Формы (уровни) и функции правосознания

Социальная деятельность, в ходе и благодаря которой порождается, функционирует и воспроизводится правосознание, имеет многоуровневую структуру, осуществляется в разных формах. Ее первичный уровень, наиболее массо-видная форма — поступки, внешние действия индивидов по логике «правовой природы вещей», практическое использование людьми права.

Сознание, непосредственно сопровождающее и обслу-

живающее эти реальные действия, есть правосознание практическое. Оно регистрирует, отображает и регулирует только то, что прямо участвует в названных актах деятельности, неотделимо от них и достаточно для их совершения. Составляющие практическое правосознание значения, символика, объективные смыслы правовых нормативов не просто фиксируются мыслью индивидов, отпечатываются в их опыте, но и переживаются ими. Формами практического правосознания являются правовые чувства, правовые навыки и привычки, правовые знания.

Правовые чувства содержат в себе субъективно ощущаемую установку по отношению к различным сторонам и признакам действительности. Люди способны, например, испытывать ощущение свободы и независимости. Ими могут владеть чувства долга и ответственности, чувство справедливости и т. п. Особенность правовых чувств состоит в том, что индивидам, переживающим такие чувства, обычно более или менее ясны вызывающие их причины. Чувство всегда поддается выражению в слове, речевых актах, и это, в частности, серьезно облегчает его воспитание и изучение. Еще Гегелем было замечено, что наличие в чувствах правовой, моральной, религиозной субстанции «не следует понимать в том смысле, будто правовое, нравственное и религиозное содержание необходимо принимает форму чувства» '. «Правовое содержание» конечно же претворяется и в иных формах, в том числе в соответствующих навыках и привычках.

В качестве правовых навыков выступают умения совершать требуемые правовым общением внешние действия (выбор надлежащего контрагента, заключение соглашения, обмен благами, получение причитающегося, возмещение ущерба и т. д.) как затверженные стереотипные приемы. Навыки в основном освобождают сознание индивида от необходимости всякий раз специально обдумывать способ регуляции таких действий и позволяют ему сосредоточиться преимущественно на осмыслении их общих целей, условий и средств выполнения, на контроле и оценке их результатов.

Правовая привычка — это устойчивая внутренняя потребность индивида в постоянном следовании относящимся к праву стандартам поведения. К разряду правовых можно причислить такие привычки, как соблюдение договоренностей, исполнение обещанного, оказание услуг за

' Гегель. Энциклопедия философских наук. М., 1977, т. 3, с. 318.

предоставленные услуги и т. д. В привычках откладывается и «прессуется» определенное фактическое знание индивидами права. Подобно правовым навыкам, правовые привычки по-своему облегчают и упрощают регулятивную роль практического правосознания. Степень развитости и распространенности правовых навыков и привычек в обществе — зримый и весомый показатель состояния его правовой культуры.

Правовые знания присутствуют как следствие и итог стихийной ориентации субъектов в сфере права в виде некоторого набора сведений, мнений, оценок, установок, образов обыденного сознания. Практическое правосознание всегда выступает как определенная форма именно обыденного сознания со всеми присущими ему характеристиками, свойствами, признаками.

Уместно обратить здесь внимание на одну важную черту практического правосознания. Субъекты, совершающий правовые акты, фактически поступающие соответственно правовым нормативам, сплошь и рядом не подозревают о том, что включились в сферу права, вступили в правовые отношения, не догадываются, что участвуют в правовом общении и т. д. Еще реже бывает им самим достоверно известно о том, что они являются обладателями некой суммы правовых знаний, носителями правового сознания.

Говоря о товаровладельцах, которые, обмениваясь товарами, приравнивают друг к другу определенные количества двух различных сортов товара и тем самым реализуют требования экономического закона стоимости, К. Маркс отмечал: «Они не сознают этого, но они это делают» '. Маркс первый заложил основы подлинно научного понимания социально-исторических, идеологических, психологических причин и механизмов того, что люди зачастую не осознают, не представляют себе общественные способы, социокультурные формы своей предметно-практической деятельности.

Кроме правосознания практического, прямо состыкованного с внешней, предметной деятельностью участвующих в правовом общении индивидов и являющегося ее неотъемлемым компонентом, есть правосознание, которое существует относительно независимо от такого типа деятельности. Это другая форма (другой уровень) правосознания — процесс и результат умственной деятельности, направленной на осмысление права, его границ и нормати-

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 84.

BOB, на уяснение способов и средств обращения с ним, на упорядочение и совершенствование знаний о праве.

Такая умственная деятельность своей ближайшей задачей имеет не регуляцию поступков, предметных действий, поведения людей в сфере права, а преобразование, изменение правового сознания, с тем чтобы оно (по содержанию и построению) соответствовало объективным параметрам права, правовым нормативам. Она включает анализ личного (и коллективного) опыта правового общения, наблюдения над системой правовых институтов и норм, обучение (самообучение) правовым навыкам и правовым знаниям и т. д.

Этой деятельностью занимаются люди, имеющие специальную юридическую подготовку,— теоретики, идеологи, педагоги. Они профессионально заняты в сфере духовного производства и с помощью соответствующих средств и процедур развивают юридическую науку, разрабатывают правовые дисциплины, дают научно-практические рекомендации законодательным и правоприменительным органам, идеологическим учреждениям. Такая деятельность позволяет полнее и точнее отразить в правосознании социальные потребности, притязания субъекта, существенно расширить и конкретизировать правовые знания, обогатить и углубить правовые навыки.

Выделение в правосознании различных слоев, уровней, форм не означает признания того, что стороны, части, признаки реального, живого правосознания изолированы друг от друга, не контактируют между собой. Напротив, все составляющие правосознание элементы внутренне связаны. Непрерывно взаимодействуя, они разнообразно сочетаются, проникают друг в друга.

Не разделяет глухая стена и те уровни правосознания, которые соотносятся с двумя основными видами человеческой деятельности: предметно-практической и собственно интеллектуальной, умственной. Взять хотя бы так называемые обыденные представления о праве. Детища и спутники по преимуществу практического правосознания, они то и дело воспроизводятся в процессе умственной, духовной деятельности, имеющей целью углубленное осмысление права. Даже в научно-теоретических конструкциях правоведения можно встретиться с ними или обнаружить их следы.

Памятуя об известной условности демаркационной линии, проходящей между этими формами (уровнями) правосознания, нельзя, однако, ставить под сомнение само на-

личие такой линии. Игнорировать ее — значит в принципе отождествить предметно-практическую и умственную деятельность.

Будучи сложным по своей структуре, правосознание вместе с тем и многофункционально с точки зрения выполняемых им ролей. В советской юридической литературе преобладает опирающийся на современные научные данные о функциональных характеристиках сознания взгляд, что правосознанию в целом присущи три основные функции: познавательная, оценочная и регулятивная1. Такой взгляд вполне может послужить отправным пунктом при анализе функций правосознания.

Взятое само по себе правосознание не познает, не оценивает, не регулирует. Посредством правосознания регуляцию, оценку, познание осуществляют сами индивиды, сами субъекты, включенные в систему многообразных общественных связей.

Реализующееся в правосознании познание права есть социально обусловленная, исторически развивающаяся деятельность отражения людьми этого важного института общества.

Право познается людьми прежде всего в результате практического пользования им, благодаря прямому участию индивидов в правовых отношениях. Объектом отражения оно выступает через своего непременного посредника — комплекс устанавливаемых органами власти общеобязательных норм поведения. Эти нормы (законы) фиксируют, что именно и как в праве официально признается, закрепляется и охраняется. В качестве объекта познавательной деятельности право предстает и в совокупности накопленных обществом знаний о нем, которые так или иначе приходится усваивать людям.

В процессе познания и понимания права при наличии определенных социально-исторических и духовных предпосылок возможно появление у субъекта ложного правового сознания, юридических иллюзий. Применительно к условиям капитализма механизм возникновения этих ил-

' См.; Личность и уважение к закону. Социологический аспект. М., 1979, с. 17—19; Эффективность правовых норм. М., 1980, с. 131. Предлагается и более дробная функциональная модель правосознания, в которой выделяются пять его функций: когнитивная, идеологическая, нормативно-прогностическая, правового моделирования и регулятивная (см.: Щегорцев В. А. Социология правосознания. М., 1981, с. 31—34). Но эта дифференциация функций правосознания лишь детализирует чаще используемую трехсоставнуюих схему.

люзий раскрыл К. Маркс. Он показал, что уже сама объективная природа права, служащего формой выражения других общественных отношений (экономических, политических и пр.), способна скрадывать их подлинный характер и провоцировать сознание, бессильное проникнуть за оболочку права, воспринимать эти отношения лишь в качестве связей равных, независимых друг от друга партнеров, обменивающихся эквивалентными предоставлениями-получениями. Яркий образчик подобного восприятия — правовые взгляды тех агентов капиталистического производства, которые расценивают отношения эксплуатации труда капиталом преимущественно сквозь призму юридической сделки купли-продажи рабочей силы. «На этой форме проявления, скрывающей истинное отношение и создающей видимость отношения прямо противоположного, покоятся все правовые представления как рабочего, так и капиталиста, все мистификации капиталистического способа производства, все порождаемые им иллюзии свободы...»1

Юридические мистификации в буржуазном обществе не сводятся только к тому, что о сути различных общественных отношений судят исключительно по их правовой форме. Они заключаются также в подходе к праву как к первичному, основополагающему фактору жизни общества и в вытекающем из этого убеждении, будто реальные пороки социального строя можно устранить посредством изменения правовых отношений и регламентирующего их законодательства. На этом идеалистическом постулате зиждется классическое «юридическое мировоззрение» буржуазии2.

Субъекты, познающие право, отличаются друг от друга классовой принадлежностью, социальными позициями и ролями, профессией и общеобразовательной подготовкой, имущественным положением, этническими признаками, мировоззренческой платформой, непосредственно решаемыми жизненными задачами и т. д. и т. п. Отсюда чрезвычайный разброс конкретных приемов и процедур, объемов и уровней познания права у разных субъектов (индивидов, групп, классов). И это естественно для состояния познания права в обществе в целом. Но никак нельзя признать нормальным то, что все еще слабо научно-теоретически разработаны такие смежные категории, как «осознание права», «глубина и полнота отражения права», «знание права», «правопонимание» и др., что не может не влиять

' Маркс К., Энгельс ф Соч., т. 23, с. 550. 2 См. IBM же, т. 21, с. 495—514.

отрицательно на исследование познавательной функции правосознания.

Оценочная функция правосознания осуществляется в первую очередь при помощи системы аксиологических категорий («благо», «добро», «польза», «выгода», «вред», «зло» и т. п.). В зависимости от того, отвечают или противоречат требования и возможности, заключенные в праве, положению, интересам и целям оценивающего субъекта, он позитивно либо негативно воспринимает право как таковое, соответствующие его аспекты, части, формы.

Оценка права предполагает его знание '. Разумеется, не в том наивном смысле, будто сперва появляются правовые знания, сведения о праве, а потом над ними надстраивается оценка. С самого начала она «обременена» знанием. От полноты и глубины правовых знаний, которыми располагает субъект, зависит степень точности производимой им оценки права. Но в свою очередь и отношение к праву, его оценка во многом обусловливают качество и объем тех правовых знаний, которые оказываются в распоряжении у субъекта.

Таким образом, познавательная и оценочная функции правосознания находятся в неразрывном единстве. Органически с ними связана иих дополняет регулятивная функция правосознания. Она сводится, во-первых, к переработке информации об объективных признаках права, а также его оценок в знание-предписание, в программу деятельности и, во-вторых, к материализации, воплощению этого знания в конкретные поступки, действия, правозначащие либо относящиеся к праву. Люди сознательно регулируют не только свое правовое поведение. Посредством правосознания регулируются их потребности, позиции, отношения в области права.

К числу ключевых психологических факторов, участвующих в процессе формирования правовых знаний в качестве программ практической правовой деятельности, принадлежит целеполагание. Не что иное, как постановка целей, преобразует знания и оценки права в идеальный план внешней деятельности, который мотивирует ее, расчленяет на соответствующие этапы, подбирает подобающие ей средства и предваряет ее практический результат2.

1 Оценка права в определенном смысле тоже знание, а именно знание субъектом необходимости и пользы либо ненужности и вреда для себя нормативов и институтов права.

2 См.: Юдин Э. Г. Системный подход и принцип деятельности. М., 1978, с. 348-349.

Серьезное влияние на целеполагание оказывает образ права, охватывающий представления и знания о праве'. Познавательные образы (в их числе и образы права) становятся активно действующими — вместе с тем доступными наблюдению, изучению — благодаря обретению языковой оболочки, выражению в определенной системе языковых знаков. Здесь выявляется стык, в котором возможно (и насущно необходимо) подключение к анализу правосознания теоретического аппарата и методов лингвистики и семиотики.

Важную роль в механизме реализации регулятивной функции правосознания выполняет самосознание субъекта как участника правового общения. Если познавательная и оценочная функции правосознания устремлены на право, которое выступает в качестве особой, вне субъекта утвердившейся социокультурной формы, то самосознание обращено к внутреннему миру индивида. Оно суть осознание, оценка, контроль участником правового общения своего положения, действий и их последствий в этой сфере социальной жизни. «Ведущее место в самосознании,— пишет А. Г. Спиркин,— занимает осознание требований общества к личности, своего общественного долга и смысла жизни, ответственности за порученное дело перед коллективом, классом, нацией, родиной и, наконец, перед всем человечеством» 2. С этим тезисом нужно согласиться, уточнив только, что он характеризует самосознание главным образом личности социалистического типа, обладающей высокоразвитой гражданственностью, широким историческим кругозором и т. д.

Один из решающих показателей эффективности регулятивной функции правосознания — достигаемый с ее помощью уровень (масштабы, основательность и прочность) регуляции правовой деятельности субъекта, его позиций и отношений в области права. Эта эффективность обусловлена тем, как осуществляются остальные функции правосознания и как они (все три, вместе взятые) скоординированы между собой. Разумеется, здесь важны не только указанные моменты. При одинаковых социально-экономических, политических, историко-культурных условиях правосознание будет осуществлять свои функции, надо пола-

' Подробнее см.: Казимирчук В. П., Швыдак Н. Г. Регулятивная функция образа права.— В кп.: Конституция СССР и дальнейшее развитие государствоведения и теории права, с. 96—97; Боботов С. В. Буржуазная социология права. М., 1978, с. 112—114.

2 Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. М., 1972, с. 147.

гать, тем успешнее, чем более оно свободно от всевозможных суеверий и фетишистских иллюзий, чем теснее и слаженнее взаимодействует с сознанием политическим, нравственным, с идеями, взглядами мировоззренческо-философскими и т. д.

Ближе всего, пожалуй, правосознание стоит к сознанию политическому и нравственному. Его неразрывная связь (но отнюдь не тождество!) с сознанием политическим проистекает из того очевидного факта, что в классовом обществе государственность (центральный институт политики) играет первостепенную роль в судьбах права и создает массу зон, где право и политика, пересекаясь, органически сочетаются. Отсюда вытекают такие общие для правового и политического сознания политико-юридические понятия, как «законное», «преступное», «порядок», «правомочие», «обязанность», «компетенция» и т. п. Важно, однако, четко представлять себе границы использования категорий правового сознания для характеристики политических установлений и, наоборот, политического языка для объяснения отдельных проявлений права. Сфера права зиждется на иных принципах, нежели область политики. В частности, «первоклеточка» всей правовой сферы — отношение права, а области политики — так называемое публично-властное отношение, сердцевиной которого выступает связка «повеление — подчинение». В классово-антагонистическом обществе такое отношение образуется внутри и по поводу государственности, складываясь как зависимость между властвующими и подвластными. Употребление в науке, пропаганде, преподавании терминов «политико-юридические взгляды», «политико-правовая идеология» и т. п. уместно и целесообразно. Но при том условии, что не теряется из виду различие правового и политического сознания.

В процессах взаимовлияния, которые постоянно сопутствуют функционированию этих двух форм общественного сознания, случаются моменты, когда одна из них оказывается превалирующей. Так было, например, в XVII— XVIII веках в Западной Европе, когда юридическое мировоззрение задавало тон политическому мышлению молодой еще буржуазии и шедших вместе с ней социальных групп. Периоды совершения революционных переворотов обычно характеризует доминирование политического сознания. Впрочем, правовое сознание всегда предстает в той мере политизированным, в какой бытие права по необходимости опосредствуется государственностью, диалекти-

кой политических взаимоотношений классов. Контекст таких отношений отражен в формуле, ставшей хрестоматийной: «...все юридическое в основе своей имеет политическую природу...» '.

Издавна и прочно связано правовое сознание с сознанием нравственным (моральным). Как части общего социального механизма ценностно-нормативной регуляции, они ориентированы на поддержание должного (для данной исторической эпохи) порядка взаимоотношений между людьми, а также допустимых возможностей самореализации личности. Правовые взгляды, как и нравственные воззрения, большей частью нормативно-предписательны и оценочны по своему характеру.

Обе названные формы сознания пользуются категориями «справедливость», «свобода», «достоинство личности», «долг» и др. Нравственного значения преисполнены многие слагаемые развитого правосознания. Вот лишь некоторые из них: уверенность в том, что только свобода всех людей есть единственная надежная гарантия свободы каждого; уважение достоинства других лиц, выступающих в качестве равных участников правового общения; чувство личной ответственности за поступки и убеждение в важности исполнения человеком лежащих на нем обязанностей; понимание того, что соблюдение соглашений, слова, которое было дано, принятых обязательств есть элементарное условие нормального сосуществования людей в рамках общества.

Вместе с тем правовое сознание отличается от нравственного уже по ближайшим объективным источникам и целям. Если нравственные воззрения рождаются в межчеловеческих отношениях, где перед индивидом встает главным образом проблема выбора между «добром» и «злом», правосознание возникает, как уже отмечалось, в социальном взаимодействии иного рода, связано с необходимостью удовлетворения конкретно-специфических потребностей людей в первую очередь в регулировании актов поведения, внешних действий человека (групп лиц, общностей и т. д.), совершаемых по параметрам права. Нравственное сознание тоже включено в поведение, но не в меньшей степени оно обращено в сторону внутренней мотивации деятельности людей, к субъективному миру человека. Поэтому в нем есть понятия, отсутствующие в правосознании (например, милосердие, дружелюбие, искренность, скромность, само-

' Маркс К; Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 635.

отверженность, лицемерие, подлость, угодничество и т. п.). Диапазон использования моральных оценок гораздо шире, чем оценок правовых. «Правосознание ограничивает свои оценки правовой сферой... Сфера действия моральной оценки значительно шире: ей могут подвергаться как поступки людей, так и установившиеся в той или иной среде привычки, правила, государственные учреждения и правовые нормы. Если все правовые отношения могут подлежать моральной оценке, то моральные отношения зачастую не могут быть оценены в правовых категориях» 1.

С философией правовое сознание взаимодействует тогда, когда поднимается на уровень исследования вопросов, касающихся происхождения и назначения права, его оснований и социального статуса, соотношения права, личности и государства, связей права со свободой, справедливостью, логики развития и судеб права. Круг перечисленных и аналогичных им вопросов составляет предмет системы общетеоретического знания, располагающейся на границе философии и правоведения.

Проблемы, которые относятся к этой «пограничной» системе знания, рассматриваются специфически философскими методами и средствами под углом зрения определенных мировоззренческих установок, в русле тех или иных философских направлений (теологические и светские трактовки права, их иррационалистические и рационалистические версии, диалектический и метафизический подходы к праву, разнообразные идеалистические и материалистические варианты его объяснения). Последовательно научной философской платформой для постижения фундаментальных, общетеоретических проблем права является диалектический и исторический материализм.

Свойственную философскому знанию ориентацию на осмысление комплекса кардинальных проблем права как такового, права как института классового общества дополняют уникальные объяснительные возможности философии, благодаря чему она оказывается способной синтезировать весь совокупный всемирно-исторический опыт существования права и с высоты этого опыта оценивать и судить различные конкретные типы, виды права. Отсюда следует, что резонно и обращение правосознания к философии и философское (внеюридическое), теоретико-миро-

' Лукагиева Е. А. Социалистическое правосознание и законность. М., 1973, с. 80.

воззренческое рассмотрение основоположений права'. Такое рассмотрение более соответствует характеру этой проблематики, чем частнонаучные методы и понятийный аппарат отраслевых юридических дисциплин.

Типы правосознания

Правосознание имеет сложную структуру, множество внутренних расчленений. Уже отмечалась его дифференциация, в основу которой клались различия между предметно-практической и собственно умственной деятельностью в сфере права. Кроме такого расчленения правосознание можно дифференцировать: соответственно самому предметному общественно-историческому его содержанию;

конкретным социальным носителям этого содержания (индивид, группа, класс, общество и т. д.); его психическим носителям-процессам (эмотивные, интеллектуальные и др.). Высвеченные стороны, грани структуры правосознания являются вместе с тем критериями, которые позволяют осуществить его типизацию.

В марксистско-ленинских исследованиях в качестве общественно-исторического ядра правосознания выделяется признак классовости, отражающий как классовую природу самого права, так и восприятие, оценки и использование права общественными субъектами под углом зрения своих социально-экономических, политических, духовно-культурных классовых потребностей и интересов. П. И. Стучка писал, что классовое правосознание — часть «всего общего классового сознания: оно уже последнего и относится к закреплению, поддержке, охране классового интереса или целой системы этих интересов» 2.

Ориентируясь на отмеченный признак, различают правосознание рабовладельцев, феодалов, крестьян, пролетариата, буржуазии, рабочего класса социалистического общества и др. Правосознание класса, в свою очередь, не является монолитным. Границы его расслоения суть линии внутриклассовой дифференциации. С учетом все того же признака классовости группируются классово-однородные типы правосознания, так сказать, «сквозные»: правосознание эксплуататорских классов и классов эксплуати-

' См.: Желтова В. П., Дробницкий О. Г. Философия и правосознание.— В кн.: Философия и ценностные формы создания. М, 1978, с. 188-190.

2 Стучка П. И. 13 лет борьбы за революционно-марксистскую теорию права, М., 1931, с. 88,

руемых, господствующих в обществе классов и классов подчиненных, угнетаемых, испытывающих на себе в классово-антагонистических формациях тяжкое бремя классового господства.

Тип классовости обусловливает социальный тип общественно-исторического содержания правосознания. На основе признака классовости и в зависимости от него складывается еще ряд модификаций этого содержания. В частности, правосознания рабовладельческого, феодального, капиталистического и социалистического общества. Разумеется, на досоциалистической стадии истории правосознание формации не было (и не могло быть) однородным в классовом отношении. Но этот факт вовсе не отменяет существования общего для определенной досоциалистической формации правосознания и отнюдь не противоречит диа-лектико-материалистическому пониманию явлений общественной жизни. Уместно в данной связи привести следующее методологически важное разъяснение К. Маркса: «Весь грубиянский характер «здравого человеческого смысла», который черпает из «гущи жизни» и не калечит своих естественных наклонностей никакими философскими или другими научными занятиями, сказывается в том, что там, где ему удается заметить различие, он не видит единства, а там, где он видит единство, он не замечает различиям \.

Есть модификации общественно-исторического содержания правосознания, которые оказываются значимыми сразу для нескольких формаций (располагающихся, правда, в одних временных рамках). Примером может служить «современное правосознание». В ряде существенных своих моментов оно культивируется (хотя и весьма различно) социалистическим и буржуазным обществами, культивируется и в тех странах, где социальное развитие пока еще не завершилось консолидацией одной из этих двух общественно-политических систем. О смысле и конкретных чертах «современного правосознания» правомерно судить в первую очередь по таким официальным документам, как Устав ООН, Международные пакты о гражданских и политических правах, об экономических, социальных и культурных правах, Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинки, 1975 г.).

В процессе поступательного движения общества исторически изменчивыми (даже в пределах одного социального качества) оказываются как предметное содержание, так и функция правосознания соответствующего класса. При-

' Маркс К; Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 299,

мером может служить судьба буржуазного правосознания. Насыщенное первоначально революционными потенциями и сыгравшее в XVII—XVIII веках революционную роль, в XIX и особенно в XX столетии оно претерпело метаморфозы регрессивного характера и выступает ныне в основном и почти повсеместно как консервативно-охранительная сила.

Принципиально иным является правосознание пролетарских масс. Разумеется, не в том плане, будто его содержание дано раз и навсегда и тем самым выключено из процесса общественного развития. Будучи органически связано с выполнением рабочим классом его всемирно-исторической миссии, оно неизменно играет прогрессивную социальную роль и развивается по восходящей линии.

Типизацию правосознания по критерию классовости дополняет его типизация по конкретным носителям-субъектам (общество, общественные группы, индивид). Сопряженное с каждым из них правосознание социально по своему происхождению, предметному содержанию, способам выражения и реализации.

В правосознании общества мысленно представлен тип правового общения, вырастающий из исторически определенной системы экономических отношений (отношений производства, распределения, обмена, потребления), соответствующий ей и действующий в масштабах всего данного общества, то есть практикуемый так или иначе всеми его членами. Правосознание общества отражает «правовую природу вещей», принципы и схемы правового общения, которые вызревают и утверждаются в социальной жизни независимо от чьих-либо субъективных намерений и желаний. Поэтому этот тип правосознания есть объективно-мыслительное выражение реального процесса совершающейся в обществе правовой деятельности.

Статус, которым обладает правосознание общества, не означает, что оно возникает и существует где-то помимо и вне правового сознания конкретных индивидов и общественных групп. Он означает лишь, что правосознание общества не есть арифметическая сумма всех имеющихся в этом обществе индивидуальных и групповых правосознании. Взаимосвязи правосознания общества и правосознания общественных групп и индивидов сложны. В целом они раскрываются с позиций диалектики общего, особенного и единичного.

Хотя правосознание общества не тождественно правосознанию каждого из составляющих это общество классов,

общий социально-классовый тон ему задает и в нем доминирует правовая мысль господствующего (руководящего) класса. Закономерно, что «класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть вместе с тем и его господствующая духовная сила» '.

С групповым и индивидуальным правосознанием правовое сознание общества находится в отношениях взаимозависимости. Вместе с тем, будучи «особой, внутри себя организованной действительностью», оно по отношению к ним выступает в качестве внешней формыих детерминации. С требованиями и ограничениями, которые в нем содержатся, индивидам и группам приходится считаться столь же серьезно, сколь серьезно вынуждены они считаться со своими потребностями, интересами, положением2. Другими словами, правовое сознание общества нормативно. Не надо лишь смешивать эту нормативность с нормативной и регулирующей силой законодательства в широком смысле, то есть тех официальных общеобязательных правил поведения, которые санкционируются и обеспечиваются аппаратом государства.

Общество являет собой систему определенных социальных групп — совокупностей людей, имеющих некоторые общие им всем объективно существующие характеристики и свойства (классы, этнические, демографические и другие общности, политические объединения, разного рода ассоциации и коллективы). Поскольку та или иная социальная группа включена в состав общества, в ее правовом сознании всегда присутствуют оценки, императивы, схемы правосознания общества. Но наряду с ними в правосознании общественной группы есть и собственно групповые установки, критерии, стандарты. Они — продукт особого места данной группы в системе общества, ее специфической деятельности, преследуемых в ней групповых целей, используемых средств и т. д.

Своеобразие правовому сознанию этнической группы придают социокультурные традиции и национально-психические особенности. Чем они самобытней и устойчивей, тем резче отличие правосознания одной этнической группы от другой. Сравним для примера правосознание англичан с правосознанием китайцев. Согласно наблюдениям В. Овчинникова, «высокий уровень правосознания можно

' Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений, с. 59.

2 См.: Ильенков Э. В. Проблема идеального.— Вопросы философии, 1979, № 6, с. 138—139.

считать характерной чертой всех слоев британского общества». Понятие общеобязательности социальных норм, правил и понятие своих прав англичане воспринимают как некое нерасторжимое целое. Английское национальное качество—«обостренное сознание собственных прав...». Англичане убеждены, что «законы существуют как для того, чтобы держать в узде недисциплинированную часть населения, так и для того, чтобы люди могли опираться на них в случае несправедливости властей» 1. Что же касается традиционно мыслящих китайцев, то по укоренившимся в их правосознании конфуцианским представлениям право вовсе не является ни необходимой, ни даже нормальной основой разумно организованного общества. Скорее, напротив, право рассматривалось как признак несовершенного, дурно устроенного общества2. В старом Китае преобладало мнение, что закон не следует доводить до сведения заинтересованных лиц, дабы не развивать в них чувство обладания правами. Неудивительно поэтому, что в Китае не знали понятия «субъективное право». Законоположения в сознании китайцев воспринимались всего лишь как орудия стоящей над ними власти.

На правосознании групп верующих отчетливо отражается комплекс объединяющих их религиозных взглядов, ритуалов, организационных связей. Суть религиозно настроенного правосознания — принятие трансцендентного, сверхъестественного начала (бога) за источник возникновения, действий и авторитета права.

Помимо правосознания классов, этнических, демографических и конфессиональных общностей к социально-групповому правосознанию относят правосознание всевозможных профессиональных групп: должностных лиц, инженерно-технического персонала, учителей, врачей и т. д. Отличительные черты правосознания профессиональной группы производны от ее места в системе общественного разделения труда, профиля специальной подготовки ее членов, ее служебной компетенции и роли.

Общественные группы — ближайшая социальная среда, в условиях которой непосредственно формируется и развертывается субъективный мир индивида, в том числе его собственное правосознание. Разумеется, это не исключает важной, определяющей роли правового сознания общества в становлении и бытии индивидуального правосознания,

' Овчинников В. Корни дуба.— Новый мир, 1979, № 4, с, 245,248.

2 См.: Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1967, с. 455.

которое принадлежит субъективному миру индивида как общественного существа.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: