Песня. У кого еще помидоры остались, валяйте.

Кристиан видел во сне сон. И Кристиан во сне плохо понимал, что это сон. Он видел ясное небо над головой с уходящими ввысь верхушками деревьев, и птички носились в воздухе, и деревья качались и шумели на ветру, и Кристиану было хорошо. Но вдруг все переменилось. Небо вместе с деревьями завертелось, как карусель, птички завыли гнусавым аллергическим голосом Алекса тоскливую песнь, и зеленые глаза Лики проплыли мимо Кристиана, и с неба на него посыпались плюшевые медведи, и их было много, и Кристиан чувствовал, что скоро задохнется под этими мохнатыми убийцами, он уже прощался с жизнью, но вдруг резкая боль в плече пронзила его до больших пальцев на ногах. Кристиан заорал и проснулся.

Он увидел темноту и ему стало страшно. Дышать тоже было невероятно трудно, и во рту у него был странный привкус, как от чего-то матерчатого и мягкого. Кристиан испугался. «Ехр бабай, что происходит?» – с ужасом подумал он.

– Он кричал? Нет, мне послышалось, что он кричал во сне! – Крис слышал встревоженный бас Алекса как сквозь вату.

– Тебе послышалось, зайка, ты же глухой, – нежно ответил ему Ликин приятный грудной голос. Кристиан подумал о Лике, ее голосе и ее груди и немного утешился. Внезапно и тьма расступилась и он увидел над собой склоненное лицо Алекса.

– Что я говорил! – радостно взвизгнул Алекс. – Он проснулся, проснулся!!

– Нда? А нафиг он подушкой лицо закрыл?

– Ему просто приснился кошмар, да, Крис? – Алекс еле удержался, чтобы не потрепать друга по взъерошенным светлым волосам. Кристиан вздохнул и страдальчески закатил глаза.

– Лексюнчик, с ним все в порядке, ты же видишь! Доктор сказал, ему покой надо. Пошли отсюда. – Лика нежно взяла Алекса за шиворот и попробовала его утащить, но это оказалось невозможно. Он смотрел на Кристиана, как счастливый папаша на новорожденное дитя, и на его длинных ресницах сверкнула хрустальная светлая слеза.

– Где я, что со мной? – слабым голосом протянул Бёк.

– Ты у себя дома, дорогой… дорогой друг, – сообщил Алекс ласково.

– Тебя зацепило пулей того козла с татуировкой. Кри-Крюсенька, ты спас Лексюсику жизнь! – Лика активно всплеснула руками, отчего ее тонкий трикотажный топик вместе с тем, что было под ним, заколыхался, как желе. Кристиан пошире открыл один глаз.

– И я… мы будем ухаживать за тобой, – пообещал Алекс, подтыкая ему одеяло. – Как ты?

Кристиан мученически отвернулся к спинке дивана. Он чувствовал себя героем и весь его вид воплощал скорбное благородство.

– Я выкарабкаюсь, Лекс, – с достоинством произнес он.

– Доктор сказал, ты умрешь! – сообщила Лика добрым голосом.

Кристиан подавился и почти не испуганно воззрился на нее. Впрочем, ее лицо было сейчас на такой же высоте от него, как верхушки деревьев в его недавнем сне, оно тонуло в тумане пыли и лучах утреннего солнца, и выше открытого загорелого живота Кристиан не увидел ничего. Алекс грозно сдвинул темные брови.

– Балдино, что ты гонишь! Ничего такого он не говорил! И вообще, Крису пора делать укол. Я вызову медсестру.

Мужчина развернулся на пятках к телефону, и единственное, о чем он сейчас жалел, это о том, что не прошел в свое время курсов медицинской подготовки. Ведь так пригодилось бы сейчас…

– Лексенька, солнышко! – Алекс поморщился и оглянулся.

– Чего?

– Не надо медсестру! Я умею делать уколы. Лучше сходи в аптеку за лекарством.

– Балдино, блин!! Я пока здесь комиссар, и я…

– И что ты? – неожиданно заверещала Лика. – Хочешь убить его? Да? Он умрет без лекарства, ему нужен укол!! Доктор сказал! Он погибнет! Из-за ТВОЕГО упрямства! О, горе… Убивай своего друуууугаааа, ко… ко… комиссар! – Лика взмахнула своими огненными кудрями и отвернулась к окну, закрыв лицо ладонями. Хлюпающие звуки из-под копны спутанных волос и вздрагивающие плечи свидетельствовали о том, что она рыдает. Кристиан почувствовал, что и правда умирает! Неужели все так серьезно? Боже… Он уже чувствовал, как холодеют руки, чувствовал, что сознание уходит, уже видел свет в конце коридора, слышал эхом отдавшийся голос Алекса:

– Нет, НЕ ГОВОРИ так!!! Он должен жииить!!

– Пресвятая Дева Мария, – взмолился Кристиан, вспоминая о своей принадлежности к католической церкви, позабытой со времен походов с мамочкой на воскресные проповеди. Кристиану было жалко самого себя. Конечно, смерть эта будет геройской, но… И вдруг он почувствовал, что кто-то уселся на край его дивана и довольно жестко прижал его благородный бок. Стало тепло, руки и ноги оттаяли, смерть с косой неодобрительно почесала голову где-то под капюшоном и сказала голосом Лики: «Севрюга». После чего с печальным криком морской птицы улетела в светлый конец коридора. Чья-то теплая и легкая рука легла Кристиану на живот и ласково ущипнула его.

– Да проснись же, балда, – доброжелательно позвала Лика.

Кристиан открыл глаза. Лика сидела рядом с ним, наклонившись к нему и напряженно всматриваясь в его лицо. Ее глубокие изумрудные глаза были у него под носом, Кристиан слышал ее легкое дыхание. Лика улыбалась и прижималась своей шикарной грудью к мужественному животу умирающего. Умирающий отживел.

– Лика, – дохлым голосом сообщил он. – Ты…

– Тихо, тихо, не дергайся, – перебила Анжелика, расстегивая его рубашку.

Кристиан приподнялся на локте здоровой руки и удивленно спросил:

– Ты… что ты делаешь?

– Цыц.

Лика была непреклонна, а ее красивое лицо – непроницаемо. Она пыталась расстегнуть заевшую молнию на его штанах.

– Лика, ты что? У меня же плечо…

– При чем тут плечо, глупый.

– Но я чуть не умер!

Лика зловеще засмеялась.

– Какая фигня. Из-за вавочки на плече не умирают. Признайся уж, что просто очень устал и сил у тебя никаких, ну что ж, я пойму… – Лика сдула челку и сделала вид, что собралась уходить. У Кристиана зарделись уши.

– Я этого не говорил! – запротестовал он, порывисто прижав ее к своему благородному сердцу. Анжелика оскалила свои мраморные зубы – тридцать два, все на месте.

– Вот и славненько, я знала, что ты не такой, Кри-Крюсичечик!

Она откинула свои шикарные локоны и, перекинув вторую ногу в шикарном сапоге (от Versace, но это к слову), уселась на Кристиана. Крис внятно и громко крякнул и понял, что дышать больше не сможет никогда.

– А где Алекс? – пискнул он.

– В аптеке.

– А что если он вернется слишком быстро?

- Не валяй дурака. Я об твои штаны чуть свой самый лучший ноготь не сломала. Не дергайся, побудь лапочкой пять минут.

- Пять минут? – с обидой промычал Кристиан. – Пять минут? Чего так мало?

- Пять минуууут, пять минуууут, - напевала Анжелика, возясь с его штанами. – Ой, Кристиан, какоой ты мииилый! Такой нежный! Знаешь, - продолжала она, продолжая манипуляции со своей одеждой тоже, - всегда мечтала иметь кого-то вроде тебя. Ты такой милый и домашний!… У тебя такие милые глаза! Голубые! У тебя там пескари плещутся….

- Кто?…- ошалело икнул Кристиан, хотя его такие подробности сейчас не волновали.

- Рыбы, - строго пояснила Лика.

Вскоре Кристиану стало совершенно не до этого. Он совершенно забыл о больном плече и о смерти с косой, поджидающей его под диваном.

- О!

- А!

- У!

- Е!

- ОООО!

- АААА! – неслось по всей квартире.

У Кристиана даже мелькнула мысль, что одна особенно любопытная соседка непременно вызовет полицию. То есть, он сам полиция. Он и…и…

- АЛЕКС! – неожиданно громко завизжала Лика, тона на два выше, чем до того издавала пронзительные звуки, похожие на верхние ноты взлетающего самолета.

- Кто? – обижено было переспросил Бек, но тут же увидел, что в дверях стоит, нагруженный покупками, никто иной, как его собственный шеф. Который, по чистой случайности, носил именно такое имя.

- Извините, - сухо сказал Алекс, развернувшись на каблуках скрылся из виду Кристиана.

- О, Кристюнчик, - сказала Лика, - Он похоже все видел и немного обиделся!

«Немного!» - пронеслось в больной голове Кристиана, и он попытался выбраться из-под Лики, чтобы дотянуться до штанов.

- Как думаешь, он это переживет? – с волнением поправляя локоны, спросила Анжелика. – Да вот твои штаны, господи! Какой ты еще ребенок!

- Тогда тебя надо посадить! – возмущенно натягивая штаны, заявил Бек. – За педо…Филизм!

Лика замерла с открытым ртом, а Кристиан уже несся, застегивая на ходу молнию, на кухню, где, по его мнению, прятался несчастный Алекс.

Бравый мужчина и правда скрывался именно там. В данный момент он сидел на табуретке и громко всхлипывал, насилуя в руках розовый платочек, отрывая от него бахрому. Рекс сидел рядом и ловил бахрому ртом. Ему было весело.

- Аааалекс, - протянул Кристиан, понимая, что молнию заело. – Ну пойми… Она выбрала меня… Ты же сказал, ты поймешь…

- А ге буду бам бешать, - прогнусавил басом Брантнер. – А гегарства купил.

- Спасибо, друг, - Кристиан взял мужчину за руку. – Послушай, ты же знаешь. Я не смогу быть счастлив, если ты будешь несчастлив, а я вижу, что ты несчастлив, потому что мы так счастливы. Но нужно принимать жизнь такой, какая она. А она такая…., - Кристиан мечтательно посмотрел на раскиданные шприцы на подоконнике.

- Я бидел, какая, - Алекс вырвал свою руку из руки Кристиана и равномерно закачался на табуретке. – Бы будете щастлибы, - он всхлипнул.

- Щастлибы, щастлибы, - обрадовался Бек. – Слушай, ну это такая женщина… Она… Она… Короче, друг. Если хочешь, я ради тебя…

- А? – Алекс чуть не свалился с табуретки. – ЧТО?

- Ну…, - Кристиан взволнованно доломал молнию. – Если ты так ее любишь, я могу… Могу ее оставить… В смысле… Ну ты понимаешь!

- Я ее люблю? – Алекс выглядел ошарашенным.

- А что, ты меня не любишь? – раздался приятный, и главное, грудной голос красавицы Анжелики, которая явно подслушивала. – Кри-Кри, тебе сейчас надо уколы делать. В попку, - она заливисто захохотала, обнажая свои прекрасные белые коронки на зубах.

- Уколы? – побелел Кристиан.

- Укольчики, - подмигнула Алексу Анжелика. – Тебе от них сразу захочется спать… Это совсем не больно! Это… приятно, я тебе обещаю.

- А, - протянул Кристиан рассеянно.

Анжелика опять подмигнула Алексу и, тряхнув шикарными волосами, удалилась. Алекс вдруг явно занервничал. Это не потому, что Рекс стал терзать его правый ботинок, сдавливая тем самым еще больше ногу – потому что он почувствовал недоброе. Женщина явно что-то задумала по поводу него, Алекса. Тонкое чутье холостяка не могло обмануть.

- Кристиан, я…, - начал он.

- Ты хочешь сказать, мне будут делать… УКОЛЫ? – Кристиан так и стоял с открытым ртом. Лицо его было цвета снега. Это так красиво оттеняло такие голубые глаза, что Алекс невольно залюбовался.

- Ну да, тебе никогда их не делали?

Но Кристиан не успел ответить – он взмахнув руками и закатив глаза упал в обморок.

– Анжелика, ну пожалуйста… Поосторожнее, умоляю… Лика!

Лика самодовольно усмехнулась в кудри. Алекс еще никогда не называл ее так, Анжелика, Лика! Интересно, что на него нашло, думала она. Но впрочем, это было неважно. Перед ней стояла сейчас проблема: вспомнить медицинские курсы, которые она посещала в академии. Лика напрягла память. Увы, ничего, что помогло бы ей не покалечить безжизненно валяющегося на диване Кристиана. Лика ясно помнила, что у нее был очень красивый преподаватель, что у него были накачанные бицепсы и рельефная грудь… Лика почувствовала зуд в правой пятке. Блин, некстати. Лика обреченно вздохнула и сдула со взмокшего лба челку. Алекс крутился вокруг нее и продолжал бессмысленно умолять:

– Лика, Ликочка, а ты уверена, что умеешь делать уколы? Будь осторожна, пожалуйста…

– Сделаю что могу, – сухо отозвалась та, хватая шприц. – Подготовь пациента.

Она не понимала такого дикого беспокойства комиссара, но про себя отметила, что когда он хочет, умеет быть вежливым и даже – ах! – нежным. Даже гнусавить от волнения перестал… Такой мужчина, вообще… Лика покосилась на мужчину, который с трепетом стаскивал с бессознательного Кристиана штаны, и уверенно подняла вверх страшную иглу шприца. По острой холодной игле скатились две капельки. Алекс икнул от ужаса и отступил от дивана. Его сердце плакало и рыдало, ведь он понимал, что сейчас это орудие пыток должно вонзиться в…

– Лекс, не дрейфь! – Лика сглотнула и с растопыренными руками подошла к умирающему. Вид у нее был ужасающий. Челка прилипла ко лбу, глаза сверкали и метали молнии, шикарные капри сползли от волнения и являли миру резинку розовых в белый горошек трусов. Алекс еще раз громко икнул. Лика обозревала обширный объект, мерзнущий на сквозняке, и мучительно соображала, как же на этом поле найти одну-единственную точку, куда надо втыкать иглу.

– Тьфу, ччерт, была – не была! – пробормотала она наконец и взмахнула рукой со шприцом. Алекс зажмурился. Послышался неожиданный взвизг Лики и сумасшедший вопль Кристиана. Алекс в ужасе открыл глаза и увидел Лику в противоположном углу комнаты, она закрыла нижнюю часть лица ладонью и тряслась. На диване мучился Кристиан. Он уже не дергался в конвульсиях, зато громко орал и матерился. Он жив! Алекс готов был бы петь, но… что это? Шприц торчал в благородной филейной части героя. Подойдя на ватных ногах к Лике, Алекс обнаружил, что она трясется от смеха. У Алекса потемнело в глазах от гнева. Он схватил Лику за плечи и встряхнул: как может эта женщина ржать, когда Ему больно??

– ЧТО ТЫ С НИМ СДЕЛАЛА, ИЗВЕРГИНЯ?! – проорал Алекс.

– Я… уб…ув…укол! – Лика продолжала беззаботно давиться от смеха. – А он как дернется! Как заорет! Б…б..блин…! Охре… Ужас! Я так испугалась, что…. – Лика кивнула на задницу Кристиана и в новом приступе смеха упала на мужественную грудь Алекса. Но тот довольно грубо отодрал ее.

– ЕМУ БОЛЬНО!!! ТЫ ПОНИМАЕШЬ?! ВЫТАСКИВАЙ ШПРИЦ НЕМЕДЛЕННО!! – гаркнул он ей в самое ухо.

Лика утерла слезу и нежно взглянула на него.

– Заинька, ты хочешь чтобы я оглохла тоже, солнышко мое, золотце? – она провела своим нежным изящным пальцем по его загорелой мускулистой шее. Палец был безжалостно отвергнут. Алекс подтащил Лику к дивану и указал рукой на драгоценную часть тела своего ненаглядного.

– ВЫТАЩИ_ИГЛУ!!!

Лика все еще сотрясалась от хохота, и поплевав в ладони она взялась за дело. Кристиан что-то громко и невнятно орал в подушку, Лика погибала со смеху, а Алекс со слезами на глазах наблюдал процесс вытаскивания шприца.

– Все, Крис, все прошло, – шепотом уверял он. – Все хорошо…

Алекс всхлипнул. Игла была извлечена. На заднице драгоценного красовался синяк. Лика поправила прическу и отошла к окну.

– Можешь одеть на него штаны. Его и так порядком продуло, тут сквозит.

Ругань Кристиана становилась все тише и постепенно угасла. Дала знать о себе инъекция успокоительного. Собственно, даже когда Кристиан орал громко, он был в полубессознательном состоянии, иначе ругался бы не в пример крепче, применяя к широким познаниям еще и логику и обычную ясность рассудка. Алекс заботливо одел его, укрыл одеялом, всплакнул и обернулся к Лике. Она сидела на краешке кресла и обмахивалась. Лицо ее было красным, локоны растрепались. Она любовалась небритым лицом Алекса. Ей казалось, что щетина невероятно ему идет. Лика даже томно вздохнула. Однако Алекс сурово взял ее под локоть и вывел из комнаты, бросив прощальный взгляд на диван, где покоился великомученик.

В коридоре Лика нежно взглянула на Алекса. Ее сердце сильно билось, Он был так близко, Он, мужчина!… Конечно, Кристиан тоже был ничего, домашний как-никак, и с рыбешками в глазах. Но ведь Алекс такой… такой… Лика вскинула на него глаза, блестевшие из-под длинных ресниц.

– Ты хотел что-то сказать мне, Лексюсичек?

– Да… Хотел... – Алекс скомкал в руках платок.

– Я слушаю, родной… – страстно прошептала Лика. Ей казалось, что сердце ее грохочет на всю квартиру. Ах, если бы и Он услышал это тяжкое биение любящего женского сердца…

– Видишь ли, Балдино… Я…

– Ну давай, скажи же этооооо!! – Лика подалась вперед, прижав руки к груди.

– Я… ты… – Алекс неуверенно взглянул на нее. – Понимаешь?..

Лика просияла.

– О, Алекс!!! Солнышко!!! Я знала, знала!!!

Не дожидаясь ответной реплики удивленного Алекса, она бросилась на него и обняла ногами его талию, а руками его шею, да к тому же победно повизгивая. Тяжкая ноша пригнула Алекса вниз. Он удивленно смотрел на пятно на обоях и силился сообразить, какого черта происходит все происходящее. Лика что-то радостно выла ему в какое-то из двух ушей, Алекс уже и запутался, которое у него слышащее. Теперь он понимал, как чувствует себя жертва удава. Только жертву хотя бы не осыпают слюнявыми поцелуями. Алекс вздохнул, Лика вызывала в нем только раздражение, увы. Снова зачесалось в носу, но Алекс мужественно решил довести до конца начатое. Он легко стряхнул Лику с себя и строго сдвинул мужественные брови. Лика с ужасающим обожанием смотрела ему в глаза и преданно держала его за рукав. Алекс сосредоточенно поковырялся мизинцем в заложенном ухе и приступил к объяснениям.

– Балдино. Ты пойми. Я хочу поговорить с тобой серьезно. Обещай, что не будешь рыдать и бить посуду, я не хочу устраивать бардак на Его кухне.

Лика радостно всхрапнула, по-лошадиному сдувая со лба челку.

– Конечно, дорогусенька.

– Тогда пойдем.

Алекс, чеканя шаг, направился к кухне. Лика удивленно приподняла правую бровь. Спальня ведь в противоположной стороне… Гм.

Она нагнала Лекса на кухне. Он сидел над стаканом воды, ссутулив прямые плечи, и отрешенно смотрел на милые его сердцу ботинки. Ботинки блестели и улыбались ему теплой дружественной улыбкой Кристиана. Алекс так и видел его детский добрый взгляд в наведенном на ботинки глянце… Лика залюбовалась на Алекса. Он выглядел так одиноко сейчас, так… Лике захотелось прижать его к самому сердцу, утешить, бедный мужчиночка…

– С-садись, – замогильным голосом пригласил бравый комиссар, обдирая с платка последнюю бахрому. Рекс в углу заворочался и даже рыкнул, но не проснулся.

Одним прыжком Лика очутилась у него на коленях и, отобрав засморканный платок, страстно швырнула его на пол. Прежде чем Алекс успел что-либо сообразить, она уже лопотала какую-то нежную фигню, запустив руки ему под рубашку и порывисто прижимая его лохматую и почему-то пахнущую сигаретами голову к своей красивой груди.

– О, ты такой оригинальный! Проказник, надо же такое придумать, на куууухнее!! С тобой я готова где угодно, зайка! Лекс, ты самый замеча…

– Балдино! – испуганно воззвал Алекс. – Ты с ума сошла, что ли? Что тебе взбрело в голову? Иди сядь на табуретку, надо поговорить.

И он так зыркнул на измученную безответной любовью девушку, что та, ноя, пересела на табуретку и приготовилась слушать.

– Не пойму только, чего ты тянешь, – проворчала она.

– Так вот. Балдино. Я уже давно заметил, что ты на меня неадекватно реагируешь…

Лика захихикала.

– Ты постоянно путаешься у меня под ногами, позволяешь себе всякое такое, – Алекс возмущенно отряхнул колени, – словом, меня это достало. У меня своя жизнь наконец! Ты не должна…

С табуретки донесся страстный вскрик степной орлицы:

– Но я люблю тебя! Люблю, люблю, люблюуууу!!

Звонкий голос прокатился по квартире. Спящий Кристиан перевернулся на другой бок. Рекс почесался во сне. Алекс рассердился и перебил голосящую женщину.

– Блин, что ты орешь!! Ты же его разбудишь. Его!!!

– Но как же я? Алекс? – Лика пустила жгучую, огненную, горькую женскую слезу. Алекс не мог спокойно видеть, как плачут женщины. Он начинал задумываться о собственной тяжкой доле, и мысли эти были ему неприятны. Поэтому он прервал ее рыдания.

– Мы же договорились, никаких заламываний. Слушай сюда. Ты… ты коварная! Женщина! Как ты можешь сейчас сидеть передо мной на Этой Кухне, в Этой Квартире, – Алекс назидательно поднял вверх указательный палец, точно речь шла о нарушенной священной клятве, данной перед ликом какого-нибудь пыльного святого, – и говорить, что любишь меня! Как! Когда ты и Он!.. Он и ты, понимаешь! Ты говоришь, что я замечательный, но как можно, если ты с Ним… Я все видел! И тогда, в машине, я тоже уверен, что все было, и не пытайся возражать! А теперь… Ему поправляться надо, а ты что делаешь? Да тебя надо посадить за изнасилование! Неужели Он для тебя ничего не значит?!

Алекс совсем разошелся. Поруганная честь Кристиана требовала отмщения, напоминая о себе давлением подмигивающих своим блеском ботинок. Алекс заходил по кухне, гневно выкрикивая свои аргументы, и совсем позабыв, что этак можно разбудить Его. Лика рассеянно слушала, давя пальцем на столе пробегавшего по своим делам муравья.

– Ведь он совсем ребенок, неужели ты не понимаешь! Он так доверчив и наивен! Он верит тебе… И боюсь, любит тебя… А ты используешь его…

– Какая ерунда, Лексюсенька, – Лика размазала останки муравья по краю стола и вздохнула. – Все ведь совсем не так! Кри Кри, он тааакой милый… Вежливый… Вот ты мне вечно хамишь, бандит! А он такой… такой очень нежный, просто лапочка! А еще он…

– Надежный и верный, – всхлипнул Алекс, отвлеченно глядя в окно. Он представлял себе Кристиана на фоне зеленой лужайки – воспоминания с последнего совместно проведенного уик-энда. Вот Он сидит у костерка, и лицо его озаряется теплыми бликами огня. Вот он мучает гитару и поет что-то нехорошим голосом. Вот ему за шиворот залетела ускользнувшая из рук пойманная рыбешка. Алекс сморгнул слезу и взглянул на предательницу, которая разинув рот смотрела на своего Мужчину.

– Ну, словом, он очень забавный, и сидеть на нем мягко. Но люблю ведь я тебя. Алекс. Тебя. И это… это несчастная любовь, она не нужна тебе… – Лика гордо тряхнула локонами. – Ну что ж. Я знаю, что Кристи всегда меня поймет, простит и приголубит.

Лика решительно встала и громко двинула табуретом. Зазвенели стаканы. Алекс испугался.

– Нет, подожди! В тебе ведь есть итальянская кровь, да, Балдино? Заметно, ты такая…– Алекс мучительно сглотнул, – порывистая…

Лика мгновенно просияла и прибежала вешаться ему на шею. Алекс собрал в кулак все свое мужество и сказал:

– Тебе надоело в Вене, должно быть? Зря Петер тебя сюда притаранил… И бигудей ты не захватила…

Напоминание о бигудях расстроило Лику. Она пригорюнилась на алексовом плече и нежно вздохнула.

– Устала я вообще-то… Так неудобно! Всего два чемодана вещей с собой, и лучшая пилочка дома осталась… Разве так можно жить? Моя лучшая бижутерия осталась дома, и надежды на шоппинг рухнули. Ты знаешь, в Вене такие клевые магазины, всегда можно найти что-нибудь оригинальненькое, хотя и в Париже тоже ничего. Вот вообрази себе, шла я такая в прошлом году по Парижу…

Алекс прокашлялся. Болтовня Лики его утомила. Ему нелегко было решиться на тот отчаянный шаг, который он задумал. «Соберись, Алекс, – сказал он себе строго. – Ты должен, ради Него».

– …и короче ищу по всему Парижу сапожки под цвет платья, а тут…

– Лика, – Алекс отодрал ее от своего могучего плеча и внимательно посмотрел ей в глаза.– Ты устала от пребывания в Вене. А я, откровенно говоря, устал от тебя. Ведь все дело в том, что твоя любовь (Алекс даже иронически фыркнул) ко мне безответна?

– Мужики все сволочи! – разрыдалась Анжелика, сморкаясь Алексу в воротник рубашки.–О, как же я несчастнаа…

– Я предлагаю тебе сделку, – тихо сказал комиссар.

Она подняла голову и взглянула Ему в распертое от аллергии лицо. Морщинка, появившаяся на высоком благородном лбу мужчины в день приезда Анжелики, разгладилась, глаза светились ровным спокойствием, и в голосе его снова появилась та нотка уверенности и доброжелательности, всегда успокаивавшая любое допрашиваемое лицо. Лика несмело улыбнулась и – о чудо! – Он вернул ей улыбку. «Как ему идут эти милые неровные зубы», – загремело у нее в голове.

– Сделку?.. – Лика захлопала великолепными ресницами, покрытыми дорогой французской тушью.

– Точно. Кристиан будет спать еще пару часов, так что у нас есть время, – Алекс наклонился к растаявшей Лике и приобнял ее за талию, 60 сантиметров в обхвате. – Пойдем?

Алекс подмигнул. Лика радостно хрюкнула, сдувая челку. Кажется, она начала догадываться, что задумал комиссар. Зачесалась пятка, и Лика лихорадочно проверила прическу на затылке. Она двигалась вслед за Алексом по направлению к спальне, и конечно же, думать забыла про поматрошенного Кри-Кри, питавшего к ней какие-то чувства. Меж тем мысли Алекса были только о Нем, они придавали ему сил завершить начатую авантюру. Рекс сонно поднял голову, почесал задней лапой за правым ухом и, с удовольствием зевнув, задремал.

И только Кристиан не подозревал о том, что сейчас происходит в соседней комнате. Он мирно спал сном человека, который осознает себя богом плюшевых медведей, и голубоглазые ангелы с детскими мордашками летали над его диваном, бесшумно взмахивая белыми крыльями.

Эпилог.

Прости Любви моей признанье,

Я врал, и вру теперь…

Нет, есть в тебе очарованье,

Но больше я люблю кисель.

Допрашиваемый ерзал на стуле и нервно бряцал своими наручниками. Алекс с Кристианом бились над ним уже вторые сутки, но вытрясти из него признание все никак не удавалось. Была уйма косвенных улик, и все же ничего, что конкретно указывало бы на его вину. Алекс уже устал, хотя и держался как всегда уверенно. Кристиан скакал по комнате, как перегревшийся на солнце воробушек, путался под ногами и мешал работать своими эмоциональными некорректными репликами. Алекс спокойно сносил его мельтешение, он даже любовался его скачками.

– Господин Шайба, у вас все еще нет алиби, – объявил Алекс в десятый раз за этот день и даже уверенно кивнул. – А мы знаем кое-что, что неопровержимо указывает на то, что убийца – вы.

– Что же это вы знаете? – без особого энтузиазма спросил герр Шайба.

– Все, – заверил его комиссар, хотя вообще-то он блефовал и запугивал его.

– Не докажете, – лениво отмахнулся преступник. Все уловки Алекса он уже знал наизусть, и ему самому до смерти надоели бесконечные допросы. Алекс собрался было пустить в ход еще какой-то умный прием, но тут Кристиан, до того терпеливо меривший шагами комнату, схватил папку с делом Шайбы, подскочил к допрашиваемому и пихнул бумажки ему под нос, возмущенно восклицая:

– Это свинство! Могли бы уже признаться! Кто убил фрау Кеглю ради наследства, не вы?

– Не я, – зевнул Шайба, отпихивая бумажки.

– Кристиан, – мягко попробовал остановить коллегу Алекс.

– Да? А кто ограбил квартиру на Рингштрассе, восемнадцать? Тоже не вы? – продолжал орать в ухо Шайбе Бёк. – А у кого дома нашли наркотики? Как хотите, но ограбление автобуса в прошлом году мы вам точно пришьем. Водитель вас узнал.

– Кристиан, у нас же нет прямых доказательств, – ласково напомнил Алекс.

– Алекс, я тебя умоляю, да ведь по его глазам видно, что убийца – он и есть! В прошлом квартале ребята рассказывали, как фрау Кегля жаловалась на некоего вымогателя с чулком на голове, голоса которого она не узнала. Вымогатель пытал ее утюгом, пытаясь выведать, на кого оформлено завещание! Кроме того, он был пьян, и потому забыл включить утюг в розетку.

– Крис, за одно только, что человек напился, нельзя посадить, – вздохнул грамотный Алекс. Шайба торжествовал. Кристиан злился и метал из озерных глаз пескарей.

В комнату, легко отодвинув стеклянную дверь носком ботинка, протиснулся Хел. Очки у него запотели от радости, недоеденная булочка весело торчала из кармана, а лицо у Петера было красное, как закипающий самовар. Метким взглядом Алекс определил, что вести серьезные – раз он даже не доел булочку.

– Господин Шайба, где вы были в ночь убийства? – бюрократским тоном спросил он.

– В гостях у своего друга, – ответил тот устало.

– Именем закона, могу уличить вас во лжи, – отдуваясь, сообщил Хел. – Вашего друга не было в Вене два дня, он приехал только что, и я немедленно с ним связался. Именем закона, вы арестованы. Именем закона, прошу вас не сопротивляться и поберечь мебель, так как мы вас все равно скрутим.

На лице Кристиана обозначилась радостная детская улыбка. Он взирал на Хела с сыновней нежностью. Алекс тоже был доволен. Он похлопал довольного Петера по широкому плечу и сказал:

– Угу. Отлично, Петер.

Шайбу, сыпавшего проклятия и призывавшего на комиссариат всевозможные катаклизмы, увели под белы ручки. Друзья остались одни в конторе.

Алекс окинул счастливым взглядом комнату. Контора была залита солнечным светом. Шелестели листья за окном, веселые блики скакали по глянцевому серому комиссариатовскому полу. На носу у Рекса сидел наглый яркий солнечный зайчик. Кристиан с умиротворенным видом перебирал заляпанные кофе и замурзанные колбасными руками документы и был удивительно похож на ангела на облаке, - или то был просто солнечный свет вокруг него?.. Петер, с покрасневшей физиономией, пытался изогнуться и пристегнуть к поясу сзади соскочивший карабин новых, еще не растянутых, подтяжек.

– Какой чудесный день, – умилился Алекс и добро посмотрел на своих нерадивых коллег.– Предлагаю отметить избавление от дела Шайбы!

– Пивком? Дело хорошее, – оживился Хел, коверкая слова своим венским выговором. – Черт бы побрал эти подтяжки!

– А Крис что скажет? – с замиранием сердца спросил Алекс.

– Мм, гм-гм, – промычал Крис в ответ и откинул со лба отросшую челку. – Так твоя аллергия уже прошла?

– Как видишь! – Алекс бодро взмахнул руками.

– После того как Она уехала… – Кристиан надрывно вздохнул и поднял несчастные глаза на Брандтнера.

– Но ты пойми, она не стоит твоих страданий! – тут же заверил его Алекс. – Она же предательница!

– Попрошу там с выражениями, – пробубнил Петер в собственное плечо, пытаясь поймать за спиной болтающуюся подтяжку. – Она все-таки моя давняя знакомая!

– Она не предательница, конечно, она просто непостоянна… Как майский ветер! – Кристиан снова вздохнул и обернулся к сердитому пыхтящему Петеру. – Как думаешь, она ведь уехала не потому, что зла на меня за что-то?.. Господи, да уберись, дай я, – проворчал он, изловив наконец подтяжку и пристегивая ее как надо.

– Да конечно нет, Христин, – утешил его обрадованный помощью Петер. – Она просто могла забыть о тебе, потому что мечтает о химической завивке. С ней такое случается.

– Ну, и нужна тебе такая? – подхватил Алекс радостно. – Пойдем лучше посидим по-хорошему в ресторанчике, теплая мужская компания, и не надо нам никаких женщин!

– Безусловно, шницель лучше, – поддакнул Петер мечтательно.

– И то правда, – голосом выздоравливающего тяжело больного согласился Бёк. – Ведь наверно я должен быть счастлив, что со мной мои друзья, что светит солнце, что Рекс еще не трогал мою булочку, что завтра будут выдавать премиальные за Штангенциркулей, что долю Лики мы втроем сразу же просадим в ресторане, что мы от души надеремся и будем до часу ночи горланить в караоке-баре, что я потом упаду под стол от радости, но не разобью себе лицо, - ведь это все счастье!.. – и что…

– Конечно, – поспешно перебил Алекс, ласково похлопав друга по плечу.

– Аааай! – заорал друг, потому что рана на плече еще не зажила.

– Прости, пожалуйста, – испугался Алекс.

– Ах, это все пустяки, – Кристиан даже тепло улыбнулся. – Рана в сердце будет заживать не в пример дольше… до самого похода в ресторан, я думаю. Да, Алекс, тебе все-таки идут эти ботинки.

– Я тоже так думаю, – смущенно заметил Брандтнер, колупая на свитере засохшее пятнышко от зубной пасты.

– И размер подходящий?

– Замечательный!

– О, Хел, видишь, я же тебе говорил. А ты: большие будут, большие будут!..

– Ну конечно, ты всегда что-то говорил, – проворчал Петер, возмущенно гладя довольного Рекса по умной голове. – Так мы идем или нет? Обеденный перерыв, господа!

И все почему-то засмеялись. Потому ли, что были рады выйти из конторы на оживленную, солнечную, прекрасную улицу, или оттого, что они снова были командой? Даже любовь, Великая Любовь, Несчастная Любовь, которая порой кончается столь трагично, не смогла разрушить их дружеский союз!.. Освещенные приветливым летним солнцем, трое мужчин и собака легкими шагами шли по улице к припаркованной на стоянке машине Брандтнера, и мы видим, как они постепенно удаляются, исчезая из нашего поля зрения… И вы… И мы… К черту все слова, пускайте “A Good Friend”!!!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: