Исполнения. Ложные представления 3 глава

Во-вторых, очевиден вывод, что если члены одной ко­манды вынуждены сотрудничать в утверждении данного определения ситуации перед своей аудиторией, они едва ли смогут поддерживать соответствующее конкретное впе­чатление друг перед другом. Сообщники в деле поддержа­ния какой-то конкретной видимости, они вынуждены опре­делять друг друга как “посвященных”, как лиц, перед кем невозможно сохранить данный передний план действия. В таком случае, сочленов команды (прямо пропорционально частоте, с какой они действуют как одна команда, и коли­честву скрываемых элементов представления, попавших в зону их совместной посвященности) начинают связывать законы того, что можно бы назвать панибратством или фа­мильярностью. Среди участников команды права на па­нибратство (которое может выступать своеобразным ви­дом интимности в отношениях, но без теплоты) не требу­ют каких-то органичных, медленно развивающихся с тече­нием совместно проводимого времени личных чувств, а ско­рее предполагают некие формальные отношения, которые автоматически устанавливаются и распространяются, как только человек занимает место в команде.

Команды

119

Предполагая, что почти наверняка участников команды будут связывать друг с другом узы взаимной зависимости и взаимного панибратства, нельзя смешивать тип подобным образом сформированной группы с другими типами групп, такими, как неформальная группа или клика. Участник команды — это некто, от чьего драматургического сотруд­ничества при вынашивании коллективного определения си­туации зависят какие-то люди. Если даже он ставит себя вне рамок неформальных санкций и настаивает на отказе от данного спектакля или на придании ему какого-то осо­бого поворота, он тем не менее остается частью команды. Фактически, такой участник именно потому и является ча­стью команды, что он способен причинить другим подоб­ные неприятности. Так например, выскочка-обособленец на фабрике, ломающий норму производительности труда, трактуется все-таки как член команды, даже если его про­изводственная активность мешает другим рабочим созда­вать у окружающих определенное представление о том, что такое тяжелая каждодневная работа. Выскочку могут ста­рательно обходить в качестве объекта дружбы, но его не могут игнорировать в качестве угрозы командному опреде­лению ситуации. Подобно этому, на вечеринке вызывающе развязную и доступную девицу, другие присутствующие там девушки могут избегать, но в известных отношениях она остается частью их команды и не может не угрожать определению ситуации, которое они коллективно поддер­живают: девушка — труднодоступный сексуальный приз, ценная награда. Поэтому, хотя участники команды часто оказываются лицами, которые в порядке самозащиты не­формально соглашаются направлять свои усилия в опреде­ленное русло и, поступая так, образуют неформальную группу, но это неформальное соглашение не является кри­терием для определения понятия команды.

Члены неформальной клики (если использовать этот тер­мин для обозначения какого-то малого числа лиц, соеди­нившихся для приумножения в своем кругу неофициаль­ных удовольствий) также могут составлять команду, ибо очень вероятно, что им придется сотрудничать в деликат­ном сокрытии своей исключительности от некоторых не­членов клики, и в то же время снобистски выставлять эту исключительность перед другими. Существует, однако, важное различие между понятиями “команда” а “клика”.

120

И. Гофман. Представление себя другим...

В больших социальных образованиях, индивидов одного статусного уровня связывает факт, что они должны сотруд­ничать в поддержании определения ситуации по отноше­нию к тем, кто выше и кто ниже их. Отсюда множество людей, возможно, очень разных по существенным харак­теристикам, и, потому желающих сохранить социальную дистанцию между собой, вдруг обнаруживают себя в отно­шениях вынужденного панибратства, характерного для со-командников, занятых постановкой общего спектакля. Из-за этого малые клики нередко формируются не для того, чтобы продвигать интересы людей, вместе с которыми дан­ный индивид ставит жизненный спектакль, а скорее что­бы оберегать его от нежелательного отождествления с эти­ми людьми. Следовательно, клики зачастую функциони­руют, чтобы защитить индивида не от лиц других соци­альных рангов, но от лиц его собственного ранга. И хотя все члены одной клики могут иметь одинаковый статус­ный уровень, решающим, видимо, остается тот факт, что не все лица одного статуса допускаются в клику⁸.

Следует добавить последнее замечание о том, чем не яв­ляется команда. Люди могут формально или неформально соединяться в группы действия, чтобы продвигать одина­ковые или коллективные цели любыми доступными им средствами. Поскольку они сотрудничают в поддержании данного впечатления, используя этот прием как средство достижения своих целей, постольку они составляют то, что было названо в данном исследовании командой. Но надо полностью уяснить себе, что существует много иных средств кроме средств драматургического сотрудничества, которыми действующая группа способна достигать своих целей. Эти иные средства, такие, как власть принуждения или переговоров, могут быть усилены или ослаблены стра­тегией манипуляции впечатлениями, но использование си­лы принуждения или словесного торга обеспечивает како­му-то кругу людей источник формирования группы, не свя­занный с фактом, что в определенных случаях таким об-

Разумеется, существует много оснований, на которых формируются клики. Эдвард Гресс считал, что клики могут преодолевать обычные воз­растные и этнические границы, чтобы сводить вместе людей, которые не кажутся друг другу конкурентами в своей деятельности (Gress E. Informal relations and the social organization of work in an industrial office / Unpublished Ph. D. dissertation. Department of Sociolody. University of Chicago, 1949).

Команды

121

разом сформированная группа, вполне возможно, будет дей­ствовать (в драматургическом смысле) как команда. (Ана­логично, индивид, занимающий позицию человека власти или лидера, может увеличивать или уменьшать силу сво­его воздействия на других степенью убедительности и со­ответствия его внешности и манеры поведения образу ли­дера, но этим не утверждается, будто драматургические качества его действия необходимо или даже обычно со­ставляют главную опору его социального положения.)

Если понятие команды применять в качестве базовой точки отсчета, то уместно заново проследить прежние шаги в рассуждениях и заново определить всю систему терми­нов так, чтобы основной аналитической единицей в ней была команда, а не индивидуальный исполнитель.

Уже говорилось, что цель исполнителя — поддержи­вать конкретное, частное определение ситуации, представ­ляя этим, так сказать, свою заявку на то, чем является для него реальность. Будучи командой из одного челове­ка, без всяких соратников, которых надо информировать о своем решении, исполнитель способен быстро решить, какую из доступных ему позиций по данному вопросу за­нять, и затем горячо взяться за дело, словно бы его выбор был единственно возможным. Немаловажно, что этот вы­бор позиции может быть хорошо подогнан к собственной конкретной ситуации и интересам исполнителя.

Когда мы от одночленной команды обратимся к расши­ренной, изменится сам характер реальности, признавае­мой командой. Вместо богатого определения ситуации, реальность может оказаться сведенной к тощей партий­ной линии, и скорее всего эта линия будет не одинаково близкой разным членам команды. С одной стороны, мож­но ждать иронических замечаний, которыми некоторые участники команды будут как бы шутя отрицать команд­ную линию, на деле принимая ее всерьез. С другой сторо­ны, появится новый фактор верности своей команде и сво­им соратникам по ней — обеспечение поддержки общеко­мандной линии.

По-видимому, всем понятно, что публичные разногла­сия среди членов команды не только лишают их способно­сти к единству действий, но и осложняют определение ре­альности, поддерживаемое командой. Для защиты этого

122

И. Гофман. Представление себя другим...

представления о реальности от членов команды может по­требоваться способность откладывать публичное принятие определенных личных точек зрения до выработки оконча­тельной позиции команды. И если командная точка зре­ния однажды была принята, все члены команды обязаны следовать ей. (Здесь не рассматривается вопрос о дозво­ленной мере “советской самокритики” и о том, кем она дозволяется, перед этапом окончательного обнародования командной позиции.) Пример можно взять из практики государственной службы Великобритании:

В таких комитетах [при кабинете министров] государствен­ные служащие участвуют в дискуссиях и свободно выражают свои взгляды, подчиняясь только одному правилу: не становиться в прямую оппозицию к своему собственному министру. Возмож­ность обнародования такого открытого несогласия возникает очень редко и в принципе не должна возникать: в девяти случа­ях из десяти министр и государственный служащий, заседаю­щий в комитете вместе с ним, предварительно согласовывают, какую линию отстаивать, а в десятом случае государственный служащий, несогласный со своим министром по конкретному вопросу, не будет допущен на заседание, где этот вопрос должен обсуждаться⁹.

Другую иллюстрацию командного исполнения можно найти в исследовании структуры власти в малом городе Флойда Хантера:

Любого, кто занимается городской общественной работой са­мого разного масштаба, снова и снова поражает то, что иногда называют “принципом единодушия”. Когда лидеры местной об­щины окончательно сформируют городскую политику, с их сто­роны появляются прямые требования строгого подчинения дис­циплине мнений. Решения обычно принимаются неспешно. Для основательного обсуждения большинства проектов до ввода их в действие, как правило, имеется достаточно времени, особенно у руководителей верхнего звена. Для коммунальных проектов истина одна. Когда время дискуссий ушло и линия действий определена, тогда требуется единодушие. На инакомыслящих оказывается давление, и принятому проекту дают ход¹⁰.

Открытое несогласие перед лицом наблюдающей ауди­тории производит, как говорится, впечатление фальши-

⁹ Dale Н. Е. The higher civil service of Great Britain. Oxford: Oxford Universi­ty Press, 1941 P. 141

¹⁰ Hunter F. Community power structure. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1953. P. 181, а также 118,212.

Команды

123

вой ноты. Можно показать, что буквальных фальшивых нот избегают по совершенно тем же соображениям, что и фигуральных фальшивых нот: в обоих случаях речь идет о поддержании определения ситуации. Это поясняет отры­вок из брошюры о рабочих проблемах профессионального аккомпаниатора:

Чтобы певец и пианист смогли максимально приблизиться к идеальному исполнению, надо точно следовать замыслу компо­зитора. Но иногда певец будет требовать от своего партнера чего-то явно противоречащего композиторским пометкам. Он захо­чет, например, акцента там, где его не должно быть; захочет fir-mata, где не нужно; захочет rallentando вместо tempo; пожелает петь forte, когда надо piano; может сентиментальничать, когда общее настроение должно быть nobilmente.

Этот перечень, конечно, далеко не исчерпан. Певец с рукой на сердце и со слезами на глазах будет клясться, что он делает и всегда стремится делать в точности то, что написал композитор. Это создает очень затруднительное положение. Если певец поет одно, а пианист играет другое — результатом будет хаос. Дис­куссии в данном случае могут оказаться напрасными. Но что же тогда делать аккомпаниатору?

На публичном исполнении он должен быть с певцом, но по­сле концерта помочь ему вытравить из головы память об этом исполнении...¹¹.

Однако единодушие — часто не единственное требова­ние при командном определении ситуации. Видимо, всем нам свойственно некое ощущение, что наиболее реальные и твердо установленные вещи в жизни — это те явления, на описании которых люди сходятся не сговариваясь, не­зависимо друг от друга. Опыт подсказывает, что если два участника одного события решат быть как можно более честными в пересказе о нем, то их свидетельства окажут­ся достаточно сходными, хотя бы они и не советовались друг с другом перед своими представлениями общего для них события. Наверно само намерение говорить правду, предположительно, делает такие предварительные консуль­тации необязательными. Напротив, если два человека за­хотят солгать или предложить искаженную версию собы­тия, в котором оба принимали участие, то им будет необ­ходимо не только заранее посоветоваться друг с другом, чтобы, так сказать, “придать истории честный вид”, но и

¹¹ Moore G. The unashamed accompanist. L.: Methuen, 1943.

124

И. Гофман. Представление себя другим...

скрыть факт использования благоприятной возможности для такого предварительного совещания. Другими слова­ми, при инсценировании определения ситуации, для не­которых членов команды может возникнуть необходимость единодушия в выборе общих элементов ситуации и сокры­тия того факта, что этот выбор не был взаимно независи­мым. (Между прочим, если члены команды заняты еще и в спектакле самоуважения, разыгрываемого друг перед другом, то для каждого из них может возникнуть необхо­димость самостоятельно понять и принять командную ли­нию и при этом не допустить себя до признания, что в выборе их позиции независимость отсутствовала. Но по­добные проблемы несколько уводят нас от командного ис­полнения как основной точки отсчета.)

Следует заметить, если участник команды обязан дож­даться определенной официальной информации, прежде чем занять свою позицию, то и эта официальная информа­ция должна быть предоставлена ему в доступной форме, чтобы он смог сыграть свою партию в команде и почув­ствовать себя частью ее. Об этом писал например, Честер Холком в комментарии к тому, как некоторые китайские торговцы устанавливают цены на свои товары соответствен­но внешнему виду покупателя:

Один частный результат этого изучения покупателя прояв­ляется в таком факте. Когда какой-то человек входит в магазин в Китае и, осмотрев несколько образцов товара, спрашивает цену одного из них, то продавец (если ему точно не известно обра­щался ли покупатель с этим вопросом к другим продавцам) не ответит ему, пока не опросит каждого другого продавца, назы­вал ли тот джентльмену цену интересующего его товара. Если же, как случается очень редко, этой важной предосторожностью пренебрегают, то суммы, называемые разными продавцами, по­чти всегда сильно расходятся, тем самым показывая, что у про­давцов нет согласия в их оценках данного покупателя¹².

Утаивать от участника команды информацию о направ­лении действий его команды — это все равно что утаивать от него его характер, ибо не зная, какой линии поведения придерживаться, он может оказаться неспособным утвер­дить себя перед аудиторией. Так, если хирург собирается оперировать пациента, направленного к нему другим док-

¹² Holcombe Ch. The real Chinaman. N.Y.: Dodd, Mead, 1895. P. 293

Команды

125

тором, обычная вежливость обязывает хирурга по возмож­ности сообщить этому доктору о дате операции и, если ре-комендатель на ней не появится, телефонировать ему о ее результате. Будучи “информированным” таким образом, рекомендующий врач может более успешно, чем в против­ном случае, представить себя родственникам больного в качестве полноценного участника медицинского действа¹³. В развитие сказанного хотелось бы добавить еще один общий факт о поддержании командной линии во время исполнения. Когда участник команды совершает ошибку в присутствии аудитории, другие члены команды часто вынуждены подавлять свой непосредственный порыв не­медленно наказать или поучить нарушителя до тех пор, пока не уйдет публика. В конце концов, безотлагательные исправительные санкции часто будут только еще больше расстраивать взаимодействие и, как ранее говорилось, мо­гут раскрыть аудитории его секреты, которые должны быть предназначены только для участников команды. Так, в ав­торитарных организациях, где команда начальников под­держивает спектакль своей постоянной правоты и выступ­ления единым фронтом, часто действует строгое правило, что ни один начальник не должен показывать враждебно­сти или неуважения к любому другому начальствующему лицу в присутствии кого-либо из команды подчиненных. Армейские офицеры демонстрируют согласие перед рядо­выми, родители перед детьми¹⁴, управляющие перед рабо­чими, медсестры перед пациентами¹⁵ и т. п. Конечно, ког­да подчиненные отсутствуют, критика становится возмож­ной и проявляется в открытой и самой яростной форме. Например, в исследовании учительской профессии Хоуар-да Беккера учителя высказали мнение, что если они обя-

¹³ Solomon D. Career contingencies of Chicago phisicians / Unpublished Ph. D. dissertation. Department of Sociology University of Chicago, 1952. P. 75.

¹⁴ В семье интересна та драматургическая завязка, что половая и ро­дословная солидарность каждого супруга, сталкиваясь с супружеской со­лидарностью как таковой, затрудняет для мужа и жены выполнение уго­вора “поддерживать авторитет друг друга” перед детьми или подчеркну­то показывать кому-то из родни свое намерение либо “держаться от него на дистанции”, либо перейти на самые близкие отношения. Как упоми­налось ранее, такие сталкивающиеся линии при формировании группово­го членства предотвращают окончательные структурные разрывы.

¹⁵ Taxel H. Authority structure in a Mental Hospital Ward / Unpublished Master's thesis. Department of Sociology. University of Chicago. 1953. P. 53—54.

126

И. Гофман. Представление себя другим...

заны поддерживать впечатление профессиональной ком­петентности и авторитет самого института учительства, тог­да у них должна быть уверенность, что, когда разгневан­ные родители придут в школу с жалобами, директор под­держит позицию своего персонала, по крайней мере, до момента ухода этих родителей¹⁶. Точно так же учителя убеждены в том, что и рядовые коллеги не должны прояв­лять несогласия с ними или противоречить им в присутст­вии учащихся. “Только позвольте другой учительнице на­смешливо поднять бровь, как они [дети] тотчас это заме­тят и уж не забудут, и их уважение к вам сразу пропа­дет”¹⁷. Известно, что медицинская профессия тоже имеет строгие правила этикета, по которым консультант в при­сутствии больного и его лечащего врача должен остере­гаться, чтобы не сказать ничего такого, что поколебало бы то впечатление компетентности, которое этот врач стара­ется укрепить в своем пациенте. По Э. Хьюзу, “професси­ональный этикет — это органичный ритуал, складываю­щийся неформально, чтобы держать перед клиентами об­щий фронт профессии”¹⁸. Этот род солидарности в присут­ствии людей зависимых встречается, конечно, и тогда, ког­да исполнители действуют в присутствии начальников. На­пример, при исследовании полиции установлено, что два полисмена из одной патрульной команды, которые были свидетелями незаконных и полузаконных деяний друг друга и каждый из которых имеет отличную возможность разоблачить перед судьей образ напарника как стража за­кона, обычно проявляют героическую солидарность и упор­но отстаивают росказни друг друга, независимо от того, какую мерзость они этим покрывают, или насколько малы шансы, что кто-нибудь им поверит¹⁹.

Очевидно, что если исполнители заинтересованы в под­держании какой-то линии действия, они будут выбирать в качестве участников команды тех, в ком могут быть уве­рены как в адекватных исполнителях. Так, детей в доме

¹⁶ Becker H. S. The teacher in the authority system of the public school // Journal of Educational Sociology.Vol.27. P. 134

17Ibid P.139

^l8 Hughes E. C. Institutions // New outline of the principles of sociology / Ed. by A. M. Lee. N.Y.: Barnes & Noble, 1946 P. 273

¹⁹ Weslley W. The police/ Unpublished Ph.D. dissertation Department of Sociology University of Chicago, 1952 P. 187—196

Команды

127

часто исключают из исполнений, даваемых для почетных гостей, так как нельзя быть до конца уверенным в “хоро­шем поведении” детей, то есть в том, что они воздержатся от выходок, несовместимых с оберегаемым впечатлением о доме²⁰. Так же опасны для представления те, о ком изве­стно, что они быстро пьянеют и тогда становятся болтли­выми или “трудно выносимыми” для окружающих, и те, кто отказывается “входить в общий дух” компании и по­могать крепить впечатление, в поддержании которого го­сти тактично едины, угождая хозяину.

Как уже отмечалось, во многих постановках взаимо­действия некоторые из его участников сотрудничают как команда или зависимы от этого сотрудничества в деле со­хранения конкретного определения ситуации. Далее, при изучении конкретных социальных учреждений, часто об­наруживается, что в каком-то существенном смысле все оставшиеся вне такой команды участники взаимодействия в своих ответных выступлениях на командный спектакль, разыгрываемый перед ними, сами тоже образуют коман­ду. Поскольку каждая команда будет до конца играть свой номер для Другой, то в данном случае можно говорить о драматическом взаимодействии, а не о драматическом дей­ствии, и рассматривать это взаимодействие не как меша­нину стольких голосов, сколько имеется участников, но скорее как разновидность диалога и взаимной игры меж­ду двумя командами. Мне неизвестна какая-нибудь общая причина, почему взаимодействие в естественной обстанов­ке обычно принимает форму двухкомандной взаимоигры или сводимо к этой форме вместо вовлечения в игру боль­шего числа участников, но эмпирически дело, по-видимо­му, обстоит именно так. И потому в больших социальных организациях, где существует несколько различных ста­тусных градаций, при достаточной продолжительности лю­бого конкретного взаимодействия обычно следует ожидать, что участники разных статусов временно разобьются на

²⁰ Поскольку .детей признают “статистами”, постольку за ними при­знают и известное право на бестактные поступки без необходимости для аудитории слишком серьезно воспринимать иногда очень выразительный смысл этих поступков. Однако считают их статистами или нет, дети зани­мают в семье положение, позволяющее им раскрывать важные семейные секреты.

128

И. Гофман. Представление себя другим...

две командоподобные группировки. Например, лейтенант в армейском гарнизоне в одной ситуации будет чувство­вать себя в союзе со всеми офицерами против всех рядо­вых военнослужащих, а в другой — в союзе с младшими офицерами, вместе с ними разыгрывая спектакль перед присутствующими старшими офицерами. Существуют, конечно, и такие разновидности определенных взаимодей­ствий, для которых двухкомандная модель явно не подхо­дит. К примеру, важные элементы арбитражных слуша­ний укладываются, по-видимому, в трехкомандную модель, а некоторые конкурентные и сугубо “социальные” ситу­ации требуют применения многокомандной модели. Ка­ково бы ни было число команд, есть смысл анализировать взаимодействие, исходя из сотрудничества всех участни­ков в поддержании рабочего согласия.

Если толковать взаимодействие как диалог между дву­мя командами, то иногда будет удобно называть одну ко­манду исполнителями, а другую — наблюдателями или аудиторией, на время пренебрегая тем, что эта аудитория тоже будет находиться в этот момент в процессе представ­ления своего командного исполнения. В некоторых случа­ях, вроде того, когда две одночленные команды взаимо­действуют в каком-то публичном учреждении или в доме общего друга, можно произвольно выбирать, какую коман­ду из одного человека назвать исполнителем, а какую — аудиторией. Однако во многих важных ситуациях соци­альная обстановка, в которой проходит взаимодействие, устроена и управляема только одной из команд, и более интимно используется в спектакле этой команды, чем в спектакле, разыгранном в ответ другой командой. Поку­патель в магазине, клиент в учреждении, группа гостей в чужом доме — все эти лица нечто исполняют и поддержи­вают представительский передний план, общий фронт ис­полнения, но обстановка, в которой они это делают, не до­ступна их непосредственному контролю, поскольку она яв­ляется неотъемлемой частью представительства присутст­вующих там хозяев. В подобных случаях удобно называть команду, которая контролирует обстановку, исполнитель­ской командой, а другую команду — аудиторией. По та­ким же соображениям иногда удобно именовать исполни­телем команду, которая вкладывает во взаимодействие

Команды

129

больше усилий, или играет в нем более драматическую роль, или задает темп и направление, каким обе команды будут следовать в их взаимном диалоге.

Очевидно, что для успеха команды в насаждении жела­емого впечатления в умах публики должна существовать известная гарантия, что ни одному индивиду не удастся соединить в своем лице и команду, и аудиторию. Так, на­пример, если владелец маленького магазина женской го­товой одежды продает платье, говоря своей покупатель­нице, что оно уценено по причине легкого загрязнения, или окончания сезона, или оно последнее в партии и т. д., при этом скрывая от нее, что в действительности оно уце­нено, так как иначе его не продашь, или из-за плохого цвета и фасона, и если он, чтобы впечатлить клиентку, рассказывает ей о салоне для покупателей в Нью-Йорке, которого у него нет, или о мастерице индивидуальной под­гонки платья, которая на самом деле простая продавщи­ца, то этот владелец должен быть уверен, что когда пона­добится нанять на временную работу в субботу дополни­тельную продавщицу, он не наймет соседку одной из сво­их бывших и потенциальных покупательниц²¹.

Понятно, что контролирование обстановки дает какое-то преимущество во время взаимодействия. В узком смыс­ле этот контроль позволяет команде вводить стратегиче­ские приемы для определения объема информации, кото­рый аудитория способна воспринять. Так, если врачи соби­раются оградить раковых больных от знания истинного диагноза их болезни, то будет полезно разбросать этих па­циентов по всей больнице, чтобы они не смогли по специ­ализации своей палаты узнать о характере своего заболе­вания. (Между прочим, больничный персонал из-за этой постановочной стратегии, возможно, будет вынужден тра­тить больше времени на хождение по коридорам и на пе­реноску оборудования.) Аналогично, мастер-парикмахер, который регулирует поток клиентов с помощью книги са­мозаписей, доступной публике, может выкроить себе пе­рерыв на кофе, вписав на нужное время фиктивную фами-

²¹ Эти иллюстрации взяты из неопубликованной работы Джорджа Ро-'енбаума: Rosenbaum G. An analysis of personalization in neighborhood apparel retai­ling/Unpublished M.A. thesis. Department of Sociology. University of Chicago. 1953 P. 86—87.

5- 231

130

лию, чтобы потенциальный клиент увидел необходимость найти для себя другое время посещения мастера. Еще один I интересный случай использования обстановки и театраль-ного реквизита в жизни описан в статье об американских женских студенческих землячествах, в которой рассказы­вается, как “сестры” такого землячества, устраивая чае-питие для возможных будущих членов его, умеют отли- чать лиц с хорошими перспективами на прием от беспер-спективных, не создавая впечатления, что с гостями обра-щаются по-разному:

“Трудно запомнить 967 девушек, даже и с рекомендациями, за несколько минут во время первой встречи с ними в конвейер- ной суете приема, — рассуждала Кэрол. — Поэтому мы приду­мали трюк, чтобы разделять хорошие и дурные характеры. У нас в ходу три подноса для визитных карточек кандидаток: один — для девушек с золотым характером, второй — для тех, с кем на­до встретиться снова, третий — для забракованных”.

“Активу, который беседует с кандидаткой на вечере встре­чи, положено незаметно сопроводить ее к соответствующему под­носу, когда она готова оставить свою карточку, — продолжа­ла Кэрол. — Кандидатки никогда не понимают, что мы дела­ем!”²².

Другую иллюстрацию возьмем из практического искус­ства управления отелем. Если кто-нибудь из персонала отеля имеет подозрения относительно намерений или ха­рактера пары постояльцев, коридорному может быть по­дан секретный сигнал “спустить собачку”.

Это просто рабочий прием, который облегчает служащим над­зор за подозрительными особами.

Разместив пару в номере, коридорный, закрывая за собой ,1 дверь, нажимает крошечную кнопку на внутренней стороне двер- ной ручки. Это поворачивает маленький кулачок внутри замка и вызывает появление темной смотровой щелки в его круглой центральной части снаружи. Щель достаточно незаметна для постояльцев, но горничные, дежурные, официанты и коридор­ные — все обучены следить за постояльцами... и сообщать о лю­бых громких разговорах или необычных происшествиях, свя­занных с ним²³.

²² Beck J. What's wrong with sorority rushing? // Chicago Tribune Magazine 1954. 10 January P. 20—21

²³Collans D. Sterlings 1 was a house detective. N.Y.: Dutton. 1954. P. 56. Много-точие в тексте авторское.

Команды

131

В общем, контролирование обстановки может дать кон­тролирующей команде чувство безопасности. Вот как один исследователь говорит об отношении “врач—фармацевт”:

Магазин-аптека — дело серьезное. Врач часто приходит к фармацевту в магазин за лекарством, за информацией, за хоро­шим разговором. В этих разговорах человек за прилавком име­ет приблизительно те же преимущества, что и стоящий во весь рост оратор над сидящей аудиторией²⁴.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: