Урок второй: принципы целесообразности. 3 глава

— Как, Вы уже уходите?

— И куда это Вы — в море?

— А как же мы?

Она повернулась, внимательно оглядев их всех, подняла глаза на меня — я держал в руках вполне приличных размеров глыбу, прикидывая, стоит ли её уложить на верх баррикады или запустить вниз, устроив первый 'обвал'... Заметив это, девчонка, как мне показалось, слегка удивилась, потом понимающе улыбнулась, но твёрдо отрицательно покачала головой: не надо, мол... Я опустил камень — она удовлетворённо чуть заметно кивнула. 'Братва' истолковала её улыбку по-своему:

— Девушка передумала!

— Мы ей всё же понравились!

— Ну конечно — такие орлы!

— Она ведь специально купалась голой — чтобы нас собралось тут побольше!

— И мы пришли!...

— Позвольте пройти...— раздался её тихий и мелодичный голос. Она сказала это совсем негромко, к тому же — далеко внизу, но впечатление было такое, что — совсем рядом, буквально — на ухо... И акцент какой-то — незнакомый, но такой приятный... 'Ребятки' слегка ошалели — тембр голоса пробрал даже их... Ненадолго, правда: как только она сделала шаг — они уже вполне оправились и продолжили уже вполне конкретно и агрессивно:

— Куколка хочет, чтобы мы её пропустили...

— Нет проблем — мы готовы...

— И не по одному разу...

...До девчонки, по-видимому, с трудом доходил смысл сказанного — она явно понимала не всё, а что понимала — то понимала совершенно буквально... Она ещё раз взглянула на меня — я опять взялся было за 'камушек', но она снова — уже одними глазами — попросила 'не надо...' и опять-таки удовлетворённо едва заметно кивнула, когда я с сожалением опустил руки. Самый наглый решился наконец прикоснуться к её волосам — в ответ только изумлённый взгляд. Он уже наматывает волосы на руку... Она, по-видимому, понимает, что прозевала — тревожно оглядывается по сторонам. Но — снова короткий взгляд 'не надо' в мою сторону. Я плохо соображаю, но подчиняюсь.

Вдруг — как-то непонятно, без какой-либо видимой причины 'удалец' согнулся в три погибели и застонал. Девчонке удалось сразу же освободить волосы — они его больше почему-то не интересовали...

— Она дерётся?!— Какой-то испуганно-неуверенный возглас из толпы.

— Не может быть!— Поддержали другие.

— Она просто не поняла, с кем имеет дело...

— А ведь нас надо любить, детка...

...Какое-то едва уловимое движение — и ещё один ближайший 'родственник' стонет, согнувшись. Ещё одно — и следующий упал без звука. В толпе заволновались:

— Крутая тёлка...

— Классно дерётся...

— Давай, Серёга — твой черёд...

— Обломай красотку...

...'Серёга', покачиваясь для солидности, вышел из толпы, поиграл мускулами... Прыжок — и он пронёсся в том месте, где только что была голова девушки. Её там не оказалось... 'Серёга' улетел дальше по склону... Больше я его не видел.

— Нифигасебе...— раздалось в толпе.

— Братки, закончим её!

— Пусть знает наших!

— Почто Серёженьку обидела!

...'Цыгане' двинулись толпой, оттесняя девчонку к краю обрыва. Она улыбалась — по-видимому, почувствовала, что у ребят 'не тот уровень'. Я начинал понимать, почему она просила не вмешиваться... Молниеносный бросок, ещё один, ещё — 'корсары' падают, как подкошенные. Очнулся самый первый — похоже, главный. Ринулся на неё — она, как всегда, 'ушла' — чуток в сторону, мелькнули ноги — нападавший растянулся неподалёку... Приземлилась неудачно — оступилась на камнях, упала. Мгновенно перевернулась на спину. Её окружили. Лёжа на спине, девчонка мелькала голыми ногами, 'выключая' всех, кто пытался к ней приблизиться. Наконец кто-то из 'корсар' завизжал:

— Братки, наших бьют! Давай тяжёлую артиллерию!

...Я не стал ждать, что это будет — оружие или обломки труб — пнул ногой ближайшую 'баррикаду'. Обвал получился на свободной части площадки. 'Братки' обернулись — девчонка быстро вскочила и 'потушила' ещё двоих. Вдруг толпа расступилась и из неё с диким криком вырвался ещё один 'удалец'. Девчонка улыбнулась: цирк явно начинал ей нравиться. За первым — второй, третий... Она слегка растерялась — видно было, что уследить за тремя сразу ей непросто. Первый взлетел — и пролетел сквозь пустоту, как и 'Серёженька'. Второй метнулся туда, где она очутилась — 'почти попал'. Третий — в тот же момент — в ноги... Девчонка увернулась, зацепившись буквально чуть-чуть, как-то неуклюже развернулась, зашаталась и, не удержав равновесия, упала. Толпа с гиканьем бросилась на неё... Я в отчаянии обрушил ещё одну баррикаду, схватил какую-то железяку и с шумом ринулся вниз. Скатившись кое-как почти до площадки и потеряв по дороге своё единственное оружие, я слегка растерялся: меня поразила... тишина: вдруг как-то так неожиданно всё стихло... Смотрю — и глазам своим не верю: девчонка сидит и спокойно, деловито так, разминает ушибленную ногу; а 'орлы' — как-то неестественно переглядываются, явно пытаясь сообразить, кто они вообще, зачем они здесь и как сюда попали... Некоторые заметили девчонку и с интересом её разглядывали, но — как-то так, будто видели её впервые... Она встала, немного попереминалась с пятки на носок — как бы проверяя, можно ли доверять своим ногам; вздохнула, огляделась, и — спокойно так — стала уходить... Я недоумевал — поставьте себя на моё место... Поравнявшись со мной, девушка посмотрела на меня пристально, как бы изучая, потом улыбнулась и — с тем же, уже знакомым мне акцентом произнесла:

— И всё же... не надо было вмешиваться...

— Вы хоть представляете, что с они могли с Вами сделать?— Не выдержал я.

— Думаю, что почти ничего,— пожав плечами, спокойно ответила она.

— Вы их не знаете... Если бы им удалось с Вами справиться — здесь было бы гнуснейшее насилие... Наверное, самое гнусное и жестокое, какое только можно представить...

— Почему?

— Как Вам сказать... Люди бывают разные. Одни — сажают цветы. Другие этими цветами любуются. Третьи — срывают. Сорвав цветок, один поставит его в воду, другой — бросит на дорогу. А иной — и растопчет. Разные люди, разные взгляды, разный уровень интеллекта... Публику с таким,— я кивнул на 'орлов',— интеллектом... обычно называют 'отбросами'... или 'отщепенцами'... Хотя — им, по-моему, на это наплевать.

— Как-как?— Не поняла она. 'Иностранка, что ли?'— подумал я.

— Ну, скажем так: на них это не действует... По крайней мере, в положительном смысле. Чьё-либо мнение их, похоже, не может интересовать в принципе. По крайней мере, они сделают всё, чтобы это доказать. Собственно, они представляют собой озлобленную и эгоистичную толпу, готовую ради своеобразного 'самоутверждения' оскорбить, унизить, уничтожить... любого, кто не сможет ответить им тем же... То, что для этого они могут накинуться вдесятером на одного, их отнюдь не смущает...

— Они... могут так напасть на кого угодно?

— Практически — да... Просто ходят толпой и 'прикалываются'...

— Как-как?— Снова переспросила незнакомка.

— 'Прикалываются'... в их понимании — может быть, по-своему... веселятся, что ли... И — ищут, к кому бы прицепиться, чтоб покуражиться... Вы им 'удачно' подвернулись — о том, чтобы застать в воде голую девчонку, они, наверное, даже не мечтали... А тут — такое зрелище... По идее, они должны были спрятать одежду и поджидать Вас из воды... Просто... им лень было, по-видимому, спускаться по камням к морю...

— А зачем... прятать одежду?

— А чтоб покуражиться... Чтоб девчонка вышла, обнаружила, что одежды нет... испугалась... Тут должны появиться они... подойти, окружить... 'поприкалываться'...— объяснял я, толком не понимая, почему, собственно, я должен объяснять ей настолько элементарные вещи. 'Дикая какая-то... Даже для иностранки...'— пронеслось в голове. 'Интересно, где это такая наивность могла вырасти... Впрочем — какая, к чёрту, наивность — 'братки'-то до сих пор, видимо, так и не поняли, что с ними приключилось...

— А... 'поприкалываться' — это — как?— Глядя на меня совершенно ошарашивающими своей недоумевающей наивностью глазами, несмело поинтересовалась девчонка.

— Да вот так, как они начинали с Вами 'знакомиться' на площадке...— Вздохнул я. Её 'наивность' — настоящая или наигранная — начинала понемногу раздражать.

— Зачем?— Глаза у девчонки стали совершенно круглыми и огромными, как блюдца.

— Чтоб попугать, показать 'силу', 'власть'... которой они в жизни, слава Богу, не имеют... Чтоб девчонка попросила, поревела — тоже удовольствие...— Нехотя просвещал я. 'Господи, она что — совсем с Луны свалилась?'

— В чём?— Спутница глядела на меня совершенно озадаченными, широко открытыми глазами, даже не пытаясь не пытаясь скрыть своё недоумение...

— В унижении ближнего...— Вздохнул я и отвернулся.

— А потом? Когда-то же надо и отдать...— Она рассматривала меня изучающе, будто пытаясь понять. Меня — или, может — их через меня — не знаю...

— Что отдать?— Уже с явным раздражением в голосе простонал я.

— Одежду...— Почему-то пожав плечами, нерешительно произнесла она, как бы удивляясь моей непонятливости.

— А зачем?— В свою очередь продемонстрировал снисходительное удивление её непонятливостью я.— Сначала они бы куражились, пытаясь окружить жертву, гоняя её внутри круга от одного к другому — пытаясь, по-видимому, таким образом возбудиться... Ну, а когда бы им это удалось — каждый бы захотел 'получить своё'... Остальные бы держали... И — били бы, чтобы не сопротивлялась...

— Зачем?— Девчонка, видимо, совершенно перестала что-то понимать.

— Трудно сказать,— пожал плечами я.— Наверное, они подсознательно понимают, что ни одна нормальная женщина не захочет вступить с ними в близкий контакт... За это они её заранее ненавидят... И, когда застают в подобной ситуации — голой, беззащитной — не могут сдерживать свою ненависть... Подсознательно оправдывая себя тем, что 'разделась — значит, сама хотела', они стремятся утвердиться, одновременно унизив её и удовлетворив своё вожделение... обычно — смешивая этот процесс с издевательствами... Как бы — мстя за то, что она считает их отбросами... даже если она этого никогда не говорила и не пыталась этого показать... Собственно, когда Вы прошли мимо кафе — они уже были 'немного навзводе'... Увидев Вас, они ещё 'подзавелись': ведь совершенно очевидно, что по доброй воле затащить такую девушку к себе в постель для них нереально. А ничего другого, кроме постели... да ещё, может быть — рабского преклонения — им от женского пола и не нужно... Потом, когда они двинулись дальше... Они потеряли Вас из виду и забыли бы, если бы не увидели вновь... То, что они увидели, и переполнило их 'чашу терпения'...

— А что они увидели?

— Девушку, которая купается голой...

— А что в этом такого? Разве это не красиво?

— Видите ли... У нас это как-то не принято...— Глядя ей в глаза, с нажимом произнёс я. И, почему-то опустив глаза, вдруг нерешительно добавил:— Неэтично, что ли...

— Неэтично?— Глаза девчушки совсем округлились от изумления.— Странная этика... Купаться голой — неэтично? Бред... Что же мне — в одежде купаться, что ли? Это же просто неудобно... А издеваться и насиловать — выходит, этично, так?

— Нет, почему же — это считается преступлением... Потом их могут поймать, судить... Если найдут нужное количество свидетелей, которые не побоятся сказать правду — могут и посадить в тюрьму... лет на 7-15 — 'кому как повезёт'...

— А если... свидетелей не будет?

— Сложно... Могут и освободить... 'За недоказуемостью'...

— И они... так и будут разгуливать на свободе, продолжая... творить, что хотят... лишь бы невозможно было ничего доказать?

— Ну, не всегда... Часто бывает так, что родственники потерпевшей... начинают их истреблять... по одному...— Улыбнулся я.

— То есть — тоже нарушают закон?

— Конечно... но из этого нет другого выхода...

— Почему же — выход есть...— девушка вдруг осеклась, задумалась...— Только... его нужно хотеть найти... и искать...— Печально закончила она. Я пожал плечами — спорить совершенно не хотелось. Мы помолчали.

— Одного я не могу понять,— продолжила она с недоумением в голосе,— как группа самцов может не любоваться самкой своего же вида в таком...— девушка растерялась, не сумев подобрать нужное слово,— в таком... сюжете... Это же — деградация вида... А вид, допускающий насилие над самкой, вообще деградирует настолько, что должен быть со временем уничтожен в процессе естественного отбора... Тем более, когда речь идёт о виде, способном оценивать красоту... Скажите,— вдруг как-то озадаченно обратилась она ко мне,— неужели это, по-вашему, было не красиво?

— Что Вы... Это было просто изумительно... прекрасно... незабываемо... об этом любой нормальный мужчина, пожалуй, мечтает чуть ли не всю свою жизнь...

— А они... они что — не понимают красоту? Неужели их уровень интеллекта настолько низок, что они не могут этим восхищаться?— Я смерил девчонку долгим взглядом. 'Слушай, а может — она просто сумасшедшая?'— Высказал догадку внутренний голос.— 'Какая там иностранка — просто из психушки сбежала... Хм... А акцент? Приятный такой... Кто же она такая?'.

— Ну, не совсем так...— Задумчиво разглядывая её совершенно очаровательную в своём неподдельном изумлении мордашку, произнёс я.— Низок, конечно... но — не настолько. И, если бы всё это наблюдал кто-то один из них — скорее всего, он бы следил за этим с замиранием сердца... до конца... и никому бы никогда об этом не рассказал... но при этом — больше всего он бы боялся, чтобы никто из дружков его за этим занятием не застал... Когда же их много — они, осознавая свою неполноценность, пытаются бравировать друг перед другом, чтобы показать то, чего нет... да и быть не может... У них это называют 'показать крутизну'... И в процессе этого они могут зайти очень далеко: унизить, оскорбить того, кто не может им ответить тем же... Когда особенно 'расходятся' — и убить... часто — проявляя при этом самый изощрённый садизм... Не знаю, кем они себе при этом кажутся, но на самом деле причина такого поведения — именно в осознании ими собственной неполноценности... Когда такого недуга нет — незачем ведь так усердно демонстрировать это окружающим... А так — чтоб никто 'ничего такого' не подумал, чтоб окружающие чего не заметили, не дай Бог... Вот и пытаются любой ценой показать, что 'я — не такой, какой есть на самом деле'...

— А на самом деле?

— На самом деле — трусость, мелочность, отсутствие самоуважения и боязнь того, что его не ценят и не уважают... точнее — 'не боятся' другие... В народе всё это объединяют под понятием 'мелкость' — человека с такими характеристиками часто называют 'мелкая душонка'... Их жизненные принципы обычно описывают так: 'боится — значит, уважает...'.

— То есть... он не просто пытается лгать, скрывая свою сущность, но и... готов уничтожить всякого, кто... хотя бы догадается, что он представляет собой на самом деле?

— Примерно...— Кивнул я. 'Собственно, что она ко мне с этими расспросами пристала? Впечатление такое, что она ни разу в жизни не только шпаны не видела, но даже не слышала, что такое бывает... Это в какой же теплице должно было этакое чудо вырасти?...'— Изумлялся внутренний голос.— А не уничтожает часто только потому, что не имеет достаточной силы... или — возможности сделать это безнаказанно...— Закончил я вслух.

— А почему общество от них не избавится?

— А как? Пока они не нарушают Закон — это вообще практически невозможно... А нарушив — они сделают всё, чтобы это скрыть... Бывает, их удаётся изолировать на какое-то время... а порой — и нет... Всё зависит от обстоятельств. В данной ситуации, окажись на Вашем месте обычная девчонка — ей грозили бы серьёзные неприятности... Не думаю, что она бы осталась живой...

— А вы?

— А что я? Пойдёмте...— Мы стали потихоньку подниматься,— Я ведь не чемпион мира по каратэ... Что я мог сделать? Их ведь было человек десять, не меньше... И — Вы ведь видели, что они... как бы это сказать... 'не мальчики'...

— А службы безопасности?

— Помилуйте... Если Вы — о стражах порядка, то они обычно приходят, когда пришло время 'собирать трупы'... Они предпочитают не вмешиваться... Да и где они? Вы их видели? За последний час в этом районе не было ни одного...

— Так что бы Вы делали?

— Не знаю...— Мы подошли к оставшимся 'баррикадам'.

— А это ещё что? Здесь этого раньше не было...— Я виновато потупился, не зная, что сказать. Девушка посмотрела вниз, на копошащихся 'братков', пытающихся 'собрать ранетых'. Обратив внимание на след от обвала, улыбнулась:

— Понятно...

— Всё же... Я Вас прошу: не рискуйте так больше... Понимаете, Вы... Вы — слишком прекрасны... чтобы так рисковать...— нерешительно пытался убедить её я.

— Что Вы...— заметив моё смущение, девушка рассмеялась,— перестаньте... Вы их переоцениваете... Ну, может быть, и опасно, конечно... Но... не настолько, чтобы так волноваться...

— Почему Вы так уверены?— Неожиданно обнаружив какую-то... почти 'металлическую' уверенность в её голосе, изумился я. В ответ она только усмехнулась, окинув снисходительным взглядом 'орлов' — как бы приглашая полюбоваться 'картиной'.

— Ну, пусть сейчас Вам это удалось... Хотя я и не понимаю, как именно... Но как можно быть уверенным, что в другой раз они не наверстают упущенное? Ведь Вы же всё-таки пропустили удар?

— Да, к сожалению...— Развела руками девчонка.— Я просто прозевала... Что ж — будет наука... Но... видите ли...— она явно с трудом подбирала слова,— дело в том... что за мной стоит... если можно так сказать... сила, чуть более могущественная, чем стайка аборигенов...— Заметив моё недоумение, она улыбнулась:

— Пока не могу всё сказать... Просто... знайте, что это — разумная и добрая сила, по своей природе... стоящая на несколько ступенек выше... вот и всё...— Моя физиономия, наверное, имела какой-то оттенок священного ужаса — судя по тому, что она, взглянув на меня напоследок, рассмеялась и сказала:

— Да не волнуйтесь Вы так... Всё в порядке... Всё в полном,— она задумалась,— порядке... Кстати,— вдруг неожиданно оживилась она,— Вы не хотите встретиться завтра? В то же время...

— Только не здесь!— Чуть не выкрикнул я.— Они этого не забудут и не простят!

— Не волнуйтесь...— Улыбнулась моя очаровательная собеседница и с грустью добавила:

— Они об этом уже забыли. И, я думаю, больше не вспомнят. Ни сегодня, ни завтра — никогда...— Она задумчиво взглянула на покинутую площадку:

— А сейчас им труднее всего понять, как они там очутились... Ну, так как — встречаемся или нет?— Неожиданно встрепенулась она, как бы предоставляя мне этим вопросом последний шанс.

— Дд-да... То есть... Да, конечно!— С какой-то непостижимо глупой радостью разом выдохнул я. Она понимающе, но — снова как-то грустно — улыбнулась...

— Прощайте...

— Почему?— Вырвалось у меня с такой болью и тоской, что она остановилась и спросила встревоженно:

— Я что-то не так сказала?

— Мы ведь собирались встретиться завтра?— С тающей надеждой в голосе спросил я.

— Да, конечно...

— Тогда — почему 'прощайте'?

— Так мы же прощаемся...

— Но ведь не навсегда?

— Конечно... до завтра...— Мы переглянулись и, по-видимому, оба одновременно поняв, что недоразумение связано просто с 'маленькой неточностью', облегчённо вздохнули...

— Тогда — до свидания...— Улыбнувшись, шёпотом сказал я.

— До завтра,— поняв и принимая игру, шепнула она.

— Не прощаемся?— Уточнил я.

— Не прощаемся...— Пытаясь, видимо, осознать разницу, как эхо, прошептала она... И мы расстались. Она как-то тихо и незаметно, сжав на мгновение мои пальцы, вдруг исчезла в уже сгустившейся мгле южной ночи... Я остался один... Внизу чертыхались, выбираясь понемногу из каменных завалов, 'братки', пытаясь попутно выяснить при помощи 'такой-то матери', какой 'чёрт их туда занёс' и пытаясь припомнить, 'какому идиоту пришла в голову идея сюда забраться'... 'Кафе "Магнолия"', спровадив поздних посетителей, затаскивало последний столик; внизу безучастно шумело море... 'Иностранка?— Недоумевал я.— Хм... Интересно, откуда она? Я и места такого придумать не могу, где могли бы сочетаться такая... Наивность?— Я озадаченно задумался.— Да нет, скорее — просто неосведомлённость... И — такая сила... Интересно — в чём её сила? Может — просто гипноз?— Я поёжился. 'Ладно, поживём — увидим...'— Резюмировал внутренний голос. Оглядев очищенную мной от камней площадку, я почему-то удовлетворённо улыбнулся, заметил скомканную рубашку, поднял и... пошёл спать.

Глава 3: Свидание.

...Девушка пришла вовремя: едва солнце коснулось горизонта — она, как и вчера, 'слетела' с витка серпантина — ну, может быть, чуть быстрее, чем вчера — и 'приземлилась' рядом, как-то лихо развернувшись в последний момент так, что платьице разлетелось чуть ли ни выше пояса, продемонстрировав окружающим совершенно очаровательные миниатюрные шортики...

— Я не опоздала?— Проворковала она и как-то просто, по-доброму, светло, откровенно и обезоруживающе улыбнулась.

— Нн..ет...— Еле смог выдавить я.

— Куда пойдём?

— Нн..е знаю...

— Значит...— она задумалась, будто бы к чему-то прислушиваясь,— значит, встряхнула она головой,— пойдём 'куда глаза глядят'...— Она бросила на меня короткий изучающий взгляд, будто проверяя мою реакцию на сказанное. Я улыбнулся. Облегчённо вздохнув, улыбнулась и она. 'Иностранка...— думал я,— точно — иностранка... с трудом слова подбирает... смотрит за реакцией: не сказала ли что не так... и этот акцент... совершенно непонятный — я даже не могу предположить, откуда она...'

— А 'глаза у нас глядят'...— девушка оглянулась,— скажем... вон туда,— она показала рукой на скалу, возвышавшуюся, как маяк, в полукилометре от нас и отвесной стеной уходящую глубоко в море: местные смельчаки порой устраивают состязания по прыжкам с неё 'на глубину', но до дна пока никто не достал: метров сорок — не меньше...

— Что ж — пойдём...— Пробормотал я. Признаться, мне было совершенно безразлично, куда идти — лишь бы быть рядом с ней, слышать её голос, видеть её волосы... и улыбку — я никогда ещё не видел, чтобы так улыбались: как-то совершенно просто и естественно, но — в глубине этой улыбки совсем несложно было утонуть... навсегда...

— Может, познакомимся?— С трудом выговорив последнее слово, вопросительно глянула на меня спутница.

— Да... надо бы...— Не в силах вести себя хоть сколько-нибудь естественно и непринуждённо, едва смог выдавить я.

— Меня зовут...— девушка задумалась. Несколько секунд она сосредоточенно думала, судя по выражению лица — будто бы спорила с кем-то... Я даже подумал, что она просто не решается назвать своё настоящее имя...

— Л..лин...— Наконец выговорила она,— Д..да... именно — Лин. Кажется, для вашего языка это будет а...де...ква...т...но...— Последнее слово она выговорила с невероятным трудом.

— Но это — не полное имя...

— А полностью...— девушка задумалась,— полностью... будет... 'Линда'... Да, где-то так...

— Что-то я не пойму: Вам что, не приходилось ещё знакомиться?

— Здесь — нет...

— А как Ваше настоящее имя?

— То есть?

— Как оно звучит на Вашем родном языке?

— Видите ли...— девушка задумалась,— для Вас это будет совершенно... скажем так: ничего не значащий набор звуков... Аб...ра...ка...даб...ра какая-то... Поэтому мы всегда пытаемся переводить имена на язык общения... или — на близкий ему язык... хоть это чаще всего совсем не просто... Я бы сама вряд ли сумела подобрать что-нибудь а...де...кват...ное...— видно было, что девушка с трудом подбирает слова. Да и употребляет их как-то неуверенно, будто не зная ещё толком, как ими пользоваться... А иные и просто едва выговаривает, как будто делает это впервые в жизни. И, в то же время — почти всегда она говорила вполне правильно и словарный запас был не так уж мал — понимала она всё прекрасно. Похоже было на то, что слова она знает едва ли не все, хоть и говорит на этом языке совсем недавно... Я не выдержал:

— Вы иностранка?— Собеседница моя усмехнулась, потом ненадолго задумалась, будто мысленно с кем-то советуясь...

— Хуже...— Девушка как-то рассеянно улыбнулась.— Инопланетянка...— Слегка наклонив голову набок и не совсем уверенно взглянув на меня, наконец произнесла она.

— Разыгрываешь?— Глаза мои расширились раза в два...

— Ничуть...— девушка пожала плечами,— да и незачем... Просто недавно система дала разрешение на контакт с Вами, сочтя Вас... как бы это сказать... 'безопасным контактёром'...

— То есть?

— То есть...— девушка снова задумалась,— то есть — система не усматривает опасности в том, что Вы лично будете знать о нас и о нашей миссии...

— Хм... а с чего это она взяла?

— Как это — 'с чего взяла'?— Не поняла Лин.

— Ну... чтобы принять решение... да ещё — такого уровня... надо ведь... 'много думать', и... много обо мне знать, верно?

— Поняла, кажется... Можете быть спокойны: за Вами наблюдали больше года ещё до меня... Ну, а когда мне предложили выбрать 'потенциальных контактёров' — я выбрала Вас... и ещё двоих — в разных точках планеты... Затем — примерно месяц наблюдала за всеми, и вот — вчера решилась... Система подтвердила — как у вас говорят, 'дала добро'...

— То есть... Вы хотите сказать, что... наша встреча... не была случайной?...

— Да, Гарри...

— Простите, но откуда... а — ну, да...

— Что — 'ну, да'?

— Да нет, ничего... Я просто хотел спросить, откуда Вы знаете моё имя... Потом понял, что это смешно — конечно, знаете, раз два года следили...

Она поёжилась:

— Не надо... не надо так... 'следили' — нехорошее слово... оттенок какой-то неприятный...

— Да, как и сам процесс...

— Не скажите... Вас ведь никто не преследовал... Да и полученная информация совсем не предназначается для кого-либо, кто Вас знает... или может представлять для Вас опасность... Да и наблюдение не было постоянным... Просто Вас... как бы это сказать... Вас подключили к нашей системе безопасности... она за Вами действительно следила — денно и нощно...

— Что за система?

— Ну, скажем так... 'железяка' — у вас так иногда говорят... Куча компьютеров, обрабатывающих центров и прочего нагромождения наукоёмкого хлама, связанная воедино... Система следила за уровнем адреналина у Вас в крови... Как только его уровень возрастал — система подключала наблюдателей — живых людей, которые и оценивали очередную Вашу 'критическую ситуацию'... Точнее — Ваше поведение в ней. В процессе наблюдения масса экспертов выдавала оценки о 'логичности и разумности' или об 'алогичности и неразумности' Вашего поведения... В течение года эти оценки накапливались, потом система усреднила оценку и к моему...— Девушка запнулась,— прибытию... выдала коэффициент 0,7.

— Не много...

— Почему же... Для 'живого человека' — не так уж мало... Личный контакт считается целесообразным, если коэффициент разумности превышает 0,5... Теоретически он может быть равен 1 — если ни один наблюдатель ни разу не признал Ваш поступок алогичным... Но такого не бывает: сами наблюдатели имеют коэффициенты 0,8 — 0,9... А больше 0,96 я ещё ни разу не и видела — даже для людей, руководящих процессами планетарного масштаба...

— Утешила...

— Кстати, Гарри... я давно пытаюсь понять... почему у Вас обращаются друг к другу то в единственном, то — во множественном числе? Тут даже система какая-то не просматривается...

— Почему же — система есть... Если хотят подчеркнуть уважение — обращаются во множественном числе... А если хотят... ну, не унизить... может, просто показать не слишком уважительное отношение — переходят к единственному...

— Интересно... Значит, когда Вы сказали сегодня 'утешила'... и, чуть раньше — 'разыгрываешь' — Вы хотели показать 'не слишком уважительное отношение'?

— Нет-нет, что Вы...— я даже испугался,— это, как бы сказать... Понимаете, когда люди достаточно близки друг другу... по взглядам, по кругу интересов... они часто тоже 'переходят на ты'... Для более простых отношений, что ли... Это никак не говорит об отсутствии уважения, просто является... демонстрацией простоты отношений, что ли... Этаких 'панибратских' отношений... когда 'всё можно'... Перед этим ещё иногда целуются... предварительно выпив 'на брудершафт'...

— Целуются? А это как?

— Ну... касаются губами друг друга...

— Зачем?!

— Не знаю... Так сложилось...— Девчонка пожала плечами:

— А 'на брудершафт' — это как?

— Ну, так считается... когда выпили немного вина и поцеловались, решив перейти 'на 'ты'' — говорят, что 'выпили 'на брудершафт''... и что теперь они 'совсем свои' и теперь им 'всё можно' — даже небрежно обращаться друг к другу на 'ты'...

— То есть... Вы решили, что Вам со мной... 'всё можно'?

— Нет, что Вы... Просто... вырвалось как-то... Знаете, это бывает... С друзьями все как-то привыкли на 'ты' — вот и бывает, что, когда говоришь с понравившимся тебе человеком, как-то невольно иногда переходишь 'на ты'...

— То есть — в единственном числе?

— Да...

— Странный язык... И неуважение, и 'особое расположение' — выражаются тем же способом...

— Да, действительно... я как-то раньше об этом даже не задумывался...

— Ладно, допустим...— Лин снова задумалась,— допустим, что Вы мне тоже нравитесь... Я считаю Вас интересным для меня человеком... может, даже другом... Мне нравится бывать в Вашем обществе... Значит, я могу тоже быть с Вами 'на ты'?

— Ну, не всегда...— смутился я,— чтобы всё было корректно, надо... ну, чтобы обе стороны испытывали то же...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: