Глава 12. Последние границы 14 глава

Я подошел к сестре. Долгую минуту Роуз не решалась повернуть ключ в замке и открыть дверь.

– Господи, – раздался за нашими спинами шепот Эмметта, и я оглянулся на него, – пусть там не будет приведений, по крайней мере, агрессивных.

Розали резко повернулась, и смятение в ее глазах сменилось привычным раздражением.

– Что!? – развел руками Эмметт. – Я жутко их боюсь, – признался он.

Это было правдой. Он с детства отчего–то особенно не любил истории про приведения и вообще все, что было с ними связано.

– Неужели!? – едко спросила Роуз.

– Они бестелесные, – пояснил Эмм, – если нападут, нихуя не поймешь, что с ними делать!?

– Эмм, – усмехнувшись, одернул я его, – выражения…

– Прости, брат, – похлопал он меня по плечу.

– Да не передо мной, – пихнул его я и указал на сестру.

– Да, извини, ангел мой, вырвалось, – он погладил Роуз по плечу, – но я, правда, их не люблю.

– Убери от меня руки, – рявкнула Розали, скидывая с себя его ладонь, – весь момент испортил, поганец.

Она открыла дверь, но не успела шагнуть внутрь, так как Эмметт обнял ее со спины и прижал к себе. Я посмотрел на него, но он лишь, как ни в чем ни бывало, улыбнулся. Я шагнул в дом.

– Пусть Эдвард первый, – едва услышал я шепот Эмма за своей спиной.

Под ворчание Розали я прошел глубже в дом.

– Трус, – прошипела она на Эмметта, – из–за каких–то тупых приведений, боишься даж…

– Не только из–за приведений, – перебил ее Эмметт, – вдруг пол провалится, или тут развелись дикие твари, – предположил он. – Мы с Джаспером всегда Эдварда запускаем первым, он смелый - ему не страшно, а мы тоже смелые, но нам жить хочется.

– Ты закроешь, наконец, свой рот!? – гаркнула на него Роуз.

– У тебя есть предложения? – оскалился в похотливой улыбке Эмметт.

Роуз вырвалась из его рук и, круто развернувшись, пихнула в грудь.

– Заткнись! Вот мое предложение! Заткнись! – она топнула ногой. – Заткнись, – снова топот, – закрой свой рот! Закрой его!

Эмметт, посмотрел на нее как на помешанную, что, конечно, еще больше взбесило Роуз, затем нарочито осторожно обогнул ее и подошел ко мне. Я смотрел на огромные часы над камином, которые так любил отец. Он всегда дорожил временем и, будучи врачом, знал, какими иногда критичными могут стать несколько минут, даже секунд в жизни человека. И тут Розали со своим топотом…

– Если она так будет топать, – не сдержался я, – пол точно провалится.

– Точняк, – закивал Эмм.

Я чувствовал на себе испепеляющий взгляд сестры, но не посмотрел в ответ. Она подождала минуту, но когда я так и не глянул в ее сторону и не доставил ей удовольствия убить меня взглядом, она сказала что–то нелестное про мои мозги, а затем прошагала к лестнице, ведущий на второй этаж.

Через несколько минут, оттуда спустилась уже не Розали, а маленькая девочка, какой она когда–то была.

***

– Ничего не изменилось, – прошептала Роуз, все еще держась за перила. – Все такое знакомое, но... чужое. Эдвард, - неуверенно позвала она.

Я мгновенно почувствовал себя некомфортно. Мать твою, я ненавидел подобные сцены, сантименты, слезы и… короче: муть. И во имя всего святого, совершенно не знал, что нужно делать и говорить. Я подтолкнул к ней Эмметта.

– Иди, – сказал я.

– Она же зовет тебя? – шепнул Эмм.

– А пойдешь ты, – ответил я.

– Почему!?

Я саданул Эмму по почке, и Эмметт пошел. Розали уже опустилась на одну из нижних ступеней. Эмм подошел к ней и сел, обнимая ее одной рукой, а во вторую взял ее сжатые кулачки.

Это оказалось тяжелее, чем я предполагал. Потерю родителей, наверное, невозможно пережить. Это одна из тех ран, которые не лечит время. Чувство потери, несправедливой, такой нечестной, огромной потери, которое, как я считал, притупилось с годами, разгорелось внутри меня с новой силой, и боль становилась почти физически ощутимой. Мне захотелось уйти отсюда. Это место провоцировало совершенно излишнюю сентиментальность и вообще обнажало не лучшую часть меня, если такая есть. Еще немного и я повисну на Эмметте с другой стороны, он вряд ли оценит.

– Ложись спать, Роузи, сегодня был долгий день, – как можно мягче проговорил я.

– Ты меня совсем не любишь, – выдала Роуз и шмыгнула носом.

Начинается… Она проделывала такие фокусы с отцом и мамой, чтобы ее лишний раз приласкали, обняли, поцеловали и поклялись, что их свет клином сошелся на ее маленькой персоне.

Эмметт поцеловал ее волосы, осторожно стирая пальцами следы слез с ее лица.

– Брехня, – покачал Эмм головой, – конечно, он тебя любит, ты ведь его любимая сестренка, скажи Эд?! – он глянул на меня, и в его взгляде отчетливо светилось: «лучше скажи!»

Сделав глубокий вдох, я провел пальцами по волосам. Дьявол, этот день когда–нибудь закончится?!

Ладно. Я могу быть славным и любящим братом. Пять минут не больше. Подойдя к Розали, я взял одну ее руку в свои.

– Ты моя любимая сестра, – сказал я и сжал ее руку.

Роуз вскрикнула, и я ослабил хватку.

– Прости, – извинился я.

– Единственная, – буркнула Роуз.

– Что? – не понял я.

– Я твоя единственная сестра.

– Единственная любимая сестра, – повторил я за ней.

Как угодно, давайте уже покончим с этим. В конце концов, если бы я не любил ее, никогда бы не поехал к ней, в надежде восстановить семью. Точнее то, что от нее осталось.

– Очень любимая? – улыбнулась она мне.

– Очень любимая, – подтвердил я. – Единственная очень любимая сестра, - припомнил я все вышесказанное.

Она прищурилась, явно не полностью веря моим словам.

– Нет, правда, если тебе когда–нибудь понадобиться, чтобы я для тебя прибил кого–то, будет сделано, – пообещал я, – а теперь идите уже спать, - вздохнул я и потянулся, сегодня был чертовски долгий день.

После моих последних слов Розали с минуту смотрела на меня в упор, улыбка уже сползла с ее лица. Эмметт усмехнулся и помог Розали подняться. Они направились на второй этаж, а я к машине за Беллой.

***

Выйдя на улицу, я увидел, что Джаспер стоял недалеко от крыльца. Сигаретный дым кольцами поднимался в небо, которое было привычно затянуто тучами. Подойдя к нему, я жестом попросил прикурить.

– Завтра будет снег, – раздался в ночи его спокойный ровный голос.

- Думаешь?

- Бывает.

- Ну что ж, снег, значит снег. Добро пожаловать домой, – попытался отшутиться я.

– Дом есть у тебя, Эдвард. У нас его никогда не было, – так же спокойно ответил он. – Кажется, никогда уже и не будет.

– Мы разберемся с этой падалью, - как можно спокойнее и тверже проговорил я, - и сможем осесть где–нибудь в тихом…

– Сером и убогом местечке, – Джаспер едва заметно усмехнулся. – И ходить, опустив головы, чтобы не примелькаться, и не вздрагивать при звуке сирен, готовясь в любой момент исчезнуть.

– Джаспер, мы…

– Я устал, – он посмотрел на небо и закрыл глаза. – Мать твою, я так устал, Эдвард.

Это было так не вовремя, просто пиздец как не вовремя! Если Роуз беременна, то Эмм вероятно выйдет из строя так или иначе, обозленная Белла и депрессивная Элис – сомнительная поддержка.

Я рассчитывал на Джаспера.

Положив руку ему на плечо, я крепко сжал его.

– Тебя просто выбила из колеи ваша ссора с Элис.

Джаспер промолчал, возможно, обдумывая мои слова. Скажи «да», брат, мы зальем это дерьмо пивом или водкой и придумаем, как вразумить твою куклу. Но его ответ оказался несколько сложнее…

– Сегодня на одной из заправок, – задумчиво начал Джаспер. – Там была небольшая компания молодежи, они возвращались откуда–то, с барбекю или еще какой херни, такие беспечные… свободные… – он прищурился. – Мне хотелось достать пистолет и расстрелять их, – закончил он почти шепотом. – У меня хватало патронов на пятерых.

Если он и патроны подсчитал, дело дрянь.

Я оглянулся, удостовериться, что Белла спит и не может слышать нашего разговора. Если бы она услышала его слова, то непременно предположила бы, что и я способен вот так взбрыкнуть и начать палить по людям. Она бы не промахнулась с этой догадкой, но не в этом суть.

Раздался низкий смех. Я резко посмотрел на Джаспера.

– Читаешь мои мысли, брат, – сказал он. – Именно это меня и остановило. Я бы тогда не выстрелил, не мог так рисковать… Элис была слишком близко.

– Понимаю, – я сделал затяжку и медленно выдохнул, – даже лучше, чем хотелось бы.

– Мы убийцы, Эдвард, – вдруг его лицо исказила гримаса отчаяния. – Это как вирус, если ты заразился, его уже не вытравить, он распространяется внутри тебя. Думая об убийстве тех людей, я лишь мысленно прибавил их к числу моих жертв и прикинул, сколько лет бы мне добавили за них.

– Думаю, если попались, мы бы схлопотали вышку.

– Это волнует меня куда меньше, чем должно бы.

Я посмотрел на него и он, наконец, глянул на меня. Я никогда не видел его таким, Джаспер ни разу не сдавал, он мог с психу вышибить мозги какому–нибудь ублюдку, с кем мы имели дело в бизнесе, но он никогда не подвергал свои действия сомнению. Теперь он выглядел, черт его дери, почти потерянным, смиренным, ему все осточертело.

– Только не делай глупостей, Джаспер, – спокойно, но твердо сказал я. – По крайней мере, непоправимых.

– Читаешь мои мысли, – он усмехнулся и отстрельнул пальцами окурок.

Хлопнув меня по плечу, Джаспер направился к машине, где спала Элис. Я смотрел на то, как он осторожно вытащил ее, и она прижалась к нему во сне. Через минуту они скрылись в доме.

***

Я положил спящую Беллу на постель, а сам подошел к окну. В кромешной темноте ночи, не было видно даже лужайки у дома. Небо оказалось беззвездным, а обещанный снег, возможно, завтра утром обернется тоскливым дождем.

Отвернувшись от окна, я посмотрел на Беллу, она все так же спокойно спала. На тумбочке рядом с ней лежал подготовленный комплект из голубой ночнушки, легкого халата в тон и белье, которые выделила для подруги Розали. Я надеялся, Белла скоро проснется, но, похоже, она уснула до утра. Была глубокая ночь, все уже разместились по комнатам, и дом окунулся в звенящую тишину.

Белла. Если бы меня спросили, что именно привлекало меня в ней, чем она была особенна для меня, я бы не ответил. Но я уже знал ответ: всем. Маленькая частичка моего детства, девушка, рядом с которой я мог быть самим собой. Она даже не понимала, до какой степени невозможно для меня отпустить ее. Я точно знал, если Белла исчезнет из моей жизни – тонкая ниточка, удерживающая меня на поверхности порвется, и я пойду ко дну.

Я снова оглядел Беллу. Чего уж там, помимо всего прочего, она к тому же была на редкость хороша, по крайней мере, на мой вкус. Длинные блестящие волосы, тонкое хрупкое тело, стройные бесконечные ноги, упругая задница и идеального размера грудь, которая полностью помещается в руке. Да, моя Белла, она красива, дьявольски сексуальна и она здесь, со мной.

Подойдя к Белле, я опустился подле нее и коснулся каштановых прядей. Мне нужны были ее прикосновения, мне необходимо было чувствовать ее податливое тело в своих руках. Нагнувшись, я поцеловал ее в шею, медленно двигаясь выше и выше. Медленнее медленного, пробуя ее на вкус, растягивая удовольствие, пользуясь ее бездействием.… Но когда я коснулся языком ее губ, Белла зашевелилась.

Еще через несколько секунд, я понял, что она проснулась, по тому, как напряглось подо мной ее тело. Ее губы разомкнулись, чтобы что–то сказать, и я медленно скользнул языком внутрь. Она начала отбиваться руками, в которых со сна не было даже той ничтожной силы, что была обычно свойственна ей. Белла пыталась оттолкнуть меня, но ее рот по–прежнему принадлежал мне, и она, не отдавая себе отчета, целовала меня в ответ. Я засмеялся и оторвался от ее губ, опускаясь к тонкой шее.

– Эдвард, – задыхаясь, прошептала она. – Что ты…

Ее голос сорвался сдавленным стоном, когда мои руки опустились с ее плеч на груди, и я осторожно сжал их в своих ладонях. Белла выгнулась навстречу моим рукам и хрипло прошептала мое имя. Я знал, что ей нравилось, когда я ласкал ее грудь, ей бы хотелось, чтобы я коснулся ее губами, это тоже был для меня не секрет. Вот только она ничего не хотела давать мне взамен, а у меня за это время уже появился целый список желаний. Я полностью скинул с Беллы одеяло, накрыв ее своим телом, ее руки легли мне на плечи, а ноги обвились вокруг меня. Да, это оно, так можно, наконец, прийти к согласию и удовлетворить друг друга. Не давая ей возможности думать, я снова склонился к ее губам, проводя руками по изгибам ее тела и забираясь под обтягивающую ткань. Я провел пальцами по ее спине, дойдя до линии бюстгальтера, я обнаружил, что она была абсолютно гладкой. Не проблема. Мои пальцы прошлись по ее ребрам к груди, застежка должна быть, даже такие девушки как Белла не зашивали на себе нижнее белье намертво, в этом я был уверен.

– Эдвард, – прошептала Белла, когда щелкнула застежка.

Одной рукой я зарылся в ее волосы и, удерживая ее, поцеловал, заглушая пустые и совершенно ненужные возражения, готовые сорваться с ее губ. Я медленно вырисовывал пальцами круги на ее животе, двигаясь чуть ниже к ее бедрам или выше, к груди. Белла несколько раз тяжело выдохнула, затем ее ноги сжались вокруг меня. Когда она поддалась мне на встречу, я улыбнулся в ее губы и отстранился.

– Скажи, что хочешь этого.

Ее рука легла на мою, и она попыталась передвинуть ее выше, я не позволил. Белла не хотела говорить то, что я хотел услышать, то, за что потом я смогу припереть ее к стенке. Она могла, но не желала признаться, что хочет меня так же сильно как я ее.

– Сначала скажи это, – резче отозвался я.

– Эдвард… – она откинула голову, крепче прижав к себе мои бедра.

Этого было недостаточно. Я поцеловал ее нежную кожу между ключицами, почувствовав, как она дернулась подо мной.

– Скажи, что хочешь меня.

– При… прикоснись ко мне, – прошептала она взамен.

Я посмотрел на нее, она смотрела на меня своими огромными глазами.

– Дьявол, Белла, – прорычал я, – почему ты не хочешь этого сказать?!

«Признать», - так точнее.

С ее губ сорвался отчетливый стон, когда я прижался к ней всем телом, и она почувствовала, как отчаянно я нуждаюсь в ней сейчас.

– Эдвард, пожалуйста.

Моя рука легла на ее грудь, и она всхлипнула, впиваясь ногтями в мои плечи. Осторожно сжав ее грудь, я медленно ласкал ее, попутно расстегивая пуговицы на ее кофте. Она знала, что еще через несколько мгновений сможет почувствовать большее и, черт возьми, мне не хотелось её разочаровать. Обнажив почти по пояс, я снова посмотрел на нее, наши взгляды встретились. Я уже видел ее обнаженной, но теперь все было иначе. Она смотрела не меня, словно ожидая моего вердикта, словно мне может не понравиться то, что она могла предложить. Белла следила за мной, когда я медленно провел ладонью по ее груди, ребрам и животу, мне хотелось, чтобы она привыкла к моим прикосновениям. Если она снова пойдет на попятную, я, я… это плохо кончится! Но ее глаза прикрылись, а тело выгнулось навстречу моей руке. Я опустился к ее груди и провел по молочной коже губами, а затем коснулся ее языком.

– Эдвард, – выдохнула она мое имя.

Я отвел от себя ее руки и, опустив их на постель, прижал к матрацу, переплетя наши пальцы.

- Тебе нравится это, правда? – приглушенным голосом спросила Белла. – Обездвиживать, быть хозяином положения.

- Грешен, - признал я и сжал ее пальцы.

Когда я снова поцеловал ее, она, наконец, в полной мере ответила на мой поцелуй, ее дыхание окончательно сбилось. Наши тела соприкоснулись, разделенные тканью моей рубашки, но тепло ее тела проникало сквозь нее, и мое напряжение стало по-настоящему болезненным, я нуждался в освобождении. Но я мог терпеть, я уже знал себя и свое тело, а вот Белла знала все лишь в теории, и я чувствовал ее нетерпение по тому, как ее движения подо мной приобрели характерную ритмичность. Я, кажется, утонул в ней, даже не сразу расслышав деликатный стук.

– Эдвард? – услышал я шепот Эмметта.

Я грязно выругался, впиваясь губами в шею Беллы, ничто не заставит меня оторваться от нее. Она задрожала, среагировав на мою грубую ласку, обхватив мою голову руками, притягивая еще ближе к себе и, видимо, даже не услышав стука.

– Эдвард! – громче позвал Эмметт.

Белла вздрогнула.

- Эдвард, стучат, стучат в дверь, - нервно зашептала она.

- Забудь.

– Эдвард, – задыхаясь, прохрипела она мне в ухо. – Мы не можем…

– Можем.

– Не так.

– Так.

– Не сейчас…

– Сейчас.

– Эдвард! – громче позвал Эмм.

– Убирайся! – прорычал я.

- Но…

- Исчезни!

– Ты такой палевый друг, – услышал я в ответ. – Кидало, – с чувством добавил он.

Как я и думал, резко вернувшись в реальность, Белла уперлась руками мне в грудь. Ее ноги ослабли, и она выпустила меня.

– Эдвард, я бы не стал к тебе долбиться по какой–нибудь херне, но Роуз плохо, – продолжил свой монолог сукин сын, – поэтому, ты ведь знаешь, я выскребу тебя оттуда, если понадобится, – пообещал он.

Слетев с постели, я рванул дверь на себя и едва не накинулся на Эмметта. Он отшатнулся назад.

– Я уж думал, ты не откроешь. Я не вовремя? – явно взбодрившись, поинтересовался он. – Ты как будто мне не рад?

Пихнув его назад, я вышел из спальни, захлопнул за собой дверь. Что же, за неимением альтернатив, я вполне готов был выместить накопившуюся энергию в рукопашной с Эмметтом. Но он явно не был настроен на агрессивный лад, наоборот, привычно спокойное позитивное лицо сковали тревога и усталость.

– Роуз снова плохо, я не знаю, что с ней делать, ей нужно к врачу.

Развернувшись, я молча направился в спальню Розали.

***

Интерьер по–прежнему выдержанный в белоснежно–розовых тонах, изобиловал шелком и бесконечными зеркалами. Удивительно, что при этом в дизайне чувствовался вкус, и я сразу подумал об Эсме, вспоминая с каким трепетом, она готовила для маленькой Роуз комнату. Я думал, с возрастом Розали все же сменит интерьер, но за эти годы она поменяла лишь кровать и шторы, оставляя в спальне ощущение присутствия Эсме.

– Тихо, кажется, уснула, – прошептал Эмметт, опустившись на белое кресло у кровати.

Я посмотрел на сестру и убрал несколько прядей с ее лица. Температуры не было, хотя с лица и сошла краска.

– Она, должно быть, возненавидит меня, – вдруг сказал Эмметт.

Он взял ее руку в свои и легко поцеловал кончики пальцев.

– О чем ты? – непонимающе спросил я.

– Зачем ей от меня ребенок?

Я растерянно посмотрел на него. «Глупо, было очень глупо с моей стороны предполагать, что Эмметт не задумался об этом», – решил я. Он следил за каждым движением, каждым случайным жестом Розали и последние дни, наверняка, мог думать лишь о ее «болезни». Было бы странным, если бы он не предположил беременность.

– Роуз знает? – спросил я.

– Все признаки налицо, но она словно не видит этого. Мне кажется, она не предположит, что забеременела от меня, даже если через несколько месяцев у нее в животе мой малыш начнет боксировать.

– Она до сих пор думает, что отравилась?

– Уверена, что схватила инфекцию или спиртное подвело.

– Кстати спиртное действительно могло сказаться на обострившемся токсикозе.

– Уже понял, – устало отозвался он. – Что будет, когда она поймет? – Эмметт посмотрел мне в глаза, словно от меня зависело, решит ли сестра сохранить его ребенка или нет. – Она наверняка захочет сделать аборт?

– Я не знаю, Эмметт, но, – мне хотелось найти обнадеживающие слова, хоть как–нибудь поддержать его, – Роузи вроде любит детей, она с детства опекала Беллу, а потом и Элис.

– Забота о подругах и полностью зависящий от тебя ребенок не одно и то же.

– Это так, но…

– Моя мать случайно залетела от отца, – мрачно усмехнулся Эмметт, вспоминая, – она ненавидела его за это, а я стал воплощением самой большой ошибки в ее жизни. Хотя она, конечно, быстро избавилась от неприятности спихнув меня в этот вонючий приют, – Эмм чертыхнулся. – У меня нет возможности гарантировать Роуз даже элементарную безопасность, разве я могу просить ее оставить ребенка?

– Эмметт…

– Но если Роуз решится на аборт, это будет травмой для нее, – снова перебив меня, продолжил Эмметт. – Те ничтожные шансы на наше общее будущее будут раздавлены.

– Эмм, нет смысла мучить себя этими мыслями, пока ничего не подтверждено, ей нужно сделать тесты.

– Думаешь, мне стоит заговорить с ней обо всем этом?

– Мне трудно советовать о Розали, Эмм, – признался я. – Как ты мог заметить, я тоже не слишком преуспел в нахождении с ней общего языка. Но она скоро сама поймет, в чем ее недуг.

– Это не недуг, – резко отозвался Эмметт.

– Прости, я не имел в виду в таком смысле…

– Ладно, давай, брат, – он тяжело поднялся с кресла, – Белла, тебя, наверняка, уже заждалась.

Попрощавшись, я вышел из спальни, очень сомневаясь в словах Эмметта. Когда я вошел в свою комнату, Беллы там уже не было. Я опустился на кровать, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Видимо, Белла считала побег самым лучшим выходом из любой ситуации. Через минуту я вышел из спальни и направился на ее поиски.

Бонус глава.

Один + один = три.

Я проснулась от того, что мне на живот надавило что–то тяжелое, и к горлу снова подступила тошнота. Мои глаза распахнулись, и я увидела справа от себя спящего Эмметта. Его обычно расслабленное либо ухмыляющееся лицо было сейчас сковано напряжением. Между бровей пролегла глубокая складка, но глаза по–прежнему были плотно закрыты. Осторожно убрав с себя его руку, я сползла с постели. Эмметт зашевелился, и я застыла на месте, но он лишь перевернулся на другую сторону. Эмм не спал почти двое суток, возясь со мной, и теперь его не потревожил бы и выстрел из пушки.

Подойдя к шкафу, я тихонько достала джинсы, свитер и теплые носки.

Когда я вышла из спальни, то остановилась, прислушиваясь к звукам в доме.

Полная тишина.

На часах было около пяти, самое время сна. Для всех, кроме меня.

Последние дни мне снились одни кошмары, и лишь наяву я находила моральное успокоение. Но тошнота и рвота изматывали физически.

Я залетела.

Чувство паники не оставляло меня ни на минуту с того самого дня, когда эта мысль впервые возникла в моем сознании.

***

В то утро Элис позвала меня из ванны, и, когда я подошла к ней, она выглянула, чуть смущенная.

– Роуз, – тихо пробормотала Элис, хотя в номере все равно никого не было, кроме нас и Беллы, да и та спала. – Ты не одолжишь мне ммм… женский пакет?

– У меня только тампоны.

И когда я пошла за одним из них, я вдруг поняла, что у меня, черт возьми, пропади все пропадом, куча тампонов! Я рванула к календарю и сидела за ним около четверти часа, пересчитывая несчастные восемнадцать дней. У меня была задержка почти на три недели. Но этого не могло быть! Не могло!

– Роуз! – шепотом позвала меня Элис.

На ватных ногах я поднялась с пола, не знаю, как я там оказалась, и, подойдя к Элис, не глядя на нее, отдала ей нераспечатанную упаковку. Уже тогда я поняла, мне это понадобится еще не скоро.

***

Я беременна, и я знала это.

Точнее чувствовала; для знания мне не хватало подтверждения: теста или визита к врачу.

Последнее едва ли представлялось допустимым, так как я уехала из этого города всего пару лет назад, и меня вполне могли узнать в больнице, где так долго работал отец. И мне вряд ли стоило светиться, да и на прием нужно идти днем. Одну меня не отпустят, а мне нужно было сначала все выяснить самой.

Тихо спустившись по лестнице, я направилась к двери. Эдвард уже включил сигнализацию, она была незаметна, если не знать, где искать маленькую синюю лампочку. Введя код на пульте управления, я открыла дверь и через пару минут уже сидела в седане Эдварда. Завести машину без ключей для меня не проблема, а вот тихо выехать, не разбудив бдительных сторожил... на это нужно немного везения.

Удача не подвела, и вскоре я неслась в небольшую круглосуточную аптеку.

Мне не верилось, что я залетела от Эмметта после одного единственного раза. Конечно, подруги, да и брат с Джаспером, вероятно, предполагали, что мы давно уже кувыркаемся, учитывая настойчивость Эмметта, да и я не была врагом секса. Представляю, как бы у них повытягивались лица, если бы они узнали, что мы были близки лишь однажды.

***

Я проснулась, когда на часах не было и шести. Серый рассвет лениво забирался в спальню через окно, не помню, чтобы я когда–то пробуждалась столь рано. Если бы я не сломала об этого мерзавца руку, я бы только ложилась спать после веселой ночи в клубе, как бывало не раз. Но в то утро все было иначе: я была прижата к твердому сильному телу мужчины, который так настойчиво и неотвратимо въелся в мою жизнь и мои мысли. Нога оказалась закинутой поверх его, и наши тела разделяли лишь несколько слоев одежды. Сказать, что Эмметт не привлекал меня как мужчина, значило бы нагло соврать, но проблема в том, что моя привязанность к нему не ограничивалась сексуальным влечением.

Пальцы прошлись по его лицу, шее, плечу и мускулам рук.

– Нравится? – раздался надо мной хриплый голос, и я резко отдернула руку.

Нагнав на лицо мрачное раздражение, я собиралась убрать с Эмметта свою ногу, когда его большая теплая ладонь легла выше моего колена, удерживая в прежнем положении. Я посмотрела на него, ожидая увидеть привычную ухмылку, но его лицо было серьезным и напряженным. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой и слабой. Это одновременно и раздражало меня, и в то же время мне нравилось ощущение защищенности, которое давала его близость. Я опустила глаза, не выдержав его взгляда, но, когда его рука начала медленно подниматься вдоль моей ноги, я тут же убрала ее и села на постели. Мне казалось, если что–то произойдет между нами, я уже никогда не буду прежней, а ведь для него, возможно, ничего не изменится. Одному богу известно, со сколькими женщинами спал Эмметт. Наверняка, все они были хороши, и еще более вероятно – я стану лишь одной из них. Сколько продлится интерес Эмметта ко мне, если я дам ему то, чего он хочет? Делайте ставки, господа!

Я почувствовала, как он сел, но не могла видеть его лица, а он не говорил ни слова. Моя рука по–прежнему ныла, напоминая о себе. На столике лежали обезболивающее и бутылка воды, заготовленные Эмметтом еще со вчерашнего вечера. Я потянулась к лекарству, но открыть бутылку одной рукой не получалось. Эмметт взял ее из моих рук и вернул уже без крышечки.

– Все наверняка еще спят, – проговорила я, когда тишина стала невыносимой.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: