Смысл, таким образом, определяется более широким контекстом, чем значение. 10 глава

В наибольшей степени многогранность смысловой реальности нашла отражение в деятельностном подходе, где понятие смысла выступает в качестве одного из ключевых объяснительных понятий начиная с 1940-х годов. В рамках этого подхода был постепенно раз­работан целый ряд родственных понятий (личностный смысл, смыс­ловое образование, смысловая установка, смысловой конструкт и др.), в том числе понятия, дающие целостную характеристику смысловой реальности (смысловая сфера личности, динамическая смысловая система), сформулированы общие методологические и методические принципы изучения смысловых образований. Таким образом, на общем методологическом и теоретическом фундаменте

глава 1. Подходы к пониманию смысла

были разработаны достаточно дифференцированные представления о смысловой сфере личности.

Вместе с тем, разрабатывавшие эту проблематику авторы ос­тановились перед задачей интеграции разработанных ими пред­ставлений в единую общетеоретическую модель. В результате перед нами все еще достаточно пестрая и противоречивая картина. Чтобы свести все эти относительно независимые друг от друга, хоть и выросшие из единого корня представления в единую систему, необходимо прежде всего попытаться содержательно понять специ­фическую природу и онтологию смысловой реальности как реаль­ности особого рода. Этой характеристике посвящена следующая глава.

глава 2. Онтология смысла

Ибо духовную пищу доставляют ему не вещи, а узы, кото­рыми связаны вещи. Не бриллиант, но какие-то отношения между людьми и бриллиантом могут его напитать. И не песок, а какие-то отношения, которые устанавливаются между песком и племенами. Не слова в книге, но какие-то отношения, существующие в книге между словами и пред­ставляющие собою любовь, поэму и мудрость господню.

А. де Сент-Экзюпери

2.1. грани смысла: онтологический, феноменологический и деятельностный аспекты анализа смысловой реальности

Как мы отмечали во введении, задачей нашего исследования является интеграция представлений о смысле, наработанных в рус-ме разных теоретических подходов и проблемных контекстов, в еди­ную систему представлений, наполнение категории смысла новым содержанием и наделение ее новым методологическим статусом. Предпринятый нами обзор показал всю трудность этой задачи, вы-чывающую даже сомнения в ее принципиальной выполнимости. Смысл многолик, он поворачивается к исследователю (к разным исследователям) различными своими гранями, и разные его оп­ределения и описания оказываются противоречащими друг другу. В большинстве случаев авторы, использующие понятие смысла, как и производные от него понятия, не озадачиваются его (их) оп­ределением или же дают поверхностные, логически нестрогие определения (наподобие известного определения человека как дву­ногого существа без перьев), которые столь же легко опровергнуть. В.П.Зинченко (1983) справедливо характеризовал понятие смыс-иовых образований как абстракцию, не имеющую отчетливого он-1 ологического статуса.

Сравнительно полное описание и определение смысла вряд ли нозможно выразить одной фразой; как нам представляется, оно должно явиться основным итогом всей данной книги. В.П.Зинчен­ко усматривает причину трудности определения смысла в том, что

глава 2. Онтология смысла

он представляет собой главное измерение человеческого сознания и бытия (Зинченко, 1998, с. 99). Тем не менее, мы должны иметь предварительное определение понятия смысла и смысловой реаль­ности уже на данном этапе работы, поскольку «кто не имеет в каче­стве исходного определенное понятие, тому даже не дан объект» (Фейербах, 1967, с. 10).

В предыдущих главах мы проследили традиции использования понятия смысла в философии, других гуманитарных науках, зару­бежной и отечественной психологии, наиболее подробно изложив деятельностную трактовку смысла. На этой основе мы, во-первых, сформулировали предельно общее определение смысла как места и роли (назначения) в более общей структуре, во-вторых, констати­ровали многообразие форм, которые может принимать смысловая реальность, и в-третьих, обосновали адекватность концептуального аппарата деятельностного подхода в психологии для решения по­ставленной нами задачи.

Теперь нам предстоит совладать с разнообразием рассмотренных трактовок и дать обоснованную онтологическую характеристику смысла и смысловой реальности. Под онтологической характерис­тикой мы понимаем, вслед за современными философами (см. на­пример, Мотрошилова, 1967; Юдин Э.Г., 1978; Юдин Б.Г., 1986), место нашего объекта в той общей модели реальности, картине мира, которая является инструментом научного познания и осмыс­ления действительности. Философия XX века полностью преодоле­ла характерный для классической философии отрыв онтологии от гносеологии; поэтому, когда мы говорим о задаче построения он­тологии, мы имеем в виду, конечно же, не движение от познава­тельных конструкций к тому, как «на самом деле», а движение от феноменологии и поверхностно ухватываемых закономерностей к общей объяснительной концепции, которая сохраняет статус тео­ретической конструкции, но при этом увязывает представления о формах и закономерностях существования смысла с системой об­щепсихологических и даже еще шире, общеантропологических представлений.

Трудность задачи онтологической характеристики смысла нахо­дит отражение не только в разнообразии трактовок, но и в противо­речивости формулировок одних и тех же авторов. Так, А.Н.Леонтьев определяет смысл, смысловое отношение то как отношение между системой значимых для жизни воздействий, отношение абиотичес­ких факторов к биотическим (то есть как внешнюю, объективную реальность), то как субъективное отношение к предметному содер­жанию, отражающемуся в сознании (то есть как субъективную, пси­хическую реальность), то как отношение мотива деятельности к

2.1. грани смысла 109

цели действия (то есть как субъектную, не рефлексируемую в со­знании, но проявляющуюся в активности субъекта реальность). Пер­вая трактовка, в которой смысл выступает как «отношение того воздействия или ряда воздействий, то есть вообще предмета, на ко­торый направлена деятельность животного, к свойствам, отвечаю­щим определенной биологической необходимости» (Леонтьев А.Н., 1994, с. 97), была характерна для работ А.Н.Леонтьева, посвящен­ных проблемам эволюции психического и развития психики жи­вотных. Вторая трактовка личностного смысла как образующей сознания была связана в основном с психолого-педагогическим контекстом, с проблемой несовпадения объективного содержания сознания (знания), представленного в первую очередь значениями, и субъективного отношения к нему, или смысла (Леонтьев А.Н., 1983 а, с. 348 и далее). Наконец, третья трактовка смысла была свя­зана с проблематикой структуры и динамики деятельности. В этом контексте отношения между мотивами и целями действия рассмат­ривались как «психологически решающие», поскольку основное регулирующее влияние мотивов на протекание деятельности заклю­чается в том, что они сообщают личностный смысл целям и обсто­ятельствам деятельности, «оценивая» таким образом их жизненное значение для субъекта (Леонтьев А.Н., 1977, с. 150). Интересно, что хронологически все три контекста и все три трактовки развивались параллельно.

Разумеется, было бы неверно рассматривать эти три характери­стики личностного смысла, раскрывающие различные его грани, как три независимых и альтернативных определения этого понятия. Наоборот, понятие смысла воплощает принцип единства деятель­ности, сознания и личности, находясь на пересечении всех трех фундаментальных психологических категорий. Как указывает Ф.Е.-Василюк, смысл — «...пограничное образование, в нем сходятся сознание и бытие, идеальное и реальное, жизненные ценности и бытийные возможности их реализации» (Василюк, 1984, с. 129). Дей­ствительно, «деятельностная» характеристика личностного смысла как отношения мотива к цели означает, что любое целенаправлен­ное действие всегда — прямо или непрямо — направлено на реали­зацию того или иного мотива, и цель этого действия, отражающаяся в сознании, содержит «ссылку» на этот мотив, выступающую в форме личностно-смысловой окраски. «Субъективная» характерис­тика личностного смысла как пристрастной составляющей индиви­дуального сознания основана на представлении о том, что «... смысл порождается не значением, а жизнью» (Леонтьев А.Н., 1977, с. 279), то есть о том, что источником этой пристрастности является пред­метная деятельность субъекта в мире, реализующая его реальные

II

по

глава 2. Онтология смысла

жизненные отношения, в частности те отношения, о которых идет речь в третьей, «объективной» характеристике. Ведь именно дина­мизм жизненных отношений лежит в основе динамики самой лич­ности (см. Анцыферова, 1990).

Указанная мысль, которую можно было бы обозначить как идея бытийного опосредования (или мироопосредования ¹) смысловых об­разований, представляет собой расширенную интерпретацию уже получившего признание принципа деятельностного опосредствова­ния познавательных процессов и смысловых образований (см. Асмо-лов, 1986 б). Действительно, категория деятельности, как отмечал Ф.Е.Василюк (1984), представляет собой теоретическую абстракцию от целостной реальности жизни, подобно тому, как предмет пред­ставляет собой единицу мира, абстрагированную от его целостности. После плодотворного этапа изучения смысла в контексте деятельно­сти наступила пора расширить контекст рассмотрения и вернуться от абстракции деятельности к целостности жизни и жизненного мира. Только в этой концептуальной рамке представляется возможным найти продуктивное разрешение отмеченных нами противоречий в понимании смысла и пути решения поставленных нами задач. Пыта­ясь по-новому увидеть место и роль понятия смысла в становящейся новой, неклассической психологии, мы^неминуемо^выдвигаем на первый план анализа категорию жизненного мира, которая выступа­ет смыслозадающим контекстом для самого понятия смысла.

Не удивительно, что сложность и многомерность смысла долгое время оставалась незамеченной. Как правило, авторы видели и абсолютизировали лишь какую-то одну из граней смысла. Даже А.Н.Леонтьев, видевший смысл, как мы показали выше, по мень­шей мере под тремя разными углами зрения, не смог экспли­цировать собственные разночтения и прямо поставить задачу их интеграции в многомерном образе смысла, ограничившись сосуще­ствованием явно различных трактовок. Поэтому его взгляды нередко получают одностороннюю интерпретацию. Введенное им понятие личностного смысла трактуется порой просто как субъективное от­ражение некоторого объекта в индивидуальном сознании человека, в отличие от представления об этом объекте, сложившемся в опре­деленной социальной среде (см., например, Котик, 1985).

Такая поверхностная и односторонняя интерпретация законо­мерно приводит к обвинению концепции личностного смысла в субъективизме (Брушлинский, 1982). На самом деле данная интер­претация ухватывает лишь одну из граней личностного смысла, отнюдь не исчерпывающую этого понятия. Как мы стремимся пока-

Термин предложен в личной беседе А.Г.Асмоловым.

2.1. грани смысла

зать, принципиальное значение понятия смысла заключается как раз в том, что оно выводит объяснение за пределы индивидуально­го сознания, в плоскость реальной жизнедеятельности субъекта. Этим оно отличается, в частности, от понятия коннотативного значения (Ч.Осгуд, Дж.Диз и др.), замыкающего объяснение инди­видуальной окраски значений в рамках индивидуального сознания. Другими словами, это понятие отражает личностность человеческо­го сознания, укорененность его в реальных жизненных отношениях, в практике субъекта. «Личностный смысл — индивидуализирован­ное отражение действительного отношения личности к тем объек­там, ради которых развертывается ее деятельность, осознаваемое как "значение-для-меня" усваиваемых субъектом безличных зна­ний о мире...» (Личностный смысл, 1985, с 164).

Для того, чтобы рассмотреть и понять феномен смысла во всем многообразии его проявлений, мы воспользуемся димензиональ-ным методом, которым пользуется В. Франкл при демонстрации отношений между разными гранями или аспектами человеческого бытия (например, Frankl, 1985). Представим себе, говорит Франкл, учебник, на страницах которого изложены разные, несопостави­мые между собой теории, допустим, личности. Символически это можно изобразить в виде раскрытой книги, на одной странице которой нарисован квадрат, а на другой — круг. Между ними труд­но найти связь — ведь задача на квадратуру круга, как известно, нерешаема. Но возьмем эту книгу, продолжает Франкл, и размес­тим эти страницы под прямым углом друг к другу, так, чтобы они лежали на двух перпендикулярных плоскостях, пересекающихся в районе корешка книги. Тогда можно без труда вообразить трехмер­ную фигуру, проекция которой на одну плоскость (страницу) об­разует круг, а проекция на другую, ей перпендикулярную, образует квадрат. Этой фигурой будет цилиндр с высотой, равной диаметру основания. Задача, таким образом, решается, если построить об-щее пространство разных определений и увидеть за разными взгля­дами частные проекции сложного многомерного объекта — в нашем случае, смысла, — на_разные плоскости его рассмотрения.

Вернемся к поставленной нами проблеме онтологии смысла. Для того, чтобы продвинуться в ее решении, необходимо, во-первых, очертить сам феномен, во-вторых, выделить и описать по отдельнос­ти различные формы (плоскости) существования смысла, и, в-треть­их, понять реальные психологические механизмы их взаимосвязей, переходов смысла из одной формы существования в другую, отноше­ний между выделенными плоскостями или гранями. Эти механизмы явно намного более сложны, чем позволяет увидеть использованная нами стереометрическая аналогия.

глава 2. Онтология смысла

В качестве иллюстрации, позволяющей выпукло обрисовать фе­номен смысла во всех его аспектах, обратимся к экспериментально­му исследованию Е.В.Эйдмана (Эйдман, 1996; см. также Леонтьев, Эйдман, 1987). В этом исследовании дети разных возрастов и взрос­лые спортсмены выполняли задачу задержки дыхания на макси­мальный срок с соревновательной мотивацией. Примечательным фактом, полученным в этом исследовании, была зависимость ре­зультатов от условий соревнования и инструкции (просто задержать дыхание как можно дольше; побить свой рекорд; соревноваться в парах с конкретным соперником; соревноваться с воображаемым соперником). Вторая и особенно третья инструкции существенно улучшали результаты по сравнению с первой; что касается четвер­той инструкции (воображаемое соревнование), то ее эффективность сильно зависела от возраста; соотношение влияния реального и во­ображаемого соревнования на результаты обнаружило возрастную динамику, воспроизводящую известный «параллелограмм развития» А.Н.Леонтьева (1972). В раннем возрасте эффекта нет в обоих случа­ях, в следующей возрастной группе только реальное соревнование дает прирост результатов, и, наконец, в старшей группе вообража­емое соревнование догоняет по своей эффективности реальное и даже несколько превосходит его.

О чем говорят нам эти результаты? Во-первых, одна и та же задача (задержка дыхания) давалась испытуемым в разных интен-циональных контекстах — деятельностных и, шире, жизненных. Ва­рьировалось место и роль задачи в более широком контексте — можно сказать, что варьировался ее смысл. Во-вторых, эти измене­ния приводили к изменению результатов выполнения задания даже не на психологическом, а на физиологическом уровне — перед нами эффект регуляции деятельности, который можно объяснить усилением мотива, смысловой установкой или указанием на ка­кие-то другие образования, встроенные в исполнительные меха­низмы деятельности. В-третьих, на результаты влияет не только объективная, но и воображаемая ситуация, то есть произвольные изменения в картине мира, создание воображаемого контекста и воображаемого смысла деятельности.

На этом примере мы можем выделить и вкратце охарактеризо­вать три^плоскости, в которых психологический анализ обнаружи­вает существование смыслов — в каждой из них в своей особой форме. Ниже мы опишем их более подробно.

Первая из них — это плоскость объективных отношений между субъектом и миром. В этой плоскости объекты, явления и события действительности, входящие в жизненный мир субъекта, в том чис­ле его собственные действия, обладают для него жизненным смыс-

2.1. грани смысла ИЗ

лом в силу того, что они объективно небезразличны для его жизни, сказываются на ее протекании. Жизненный смысл есть объективная характеристика места и роли объектов, явлений и событий действи­тельности и действий субъекта в контексте его жизни. Жизненный смысл объективен, ибо не зависит от его осознания; при этом он индивидуален, неповторим. Это не психологическое, а скорее ме­тафизическое понятие, без которого, однако, не обойтись психо­логическому анализу. Жизненный смысл и отражающаяся в нем динамика жизненных отношений — это онтологический аспект смысла.

Вторая плоскость — это образ мира в сознании субъекта, одним из компонентов которого является личностный смысл. Личностный смысл является формой познания субъектом его жизненных смыс­лов, презентации их в его сознании. Личностный смысл объектов, явлений и событий, отражающихся в сознании субъекта, презен-тируется ему через посредство эмоциональной окраски образов, либо их структурной трансформации. Этим, однако, сознание лишь выделяет и подчеркивает то, что значимо для субъекта, и ставит перед ним задачу на смысл, на осознание того, какое конкретно место в его жизни занимают соответствующие объекты или собы­тия, с какими мотивами, потребностями и ценностями субъекта они связаны и как именно. Ответ на этот вопрос, решение этой чадачи требует специальной внутренней деятельности осмысления. Личностный смысл и отражающаяся в нем динамика субъективно­го образа реальности — это феноменологический аспект смысла.

Наконец, третья плоскость — это психологический субстрат <" смысла — неосознаваемые механизмы внутренней регуляции жиз­недеятельности. В этой плоскости смыслонесущие жизненные отношения принимают форму смысловых структур личности, образующих целостную систему^ и обеспечивающих регуляцию \/ жизнедеятельности субъекта в соответствии со специфической смысловой логикой — логикой жизненной необходимости, о ко­торой пойдет речь ниже. Смысловые структуры и отражающаяся в них динамика деятельности (жизнедеятельности) — это деятель-костный или субстратный аспект смысла. Термин «субстратный» представляется нам не очень удачным, но когда мы переходим от рассмотрения внутриличностных форм существования смысла к межличностным и внеличностным, он оказывается единственно применимым.

Итак, смысл предстает перед нами как отношение, связываю­щее объективные жизненные отношения субъекта, предметное со­держание сознания и предмет и строение его деятельности. Это .пристрастное отношение процессов психики к процессам жизни

глава 2. Онтология смысла

 

субъекта, его сознания к основам его бытия, опосредованное его практической жизнедеятельностью. Таким образом, смьюл имеет т]эоичную природу, он включен разными своими гранями в три раз­ных движения.

Принимая во внимание все три плоскости существования смыс­ла, образующие его грани, можно в первом приближении определить смысл как отношение между субъектом и объектом или явлением действительности, которое определяется местом объекта (явления) в жизни субъекта, выделяет этот объект (явление) в образе мира и воплощается в личностных структурах, регулирующих поведение субъекта по отношению к данному объекту (явлению).

Перейдем теперь к более детальной характеристике каждой из трех граней смысла. Заметим, что три выделенных грани, формы существования или плоскости анализа смысла соотносятся не толь­ко с тремя его трактовками, но и с философскими категориями онтологического, феноменального и онтического, а также с тремя такими фундаментальными общепсихологическими категориями как личность, сознание и деятельность.

2.2. онтологический аспект смысла: смысл в контексте жизненных отношений

Онтологический (в узком понимании этого слова) аспект или грань смысла предполагает рассмотрение смысла как элемента си­стемы отношений человека с миром. Эти отношения представляют собой не психологическую реальность, а скорее реальность вирту­альную, то есть не коренящуюся в неких структурах, которые ее порождают и воспроизводят, и поэтому нефиксируемую (Носов, 1997). Вместе с тем только с нее можно начинать познание смыс­ловой реальности. «Смысл, существующий в сознании и вопло­щенный в деятельности, вторичен. Смысл, существующий как потенциал развития, — первичен. Возможность первична, действи­тельность вторична, ведь развитие есть не что иное как реализация возможностей. Действительность — всегда лишь часть того, чем она могла быть» (Брудный, 1998, с. 128). Начнем поэтому с всесторон­него анализа самих этих отношений.

 

---

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:

©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.