Общая характеристика последствий злоупотребления процессуальным правом в гражданском судопроизводстве

Выработка эффективных мер противодействия процессуальной недобросовестности - проблема, лежащая в контексте общих проблем обеспечения законности в гражданском судопроизводстве. А.А. Власов уподобляет законность прочному правовому фундаменту, "без которого, как в строительстве, невозможно возведение хорошего дома". Ученый пишет, что если в судопроизводстве будет отсутствовать "должное обеспечение законности, то не будет обеспечена ни диспозитивность, ни состязательность сторон и многое другое, без чего невозможно нормальное осуществление правосудия и восстановление нарушенных прав и законных интересов физических и юридических лиц".*(241)

Определение злоупотребления субъективным гражданским процессуальным правом в качестве правонарушения позволяет ставить вопрос об ответственности за его совершение. Как известно, единственным основанием юридической ответственности служит состав правонарушения, поэтому применительно к рассматриваемым отношениям следует сказать, что одним из оснований наступления гражданской процессуальной ответственности является злоупотребление субъективным процессуальным правом как особая разновидность гражданского процессуального правонарушения.

Примечательно, что гражданский процессуальный закон не говорит прямо об ответственности за неисполнение процессуальных обязанностей, а ведет речь о последствиях, предусмотренных законодательством о гражданском судопроизводстве (ч. 2 ст. 35 ГПК). Законодатель воздержался от установления прямой юридической ответственности за неисполнение процессуальных обязанностей. Нарушение одной из основных обязанностей быть добросовестным влечет за собой предусмотренные ГПК последствия.

АПК РФ высказывается по этому поводу более определенно. В соответствии с ч. 2 ст. 41 АПК злоупотребление правом влечет за собой "предусмотренные настоящим Кодексом неблагоприятные (курсив мой. - А.Ю.) последствия". Арбитражный процессуальный закон акцентирует внимание правоприменителя именно на негативных последствиях допущенного участниками арбитражного процесса злоупотребления правом. Думается, что из контекста ч. 2 ст. 35 ГПК также вытекает негативный (неблагоприятный для лиц) характер последствий, предусмотренных законодательством, поскольку их наступление связывается с неисполнением процессуальной обязанности, что ни при каких условиях не может быть признано юридически одобряемым поведением.

Понятие "последствия" не тождественно понятию "ответственность", в связи с чем возникает проблема соотношения данных терминов. Толковый словарь русского языка определяет последствия как "результат, следствие чего-нибудь".*(242) Несмотря на нейтральный характер данной дефиниции, иллюстрирующие ее примеры носят сугубо отрицательный характер ("дурные последствия; последствия болезни; чреватый последствиями"),*(243) что также дает основание говорить о преимущественно негативном характере термина "последствия".

Гражданское процессуальное право - охранительная отрасль права. Ее социальное предназначение состоит в обеспечении нормального функционирования гражданского оборота и защите правопорядка частноправовой сферы. Гражданское процессуальное право оказывается на стыке столкновения противоположных материально-правовых интересов сторон процесса. Оно призвано сглаживать и разрешать возникающие социальные конфликты и противоречия.

Свойства, присущие материально-правовым отношениям, являющимся предметом судебного разбирательства, неизбежно накладывают отпечаток на процессуальную форму существования таких правоотношений. Конфликтность общественных отношений, регулируемых нормой права, влечет за собой возникновение спорных правоотношений. Материальные правоотношения, попадая в орбиту судебного разбирательства, невольно сообщают эту конфликтность процессуальным правоотношениям. Это происходит вследствие того, что процессуальное поведение лиц определяется материально-правовым конфликтом сторон процесса. Гражданское процессуальное право располагает обширным арсеналом средств, призванных погасить материально-правовой конфликт сторон, однако само зачастую остается беззащитным перед возможными нарушениями процессуальных норм.

Гражданский процесс воспринимается как одна из форм принудительной реализации нарушенных или оспоренных материальных прав. Практически все авторы раскрывают охранительную функцию гражданского процессуального права через его связь с нарушенным материальным правом. Не отрицая того, что данное взаимодействие является магистральным и определяющим для выявления социальной функции гражданского процесса, нельзя согласиться с тем, что оно является единственным. Гражданское процессуальное право задает определенный порядок и строй отношений в сфере гражданского судопроизводства. Этот порядок подчинен охранительной функции гражданского процесса в системе правового регулирования. Реформирование процессуального законодательства как правило связывается с совершенствованием процессуальных форм, которое задается интенсивным развитием материального права. Но при этом исследователи упускают из виду, что гражданский процесс, представляющий собой значительный по объему массив процессуальных норм, сам становится уязвимым для всякого рода правонарушений. Следовательно, регулирующее воздействие гражданского процесса должно быть обращено не только вовне, на спорные гражданские правоотношения, но и вглубь, на охрану процессуальных отношений. Защита и незыблемость последних в итоге повлечет за собой достижение целей гражданского судопроизводства по защите нарушенных субъективных материальных прав. При этом регулирующий эффект будет удвоен через одновременную защиту материального и процессуального права.

Из изложенного следует, что гражданский процесс должен обладать внутренними ресурсами и возможностями применения гражданского процессуального принуждения. Это понятие производно от категории правового принуждения как неотъемлемого свойства правового регулирования. Гражданское процессуальное принуждение*(244) можно рассматривать как вид правового принуждения, которое имманентно присуще праву. В праве принуждение до определенного момента ничем не обнаруживает себя (пребывает в потенции). Обычно принуждение оказывает регулирующее воздействие только угрозой наступления неблагоприятных последствий, что правильнее отнести к факторам не нормативного, а психологического толка, хотя большинство участников гражданского процесса соблюдают нормы гражданского процессуального права не из-за угрозы ответственности, а из-за осознания их целесообразности и личной заинтересованности в исходе дела.

В широком (или в позитивном) смысле весь гражданский процесс представляет собой систему процессуального принуждения, когда суд, занимая руководящее положение, направляет процессуальную деятельность в нужное русло для достижения задач и целей гражданского судопроизводства. В литературе под "процессом" понималась "юридическая деятельность, направленная на разрешение споров о праве и осуществление правового принуждения".*(245) Веления суда являются обязательными для всех субъектов процесса, и в этом смысле можно сказать, что принуждение проявляется, в частности, в общеобязательности судебных актов.

В узком (или в негативном) смысле гражданское процессуальное принуждение сводится к правовому принуждению, следующему за нарушение гражданских процессуальных обязанностей (в частности, за злоупотребление процессуальными правами), и связывается с последствиями совершения гражданского процессуального правонарушения. Процессуальное принуждение здесь представляет собой процесс реализации мер гражданской процессуальной ответственности. В.В. Бутнев определял процессуальное принуждение как "любое властное воздействие суда на субъекта гражданских процессуальных правоотношений, оказываемое с целью побуждения его к исполнению процессуальных обязанностей, не исполняемых добровольно или исполняемых ненадлежащим образом".*(246) По нашему мнению, приведенное определение содержит неточность, поскольку процессуальное принуждение не всегда преследует цель побуждения к исполнению процессуальных обязанностей. Некоторые меры процессуальной ответственности штрафного характера преследуют цель наказания правонарушителя. Например, при применении санкции ст. 99 ГПК суд констатирует ненадлежащее исполнение обязанности по добросовестному пользованию процессуальными правами, которую исполнить ни добровольно, ни принудительно уже невозможно.

Различны взгляды на необходимость правового принуждения в гражданском процессе. Е.В. Васьковский, характеризуя процессуальное положение сторон, отмечал, что если "ответчик не явится в заседание по вызову суда, то рискует, что суд удовлетворит исковые требования, доказанные истцом... Но такое же самое последствие грозит ответчику и тогда, когда он явится, но ничего не возразит против иска или упустит из виду существенные возражения. Следовательно, проигрыш дела является результатом непользования или неумелого пользования процессуальными правами защиты, а не ослушания приказу суда".*(247) Вслед за известным дореволюционным процессуалистом М.А. Гурвич писал: "В области гражданского судопроизводства... нет необходимости присваивать всей деятельности сторон и третьих лиц характер юридических обязанностей, санкционируемых мерами принуждения".*(248) Привод, штраф и уплата вознаграждения за фактическую потерю времени рассматривались автором как исключительные меры. Продолжая данную мысль, А.А. Мельников отмечал: "Возможность государственного принуждения - это не главное средство обеспечения исполнения норм гражданского процессуального права. Ведущая роль здесь принадлежит средствам, не имеющим характера прямого государственного принуждения и заключающимся в основном в отмене незаконных и необоснованных судебных решений, определений и постановлений суда, невыгодных процессуальных последствий, в применении мер общественного воздействия".*(249)

Хотя и не следует преувеличивать принудительный элемент в гражданском процессуальном праве (где, по мнению Г.Л. Осокиной, "элемент принуждения проявляется не в столь острой, как в уголовном процессе, форме"),*(250) позиция указанных авторов представляется неточной. Полное игнорирование принудительного начала в гражданском процессуальном праве либо минимизация его проявлений могут привести к утрате гражданскими процессуальными нормами свойства общеобязательности. Э.М. Мурадьян верно подчеркивала, что "диспозитивность преобладает в делах с участием процессуально добросовестных, корректно действующих субъектов процесса".*(251) В любой отрасли права правомерное поведение участников регулируемых правоотношений исключает возможность применения мер государственного принуждения. Аналогично и в гражданском процессуальном праве не исключается возможность использования принудительных гражданских процессуальных мер в случае отступления участниками гражданского процесса от требований норм гражданского процессуального права. Наступление описываемых последствий всегда является неизбежным для участника процесса, не исполняющего свои процессуальные обязанности. Лицо не может противостоять или противодействовать их наступлению, оно обязано претерпевать данные неблагоприятные последствия. Все формы неблагоприятных последствий отличаются принудительным характером для обязанного лица.

С.С. Алексеев писал: "Существование правового принуждения предполагает наличие развитого законодательства, регламентирующего принципы, основания, пределы и порядок возложения юридической ответственности во всех ее разновидностях, а также мер защиты и иных средств государственно-принудительного воздействия".*(252) Слабая научная разработанность концепции гражданского процессуального принуждения отражается на эффективности правоприменительной деятельности. Как неоднократно отмечалось, ГПК РФ фрагментарно, отрывочно и непоследовательно регулирует рассматриваемые вопросы.

Понятие "правовое принуждение" тесно связано с понятием "санкция". В общей теории права санкцию связывают с применением принуждения за противоправное поведение.*(253) В процессуальной литературе санкция также определяется через принуждение или неблагоприятные последствия, наступающие за неисполнение обязанности.*(254)

П.П. Гуреев разделял санкции, применяемые в гражданском процессе, на имеющие и не имеющие характера непосредственного государственного принуждения. К первой группе ученым были отнесены санкции, которые сегодня принято именовать штрафными. Основанием применения санкций второй группы было не нарушение требований процессуальной нормы, а необходимость создания условий, обеспечивающих правильное рассмотрение и разрешение гражданского дела и исполнение судебного решения.*(255) В адрес приведенной классификации был высказан упрек за ее слишком общий характер, при котором в одну группу объединяются меры, имеющие различные признаки и свойства.*(256) А.А. Мельников к средствам, обеспечивающим исполнение норм гражданского процессуального законодательства, относил санкции (удаление из зала судебного заседания, принудительный привод, штраф, взыскание вознаграждения за потерю рабочего времени) и иные процессуальные меры (отмена незаконных и необоснованных судебных постановлений, наступление невыгодных процессуальных последствий и общественное воздействие).*(257) Н.А. Чечина выделяет два вида санкций: правовосстановительные и карательно-воспитательные.*(258) В другой своей работе, посвященной институту процессуальной ответственности, она выделяет личные и имущественные санкции.*(259) Н.В. Кузнецов по целевой направленности процессуальных норм и по способу охраны правопорядка делит санкции на штрафные, пресекательные и правовосстановительные (отменительные).*(260) В рамках другой классификации автор выделяет абсолютно-определенные санкции (точно определяющие меру воздействия), относительно-определенные (применение мер воздействия в пределах, установленных законом) и кумулятивные санкции (применение к правонарушителю мер основного и дополнительного воздействия).*(261) Г.Н. Ветрова подразделяет все санкции судебного права на штрафные (карательные), восстановительные и санкции ничтожности. Штрафные санкции представляют собой кару, наказание за процессуальное нарушение; правовосстановительные санкции направлены на восстановление правопорядка, нарушенного противоправным поведением; санкции ничтожности стимулируют совершение положительных действий.*(262) Пресекательные санкции (по Н.В. Кузнецову) прерывают неправомерную деятельность того или иного участника судопроизводства. Сюда относят привод, предупреждение, отказ в приеме заявления и пр.*(263) Важным отличием правовосстановительных санкций и санкций ничтожности от штрафных санкций является то, что первые две разновидности не направлены непосредственно на правонарушителя. Таких санкций в процессуальном праве большинство.*(264) И.М. Зайцев, выступая за широкое понимание гражданской процессуальной ответственности, отождествлял ее с применением санкций гражданских процессуальных норм. Им была предложена следующая классификация видов процессуальной ответственности: штрафная; компенсационная (преследует цель возмещения убытков, причиненных стороне); ответственность в виде неблагоприятных процессуально-правовых последствий незаконной деятельности (наиболее типичных для гражданского судопроизводства); ответственность, связанная с применением гражданских процессуальных фикций (например, признание судом установленными обстоятельств в случае уклонения лица от прохождения экспертизы).*(265) О. Струнская подразделяет санкции гражданского процессуального права на три группы: положения о штрафах; связанные с неисполнением обязанности доказывания; неблагоприятные последствия, связанные с движением дела.*(266) Н.В. Кузнецов делает правильное наблюдение, отмечая, что правовосстановительные санкции применяются в отношении суда, вынесшего неправосудный акт. К лицам, участвующим в деле, с учетом их юридической заинтересованности применяются пресекательные санкции, а на других участников процесса налагаются преимущественно штрафные санкции.*(267)

По нашему мнению, в гражданском процессуальном праве понятие "санкция" соответствует категории "последствия" (или "неблагоприятные последствия"). Последние наступают вследствие неисполнения процессуальных обязанностей, в частности, вследствие злоупотребления правом. Гражданские процессуальные санкции сводятся к применению мер гражданской процессуальной ответственности, а также иных мер гражданского процессуального принуждения.

Соотношение данных понятий интересно в теоретическом и практическом аспектах. В литературе было высказано мнение об отождествлении мер гражданской процессуальной защиты с мерами гражданской процессуальной ответственности. И.М. Зайцев считал, что соответствующие характеристики мер ответственности и мер защиты совпадают, поскольку при их реализации применяются гражданские процессуальные санкции; они направлены на обеспечение законности в гражданском судопроизводстве; вина правонарушителя не имеет в гражданском процессе такого значения, как в материальных отраслях права.*(268) Полагаем, что подобное отождествление является не совсем последовательным, поскольку помимо совпадения общего признака мер ответственности и мер защиты - наличие государственного принуждения - между ними имеются существенные отличия.

При решении этого вопроса мы предлагаем руководствоваться двумя универсальными, на наш взгляд, критериями ответственности: признаком дополнительного обременения и признаком отрицательной оценки личности правонарушителя.

Юридической ответственности всегда присуще обременение в виде качественно новой юридической обязанности правонарушителя. Оно не свойственно мерам защиты, когда "лицо принуждается к исполнению лежащей на нем обязанности, которую оно ранее должно было исполнить, но не исполнило. Дополнительных лишений помимо исполнения обязанностей для лица в этом случае не наступает... А юридическая ответственность связана с возложением на правонарушителя обязанности, не существовавшей до правонарушения".*(269) В литературе также отмечается, что "меры юридической ответственности обращены прежде всего к правонарушителю, их главная функция - карательная", а "меры защиты направлены... на обеспечение, восстановление интересов управомоченного лица, их основная функция - защита соответствующих субъективных прав".*(270) Лицо, привлеченное к гражданской процессуальной ответственности, приобретает новую обязанность, ранее у него отсутствовавшую (заплатить штраф, компенсацию потерпевшему лицу и т.д.).

Применение мер гражданской процессуальной ответственности сопряжено с отрицательной оценкой личности правонарушителя. Иные меры гражданского процессуального принуждения не предполагают какой-либо оценки лица, в отношении которого они используются.

О негативной оценке личности нарушителя свидетельствует само содержание, сама направленность мер ответственности. Г.Н. Ветрова писала об ответственности, как о ясно выраженном в той или иной форме порицании противоправного поведения обязанного субъекта правоотношения.*(271)

Меры гражданской процессуальной ответственности также коррелируют четко определенному законом типу поведения (правонарушению); их применение за любые другие варианты поведения исключено. Если меры ответственности всегда применяются судом за совершенное гражданское процессуальное правонарушение, то применение иных мер гражданского процессуального принуждения не обязательно является следствием правонарушения.

Неблагоприятные последствия в виде иных мер процессуального принуждения могут наступить автоматически, в силу объективных факторов процесса. Например, если взыскание компенсации за фактическую потерю времени целенаправленно используется судом как ответственность за недобросовестность в гражданском процессе (ст. 99 ГПК), то отказ в иске как следствие пассивности истца при доказывании - это объективный результат процессуального бездействия лица, когда суд, постановляя отрицательное для истца решение, констатирует, что последний не доказал основания своих исковых требований. Существенно, что такое решение принимается не с тем, чтобы наказать лицо, создав для него дополнительное обременение, а используется как акт констатации отсутствия у лица права на удовлетворение иска. Также вряд ли можно рассматривать отказ в принятии искового заявления как меру гражданской процессуальной ответственности, поскольку, во-первых, это не создает дополнительных обременений для лица; во-вторых, разрешает конкретный процессуальный вопрос (а именно констатирует отсутствие предпосылок права на предъявление иска, не содержит отрицательной оценки поведения истца); и, в третьих, отказ в принятии искового заявления может быть вызван причинами, за которые лицо не отвечает (например, состоянием законодательства, изменившего подведомственность дела данному суду). Напротив, наложение штрафа на лицо, участвующее в деле, за нарушение порядка в судебном заседании отвечает всем перечисленным признакам: оно порождает для субъекта дополнительные обременения, несет в себе персональное осуждение лица и может быть применено только за определенный противоправный вариант поведения.

А. Мохов полагает, что критерием отграничения процессуального принуждения от сферы свободного волеизъявления является психическое отношение субъекта к возложенной на него обязанности: "Если гражданин согласен с возложенными на него обязанностями, воспринимает их как осознанную необходимость, как общественный долг, значит нет принуждения. Если же субъект гражданского процесса противится исполнению возложенных на него обязанностей, видит в них лишь обременение или исполняет их только из-за угрозы наступления неблагоприятных последствий, налицо принуждение".*(272) По нашему мнению, такой критерий вряд ли может быть использован для разграничения рассматриваемых понятий: субъект зачастую сам не отдает себе объективный отчет в своих целевых установках, и тем более сложно требовать оценку его внутренних устремлений от суда.

Не всякое нарушение норм гражданского процессуального права влечет за собой применение к лицу мер гражданской процессуальной ответственности. За некоторые злоупотребления процессуальными правами суд использует в отношении нарушителя иные меры гражданского процессуального принуждения, что вызвано рядом существенных обстоятельств.

1) Злоупотребление правом - это правонарушение, создающее видимость законного поведения, в котором приоритетное значение имеет установление виновности лица, осознания им недопустимости подобного поведения. Как неоднократно отмечалось, определение и доказывание злоупотреблений процессуальным правом в гражданском судопроизводстве сталкиваются с серьезными трудностями.

Нередко встречается ситуация, когда, с одной стороны, правоприменитель видит объективно вредоносный вариант поведения, а с другой - он не может с полной уверенностью говорить о том, что перед ним правонарушение в форме злоупотребления правом. Дальнейшее бесконтрольное развитие ситуации может привести к причинению вреда интересам правосудия, поэтому суд должен каким-либо образом воздействовать на ход и дальнейшее развитие процесса.

Для этой цели при неустановлении состава правонарушения в форме злоупотребления правом ГПК предусматривает иные меры процессуального принуждения для противодействия указанному поведению.

2) Задачами гражданского судопроизводства являются своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел (ст. 2 ГПК). Все процессуальные действия должны быть подчинены именно этой цели. Если в рамках одного гражданского процесса возникнет еще несколько процессов по привлечению к ответственности лиц, злоупотребляющих правом, то это, безусловно, скажется на оперативности основного процесса и воспрепятствует выполнению поставленной законом задачи. Поэтому ГПК должен предусматривать не только эффективные, но и оперативные средства реагирования на допущенные злоупотребления процессуальным правом.

Все ли меры гражданской процессуальной ответственности отвечают требованиям оперативности? Ведь при их применении суд обязан установить наличие состава злоупотребления процессуальным правом, подтвердить его необходимыми доказательствами, привлечь лицо к ответственности, а при несогласии лица - ожидать результатов рассмотрения частной жалобы.

В случае, если процессуальные издержки, возникающие в связи с привлечением субъекта к процессуальной ответственности, превосходят издержки, причиняемые самим правонарушением, закон должен искать иные пути реагирования на процессуальный деликт. В этом отношении меры процессуального принуждения, не связанные с ответственностью, оказываются более эффективными. Например, простой отказ лицу в удовлетворении недобросовестного ходатайства об отложении процесса, во-первых, пресечет намечающееся злоупотребление правом; во-вторых, позволит продолжить рассмотрение дела по существу; в-третьих, суд избежит громоздкой процедуры привлечения к ответственности, тем более, что вредоносные последствия еще не успели наступить; в-четвертых, его определение не станет объектом апелляционного или кассационного обжалования, поскольку закон исключает возможность обжалования подобных определений.

Таким образом, отказ от применения мер процессуальной ответственности в пользу применения иных мер процессуального принуждения вызван соображениями оперативности гражданского процесса.

3) Согласно принципу процессуальной экономии нет смысла расходовать процессуальные средства там, где это не вызвано объективной необходимостью. Зачастую тяжесть злоупотребления и вызванные им последствия будут настолько незначительными, что применение дополнительных обременений к правонарушителю и отрицательная оценка его поведения со стороны государства в лице суда будут явно излишними. Если проводить аналогии с другими отраслями права, то данное явление на языке административного и уголовного закона именуется "малозначительностью" (ч. 2 ст. 14 УК РФ, ст. 2.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях). Например, явно необоснованный довод кассационной жалобы может быть просто отвергнут судом второй инстанции без всяких последствий для заявителя.

4) Меры гражданского процессуального принуждения в отличие от мер ответственности имеют более универсальный характер, поскольку могут быть использованы в ситуациях неясности целей поведения лица без всякого личного ущерба или издержек для предполагаемого правонарушителя. Например, присуждение всех судебных расходов с лица может быть обычным следствием отказа в удовлетворении исковых требований для истца либо, наоборот, их удовлетворения для ответчика (ст. 98 ГПК), а также выступать одним из следствий недобросовестности поведения лица.

5) Первоочередной целью гражданского судопроизводства является восстановление уже нарушенных субъективных материальных прав лица. Гражданский процесс сам по себе является такой средой, где должны быть исключены повторные нарушения прав субъекта. Но такое положение маловероятно, так как участники процесса в сложной системе гражданских процессуальных связей становятся обладателями новых процессуальных прав, нарушение которых не может полностью исключаться авторитетом судебного органа хотя бы потому, что весь гражданский процесс пронизан антагонистичностью интересов его участников. Однако способы и средства борьбы с процессуальными правонарушениями должны конструироваться исходя не столько из степени их объективной вредоносности для гражданских процессуальных правоотношений, сколько из принципа недопущения повторного (постматериального) нарушения прав лиц, участвующих в деле. Любая затяжка, любое промедление с защитой субъективного материального права лица (даже в целях искоренения гражданских процессуальных правонарушений) способно привести к повторному нарушению прав лиц, обратившихся за защитой к суду. Вместе с тем, нарушения гражданских процессуальных норм не должны оставаться безнаказанными, поскольку допущенные нарушения могут затруднить первичную защиту прав лиц, подавших исковое прошение.

Таким образом, реакция на такое нарушение должна строиться комбинированно: с одной стороны, нужно применить к виновному лицу меры процессуального принуждения, вплоть до мер ответственности, а с другой - нельзя допустить при этом нарушения прав других участников процесса.

6) Специфический характер гражданской процессуальной ответственности и иных мер гражданского процессуального принуждения выражается в их нестабильности.

Гражданское судопроизводство - это динамичная среда, в которой принимаемые юридические акты (даже вступившие в законную силу) могут быть в любой момент отменены или пересмотрены судом вышестоящей инстанции, а в некоторых случаях - и самим судом, принявшим такой акт. Лица, участвующие в деле, не могут быть полностью уверены, что выводы, сделанные судом одной инстанции, не будут завтра подвергнуты критичной оценке со стороны вышестоящей инстанции. Даже по истечении года, установленного для подачи надзорной жалобы, сохраняется возможность пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам.

Таким образом, можно сделать вывод, что использованные судом меры гражданского процессуального принуждения могут быть признаны незаконными или необоснованными и отменены по жалобе заинтересованного лица. Это будет означать, что суд вышестоящей инстанции констатировал отсутствие в действиях лица состава процессуального правонарушения и посчитал применение к лицу мер ответственности неправильным, либо применение мер гражданского процессуального принуждения излишним.

Широкое право обжалования, предоставленное участникам гражданского процесса, дает им возможность не только отдельно оспаривать большинство определений, связанных с применением принудительных мер (например, мер по обеспечению иска), но и включать свои доводы о незаконности применения мер гражданского процессуального принуждения в жалобу на итоговый судебный акт.

Таким образом, потенциальная возможность отмены или изменения судебного постановления о применении мер гражданского процессуального принуждения вынуждает закон избегать определенных формулировок об ответственности, прибегая к общему выражению о "последствиях".

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: