|
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 39
ДРЕВНИЙ МИР
граммов каждый. Римляне, построившие там впоследствии храмовый ансамбль, не знали происхождения этого фундамента. Он так поражал воображение, что сирийские легенды связывали постройку Баальбека с именем Каина, сына библейского Адама.
Но это легенды. А древнейшие цивилизации, о которых достаточно известно науке, возникали начиная примерно с IV тысячелетия до н. э. на территориях Передней Азии и Северо-Восточной Африки: Вавилон, Шумер, Египет, Ассирия, Урарту...
Какострова посреди обширных пространств, занятых кочующими племенами, возникали в долинах больших рек эти первые государства — рабовладельческие деспотии. Их экономика была проста, основана на общинном землепользовании. Сельская община — прямой потомок родовой общины, застойный, малоспособный к развитию организм. Земледелец трудился так же, как его отец, дед, прадед, мотыгой и плугом, все на той же земле, все в такой же глинобитной или тростниковой хижине, и, наверно, ему было незнакомо ощущение динамики жизни: казалось, что так всегда было и всегда будет — из века в век. И так же из века в век воздвигались усилиями человеческого муравейника
колоссальные храмы, дворцы и гробницы царей. Рабство сделало возможным грандиозное строительство, которое находилось в странном контрасте с примитивностью производственной основы. Искусство тяготело к грандиозным масштабам, к монументальным геометрическим формам. Не странно ли: почему тогда, на заре истории, когда орудия были сравнительно примитивны, а кругозор человека ограничен,— почему именно тогда он создал культ гигантского и величественного?
В этом, видимо, была известная историческая закономерность: ведь переход от первобытного строя к основанной на рабстве цивилизации был действительно гигантским переворотом. Впервые человек стал создавать «вторую природу»: он возводит ирригационные сооружения, обрабатывает металлы, путешествует по морям, составляет карту звездного неба, закладывает основы медицины и математики. Он начинает сознавать себя венцом природы, а не игрушкой ее и не пасынком. Никогда впоследствии, ни в феодальную, ни в капиталистическую эпоху, не был с таким пафосом самоутверждения выражен в искусстве идеал исполина, победителя, как в древности. В древних мифах красной нитью проходит тема героя, раскрывающе-
древний мир
го людям тайны богов и побеждающего чудовищ: в вавилонских сказаниях — Гильгамеш, в египетских — Осирис, в китайских — Юй, в греческих — Прометей и Геракл. Но переход к цивилизации не только раскрепостил человеческие силы — он принес и порабощение человека человеком. Монарх, жрецы и малочисленная знать составляли верхушку общества, пользующуюся неограниченными правами. Царь считался собственником всей земли и государства, властелином жизни и смерти своих подданных. Непрерывные завоевательные походы доставляли ему рабов, черную рабочую силу. Гордость этих древневосточных владык не знала пределов. Каждый царь объявлялся сыном бога, высшим существом, царем царей, покорителем земли. Их гимны и восхваления неизменно начинались словами: «я покорил...», «я разрушил...», «я предал огню...» И все подвиги, весь героизм человечества, преодолевшего первобытную скованность, относились на долю тех, кто завоевал и поработил себе подобных. Властелин окружался ореолом божественности. Невозможно было
признать его просто человеком: если он такой же, как все, то откуда же его господство? Оно приписывалось сверхъестественному могуществу, загадочной силе, родственной силам природных стихий. Только стихии могут справиться со стихиями. И художественное мышление создает образы сверхчеловеческие, уподобленные небесным светилам, горам, зверям, рождает таинственные символы. Оно рисует владык, стоящих высоко над миром, способных мановением руки покорять врагов. Среди древневосточных государств было одно, которое просуществовало, сравнительно мало изменяясь, больше трех тысяч лет и создало особенно высокую и утонченную культуру. В его искусстве сконцентрировались все характерные черты стиля деспотий с их «гигантоманией», но оно преодолело грубую тяжеловесность и выработало художественные формы несравненного благородства и чистоты. Религия и культура этого государства питали собой религию и культуру Ассирии, Финикии, Иудеи и, наконец, Греции. Это государство Древнего Египта в долине Нила.
|
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА
ДРЕВНЕЕ
И СРЕДНЕЕ ЦАРСТВО
В Гизе, неподалеку от нынешнего Каира, на скалистом плоскогорье пустыни, отбрасывая на песок четкие тени, стоят три громадных геометрических тела — безупречно правильные четырехгранные пирамиды, гробницы фараонов Хеопса, Хеф-рена и Микерина. Они стоят уже больше сорока веков. Их облицовка не сохранилась, погребальные камеры с саркофагами давно разграблены, но ни время, ни люди не смогли нарушить идеально устойчивую монолитную форму этих сооружений. Высочайшая из них, пирамида Хеопса, до сих пор не имеет себе равных по величине среди каменных построек всего мира. Ее высота — 146 метров, а длина основания каждой грани — 230 метров. Греческий Парфенон по сравнению с ней выглядел бы совсем крошечным — как лодка по сравнению с морским пароходом. В пирамиде Хеопса, если бы она была полая внутри, мог бы уместиться весь ансамбль собора св. Петра в Риме. А ведь пирамида не полая, она — почти сплошной массив из тяжелых каменных плит, только внизу прорезанный узкими коридорами, ведущими в усыпальницу фараона. Подсчитали, что, для того чтобы перевезти все камни, из которых сложена пирамида Хеопса, сейчас понадобилось бы 20 тысяч товарных поез-
дов, каждый по 30 вагонов. А тогда пирамиду строили голыми руками, без помощи вьючных животных. Это поистине необычайный памятник непреклонной воли фараона и каторжного труда сотен тысяч рабов. К пирамидам примыкали низкие заупокойные храмы, у подножия рядами располагались гробницы придворных и родичей фараона — так называемые мастаба (буквально: каменные скамьи). И храмы и мастаба рядом с пирамидами выглядели очень маленькими и издали не были заметны, а треугольники пирамид на фоне неба виднелись отовсюду, как напоминание о вечности. Длинная прямая дорога вела к ним с востока, от плодородных долин, орошаемых Нилом: дорога от обители жизни к безмолвному миру песков и гробниц. Границу пустыни и сейчас сторожит колоссальный сфинкс, лев с лицом фараона Хефрена,— прадед всех бесчисленных египетских сфинксов. Он создан не только руками людей, но и самой пустыней: люди обтесали и обработали скалу, похожую по форме на тело лежащего льва. Так делали, как мы помним, еще их первобытные предки. Писатель Иван Бунин, много путешествовавший, влюбленный в седую грозную старину Востока, оставил путевые записки, не уступающие по
Сфинкс фараона Хефрена в Гизе
ДРЕВНИЙ МИР
художественной силе его рассказам. Вот как он описывал впечатление от Большого Сфинкса: «Вокруг меня мертвое жаркое море дюн идолин, полузасыпанных песками скал и могильников. Все блестит, как атлас, отделяясь от шелковистой лазури. Всюду гробовая тишина и бездна пламенного света... Но я иду. и не свожу глаз со Сфинкса. Туловище его высечено из гранита целиком,— приставлены только голова и плечи. Грудь обита, плоска, слоиста. Лапы обезображены. И весь он, грубый, дикий, сказочно-громадный, носит следы жуткой древности и той борьбы, что с незапамятных времен суждена ему, как охранителю «Страны Солнца», страны жизни, от Сета, бога смерти. Он весь в трещинах и кажется покосившимся от песков, наискось засыпающих его. Но как спокойно-спокойно глядит он куда-то на Восток, на далекую солнечно-мглистую долину Нила. Его женственная голова, его пятиаршинное безносое лицо вызывают в моем сердце почти такое же благоговение, какое было в сердцах подданных Хуфу»1.
1 Бунин И. Собр. соч. в 9-ти т., т. 3. М., 1965, с. 356.
Некрополь в Гизе и его гигантский страж возводились в эпоху Древнего царства — в первой половине IIIтысячелетия до нашей эры'. Тогда уже сложился монументальный стиль египетского искусства, выработались изобразительные каноны, которые потом свято оберегались на протяжении веков. Их постоянство объясняется застойностью общественного порядка, а также тем, что искусство Египта было составной частью культа, заупокойного ритуала. Оно столь тесно связано с религией, обоготворявшей силы природы и земную власть, что трудно понять его образную структуру, не имеяобщего представления о религиозно-обрядовых обычаях египтян.
1 Напоминаю общепринятую периодизацию истории Древнего Египта: Древнее царство — 2900—2270 гг. до н. э. (правление I—VI династий); Среднее царство — 2100—1700 гг. до н. э. (XI — XIII династии); Новое царство — 1555— 1090 гг. до н. э. (XVIII—XX династии). В промежутке между Древним и Средним царством Египет переживал период распада на отдельные номы; между Средним и Новым царством находился под владычеством гиксосов и тоже был децентрализован.
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 25
Роспись гробницы в Медуме. Первая половина 3 тыс. до н.э.
Пантеон египетских богов очень велик, их культ восходит к первобытным временам, когда поклонялись тотему — зверю, покровителю племени. Божества египтян зверолики: покровитель умерших Анубис с головой шакала, павиан Тот — бог мудрости и письма, львиноголовая богиня войны Сохмет. Животные считались священными, их содержали при храмах, оказывая им почести, а после смерти бальзамировали и погребали в саркофагах: сохранились кладбища священных быков, баранов, кошек, даже крокодилов. После этого нас не должно удивлять особое, изысканное мастерство анимализма у египетских художников. Изображают ли они важного павиана, или поджарую собаку с сосцами, отягченными молоком, или передают дикую грацию кошки, эти изображения по-своему совершенны. Высшим же культом был культ солнечного божества, грозного и благого, дающего жизнь и испепеляющего. Египет называли «страной Солнца», фараонов — «сынами Солнца». В Древнем царстве почитали бога солнца Ра, впоследствии Амона-Ра, а в эпоху Нового царства был недолгий период, когда
фараон Аменхотеп IV (Эхнатон) упразднил все культы, кроме солярного, и ввел единобожие —- поклонение всемогущему солнечному диску Атону. Солнечная символика многообразна; солнце изображали в виде крылатого шара, в виде шара со множеством простертых рук — лучей; изображали его соколом, тельцом. Ему слагали бесчисленные гимны. Круг — подобие солнечного диска — постоянно встречается в египетских орнаментах. Обелиск — архитектурная форма, впервые созданная в Египте,— символизировал солнечный луч. Ипостасью солнечного божества, побеждающего силы мрака, был бог Гор, светлый сокол, сын Осириса. Миф об Осирисе и Горе особенно важен для понимания египетского искусства. Согласно мифу, бог плодородия Осирис некогда был царем Египта и научил египтян возделывать землю, сажать сады. Он был убит своим братом Сетом, олицетворявшим начало мрака и зла. Сын Осириса, Гор, вызвал Сета на поединок и победил его; после этого Гор воскресил Осириса, дав ему проглотить свой глаз. Воскресший Осирис уже не вернулся на землю, он стал господином подземного царства, царем мертвых. Наследником его на земле, царем живых, стал Гор. История Осириса есть не что иное, как трансформация древнейшего сказания земледельцев о вечном самообновлении природы, об умирающем и оживающем зерне, брошенном в землю. (Из этого зерна вырос потом целый сонм умирающих и воскресающих богов в разных религиях.) А Гор, возвращающий Осириса к жизни,— это животворный солнечный свет. Интересно, как фабула старого мифа была переосмыслена в рабовладельческой монархии Египта и как соединилась с культом фараонов и представлениями о загробной жизни.
Когда царь умирал и на его место короновался другой, устраивалась
ДРЕВНИЙ МИР
Сельский, староста. Середина 3 тыс. до н.э.
традиционная мистерия: нового царя объявляли богом, воплощением Гора. А похороны умершего сопровождались заупокойным обрядом, где символически воспроизводилась история гибели Осириса, оплакивания его богиней Исидой и его воскресения. Это было нечто вроде христианской пасхальной службы. В Древнем царстве осирийские ритуалы относились только к особе фараона; впоследствии они распространились более широко и стали частью погребальной церемонии всякого знатного и богатого человека. Только «низших» — рядовых общинников и рабов — хоронили без всяких церемоний: их просто зарывали в песок. Умершего вельможу бальзамировали, осыпали драгоценностями, на
грудь ему клали священный амулет — фигурку жука-скарабея. На скарабее было написано заклинание, призывающее сердце умершего не свидетельствовать против него на суде Осириса, куда он должен был явиться. Там, в подземном царстве, его встречал шакал-Анубис, там взвешивали на весах его сердце, и там он исповедовался перед Осирисом. Рисунки, изображающие суд Осириса, сопровождают тексты египетской «Книги мертвых» на длинных свитках папируса. После суда и очищения наступала загробная жизнь, во всем похожая на земную. И вот здесь и заключается самое главное в системе египетских культов. Чтобы покойник мог счастливо жить за гробом, его надо
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 27
Зодчий Хесира. Рельеф. Начало 3 тыс. до н.э.
было снабдить всем, чем он обладал на земле. Всем — вплоть до его собственного тела, избежавшего тления. Отсюда и знаменитый обычай бальзамирования.
Верили, что кроме души и тела есть еще нечто промежуточное — призрачный двойник человека, его жизненная сила, называемая Ка. Нужно, чтобы Ка всегда мог найти свою земную оболочку и вселиться в нее, тогда и душа будет чувствовать себя уверенно и спокойно. Поэтому кроме самой мумии в гробницу помещали портретную статую умершего, иногда не одну, причем портрет должен был быть очень похожим — иначе как же Ка опознает свой облик? Из этой традиции выросло знаменитое портретное искусство Египта. Египет-
ские портреты своеобразны: они с удивительной силой передают индивидуальные черты лица, но выражение лица остается отвлеченным, психологически не расшифрованным. Преходящие переживания не интересовали: ведь изображался человек, освобожденный от времени, идущий в вечность. По крайней мере в Древнем царстве портреты были именно такими — спокойно-бесстрастными. Позже, в искусстве Среднего и особенно Нового царства, многое изменилось: в портретах стал просвечивать характер, угадываться личность.
Но мало было сохранить тело — нужно было сохранить умершему богатство: и рабов, и скот, и семью. Другие древневосточные народы, у
ДРЕВНИЙ МИР
которых были сходные верования, поступали просто и жестоко: когда умирал знатный человек, убивали его вдову и слуг и хоронили их вместе с господином. Таков был обычай, например, в древнем Вавилоне. Но египетская религия была сравнительно гуманной: она никогда не требовала человеческих жертв. Она требовала только искусства. Не палачи, а художники обеспечивали умершему владыке посмертное благополучие. Множество небольших статуэток — так называемых ушеб-ти — заменяли покойному слуг. На стенах гробницы располагались фризами росписи и рельефы с изображением вереницы земных событий: тут были войны, захват пленных, пиры, охоты, отдых властелина в кругу семьи, труд его рабов на полях, пастбищах и в ремесленных мастерских. В утаенных, замурованных погребальных камерах искусство развертывало длинную и подробную повесть о земной жизни. И всех этих рельефов, статуй и росписей никто не видел, никто ими не любовался, — и не увидел бы, если бы не пытли-
Мужская голова из собрания Сальт. Первая половина 3 тыс. до н.э.
Палетка Нармера. Лицевые и оборотные стороны. Начало 3 тыс. до н э.
вость археологов, начавших в XIX ве ке исследование египетских захоронений.
Как видим, искусству отводилась необычайно важная роль: оно должно было, ни много ни мало, дарить бессмертие, быть прямым продолжением жизни. Поэтому казалось неважным — видит ли кто-нибудь художественное произведение. Оно предназначалось не для осмотра, а представлялось чем-то само в себе сущим, само в себе заключающим жизненное начало. Понятно, что и труд художников поэтому считался священнодействием. Ведущие художники — зодчие, скульпторы и живописцы (особенно зодчие) — были высокопоставленными лицами, очень часто жрецами, их имена были известны и окружены почетом. Они гордились деяниями своих рук едва ли не так же, как цари своими победами; только гимны царей начинались словами: «я разрушил...», «я покорил...», а гимны художников — «я воздвиг...», «я соорудил...», «я выполнил работы прекрасные...»
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 29
И тем не менее проявление индивидуальной воли художника было строго ограничено: роль его мыслилась как роль хранителя священных канонов. Человек в Древнем Египте научился гордиться своими творческими силами, но рассматривал их как выражение божественной воли, а себя — как ее вершителя. Так как в отличие от кратковременной земной жизни искусство считалось носителем жизни вечной, то оно освобождалось от всего мгновенного, изменчивого, неустойчивого. В подвижном многообразии жизни египетское искусство искало немногих, но непреложных изобразительных формул. Оно действительно выработало язык, отвечающий идее постоянства, — язык экономного графического знака, строгой и ясной линии, четкого контура, компактных, предельно обобщенных объемов. Даже когда изображается самое простое, самое обыденное (чего египетское искусство нисколько не чуждалось) — пастух доит корову, или служанка подает ожерелье своей госпоже, или идет стадо гусей, — эти бесхитро-
стные мотивы выглядят не столько изображением мимолетного действия, сколько чеканной формулой этого действия, установленной на века. Уже греки относились к искусству совсем по-другому, и уже они поражались устойчивости художественных традиций Египта. В самом деле, еще в Древнем царстве сложились строго определенные типы статуй: стоящей — фигура напряженно выпрямлена, фронтальна, голова высоко поднята, левая нога делает шаг вперед, руки опущены и прижаты к телу; сидящей — руки симметрично положены на колени или одна рука согнута в локте, торс также выпрямлен, взор устремлен вдаль. И эти типы статуй неизменно повторялись потом и в Среднем, и в Новом царстве, и в поздний Саисский период египетской истории. В рельефах Древнего царства утвердилась традиция своеобразного распластывания фигуры на плоскости. Голова и ноги изображались в профиль, а торс развернутым; вся фигура обрисована единой упругой линией. И тот же принцип рисунка сохранялся всегда. Случаи,
30 ДРЕВНИЙ МИР
когда человеческая голова в росписи или в рельефе изображалась не в профиль, а в фас, были редкими исключениями, и то они появляются только в эпоху Нового царства. Из столетия в столетие переходили и каноны сюжетных композиций. Даже в деталях египетское искусство отличалось удивительным постоянством. И все же его нельзя назвать застывшим. Под покровом канонов в нем шел процесс внутреннего развития, и, как ни странно, в своих бесконечных повторениях оно не утрачивало чувства жизни и природы. В эпоху Древнего царства Египет переживал свой первый военно-политический и культурный подъем. Искусство Древнего царства — это египетская классика: оно монументально, спокойно и торжественно, в нем особенно ощутима та размеренность,
Жертвоприношение. Рельеф гробницы в Саккара. Фрагмент. Середина 3 тыс. до н.э.
Жертвоприношение. Рельеф гробницы в Саккара. Фрагмент
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 31
ритмичность, величавость, которая так характерна для египетского искусства вообще. А вместе с тем в нем едва ли не больше дыхания жизни, чем в искусстве Среднего царства. Это и неудивительно: ведь изобразительные каноны в Древнем царстве хотя и соблюдались особенно строго, но еще не покрылись лоском тысячелетних традиций и были ближе к жизненным первоистокам. Портретный деревянный рельеф «Зодчий Хесира» создан в начале III тысячелетия до н. э., пятьдесят веков тому назад! — в это с трудом верится. Мускулистое стройное тело живет; чувствуется мерный ритм пружинящей поступи, орлиный профиль прекрасен. Глядя на этот рельеф, начинаешь понимать, в чем художественный смысл «распластанно-сти» египетских фигур. Египетские
рисовальщики оценили значение плечевого пояса как конструктивной основы туловища и раз навсегда выделили эту выразительную горизонталь, пренебрегая тем, что она скрадывается при профильном положении фигуры. Они отобрали из фасного и профильного положения самые четкие, ясно читаемые аспекты, объединив их вместе с замечательной органичностью и при этом достигнув гармонии с двухмерной плоскостью, на которой помещено изображение. Они не гнались за тем, чтобы запечатлеть увиденное с одной точки зрения, — у них была другая задача: изобразить человека в его субстанциональном состоянии, а не в один эмпирический момент. Здесь не приходится говорить о «неумении» правильно рисовать. «Правил», одинаковых для всех времен и народов, вооб-
32 ДРЕВНИЙ МИР
Охота на гиппопотамов. Рельеф гробницы в Саккара. Середина 3 тыс. до н.э.
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 33
|
ще не существует. Умение или неумение, правильность или неправильность проявляются лишь в пределах исторически сложившейся художественной концепции. В пределах египетской концепции мы видим в «Зодчем Хесира» высокий реализм и безупречное мастерство. Всякие сомнения в способности египетских художников чувствовать и передавать объемную форму отпадут, когда мы посмотрим на круглую скульптуру того же времени. Вот мужская голова, ныне хранящаяся в Лувре. Она высечена из известняка, сравнительно мягкого камня, который египтяне особенно часто использовали в скульптуре наряду с более твердыми вулканическими породами — базальтом и диоритом. Откуда бы ни смотреть на эту голову — спереди, сбоку, в три четверти, — она
Царица Кавит за туалетом. Рельеф поражает ясным благородством пла-
гробницы Кавит. 21 в. до н.э. стики. Это молодое лицо с чертами
ДРЕВНИЙ МИР
четкими, но не утратившими юношеской мягкости, вылеплено обобщенно, но замечательно живо. Посмотрите на переходы от шеи к затылку, от глазных впадин к выступающим скулам, на лепку выпуклых плавно очерченных губ.
Но вернемся к рельефу Древнего царства. Как устойчивый композиционный принцип в рельефах (а также во фресках, которые по композиции и приемам рисунка не отличались от рельефов) утвердился мотив шествия, процессии, где фигуры движутся одна за другой по фризу, через одинаковые интервалы, с ритмическими повторами жестов. Классический пример такой композиции — рельеф из гробницы в Сак-кара. Слуги усопшего ведут быков, выступающих с царственной важностью. В нижнем поясе этого же фриза шествуют стайками гуси и журавли. Движения слуг довольно непринужденны — они нагибаются, оглядываются назад, поглаживают быков по спине (такая вольная трактовка допускалась при изображении слуг, но никогда при изображении хозяев).
Однако равномерная повторяемость фигур, их движений и поз лишает сцену оттенка жанровости и придает ей нечто ритуально-торжественное: это не скотный двор — это вереницы живых существ движутся в вечность. Надо обратить внимание на то, с каким декоративным вкусом все это расположено на плоскости, какими безошибочно точными линиями обрисованы контуры животных и как одни фигуры по контрасту оттеняются другими. Переведем взгляд с быка на идущих внизу журавлей и обратно: грузная мощь быка сразу почувствуется сильнее благодаря сопоставлению с изящными птицами, легко и деликатно ступающими на своих тонких ногах. Нельзя не заметить особую художественную роль иероглифов в этой композиции, как и в любом египетском рельефе. Среди иероглифических знаков, идущих по верху фриза и заполняющих пустоты между фигурами, встречаются и фигурки гусей и быка — такие же, только маленькие; они чередуются с неизобразительными геометризованными знаками, и все, вместе с ос-
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 35
новным изображением, создает впечатление одухотворенного узора. О связи египетского искусства с письменностью нужно сказать отдельно. Нигде больше, даже в Китае, изображения и надписи не образуют такого прочного художественного синтеза, как в Египте. И связь здесь не только декоративная, а более глубокая, обусловленная мировоззрением египтян и их пониманием искусства. Пиктография, или картинное письмо, была общей первоначальной основой и письменности и искусства Египта. Изображение для египтян — это прежде всего знак. Но знак не в нашем понимании — как что-то условное, подсобное, а священный знак-образ, обладающий животворной силой. Создать изобразительный знак предмета значило сберечь и увековечить его жизненную силу. Но
и надпись — тоже знак. Письменность, как и искусство, была частью религии, делом жрецов; писцы считались служителями бога Тота, возносили ему молитвы и приносили жертвы.
Один из самых древних египетских рельефов — шиферная таблетка фараона Нармера (восходящая еще к III тысячелетию до н. э.) — не сопровождается надписью, но сам рельеф представляет собой надпись — пиктограмму. Изображение на одной стороне плиты расшифровывается как фраза: «Царь вывел 6 тысяч пленных из равнинной страны», а на обратной стороне — «Царь разрушает крепости, уничтожает врага». Здесь изображение и письмо тождественны. В дальнейшем пути их расходятся, но все же остаются очень близкими: искусство — это
Доение коровы. Рельеф гробницы Кавит Стела Хенену. 21 в. до н.э.
36 древний мир
отчасти письмо,а письмо — отчасти искусство. Их союз обусловлен общностью цели — закрепить и сохранить в знаке жизнь. Письменность проделывала свою обычную эволюцию — от пиктографии к идеографии (где рисунок обозначает слово или понятие), а затем к слоговому и алфавитному письму. Как всегда, изобразительные знаки при этом все больше упрощались, схематизировались и в конце концов теряли сходство с предметом. В Египте рано возникло алфавитно-слого-вое письмо. Когда ученые в XIX веке взялись за его расшифровку, их сбивало с толку то обстоятельство, что среди схематических «букв» то и дело встречаются изображения не схематические — людей, животных, птиц, различных предметов, очень тонко и точно нарисованные, очень
похожие на те, которые встречаются в самих изобразительных композициях. Думали сначала, что египетские иероглифы — это символические письмена-рисунки. Но оказалось, что изображения лишь присоединены к слоговому письму в качестве «детерминативных знаков», определителей. То есть, если, положим, писалось слово со значением «плыть», то перед ним помещали рисунок корабля; если речь шла о плясках — помещали изображение танцовщицы, и т. д. Теперь понятно, почему в рельефе из Саккара фигурки быков и гусей появляются не только в изображении, но и в надписи. По существу, надобности в этих дополнительных знаках не было — слово и так можно было прочесть. Сохра няя знак-образ, письменность сохраняла родство с искусством. Искусство
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 37
Стела Хени. 21 в. до н.э.
Сфинкс Аменемхета III. 19 в. до н.э.
же в свою очередь сохраняло свою родственность с пиктограммой — и внешнюю и внутреннюю. Что такое все эти вытянутые в «строки» вереницы сцен, опоясывающие стены усыпальниц, как не своеобразная «опись» богатств и деяний вельможи? Насколько деловыми были эти описи, можно судить по тому, что тут же нередко приводились и точные цифры рабов и голов скота. Эта рассудочная «деловитость» египетского искусства была, в сущности, обратной стороной его глубочайшей поэтической наивности: она проистекала из веры в безусловную реальность художественных образов. Какие при этом возникали своеобразные декоративные сочетания изображений с иероглифами, мы видели на примере рельефа из Сак-кара. Не менее красивы композиции
другого типа, например, «Женщина с цветком лотоса» и «Царица за туалетом», хранящиеся в Каирском музее (последний .рельеф относится уже к эпохе Среднего царства). И в Московском музее изобразительных искусств есть превосходные памятники Среднего царства (рельефы из гробниц Хенену и Хени), где иероглифы изысканно и разнообразно сочетаются с фигурами. На плите Хенену дробное поле иероглифов создает прекрасный фон для горделиво-плавных силуэтов мужчины и женщины. Если рассматривать эти памятники в натуре, можно заметить еще некоторые замечательные и характерные особенности египетского рельефа, которые на репродукции не всегда видны. А именно: рельеф строго ориентирован на плоскость, но в то же время сам он не плоский, его
ДРЕВНИЙ МИР
поверхность тонко и нежно моделирована. Встречаются три типа рельефов: слегка выпуклый, слегка углубленный по отношению к фону и, наконец, такой, где рельеф находится на одном уровне с фоном, но контуры глубоко врезаны. Иногда все эти типы обработки каменной плиты соседствуют в одной и той же композиции. На плите Хенену фигуры вельможи и слуги даны в выпуклом рельефе, маленькая человеческая фигура — в углубленном (как обратная сторона выпуклости), прочие иероглифы — некоторые тоже углублены в фоне, некоторые вырезаны по контурам. Получается очень тонкая вибрация поверхности, не нарушающая ее общий плоскостной характер, но удивительно ее оживляющая. При боковом освещении контуры сочно подчеркиваются тенями — в выпуклых рельефах тень ложится со стороны, удаленной от источника света, а во впалых — с противоположной. Плоскость живет и дышит. Это артистическое мастерство обработки камня оттачивалось многими столетиями.
