Глава 6. Правительство Российской Федерации 11 глава

8. Конституционный принцип гласности в судопроизводстве является общеотраслевым и общестадийным, т.е. действует во всех видах судебных процедур и во всех судебных стадиях. В то же время он обусловливает не только процессуальную деятельность суда, но и деятельность по организационному обеспечению судопроизводства, направленную на создание условий для его осуществления в соответствии с конституционными требованиями.

Соответственно, содержательно гласность судопроизводства предполагает: рассмотрение дел в помещениях, обеспечивающих присутствие публики; равный доступ для каждого, т.е. не только для заинтересованных в исходе дела лиц, но также для публики и представителей прессы, в здание суда и в зал судебных заседаний, который не может ограничиваться пропускной системой; возможность фиксации процесса в письменной форме или путем аудиозаписи любым присутствующим в заседании без специального разрешения суда (в отличие от допускаемого только с его согласия применения средств фото-, видео- или телезаписи); возможность свободного получения информации о рассматриваемых делах, а также копий судебных актов - на возмездной основе; наконец, опубликование судебных решений - в разных формах, включая их оглашение, включение в электронные базы данных, депонирование с обеспечением доступа к ним в канцеляриях судов, публикацию в официальных изданиях и СМИ*(1152). Законодателем во всяком случае должны регулироваться обязательные и факультативные способы опубликования и предоставления информации о результатах дел, рассмотренных в публичных судебных заседаниях, с учетом не только конституционного предназначения гласности судопроизводства, но и права каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (см. ч. 4 ст. 29 Конституции).

9. Правило ч. 2 ст. 123, запрещающее заочное разбирательство в судах уголовных дел, также относится к элементам права на справедливое правосудие. Оно, безусловно, связано и с гласностью в судопроизводстве, так как гласное разбирательство в отсутствие подсудимого теряло бы главное свое предназначение: лицо, обвиняемое в уголовном преступлении, не могло бы осуществить свое субъективное право быть судимым в присутствии публики. Однако содержание запрета заочного осуждения гораздо шире. Согласно п. 3 "d" ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право "быть судимым в его присутствии и защищать себя лично". Названное субъективное право даже текстуально в самой норме связано с обеспечением возможности защищаться лично (согласно ч. 2 ст. 45 Конституции - всеми не запрещенными законом способами), иметь доступ в судебное заседание, чтобы довести до суда свою позицию по делу, что в свою очередь является необходимым условием обеспечения процессуальных прав подсудимого на основе полного равенства со стороной, предъявляющей ему обвинение, включая право допрашивать показывающих против него свидетелей и право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и свидетелей, показывающих против него (п. 3 "е" Пакта, п. 3 "d" ст. 6 Конвенции). Тем самым создаются необходимые условия не только для реализации права на защиту, но и для непосредственного исследования доказательств перед судом в качестве предпосылки его объективности при разрешении дела.

10. Обеспечение прав подсудимого защищать себя на основе полного равенства, как это провозглашено в приведенных международных нормах, на фоне содержащегося в них же принципа презумпции невиновности (п. 2 ст. 14 Пакта, п. 2 ст. 6 Конвенции - см. комментарий к ч. 1 ст. 49) определяет существо конституционно-правового статуса лица, которому грозит привлечение к уголовной ответственности. Базисом этого статуса является обязанность государства охранять достоинство личности во всех сферах (см. комментарий к ст. 21) и обеспечивать такие условия, при которых личность в ее взаимоотношениях с государством рассматривалась бы "не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который... вправе спорить с государством в лице любых его органов". Исходя из этого "...никто не может быть ограничен в защите перед судом своего достоинства, а также всех связанных с ним прав" (см. Постановление КС РФ от 03.05.1995 N 4-П*(1153)). Данная правовая позиция, сформулированная Конституционным Судом именно применительно к уголовному судопроизводству, обусловливает запрет заочного рассмотрения уголовных дел, который согласно международно-правовому регулированию является безусловным и не сопровождается никакими оговорками и исключениями.

11. Комментируемая норма, однако, уполномочила федерального законодателя решить вопрос о необходимых исключениях из запрета заочного рассмотрения уголовных дел. Уголовно-процессуальный кодекс (ч. 4 ст. 247) до 2006 г. предусматривал единственное подобное исключение для дел о преступлениях небольшой или средней тяжести, если подсудимый ходатайствует о рассмотрении дела в его отсутствие, т.е. когда лицо добровольно отказывается от использования своего права не быть судимым заочно. Федеральный закон от 27.07.2006 N 153-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму" (в ред. от 05.06.2004) внес дополнения в УПК (ч. 5-7 ст. 247) - допустил заочное рассмотрение уголовных дел в судах не только в отношении террористов, но и вообще лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, если подсудимый находится за пределами территории РФ и (или) уклоняется от явки в суд. Но этот последний случай уклонения от явки в суд, не связанный с пребыванием подсудимого за пределами РФ, по уголовно-процессуальным правилам является основанием для эффективного розыска, задержания, ареста или привода в суд. Без этого осуждение лица теряет смысл - оно не служит цели частной превенции, т.е. не ограждает от продолжения преступной деятельности. Но, кроме того, такое осуществление уголовного преследования лишается легитимности, обеспечиваемой соблюдением процедур справедливого правосудия, и не может не приводить во многих случаях к вынесению ошибочных судебных приговоров, исключающих поиск действительных преступников, т.е. не может служить интересам защиты как личности, так и общества. Инициатива ходатайствовать о заочном рассмотрении дела принадлежит реально прокурору, что, соответственно, должно усиливать обвинительный уклон в уголовном судопроизводстве, который сам по себе противоречит как конституционным, так и международно-правовым нормам. Кроме того, расширение заочного осуждения может способствовать вуалированию недостатков в деятельности по расследованию и поддержанию государственного обвинения и, во всяком случае, не является стимулом к реальному улучшению ее качества.

12. Положение о состязательности в судопроизводстве и равноправии участвующих в нем сторон сформулировано в ч. 3 комментируемой статьи как его общий и самостоятельный принцип. Это достаточно уникальный подход. В международно-правовом регулировании сходные по содержанию положения рассматриваются как составная часть принципа справедливого правосудия и представлены с помощью закрепления наиболее существенных правомочий, реализуемых в уголовном судопроизводстве стороной защиты, т.е. обвиняемым и его адвокатом. К ним отнесены: презумпция невиновности и право не давать показания против себя самого, право на получение полной и своевременной информации о предъявленном обвинении и его основаниях, предоставление достаточного времени и возможностей для защиты, которая может осуществляться как лично, так и через адвоката, в необходимых случаях предоставляемого бесплатно; право на личный допрос или присутствие при допросе свидетелей обвинения и на вызов на равных с ними условиях и допрос свидетелей защиты, а в случае незнания языка судопроизводства также на бесплатную помощь переводчика. Большинство подобных субъективных прав закреплены также в российских конституционных (см. комментарий к гл. 2) или процессуальных нормах. Однако наряду с этим комментируемая норма говорит о состязательном построении процесса как о процессуальном общеотраслевом принципе, действующем во всех видах судопроизводства, как они перечислены в ч. 2 ст. 118, и во всех его стадиях.

Такой подход во многом обусловлен исторически: российский конституционный законодатель имел своей целью недвусмысленно заявить об отказе от пропагандировавшейся в советском прошлом активной роли суда, который не только разрешал дело на основе представленных сторонами материалов, но также отвечал за доказывание и его результаты и, восполняя разными методами недостающие доказательства, превращался тем самым в помощника той или иной стороны, т.е. реально не мог уже рассматриваться как объективный, беспристрастный и независимый арбитр в споре равноправных сторон.

13. Принятые на основе Конституции процессуальные кодексы также последовательно провозгласили состязательность и равноправие сторон в числе своих принципов (ст. 12 ГПК, ст. 8, 9 АПК, ст. 15 УПК, ст. 35 Закона о Конституционном Суде РФ). В этих актах акцентируется особое положение суда в состязательном процессе, где он не вправе исполнять функции ни одной из сторон, ставить своими действиями какую-либо из них в преимущественное или худшее положение и обязан создавать равные условия для осуществления ими процессуальных прав и обязанностей.

В то же время речь не идет о формальном их равенстве, и законодатель исходит из реально разной возможности сторон на равных условиях участвовать в состязательном процессе, что относится прежде всего к сфере публичных правоотношений, где одной из сторон являются органы государственной власти, как это имеет место в административном судопроизводстве (по правилам гл. 23-26 ГПК или гл. 22-26 АПК), и в уголовном судопроизводстве. Противостоящий в этих процедурах органам государственной власти гражданин (или организация) в качестве более слабой стороны пользуется в соответствии с международным стандартом определенными преимуществами при распределении обязанностей по доказыванию: виновность лица в уголовном судопроизводстве, а также по делам об административных правонарушениях или его неправоту при обжаловании действий и решений органов власти в административном судопроизводстве должны доказывать эти органы (см. комментарий к ст. 49).

14. Согласно практике ЕСПЧ, принцип состязательности как гарантия справедливого правосудия предполагает состязательное публичное представление и исследование доказательств на основе "равенства оружия", т.е. предоставления участникам равных процессуальных средств защиты своих прав, включая возможность дать личные показания во всех судебных инстанциях, где решаются вопросы факта, а не только права*(1154).

В российской концепции все гарантии справедливого правосудия выделяются в качестве самостоятельных конституционных принципов, которые в их совокупности обеспечивают необходимый эффект справедливости судебных процедур. Такой подход является основой и для самостоятельной догматической и законодательной разработки закрепленных в разных конституционных нормах принципов осуществления правосудия только судом (см. комментарий к ст. 118), независимости суда и подчинения его только закону (см. комментарий к ст. 120), открытости судебного разбирательства, состязательности и равноправия сторон, а также запрета заочного рассмотрения уголовных дел (см. комментарий к ч. 2 ст. 123).

15. Принцип состязательности - в отличие от других положений, названных в Конституции в качестве принципов правосудия, - ранее не присутствовал в российском, тем более конституционном, регулировании. Кроме того, комментируемая норма не раскрывает его содержание и не уполномочивает законодателя на какую-либо конкретизацию, и тем более на ограничения этого принципа.

В результате содержательное раскрытие состязательности и равноправия в судопроизводстве дается во многих решениях Конституционного Суда, предметом рассмотрения которого являлось соответствие норм различных отраслей процессуального права общему постулату ч. 3 ст. 123 Конституции. Согласно правовым позициям Суда:

- конституционный принцип состязательности предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения дела), осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон; суд же, обеспечивая справедливое и беспристрастное разрешение спора и предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций;

- в уголовном судопроизводстве состязательность означает строгое разграничение судебной функции разрешения дела и функции обвинения - они осуществляются разными субъектами; возложение на суд полномочий по возбуждению уголовного дела, формулированию обвинения, инициирование судом продолжения расследования при отсутствии достаточных доказательств обвинения и направление им дела на дополнительное расследование приводят к выполнению судом не свойственной ему обвинительной функции, порождает неравенство сторон в уголовном судопроизводстве и не согласуется с конституционными положениями о независимом правосудии;

- принципы состязательности и равноправия сторон распространяются на все стадии уголовного судопроизводства; в стадии предварительного расследования обвиняемый вправе использовать все не запрещенные законом средства защиты от предъявленного обвинения;

- недопустима зависимость обвиняемого (подозреваемого) в реализации его права на помощь адвоката от усмотрения органа предварительного расследования и прокуратуры;

- противоречит принципу состязательности и равноправия сторон возможность выбора обвиняемым адвоката лишь при наличии у последнего допуска к государственной тайне, поскольку адвокат объективно оказывается в зависимости от органов, осуществляющих уголовное преследование по делам, связанным с государственной тайной, которые одновременно оформляют и допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, - это ставит защиту и обвинение в неравное положение;

- осуществление функции обвинения дознавателем, следователем, прокурором не освобождает их от использования предусмотренных уголовно-процессуальным законом мер по охране прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, поскольку органы уголовного судопроизводства в его рамках обеспечивают выполнение государством обязанности по признанию, соблюдению и защите этих прав и свобод;

- отказ следователя в ознакомлении защитника обвиняемого с текстом постановления о продлении срока предварительного расследования и с данными, свидетельствующими о надлежащей квалификации эксперта, не соответствует ст. 45, 46 и ч. 3 ст. 123;

- в судебном разбирательстве сторонам предоставляются равные процессуальные возможности по отстаиванию своих прав и законных интересов, включая реальную возможность довести свою позицию до сведения суда, поскольку только при этом условии реализуется право на судебную защиту, которая должна быть справедливой, полной и эффективной;

- состязательность и равноправие сторон в судопроизводстве требуют предоставления потерпевшему по любому уголовному делу права участвовать в судебных прениях, поскольку в этой завершающей части состязания (спора) стороны получают возможность, анализируя все обстоятельства дела с разных позиций, способствовать объективной оценке судом собранных доказательств;

- осужденный, содержащийся под стражей и изъявивший желание участвовать в судебном заседании суда кассационной инстанции, не может быть лишен реальной возможности изложить свою позицию относительно всех аспектов дела и довести ее до сведения суда; поэтому положение ч. 2 ст. 335 УПК РСФСР, согласно которому вопрос об участии осужденного в заседании суда, рассматривающего дело в кассационном порядке, разрешается этим судом и которое позволяет суду отклонить ходатайство осужденного о его участии в судебном заседании, не предоставив ему возможности ознакомиться с его материалами и изложить свою позицию, не соответствует в том числе ч. 3 ст. 123 Конституции;

- в любом из видов судопроизводства стороны в стадиях пересмотра судебных решений в вышестоящих инстанциях в силу принципа состязательности и равноправия сторон должны обладать равными процессуальными правами, хотя объем предоставляемых им правомочий может быть меньше, чем в суде первой инстанции; недопустимо извещать о времени и месте рассмотрения гражданского дела в суде надзорной инстанции не всех участников процесса, лишая тем самым некоторых из них предоставляемых в надзорном производстве дополнительных возможностей по отстаиванию своей позиции;

- не соответствуют состязательности и равноправию сторон в судопроизводстве положения ч. 3 ст. 377 УПК РСФСР, позволяющие суду надзорной инстанции рассматривать дело без ознакомления осужденного, оправданного, их защитников с доводами прокурора, оспаривающего вынесенный по делу судебный приговор, без извещения стороны защиты о времени и месте судебного заседания в надзорной инстанции, без предоставления им реальной возможности письменно или в заседании суда изложить свою позицию относительно доводов прокурора, который поставил вопрос об отмене судебного приговора по основаниям, ухудшающим положение осужденного или оправданного.

16. Закрепленная в ч. 4 ст. 123 возможность участия в судопроизводстве присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом, означает, что введение такого суда зависит исключительно от дискреционных полномочий законодателя. Факультативное правомочие законодателя предусмотреть рассмотрение дел судом с участием присяжных заседателей обозначено и в ч. 2 ст. 47 Конституции, предписания которой разъясняют один из аспектов права на законный суд: если существует для определенных законодателем случаев процедура рассмотрения дел судом присяжных и такие суды действуют, то отказ обвиняемому в использовании его права предстать перед этим судом недопустим (см. также п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 06.04.2006 N 3-П*(1155)). Собственно Конституция требует обязательного создания и функционирования суда присяжных лишь на время сохранения в Российской Федерации в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни смертной казни, что с 1996 г. в российской практике исключено (см. комментарий к ст. 20).

Вместе с тем ч. 5 ст. 32 Конституции провозглашает право граждан участвовать в отправлении правосудия, рассматривая это как одно из проявлений их участия в делах государства. Именно из данного права вытекает обязательность установления тех или иных форм привлечения представителей народа к отправлению правосудия в качестве судей-непрофессионалов.

Дискреция законодателя в выборе форм привлечения непрофессионального элемента к осуществлению правосудия подтверждена Законом о судебной системе РФ, который в ст. 1, 5 и 8 относит к таким формам участие присяжных, народных и арбитражных заседателей, рассматриваемое, однако, не только как их право, но и как гражданский долг.

Поскольку предусмотренное в ч. 3 ст. 123 Конституции осуществление судопроизводства с участием присяжных заседателей в Российской Федерации не является обязательным, федеральный законодатель вправе свободно решать вопрос о существовании и масштабах использования этого института, хотя и не может (в силу ч. 5 ст. 32 Конституции) полностью отказаться от привлечения каких-либо непрофессиональных судей. Последнее постоянно актуализирует дискуссию не только об эффективных формах их участия, но и о том, не нарушается ли ограниченным объемом их привлечения к отправлению правосудия право граждан на такое участие.

17. Действующее процессуальное регулирование допускает участие присяжных заседателей по уголовным делам о преступлениях повышенной общественной опасности (73 состава преступлений), отнесенных к подсудности верховных и равных им судов в субъектах Федерации в качестве суда первой инстанции, т.е. когда лицу может быть назначена суровая мера наказания, превышающая, как правило, 10 лет лишения свободы, и обвиняемый ходатайствует о рассмотрении дела с участием присяжных. По делам указанной подсудности ходатайства об этом заявляются не более чем в 20-30% случаев. Рассмотрение остальных дел указанных категорий без участия присяжных не является, согласно позиции Конституционного Суда РФ, нарушением права на законный суд (п. 8 мотивировочной части Постановления от 02.02.1999 N 3-П*(1156)) и в том случае, если в соответствующей сфере территориальной подсудности суд присяжных еще не создан. Этим подтверждается, что принцип законного суда для каждого дела в иерархии конституционных норм стоит выше, чем право обвиняемого на рассмотрение дела с участием присяжных, и тем более право граждан на участие в правосудии. Такой вывод следует также из сопоставления предписаний ч. 1 ст. 47, с одной стороны, и ч. 2 ст. 47, ч. 4 ст. 123 и ч. 5 ст. 32 Конституции - с другой. Хотя законодатель этой последней нормой Конституции не был уполномочен очертить случаи, в которых только он и будет обеспечивать участие граждан в отправлении правосудия, это их право, так же как привлечение присяжных заседателей, не рассматривается как неотъемлемая и не подлежащая ограничению гарантия справедливого правосудия.

Развитие законодательного регулирования института присяжных демонстрирует именно такие ценностные ориентации на конституционном и процессуальном уровнях нормотворчества*(1157).

18. Комментируемая норма ч. 4 ст. 123, как и ее ч. 1 и 3, распространяется и на другие виды судопроизводства. Однако федеральным законодателем участие непрофессионального элемента в судопроизводстве по гражданским и административным делам не предусмотрено.

Касающиеся арбитражных судов нормы Закона о судебной системе РФ и развивающий их положения АПК предусматривают включение в состав судебной коллегии в первой инстанции наряду с судьей двух арбитражных заседателей, обладающих специальными знаниями и опытом работы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, по соответствующему ходатайству сторон, каждая из которых вправе выбрать кандидата в заседатели из их списка для данного арбитражного суда. Не исключается привлечение в качестве арбитражных заседателей и юристов. Таким образом, представительство в арбитражных судах непрофессионального элемента не обеспечивается. Надо полагать, что нормы АПК об арбитражных заседателях не могут рассматриваться как реализующие дозволение ч. 4 ст. 123 Конституции. В пользу этого говорит и само понятие присяжного заседателя - с точки зрения его исторического происхождения и по своей сути оно предполагает привлечение именно непрофессиональной коллегии присяжных, которым передается полномочие решать только вопросы факта, причем отдельно от судьи-профессионала, в то время как в обсуждении вопросов права их участие исключается.

Статья 124

1. От источников, размеров и порядка финансирования судов прямо и существенно зависит независимость судей и эффективность работы судов, осуществление правосудия в целом - во всем многообразии понимания этих институтов. Поэтому данная проблема издавна и повсеместно была и остается острой.

На отдельных этапах (совсем недавно) положение с финансированием судебной системы России становилось катастрофическим, чему свидетельствуют, в частности, постановление Совета судей РФ от 16 октября 1996 г. с красноречивым названием "О кризисе судебной власти в России" (где в резолютивной части указывалось: "1) признать, что органы законодательной и исполнительной власти РФ не обеспечивают реализацию требований ст. 124 Конституции РФ...; 2) констатировать практически повсеместное вынужденное прекращение судопроизводства и считать, что вся ответственность за сложившееся положение с осуществлением правосудия ложится на Правительство РФ; 3) оценить как несоответствующую Конституции РФ практику привлечения для обеспечения судебной деятельности иных финансовых средств, кроме как из федерального бюджета") и принятое Советом судей РФ в тот же день обращение к гражданам России (где резолютивная часть звучала так: "Уважаемые сограждане! Нетерпимое и позорное положение, сложившееся с финансированием судебной системы, вынуждает нас констатировать невозможность судебной защиты ваших прав и интересов").

Подобные решения Совет судей РФ и его Президиум вынуждены были принимать и позднее. При этом адекватно оцениваемая органами судейского сообщества России сложившаяся ситуация с финансированием судов означала игнорирование федеральными органами исполнительной власти того периода: положений ст. 33 Закона о судебной системе РФ о том, что финансирование судов должно обеспечивать возможность полного и независимого осуществления правосудия, осуществляется на основе утвержденных федеральным законом нормативов и указывается отдельными строками (для разных ветвей судебной власти) в федеральном бюджете; прямых указаний Президента РФ, - например, п. 1 Указа Президента РФ от 23.05.1995 N 521 "О некоторых организационных мерах по ускорению проведения судебной реформы в Российской Федерации" (в ред. от 06.01.1999) предписывал Правительству РФ "в целях создания необходимых условий для деятельности судебной системы Российской Федерации в соответствии со статьей 124 Конституции... при подготовке проекта федерального бюджета на очередной год предусмотреть приоритетное финансирование федеральных судов в соответствии с указанными расчетами и с учетом мнения Совета по судебной реформе при Президенте РФ и Совета судей РФ".

В этих условиях свое слово сказал и Конституционный Суд РФ при рассмотрении дела о проверке конституционности ч. 1 ст. 102 Федерального закона "О федеральном бюджете на 1998 год". В Постановлении от 17.07.1998 N 23-П*(1158) Конституционный Суд указал, что финансирование судов должно проводиться в порядке и объеме, гарантирующих надлежащие экономические условия осуществления судебной власти на основе принципов и положений Конституции; конкретизируя конституционные гарантии, ст. 33 Закона о судебной системе РФ предписывает, что размер бюджетных средств, выделенных на финансирование судов в текущем финансовом году или подлежащих выделению на очередной финансовый год, может быть уменьшен лишь с согласия Всероссийского съезда судей или Совета судей РФ. И отсутствие утвержденных федеральным законом нормативов финансирования судов само по себе не может служить основанием для определения этого финансирования по усмотрению законодательной или исполнительной власти, поскольку необходимые расходы федерального бюджета на суды защищены непосредственно самой Конституцией и не могут быть ниже такого уровня, который обеспечивает выполнение требований ее ст. 124. Таким образом, указал Конституционный Суд РФ, положения Конституции, прежде всего ее ст. 124, во взаимосвязи с конкретизирующими ее положениями ст. 33 Закона о судебной системе РФ создают механизм защищенности финансирования судебной власти, который обязателен как для Федерального Собрания, принимающего бюджет на соответствующий финансовый год, так и для Правительства РФ, обеспечивающего его исполнение. А сокращая расходы федерального бюджета на финансирование судебной системы, Правительство РФ и Минфин России не обеспечивают полное и независимое осуществление правосудия, нормальное функционирование судебной власти, что снижает доверие граждан к государственной власти, а в конечном счете ставит под угрозу гарантированное Конституцией право человека и гражданина на судебную защиту, поскольку реализация конституционных положений о гарантиях судебной защиты прав и свобод человека и гражданина неразрывно связана с созданием государством надлежащих условий для деятельности судов. Учитывая общепризнанный международно-правовой принцип независимости суда, следует иметь в виду, подчеркнул Конституционный Суд, что Венская декларация и программа действий, принятая на II Всемирной конференции по правам человека (июнь 1993 г.), содержит конкретизирующее его положение о необходимости надлежащего финансирования учреждений, занимающихся отправлением правосудия. Статья 2 Федерального закона от 30.03.1998 N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" предписывает предусмотреть в федеральном бюджете начиная с 1998 г. необходимое увеличение расходов на содержание федеральной судебной системы в целях приведения правоприменительной практики в полное соответствие с обязательствами России, вытекающими из ее участия в Конвенции и Протоколах к ней. Естественно, Конституционный Суд РФ данным Постановлением признал не соответствующим Конституции, ее ч. 3 ст. 76 и ст. 124, положение ч. 1 ст. 102 Федерального закона "О федеральном бюджете на 1998 год" постольку, поскольку оно позволяет Правительству РФ самостоятельно сокращать расходы федерального бюджета на судебную систему без учета конституционных гарантий ее финансирования.

Помимо названного в Постановлении КС РФ международного акта, соответствующая обязанность государства - в данном случае обеспечить такое положение, при котором судьям предоставляются средства, необходимые для полного осуществления их обязанностей и, в частности, для разбирательства дел в разумные сроки, установлена п. 1.6 Европейской хартии о статусе судей, а в Процедурах эффективного осуществления основных принципов независимости судебных органов, принятых Резолюцией Экономического и Социального Совета ООН от 24.05.1989 N 1989/60, установлена обязанность государства уделять особое внимание необходимости выделения соответствующих ресурсов для функционирования судебной системы, включая назначение достаточного числа судей сообразно числу рассматриваемых дел, обеспечение судов необходимым техническим персоналом и оборудованием и обеспечение для судей соответствующей личной безопасности, вознаграждения и выплат.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: