Еще одна памятка для папы: довольствуйся Кэлом. 4 глава

В конце концов мама замечает: -Кэл устал. Я отвезу его домой и уложу спать.- Она поворачивается к папе: - Увидимся дома.

Она целует меня на прощание, в дверях посылает мне еще один-воздушный-поцелуй. Я буквально чувствую, как он касается моей щеки. -Пока,- говорит Кэл.

И они уходят. -Она ночует у нас?-спрашиваю я у папы. -Сегодня так будет лучше.

Он подходит ко мне, садится на стул и берет меня за руку. -Знаешь,-начинает он,- когда ты была совсем маленькой, мы с мамой не спали ночи напролет и наблюдали, как ты дышишь. Нам казалось, если мы перестанет смотреть, ты забудешь, как дышать.- Его рука шевелится, пальцы чуть-чуть разжимаются. - Можешь надо мной смеяться, но это правда. Когда дети становятся старше, тревога уменьшается, но никогда не проходит. Я все время за тебя волнуюсь. -Почему ты мне об этом рассказываешь?

Он вздыхает: -Я знаю, ты что-то задумала. Кэл сказал мне, что ты составила какой-то список. Я должен об этом знать. И не потому, что хочу помешать, но чтобы тебя уберечь. -Разве это не одно и то же? -Вовсе нет. Тесс, у меня такое ощущение, словно самое главное в твоей жизни происходит без меня. И это очень больно.

У него срывается голос и папа умолкает. Неужели ему действительно нужно только это? Просто принимать участие? Но как я расскажу ему про Джейка и его узкую односпальную кровать? Как я признаюсь, что это Зои велела мне прыгнуть и мне пришлось подчиниться? Следующими в списке наркотики. А после наркотиков еще семь пунктов. Если я расскажу папе, он все запретит. А я не хочу пролежать остаток жизни на диване, свернувшись калачиком под одеяло и положив голову на папино плечо. Список-единственное, что спасает меня от отчаяния.

Тринадцать.

Я думала, что уже утро, но ошиблась. Я думала, что в доме так тихо, потому что все проснулись и ушли. Но сейчас только шесть утра, и я вынужденно любуюсь приглушенным светом зари.

Я достаю из кухонного шкафчика пакетик сырных палочек и включаю радио. В результате столкновения несколько человек просидели в своих автомобилях на М3. Они не могли сходить в туалет, а службы спасения привозили им пищу и воду. Пробка. Земля перенаселена. Член палаты общин от консервативной партии изменяет жене. В отеле найден труп… Все равно, что слушать мультфильм. Я выключаю радио и достаю из холодильника шоколадное мороженое. От мороженого у меня слегка кружится голова, как от спиртного; я совсем замерзла. Я снимаю с вешалки пальто и слоняюсь по кухне, слушая листья, тени, еле слышное кружение пыли. Это меня чуть-чуть согревает.

Семнадцать минут седьмого.

Быть может, в саду меня ждет что-нибудь новенькое-дикий буйвол, космический корабль, холмы, усыпанные алыми розами. Я неторопливо открываю дверь черного хода,молясь, чтобы мир хоть чем-то меня удивил. Но все обыденно до оскомины- голые клумбы, сырая трава и низкие серые тучи.

Я отправляю Зои сообщение из одного-единственного слова: НАРКОТИКИ!

Она не отвечает. Она наверняка у Скотта-лежит, возбужденная и счастливая, в его объятиях. Они навестили меня в больнице: уселись на один стул, как будто уже поженились, а я это пропустила. Они принесли мне слив и факел с Хеллоуина.

- Я помогаю Скотту в ларьке,-сообщает Зои.

В голове у меня крутилось одно: до чего быстро пролетает октябрь и как успокоительно действует на Зои рука Скотта на ее плечах. С тех пор прошла неделя. Зои писала мне каждый день, но, видимо, мой список ее больше не интересует.

А без нее я, похоже, буду просто стоять на ступеньках и наблюдать, как тучи то разойдутся, то затянут небо. По кухонному окну будет струиться дождь, и еще один день окончится ничем. И это жизнь? Неужели ничего другого не будет?

В соседнем доме открывается и закрывается дверь. Раздается тяжелое чавканье ботиное по грязи. Я пересекаю лужайку и высовываю голову из-за забора: -Привет! Адам хватается за сердце, как будто у него из-за меня едва не случился приступ. -О Господи! Ты меня напугала! -Извини.

Он одет не для работы в саду. На нем кожаная куртка и джинсы; в руках мотоциклетный шлем. -Ты куда-то собрался? -Ага.

Мы смотрим на его мотоцикл. Он привязан у сарая. Мотоцикл серебристо-красный. Кажется, если его отвязать, он удерет. -Классный мотоцикл.

Адам кивает: -Я его только-только починил. -А что случилось? -Он перевернулся и вилки прогнулись. Ты разбираешься в мотоциклах?

Я подумываю, а не соврать ли, но я не в теме, и обман очень быстро выплывет наружу. -Не очень. Но мне всегда хотелось покататься.

Адам бросает на меня странный взгляд. Я пытаюсь вспомнить, как я выгляжу. Вчера я была похожа на наркоманку:кожа начала желтеть. Вечером я надела серьги, чтобы как-то с этим справиться, но утром забыла взглянуть на себя в зеркало. За ночь могло произойти все что угодно. Под его пристальным взглядом мне становится неуютно. -Слушай,-начинает Адам. -Наверно, я должен тебе об этом сказать.

По неловкости в голосе я понимаю, что за этим последует, и хочу ему помочь. -Да ладно, -перебиваю я. -У папы язык без костей. Теперь даже чужие люди смотрят на меня с жалостью. -Правда? -изумляется Адам. -Просто я давно тебя не видел и спросил у твоего брата, все ли в порядке. А он мне все рассказал.

Я опускаю глаза, смотрю на клочок лужайки передо мной, на просвет между травой и изгородью.

- Я решил, что у тебя диабет. Ну, после того, как ты упала в обморок. Мне и в голову не пришло… -Угу. -Прости. Когда он мне все рассказал, я очень переживал. -Ага. -Мне показалось, нужно сказать тебе, что я все знаю. -Спасибо.

Наши слова звучат очень громко. Они переполняют мою голову и отдаются эхом в ушах.

Наконец я говорю: -Узнав, что со мной, все обычно пугаются, как будто не могут в это поверить. -Адам кивает, словно ему это известно. -Но я же прямо сейчас не упаду замертво. Сначала надо выполнить все желания из списка.

Я и не подозревала, что признаюсь ему. Я поражена. Его улыбка удивляет меня не меньше. -Что за желания?

Я,конечно, не собираюсь рассказывать ему про Джейка и о том, как прыгнула в реку. -Ну,следующие в списке таблетки. -Таблетки? -Ага. И я имею в виду не аспирин.

Он смеется: -Я так и понял. -Подруга обещала достать мне экстази. -Экстази? Лучше попробуй грибы. -От них же глюки, да? Я не хочу, чтобы за мной гонялись скелеты. -Нет, не глюки. Скорее что-то вроде снов.

Не очень-то это утешает: сдается мне, мои сны не такие, как у других. Я оказываюсь в пустынных местах, из которых трудно выбраться. Просыпаюсь в жару, ужасно хочется пить. -Если хочешь, я принесу тебе грибов,-предлагает Адам. -Да ну? -Можно сегодня. -Сегодня? -А чего тянуть? -Я пообещала подруге, что без нее ничего делать не буду.

Он поднимает бровь: -Неслабое обещание.

Я отворачиваюсь и окидываю взглядом дом. Папа вот-вот встанет и усядется за компьютер. Кэл уйдет в школу. -Я позвоню и спрошу, сможет ли она прийти.

Адам застегивает куртку: -Договорились. -А где ты их возьмешь?

Уголки его губ медленно приподнимаются в улыбке. -Как-нибудь я тебя туда свожу на мотоцикле и все покажу.

Улыбаясь, он пятится по дорожке. Я стою, завороженная его взглядом: в утреннем свете глаза Адама кажутся бледно-зелеными.

Четырнадцать.

- Как думаешь, где он их возьмет?

Зои зевает во весь рот. -В Леголенде?-предполагает она. -В городе игрушек? -Ну почему ты такая вредная?

