Злоупотребления, допускаемые представителями и представляемыми лицами

В отношениях представительства возникает весьма благодатная почва для всяческих злоупотреблений, поскольку данные отношения носят доверительный характер.

В России еще в XVI в. поверенные, которые "ходят в судах за других", использовали различные ухищрения, направленные на оттяжку суда, завышение иска, составление ложных челобитных, а иногда "стакався с противником", предавали интересы своего "наимщика". Это обстоятельство вынудило Ивана IV Грозного дополнительным приговором от 12 марта 1582 г. для пресечения подобных злоупотреблений установить наказание не только для недобросовестных поверенных, но и для лиц, им потакавших. Так, того, кто "будет в суде говорить не по делу, и... его бив кнутьем, от суда отсылати и впредь к суду не пущати".*(453) Судебные чины, допустившие неправые действия поверенного, подвергались возмещению иска, всех пошлин и наказаний, "что государь укажет...".*(454)

Злоупотребления представителя направлены против интересов представляемого, хотя не исключены злоупотребления правом самого представляемого лица. Встречаются также и совместные злоупотребления представителя и представляемого.

Сложный, комплексный характер отношений представительства предопределяет возможность совершения недобросовестным представителем не только гражданских процессуальных правонарушений (и соответственно возможность привлечения к гражданской процессуальной ответственности), но и гражданско-правовых деликтов, административных правонарушений и дисциплинарных проступков. Нередко поведение представителя граничит с нарушением уголовных запретов. Например, по отдельным уголовным делам, связанным с мошенническими действиями, совершаемыми риэлторами при купле-продаже квартир граждан, было установлено, что доверенности, по которым преступники осуществляли продажу недвижимости или выступали в суде от имени определенного лица, выдавались нотариусами либо в отсутствие такого лица, либо путем его принуждения к подписанию доверенности, либо "доверителя" уже давно не было в живых.

Хотя ч. 1 ст. 35 ГПК говорит лишь о добросовестности лиц, участвующих в деле, к которым представитель, как известно, не принадлежит (ст. 34 ГПК), представитель не освобождается от обязанности добросовестно вести себя в гражданском процессе. Недобросовестный представитель искажает существо представительских отношений, действуя не на пользу доверителя, а во вред его интересам. Например, родители лишают своих детей средств к существованию, отказываясь от исков либо признавая иски, направленные на лишение несовершеннолетних их имущества; лицо, представляющее интересы организации, своими действиями причиняет организации ущерб, соглашаясь с необоснованными притязаниями кредиторов; адвокаты надлежащим образом не осуществляют защиту прав клиента в суде и т.д. Представитель обладает тем же набором субъективных прав, что и участвующее в деле лицо (ст. 54 ГПК). Следовательно, он может выступать как субъект всех процессуальных правонарушений в форме злоупотреблений правом, совершаемых лицами, участвующими в деле, и нести за них процессуальную ответственность, а также может допускать специфические формы злоупотреблений правом (такие как злоупотребление доверием и превышение полномочий).

Злоупотребление представителем процессуальным правом может проистекать из злоупотребления доверием, которым облечен представитель. Если лицо, обращающееся к представителю за юридической помощью, несведуще в вопросах права и процесса, то такая ситуация более чем вероятна. Доверитель излагает представителю свое, как правило пристрастное, видение конфликтных отношений с противоположной стороной, при этом он может допустить как умышленное, так и случайное искажение юридически значимых для дела обстоятельств. В таком случае до заявления ответчиком возражений против иска представитель оказывается невольно введенным в заблуждение; первоначально совершенные им процессуальные действия и принятые процессуальные решения продиктованы таким заблуждением. Например, представитель подает исковое заявление, основываясь на якобы имеющихся где-то доказательствах, которые, как выясняется, существуют только в воображении истца.

Представитель обязан потребовать от своего доверителя представления всех имеющихся доказательств либо должен попытаться получить их самостоятельно (например, путем направления запроса в соответствующие организации и т.п.). Но поскольку такая возможность имеется не всегда и не у каждого представителя (как известно, правом запроса обладают только адвокаты), можно допустить заявление представителем неосновательных требований при отсутствии всякой вины с его стороны. Ставить вопрос о злоупотреблении правом в таком случае не приходится. Но встречаются иные ситуации, в которых добросовестность представителя вызывает большие сомнения.

В первом случае представитель, видя бесперспективность дела, с которым обращается к нему лицо (например, иск явно не подлежит удовлетворению, либо защита ответчика против иска представляется бессмысленной и пр.), тем не менее обнадеживает своего доверителя, вселяет в него ни на чем не основанную уверенность в его правоте. Действия представителя (адвоката) могут быть продиктованы желанием получить вознаграждение (а в дальнейшем снять с себя всякую ответственность за исход дела, сославшись на какие-либо неблагоприятные условия); стремлением переложить вину на самого доверителя; надеждой на непродуманную позицию другой стороны, могущей допустить грубую ошибку; надеждой на возможное примирение сторон и на другие факторы, носящие случайный и маловероятный характер. Последнее место занимает фактор профессионального мастерства представителя, поскольку даже самый высококвалифицированный юрист бессилен в юридически безнадежной ситуации. Отсюда вытекает непреложное правило, сформулированное уже полвека назад: "Адвокат не должен принимать к своему производству ведение такого гражданского дела, в котором нет правовой позиции для обоснования исковых требований или возражения против предъявленных исковых требований".*(455) Часть 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г., устанавливает, что "злоупотребление доверием несовместимо со званием адвоката".*(456) Часть 1 ст. 7 указанного документа предусматривает, что "адвокат принимает поручение на ведение дела, если оно содержит в себе юридические сомнения, не исключающие возможности разумно и добросовестно его поддерживать и отстаивать".*(457)

Во втором случае представитель сам подталкивает своего доверителя к совершению неправомерных действий (например, призывает его исказить содержание своих объяснений, сфальсифицировать доказательства, затянуть процесс и т.д.).

В рассмотренных примерах, с точки зрения норм гражданского права, представитель совершает правонарушение, оказывая клиенту услугу ненадлежащего качества, с позиции норм адвокатской этики - злоупотребляет доверием клиента, а согласно гражданским процессуальным нормам - допускает злоупотребление процессуальным правом.

В ряде случаев представитель допускает превышение данных ему полномочий, т.е. выходит за пределы имеющихся у него процессуальных прав. Речь идет о действиях представителя, внешне совершаемых в соответствии с интересами представляемого и формально отвечающих требованиям правовых норм, однако причиняющих вред интересам доверителя либо интересам правосудия. Перед выполнением поручения доверитель доводит до сведения представителя ожидаемый им процессуальный результат и, если конкретно делегируемый им представителю объем прав не оговаривается, то представитель из обстановки, из указаний представляемого, из целей, преследуемых последним, ясно представляет имеющиеся у него процессуальные возможности. Например, для него очевидно, что если истец ставит задачу поддерживать иск о возмещении убытков, причиненных действиями ответчика, то признание представителем фактов, противоречащих фактам, положенным в основание иска, при юридической возможности представителя совершить это признание, не отвечает интересам представляемого и должно с учетом конкретных обстоятельств дела расцениваться как злоупотребление процессуальным правом.

В ст. 54 ГПК перечислены права, являющиеся наиболее важными и значимыми для лиц, участвующих в деле. Для предотвращения случаев злоупотребления представительскими полномочиями данная статья устанавливает перечень процессуальных действий, которые представитель может совершать лишь в том случае, если они прямо указаны в доверенности. Однако зачастую доверенность выдается не представляемым лицом (как требует ст. 54 ГПК), а нотариусом, который оформляет типовую форму доверенности, включающей в себя полный перечень процессуальных прав, принадлежащих сторонам. Доверитель, не имеющий понятия о содержании того или иного указанного в доверенности правомочия, сможет оценить целесообразность данной им представителю свободы только после совершенного последним процессуального действия (например, отказа от иска), против которого представляемый категорически бы возражал.

Для предотвращения злоупотреблений процессуальными правами судебная практика идет по пути ограничения полномочий представителя, фактически расширяя пределы прав, перечисленных в ст. 54 ГПК. На основании абз. 5 п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" "право признания обстоятельств, на которых другая сторона основывает свои требования или возражения, принадлежит и представителю стороны, участвующему в деле в ее отсутствие, если это не влечет за собой полного или частичного отказа от исковых требований, уменьшения их размера, полного или частичного признания иска...".*(458) Таким образом, если под видом признания обстоятельств дела происходит признание иска либо иным образом ущемляются интересы стороны, суд отказывает в применении последствий такого процессуального действия.

Для предотвращения злоупотреблений представителя ГПК должен наделить суд правом признавать обязательной личную явку в судебное заседание лиц, участвующих в деле. В частности, это возможно при возникновении сомнений в наличии и подлинном содержании волеизъявления представляемого лица на совершение представителем отдельных процессуальных действий вследствие явной невыгодности последствий таких действий для представляемого лица (сюда можно отнести отказ от иска, признание иска, заключение мирового соглашения, уменьшение размера исковых требований и др.). При невозможности личного участия лица в судебном заседании, а также в иных случаях суд вправе потребовать иных доказательств одобрения представляемым лицом действий представителя. При невыполнении указанных требований судья должен отказывать представителю в применении последствий совершения названных распорядительных действий.

В связи с появлением в ГПК нормы о представителях, назначаемых судом (ст. 50), возникают опасения недобросовестного представления интересов отсутствующего ответчика. Представляемое лицо лишено возможности инструктировать представителя, каким-либо образом проверять и контролировать его действия. Абзац 6 п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" установил, что "суд не вправе при вынесении решения принять признание иска или признание обстоятельств, на которых истец основывает свои требования, совершенные адвокатом, назначенным судом в качестве представителя ответчика на основании ст. 50 ГПК РФ, поскольку это помимо воли ответчика может привести к нарушению его прав".*(459) Тем самым снижается вероятность недобросовестного поведения представителя по совершению действий, способных причинить вред отсутствующему ответчику.

В судебной практике встречаются злоупотребления процессуальными правами, допускаемые самими представляемыми. Лица, участвующие в деле, часто используют адвоката (или отсутствие адвоката) как средство для затягивания судебного разбирательства или как повод к отмене судебного решения. Так, истец заявляет, что не доверяет приглашенному им адвокату и просит суд отложить судебное заседание для приглашения нового представителя. Через некоторое время ситуация повторяется. Такая частая смена представителей через выражение им недоверия приводит к затягиванию судебного разбирательства и сказывается на качестве судебного процесса. Если суд отказывает лицу в удовлетворении его ходатайств о замене адвокатов, со стороны недобросовестного лица следует заявление о нарушении его конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи. Подобный аргумент часто ложится в основу апелляционных, кассационных или надзорных жалоб на судебные постановления.

С одной стороны, ГПК должен обеспечивать всем лицам, участвующим в деле, возможность неограниченного доступа к юридической помощи, а с другой - должен предусматривать механизмы, ограничивающие описанное недобросовестное поведение лица. ГПК РФ не оговаривает количество представителей, которое может иметь лицо на всем протяжении гражданского процесса. Однако следует установить, что при вторичном отказе лица, участвующего в деле, от услуг адвоката при отсутствии каких-либо нарушений со стороны последнего, если приглашение нового представителя приведет к отложению судебного заседания, суд разъясняет лицу, что вторичное отстранение адвоката от участия в процессе не препятствует рассмотрению дела в данном судебном заседании. Если лицо поддерживает свое ранее заявленное ходатайство, то суд отстраняет адвоката от участия в деле и продолжает рассмотрение дела по существу.

Встречаются также ситуации, при которых представляемый и представитель допускают групповые злоупотребления своими процессуальными правами. Например, сначала судебное заседание откладывается из-за того, что лицо желает прибегнуть к услугам адвоката; затем, в день следующего заседания, адвокат оказывается задействованным в другом процессе; после этого само лицо "заболевает"; после этого адвокат уходит в отпуск и т.д. Если учесть, что средний срок отложения дела составляет один месяц, то у оппонента такой "изобретательной" стороны, может исчезнуть всякое желание и всякая надежда добиться в суде какой-то справедливости.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: