ПУТИ ВЫХОДА ИЗ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КРИЗИСА

Определить контуры схемы будущего развития всегда легче, чем разработать план действий и тем более создать программу этих действий с построением дерева целей. К сожалению, эта истина недостаточно усвое­на в нашей стране, поэтому сразу идет разработка «программ» (в том чис­ле экологических), которые при ближайшем рассмотрении оказываются сводом благих пожеланий, поставленных труднодостижимых целей и оп­ределенных малореальных сроков, не объединяемых в единую систему оценкой имеющихся материальных, трудовых и прочих возможностей. Все создаваемые в нашей стране «программы» невыполнимы потому, что они непрограммны. И составить их невозможно из-за отсутствия соответст­вующей научной и информационной базы, экономической и законодатель­но-юридической основы. Можно лишь наметить общие черты экоразвития в условно глобальном, региональном, локальном и точечном масштабах. Ло­гически и по существу следовало бы начать с нижнего уровня иерархии, но для текстового описания удобней обратный путь.

Начнем с экополитики. По словам В. И. Вернадского, человечество еще в конце прошлого века стало глобальной геологической силой. До­ступные ему естественные ресурсы почти полностью вовлечены в хозяй­ственный оборот. Нередко наблюдается их переэксплуатация, что и являет­ся основой экологического кризиса. Товарный рынок стал общепланетным. В него так или иначе включены глобальные естественные ресурсы, хотя многие из них считаются всемирным нетоварным достоянием. Отсутствие формальной цены у солнечного света, воздуха атмосферы и морской воды не означает, что она нулевая. Это следует хотя бы из того, что для сохранения прозрачности атмосферы (от чего зависит интенсивность пото­ка энергии, доходящего до поверхности Земли от Солнца), ее чистоты (ста­бильного газового состава) и качества морских вод уже требуются значи­тельные усилия, а следовательно, трудовые и материально-денежные за­траты. Они различны у разных стран, но мировое сообщество постепенно приходит к мысли, что Земля и ее ресурсы принадлежат всем планетя- нам — людям. И все естественные богатства так или иначе глобально рас­пределяются между всеми, особенно экологические условия обитания. Лод­ка планеты одна на всех. Она мала и стала ненадежной под ударами техни­ки, антропогенным давлением.

А если это все так, если дым и газовые выбросы над Европой или Америкой, аукаются смогом в Арктике и озоновыми дырами в Антарктиде, то сразу возникают многие запреты и логические вопросы. Один из запре­тов совершенно очевиден: атомная и любая другая широкомасштабная война при существующем экологическом напряжении безусловно станет гибельной для человечества. Даже если она не приведет к одномоментной гибели, у человечества не будет достаточно средств для устранения воз­никших экологических угроз. Оно постепенно деградирует вкупе с раз­рушающейся природой.

Второй запрет также очевиден — опасное загрязнение, ведущее к гло­бальным последствиям, равно пагубно для того, кто допустил это загряз­нение, как и для других. Не плюй в колодец...

Третье — так ли важны и нужны государственные границы «на замке», если экологически (а, кстати, и демографически) они не существуют? И можно ли получить какие-то преимущества, кроме, конечно, политических, изменив эти границы?¹. Мир превратился в сверхорганизм, пронизанный товарным рынком и экологической взаимозависимостью людей. В такой системе, как и в любом другом целостном образовании нет ничего лишнего, и чем больше ты стремишься что-то отнять у соседа, тем значи­тельнее общие и твои собственные потери. Это показало послевоенное время. Побежденные страны — Япония, Италия и Германия (в лице ФРГ) оказались в более выигрышном положении, чем многие страны — победительницы. Социально-экономически они выиграли войну прежде всего потому, что надолго выбыли из гонки вооружений. Теперь они легче смогут решить и экологические проблемы, так как имеют для этого больше средств и технических возможностей. Но к чему тогда были после­военная гонка вооружений, все жертвы и потрясения войны? Бессмыс­ленность их совершенно очевидна. И это не случайность, а общая законо­мерность. Эпоха «выгодности» войн позади.