Градация размеров — от больших к средним и малым, которая постоянно встречается в рельефах и придает им такое декоративное очарование, — для египтян была прежде всего градацией ценностей. Чем значительнее предмет, тем он больше. Самым большим изображается хозяин гробницы, его родственники — меньше, рабы или пленники — еще меньше. Размер, как показатель значительности, был, можно сказать, универсальной категорией: он совершенно исключал всякие пространственные, перспективные сокращения и делал ненужными дополнительные атрибуты величия. Примечательно то, что даже фараон, почитавшийся богом, изображался в искусстве без всякой преувеличенной пышности. Он так же полуобнажен, так же в набедренной повязке, как и его подданные, — на царственное происхождение указывает только
головной убор, а главное — большой масштаб фигуры. Хотя сокровища фараонов в действительности были несметны, стиль египетского искусства сохранял благородную сдержанность. Никакой крикливости, никакой мишуры — только внушительность масштабов, ритмов, повторов. Сдержанной и непестрой была и раскраска — рельефы всегда раскрашивались. Преобладали сочетания желтых и коричневых с голубыми и зелеными — тона земли и безоблачного неба Египта. Великолепен насыщенный и звонкий голубой цвет, который египтяне, видимо, особенно любили; эту голубую окраску превосходно сохранили до наших дней мелкие фаянсовые статуэтки и изделия прикладного искусства. Хотя искусство Среднего царства тщательно соблюдало традиции и каноны Древнего, оно не осталось совершенно тем же самым. После долгого периода смуты и распада Египта на отдельные номы (области) государство в XXI веке до н. э. снова объединилось под властью фиван-ских правителей — этим знаменуется начало Среднего царства. Но теперь централизация уже не была столь абсолютной, как прежде. Местные правители, номархи, стали богаче и самостоятельнее. Как уже упоминалось, они постепенно присваивали себе привилегии, прежде принадлежавшие только царю, — привилегии высоких титулов, религиозных церемоний, уподоблений Осирису и Гору. Теперь гробницы вельмож располагались не у подножия царских пирамид, а отдельно, на территориях номов. Пирамиды же стали скромнее, меньше размерами; уже ни один фараон не отваживался на сооружение таких фантастически гигантских усыпальниц, как Хеопс и Хефрен. Как отразились эти перемены на стиле искусства? Можно заметить известную двойственность в эволюции стиля. С одной стороны, снижается пафос монументальности, и
ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО ЕГИПТА 39
поскольку заупокойные культы становятся делом более повсеместным, то и в искусстве, особенно в искусстве местных школ, появляется оттенок сниженности, обиходности. А отсюда усиление жанровых «вольностей» в трактовке сюжетов, в композиции. В портрете усиливаются черты индивидуальной характерности.
С другой стороны, каноны все-таки преобладают и, имея за собой слишком уж большую давность, поневоле сбиваются на шаблон и схему. Когда древние скульпторы высекали из скалы первого Великого Сфинкса,
их благоговение и тайный ужас запечатлелись в этом громоздком, но истинно величавом стороже пустыни. Когда же в Среднем царстве искусные, поднаторевшие мастера изготовляют неизвестно какую по счету, ставшую привычной фигуру льва с лицом фараона, они отдают дань традиции. Танисский сфинкс исполнен куда более «виртуозно», чем его древний предок, — уверенно изваяно львиное туловище, безукоризненно портретно волевое лицо Аменемхета III, превосходна лепка лица — и все же это произведение выглядит официально-холодным.
НОВОЕ ЦАРСТВО
Более смелые и внутренне более значительные сдвиги происходят в художественной культуре Нового царства — эпохи третьего и последнего подъема египетского государства, выступившего после победы над азиатскими племенами гиксосов. В искусстве Нового царства пробивается пламя земного чувства, размышлений, тревог. Сами традиционные формы как бы изнутри освещаются этим новым светом, он их преображает.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|