Сделай Сам Свою Работу на 5

МАРИИ ЭНГЕЛЬС, 2—8 АВГУСТА 1842 г.






именем: «монастырь» — это я могу себе представить, как и то, что она назвала его легкомысленным человеком. К сча­стью, не все на свете такого низкого мнения о легкомыслии, как твоя бывшая начальница в деле регистрации греховных проступков. И это хорошо. В противном случае, что стало бы с нами обоими, не правда ли? Я тоже позволяю своему капитану * ворчать на меня и устраивать мне головомойку, но при этом думаю: «Ну и что?» и надуваю его. А когда он слишком меня донимает, как в прошлую среду, — тогда все были освобождены, а мне одному, только потому, что мой молодчик не предупредил меня об этом, в 12 часов дня пришлось тащиться на полигон, чтобы убедиться, что эту невыполнимую ерунду никто не выпол­няет, — в таких случаях я рапортую о своей болезни, причем на этот раз, например, я сказал, что у меня болят зубы, бла­годаря чему избавился от ночного марша и двухчасовой муштры. Сегодня мне, к сожалению, уже опять придется рапортовать, что я выздоровел. Пользуясь такими случаями, я хожу гулять, когда мне хочется. Берлин велик, а в нашей роте только три офицера, которые меня знают, так что они мне почти наверняка не повстречаются, и самое худшее, что они могут сделать, — это прислать ко мне ротного хирурга. Но его опасаться не сле­дует, и только в крайнем случае, если он меня не застанет дома, я получу головомойку. Ну и что!



Ты, по-видимому, обладаешь выдающимся талантом по части завязывания знакомств. Девушка пробыла в Бонне четыре не­дели и уже хорошо знает пол-университета по имени и завела себе уже интересного хромого студента, которого она встре­чает по шесть раз в день. Интересный хромой студент в оч­ках и с русой бородой. Наверно, ему прострелили ноги на дуэли! Почему же он хромает всегда только на дороге? А как он хро­мает — по-особенному или обыкновенно, как все хромые? На какую ногу он хромает, на правую или на обе? Не носит ли он шляпу с красным петушиным пером? Может быть, он diable bo­iteux **. Мне очень хотелось бы узнать подробности об этом ин­тересном, хромом, бородатом студенте в очках и с проницатель­ным взглядом.

Продолжаешь ли ты в Остенде завязывать знакомства? Нет ли там тоже какого-нибудь интересного прихрамывающего фламандца, который по шести раз встречается тебе на пляже? Берегись!



• — фон Веделю. Ред. " — хромой бес. Ред.


МАРИИ ЭНГЕЛЬС, 2—8 АВГУСТА 1842 г.

Из монастыря ушла я И хожу, брожу свободно, Лечь могу на подоконник И болтать о чем угодно.

Грустно так в монастыре — Стерегли меня дуэньи, Я сидела за работой В безотрадном заточенье.

Часто пенье гейдельбергцев За окошком раздавалось, Я же выглянуть не смела: Даже это запрещалось.

Но отныне я свободна,

Я избавлена от муки,

Зелень, радость, жизнь — взамен

Прежней серости и скуки.

С этим кончено. Сейчас Я поеду в новом платье В Академию веселья. И не стану там скучать я!

Поппельсдорф и Кёнигсвинтер! Драхенфельз и Роландсек! Гляньте — очи мои блещут, Зубы белы, словно снег.

Чрез неделю все студенты — Вы поспорить не хотите ль? Все узнают, где наш дом, Наша скромная обитель.

Штамм, трактирщик, ты доволен? Мы живем в твоем отеле — И теперь в саду твоем Дотемна царит веселье.

Стоит выйти на прогулку, Глянь — студенты все сбежались, А профессорские дочки Одинокими остались.


МАРИИ ЭНГЕЛЬС, 2—8 АВГУСТА 1842 Г.

Мне согнуть мизинец стоит — Сразу кавалеров свита, Граф д'Альвьелла, фон Щепаньскии, Тот и этот — волокиты.

Я любое порученье

Передать могу с фон Дистом,

Песенки поет мне Бунзен,

В танцах мне Шапо флейтистом!

По лишь от толпы уйду я, Па душе моей уныло. Вижу я в мечтах студента, Что прихрамывает мило.

Все другие суетятся, Всяк мне услужить готов — Почему хромой красавец Пе к числе моих рабов?

А теперь я Бонн меняю

На прибрежие морское,

Нет студенческих здесь песен —



Слышен только шум прибоя.

Берегом гуляю узким Средь бельгийцев и французов, Как в монастыре, должна я Говорить здесь по-французски.

Па моих прогулках свиту Удалось найти мне снова, Что меня сопровождает Вплоть до берега морского.

Остальное — все как в Бонне, Я живу, как мне угодно, И питанье, и жилище, И хозяин превосходный.

Плохо лишь, что среди всех, Приходящих на купанье, Нет красивого хромого Вотпечальное сознанье.


МАРИИ ЭНГЕЛЬС, 2—8 АВГУСТА 1842 г.



Не правда ли, это как будто вылилось из твоей души? Я сочиню и музыку, чтобы ты могла это петь. Но музыку ты получишь только в ответ на твое следующее письмо, так как боюсь, что такими богатыми дарами я слитком избалую тебя. А у меня имеются другие дела, помимо беспрестанного воспе­вания твоей особы. Это можно позволить себе лишь в виде награды за исключительно длинное письмо.

Постарайся в Остенде заняться VJaemsche, или Nederdu-itsche Taal *. Это очень тяжеловесный язык, но он имеет свои достоинства и во всяком случае очень забавен. Если ты еще помнишь нижненемецкое наречие, то ты довольно легко усвоишь фламандский.

У меня теперь тоже есть собака, которую я получил от Ав­густа Бредта из Бармена, когда он уезжал отсюда. Это красивый молодой спаниель, значительно крупнее, чем благородный Ми­ра, и совсем помешанный. Он отличается большими талантами по части закуски. Вечерами, когда я ужинаю в ресторане, он всегда сидит там и ждет своей доли или обходит всех присут­ствующих. Кроме того, он замечателен своим совершенно невидимым ошейником. Плавает он прекрасно, но слишком су­масшедший, чтобы научиться фокусам. Я научил его только одному: когда я говорю ему — «Безымянный (так его зовут), вот это аристократ», он страшно ощетинивается на того, на кого я ему указываю, и начинает бешено рычать.

В то время как по всем признакам в этом году рейнвейн должен быть превосходным, грюнебергер оказался исключи­тельно скверным. Знаешь ли ты, что такое грюнебергер? Грюне­бергер — это лужицкое вино. Этот сорт винограда растет только на песке, и у него никогда нет хороших ягод, за исключением очень дождливых лет. Когда ягоды от твердости камня перехо­дят к твердости дерева, то есть когда их можно разрезать но­жом, они считаются спелыми. Виноград выжимают с помощью паровой машины, и подсчитано, что для выжимки 100 ягод требуется примерно двенадцать лошадиных сил в час. Лучший грюнебергер — из винограда урожая 40 года. Его нельзя сохранять в бочках, так как он насквозь проедает дерево. Если он хорош, то надо проглотить дюжину булавок, а потом выпить стакан грюнебергера, и, если в течение пяти минут бу­лавки не растворяются и не исчезают, значит, вино никуда не годится. Это очень выдержанное вино, и, если выпить глоток, то в течение четырех недель после него будет болеть горло. У него очень тонкий букет, так что только знатоки могут

* — фламандским, или нидерландским языком. Ред.


500 МАРИИ ЭНГЕЛЬС, 2—8 АВГУСТА 1842 Г.

отличить его запах от запаха уксуса. Вкус этого благородного напитка больше всего напоминает смесь азотной кислоты с вин­ным уксусом. Впрочем, на сегодня с тебя хватит, я еще должен написать маме. Adieu *.

Твой брат

Фридрих Берлин, 8 августа 42 г.

Впервые опубликовано в Marx-Engela Печатается по рукописи

Gesamtausgabe. Erste Abteilung, _, .

Bel 2 1930 Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

* — Прощай. Рев.


ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА

Ф.ЭНГЕЛЬСА

(РАННИЕ

ЛИТЕРАТУРНО-ПОЭТИЧЕСКИЕ ОПЫТЫ

1833-1837 гг.)


[ 503

МОЕМУ ДЕДУШКЕ*

Бармен, 20 декабря 1833 года

Милый дедушка наш, ты всегда с нами добр и любезен,

Ты нам всегда помогал, когда не ладилось дело,

Ты рассказывал нам историй много красивых

О Керкионе, Тесее, об Аргусе также стооком,

О Минотавре, и об Ариадне, и об Эгее,

О Золотом руне, о Ясоне и аргонавтах 293,

О Геркулесе могучем, а с ним о Данае и Кадме,

И —всего не упомнить, ведь ты нам рассказывал столько!

Дедушка, я пожелаю счастливого Нового года,

Долгой жизни тебе, много радости, мало печали.

Всякого блага, что выпасть может людям на долю, —

Любящий внук тебе от чистого сердца желает.

Фридрих Энгельс


Впервые опубликовано в книге

F. Engels. «Schriften der Frühzeit».

Berlin, 1920


Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые


Бернхардуван Хаару. Ред.


504 ]

СТИХОТВОРЕНИЕ 1836 ГОДА

Сто образов прекрасных

Зовут издалека —

Так звезды свет свой ясный

Нам шлют сквозь облака.

Они все ближе, ближе —

Вот храбрый Телль — стрелок,

Вот Зигфрид, что дракона

В бою осилить смог.

А вот и гордый Фауст,

Ахилл идет вперед,

Готфрид Булъонский славный

В бой рыцарей зовет.

А вот — не смейтесь, братья —

И Дон-Кихот герой

На скакуне отважном

Везде вступает в бой.

Придет, исчезнет рать их

В отсветах золотых —

О, как же удержать их?

И кто догонит их?

Но могут и вновь явиться,

Поэзии мечты,

И сердце развеселится,

Когда их увидишь ты!

Впервые опубликовано в журнале Печатается по факсимиле рукописи,

*Die Internationale!,. Berlin, Jg. 2, воспроизведенному в журнале

Heft se, 1 декабря 1920 е. „

Перевод о немецкого

На русском языке публикуется впервые


[ 505

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.