Идеология конфронтаций неминуемо уходит в прошлое. Она запрещена экологически и невыгодна экономически. Всякое абсолютное политическое разделение мира — бессмыслица, поскольку мир — не пирог, а система, уподобившаяся нашему телу: куда не уколешь — всюду больно, и из любого места пойдет кровь. Это почувствуют все и каждый. Нет безбо­лезненных участков. А отсюда лишь взаимодействие и взаимопомощь, а не конфронтация пригодны для общения и совместной жизни на планете. Групповой эгоизм уходит в прошлое. Однако это не значит, что какие-то группы должны жертвовать своим благополучием ради других, для «всех». Эта демагогия как раз и указывает на конфронтационное мышление. Имен­но через «групповой эгоизм» в кавычках проходит магистральный путь развития. Лучше мне — значит лучше и тебе, а не если тебе будет хуже, станет мне лучше. Ситуация как в организме. Печень не может быть «за­интересована» в уменьшении размеров сердца или желудка. И наоборот. Для всех органов есть предел оптимальности в верхнюю и нижнюю сторону. Хирургически можно лишиться части желудка или даже его нацело. Но это не «в интересах» других органов. Выигрышно лишь удаление больных тканей. Этого кардинального изменения нашего бытия многие до сих пор не осознали. Все еще кажется, что что-то можно получить за счет других. Локальные войны и внутренние потрясения нашего времени явно показывают ошибочность такого подхода. Войны несут лишь раз­рушения.

Конечно принцип «лучше тебе, значит лучше мне» осуществить непрос­то. Человеку свойственно тащить одеяло на себя. Национальные и госу­дарственные границы слишком долго объявлялись «священными», чтобы от них было легко отказаться под давлением эколого-экономических инноваций. К тому же разница в развитии экономики отдельных стран очень велика, поэтому просто так открывать границы иногда даже опасно. Это будет напоминать рухнувшую плотину на реке. Сначала необходимо уравнять социально-экономические условия. И в этом заинтересованы все.

На современном этапе национальный сепаратизм, даже суверенитет малых образований, вплоть до кажущихся нелепыми отдельностей, единст­венный путь... объединения мира. Вновь напомним структуру органов тела. Если бы они не были «сепаратны», никогда не возникла бы особь. Аморфная масса клеток ее бы не дала. Физиологически органы тела «равны», но ни один из них не открывает свои «границы» иначе, как гуморально. Саморегуляция целого неизбежна, иначе оно не будет суще­ствовать. Лишнее исчезнет само собой. Таковы законы эволюции. Пре­делы развития в конечном итоге едины для всего мира. Имеются флуктуации, связанные с неравномерностью распределения природ­ных ресурсов и социально-экономического развития. Если нельзя изменить обилие природных богатств на тех или иных территориях, то направление социально-экономического развития вполне управляемо. Решаемы и эко­логические проблемы. Однако нет ясного понимания того, как это дела­ется.

Даже известные на сегодня способы улучшения экологического поло­жения оказываются различными¹. Инженерная мысль предлагает одни рецепты, а научная — другие. За годы промышленного и технического развития глубоко въелось представление, что все экологические проблемы следует решать техническими методами и только ими — рытьем каналов, созданием космических городов и тому подобными инженерными ухищре­ниями. Между тем это только часть предстоящей деятельности. Возможно, даже не основная, а иногда и уводящая с верной дороги. Например, теле­видение и видеосалоны привлекают людей к совсем не такой уж полезной форме рекреации. Конечно, было бы полным абсурдом отрицать эти дости­жения техники. Виноваты не они, а их передозировка. Но она, во-первых, возникла от технократического давления, и, во-вторых, отвлекает средства общества и сокращает вложения в другие формы рекреации, в том числе в элементарную физическую культуру (впрочем, тут большая часть вины ложится на неограниченное и абсурдное развитие элитарного спорта).

Власть технократов не так уже быстро переходит в руки синтетически мыслящих, высококультурных политиков. Смена вех развития — не моментальный процесс. К тому же она идет по-разному в каждой стране, в каж­дом регионе мира. У них неодинаковая степень экологического и социаль­ного благополучия, исторической зрелости. Многим странам и регионам для того, чтобы сознательно влиться в эколого-экономический организм мира, необходимо сначала отделиться, стать самостоятельными. Эпоха де­колонизации еще не завершилась временем дробления всех великих им­перий и жестких союзов. Политическая власть по-прежнему доминирует над экономическими связями. Экологический императив до сих пор глубоко не осознан. Авторитет власти еще не подмят властью авторитета. Чело­вечество пока остается в фазе Homo faber (человек деятельный) и не стало полностью разумным. Оно действует по шаблонам вчерашнего, а не завтрашнего дня.

Экологическая политика должна стать доминирующей во всей мировой политике, так как определяет возможности и пути выживания человечества в целом, всех и каждого. Сегодня же, с учетом всех пут инер­ционности развития, она очень медленно и неохотно поворачивается лицом к людям не как к обезличенным гражданам и трудовым ресурсам, а именно как к людям с их потребностями, горестями и радостями. И эта антропо- экологизация — знамение времени. Людям нет дела в каких «-измах» они живут. Их больше интересует личная свобода, обилие товаров, чистый воздух, прозрачная вода, лес для отдыха, бассейны для купания, благо­получие в семье. Но сколь глубоко они бы ни понимали экологических огра­ничений развития, без механизмов, автоматически направляющих технику в сторону экономии ресурсов и малоотходности, а демографические процессы к отрицательному росту, глобальные проблемы не будут решены. Только саморегуляция может вывести человечество на путь благополу­чия. И тут огромное поле для деятельности экологической экономики (или, если угодно, экономической экологии) и экологической демогра­фии.

Прогрессирующее мировоззрение, потребности общества требуют раз­вития наук, ибо мировоззренческий лозунг еще не указывает путей его реализации. Кризисные же явления так глубоки и широки, что возникает сомнение — не разрушатся ли экосистемы планеты до того, как человече­ство естественным образом станет саморегулируемой системой. Да и мож­но ли пассивно смотреть на формирование механизмов саморегуляции? Она всегда идет самыми бесчеловечными, жестокими путями, поскольку этот природный механизм изначально лишен гуманности по самой своей сути, по определению. Совершенно очевидно, что едва ли человечество обойдется без попыток создать искусственный механизм управления, спо­собствующий реализовать саморегуляцию наименее разрушительным спо­собом. Это было бы крайне бесчеловечно по отношению к себе и своим собственным потомкам. Такая глобальная задача и формирует весь цикл социально-экологического знания. Она же разрешается в ходе современной экологической революции, переводящей постиндустриальное человеческое общество из научно-технической в научно-гуманистическую, экологизиро­ванную фазу. • •• " . Нехватка времени стала угрожающей. -Первая фаза экологинеского кризиса была связана с техническим прогрессом тех стран, которые приня­то называть развитыми. Они начали борьбу с загрязнениями, проводят с горем пополам экологическую политику сохранения природы, в них стабилизировался рост народонаселения, даже иногда наступает спаси­тельная депопуляция. Однако в то же самое время начался «вывоз загряз­нений», будто от перемены мест слагаемых в глобальной системе жизне­обеспечения может измениться неблагоприятная сумма. Процветает и вы­воз устаревших, а то и просто амбициозных технологий.

В то же самое время поднимается волна второй фазы глобального экологического кризиса, обуславливаемого индустриализацией стран «третьего мира». Они слишком бедны, чтобы обращать внимание на раз­рушение среды жизни и ее загрязнение. Вместе с тем численность их на­селения на порядок больше, чем была в развитых странах в период про­мышленной и научно-технической революции (только в Китае и на Индо- станском полуострове обитает значительно больше 2 млрд человек). Удель­ное давление на среду жизни этого огромного населения в ходе индустриа­лизации будет не намного отличаться от наблюдавшегося в прошлом в развитых странах, а может оказаться неизмеримо большим. Следователь­но, общее воздействие на биосферу окажется почти на порядок выше, чем на первой фазе экологического кризиса. Нет никакой уверенности, что биосфера и экосфера планеты выдержат такое давление (хотя это не исключено и в это хотелось бы верить).

Научно-техническое развитие без надлежащей культуры вызывает опасность появления бандитской в своей основе идеологии захвата накопленных богатств. У безответственных людей оказывается в руках мощь оружия и возникают аппетиты на имущество близлежащих стран. Идея «экспроприации экспроприаторов» с легкостью победила в ходе свержения капитализма в нашей стране. Она в значительной мере обес­печила успех октябрьскому перевороту и породила многие псевдосоциа­листические режимы. Она очень популистична, как показывают недавние события на Ближнем Востоке. Мировое сообщество еще не созрело для того, чтобы перенести непосредственную ответственность на руководителей государств. Региональные конфликты отвлекают внимание мирового сооб­щества от экологических нужд. Человечество теряет шанс на всеобщее выживание, решая частные, узкорегиональные проблемы. И не решать их оно не может: отдельные нарывы могут вызывать всеобщее заражение крови.

Война превратилась в тяжелейшее экологическое преступление, кото­рое не приносит благ агрессору и угрожает всему человечеству. Любая война становится мировой в смысле воздействия на Земной шар. Эта новая ипостась войны еще окончательно не осознана. В период второго этапа экологического кризиса это должно стать достоянием не только всех политических умов, но и всех граждан планеты.

Наука, политика и идеология в данном случае идут рука об руку. Экология оказывается инструментом, формирующим мировоззрение эко­логического этапа развития общечеловеческой культуры. Такой вывод подтверждается сменой тональности обобщающих международных докла­дов об экологических проблемах. Достаточно сравнить «Земля только од­на» (Барбара Уорд, Рене Дюбо. М.: Прогресс, 1975. 319 с.) и «Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и раз­витию» (М.: Прогресс, 1989. 376 е.). Однако и в этих работах нет анализа того, с чем же, с какими экологическими структурами имеет дело человече- во и каким естественным законам подчиняется мир людей в мире при­роды.

Анализ законов развития или хотя бы их перечень приведен в главе 3. Сейчас целесообразно тезисно изложить основные позиции современной экополитики (в виде отдельного сжатого документа основы экополитики изложены в приложении). Как кажется, они следующие.

Прежде всего, нужна тщательная инвентаризация природных ресур­сов, включая естественные условия жизни на Земле, в ее экосистемах по всей их иерархии. Глобальный банк натурных данных ныне абсолютно необходим. Он должен включать как констатации количества и качества ресурсов, так и динамику их изменения, реакции экосистем на антропо­генное давление. Если несоблюдение принципа Ле Шателье — Брауна в биосфере Земли — реальность, значит человечество стоит перед краем пропасти или уже падает в нее. Мониторинг может указывать на скорость сползания к пропасти, но не пути спасения. Инвентаризация же должна обеспечивать обратную связь, ибо знать, откуда исходит угроза, значит быть готовым к ее отражению.

Одним из основных путей выживания человечества следует считать создание механизма превентивного сохранения природных ресурсов и ус­ловий на рыночной основе. Пока цена природных ресурсов и оценка ущер­бов от изменения среды жизни (тоже ресурсный фактор, но обычно выде­ляемый в особую категорию) определяются на базе различных подходов. Имеется ресурсный рынок, регулируемый национальными законами, ми­ровыми конъюнктурами и региональными договоренностями. Продажа права на сэкономленное загрязнение происходит на государственном или локальном, даже точечном уровне. Международной практики подобно­го рода не существует. Нет и согласованных нормативов. И они едва ли воз­можны в условиях, когда научное и техническое развитие стран очень раз­лично. Даже заключенные соглашения с обязательствами снижения транс­граничного переноса загрязнений не могут быть выполнены, например, на­шей страной ввиду ее тяжелого экономического состояния. Не удается до­говориться и о значительном улучшении экологического положения миро­вого океана. Высокоразвитые страны не хотят делать вложения в общее дело, не получая от этого реального выигрыша. Сиюминутные интересы оказываются выше долговременных целей.

Подобная ситуация делается угрожающей. Не удается выполнить второе важнейшее экологическое требование — привести темпы эксплуа­тации природных систем в равенство с интенсивностью самовосстанов­ления этих систем. Природно-ресурсный потенциал должен быть равен или больше уровня изъятия ресурсов и темпов изменения среды жизни. Од­нако увеличивающееся опустынивание говорит об обратном. Антропоген­ные возмущения в биосфере выше ее способности к саморегуляции.

Следовательно, должны возникнуть глобальные нормативы и сложить­ся мировые цены на все природные ресурсы (и условия, включая загряз­нения), мировой их рынок. Его регулирующим механизмом будет диффе­ренциальная рента, уровень дефицитности и начальная цена, сложившая­ся с учетом исторического прошлого человечества. Нулевой оценки при­родных ресурсов давно уже нет. Любая часть «организма» природы что-то стоит для человечества, хотя бы потому, что для всех желающих ресурсов уже нет.

Квоты изъятия ресурсов и изменений среды жизни, как правило, не ус­тановлены ни для стран, ни для их частей. К чему это может привести, по­казывает пример Сахеля и Приаралья, морей Северного Ледовитого океана в пределах России и отчасти Северного моря. Подобная трагедия скоро может произойти в Южной Америке, Китае и на Индостанском полуостро­ве. С одной стороны, очень сложно договориться о квотах для государств, а с другой, использование ресурсов на своих территориях — внутреннее дело этих государств, в которое не имеет права вмешиваться междуна­родное сообщество. Оно может лишь следить за положением в мире — на­лаживать мониторинг.

Санкции в данном случае не могут быть сколько-нибудь эффективными. Если ситуация в стране тяжелая, она легче от международных санкций не станет. Нужен механизм поощрения. В международной практике на­метились два позитивных направления, которые, надо надеяться, вытеснят негативный процесс «вывоза загрязнений», о котором говорилось выше. Первый механизм — обновление технологий отсталых стран за счет развитых с постепенной расплатой, т. е. техническое «кредитование» под экономические и экологические условия. Это стимулирует стремление к улучшению среды жизни. «Экологические» кредиты позволяют и странам, дающим эти кредиты, улучшить среду жизни в своих границах.

Второй путь, уже упоминавшийся в разделе 6.4,— выкуп долгов разви­вающихся стран за счет организаций развитых стран с условием консер­вации природных ресурсов стран-должников. Пока в этом направлении сделаны лишь первые шаги. Например, в Боливии был выкуплен ее долг в размере 650 тыс. долл. по цене 15 центов за доллар организацией Меж­дународная охрана (штаб-квартира в Вашингтоне) под обязательство правительства Боливии выделить 1,5 млн га тропического леса в качестве особо охраняемой территории (туда входит биосферный заповедник Бени и места проживания индейцев племени шиманов). Подобная же сделка была совершена в Коста-Рике, где за 1 млн долларов выкуплен долг в 5,4 млн долларов. Рынок долговых обязательств постепенно расширя­ется¹. Видимо, из-за явной неспособности многих стран выплатить долги последние пойдут под частичное финансирование охраны природы и ста­нут побудительным механизмом согласия на квоты использования при­родных ресурсов.

Область, где необходимо ввести жесткие экономические санкции,— возмещение международному сообществу экологических ущербов, нане­сенных развязанной войной. «Экологическая контрибуция» ныне стала эколого-политической неизбежностью. Ее реальная угроза может сущест­венно умерить агрессивные намерения руководителей стран. И ООН долж­на неуклонно требовать выполнения обязательств стран и правительств перед миром. Эпоха экологической безответственности объективно уходит в прошлое.

В силу физического единства мира каждый его гражданин «владеет» определенной частью глобального природно-ресурсного потенциала. При высокой степени развития страны он может нацело использовать эту часть, а иногда и «брать взаймы» у граждан менее развитых государств. Так, расхожими стали утверждения, что США обеспечивает себя кислородом лишь на 60%, а страны Европы «съедают» атмосферные ресурсы, в не­сколько раз превышающие размер естественной компенсации, производи­мой на их территории. Это не значит, что развитие страны должны полно­стью выплачивать развивающимся образующуюся разницу доходов от эксплуатации природно-ресурсного потенциала мира: образуемый интел­лектуальный задел и техническое развитие в конечном итоге становятся достоянием всего мира. И он тоже должен быть оплачен. Однако отсутст­вие всемирного фонда и банка сохранения природы оказывается равно опасным для всех землян. Без отчислений в такой фонд и кредитов упо­мянутого банка человечество не обойдется. Очевидно, они возникнут.

«Продажа загрязнений», вероятно, станет международной практикой. Столь же возможны будут «продажа чистоты» — потенциала аккумуля­ции загрязнений — и компенсация за поддержание; экологического ба-.. ланса. Она уже происходит в виде платы за рекреационные ресурсы из до­ходов от местного и международного туризма.

Конкретный механизм социально-экономической регуляции системы «природа — человек» требует скорейшей разработки. Он должен быть построен на взаимовыгодных для всех стран и народов основаниях. С уче­том, естественно, интересов будущих поколений.

Очевидно, на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в 1992 г. (Рио-де-Жанейро) будет поставлен ряд вопросов экополитики. Едва ли они будут легко решены, но выработка политических и экономиче­ских механизмов сохранения природы ради спасения людей необходима и неизбежна. Иного пути нет.

Технологические экоподходы очень множественны. Остановимся на наиболее очевидных.

Это, прежде всего, интенсификация использования природных ресур­сов при условии сохранения среды жизни и увеличения темпов экономи­ческого роста. Задача эта кажется сродни басенному «по шкурке, так и быть, возьмите». Но в большинстве случаев она выполнима. Один из пу­тей — более полное извлечение минеральных ресурсов, например нефти, иногда теряемой в размере до 70%. То же касается сельхозресурсов. Экологическое планирование сельского хозяйства позволяет избежать экологического урона при повышении экономической отдачи. Эта задача легко решаема в Средней Азии, если заменить неоправданную монокуль­туру хлопка (цена на низкосортный хлопок на мировом рынке очень низка) на другие культуры. Такой же процесс возможен и в лесном хозяйстве, где сейчас идет хищническая вырубка леса. Выборочное изъятие леса с помо­щью специальной техники, как показывает опыт Финляндии и др. развитых стран, может увеличить прирост древесины в полтора раза и сохранить лесную среду на десятки лет (разд. 4.5). В ряде мест страны производство сувениров и мелких изделий из древесины во много раз эффективнее вы­рубки леса на кругляк. Вообще во всех недостаточно развитых странах лесное хозяйство пока крайне нерационально — с пользой утилизируется не более одной десятой части объема вырубаемой древесины.

В некоторых случаях природоохранным целям служит развитие рекреа­ционного потенциала. На побережьях теплых морей бывшего СССР в на­стоящее время ежегодно отдыхает и лечится около 9,4 млн человек (25% общей численности рекреантов страны). Конечно, едва ли можно согла­ситься с мнением, что потенциал рекреации побережий равен 190 млн чело­век в зоне Каспийского, 150 млн — Азово-Черноморского, 60 млн — Бал­тийского и 17 млн — Японского морей¹. Однако, безусловно возможно многократное расширение рекреационных зон (разд. 4.8), а с ним и луч­шая забота о природе.

Большие резервы заключены в массиве вторичных ресурсов. В Чехо- Словакии, например, лом черных металлов используют на 90%, цвет­ных— от 15 до 85, бумажные отходы на 50, отходы текстильного произ­водства на 65, стекольного — свыше 30, пластмассового на 20 и резино­вого на 12% (в СССР эти показатели были в 2—3 раза ниже). Расходы энергии на переработку лома черных и цветных металлов намного меньше, чем из руды. Наша страна буквально завалена ржавеющим металлом. На побережьях морей, озер, вдоль рек лежат останки тысяч погибших или вышедших из строя кораблей, лодок и т. п. Города замусорены железным хламом. Даже в сельской местности многие тонны отслужившего металла приходятся на 1 га территории. На Севере валяются тысячи и тысячи отслуживших бочек. Бумагу и ее производные мы в основном сжигаем или гноим, тогда как уже сейчас в мире вторичная бумага составляет 1/3 всего производства (75 млн т бумаги в год рециклируется).

Внутренний ресурсный круг, не вовлекающий природные запасы из­вне, из природы, невозможен, но в ряде случаев, он может занять ведущее место. Дело лишь за удешевлением использования вторичных ресурсов хотя бы на топливо. В США, например, собирают в год 220 млн т промыш­ленных и бытовых отходов. Из них 209 млн т размещают на мусорных свалках и 11 млн т сжигают. Если бы сжигали весь мусор, оставалось бы около 90 млн т золы. А цена энергетической утилизации мусора была бы выше, чем складирования¹. Однако дефицит мест для устройства полиго­нов и «старые грехи», когда захоранивались опасные отходы в недопус­тимых местах (а таких точек тысячи), превращает индустрию перера­ботки отходов в социально неизбежную отрасль хозяйства, хотя пока и ма­лорентабельную.

Как сказано выше, у современного экологического кризиса есть два син­дрома — слона в посудной лавке и кулиги саранчи на поле. Хозяйствен­ные сверхгиганты и мириады мелких источников загрязнения нарушают среду жизни. Разумная достаточность в числе и размере предприятий совершенно необходима. Одновременно следует стремиться, чтобы изделия были по возможности миниатюрными, чтобы забирать минимум ресурсов. Оптимизация числа и размеров хозяйственных единиц и их продукции — еще один путь облегчения экологической ситуации. В очередной раз следу­ет напомнить, что гигантизм — начало конца. Это общесистемный закон.

Экономия энергии и смена ее источников на водород и солнечные батареи неизбежны, хотя это произойдет не скоро — поколения энергоис­точников заменяются не чаще, чем через 30—40 лет. Важно то, что эта смена будет идти по линии использования того тепла и света, которое поступает к Земле и рассеивается, а не того, что концентрируется и изымается из недр, т. е. по пути уменьшения, а не увеличения тепловой нагрузки. Иначе произойдет тепловой (или термодинамический) кризис, который фактичес­ки уже начался. Количество ГЭС, АЭС и ТЭС уже превысило предел ра­зумной достаточности. Дальнейшее их развитие опасно, даже если удастся улавливать отходящие газы ТЭС и АЭС. Все эти энергоисточники добав­ляют много непродуктивного тепла в биосферу Земли. К тому же ГЭС, раз­рывая экологические цепи «река — водоем», ведут к непредсказуемым изменениям в экосистемах моря, усугубляемым подкислением мелковод- дий кислотными дождями, радиоактивным распадом и выделением ядо­витых веществ у дна океана от все еще продолжающегося демпинга опас­ных отходов.

Значительным управленческим моментом становится экологическая стандартизация и сертификация технологий, техники и продукции всего" хозяйственного комплекса (разд. 6.4). Введение стандартов и серти­фикация должны производиться высокопрофессионально, так как они будут направлять банки, страховые компании, а следовательно,^ всю эко­номическую жизнь в сторону экологизации.

Существенной отраслью в сфере воспроизводства природной среды вы­ступает поддержание экологического равновесия. Это многозначный тер­мин и понятие, но его общая суть в том, что необходимо сохранять опреде­ленное соотношение между количеством и качеством экологических компо­нентов — энергией, водой, воздухом, почво-субстратами, растениями, жи­вотными и микроорганизмами (глава 5). Иначе говоря, нельзя безнака­занно распахать весь мир, пагубно использовать сверхтяжелые сельско­хозяйственные машины, делать открытые разрезы для добычи полезных ископаемых, в результате чего образуются воронки депрессии подземных вод, охватывающие территорию в радиусе 150—200 км и т. п. Поддержание экологического баланса — огромная сфера науки и практики — сепортоло- гии. Известны методы этого поддержания — компонентный и территори­альный. Существует теория и практика оптимизации промыслов, сельского хозяйства и всего природопользования, метод эко- или геоэквивалентов, те­ория особо охраняемых территорий (заповедников, заказников, лесов спе­циального назначения и т. п.). Общество неминуемо будет во все большей степени принимать на вооружение достижения сепортологии — иначе оно встретится с очень тяжелым кризисом экологического дисбаланса (допол­нительные сведения см. в главе 5).

Будет продолжаться процесс экологизации в области биологии челове­ка, социальной экологии и того раздела экологии, который называют эн- доэкологией, т. е. экологией внутренней Среды организма. Медицина пе­рейдет на экологические рельсы. При этом она откажется от многих своих постулатов и в еще большей степени займется предотвращением заболева­ний (у нас в стране санитарно-эпидемиологическая служба из рук вон пло­ха и экологически абсолютно безграмотна). Резко расширится рекреа­ционный комплекс. Спортивное «гладиаторство» с выплатой огромных сумм в ближайшее время станет обычным, рутинным, а потому малопри­влекательным зрелищем — оно достигло аномальных размеров.

В целом медленно, но верно комплекс воспроизводства человека стано­вится существенным экономическим сектором, занимая все большую часть сферы услуг. Вместе с тем он нередко обесценивается транспортными за­труднениями, переутомлением отдыхающих, низкой культурой обслужи­вания и антиэкологичностью самих курортных комплексов. Огромные скопления народа делают пляжи очень мало пригодными для отдыха и центрами антисанитарии. Необходима деконцентрация рекреации.

Серьезные изменения происходят в сельском хозяйстве. Необходимость отказаться от пестицидов уже осознана. Но как это сделать, никто не знает. Очевидно, борьба с вредителями будет осуществляться с помощью пе­рекрывания экологических ниш, т. е. своеобразными биологическими мето­дами вытеснения вредителей, превращением их в «друзей».

Применение минеральных удобрений также превысило порог разумной достаточности. Переход к биологическому, или экологическому, земледе­лию предопределен, но пока его сдерживает отсутствие специальных сортов растений. Кроме того, безусловно, резко будет расти площадь за­крытого грунта и вообще условно закрытое пространство как земледель­ческой, так и животноводческой продукции. Возрастает роль аква- и ма- рикультуры.

В ходе сертификации и стандартизации технологий по экологическому принципу, такой же оценки всего экономического развития будут выбраны наиболее общественно выгодные пути прогресса. Поскольку экономика — наука об относительных процессах (цена — переменная величина, завися­щая от многих параметров), а экология — наука об относительной пользе, но имеющей абсолютные рамки выживания человека и человечества, эко­логические лимиты все больше будут учитываться в экономических реше­ниях. Доминанта социальной ценности жизни над ее экономической оцен­кой будет возрастать.

Порождать жизнь ради ее уничтожения явно неразумно. Демографи­ческое планирование становится на повестку дня. Оно возможно лишь на базе социально-экономических компенсаций, изменения самой основы вос­производства населения. Это уже происходит в развитых странах, имею­щих низкий или отрицательный прирост населения. Его база — высочай­шая социальная защищенность и материальная обеспеченность людей, приемлемое качество жизни, высокая общая культура, чувство собст­венного достоинства и уважение прав человека, уверенность в своем зав­трашнем дне и будущем немногочисленных потомков. Экологизация в этой области (впрочем, как и везде) неотрывна от повышения экономи­ческого благополучия, которое в свою очередь сейчас прямо связано с уров­нем просвещения и образования. Наукоемкое производство требует высо­кой квалификации, профессионализма, чувства цели и ощущения ее дости­жимости. Еще раз повторим, что не масса ресурсов, а умелые руки и умные головы сейчас решающее условие успеха, хотя и важность наличия ресур­сов не уменьшается. Чем больше стран будет достигать значительных успе­хов в экономике, тем относительно меньше будет расти население, и таким образом постепенно станет снижаться давление на среду. При этом произ­водительность труда и его эффективность будут заменять прирост числа рабочих рук до равновесия, уровень которого будет непрерывно снижаться. Просвещенный народ не стремится к эффекту саранчи.

В 1978 г. лишь 45 правительств считали рост народонаселения в своих странах слишком высоким. Через 10 лет программы планирования семьи осуществляли 125 государств. Но эти программы оказались в основном мало­эффективными, поскольку не были направлены на создание внутренних стимулов к сокращению рождаемости. По самым последним прогнозам, к 2025 г. на Земле будет 8,467 млрд человек. Однако этого же срока дос­таточно, чтобы от СПИДа и других новых заболеваний вымерло прак­тически все человечество. Требуется решительная демографическая политика.

В ближайшем будущем практически на всех уровнях будут идти про­цессы экологической оптимизации, планирования, научной экспертизы проектов, отказа от экологически вредных производств и других хозяйст­венных начинаний, учета принципа разумной достаточности, поддержания экологического баланса, развития рекреации, экологизации медицины, увеличения объема сервиса, снятия стрессов повседневной жизни. Мир очень пестр. Где-то люди голодают и еще верят в силу амулетов и загово­ров болезней, где-то озабочены хлебом насущным, почти везде политика еще занимает умы больше, чем завтрашний день Земли. Люди еще не научи­лись жить в рамках дальней перспективы, если даже эта перспектива, как шагреневая кожа, сокращается зримо и неудержимо. Вера в «авось» про­низывает все. Но лишь до формирования культуры определенного уров­ня — материальной, социальной, экономической, экологической и так да­лее. Если бы люди направили военные расходы, абсолютно ненужные и бес­смысленные, на развитие мира, они бы достигли значительных успехов. И это вопреки всему уже происходит. С трудом, но мир поворачивается лицом к человеку, его нуждам, здоровью и будущему.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: