Сделай Сам Свою Работу на 5

Использование историй в психотерапии





 

Английский толковый словарь определяет слово “анекдот”[1] как короткий рассказ о каком-нибудь интересном или забавном случае. Истории могут быть придуманными. Взять хотя бы сказки, басни, притчи и аллегории. Это могут быть и житейские события и случаи. Эриксон в основном описывал случаи из своей собственной жизни и из жизни своей семьи и своих пациентов.

Такие истории можно использовать при любых методах психотерапии и на любой стадии лечения. Здесь нет противопоказаний.

Есть общие моменты в работе всех психотерапевтов — установление диагноза, достижение успешного раппорта и осуществление лечебного плана. Использование историй возможно на любой из этих стадий.

 

Установление диагноза

Рассказанная к случаю история помогает внимательному наблюдателю установить диагноз. Лечащий врач, например, рассказывает пациенту о человеке, у которого не складываются отношения с женой. Причиной этого являются проблемы, возникшие у него в детстве с родителями. Эти проблемы с возрастом привели к ослаблению сексуальной потенции, а также к алкогольному пристрастию.

История содержит несколько компонентов. Наблюдательный психотерапевт сразу отметит, на какую часть истории пациент реагирует наиболее выра­зительно, хотя и молча. Он отметит, какая часть истории вызвала у пациента тот или иной комментарий. Все это служит информацией для установления диагноза.



Позвольте привести пример из клинической практики. Пациентка в течение тринадцать лет страдала фобией и нуждалась в лечении гипнозом. На первом приеме врач рассказал ей несколько случаев из истории болезни своих пациентов, которые справились с недугами в разные сроки. Некоторые избавились от своих проблем необычайно быстро, так что глубокого изучения их душевного состояния практически не понадобилось. Другие избавлялись от болезни медленно и с трудом и охотно изливали душу врачу. У пациентки, о которой идет речь, была незаметная для нее самой привычка кивать головой в знак согласия. Когда говорилось о тех, кто исцелялся медленно, она усердно кивала, но замирала, когда упоминались быстро исцелившиеся больные. Еще несколько историй подтвердили наблюдение врача: пациентка предпочла неспешный вариант, поэтому лечение не было начато на первом сеансе. Врач задавал подробные вопросы об этиологии болезни, о мельчайших симптомах. В течение последующего месяца больная дважды приходила на лечебные сеансы и почувствовала улучшение. Поскольку пациентка сразу выказала желание не торопиться, не было нужды в более частых посещениях.



Рассказывая свои истории, Эриксон всегда следил за поведенческой реакцией пациентов. У него было великолепно развито периферическое зрение. Казалось, он особенно и не вглядывался в своих пациентов.

О профессиональной проницательности Эриксона ходили легенды. Постоянный тренинг помогал ему улавливать тончайшие нюансы в поведении человека, а умение поставить точный диагноз служило основой успешного терапевтического плана.

 

Установление раппорта

В психотерапии главным считается установление эмпатического сопереживания и душевного резонанса с пациентом. Некоторые теоретики (например, Каркхафф и Беренсон, 1967) считают задушевность главным орудием психотерапии. Однако такой тесный контакт имеет свои недостатки. Пациент приобретает навыки диагностического самоанализа и концентрируется на изучении своих внутренних состояний. Это может оказать разрушительное воздействие на открытый и животворный поток эмоций. В некоторых случаях такая душевная близость является излишней, а иногда даже противопоказана. Характер некоторых людей таков, что они просто не умеют выразить свои чувства. У других пациентов откровенное обсуждение их скрытых эмоций вызывает замешательство, а то и прямой протест.



Сам Эриксон считал, что наилучший результат достигается тогда, когда в поведении человека преобладает автоматизм, бессознательное, т.е. когда сознание не вмешивается. Эриксон часто прибегал к косвенному воздействию на бессознательное, в том числе и своими рассказами. Пациент даже не замечал, что на бессознательном уровне духовный контакт уже установлен.

Приведем пример. В 1975 году на семинар к Эриксону приехали три студента, чтобы познакомиться с его методом.

Эриксон рассказал им об одном пациенте, который страдал комплексом соперничества. Эриксон ввел его в состояние транса, велев ему наблюдать за собственными руками, чтобы отметить, какая из них раньше поднимется и дотронется до лица. Таким образом, Эриксон использовал состязательный комплекс пациента для лечебной цели. Студенты внимательно выслушали историю, познакомившись с интересным аспектом методологии своего учителя.

Однако вскоре выявился и дополнительный смысл этой истории. На семинаре студенты неосознанно начали соперничать между собой, чтобы привлечь внимание Эриксона. Объяснив студентам эту сторону рассказанной им истории, он заметил, что тем самым он как бы предвосхитил дух соперничества на семинаре.

Реакция студентов на это разъяснение могла быть троякой. Они могли открыто признать, что такое соперничество существует (что они и сделали). Они могли согласиться молча, но еще не совсем признаваясь себе в этом. И, наконец, до них вообще мог бы не дойти скрытый смысл рассказа применительно к ним самим.

Любая из этих реакций устроила бы Эриксона и дала бы ему четкое представление о личности его студентов, определяя его последующее поведение. Но поскольку это был учебный семинар, он предпочел обсудить рассказ на уровне сознания.

И, наконец, у истории был еще один посыл. Теперь студентам надо было определить свое дальнейшее поведение на семинаре. Обсудив свой рассказ, Эриксон заметил, что как бы студенты ни соперничали между собой, ему бы не хотелось, чтобы они объединились против него.

 

Лечение

Здесь использование историй возможно на любой стадии. Ниже приводятся восемь категорий, отнюдь не исключающих друг друга.

 

1) Как иллюстративный материал

Структура человеческой памяти такова, что смысл рассказанной истории западает в память скорее, чем простая констатация той же самой мысли. Выразительный рассказ оживляет простую мысль, заставляет ее оседать в мозгу.

В начале 1980 года я встретился с первым случаем использования гипноза в судебной практике. Обратившись за советом к Эриксону, я услышал от него следующую историю, которую он начал словами: “Изучайте вашего оппонента в суде”.

Однажды в деле по установлению опеки над ребенком Эриксону пришлось выступить свидетелем со стороны отца. Он сообщил, что у жены истца есть явные психологические проблемы и что опекуном следует назначить отца. Эриксон хорошо знал женщину-адвоката, которая защищала интересы матери ребенка. Она была профессионалом высокого класса. В тот день, когда он давал показания, она была очень серьезно подготовлена. У нее было 14 машинописных страниц одних только вопросов к свидетелю. Как только Эриксон занял место свидетеля, адвокат задала свой первый вопрос: “Доктор Эриксон, вы утверждаете, что вы эксперт в психиатрии. Кто ваш авторитет?” “Я сам себе авторитет”, — ответил Эриксон. Он знал, что стоит ему назвать какое-либо имя, как подкованная адвокатша разобьет вдребезги его показания, цитируя противоположные мнения других психиатров.

Тогда адвокат спросила: “Доктор Эриксон, вы утверждаете, что вы эксперт в психиатрии. Что такое психиатрия?” Эриксон парировал следующим образом: “Приведу пример. Если бы я был специалистом по американской истории, я бы, конечно, знал кое-что о Саймоне Герти по прозвищу “Гад Герти”. Тот, кто не знаком с американской историей, вряд ли слыхал о Саймоне Герти по прозвищу “Гад Герти”.

Когда Эриксон взглянул на судью, тот сидел уткнувшись лицом в ладони. Клерк нырнул под стол, якобы в поисках упавшего карандаша, а адвокат отца ребенка с трудом сдерживал смех.

После такого ответа адвокат отложила свои бумажки и сказала: “Вопросов к вам больше нет, доктор Эриксон”. Эриксон глянул на меня и добавил: “Фамилия этой адвокатши была Герти”. После этого защитник мужа не упускал случая помянуть в своих доводах “Гада Герти”.

История была забавная и запоминающаяся. Если бы он просто сказал: “Не давайте себя запугать” — вряд ли это произвело бы на меня такое же яркое впечатление, как рассказанная история.

 

2) Как подсказка решения

Эриксон мог рассказать пациенту случай, аналогичный его собственному, но открывающий новую перспективу. Например, пациент рассказывает о своих многочисленных несчастьях. Ему можно рассказать несколько случаев из медицинской практики, когда люди сталкивались с такими же бедами, но преодолели их. Победный финал в каждой истории и будет тем “кирпичиком”, который ляжет в основание будущего выздоровления.

В записях семинара, относящихся ко вторнику, есть хороший пример аналогичного случая с новой перспективой. Эриксон заставляет Салли опять пережить трудные и неприятные события. А затем он рассказывает Салли о больном, который тоже словно заглянул снова в свое неприглядное прошлое, но это помогло ему более успешно и гибко ориентироваться в дальнейшей жизни.

Своими историями о подобных случаях Эриксон словно подсказывает решение пациенту и достигает большего терапевтического эффекта, чем прямыми советами, которым пациенты, кстати, не всегда склонны следовать. Пациент сам устанав­ливает аналогию и находит выход из своего состояния.

Иногда рассказанная история косвенно приводит к нужному решению. Пациенту кажется, что его “осенило” нужное решение, и достигнутый успех всецело его заслуга, а не врача.

В своей преподавательской практике Эриксон часто рассказывал студентам сразу несколько историй на одну и ту же тему. Например, важно наладить общение с пациентом “в его системе жизненных координат”. А далее следовал ряд случаев на эту тему. Иногда Эриксон называл общую тему вначале, иногда подытоживал ее после всех рассказанных случаев. Когда он чувствовал, что пациенты или студенты осознанно или бессознательно уловили общую мысль, он не делал никаких обобщений.

 

3) Для самоосознания

Подходящая к случаю история помогает пациенту как бы взглянуть на себя со стороны и дает подсказку, что нужно изменить.

Например, в записях семинара за среду Эриксон в конце занятия приводит случаи символической психотерапии. Он описывает лечение одной супружеской пары (психиатра и его жены), когда им поручался ряд заданий. Среди прочего они должны были забраться на Пик Скво и сходить в Ботанический сад.

Таким образом, Эриксон заставил пациентов символически осознать себя через активность и действовать в соответствии с предложенными обстоятельствами. Но рассказанная история одновременно предлагает слушающим его пациентам воспользоваться подсказкой и познать себя.

После истории о психиатре и его жене Эриксон приводит случай с одним психоаналитиком и его женой. Когда читаешь эти рассказы, то понимаешь, что они наталкивают слушателей (а также читателей) на определенные ассоциации. Невольно переходишь на собственные взаимоотношения. Эриксон любил говорить: “Если вы хотите, чтобы человек рассказал вам о своем брате, расскажите ему о своем собственном”.

Способность к изменениям заложена в человеке, напоминает нам Эриксон, ее нужно лишь пробудить. Любопытные истории могут натолкнуть на ассоциации, но человек изменяет себя сам. “Врач только создает подходящий климат, делает погоду”.

 

4) Рассказы порождают идеи и усиливают мотивацию

Вспомните женщину в начале этого вступления, которая кивала головой, слушая рассказы Эриксона и выражая тем самым побуждение к исцелению. Готовность к переменам была налицо, неопределенность была только в протяженности лечебного процесса.

Эриксон умел найти случай, который мог породить в уме пациента или студента определенную идею. Подбирая свои рассказы в определенной последовательности, он укреплял их в этой мысли, повторяя подобные случаи в тот же день, а то и несколько дней и даже недель спустя.

Подобная “имплантация” мысли очень важна в технике гипноза. Если нужно внушить левитацию руки, гипнотизер добивается результата с помощью “цепочки” мелких действий. Например, он предлагает пациенту сосредоточить внимание на кисти руки, затем переключает внимание на возможные ощущения в руке, на желательность движения, затем на факт движения и, наконец, внушает само движение. Зная поставленную цель, врач в самом начале лечения “имплантирует” эту цель в сознание пациента. Эриксон часто пользовался этим приемом, достигая с его помощью особенно эффективного воздействия.

 

5) Житейские истории как средство лечебного воздействия

на формы отношений

Когда врач анализирует такие межличностные проблемы, как неуживчивость, манипулирование окружающими или самоуничижение, приводимые им случаи из практики являются самым эффективным и наименее болезненным для пациента способом воздействия на формы отношений. Такие истории благотворно влияют на людей замкнутых, теряющих покой при любом межличностном осложнении. На этих историях они учатся обретать душевное равновесие даже при осложненных отношениях с близкими. Подобная история может вы­звать у пациента своего рода “растерянность”, так как он больше не сможет использовать свои обычные методы урегулирования отношений. Кроме того, он уясняет из этих рассказов, что, оказывается, не всякого можно обвести во­круг пальца бесконечными жалобами на свои болячки.

 

6) Рассказ как руководство к действию

Прием сводится к тому, что врач выбирает из контекста своего рассказа значимую фразу и говорит ее прямо или косвенно пациенту. Установка может быть дана косвенно, особым выражением лица или интонацией голоса.

Например, в пятницу Эриксон обсуждал половое развитие человека. В середине обсуждения он вроде бы совсем не к месту рассказал о докторе А., главном враче вустерского госпиталя, с которым он там работал. Но представьте, как должна подействовать на упрямого студента последняя фраза этой истории, где говорится о человеке, которому посоветовали: “Слушай себе, закрыв рот, с отсутствующим выражением на лице, но весь превратись в слух и зрение и жди, пока у тебя сформируется собственное суждение. Ищи веские доказательства в пользу твоих предположений и заключений”.

 

7) Для уменьшения сопротивления

Будучи формой косвенного воздействия, истории помогают ослабить сопротивление восприятию идей и стимулируют ассоциативное мышление у пациента. Трудно противиться мысленной ассоциации, до которой больной дошел сам. Подходящая история может незаметно натолкнуть пациента на нужную мысль. Обычно рассказ многозначен и, вслушиваясь, пациент отбирает то, что имеет к нему непосредственное отношение. Поэтому силы для благотворных перемен пациент черпает как бы в самом себе.

Структура житейских историй такова, что их многозначный посыл воспринимается бессознательно. Пациент просто не в состоянии сразу осмыслить и воспринять все смысловые оттенки рассказанного ему сложного случая. Он замечает в себе перемены к лучшему потому, что он отреагировал на какую-то часть истории, хотя и на бессознательном уровне. Рассказывают, что часто больные, побывавшие у Эриксона, исцелялись, даже не замечая никакого терапевтического воздействия с его стороны.

Говоря обобщенно, чем больше было неосознанное сопротивление пациента при контакте с врачом, тем мощнее было его воздействие на бессознательное с помощью историй и случаев из его практики. Такая тактика находится в полном соответствии с принципом: сила воздействия на бессознательное прямо пропорциональна силе наблюдаемого сопротивления (Зейг).

Кроме того, истории могут быть использованы как технический прием для пресечения сопротивления. Например, врач рассказывает историю, чтобы “имплантировать” некую мысль, и тут же рассказывает следующую, на другую тему. Такой терапевтический маневр мешает пациенту восстать против мысли, посланной первой историей. Возрастает вероятность того, что первая история скорее “осядет” в бессознательном, хотя пациенту будет казаться, что он забыл о ней.

Эриксон часто использовал свои “байки”, чтобы отвлечь пациента, а иногда даже вызвать у него раздраженную скуку. Это делалось для того, чтобы снизить сопротивление пациента и подготовить его к восприятию главной “лечебной” мысли.

 

8) Для переосмысления и нового определения проблемы

Искусство переосмысления описано рядом авторов (например, Вацлавик, Уикленд, Фиш, 1974). Для данной симптоматической картины предлагается альтернатива и положительный прогноз. Для пациента его симптомы складываются в определенный стереотип. Переосмысление предполагает изменение этого стереотипа.

Лечебный процесс ставит целью добиться такого изменения. Определив проблему под новым углом, врач соответственно находит иной способ лечения и устраняет проблему. И здесь Эриксон прибегал к своим рассказам.

Для примера посмотрите запись семинара за четверг (начало дня). Эриксон беседует с Кристиной и рассказывает ей историю о головной боли. Обратите внимание, как Эриксон помогает Кристине переосмыслить и дать новое определение ее головной боли.

Приведенные выше категории ни в коем случае не исчерпывают всех возможностей использования историй в лечебной практике.

Вот еще их дополнительные возможности:

1) Помощь в самоосознании, т.е. в формировании эмоциональной сферы, поведенческих норм, образа мышления, с тем чтобы пациент чувствовал себя более устойчиво в жизни.

2) Сами по себе истории представляют особый творческий способ общения. И в этой роли они как бы предлагают “модель” правильного образа жизни. Врач побуждает пациента к творчеству и разнообразной деятельности, являя собой пример живого и интересного общения.

3) Рассказы помогают пациенту разнообразить гамму своих эмоций, мыслей, поведенческих стереотипов, нащупать те духовные резервы, о которых он не подозревал. Эриксон считал, что любой человек может отыскать в прожитой жизни нечто такое, что поможет ему одолеть ту проблему, с которой он пришел к врачу.

4) Истории помогают пациентам избавиться от своих страхов. Поочередно усиливая и ослабляя напряжение в серии своих рассказов, врач учит пациента не поддаваться страхам.

Истории используются при формальном и естественном внушении и в фазе утилизации.

 

 

Истории и гипноз

 

Есть три основных структурных сходства у гипноза и истории, рассказанной врачом: 1) в обоих случаях врач беседует с пассивным субъектом. Врач пытается определить внутренние резервы пациента и убедить его в том, что их достаточно, чтобы добиться успеха; 2) в обоих случаях пациенту отводится вторичная, вспомогательная роль; 3) в обоих случаях индуктор работает при минимуме поведенческих данных о пациенте.

Истории используются в гипнозе (как в формальном, так и в естественном) так же, как и в психотерапии. С их помощью можно установить, насколько пациент поддается гипнозу, а также достичь раппорта. Истории можно рассказывать и при погружении пациента в сон и во время активной, лечебной фазы гипноза.

 

Диагностирование

Диагностирование с помощью историй из практики проводится точно так же, как и в психотерапии, и имеет целью установление степени внушаемости пациента и определение способа использования активной фазы гипноза.

При определении внушаемости пациента учитываются еще четыре важных фактора — интерес к рассказу, реакция, внимательность и самоконтроль.

1. Врач отмечает степень интереса, с которым пациент слушает рассказ. Как правило, глубокий интерес и предельное внимание говорят о высокой степени внушаемости.

2. Реакция пациента также служит врачу подсказкой. Одни лучше поддаются прямому внушению, другие — косвенному. Врач подбирает рассказ, с помощью которого устанавливает, на какой вид внушения пациент лучше реагирует. По ходу истории индуктор упоминает, что герой рассказа вдруг бросил взгляд на часы, чтобы узнать время. Наблюдая за пациентом, он определяет его реакцию именно на этот момент внушения.

3. Рассказывая историю, врач определяет степень внимательности пациента, сосредоточен он или рассеян, принимает все близко к сердцу или проявляет лишь поверхностный интерес. Сосредоточенный слушатель малоподвижен и может концентрировать внимание на одном предмете в течение длительного времени. Рассеянный слушатель более беспокоен в движениях и часто переключает внимание с одного предмета на другой. Степень внимательности человека зависит от того, занят ли он больше самим собой, своим внутренним миром, эмоциями, мыслями и действиями или тем, что происходит вокруг него. (Сам Эриксон был как кошка. Он с удовольствием наблюдал за всем происходящим вокруг него. Он был человеком с ярко выраженной внешней ориентацией.)

4. Реакция на рассказ помогает врачу определить, умеет ли пациент ладить с окружающими людьми и насколько владеет собой в общении с ними. Одни любят верховодить, другие — оставаться в тени, на вторых ролях, а третьи признают только равенство. Все это выявляется в манере пациента реагировать на рассказ во время подготовки к гипнозу.

Гипнотерапевт учитывает в своей работе еще множество факторов, но в первую очередь помнит об этих четырех, когда начинает, вроде бы невзначай, свой очередной рассказ. Результаты такого диагностического подхода определяют и выбор терапевтической стратегии. Истории и установки дают наилучший эффект, когда наиболее точно учитывают жизненный опыт пациента. Например, работа с застенчивым, внешне ориентированным человеком, легко поддающимся прямому внушению, требует совсем иных методов гипноза и психотерапии, чем работа с самоуверенным, занятым собой человеком, скорее реагирующим на косвенное внушение.

Поначалу, пока не приобретен опыт, метод диагностирования с помощью историй весьма утомителен для врача. Ведь ему приходится одновременно сочинять свою историю и внимательно наблюдать за больным.

 

Фаза индукции

Истории используются в формальном гипнозе. Чарльз Тарж (1975) удачно определил индукцию как нарушение обычного состояния сознания и создание нового заданного гипнотического состояния сознания. В обеих фазах возможно использование историй.

 

Нарушение

Чтобы ускорить нарушение сознательного состояния гипнотизируемого, на начальной стадии формального гипнотического внушения может быть использован прием запутывания. Рассказы сами по себе уже сбивают пациента с толку, выводят его из равновесия. Слушателя вынуждают вникать в смысл рассказа, осознавать применительно к себе его посыл. Дело еще больше запутывается тем, что рассказы многозначны по смыслу и имеют определенный подтекст. Слушая Эриксона, даже проницательный пациент не может уловить все смысловые посылы и определить, с чем они соотносятся.

Истории отвлекают и расшатывают обыденное сознание и тем самым способствуют погружению пациента в гипнотическое состояние (см. Эриксон, Росси и Росси, 1976). Пациент становится более открытым и более восприимчивым к начальному и последующему внушению.

Эриксон часто рассказывал свои истории в качестве прелюдии к введению пациента в состояние гипнотического транса. Некоторые из бывших пациентов Эриксона, с которыми я встречался, рассказывали, как они, слушая истории Эриксона, неожиданно погружались в транс. Одна пациентка объяснила, что ее начало клонить в сон от историй Эриксона. Она очень смутилась, что задремала, слушая доктора, но потом поняла, что ему именно это и было нужно. Тогда она закрыла глаза и вошла в состояние транса.

 

Моделирование

Истории можно использовать для моделирования гипнотического состояния (т.е. установить эмпирическим путем параметры гипнотического состояния для данного пациента). Чтобы ознакомить пациента с тем, что он будет ощущать во время гипноза, гипнотерапевт иллюстрирует это серией примеров, достигая одновременно и соответствующего внушения. Например, врач рассказывает новичку об ощущениях человека, испытавшего состояние гипноза. История подбирается и излагается таким образом, что новичок бессознательно переносит на себя гипнотические ощущения пациента, уже “умудренного” опытом погружения в гипноз. Таким образом, врач достигает косвенного внушения.

Существует другой способ моделирования гипнотического состояния, когда с помощью целенаправленных рассказов пациента убеждают (осознанно или бессознательно) в том, что он сам может воспроизвести некоторые явления классического гипноза. Например, одним из любимых Эриксоном способов внушения было обсуждение занятий в начальной школе, когда дети знакомятся с буквами алфавита и учатся запоминать их на слух и визуально, не осо­знавая самого процесса запоминания. Подобное обсуждение выявляет ряд моментов классического гипноза, таких как возрастная регрессия, гипернезия, диссоциация и галлюцинация. Одновременно такая беседа способствует большей самопогруженности и внутренней фиксации внимания.

 

Фаза утилизации гипноза

В фазе утилизации (после наведения транса) истории используются точно так же, как и в лечебной фазе психотерапии, т.е. чтобы обратить внимание пациента на какой-то момент, усилить мотивацию и т.д. Например, при работе с болевым синдромом можно напомнить больному о том случае, когда он получил незначительную травму, но ощутил боль через порядочный промежуток времени. Это подскажет пациенту, что у него уже был опыт контроля над болью и что его можно восстановить.

Занятные истории помогают отвлечь погруженного в свою болезнь пациента и направить его мысли в другое русло. Такой метод особенно результативен при болевых синдромах.

 

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.