ОСОБЕННОСТЬ ЗЕМЛИ ВОСКРЕСЕНСКОЙ

Что касается Воскресенского района, то конкретных данных из древнейших времен по нему имеется сравнительно немного. В это время территория его относилась к Лапшангской волости Галицкого уезда Унженской осады, затем два века держалась города Костромы. По административной реформе 1775 года Воскресенское Поветлужье вошло в состав Макарьевского уезда Нижегородской губернии. Эта территория располагалась как бы на особицу от земель Варнавинского и Ветлужского уезда Костромской губернии. Хотя марийское коренное население и старообрядческие корни сближали воскресенцев с остальными жителями Заветлужья.

Территория между Ветлугой и речкой Люндой в 1618 году была передана в вотчину боярину Собакину. В межевых книгах галицкого письма от 1647 года ска­зано, что эта земля была «Козмодемьянского уезду окольничьего Никифора Собакина поместною землею села Воскресенского, Ильинского тож и Байдуровских починков». Во второй половине XVII века этот район активно заселяется русскими раскольника­ми. Владели землями и крестьянами сыновья Никифора Собаки­на: селом Успенским - Василий, а селом Воскресенским Григо­рий Никифоровичи Собакины.

Воскресенское впервые упоминается в записных документах под 1614 годом как село Ильинское, где тогда насчитывалось всего 6 дворов. Являлось центром «Ильинских новонаселенных починков». Переселенцы были вывезены с территории нынешнего Ветлужского района из «Воскресенского черного стана», когда эта территория по дарственной царя стала собственностью князя Мстиславского. Селу дали новое название – Ильинское, но сами переселенцы сохранили и свое старое название – Воскресенское по прежнему месту проживания. Последнее, наиболее родное и близкое переселенцам, удержалось в обращении и стало официально признанным. В это время село пока еще относилось к Лапшангской волости Галицкого уезда в составе Костромского наместничества. В документах по разинскому движению (1670 г.) упоминаются оба названия – Ильинское и Воскресенское.

Другое крупное воскресенское село - Владимирское получило известность благодаря расположенному неподалёку озеру Светлояр. Особая отрада для заволжского старовера это святое озеро. С его историей связана поэтичная легенда о чудесном погружении в его воды града Великого Китежа, не пожелавшего сдаваться Батыевому войску. "Когда войска Батыевы подошли к большому граду Китежу, старцы праведные обратились с молитвой к Царице Небесной, взывая о помощи. Вдруг божественный свет озарил всех страждующих, и Матерь Божия спустилась с небес, держа в руках чудодейственный покров, который и сокрыл град Китеж". "Цел тот град до сих пор - с белокаменными стенами, златоверхими церквами, с честными монастырями, узорчатыми теремами и каменными палатами. Цел град, но не видим. И только слышится на озере праведном звон китежских колоколов».

Собираясь у берегов озера, старообрядцы устраивали что-то вроде «всенощного бдения»: молились, читали выдержки из древних сказаний о граде Китеже. А на заре начинали прислушиваться и приглядываться: было и до сих пор существует поверье, что в рассветные часы самым праведным может послышаться звон китежских колоколов и можно увидеть в чистых водах озера отражение золотых куполов церквей невидимого града. Это почиталось знаком особой благодати и милости Божьей.

С незапамятных времен завелась традиция проведения крестных ходов вокруг озера в праздник Владимирской иконы Божией Матери, которая не прерывалась и в советское время. Так, в 1953 году уполномоченный по делам религии насчитал 13 машин, на которых приехали «ответственные работники Семёновского райисполкома». Праздники там проводятся и в наши дни, но участие в них принимают не только старообрядцы, но и православные, и баптисты, и даже представители нехристианских конфессий: такие как дзен-буддисты и кришнаиты. И это совсем не удивительно: в красоте Светлоярского озера есть что-то удивительное и завораживающее. Откуда оно взялось — глубокое и прозрачное? Об этом до сих пор спорят нижегородские краеведы и геологи. А само Светлояр-озеро молчит, упрямо, по-кержацки, молчит...

Еще одно село - Благовещенское (ныне Воскресенского же района) вошло в вотчинные земли думного дьяка Александра Дурова.

На картах же 1670 года Ветлужский край все еще значится как совершенно безлюдная, лесистая местность, охотничье угодье луговых черемис, по которому бегают олени. Не случайно изображение рогатого животного помещено на герб Нижнего Новгорода. Впрочем, детализация тогдашним составителям карт была мало присуща. Приблизительность была основным их качеством.

ЗАВЕТЛУЖЬЕ В XVIII ВЕКЕ

ЭПОХА ПЕТРА ПЕРВОГО

(с конца XVIII века по 1725 год)

XVIII век для Ветлужского края явился веком самого массового притока сюда русского населения из различных областей страны. В XVIII веке оформилась та география селений, которую мы видим, за небольшими изменениями, и сейчас.

Смуты, эпидемии и войны XVII века в корень расшатали народное хозяйство, неизбежным последствием явилось множество людей, задолжавших в казну или частным людям. Им грозил правёж или вековечное хозяйство; избегая того и другого, они устремились в заволжские леса. Тогда и сложилась пословица «Нечем платить долгу, дай пойду за Волгу». Бежали в Заволжье и люди с просроченными видами на жительство, конокрады, но не они создавали здесь атмосферу бытования, но строгие духом и нравом «ревнители древлего благочестия».

После стрелецкого бунта 1698 года Петр I поселил на Уренщине семьи стрельцов-староверов. Такими селениями являются села Темта, Семеново, Горево, деревня Титково. Село Непряхино заселено также ссыльными: по приказу Петра I здесь осели провинившиеся корабельные мастера. Жены их не умели прясть, отсюда и возниклонародное название селения - Непряхино, а по занятию мужей - Корабельники.

В 1704 году в Унженской вотчине Свято­троицкого Макариево-Унженского монастыря был страшный неурожай. Осталась запись в летописи монастыря: «По государеву указу посланы были на службу великого государя в лопатники (землекопы на строительстве Питера) шестьдесят семь человек, и те люди волею великого Бога на той службе померли», а жены и дети их «разбрелись по миру». В монастырских вотчинах нищенство являлось обычным занятием.

Существовало множество поборов. В 1710 году в Санкт-Петербург были отправлены «для городского строения по человеку с тринадцати дворов с тем, чтобы у каждого был топор, а у десятого долото, бурав, пильник и скобель». На приобретение инструмента собирали деньги со всех хозяйств, а для отправки выделенных мужчин было взыскано с оставшихся дома крестьян «по восьми алтын и две деньги».

С 1700 по 1716 год из Унженской доли, куда входила и Ветлужская волость, "крестьян помещечьих убыло 1098 дворов, мужчин 4296, женщин 4759... Убылые дворы явились для того: взято в рекруты, в солдаты, в плотники, в С. Петербург в работники, в переведенцы, в кузнецы". Из них добрая половина падала на ветлужских крепостных и монастырских крестьян края.

После Полтавской победы над шведами 1709 года Петр I дарит село Никольское (Баки) канцлеру Гавриилу Головкину. Таким образом, узловой центр транспортных дорог, связывающий Ветлужский край речными и сухопутными путями с бассейном Белого моря, Вятскими и Нижегородскими землями, оказался в руках помещичьего землепользователя. Ушел из рук Варнавинского монастыря еще один, экономически очень важный участок земли.

К этому же времени относится создание усадьбы помещика Захарьина также на землях Варнавинского монастыря в селе Дмитриевском ныне Краснобаковского района.

Одно за другим возникают русские поселения в Заветлужье. По данным первой петровской ревизии 1719-23 гг. на территории Уренского района, вернее, только той его части, что носит название Уренщина (местность, заселенная исключительно раскольниками – в отличие от севера и крайнего запада района, где селились «чисто» православные христиане), были зафиксированы село Трехсвятское (Урень тож), деревни Арья, Карпово, Темта, починки Титово (Титково) и Шадрино (Семеново). Быстрее остальных росли Темта и Урень. Так, в Урене в 1719 году по переписи значились 168 мужских душ (несколько больше – женских). В 1723 году Урень именуется уже селом Трехсвятским (по построенной церкви). По исследованиям нижегородского краеведа И. Кирьянова, первопоселенцы-старообрядцы явились на Уренщину из Нижегородского, Балахнинского, Костромского уездов, Ярославщины, подмосковного Домодедова и других мест.

С 1714 года старообрядцы облагались двойным подушным окладом. Уплатившие его («записные раскольники») пользовались известной свободой, но большинство же уклонялись от записи на второй оклад и убегали в леса. В 1725 году была создана специальная Раскольничья контора по розыску беглецов. Тогда и сложилось у беглецов откровенно враждебное отношение к царю. Петра I они прозвали «антихристом», а чиновников – слугами антихристовыми.

Мощное давление на себе испытывали и служители православных церквей-никоняне, вынужденные нести все тяготы военного времени. Однако строительство новых церквей не прекращалось, а старые активно приобщали к новогреческой вере раскольников Заветлужья. Первая по времени – православная Трехсвятская церковь в Урене - построена царским указом в 1714 году как раз для просвещения бунтовавших раскольников, сначала в дереве, потому как весь камень отправлялся на строительство Петербурга.

А вот список православных церквей, существовавших к 1723 году:

1. Преподобного Макария, что на стану (с. Макарьевское Ветлужского района);

2. Успения Пресвятой Богородицы, что на Холкине в Заветлужье (с. Холкино (Новоуспенское) Ветлужского р-на);

З. Преподобного Макария, что на Хмелевицких починках;

4. Преображения, что на Вятской дороге;

5. Воскресения Христова, что на Вятской дороге (г. Ветлуга);

6. Вознесения Христова на реке Ветлуге (с. Вознесение Ветлужского района);

7. Николая Чудотворца на Нужне (с. Белышево Ветлужского района);

8. Архистратига Михаила на Волу (с. Архангельское Ветлужского района);

9. Великомученика Георгия на Волу (с. Георгиевское Ветлужского района);

10. Богоявления Господня на Волу (с. Богоявленское, Ветлужского района);

11. Николая Чудотворца на Шуде (с. Горки Варнавинского района);

12. Живоначальной Троицы на Туране (с. Турань Ветлужского района);

13. Живоначальной Троицы, что на стану в Адоевщине (с. Троицкое Ветлужского района);

14. Николая Чудотворца на Лапшанге (с. Лапшанга Варнавинского района);

15. Пресвятые Богородицы Казанские, что в Беберине (с. Богородское Варнавинского района);

16. Преподобного Макария на Притыках (с. Макарий Варнавинского района);

17. Одигитрии Пресвятые Богородицы, что на Баках (с. Баки);

18. Великомученика Дмитрия, что на Ветлуге (с. Дмитриевское Краснобаковского района);

19. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы, что в Заветлужье;

20. Живоначальной Троицы в Варнавинском монастыре (ныне р.п. Варнавино).

В Хмелевицах, занимающих центральное место среди окружающих деревень и починков на северо-востоке Заветлужья, в 1712 году была построена церковь в честь Макария, Унженского Чудотворца.

Новации Петровского времени ложились тяжким бременем на плечи крестьянской России. Так, указ от 1720 года о дачах с корабельным лесом широко был применен и к лесам Ветлужского края. Он оказался крайне тяжелым как для крестьян, так и для помещиков, вотчинников. Корабельные дачи занимали огромные площади, и крестьянину приходилось их объезжать, везя себе дрова, лес для ремонта или материалы для кустарных промыслов. Нарушать этот указ было крайне опасно, так как слишком жестоки былиштрафы за самовольные порубки. Так, за порубку одного дубового дерева полагался штраф в 15 рублей. И такой штраф был равен стократной стоимости дерева. Один пуд ржаной муки в 1738-44 годах, между тем, стоил 21 копейку, следовательно, на покрытие штрафа нужно было продать больше тонны ржаной муки, что, конечно, привело бы к голоду и разорению всей семьи.

Указ о корабельных дачах особенно тяжел был и для марийского и татарского населения. Все мужчины в возрасте от 15 до 60 лет приписывались к охране этих дач. Кроме этого, с каждых 8 человек в осеннее и весеннее время брали на полгода одного конного и одного пешего для рубки и вывозки леса. Вдобавок марийцы не освобождались от уплаты подушной подати и от рекрутчины. А в результате - массовое их бегство из районов корабельных дач и государственных лесов. Если к этому еще добавить, что к марийцам применялись насильственные меры крещения, то станет ясным, какие невыносимые условия жизни были созданы. Вот и произошло массовое бегство ясачного марийского и остатков татарского населения из этих районов. Поэтому мыне находим марийских и татарских поселений периода XVII-XVIII веков в среднем Приветлужье.

Царь Петр I в 1724 году заменил подворный налог подушным и ввел рекрутчину для укомплектования армии. Тогда же была начата поголовная перепись податного населения и определен налог с души (исключая дворян и лиц духовного сословия). Налогом облагались все мужчины податных сословий независимо от возраста: и новорожденные, и старики. Устанавливались также неодинаковые ставки для различных категорий податного сословия: государственные крестьяне платили больше, чем крепостные.

Но особенно тяжело в первой половине XVII века жилось монастырским крестьянам. Из документов ревизии 1722 года видно, что за рекой Ветлугой в вотчине Макарьево-Унженского монастыря имелось 22 поселения, в них проживало 834 ревизские души. С каждой ревизской души крестьяне монастырских селений выплачивали в казну по два рубля серебром в год, сдавали в монастырь натурой зерно, масло, мясо, ягоды, овощи, мочало, бочки, полотна, кружева. Да разве можно перечислить все то, что монастырь отбирал у своих крестьян? Еще и отработки на монастырских запашках, в лесу и на лугах достигали двух-трех дней в неделю. Жители Хмелевиц содержали крупное стадо монастырского скота.

Произвол господских приказчиков над крестьянами и наличие в Поветлужье беглых крестьян, раскольников, рекрутов, солдат и "гулящих людей" способствовали развитию в крае новой волны крестьянского движения. Когда в 1709 -1710 годы отряды булавинцев под предводительством Гаврилы Старченка были рассеяны в районе Н. Новгорода и Костромы, то они нашли приют у заволжских крестьян. Один из отрядов Старченка прошелся по Ветлуге и вместе с крестьянами громил отдельные господские дворы. К отряду присоединялись активные крестьяне, создавая партизанские группы, которые оказывали помощь крестьянам в борьбе с господами. С помощью такой группы в 1744 году крестьяне ''в Ветлужской вотчине графа Головкина селе Никольском (Баки то ж) убили приказчика, разграбили казенную палатку, все это произошло днем и в вотчине, где считалось 1668 человек крестьян".

Жители тоншаевских земель - марийцы также несли государственные повинности. В документах за 1719 год государственного архива города Кирова значится Армачинская волость Яранского уезда. На территории будущего Тоншаевского района русских поселений ещё не было, проживали единственно марийцы общим количеством около 400 человек.

Впервые Тонкино, также будущий центр отдельного района, изначально, надо полагать, основанное марийцами, упоминается в архивных документах в 1723 году. По данным ревизии в Тонкино тогда значилось «… 6 мужиков, их жены, малолетние дети и недоросли».

На рубеже ХVI-ХVII вв. на Руси была составлена книга Большому Чертежу. В ней еще нет упоминаний населённых пунктов нынешнего Шарангского района, коренными жителями которого также являются марийцы, но о реках сказано: «В реку же Ветлугу пала река Уста, с левые страны: протоку 100 вёрст. А ниже Усты Юрюган река, а ниже Юрюгана Яржум река, а ниже Яржума большая Яржум. А ниже большия Яржуми на устье реки Ветлуги, пала река Яржум меньшая… А вверх по Большой Кокшаге 120 вёрст град Царёво-Санчурский…». Юрюган и Яржум – это, без сомнения, Юронга и Рутка. И если уж известна была длина реки, её исток и устье, то, без сомнения, известно было, что на берегах её живут люди.

Первое письменное упоминание поселений Шарангского края в исторических документах долгое время датировалось серединой XVIII века. Во второй ревизской сказке 1747 года, к примеру, упоминается «вново построенная деревня Шатанха». В начале XVIII века Шаранга, судя по всему, входила в состав Устинской волости, затем Юкшумской, следовательно, она была менее населена, чем эти волостные центры.

Но вот в начале 2000-х годов в Москве в Центральном Государственном архиве древних актов краеведу П.П. Осокину удалось найти очень важный документ: «…1719 года марта в день по Указу великого государя … Царевосанчурского уезда волости Устинской д. Большой Усты черемиса сотник Азамат Тенсеев да выборные Акигит Парыскаев со товарищи по своей вере и по шерти (по правде) сказали: в вышеописанной волости жителей 115 дворов, а кто имяни в тех дворах жители и что ясашного тягла платить о всём значит в сей сколько ниже всего, именно: деревни Шаранги 10 дворов, Черномуж 16, Большая Уста 25, Аштан Шу рья 11, Итмешнур 4, Малая Уста 12 плюс 3 бездворных… Много новокрещёных черемис… В них мужского пола 326 человек».

К освоению новых земель правительство побуждали не одни лишь сельскохозяйственные и лесопромышленные интересы, но… рудоискательский. Головокружительный успех заводчиков Демидовых на Урале зажигал огонь азарта и в глазах владетелей более ближних земель. Еще в 1722 году решением петровской Берг-коллегии на поиски железной руды был послан рудоискатель Антон Васильевич Колмовский. На пойме реки Усты вблизи Уреня он построил небольшую доменную печь и начал выплавку железа из местной болотной руды! О том, что процесс был полностью налажен и начат сбыт продукции, свидетельствуют документы о покупке в Павлове этого железа (К.М. Сербина. Крестьянская железоделательная промышленность Центральной России VI – первой половины XIX веков. Л., 1978).

Но начинанию Колмовского уже скоро пришел конец: здешние обитатели лесных скитов, убоявшись, что с ростом завода окружающее население будет приписано к нему в качестве работных людей, начали погромы. Колмовский подал жалобу нижегородскому епископу Питириму, активно боровшемуся с раскольниками. На Усту были посланы офицер с воинской командой и посланец Питирима иеромонах Белбажского монастыря Филарет. Из заведенного дела следует, что власти были обеспокоены не убытками Колмовского, а тем, что раскольники уклонялись от уплаты введенного Петром I двойного подушного налога. Неплательщиков обязали уплатить повышенную подушную подать, начиная с 1716 года. В материалах дела упомянут «починка Уреня Гаврила Никитин», а еще говорилось, что в 1720 году «в деревне Красной Урене сыскано и описано пришлых крестьян-раскольников 28 дворов», а также конкретно упомянуто «село Трехсвятское Урень тож».

Эти сведения почерпнуты мной из публикации нижегородского краеведа Игоря Александровича Кирьянова «На Укрень посланы…». Кирьянов в ней делает вывод: «В 1716 году, если не ранее, в местности, называющейся «Урень», возник починок вновь поселившихся здесь старообрядцев, названный «Урень». К 1720 году он стал деревней Красная Урень – т.е. в общетерриториальном понятии появилось уточнение «Красная» для деревни, которая по месту жительства руководителей старообрядцев стала центром значительной округи, а с 1723 года – селом Трехсвятским (по церкви) «Урень тож».

А рудоискатель Антон Колмовский с братией в конечном итоге все-таки вынужден был убраться с реки Усты восвояси.

ПОСЛЕ ПЕТРА ПЕРВОГО

ДО ЕКАТЕРИНЫ ВТОРОЙ (1725-1762)

Послепетровская эпоха носит еще название «Эпохи дворцовых переворотов». За это время шесть монархов занимали русский трон, получая его в результате сложных дворцовых интриг или переворотов при непосредственном участии гвардии. В этих условиях не могло быть и речи о продолжении крупных реформ. Хотя некоторое снижение налогового бремени крестьяне почувствовали. Особенно рады были смерти царя-антихриста заветлужские староверы. Разумеется, царь и патриарх настигали бунтовщиков и здесь. А еще не стало несносного нижегородского епископа Питирима (1665-1738), который проявлял особое усердие в изничтожении раскольничьих скитов. В результате его поистине инквизиторских действий на Керженце в 1732 году оставалось всего лишь два разрешенных скита, а к церкви насильно обращено более половины раскольников. Необращенные же подались еще дальше в глубь лесов, на реки Ветлуга и Уста.

Активное заселение территории Заветлужья продолжалось. Мало тронутой русскими переселенцами оставалась разве что территория Шарангского района. Рукописная географическая карта 1731 года из ЦГАДА наглядно демонстрирует степень заселённости Шарангского края. На его территории значились лишь единичные марийские поселения: Шаранга, Черномуж, Большая Уста… Названий других, русских деревень, на карте нет.

С начала XVIII века, во времена тяжело отразившихся на положении церкви петровских преобразований, Варнавина пустынь как православный центр Правобережья и застава на пути продвижения раскольников в глубь заветлужских лесов стала приходить в упадок. Появляются новые храмы и церковные приходы. Реформы Петра I, несмотря на их противоречивость, дали толчок развитию не только гражданского, но и церковного зодчества. Светские мотивы, торжественная нарядность, жизнерадостность каменных церквей переносится и на деревянные церковные постройки. Высокие, светлые, многоярусные восьмерики на высоком четверике, одноглавые с купольным и пятиглавые с шатровым покрытием деревянные церкви строились и на ветлужских погостах.

В послепетровскую эпоху строительство деревянных церквей переживает определенный расцвет. Важной особенностью древнего зодчества являлся тот факт, что в немногочисленном плотницком инструменте почти отсутствовали пилы (продольные и поперечные), которые, казалось бы, были столь необходимыми. В Заветлужье плотники не знали слова «строить»; они не строили свои избы и церкви, а «рубили», почему и плотников именовали иногда «рубленниками». В наших краях пилы в строительном деле широко вошли в употребление лишь в середине XIX века, поэтому все брусья, доски, косяки были вытесаны старыми мастерами одним топором. Церкви рубили в прямом смысле этого слова

В 1735 году старую обветшавшую Богоявленскую церковь в честь святого великомученика Дмитрия Солунского в селе Дмитриевском (ныне Краснобаковского района) сломали и построили новую (см. на снимке начала ХХ века) в честь тех же святых. Она сохранялась до 30-х годов ХХ века. Конструкция новой церкви была более сложной – на верху двухскатной крыши сооружается восьмериковая клетка, на которую ставится небольшой цилиндр с главкой и крестом. Клетка покрывается шатром. Украшало церковь оригинальное крыльцо - паперть. Церковь была двухпрестольная. Первый престол в честь Богоявления. Второй престол в честь святого великомученика Дмитрия Солунского.

Богородицкая церковь села Беберино (Богородское) Богородской волости Варнавинского уезда имела два храма: а) деревянный, построенный в 1742 году на средства прихожан (на снимке), б) каменный, с такой же колокольней, построенный в 1840 году также на средства прихожан, двухпрестольный в честь Казанской иконы Божией Матери и святителя Николая Чудотворца.

Отдельные состоятельные помещики в своих имениях строят храмы на свои средства. Например, князь Иван Васильевич Одоевский в селе Белышеве в 1751 году строит храм во имя святого Харлампия (см. на снимке). Николаевская церковь в селе Белышево одноименной волости Варнавинского уезда имела 3 храма: а) деревянный, в честь святого мученика Харлампия (на левом снимке), построенный в 1751 году князем Иваном Васильевичем Одоевским при помощи прихожан; б) деревянный же, в честь святителя Николая Чудотворца (на правом снимке), построенный в 1752 году тем же князем с прихожанами (оба здания не сохранились); в) каменный, во славу Воскресения Христова, будет построен в 1853 году тщанием прихожан.

В архивных документах упоминаются две церкви села Спасского (ныне Ветлужского района), что на Вятской дороге, построенные в 1752 и 1759 годах. Предтеченский храм в селе Вознесенское Белышевской волости Варнавинского уезда, деревянный, построен тщанием прихожан в 1759 году. В 1893 году при нем будет построена деревянная Вознесенская церковь. На их месте далее будет построена школа.

Первые развернутые сведения о заселении территории Урень-края найдены мной в «Сборнике частнонаписанных и соборных статей соловецких отец и их последователей» (статьи «Уренская история. Известное показание о нашей православной вере, Устинской волости во Уренских пределех» и «О сем дозде, обращаемся к уренской истории») и относятся к территории севера нынешнего Тонкинского района и юга Шахунского, уже в те времена называемой Уренской волостью. Вот что, в частности, говорится в сборнике об уренских первопоселенцах после 1727 года.

«Как приехавши ис Помория наши отцы во Уренскую волость на своя места и поселишася по разным селениям, а духовнаго правления отцы были: Лука Екимов, жил в деревне в Худобабской; а Козма Петров - в келиях, между Пристанью и Отломом; а Лука Михайлов жил в деревне Тонкиной; а Клементий Авдеев в деревне Берниках; а Иван Иванов Астраханец жил по разным селениям… И никакого между собою свара и распри не было, все мирно и тихо было во всем углу нашему, в каждой деревни единомысленно стояли християне поморскаго православия, 1-я деревня Пристань, 2-я деревня Худобабково, 3-я деревня Вая, 4-я деревня Берникова, 5-я Мартяхино, 6-я Тонкино, 7-я Вязовка, 8-я Мерная, 9-я Вершиново, 10-я Березники, 11-я Плотниково, 12-я Оверино, 13-я Осипово; во всех означенных селениях, вси единомысленно стояли християне. Никакого же междуособнаго расколу не было, от лет вышеписанных 7235 [1727] до лет 7282-го [1774]».

Ко времени второй ревизии населения, завершившейся в 1747 году, на Уренщине возникли еще 4 десятка населенных пунктов, такие, к примеру, как Б. Шалега, Климово, Буренино, Б. Горево, Б. Елховка, Терсень, Широково. Большинство из них были основаны вытесненными из западных районов Заволжья раскольниками.

Наряду с раскольниками, по свидетельству все того же Мельникова-Печерского: «… с 18 столетия в непроходимые заволжские дебри стали являться новые насельники. Остатки вольницы, что во времена самозванцев и ляхолетья разбоем да грабежом исходили вдоль и поперек чуть не всю русскую землю, находили здесь места безопасные, укрывавшие удальцов от припасенных для них кнутов и виселиц. Беглые холопы, пашенные крестьяне, не смогшие примириться с только что возникшим крепостным правом, отягощенные оброками и податьми слобожане, лишенные промыслов посадские люди, беглые рейтары, драгуны, солдаты и иные ратные люди ненавистного им иноземного строя,- все это валом валило за Волгу и ставило свои починки и заимки по таким местам, где до того времени человек ноги не накладывал.

Территория нынешнего Черновского сельсовета (ныне Шахунского района) вначале заселялась со стороны Уренщины. В 1747 году зафиксирован «новопоселяющийся починок» Пристань на реке Вае. В нем тогда проживал 61 человек, из них 40 мужчин, что говорит об отшельничестве первпоселенцев. Пристань на Отломке основана переселенцами из деревень Горево и Вая. Первоначально же все четыре семьи приехали из Олонецкого уезда Поморья. Здесь, в глухом таежном краю, можно было свободно свершать церковные службы по книгам старого письма, креститься двумя перстами и держаться древних обрядов. Отсюда и название поселения Пристань, что означает пристанище беглецов-староверов.

Сохранился рассказ первопоселенцев, передаваемый из уст в уста.

- До Петра Первого наша Большая Пристань была совсем маленькой — народ тут в лесной глуши не больно-то жил. Староверы сюда бежали все больше. Вот мой дед говорил про своего деда Гаврилу — тот сюда с Соловецких островов бежал — по онежским лесам, по Шексне, по Волге, по Ветлуге. Мучали его — унижали за веру, за бороду, он царский налог платил — пять рублев в месяц. И он был сослан на исправление в Соловецкий монастырь, оттуда сбежал в марийские леса.

В 1761-72 годах возникли новые поселения: Березники и Курдома. На починок Березники две семьи выехали из деревни Пристани.

В этом же время на небольшом ручье возник новый починок Черный Ручей – нынешнее село Черное (см. на карте), которое станет со временем центром одноименной волости. В него переехали две семьи из Пристани, семья из деревни Ваи и семья из починка Горева.

«Когда было гонение от новолюбцев православным християнам по всей России, - сообщается об этом событии и в «Cборнике соборных статей,- то и в здешней Уренской волости мнози (многие) были пришельцы от всех стран. Понеже (ибо) тогда и от поморския страны были пришлецы, и поселишася в здешней стране Уренской в деревне Пристани Мартын Феофанов и род его влечашеся (пришедший). Еще же в деревни Чернаго ручия был Семен Иванов».

Из документов тогдашней ревизии видно, что почти 300 лет назад в деревне Хмелевице проживало 109 душ. При ревизии в 1762 году село Хмелевица имело уже 530 жителей, из них 249 мужчин. Любопытно глянуть на ревизские сказки этого года. Из 530 жителей села имели возраст до 15 лет 256 человек, на следующие 15 лет продолжали жизнь 146 человек, рубеж 30 лет перешагивали 92 человека, а 50 — только 25, и старше 60 лет оставались 9 человек. Как видим, почти у половины людей жизнь обрывалась, не достигнув и пятнадцати лет, а переваливших за шестьдесят лет можно было сосчитать по пальцам.

Самому древнему жителю Хмелевиц того времени - Титу Абрамовичу - насчитывалось 77 лет. Правда, записи говорят и о более продолжительной жизни: на 81-м году умер Денис Степанович в починке Красногоре. В этом же починке Василий Антропович установил на всю округу рекорд долголетия: умер в 1763 году на 97-м году жизни. Этот рекорд не был перекрыт по крайней мере в течение последующих ста пятидесяти лет.

Старая «еранская» дорога из села Верхнего Воскресенья (будущий город Ветлуга) пролегла через Новоуспенское, Родиху, Полому, Никитиху, починок Широково, за Крутым Оврагом поворачивала на восток и дальше шла где-то по водоразделу притоков Ваи и Малой Какши.

В царствование Елизаветы Петровны (1741-1761) происходит смягчение радикальной государственно-церковной политики, кроме льгот по податям «инородцы, принимавшие христианство, освобождались от работы на казенных заводах, от рекрутской повинности, получали нательные кресты, нижнее и верхнее платье и некоторое количество денег. Присутственным местам велено было «оказывать всякую милость и благоволение и малейшего озлобления не делать». Это привело к тому, что марийцы стали креститься целыми волостями.

Причем в знак принятия христианства вновь возникшим деревням были приданы уже русские названия, в основу которых положены имена первых поселенцев-марийцев - Евстропово, Лазарцево, Фирсово, Трифоново. Потому марийские названия первых селений навсегда утрачены.

В середине XVIII века экономическое положение дворцовых крестьян стало менее тяжко по сравнению с частновладельческими крестьянами, их повинности были легче, и они пользовались большей свободой в своей хозяйственной деятельности. Среди дворцовых крестьян выделяются богатые крестьяне, торговцы, ростовщики. В 1753 году уренские дворцовые крестьяне были освобождены от барщинных и натуральных повинностей и переведены на денежный оброк.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: