Сделай Сам Свою Работу на 5

ГЛАВА XXXVI. Психологические выводы из теории Дарвина





Субъективное и объективное понятие воли (1 - 2). - Особенности приспособления человека к условиям жизни на земном шаре (3 - 8). - Окончательный вывод (9 - 10)

1. Физиологическая и механическая теории воли рассматривают ее как явление, обнаруживаемое индивидуальными сознательными существами в произвольных движениях как внешнем выражении их способности чувствовать. Обе эти теории, следовательно, принимают волю как явление индивидуальное, замечаемое человеком прежде всего в самом себе и потому как явление субъективное. Философские же теории, наоборот, берут волю как нечто объективное, вне человека действующее, действующее и в человеке, но как в одном из организмов природы, неведомо и неотразимо для него самого. Но так как всякие философские фантазии, как бы ни казались они отвлеченны и фантастичны, всегда имеют своим источником тот же опыт и наблюдение, то мы и были приведены к тем фактам, из которых извлечено было объективное представление воли. В обзоре этих фактов нам могущественно помог Дарвин. Он сосредоточил для нас те наблюдения и выводы естествознания, из которых мы можем получить уже не фантастическое, а основанное на фактах понятие той объективной воли, о которой Гегель и Шопенгауэр только фантазируют.



2. Дарвин сам намекает на возможность приложения проводимых им идей в психологической области. "В отдаленном будущем, - говорит он, - предвижу я, что для исследования откроются еще новые, еще более важные области: психология приобретет новые основания - необходимость постепенного приобретения всякой умственной силы и способности"*. Трудно угадать, какая мысль проскользнула в уме Дарвина, когда писал он эти строки; но мы можем сказать, что психология уже со времени Локка в Англии и Гербарта в Германии открывает ту же постепенность в приспособлении человеческого ума к условиям жизни, какую раскрывает нам Дарвин в приспособлении органических форм вообще и инстинктов животных к тем же самым условиям. Кроме того, мы видим также, что и человеком во многих отношениях движет та же неведомая сила, которая действует в растениях и животных. Стремление к индивидуальному, общественному и потомственному существованию, вызвавшее в растениях и животных такие дивные приспособления к условиям жизни, вызвало их и в человеке, побеждающем теперь уже во многом и пространство, и время, и стихии, прежде казавшиеся непобедимыми. Из этого великого стремления, общего всему органическому миру, и только из него одного, мы можем объяснить появление в человеке множества чувствований и желаний. Мы выше признали стремление только гипотезою, но гипотезою, совершенно необходимою на психологической почве**; теперь же достоверность и необходимость этой гипотезы еще более для нас увеличиваются, когда мы видим, что и естественные науки, идя другим путем и на основании фактов своей области, приходят к той же гипотезе органических стремлений.



______________________

* Там же. С. 386.

* См. выше, гл. V.

______________________

3. Приспособляется ли человеческий организм к условиям жизни на земном шаре тем же путем, как приспособлялись к нему и другие животные организмы, - в исследование этого вопроса, мало имеющего значения для нашей цели, мы входить не будем, несмотря на весь его специальный интерес. Заметим только, что факты по этому вопросу, собранные до сих пор, свидетельствуют о значительном изменении в форме человеческого черепа, в котором значительно увеличилась передняя часть на счет затылочной и вообще увеличился личной угол. Совершилось ли это изменение, без сомнения, имеющее важное значение, вследствие постоянного, продолжительного и наследственного действия причины, указанной Ламарком, т. е. вследствие усиленной работы мозговой системы, или вследствие причины, указанной Дарвином, т. е. вследствие подбора родителей, решить трудно. Вероятно, однако, что обе причины действовали вместе, и первая сильнее второй. На это намекает относительная быстрота этих изменений. Мы замечаем уже большую разницу в черепах людей, живших, по всем признакам, не далее как за три или за четыре тысячи лет. Естественный же подбор родителей может действовать ощутительно только в огромные периоды времени. Во всяком случае, здесь дело идет только о наследственной передаче более сильной мозговой системы, которая вполне совместна и с совершенною неразвитостью человека.



4. Как бы то ни было, но для всякого ясно, что давно уже приспособление человека к условиям жизни на земном шаре идет не тем путем, каким шло и продолжает идти приспособление других растительных и животных организмов. Резкое различие между приспособлением человека к условиям жизни и приспособлением к ним других животных и растений заключается в том, что в животных и растениях всякое новое приспособление как форм, так и инстинктов сохраняется наследственною передачею этих приспособлений, помимо сознания, в самом организме, передаваясь непостижимым для нас образом в таинственном акте зарождения. Ласточка, никогда не видавшая, как вьют гнездо птицы ее породы, начнет вить его, когда придет пора, точно так же, как вили ее родители, если только у нее не будет недостатка в материалах. Следовательно, приняв мысль Дарвина, что искусство вить гнезда, врожденное ласточке, есть сумма множества последовательных приспособлений, мы должны заключить, что эта сумма могла образоваться только при органической наследственности сделанных приспособлений. Совершенно не то видим мы в истории человеческих приспособлений. Дитя европейского живописца, перенесенное в младенчестве в Китай, может быть, и проявит наклонность и способность к живописи, но к живописи китайской и не обнаружит ни малейших понятий о перспективе, как бы эти понятия ни были присущи его родителям. Дитя величайшего музыканта, заброшенное в младенчестве на дикий остров, начнет свое музыкальное образование с диких, раздирающих слух звуков. Дитя человека, самого образованного и привыкшего жить со всем комфортом европейских столиц, перенесенное в страну дикарей, станет строить шалаш, подобный тем, которые строятся окружающими его людьми. Мы не заметим в таких детях никаких наследственных приспособлений, сделанных бесчисленными их предками, и им придется начать эти приспособления снова. Если бы кто-нибудь усумнился и в этих несомненных фактах, тому мы посоветуем обратить внимание на то, каким путем распространилось европейское образование между дикарями, и он убедится, что наследственная органическая передача не имела при этом никакого значения. Следовательно, смотря на приспособление человеческого ума как на дальнейший ход органических приспособлений природы, мы должны признать, что этот ход принял в человеке иное направление, совершенно чуждое всему остальному органическому миру.

5. Мы не отрицаем, как объяснили уже прежде*, что и в человеческом организме действует закон органической наследственности как в отношении органов, так и в отношении привычек и наклонностей; но только думаем, что эта органическая наследственность, имеющая все еще большое значение в индивидуальных характерах, не имеет уже почти никакого в том общем для человечества приспособлении к условиям жизни, которое передается уже не органическою наследственностью, а историческою преемственностью. Вот почему, приписывая немаловажное значение влиянию произвольных усилий, оказываемых человеком на изменения в своем собственном организме, мы никак не ожидаем, подобно некоторым мечтателям, чтобы эти усилия могли со временем ускорить до чрезвычайной степени движения человека, дать ему громадную физическую силу или вырастить ему крылья. Сила человека - его паровые машины; быстрота его - его паровозы и пароходы; а крылья уже растут у человека и развернутся тогда, когда он выучится управлять произвольно движением аэростатов. Он и теперь уже бегает быстрее оленя, плавает лучше рыбы и скоро, вероятно, будет летать неутомимее птицы. Ход приспособлений к условиям жизни принял у человека, следовательно, совершенно новое направление, чуждое другим организмам земного шара.

______________________

* Педагогическая антропология. Ч. I. Гл. XIV.

______________________

6. Другое резкое различие человеческого приспособления к условиям жизни заключается в том, что, тогда как животное неудержимо повинуется стремлению организма к жизни и все его действия объясняются только этим стремлением, человек, как мы видим, может вооружиться против самого этого стремления, подавить и отвергнуть его. "Кто может умереть, того нельзя ни к чему принудить", - говорили римляне; но умереть произвольно может только человек, и потому вся громадная сила природы, устремляющая к жизни все организмы, уступает воле человека, который, руководясь совершенно новыми стремлениями, чуждыми другим организмам, может пренебречь своими органическими стремлениями: не повиноваться тому голосу природы, которому животное и растение и не пытаются не повиноваться. В человеке, следовательно, есть какая-то особая, чуждая всему остальному миру точка опоры, дающая ему самостоятельность во всеувлекающем великом процессе природы.

7. Третье различие заключается в том, что в великой борьбе всех организмов за существование в человеке, и только в нем одном, пробуждается антагонизм самой этой борьбе: все сильное давит слабое - это закон всей природы, и вдруг в человечестве возникает религия, совершенно противоположная этому великому закону природы, - религия слабых и угнетенных! Как бы кто ни смотрел на христианскую религию, но наука не может на нее смотреть иначе, как на историческое явление, возникающее из потребностей и свойств души человеческой. Если бы идея борьбы за существование была единственным статутом и человеческой жизни, то самое появление и распространение религии слабых и угнетенных не было бы возможно в человечестве.

8. Но если историческая преемственность заменяет в человеке органическую наследственность, управляющую совершенствованиями других организмов, растительных и животных, то это нисколько не мешает тем же общим органическим стремлениям к бытию и в человеке быть источником множества его желаний и побудкою множества его действий. В этом отношении, конечно, можно сказать, что объективная воля становится субъективною волею человека. Но чтобы не давать повода ко всякого рода фантазиям и принимая в расчет, что знание факта воли добывается психическим самонаблюдением, результат которого уже впоследствии переносится на объективную природу, мы полагаем за лучшее сохранить термин воли исключительно для психического факта и термин органического стремления для того вне нас совершающегося факта, которому Спиноза, Гегель и Шопенгауэр дают название воли. Конечно, желания возникают также и из органических стремлений и результатом желаний является акт воли, но это не дает нам никакого права переворачивать этот процесс наизнанку и выводить самые желания из воли.

9. Мы не можем не только представить себе такую объективную волю, но не можем даже свести в одну систему всех тех фактов, на основании которых было создано это фантастическое существо. Науке, по всей вероятности, придется еще долго работать, пока ей удастся, если только это когда-нибудь удастся ей, так свести и объяснить все явления, совершающиеся в доступном нам мире внешней природы, чтобы можно было вывести все эти явления из одного какого-нибудь принципа. Всякие же преждевременные постройки в этом отношении мы считаем даже вредными для фактической психологии. Если специалист увлекается какой-нибудь кажущейся ему возможностью привести изучаемые им явления к одному принципу, то это увлечение может быть очень полезно, так как оно часто ведет специалиста к новым и новым открытиям, если и не приводит его к ожидаемому принципу. Но тот же самый предполагаемый принцип, взятый другою наукою уже как готовый факт, может принести ей существенный вред. Но вред этот делается ощутительным, когда эти гипотетические принципы, хотя и двигающие науку, но беспрестанно изменяющиеся, вносятся как готовые понятия в мышление человека и употребляются им уже не как гипотеза, а как факты в постройке его миросозерцания. Наконец, практический вред оказывают такие гипотезы и построенные на них миросозерцания, когда они вносятся в такую практическую область, каково воспитание.

10. На этом основании, принимая гипотезу стремлений на основании психологических наблюдений и на основании фактов естественных наук, мы тем не менее не приводим этих стремлений в одну систему объективной воли, хотя и смотрим на желания как на такие психические явления, которые объясняются только прирожденными стремлениями.

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.