Она поворачивается на кровати и смотрит на меня: -Потому что он урод и зануда, к тому же у тебя есть я, и мне непонятно, какое тебе дело до этого парня. Не надо было просить у него наркотики. Я же сказала, что сама все достану. -Тебя же не было. -Если мне не изменяет память, когда мы последний раз виделись, ты валялась на больничной койке! -А если мне не изменяет память, я там оказалась только потому, что ты подговорила меня прыгнуть в реку!

Зои показывает мне язык, и я отворачиваюсь к окну. Адам давным-давно вернулся, зашел на полчаса в дом,потом вышел и стал сгребать листву. Мне казалось, он уже должен был бы к нам постучаться. Может, нам нужно самим к нему выйти?

Зои подходит ко мне, и мы вместе наблюдаем за Адамом. Нагружая тачку листвой, он каждый раз роняет несколько листьев,и,подхваченные ветром, они вновь ложатся на лужайку. -Ему что, больше нечем заняться?

Я предвидела, что Зои так подумает. У нее нет терпения-она не умеет ждать. Если бы она посадила зернышко, то каждый день выкапывала бы его, чтобы посмотреть, насколько оно выросло. -Он работает в саду.

Зои испепеляет меня взглядом: -Он что, на пенсии? -Нет! -Тогда почему он не в колледже или где там еще? -Кажется, он ухаживает за мамой.

Она смотрит на меня подозрительно: -Он тебе нравится. -Нет. -Нравится. Ты в него влюбилась. Если бы тебе было на него наплевать, ты бы не знала о нем таких подробностей.

Я качаю головой, пытаясь разубедить Зои. Иначе она начнет дурачиться и сделает из мухи слона. -Ты каждый день стоишь здесь и следишь за ним? -Нет. -Наверняка да. Я у него спрошу, нравишься ли ты ему. -Зои,не надо!

Рассмеявшись, она несется к двери: -Я его спрошу, не хочет ли он на тебе жениться! -Зои, пожалуйста, не надо, ты все испортишь.

Она медленно возвращается ко мне, какая головой: -Тесса, я думала, ты знаешь правила. Никогда не влюбляйся-это смертельно! -А как насчет вас со Скоттом? -Это другое. -Почему?

Она улыбается: -Это всего лишь секс. -Неправда. Когда вы навещали меня в больнице, ты с него глаз не сводила. -Чепуха! -Это правда.

Зои всегда вела себя так, словно человечество вот-вот погибнет и все бессмысленно. Но рядом со Скоттом она становится мягче и добрее. Разве она сама этого не замечала?

Она смотрит на меня такими серьезными глазами, что я сжимаю ее лицо ладонями и целую ее. У Зои нежные губы, и от нее чудесно пахнет. Мне приходит на ум, что, наверное, так можно высосать чуть-чуть ее здоровых лейкоцитов, но не успеваю я проверить свое предположение, как она отталкивает меня: -Зачем ты это сделала? -Потому что ты вечно все коверкаешь. А теперь иди спроси у Адама, достал ли он грибы. -Сама иди.

Я смеюсь: -Пошли вместе.

Она вытирает губы рукавом и бросает на меня смущенный взгляд: -Ладно. А то у тебя в комнате чем-то воняет.

Заметив, что мы идем к нему через лужайку, Адам кладет грабли и подходит к изгороди. Он приближается, и у меня слегка кружится голова. Кажется, что в саду стало светлее. -Это моя подруга Зои.

Он кивает ей. -Я столько о тебе слышала!-сообщает Зои Адаму и вздыхает, притворяясь маленькой и беззащитной девочкой. Все знакомые парни от нее без ума. -Правда? -Еще бы! Тесса только о тебе и говорит!

Я лягаю Зои, чтобы она замолчала, но она уклоняется и встряхивает волосами. -Ты достал грибы?-спрашиваю я Адама, чтобы отвлечь его внимание от Зои.

Он лезет в карман куртки, достает полиэтиленовый пакетик и протягивает мне. Внутри лежат маленькие темные грибы. Они кажутся недозрелыми, загадочными, не совсем готовыми увидеть свет. -Где ты их взял? -Нашел.

Зои выхватывает у меня пакетик, поднимает и смотрит на свет: -Откуда нам знать, что это нормальные грибы? А вдруг они ядовиты? -Они не ядовиты,- возражает Адам.-Это не поганки и не мухоморы.

Зои хмурится и отдает пакетик Адаму: -Пожалуй, не стоит экспериментировать. Лучше мы примем экстази. -Примите и то, и другое, -советует он ей. -Сейчас грибы, а экстази в другой раз.

Она поворачивается ко мне: -Что скажешь? -Думаю, стоит попробовать.

В конце концов, мне нечего терять.

Адам уэмыляется. -Хорошо, -произносит он. -Пойдем, я вам их заварю.

***

Кухня у Адама чиста, как на картинке, -даже посуды на сушилке нет. Странно, до чего все похоже на наш дом, но только в зеркальном отражении. Та же планировка, так же прибранность и тишина.

Адам пододвигает мне табуретку, и я сажусь за стол. -Твоя мама дома? -интересуюсь я. -Она спит. -Она нездорова? -Нет, все в порядке.

Он включает чайник, достает из шкафчика чашки и ставит их рядом.

За спиной Адама Зои корчит ему рожу, потом ухмыляется мне и снимает пальто. -Дом совсем, как ваш, -замечает она. -Кроме заднего двора.

- Садись, -говорю я.

Она берет со стола грибы, открывает пакетик и нюхает их: -Фу! Ты уверен, что это не поганки?

Адам забирает у нее грибы и несет к чайнику. Высыпает в него весь пакетик и заливает кипятком. Зои подходит к Адаму и наблюдает через его плечо за тем, что он делает.

- Похоже, этого маловато. Ты точно знаешь, что нужно делать?

- Я пить не стану, -отвечает он. -Когда они подействуют, мы куда-нибудь поедем. Я за вами присмотрю.

Зои закатывает глаза, как будто в жизни не слышала ничего глупее. -Я уже пробовала наркотики, -заявляет она. -И нянька нам точно не нужна.

Адам помешивает в чайнике ложкой; я смотрю ему в спину. Звяканье ложки напоминает мне, как папа вечером делает нам с Кэлом какао; Адам так же тщательно перемешивает грибы. -Если мы будем дурить, ты над нами не смейся, -предупреждаю я.

Она улыбается мне через плечо: -Ничего страшного. -Нет уж,-настаивает Зои. -Ты нас не знаешь. Мы же чокнутые, мы такое можем отколоть! Тесса с этим своим списком способна выкинуть все, что угодно. -Правда? -Зои,заткнись!- рявкаю я.

Она садится за стол.

- Извини, -произносит Зои, но, похоже, ей ничуть не стыдно.

Адам ставит перед нами чашки. Над ними клубится пар, пахнут они омерзительно- картоном и сырой крапивой.

Зои наклоняется и нюхает чашку: -Выглядит, как мясная подливка!

Адам садится рядом с ней: -То, что надо. Поверь мне. Я добавил парочку корицы для сладости.

Тут Зои снова демонстративно закатывает глаза.

Она нерешительно отпивает из чашки и, скорчив гримасу, глотает настой.

- Пей до дна, -замечает Адам. -Чем быстрее выпьете, тем быстрее поймаете кайф.

Я не знаю, что будет дальше, но Адам совершенно спокоен, и его уверенность передается мне. Его голос так ясен и чист. Он велит выпить. Мы сидим на кухне, прихлебываем бурое пойло, а Адам за нами наблюдает. Зои зажимает нос и, давясь от омерзения, делает большие глотки. Я пью не спеша. На самом деле мне все равно, что есть и пить, -мне теперь все невкусно.

Какое-то время мы сидим, болтая о разной чепухе. Я никак не могу сосредоточиться. Я все жду, когда что-то случится, что-то изменится. Адам объясняет, как отличить галлюциногенные гриба: у них острые шляпки и тонкие ножки. Он говорит, что они растут группками, но только в конце лета и осенью. Сообщает, что закон не запрещает их употреблять: их можно купить в специальных магазинах. Потом, поскольку ничего не происходит, Адам заваривает обычный чай. Мне не хочется чая; я просто обхватываю чашку и грею ладони. На кухне очень зябко-холоднее, чем на улице. Я подумываю, не попросить ли Зои сходить за моим пальто, но, когда пытаюсь заговорить, перехватывает горло, как будто изнутри меня душит кто-то маленький. -А горло должно болеть?

Адам качает головой. -У меня такое ощущение, будто оно сжимается. -Это пройдет.

Но по его лицу пробегает тень испуга.

Зои сверлит его взглядом: -А ты не переборщил с дозой? -Нет! Все будет хорошо, просто ей нужно подышать.

Но в его голосе слышится сомнение. Наверняка он думает о том же, о чем и я,- что я не такая, как все, мой организм реагирует по-другому и, может, зря я попробовала грибы. -Пойдем на воздух.

Я поднимаюсь, и Адам ведет меня по коридору к двери. -Подожди на крыльце, я принесу тебе куртку.

Фасад дома в тени. Я стою на крыльце, стараясь дышать глубже и не впадать в панику. От крыльца идет тропинка к подъездной дорожке, на которой стоит машина мамы Адама. По бокам тропинки растет трава. Почему-то сегодня она выглядит не так, как всегда. Дело не только в цвете: она короче, чем обычно, и торчит, как щетина на бритой голове. Чем дольше я смотрю на дорожку, тем больше убеждаюсь, что на крыльце и на дорожке безопасно, но трава таит угрозу.

Я вцепляюсь в дверной молоток, чтобы уж наверняка не соскользнуть в траву, и в это мгновение замечаю, что в двери дырка, похожая на глаз. Все круги и завитушки в деревянной двери сходятся к этой дыре, и кажется, будто дверь соскальзывает внутрь самой себя, закручиваясь и снова раскручиваясь. Круги движутся медленно и плавно. Я долго не могу оторвать от них глаз. Потом упираюсь взглядом в дыру, но там ничего не видно; я захожу в дом, закрываю дверь и смотрю в дыру с другой стороны. Мир отсюда кажется другим; подъездная дорожка вытягивается в ниточку. -Как твое горло?- спрашивает появившийся в коридоре Адам и протягивает мне куртку. -Ты когда-нибудь смотрел сквозь эту дыру? -У тебя огромные зрачки!-замечает он. -Лучше пойдем-ка на улицу. Надевай куртку.

Это парка с капюшоном, отороченным мехом. Адам застегивает молнию. Я чувствую себя маленьким эскимосом. -А где твоя подружка?

Я недоумеваю, о ком он спрашивает, потом вспоминаю о Зои, и меня переполняет нежность. -Зои! Зои!-зову я. -Иди посмотри!

Улыбаясь, Зои приближается ко мне по коридору; взгляд ее глубок и темен, как зима. -Какие у тебя глаза!-ахаю я.

Зои изумленно вглядывается в меня: -И у тебя!

Мы таращимся друг на друга, пока не соприкасаемся носами. -Там на кухне коврик,- шепчет она. -В нем целая вселенная. -И в двери. Если смотреть сквозь нее, вещи меняют форму. -Покажи. -Извините, -перебивает Адам. - Не хочу портить вам удовольствие, но, может, вы хотите прокатиться?

Адам достает из кармана ключи от машины и показывает нам. Чудо, а не ключи!

Он оттирает Зои от двери, и мы выходим из дома. Адам наводит ключ на машину, и та приветственно пищит. Я спускаюсь с крыльца, осторожно ступаю на тропинку, предупредив Зои, чтобы она делала так же, но она меня не слышит. Она танцует на лужайке: похоже, ей хорошо. Наверно, ей все видится иначе.

Я сажусь на переднее сиденье рядом с Адамом, Зои забирается назад.

Минуту мы сидим молча, потом Адам любопытствует: -Ну, что скажете?

Но я ничего ему не рассказываю.

Я замечаю, как заботливо он касается руля, словно кормит с рук какое-то диковинное животное. -Люблю эту машину, - признается он.

Я понимаю, что он имеет ввиду. Мы сидим в салоне, словно внутри дорогих часов. -Раньше она принадлежала моему папе. Мама не любит, когда я на ней езжу. -Тогда, может, останемся здесь? -выкрикивает с заднего сиденья Зои. -Будет классно!

Адам поворачивается к ней и медленно произносит: -Я вас куда-нибудь свожу.- Он поясняет:- Я просто хотел сказать, что мама этому не обрадуется.

Зои кладет ноги на сиденье и недоверчиво качает головой. -Эй, поаккуратней ботинками! -орет Адам.

Зои тут же садится и тычет в него пальцем. -Посмотри на себя! -говорит она. -Ты похож на собаку, которая собралась нагадить там, где нельзя! -Заткнись, обрывает ее Адам, и я изумляюсь, потому что не подозревала, что он способен прикрикнуть.

Зои откидывается на спинку сиденья. -Поехали уже, чувак,-бормочет она.

Я даже не заметила, когда он успел завести машину. Двигатель дорогого автомобиля работает неслышно. Но вот мы выезжаем по дорожке из ворот, скользим мимо домов с палисадниками, и меня охватывает восторг. Эта поездка откроет передо мной новые возможности. Папа говорит, что все свои лучшие песни музыканты пишут под кайфом. Значит, со мной приключится что-то удивительное. Я верю. И возьму это с собой в повседневную жизнь. Как священный Грааль.

Я опускаю стекло и высовываюсь по пояс в окно. Зои тоже. Ветер бьет мне в лицо. Я чувствую прилив сил. Я вижу то, чего раньше не замечала, вычерчиваю контуры чужих жизней. Симпатичная девушка во все глаза смотрит на своего парня и так многого от него хочет. Мужчина на автобусной остановке причесывается; чешуйки перхоти, мерцая, облетают, словно незнакомец оставляет на земле частичку себя. Рядом с ним, осознавая тщету и краткость всего сущего, заходится в крике ребенок.

- Смотри, Зои, -говорю я.

Я указываю на дом с открытой дверью. Мелькает прихожая; мама целует дочку. Девочка медлит на крыльце. Да я же тебя знаю, думаю я. Не бойся.

Зои почти вылезла на крышу машины: забралась ногами на сиденье и снаружи заглянула ко мне в окно. Она похожа на русалку на носу корабля.

- Лезь обратно в машину, черт тебя подери!- орет Адам. -И убери ноги с сиденья.

Оглушительно расхохотавшись, Зои юркает внутрь.

Этот отрезок дороги называется «Разбойничья миля». Папа всегда читает в местной газете о здешних происшествиях. Здесь частенько случаются грабежи; здесь гнездятся нищета и отчаяние. Но вот автомобиль набирает скорость; мы проносимся мимо незнакомых прохожих, и я замечаю, до чего красивы люди. Я знаю, что умру раньше, но все они постепенно последуют за мной.

Мы пробираемся по глухим переулкам. Адам сообщает, что везет нас в лес. Там есть кафе, стоянка для машин и ни одного знакомого. -Там можно хоть на ушах стоять,-говорит он. -Это недалеко, так что мы успеем вернуться к полднику. -Ты в своем уме? -выкрикивает Зои с заднего сиденья. -Что за детский сад? Пусть все знают, что я под кайфом. Какой, к черту, полдник?

Она снова высовывается из окна и посылает прохожим воздушные поцелуи. Ее волосы развеваются на ветру; Зои похожа на пустившуюся в бега Рапунцель. Но Адам бьет по тормозам, и Зои стукается головой о крышу. -О господи! -верещит она.- Ты это специально!

Она плюхается на сиденье, со стоном потирая голову. -Извини, -говорит Адам. -Нам нужно заправиться. -Козел, -отвечает Зои.

Адам вылезает из машины и идет к колонкам. Зои внезапно засыпает, развалившись на сиденье и посасывая большой палец. Наверно, у нее сотрясения мозга. -Тебе не больно? -спрашиваю я у нее. -Он в тебя втюрился! -шипит в ответ Зои. -Он пытается избавиться от меня, чтобы никто не мешал ему с тобой общаться. Не сдавайся! -Не думаю, что это так. -Откуда тебе знать?

Зои снова засовывает палец в рот и отворачивается. Я решаю оставить ее в покое, выхожу из машины и иду поболтать с человеком в окне. По его лбу от волос до самой переносица серебристым ручейком змеится шрам. Мужчина похож на моего покойного дядю Билла.

Незнакомец подается вперед через столик. -Номер?-спрашивает он. -Восемь.

Мужчина сбит с толку. -Нет, не восемь. -Ладно, пусть будет три. -Где ваша машина? -Вон там. -«Ягуар?» -Не знаю. -Как это не знаете? -Я не знаю, как она называется. -Черт подери!

Разделяющее нас стекло выгибается, чтобы вместить его гнев. Трепеща от ужаса и благоговения,я возвращаюсь к машине.

Сзади подходит Адам и кладет мне руку на плечо. -Наверно, он волшебник, -сообщаю я ему. -Да,пожалуй, -шепчет он. -Залезай-ка лучше в машину.

Позже я просыпаюсь в лесу. Мы стоим, и Адама в машине нет. Зои спит, растянувшись на заднем сиденье, как ребенок. Просачивающийся сквозь кроны деревьев свет, кажется в окно автомобиля призрачно тусклым. Непонятно, то ли день, то ли ночь. Я открываю дверь и вылезаю из машины; на душе у меня спокойно.

Кругом растет множество самых разных деревьев, лиственных и хвойных. Холодно, как в Шотландии.

Я брожу по лесу, глажу кору деревьев, здороваюсь с листьями. Потом чувствую, что живот подвело от голода. Окажись тут сейчас медведь, я свалила бы его на землю и откусила голову. Может, стоит развести костер. Я расставлю капканы, выкопаю ямы, и первый же зверь, угодивший в западню, попадет на вертел. Я построю шалаш из сучьев и листьев и останусь в нем жить навсегда. Ни микроволновок, ни пестицидов. Ни флуоресцетных пижам, ни часов, чьи циферблаты светятся в темноте. Ни телевизора, ни пластика. Ни лаков и красок для волос, ни сигарет. Нефтехимический завод далеко. В этом лесу я в безопасности. Я тихонько смеюсь себе под нос. Не верится, я раньше до этого не додумалась. Я приехала, чтобы узнать эту тайну.

Тут я замечаю Адама, сверху он мне кажется маленьким. -Я кое-что поняла! -кричу я. -Что ты там делаешь?

Его голос тих и приятен.

Я не отвечаю-ведь и так все ясно, а мне не хочется выставлять его тупицей. Зачем бы я еще сюда залезла и стала рвать листья, ломать ветки и так далее? -Слезай! -вопит Адам.

Но дерево обнимает меня руками-ветвями и просит остаться. Я пытаюсь объяснить это Адаму, но, кажется, он меня не слышит. Адам снимает куртку и лезет за мной. -Слезай! -кричит он. Я наблюдаю, как он благоговейно карабкается вверх по веткам, точно монах, который хочет меня спасти. -Если ты упадешь и покалечишься, твой папа меня убьет. Пожалуйста, Тесса, слезай.

Он уже близко и я не вижу его лица. -только блеск глаз. Я тянусь к Адаму, чтобы, лизнув, растопить его лед. Кожа у него соленая на вкус. -Пожалуйста, -просит он.

Мне совсем не больно. Мы плавно скользим вниз, хватая охапками воздух. Мы сидим в листве у подножия дерева, и Адам обнимает меня, точно ребенка. -Что ты там делала? -спрашивает он. -Какого черта ты туда залезла? -Собирала ветки для шалаша. -Пожалуй, твоя подруга была права. Я уже жалею, что дал вам так много.

Но он ничего мне не давал. Я почти ничего о нем не знаю, кроме того, что его зовут Адам и у него под ногтями грязь. Я задумываюсь, стоит ли раскрывать ему мой секрет. -Я тебе кое-что скажу, -говорю я. -Обещай, что никому не расскажешь. Договорились?

Он кивает, но во взгляде читается сомнения. Я подсаживаюсь ближе к Адаму и говорю ему, что бы он посмотрел на меня. Он сияет разноцветными огнями. Адам светится так ярко, что мне видны его кости, а сквозь мерцающие глазницы-мир. -Я выздоровела! -Я так взволнована, что говорю с трудом. -Мне нужно остаться здесь, в лесу. Нужно бежать из современного общества со всеми его изобретениями: тогда я перестану болеть. Если хочешь, живи здесь, со мной. Мы выстроим шалаш, расставим капканы. Будем выращивать овощи.

В глазах Адама стоят слезы. Я вижу, как он плачет, и чувствую себя так, будто упала с небес на землю. -Тесса, -произносит Адам.

За его плечом в небе виднеется просвет; сквозь него доносится гулкое дребезжание спутника, от которого у меня зуб на зуб не попадает. Потом спутник исчезает, и остается только зияющая пустота.

Я прижимаю палец к губам Адама. -Не надо, -прошу я. -Ничего не говори.

Пятнадцать.

- Я сижу в Интернете, -поясняет папа, указывая на свой ноутбук.. -Ты не могла бы расхаживать где-нибудь в другом месте?

Мерцание экрана отражается в стеклах его очков. Я сажусь на стул напротив. -Это меня тоже раздражает, -произносит папа, не поднимая взгляда. -То, что я здесь сижу? -Нет. -То, что я барабаню по столу? -Послушай, -перебивает меня отец, -я тут нашел врача, который разработал метод костного дыхания. Слышала о таком? -Нет. -Нужно представить, будто воздух, который ты вдыхаешь, окрашен в теплый цвет, вдохнуть его левой ногой, направить вверх по ноге до бедра и так же выдохнуть. И так семь раз, а потом повторить с правой ногой. Попробуешь? -Нет.

Папа снимает очки и смотрит на меня. -Дождь кончился. Может, возьмешь плед и посидишь в саду? Когда придет медсестра, я тебя позову. -Неохота.

Он вздыхает, надевает очки и снова утыкается в экран. Ненавижу его. Выходя из комнаты, я спиной чувствую папин взгляд и слышу тихий вздох облегчения.

Двери всех комнат закрыты, и в коридоре темно. Я на четвереньках поднимаюсь по лестнице, сажусь на верхнюю ступеньку и гляжу вниз. Темнота движется. Может быть, теперь я вижу то, чего другим не видно. Например, атомы. Я прыгаю на попе вниз по лестнице и снова вползаю наверх; ковер приятно трет колени. В лестнице тринадцать ступенек. Сколько бы я их не пересчитывала, количество не меняется.

Я сворачиваюсь калачиком у подножия лестницы. Обычно тут садится кошка, чтобы об нее все спотыкались. Я всегда мечтала быть кошкой. Когда хочу, ласковой домашней, а когда и дикой.

В дверь звонят. Я крепче прижимаю колени к груди.

Из коридора выходит папа. -Тесса!-ахает он.- Ради бога!

Сегодня новая медсестра-широкая, как дирижабль. На ней клетчатая юбка из шотландки. Папа сконфужен. -Это Тесса, -поясняет он, указывая туда, где на ковре лежу я. -Она упала? -пораженно спрашивает медсестра. -Нет, она почти две недели не выходит из дома и от этого бесится.

Медсестра подходит взглянуть на меня. Когда она протягивает руку, чтобы поднять меня с пола, ее пышная грудь трясется. Руки у нее огромные, как теннисные ракетки. -Меня зовут Филиппа, -произносит медсестра, как будто это все объясняет.

Она ведет меня в гостиную, усаживает на диван и опускается напротив. -Значит, -говорит она, -сегодня ты себя чувствуешь не очень хорошо? -А как вы бы себя чувствовали на моем месте?

Папа бросает на меня предостерегающий взгляд. Я не обращаю на него внимания. -Одышка, тошнота? -Я принимаю противорвотное. Вы вообще читали мою историю болезни? -Извините ее, -просит папа. -У нее недавно побаливали ноги, а больше ничего не было. Сестра, которая приходила на прошлой неделе, сказала, что все хорошо. Кажется, ее звали Шан. Она знает наш курс лечения.

Я хрюкаю себе под нос. Папа старается говорить непринужденно, но со мной это не проходит. В прошлый раз, когда меня навещала Шан, он предложил ей поужинать, и выставил себя полным идиотом. -Мы стараемся устроить так, чтобы пациента посещал один человек, -поясняет Филиппа, -но это не всегда удается.

Она поворачивается ко мне, позабыв об отце и его печальной личной жизни. -Тесса, у тебя на руках синяки. -Я лазила на дерево. -Значит, у тебя понижены тромбоциты. Какие у тебя планы на эту неделю? -Мне не нужно переливания крови! -Все равно на всякий случай надо взять кровь на анализ.

Папа предлагает Филиппе кофе, но она отказывается. Шан бы согласилась. -У папы все из рук валится, поясняю я медсестре, когда отец,надувшись, уходит на кухню. -Он постоянно ошибается.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: