Формы общественного сознания

Понимание того, что общественное сознание есть осознанное бытие, что оно порождается, вырабатывается обществом в целом и неотделимо от многогранной деятельности людей, подводит к выводу, что это сложное по со-

ставу и структуре общественное явление, выполняющее многочисленные и разнообразные функции. Если исходить из того, что «руководящей и организующей душой» любого объекта является его «назначение» ', то общественная природа сознания может быть выявлена путем раскрытия его социальной функции в процессе саморазвития общества. Предполагается, что логическое при этом совпадает с историческим, а процесс возникновения и развития сознания рассматривается как становление и реализация важнейшей способности совокупной общественной деятельности людей.

Принцип историзма и структурно-функциональный анализ сознания в социально-философской теории марксизма органически взаимосвязаны. Так, характеристика процесса возникновения и развития общественного сознания проливает свет на многие его особенности и закономерности, которые отнюдь не заданы изначально, а когда-то появились и проявились, самоутверждались и претерпевали существенные изменения. Вне истории взаимоотношений общественного бытия и общественного сознания нельзя понять ни социальную природу сознания, ни сам факт появления его конкретных форм — нравственности, религии, искусства, философии и др. Столь же несомненно и значение функционального анализа общественного сознания, в котором оно предстает как некое целостное образование и система. Рассматривая сознание как подсистему и функцию самой общественной жизни, мы обращаемся к наиболее развитым формам общественного сознания и благодаря этому получаем возможность правильно представить и оценить все его предшествующие исторические формы и стадии развития.

В необходимости такого подхода убеждают, в частности, попытки представить обыденное сознание в качестве исторически изначальной формы общественного сознания2. При таком подходе получается, что на ранних ступенях развития человеческого общества сознание всецело было тем, что мы называем сейчас обыденным сознанием. Исходя из того, что обыденное сознание является «выражением эмпирических форм проявления общественных отношений»3, и делается вывод о его «первичности». Но понятие «обыденное сознание» вполне исторично и имеет

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 40, с. 276.

2 См., например: Чагин Б. А. Структура и закономерности общественного сознания. Л., 1982, с. 35.

3 Общество и сознание. М., 1984, с. 171.

смысл лишь в сопряжении с теоретической формой сознания (по другому критерию — через противопоставление сознанию, вырабатываемому профессионалами), возникающей, как известно, лишь на определенной ступени развития общественного сознания. Дело здесь не в нарушении формально-логической процедуры применения понятия (хотя и этой стороной тоже нельзя пренебрегать в научной практике), а в неразработанности вопроса о происхождении сознания, о его форме и функциях на начальных этапах становления человечества.

В нашей философской литературе можно встретиться с характеристикой первобытнообщинной формации, переходов от одной исторической стадии процесса формирования и развития человеческого рода к другой даже без упоминания того, что происходит в сознании и с сознанием первобытного человека '. Между тем именно переход от «стадного сознания» к сознанию общественно развитого («разумного») человека, возникновение первобытной морали, искусства, публично-правовых представлений и т. д. означает становление общественного сознания в собственном смысле слова. Ибо происходит вычленение и отделение «непосредственного сознания», органически и напрямую связанного с жизнедеятельностью человека, и каким-то образом социально организованного, «обобщенного» сознания, надындивидуального по своей природе. Таково, по общепринятому мнению, мифологическое сознание как первая историческая форма и способ осознания природной и социальной действительности 2. Можно спорить о правомерности такого толкования мифологического сознания. Но будет явной натяжкой видеть в нем обыденное сознание, упуская из виду, что это специфическое общественное явление сложилось в процессе общественного разделения труда как результат «рассечения» духовной сферы после того, как она отделилась от материальной и обрела относительную самостоятельность. Обыденное сознание становится функцией общественного бытия в условиях разделения умственного и физического труда, когда на долю большинства агентов общественно-

' См., например, статью «Первобытнообщинная формация» в Философском энциклопедическом словаре (М., 1983) или характеристику «начала человеческой истории» в «Марксистско-ленинской теории исторического процесса» (М., 1981, раздел первый).

2 См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983, с. 377; Бондаренко Д. И. Основные этапы становления сознания. Логическое и историческое в генезисе сознания. Киев, 1979, гл. 2; Андреев И. Л. Происхождение человека и общества. М., 1982, с. 95.

го производства выпадает сугубо исполнительская функция, а производством идей, образов (идеального плана деятельности), выработкой представлений и норм начинают заниматься особые группы людей — «профессионалы» (попы, идеологи, ученые и др.).

Исходным пунктом социально-философского анализа обыденного сознания является характеристика его как составной части исторически развивающегося общественного сознания, осуществляющей в условиях общественного разделения труда только ей свойственные познавательные и социальные функции. Занимая определенную нишу в здании общественного сознания, обыденное сознание выполняет важную работу по «производству идеального» самими массами, непосредственными участниками общественного процесса производства. Содержание и значение этой работы (функции) вряд ли может быть определено посредством сопоставления обыденного сознания с теоретической формой освоения действительности. Не случайно при подобных сопоставлениях возникает вопрос, «куда отнести» обыденное сознание в структуре, выделяющей три уровня общественного сознания — психологический, идеологический и. научно-теоретический, и приходится решать схоластическую проблему — насколько обыденное сознание шире или уже общественной психологии.

Задача (и сложность) между тем состоит в раскрытии процесса исторического осознания общественного бытия, динамика которого в конечном счете обусловливает и складывающиеся в ходе духовного освоения действительности состав и структуру общественного сознания. Ведь ни одна из его конкретных форм не возникает беспричинно и в заранее заданном виде. Вывести ту или иную конкретную форму, тот или иной уровень сознания из реального хода вещей, из действительной человеческой истории не значит свести сущность сознания или любой из его конкретных форм к отражению определенной социально-экономической реальности. Поэтому перед исследователями с необходимостью встает допрос о форме и путях образования политических, правовых, моральных и прочих идеологических представлений и идей.

Однажды возникнув, общественное сознание обладает уже относительной самостоятельностью, имеет свои особенности и вырабатывает свои законы. Но чтобы понять эти законы, определить место и роль сознания в человеческой жизнедеятельности, необходимо проникнуть в зако-

номерности реального процесса жизни, определяющие отражение действительности, производства идеального. Тем самым будет реализован конкретно-исторический подход к общественному сознанию как явлению определенной эпохи и общества. Таково первое, отправное требование социально-философского анализа сознания и его форм.

Другое условие связано с освоением богатства и сложности самой структуры общественного сознания, которую советское обществоведение стало активно изучать с начала 60-х годов (работы Г. М. Гака, В. Ж. Келле, М. Я. Ковальзона, Б. Ф. Поршнева, В. А. Ядова, А. К. Уледова, Б. А. Грушина, Б. А. Чагина и др.). Общественное сознание осмысливается, с одной стороны, как единство идеологии с наукой, с другой — как единство идеологии и общественной психологии. В процессе дальнейшей разработки проблемы обе эти версии соединятся, образовав синтез трех компонентов. Полученные в ходе исследования результаты и выводы — о соотношении общественного и индивидуального сознания; о взаимосвязи идеологии с другими сторонами (аспектами) общественного сознания и прежде всего с наукой и социальной психологией; о различии между научно-теоретическим и обыденным («практическим») сознанием; о недостаточности гносеологического критерия «истинности и ложности» сознания для объяснения факта возникновения и осуществления столь разных форм идеального воспроизведения действительности, как наука и идеология, обыденное и теоретическое сознание и др.— вошли в научное обращение и обусловили появление всевозможных версий структурирования общественного сознания.

Эти версии выдвигаются и оспариваются в рамках признания «двуединой» природы общественного сознания. Гносеологическую сторону представляют обыденное и теоретическое сознание (по уровню отражения) и формы — политическое и правовое сознание, мораль, религия, искусство и т. д., а социологическую сторону такие элементы и компоненты, как знания, мнения, убеждения, нормы, символы, ценности (сознание делится по сферам — общественная психология, идеология, наука) '. Вместо понятия «форма общественного сознания» предлагают пользоваться понятиями «сфера» и «вид», которые,

' См.: Уледов А. К. Структура общественного сознания. М., 1968, с. 6; Так же. Общественная психология и идеология. М., 1985.

как считают некоторые исследователи, более точно выражают состав и сложность структуры общественного сознания, единство его социальной и познавательной функций. Ныне в философской литературе превалирует представление, что содержание любой из конкретных форм общественного сознания составляет единство трех сфер — идеологии, науки и общественной психологии. Периодически поднимается вопрос о составе общественного сознания. Так, если первоначально число форм ограничивалось пятью — наукой, философией, религией, искусством и нравственностью 1, то затем состав их пополняется политическим и правовым сознанием2. Если большинство авторов считают науку одной из форм общественного сознания, то некоторые, рассматривая ее как нечто присущее общественному сознанию в целом («пронизывающее» его), в «гносеологическом плане» не видят оснований для выделения ее в качестве особого вида или формы сознания. В последние годы в литературе отстаивается мысль об экономическом сознании как отдельной (специфической) форме общественного сознания 3.

Известный резон в вычленении экономической формы сознания, видимо, имеется, если учесть расширение возможностей и сферы деятельности общественных (внего-сударственных) форм и средств воздействия на производственную жизнь общества в понять такое вычленение как реакцию на динамику развития политического сознания, включая сдвиги и изменения в его содержании и функциях (в частности, заинтересованность в возникновении новых механизмов воздействия на производство, более соответствующих современным требованиям). Но этого довода все же недостаточно для того, чтобы прокламировать наличие «особой» экономической формы сознания. Ведь общество не менее, чем в экономическом мышлении, заинтересовано сегодня и в развитом социологическом мыщ-лении, и в психологической культуре, и в информацион-

' См.: Константинов Ф. В. Формы общественного сознания. М., 1951, с. 33.

2 См.: Келле В. Ж., Ковальам М. Я. Формы общественного сознания, с. 6; Нестеренко О. Г. Общественное сознание и его формы. М.,1959.

3 См., например: Николаева Л. В. Общественное сознание и его структура. М., 1977, с. 23—26; Бурдана А. Д. Общественное сознание как проблема диалектического и исторического материализма. М., 1979, с. 113; Фофанов В. П. Экономические отношения и экономическое сознание. Новосибирск, 1979; Попов В. Д. Экономическое сознание: сущность, формирование и роль в социалистическом обществе. М., 1981.

ном освоении действительности. Впрочем, тема «экономического сознания» сыграла свою стимулирующую роль в том отношении, что лишний раз подтвердила актуальность более глубокого осмысления взаимоотношений общественного бытия и общественного сознания, теперь уже применительно к вопросу его структуры и форм.

Фиксируя в самом общем виде сложившиеся к концу 70 — началу 80-х годов представления о структуре общественного сознания ', нельзя не отметить растущую потребность в критическом осмыслении и преодолении разного рода наслоений, создающих иллюзию решения проблемы. «Приращение» понятий и оснований деления сознания (по видам, по типам, по сферам, по состояниям и т. д.) не сделало наше представление о структуре и формах сознания более ясным.

Одно из препятствий методологического порядка связано, думается, как раз с утратой единого основания структурирования общественного сознания. Ведь одно дело признавать многоаспектность такого сложного явления, как общественное сознание, и другое — видеть в этом проявление его якобы плюралистической природы, отражение многоплановости самой его сущности. Так, в интерпретации А. И. Бурдиной она может быть охарактеризована по субъекту-носителю, объекту отражения, уровню отражения, истинности или ложности отражения, степени осознанности, степени соответствия общественному бытию, степени творческого выражения, по направленности и т. д. Автора такого «структурирования», состоящего из двенадцати критериев, не смущает, что марксово понимание сознания как «осознанного бытия» при этом расщепляется и становится всего лишь одним из «оснований расчленения», к тому же и не главным. Правда, в качестве отправного момента выдвигается «зависимость структуры общественного сознания от конкретно-исторической социально-классовой структуры общества»2, но этот момент не становится принципом раскрытия социальной, конкретно-исторической сущности сознания, формирования и изменения его структуры.

' О развитии взглядов советских исследователей на структуру общественного сознаниясм.: Чагин Б. А. Структура и закономерности общественного сознания. Л., 1982; Г р у шин Б. А. Структура и состав общественного сознания.— Социологические исследования, 1984, № 4.

2 См.: Бурдина А. И. Общественное сознание как проблема диалектического и исторического материализма, с. 113—114, 174.

Если сознание по природе своей «плюралистично», его единство и целостность невозможны, им просто не на чем держаться. Сугубо механистической процедурой предстает тогда членение сознания на конкретные формы, а их взаимосвязь и взаимодействие мыслятся по аналогии с диалектикой целого и части, всеобщего и единичного. Как будто сознание — это «вместилище» для конкретных форм, а формы нечто вроде сосудов, черпающих свое содержание из «общего котла». Всеобщее (общественное сознание) несет в себе закон рождения, функционирования и развития единичного (конкретных форм), а оно само образуется путем закрепления общественной практикой наиболее значимых, классово отбираемых идей и систем взглядов — политических, философских, моральных, эстетических и т. д. Однако логикой, продиктованной преувеличенным, разбухшим представлением об относительной самостоятельности сознания, нельзя объяснить распад некогда единого сознания на различные формы, а затем восстановление этого единства на совершенно иной социально-исторической основе; нельзя понять историю сознательности общественного процесса, как она проявляется в динамике идейного, мыслительного материала эпох и обществ, не нарушая при этом устойчивости форм сознания; нельзя раскрыть историчность, преходящий характер этих форм, поскольку их собственная «судьба» всецело зависит от разрешения коллизии между индивидуальным и общественным началами человеческой жизнедеятельности.

Марксисты исходят из признания историчности сознания и его форм, из определяющей роли общественного бытия в их саморазвитии. Трудность заключается в том, чтобы это признание сделать рабочим принципом анализа сознания и структурных отношений его форм.

Как ставят вопрос о сознании и его формах классики марксизма? Основанием всех изменений в сфере сознания, в том числе структурных, является диалектика материального и идеального в живой общественной практике индивидов. В этом смысле у всех форм сознания именно потому, что они суть порождения материального жизненного процесса, нет собственной истории и развития 1. Например, «действительная ограниченность» отношений древних общественно-производственных организмов, обу-

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений, с. 30.

словленная низким уровнем развития производительных сил, «отражается идеально в древних религиях, обожествляющих природу, в народных верованиях» 1. Такая форма бессознательно-художественной переработки действительности, как античная мифология, выросла на почве незрелых общественных отношений древнегреческого полиса, с наибольшей полнотой воплотившего «нормальное детство» человеческого общества 2.

Суть марксовой постановки вопроса о формах сознания, их возникновении и социальной функции заключается в том, чтобы вывести эти формы из реального хода вещей, из предметного мира деятельности индивидов, «из собственных форм существующей действительности развить истинную действительность как ее долженствование и конечную цель» 3. Что такое «формы общественного сознания»? Это способы, социально необходимые построения объективных мыслительных форм, вырабатываемые в ходе многообразной деятельности людей по преобразованию и изменению мира. Они фиксируют особенности содержания и формы протекания жизненного, социально-исторического процесса, представляя и характеризуя его общественную форму (всегда конкретную, исторически определенную). Это не что иное, как идеальные нормы, в которых нашли отражение и воплощение формы социальной связи и отношений людей. В масштабе всемирной истории это выявленные К. Марксом три формы связи индивидов: природно-личная, вещная и действительно социальная формы общности4. Применительно к исторически определенному обществу это способы присвоения сознания общественным человеком, или способы общественного самосознания. Они историчны по своему объективному содержанию, как историчны порождающие их общественные связи и отношения. Историчность эта характеризуется своеобразной диалектикой содержания и формы: процесс «беспрерывного изменения» идей — политических, правовых, религиозных, моральных, философских и т. д.— происходит в рамках сохраняющих устойчивость общих форм сознания — политики, права, философии, морали, религии, которые исчезнут лишь в будущем5.

В нашей литературе вопрос о генезисе, истории и ло-

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 89—90.

2 См. там же, т. 46, ч. I, с. 48.

3 Там же, т. 1, с. 380.

4 См. там же, т. 46, ч. I, с. 100-101.

5 См. там же, т. 4, с, 445—446.

гике развития этих форм (когда и почему та или иная форма, отделяясь от материального содержания деятельности людей, проделывает определенный путь развития;

что обусловливает и каков закон исторического самодвижения, изменения форм и превалирования одной из них над другими в данную эпоху) не получил сколько-нибудь обстоятельного ответа. Не разработана и проблема многообразия форм сознания. Дальше верного, но слишком общего объяснения его богатством самого предметного мира человеческой жизнедеятельности, требующего столь же богатого, многообразного идеального выражения и подтверждения, исследование, как правило, не продвигается. Только недавно начато исследование процесса «обособления» сознания и его форм, существенно повлиявшего на общественно-историческое развитие. Так, в определенных исторических условиях выделился особый вид (отрасль) общественного производства — производство духовное, в наше время ставшее влиятельной силой, с которой вынуждено самым серьезным образом считаться и материальное производство. Но как бы то ни было, а рассмотрение становления, функционирования и развития сознания в контексте истории, в жизнедеятельности общества в целом одновременно есть изучение структуры, функции, состава, форм общественного сознания.

Однажды возникнув, формы сознания образуют некую общую систему, внутри которой устанавливаются сложные и специфические отношения, заставляющие исследователя любой из форм сознания считаться с рамками «условий, которые предписываются самой данной областью...» '. Но и эти отношения в конечном счете определяются ролью форм сознания в человеческой деятельности, характером их связи с реальным жизненным процессом, что совершенно необходимо учитывать при их исследовании. Скажем, проблемы правосознания нельзя рассматривать «изнутри», без соотнесения их с состоянием и проблемами развития производственных отношений, «юридическим отражением» которых правосознание является; анализ нравственного сознания социалистического общества не будет плодотворным, если обходить реальную, «земную» его почву, ища истоки и причины возникающих морально-этических проблем где угодно, но только не в деятельности общественно-производственного организма; наблюдая отставание или отрыв искусства и литературы

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 37, с. 420.

от жизни, важно подняться до обсуждения фактически сложившихся отношений между обществом и эстетическим сознанием. Если же идеолог, теоретик, художник форму и содержание мыслительного процесса выводит «из чистого мышления — или из своего собственного, или из мышления своих предшественников» ', положительного эффекта от такой духовной деятельности, оторванной от реальной действительности, ждать не приходится.

Нередко исследователей «ослепляет» «видимость самостоятельной истории» форм сознания. И тогда чем-то вполне естественным, «нормальным» и даже неустранимым считается противоречие между материальной и духовной деятельностью, между материальным и духовным производством. Но «видимость самостоятельности» сознания — иллюзия совсем не беспочвенная. Она порождается исторической ситуацией, когда над мышлением каждого отдельного индивида довлеет определенная общественная форма — будь то религиозная, научная, художественная или любая другая2. Суть в том, что в условиях общественного разделения труда, реально существующих коллизий между общественным и индивидуальным формы сознания наделяются функцией выражать и представлять «всеобщее», общественный интерес, объединяя людей на идеологической основе.

Перед идеологами встает нелегкая задача — сохранить связь с реальной действительностью, выразив в систематизированном виде мысли конкретных, эмпирических индивидов, причем в их реальном, жизненно-практическом содержании, что придает мыслительной, идеологической связи общественное значение и ценность. Идеи становятся «материальной силой» именно потому, что они выражают интересы, запросы, чаяния и надежды самих масс. Дело не в самих по себе абстракциях, отвлеченностях, демонстрирующих мощь и глубину проникновения сознания в суть явлений и смысл событий. Важно, что за ними скрывается, насколько они содержательны, действительны по своему содержанию. Связь идеологии с думами и чаяниями людей в конечном счете определяется не позицией, устремлениями, намерениями и предпочтениями идеологов. Основанием для торжества объективного содержания деятельности по осознанию бытия менее всего может быть «какая-нибудь форма или какой-либо результат созна-

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 39, с. 83.

2 См.: Духовное производство. Социально-философский аспект проблемы духовной деятельности, с. 131.

ния»; не идея, а одно только «внешнее явление» может служить идеологу исходным пунктом анализа, суть которого будет состоять «в сравнении, сопоставлении и сличении факта не с идеей, а с другим фактом» '. Этот акцент крайне важен при обсуждении вопроса об исторической перспективе развития форм сознания.

Возникшие в процессе разделения человеческой деятельности на материальную и духовную «общие формы» сознания становятся для общественного человека преимущественной сферой производства его социальности. Формирование его личности, общественное воспитание немыслимы без комплекса идеологических воздействий — политического, нравственного, эстетического и т. д., целенаправленного и социально организованного. Это составляет прерогативу целой отрасли общественного производства — духовного производства, отвечающего за разработку и «внедрение» общественной формы человеческого сознания (и тем самым бытия) в соответствии с целями, интересами и потребностями данного общества. «Общие формы» сознания определяют и смысл жизни человека, и нормы поведения в обществе, и ценностные ориентиры деятельности, и многое другое. В будущем коммунистическом обществе, как отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», эти «общие формы» исчезнут вместе с отпадением нужды во внешних регулятивах человеческой жизнедеятельности и, соответственно, потребности в их теоретической разработке. Их место займет сознание свободной индивидуальности, формирующейся в условиях коммунистической общественной связи, или, скажем иначе, «вселенная» духа действительно самодеятельной личности.

В этом предположении нет ничего утопического, ибо оно вытекает из логики развития коммунистического переустройства мира, самой практики преобразования общественного бытия. Но прежде чем это произойдет и сознание обретет форму, адекватную его общественно-индивидуальной природе, оно еще много раз подтвердит свою безусловность, необходимость и жизненную силу действующих «общих форм».

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 20.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ

Философская традиция анализа политических идей, политического сознания как важнейшей составной части общественно-государственной жизни складывается уже со времен античности. Она возникла и сформировалась отнюдь не в результате чисто автономного движения общественной мысли, а явилась ответом на реальную социальную потребность — идеологически обосновать природу государства и государственной власти, возникших с расколом общества на антагонистические классы.

Каждый класс придавал и придает принципиальное значение проведению своей политической линии во всех сферах общественной жизнедеятельности, и среди этих сфер особое внимание всегда уделялось духовной жизни. Сила класса всегда измерялась не только его экономическим и политическим могуществом, но и степенью его идеологического влияния, характером воздействия на массовое сознание.

Роль и место политического сознания в социалистическом обществе определяются особенностями его жизнедеятельности, открытостью будущему. Социализм как общественная система может эффективно функционировать только на основе научного знания и сознательного творчества самих народных масс. Это определяет огромную роль человеческого фактора, политического сознания как в строительстве социализма, так и в его совершенствовании, движении к коммунизму.

Заинтересованность социалистического общества в постоянном развитии политического сознания своих граждан вполне понятна. Ведь уровень сознательности во многом определяет степень трудовой и общественной активности масс, характер их участия в осуществляемых преобразованиях. Потребность в живом творчестве, политической и трудовой активности особенно возрастает в переломные моменты общественной жизни, требующие критической оценки прошлого опыта, новых свежих идей, подходов к решению стоящих перед обществом задач.

В современном мире — мире глубокого революционного обновления, массовых освободительных движений, ост-

рейших социальных противоречий и глобальных проблем особенно актуализировались проблемы, связанные с политическим сознанием и политическими действиями различных государств, классов и партий.

Термоядерный век властно диктует необходимость нового политического мышления, поиска новых подходов к решению стоящих перед человечеством проблем. Любые попытки решать спорные вопросы с позиции силы, с помощью термоядерного оружия ставят под угрозу жизнь на планете — первооснову человеческой истории и цивилизации. В этих условиях, как было отмечено на XXVII съезде КПСС, мирное сосуществование систем должно стать законом межгосударственных отношений. Съезд указал на необходимость поисков путей более тесного и продуктивного сотрудничества со всеми политическими силами, которые озабочены судьбами мира на Земле, со всеми народами ради создания всеобъемлющей системы международной безопасности'.

Ныне в мире сталкиваются и действуют самые противоречивые экономические, социальные и политические тенденции, и вполне понятно, что они находят свое преломление в духовной жизни, в сфере сознания, которая все более политизируется. Идеологи того или иного класса не могут избежать, говоря ленинскими словами, «теоретических формулировок, соответствующих (непосредственно или косвенно, в прямом или обратном отражении) этим различным тенденциям» 2. В противостоянии и борьбе различных идеологий находят свое концентрированное выражение все основные противоречия современной эпохи — между трудом и капиталом, социализмом и капитализмом, силами мира, демократии, прогресса и силами войны и реакции.

Современная идеологическая ситуация в мире не является повторением предшествующих. Борьба идей приобретает новые повороты и аспекты, все более усложняется и проходит в наиболее острых формах. Чем более буржуазная идеология утрачивала чувство времени и истории, тем более она обращалась к клевете и лжи, избегая вести борьбу идей посредством открытого сопоставления взглядов. С одной стороны, это точный барометр падения влияния, слабости, а с другой — политической ак-

' См.: Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 13, 74.

2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 87.

типизации, которую было бы неправильно недооценивать в конкретно ситуационном плане.

Марксистско-ленинская идеология, обращаясь к массам, всегда опиралась на силу правды, содержащуюся в ее политических и философских идеях, нравственных нормах и социальных принципах. «И от этой правды,— указывал Ленин,— отклониться нельзя» 1.

Постоянное внимание к содержательной стороне идеологической деятельности, к развитию социалистического сознания масс — ленинская традиция КПСС. На апрельском и октябрьском (1985 г.) Пленумах ЦК КПСС, ставших важной вехой в подготовке к XXVII съезду партии, в Политическом докладе ЦК и новой редакции Программы КПСС вопросы развития политического сознания, совершенствования идеологической работы рассмотрены в широком социальном контексте, на основе всестороннего учета новых общественных явлений и обстоятельств, в неразрывной связи с коренными проблемами внутренней и международной политики.

Задача активизации политического сознания в нашем обществе, повышения действенной роли всех его сторон и аспектов в нынешних условиях диктуется прежде всего необходимостью ускорения социально-экономического развития страны. Решить эту задачу нельзя без самого широкого включения трудящихся во все общественные процессы, без активизации человеческого фактора, без развития демократии, социалистического самоуправления народа. Важно добиться «согласованного» действия всех общественных факторов — объективного и субъективного, экономического, политического, идейно-морального и культурно-духовного. Любой сбой в каждом из них скажется на общем ходе развития. В этом реальном контексте жизни особое значение приобретают политическая деятельность и политическое сознание, служащие доминантой всех других форм общественной жизнедеятельности. Необходима и синхронность развития политического сознания на всех его уровнях: государственном, связанном с принятием общеполитических решений, научно-теоретическом, где разрабатываются новые идеи, и массово-практическом, на котором идеи функционируют, реализуются в массовых практических действиях. Иначе говоря, речь идет о том, чтобы политические решения были своевременны, научно обоснованы и восприняты массовым сознанием как свое кровное дело. Это одна сторона проблемы.

' Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 252.

Другая — не менее важная — уловить, отразить в политических решениях, сформулировать на научно-теоретическом уровне все ценное, что рождает опыт миллионных масс, что содержится в массовом, практическом сознании, в сфере социальной психологии. Достаточно указать, что наша центральная политическая идея — идея Советов была найдена не «дедуктивным» путем, а рождена революционным творчеством масс и была своевременно схвачена теоретической мыслью, стала, таким образом, величайшей ценностью марксистско-ленинской теории, вошла в сознание миллионных масс трудящихся. Налицо классический пример того, как может развиваться политическая теория, политическая практика и массовое политическое сознание.

Есть и другие, не менее важные общественные потребности. Это и задачи политического воспитания подрастающих поколений, приобщение которых к ценностям социализма происходит в изменившихся общественных условиях, это и все более тесная взаимосвязь между политическим, нравственным, эстетическим воспитанием личности. Важно и то, что утверждение социалистических общественных отношений не избавляет общество от заботы о дальнейшем развитии социалистического сознания трудящихся в целом. Ибо само общественное сознание, прежде всего политическое, не статично; оно испытывает воздействие всей совокупности жизненных обстоятельств.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: