать силы противника и не допустить возможности вывода его резервов на керченское направление.[346]

Для подготовки к десантной операции требовалось определенное время, и жизнь внесла свои коррективы в замыслы советского командования. Войскам СОР вместо планируемого наступления пришлось бросить все силы для отражения нового наступления противника, которое он начал 17 декабря. Десантная операция в Крым будет проведена в ходе решающего сражения за Севастополь и сыграет огромную роль в срыве планов немецкого командования по овладению главной базой флота.

Вопрос о начале декабрьского наступления противника и сегодня обсуждается как среди участников боев, так и на страницах печати. Некоторые авторы утверждают, что переход войск 11-й армии в наступление не был неожиданностью.[347]Однако свидетельства многих очевидцев, в том числе и ряда руководителей обороны, говорят о том, что новое наступление вражеских войск было совершенно неожиданным.

Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар Н. М. Кулаков отмечают, что командование СОР было убеждено в том, что противник не располагает достаточными силами для нового решительного наступления в ближайшее время, а высадка десанта в восточной части Крыма снимет угрозу с главной базы.[348]

Н. И. Крылов пишет: «Некоторые наши товарищи начинают даже сомневаться, будут ли фашисты еще раз наступать на Севастополь. До того ли, мол, теперь немцу?»[349]Командир 25-й стрелковой дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец отмечает, что немцы перешли в наступление раньше, чем мы предполагали. Даже начавшееся вражеское наступление первоначально было принято за разведку боем, но вскоре стало ясно: противник начал штурм севастопольских рубежей.[350]Еще в ночь на 17 декабря «не знали, не предчувствовали, что истекают последние часы передышки»,[351]— пишет военком 8-й бригады морской пехоты бригадный комиссар Л. Н. Ефименко.

Одной из причин сложившейся ситуации была недостаточность достоверных сведений о противнике, т. е. слабо налаженная работа разведки. «Сведениями о том, что штурм должен начаться следующим утром, армейская разведка не располагала»,[352]— утверждает Н. И. Крылов.

Командование СОР допустило просчеты в определении направления главного удара противника, если он начнет второе наступление на главную базу. Заместитель командующего СОР по сухопутной обороне, командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров и заместитель командующего флотом по обороне главной базы контр-адмирал Г. В. Жуков считали, что в случае нового наступления на Севастополь немецко-фашистские войска, как и в ноябре, нанесут главный удар с юго-восточного направления, т. е. вдоль Ялтинского шоссе.[353]

Вот что пишет по этому вопросу в своих мемуарах Маршал Советского Союза Н. И. Крылов, который в период обороны Севастополя был начальником штаба Приморской армии: «Генерал Петров считал весьма вероятным, что при следующем наступлении немцев главные события снова развернутся вдоль Ялтинского шоссе, поскольку здесь можно шире, чем на других направлениях, использовать танки.

Левый фланг представлялся Петрову менее опасным не только потому, что на том направлении фронт отстоял пока значительно дальше от города — в наших руках находились и Мамашай и Аранчи. Там существовало такое серьезное препятствие для продвижения врага, как Северная бухта… Однако предположение, что противник повторит главный удар там, где наносил его в прошлый раз, не оправдалось».[354]

Совершенно противоположного мнения [видимо, пропущено слово «придерживался». — Прим. lenok555 ] генерал-майор П. А. Моргунов, являвшийся в дни обороны Севастополя комендантом береговой обороны. Он утверждает, что «направления ударов противника были определены довольно точно. Последующие события подтвердили эти выводы».[355]Трудно предполагать, чем руководствовался автор, но его утверждение бездоказательно, и с ним нельзя согласиться.

Прав Н. И. Крылов. Такого же мнения и некоторые другие руководители обороны. В частности, генерал Н. К. Рыжи, начальник артиллерии СОР и Приморской армии в дни обороны Севастополя, пишет: «Мы затруднялись определить, где именно противник нанесет теперь главный удар. Тем не менее, очевидно, следовало принять меры к усилению обороны в третьем секторе и особенно на правом фланге четвертого, то есть в долине Бельбека, а также между Бельбеком и Качей. Это следовало сделать уже потому, что 8-я бригада морской пехоты почти не имела боевого опыта и оставалась без своей артиллерии, а в 95-й дивизии недоставало одного стрелкового полка (он находился во втором секторе). Командование армии допустило определенный просчет, не использовав всех возможностей для усиления войск на этих направлениях».[356]

События тех дней действительно подтверждают, что командование СОР допустило просчеты в определении направления главного удара противника. Этим объясняется, что оно поддерживало наибольшую плотность обороны во втором секторе и на примыкающих к нему флангах первого и третьего. Анализ расстановки наших сил по секторам показывает, что в первом наши войска по численности почти не уступали противнику, во втором — преимущество было на нашей стороне (здесь была достигнута и самая высокая плотность нашей обороны — батальон на 546 м). В третьем секторе преимущество в силах было на стороне противника, а в четвертом он имел более чем двойное превосходство. Плотность нашей обороны здесь составляла соответственно батальон на 920 и 1800 м, позиции были оборудованы в инженерном отношении слабее, чем в первом и втором секторах.[357]

Руководствуясь предположением, что противник повторит главный удар там, где наносил его в прошлый раз, командующий Приморской армией не дал добро на возвращение в четвертый сектор 161-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии, который в период тяжелых ноябрьских боев был переброшен на правый фланг обороны с левого.[358]Оставался во втором секторе и 31-й полк 25-й стрелковой дивизии. Да и резервы армии (388-я стрелковая, 40-я кавалерийская дивизии и 7-я бригада морской пехоты) были расположены ближе ко второму сектору. И не случайно в первый же день нового вражеского наступления пришлось исправлять ошибку — большую часть резервов перебросить в четвертый и третий сектора,[359]где противник наносил главный удар.

Второе вражеское наступление на Севастополь, начатое 17 декабря, продолжалось по 1 января 1942 г. Оно, как и первое, провалилось. Войска СОР, несмотря на огромные трудности, сумели удержать главную базу флота.

 

НОЯБРЬ

 

Вторник

 

На сухопутных рубежах главной базы части Приморской армии удерживали прежние рубежи.

Противник атак не производил, но вел редкий артиллерийский, минометный и ружейно-пулеметный огонь.[360]

Авиация флота, базировавшаяся на Кавказское побережье, на рассвете бомбардировала вражеские войска на Керченском полуострове. Произведено 22 самолето-вылета. Один МБР-2 не вернулся с задания, другой потерпел аварию при взлете, а третий сделал вынужденную посадку в районе д. Лазаревская.[361]Авиация главной базы за день сделала 87 самолето-вылетов, из них на бомбардировку и штурмовые удары — 44. Бомбардировочно-штурмовые удары были нанесены по скоплениям вражеских войск в пунктах Кучук-Мускомья, Алсу и в районе горы Ташлык. Уничтожено четыре автомашины и до двух взводов противника.[362]

Командование СОР было убеждено, что на следующий день немецко-фашистские войска начнут новое наступление и предпринимало соответствующие меры.[363]Состоялось совещание Военного совета флота. Заместитель командующего по сухопутной обороне, командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров сообщил, что противник подтягивает новые силы и готовится к наступлению, которое возможно во второй половине дня 26 ноября. Тут же он огласил подготовленную директиву с соответствующими указаниями войскам. Она требовала от комендантов секторов проверить готовность всех огневых средств на вероятных подступах, усилить оборону наиболее опасных участков, артиллерии пристрелять рубежи. Подтянуть резервы, произвести минирование на опасных направлениях, подготовиться к отражению танков, обозначить передний край обороны для безопасности действий нашей авиации.[364]

Командование СОР одобрило проект директивы, потребовав от присутствующих боевой готовности подчиненных им частей.

Заместитель начальника Главного морского штаба запросил командующего ЧФ, прибыли ли в Севастополь 12 маршевых и 2 пулеметные роты, направленные по распоряжению НКО Щаденко.[365]Командующий флотом ответил, что эти маршевые роты еще не прибыли, только что получено сообщение о прибытии их в Новороссийск.[366]

Командующий ЧФ и СОР получил телеграмму заместителя НК ВМФ адмирала И. С. Исакова, в которой предлагалось более эффективно использовать подводные лодки, а также указывалось, что «операции подводных лодок типа „М“ в северо-западном районе проводить с заходом в Севастополь; увеличить напряжение подводных лодок в операциях на коммуникациях противника, которые не подвергались ударам авиации и надводных кораблей».[367]

 

Среда

 

Войска СОР занимали следующие рубежи.[368]Первый сектор (комендант генерал-майор П. Г. Новиков) — войска 2-й стрелковой дивизии (383-й и 1330-й стрелковые полки и полк НКВД) и 161-й полк 95-й стрелковой дивизии — берег моря, северо-западные склоны высоты 212,1, совхоз «Благодать», высоты 164,9 и 123,3, д. Карань. На огневых позициях в районе сектора располагался 51-й артиллерийский полк.

Второй сектор (комендант полковник И. А. Ласкин) — 514-й полк 172-й стрелковой дивизии, 31-й полк 25-й стрелковой дивизии, 1-й Севастопольский полк морской пехоты, 2-й полк морской пехоты и 80-й отдельный разведывательный батальон Приморской армии — Камары, Нижний Чоргунь, дорога 2,5 км юго-западнее Шули, 2 км западнее высоты 269,0, 1 км западнее х. Мекензия. На огневых позициях в районе сектора — 52-й артиллерийский полк.

Третий сектор (комендант генерал-майор Т. К. Коломиец) — 54-й и 287-й полки 25-й стрелковой дивизии, 3-й полк морской пехоты, 2-й Перекопский полк морской пехоты — 1 км западнее х. Мекензия, высоты 319,6 — 278,4 и 175,8. На огневых позициях в районе сектора — 69-й артиллерийский и 99-й гаубичный артиллерийский полки.

Четвертый сектор (комендант генерал-майор В. Ф. Воробьев) — 90-й и 241-й полки 95-й стрелковой дивизии,[369]8-я бригада и 18-й батальон морской пехоты — высота 165,4, западнее высоты 132,3, 1 км севернее д. Аранчи, высота 57,0 и далее до моря.

40-я кавалерийская дивизия (командир полковник Ф. Ф. Кудюров), 7-я бригада морской пехоты (командир полковник Е. И. Жидилов) и местный стрелковый полк (командир полковник Н. А. Баранов) находились в резерве командующего армией.

Противник вел беспорядочный артиллерийский и пулеметный огонь по боевым порядкам войск СОР и тылам,[370]но в наступление, как предполагало командование Приморской армии, не перешел.

В свою очередь, тяжелые батареи береговой обороны главной базы вели огонь по ближайшим тылам противника. Шесть МБР-2 и два ГСТ бомбили войска противника в Варнутке; три Ил-2 и четыре И-16 штурмовали вражескую пехоту юго-восточнее д. Нижний Чоргунь и высоту 253,7. Из-за плохой видимости результатов удара самолеты не наблюдали. Пять И-5, вылетевшие бомбить войска противника в районе Черкез-Кермен, и семь самолетов, вылетевших на разведку, возвратились, не выполнив задания из-за низкой и сплошной облачности.[371]

Командование 8-й бригады морской пехоты (командир полковник В. Л. Вильшанский, военком бригадный комиссар Л. Н. Ефименко) решило провести разведку боем. Доложили о замысле генералу И. Е. Петрову, который одобрил инициативу. «Нельзя оставлять врага в покое. Надо его тревожить, чтобы не вздумал считать нас слабее себя»,[372]— сказал он. После подробного ознакомления с планом разведки, командарм посетил бригаду, беседовал с бойцами и командирами, интересовался ходом подготовки разведчиков.

В этот день Военный совет флота направил начальнику штаба Закавказского фронта генералу Ф. И. Толбухину и наркому ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову телеграмму: «Для прочной обороны Севастополя требуется: одна стрелковая дивизия полного состава, один танковый батальон, один гвардейский дивизион PC. Требуются орудия: полковых 76-мм — 24; дивизионных 76-мм — 24; 152-мм пушек-гаубиц образца 1937 г. — 12; минометов — 52; станковых пулеметов — 56; ручных пулеметов — 96. Пополнять снарядами ежедневно по 1/4 боекомплекта. Создать неснижаемый запас боезапаса до 5 боекомплектов… Каждую неделю подавать четыре маршевые стрелковые роты и одну пулеметную. Перевозки и обеспечение кораблями флота. Погрузка Новороссийск — Поти. Жду решений. Октябрьский. Кулаков».[373]

Бюро Севастопольского горкома партии на своем заседании обсудило вопрос об эвакуации населения, в первую очередь женщин и детей.[374]Было принято решение в каждом районе создать группы агитаторов, которые проводили бы широкую разъяснительную работу среди населения о необходимости эвакуации, ибо никто из города уезжать не хотел. Ответственным за данный участок был назначен секретарь горкома комсомола Саша Багрий.

Народный комиссар ВМФ в телеграмме указал Военному совету ЧФ, что успешность обороны Севастополя и действий нашего флота во многом зависят от активности авиации противника. Авиация ЧФ редко бьет по вражеским аэродромам. Необходимо обратить внимание на уничтожение немецкой авиации в Крыму, выделив для этой цели специальную часть, но не забывая при этом действий и по вражеским войскам.

Недопустимо слабо используется огонь корабельной артиллерии для поддержки войск, несмотря на приказания создать для этой цели специальный отряд из старых крейсеров и эскадренных миноносцев. Необходимо вместо подводных лодок шире использовать надводный флот для обстрела расположений противника на Крымском побережье.

Большие потери личного состава от минометного огня показывают, что войска плохо окапываются и слабо развита система блиндажей и укрытий.

Необходимо научить войска окапываться и создать развитую систему оборонительных сооружений во всю глубину обороны.[375]

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер в своем дневнике в этот день записал: «В районе Севастополя происходит артиллерийская дуэль. Кажется, противник подготавливает эвакуацию».[376]Если с первой частью высказывания немецкого генерала в какой-то степени можно согласиться, то вторая, хотя и высказанная не совсем уверенно, не выдерживает никакой критики. Ни о какой эвакуации войск, ее подготовке не шло и речи, не было и попыток к разработке документов на этот счет.

 

Четверг

 

Ни на одном из участков противник активности не проявлял.

Войска СОР совершенствовали сухопутную оборону, а 8-я бригада морской пехоты частью сил с 3.00 вела разведку боем. Первая ударная группа (командир старший лейтенант Я. Г. Кибалов и политрук А. П. Иванов), перебив вражеское боевое охранение, ворвалась на окраину д. Калымтай. Вторая группа (командир лейтенант А. П. Савельев и политрук Г. Н. Бубнов) также успешно продвигалась вперед. К 6.00 разведчики вышли на линию высот 69,8 — 138,5 — д. Калымтай. Однако вскоре они подверглись сильному обстрелу противником и вынуждены были отступать. Захватив пленных и трофеи, разведчики в тот же день вышли в расположение бригады.[377]

Разведка помогла установить расположение частей и подразделений 22-й немецкой дивизии, развернутых против бригады.

Командование СОР настойчиво просило вышестоящее командование ускорить подачу в Севастополь пополнений и оружия. Ф. С. Октябрьский сообщил в Наркомат обороны, что получено лишь 3000 самозарядных винтовок, 47 станковых и 50 ручных пулеметов.[378]

Начальник штаба ЧФ контр-адмирал И. Д. Елисеев в телеграмме командирам военно-морских баз и командиру охраны водного района главной базы указал, что охране транспортов в море уделяется мало внимания, нарушаются элементарные правила тактики: конвоиры выходят из баз после транспортов и входят в порты первыми, оставляя суда в узких местах без защиты; командиры конвоев не требуют держать строй, караван на переходе растягивается, что нарушает систему его ПВО.

Отсутствует четкое руководство отражением атак противника; штабы баз не составляют ордеров конвоирования, а передоверяют это командирам сторожевых катеров и тральщиков и плохо их инструктируют.[379]

 

Пятница

 

Немецко-фашистские войска активности не проявляли. Вероятно, это объяснялось тем, что верховное командование определило сроки нового решительного наступления на Севастополь и войска противника были заняты подготовкой к нему. Как теперь стало известно, в этот день генерал Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «Штурм Севастополя намечен на 8.12 (продолжительность штурма 4–5 дней)».[380]

Войска СОР не только совершенствовали свою оборону, но и активно воздействовали на противника артиллерией. Прибывшие из Поти линкор «Парижская коммуна» (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко, военком полковой комиссар В. Г. Колодкин) и эсминец «Смышленый» (командир капитан-лейтенант В. М. Тихомиров-Шегула, военком старший политрук В. П. Вепперс) в 0 ч 14 мин легли на боевой курс в районе мыса Фиолент, между линией берега и внутренней кромкой минного заграждения района главной базы, и при 12-узловой скорости хода открыли огонь по пунктам сосредоточения вражеских войск и боевой техники — Кучук-Мускомья, Байдары, Варнутка, Хайто. Линкор выпустил 100 305-мм и 300 120-мм снарядов, «Смышленый» — 120 130-мм снарядов.[381]Общий вес выпущенных кораблями снарядов составил 90 т. Противник не сумел организовать противодействие нашим кораблям, и они 29 ноября благополучно возвратились в Поти.

Стрельба велась по площади с частичной корректировкой моряками севастопольских постов, расположенных на господствующих высотах. Для облегчения корректировки огня артиллеристы Приморской армии применили осветительные снаряды, которые рвались высоко над целями.[382]О том, какой был нанесен урон противнику, судить трудно. По данным же партизан, немцы понесли большой урон. Бесспорно и то, что артиллерия крупных кораблей оказала большую моральную поддержку защитникам города. «Сам тот факт, что любые корабли могли прийти и приходили на помощь Севастополю, говорил людям убедительнее всяких слов: Черное море остается нашим, господствует на нем наш флот!»,[383]— пишет в своих мемуарах Н. И. Крылов.

Авиация главной базы из-за тяжелых метеорологических условий боевых действий не вела.

Начальник штаба СОР капитан 1 ранга А. Г. Васильев донес в Главный морской штаб, что из всего запланированного пополнения в Севастополь на 28 ноября прибыло лишь четыре маршевые роты в составе 1000 человек без оружия.[384]

Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил шифротелеграмму народного комиссара ВМФ:

 

1). При всех случаях, как бы обстановка ни казалась критической, иметь резервы и транспорт для маневрирования ими. Израсходованный резерв быстро восстанавливать за счет приведения в порядок потрепанных частей и мобилизации пополнений.

2). Заставить по опыту Ханко боевые части зарываться в грунт, несмотря на его каменистость.

3). Всеми мерами высвобождать оружие из учреждений, складов, тылов, управлений и давать на фронт.

4). Не считаясь ни с какими штатами, высвобождать боеспособных людей для фронта, заменяя их пожилыми и сокращая число должностей и сотрудников.[385]

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.