СИСТЕМЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ И КОДИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИИ 9 глава

Иными словами, то, что современному человеку (при нормальных условиях) это не дано, не значит:

а) что такой опыт невозможен в принципе;

б) что тот, кто его демонстрирует, обязательно бредит. Хочу уточнить свою позицию по последнему пункту.

В настоящее время человек, имеющий при нормальных условия (а не, допустим, в состоянии клинической смерти) подобный опыт, с высокой вероятностью (и не без оснований) будет рассматриваться как шизофреник. И эта оценка скорее всего будет справедлива. Однако следует ли из этого,

– 135 –

что прилюбых условиях такой опыт характеризует людей, как раньше говорили, «скорбных умом»? Не уверена. Могу сказать, что для представителей древних культур, а также современных примитивных народов те или иные его компоненты – вещь довольно распространенная и принимаемая обществом как, пусть и не повседневное, обыденное явление, но как абсолютно нормальное, скорее положительное, чем отрицательное, и уж, безусловно, ценное явление.

Например, многие особенности происходящего с человеком на ранних этапах развития цивилизации воспринимались людьми как результат прямого вмешательства богов или демонов (насылание помрачения – ate, или дарование откровения, а также особых сил и возможностей – menos), о чем свидетельствуют древние тексты (месопотамский эпос о Гильгамеше, греческие «Илиада» и «Одиссея»). Различные аспекты такого мировосприятия воплощены в ритуальных практиках: от оракулов до вынашивания сновидений и организации процедуры храмовых исцелений, отраженных в глинописных табличках, а также в храмовых и благодарственных записях. (Если у кого-то возникнет соблазн предположить, что это просто «фигуры речи», отвечу на это словами замечательного исследователя древнегреческой культуры Е.Р Доддса, что и у фигуры речи должны быть основания. Она тоже откуда-то берется, что-то выражает.)

Многое говорит за то, что это – подлинный личный непосредственный опыт, который для реликтового мировосприятия является чем-то достаточно обычным, по крайней мере оценивается в сообществе как компонент нормального течения процессов, однако же в наше время при обычных условиях не встречается. Как пишет в связи с этим Е.Р.Доддс: «Различия между древнегреческим и современным отношением к снам могут отражать не только различные способы интерпретации одной и той же разновидности опыта, но и существенные расхождения в характере самого опыта»[87].

– 136 –

И действительно, исследования ныне живущих первобытных народов позволили установить, что у них – наряду с хорошо знакомыми нашей культуре снами-кошмарами и снами-удовлетворениями желаний, – существуют сновидения, неразрывно связанные с особыми религиозными переживаниями и специфическими религиозными верованиями.

Поэтому можно сказать, что одной из важных особенностей реликтового мировосприятия, свойственного и представителям древних, и современных примитивных культур, является наличие не нарушенной связи между Эго, а также внутренним и внешним миром: у них направленность динамик Эго та же, что и у мира вовне, и у мира внутри. Возможно, в связи с этим их Эго воспринимается нами как незрелое, по многим параметрам отличное от нашего. Так, например, для примитивов затруднена процедура счета, что нам кажется очень странным. Долгое время это вообще рассматривалось как одно из очевидных свидетельств их общего «недоразвития». И лишь не так давно стали говорить об особенностях когнитивных стилей, связанных с культурной эволюцией сообщества. В частности, из-за сохранившейся связи между способностями, опирающимися на структуру Эго, и внутренним (в-нутре-нним) чувством они пытаются за каждой формальной операцией пережить подложку непосредственного чувства, и оказывается, что очень скоро формальным операциям перестает соответствовать что бы то ни было во внутреннем ощущении (во внутреннем ощущении-переживании этой операции). Поэтому и формальная процедура, которой ничто не соответствует во внутреннем чувстве, оказывается для них непонятной, лишенной смысла. Оттого их счет и осуществляется подобным образом: «один», «два», «много».

– 137 –

ГЛАВА 4.

СИСТЕМЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ И КОДИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИИ

Вся информация, фиксируемая разными репрезентативными системами, создает своего рода банк данных, которым человек оперирует и во сне, и наяву. При этом можно сказать, что варианты выходов, а также перспективы последующего развертывания ситуаций, аккумулированные в каждой системе репрезентации, различаются. Ведь недаром основоположники НЛП Дж.Гриндер и Р.Бендлер говорили о том, что важно научить клиента использовать все репрезентативные системы («Я вижу», «Я слышу», «Я осязаю», «Я обоняю»). В противном случае большой объем информации, касающейся возможных вариантов решения ситуаций, просто не удается актуализировать[88].

То, какой канал кодирует информацию, существенно, так как его особенности определяют не только форму представления воспринятого, но и то, что именно из общего объема поступающей информации будет воспринято; параметры репрезентативной системы влияют на то, какая информация из окружающего (из мира и внешнего, и внутреннего) будет воспринята – в буквальном смысле, а не только в плане того, как она будет кодирована.

И дело здесь вот в чем: всякая система распознает в окружающем только то, что соответствует ее внутренней природе, что резонансно посылаемым ею в мир сигналам. Поэтому в одной и той же поступающей информации различные

– 138 –

распознающие системы воспримут разное, а именно то, что отвечает их собственной природе. Соответственно люди, у которых ведущей оказывается та или иная репрезентативная система, даже при поступлении объективно одинаковой информации, будут в ней распознавать (выделять) различные аспекты, по-разному кодировать их и по-разному размещать в ассоциативных сетях (отсюда эмпирические наблюдения: «Сколько людей, столько мнений», «Правда у каждого своя»). И для них, для их индивидуальной реальности, формирующейся с опорой на такую версию происходящего, их персональная картина мира будет абсолютно верной. Действуя с опорой на нее, они будут вполне адаптированы к миру: ведь данный аспект действительно в нем присутствует. Просто у каждого будет своя индивидуальная реальность, и приспособлены они будут к своей индивидуальной реальности, т.е. к так видимому миру консенсуса.

Итак, поступающая информация фиксируется многослойно различными репрезентативными системами с использованием свойственных им специфических кодов. В результате события, которые наше «я» уровня целого воспринимает как однозначные, на самом деле, если смотреть на них глазами, допустим, субсистем, – могут оказаться чем-то совсем иным. Так и получается, что аудио-, визуальный, обонятельный, осязательный, кинестетический ряд – для человека уровня отдельных систем – это разные события, допускающие разные варианты выходов и решений.

Поэтому можно сказать, что то, что поступающая информация трактуется нашим «я» уровня целого как однозначная, является результатом следующих этапов ее переработки:

1. Она кодируется репрезентативными системами разных модальностей.

2. Некоторые из таких репрезентативных систем полностью или, в значительной степени, игнорируются нашим «я» уровня целого.

3. Оставшаяся информация приводится в соответствие с существующими на уровне сознания стереотипами, установками, разного рода устоявшимися представлениями.

– 139 –

Кстати, некоторые каналы поступления информации настолько сильно игнорируются нашим «я», что отвергается, не осознается не только поступающая по ним информация, но и само их существование. Т.е. в случае общепризнанных каналов человек может просто не считать приоритетной информацию, поступающую от некоторых из них (обоняние, осязание, кинестетический). В случае же так называемого «шестого» чувства мы даже отрицаем наличие самого этого канала, а не только информации, поступившей по нему. А ведь она разворачивает свою сеть возможностей и выходов. Мы же их не только не видим, но и не хотим видеть[89].

Но в таком случае мы можем считать, что и мысль -всего лишь еще одна система репрезентации поступившей информации, как и пишут буддисты (они называют ум шестым чувством. В нашей же традиции это выражение закрепилось как раз за противоположным по многим параметрам каналом поступления информации – каналом непосредственного интуитивного усмотрения). Т.е. для них это – не интегральная способность, как для европейской традиции, а просто еще одно чувство, еще одна система репрезентации информации, равноуровневая остальным пяти. Не исключено, что именно такое представление верно. Просто для нас эта система стала настолько доминирующей, универсально используемой, что ее приняли за интегральную, объединяющую все другие. Возможно, что она не объединяет, а просто выражает поступающую информацию, кодируемую и остальными системами, но на своем специфическом языке и в той форме, которая органична для нее.

Иными словами, мы считаем систему мысли универсальным выразительным средством, хотя и сознаем ограниченность ее возможностей, признавая, что не всякий опыт

– 140 –

выразим в языке мысли. (Последнее, в частности, кристаллизуется в идее бессознательного.) Тем не менее мы рассматриваем ее как интегральную, своего рода метауровневую по отношению ко всем прочим. Однако, возможно, что она – того же порядка, что и прочие репрезентативные системы. Просто в силу особенностей эволюции нашей культуры она оказалась самым употребимым, фактически выделенным средством. И уже вслед за этим стала восприниматься как метауровневая, инопорядковая, и потому совершенно справедливо, обоснованно предпочитаемая человеком.

На самом же деле она всего лишь одна из многих, которая дает свою картину репрезентации происходящего (как и все прочие) и свои расклады выходов (как и все прочие). И расклады систем, которые не представимы в ней – по самой логике вещей, – в ней не фигурируют.

Приведу пример. Пусть у нас есть человек, потерявший обоняние в результате хронического заболевания носа. И вот он оказывается свидетелем некой непонятной для него ситуации, когда один человек лежит, а другой наклонился над ним и чем-то трясет перед его лицом. Тот, кто утратил обоняние, не будет иметь непосредственной информации о том, что происходит, потому что он не ощущает запаха нашатыря. Конечно, по косвенным признакам (закрытые глаза одного, озабоченное лицо другого и т.п.) он может догадаться – в результате размышлений и реконструкций – что другого приводят в чувство. Но ведь эта информация содержится непосредственно в системе обонятельного ряда, к которому он – в силу особенностей личностной истории – не восприимчив.

Плохослышащие и слабовидящие люди постоянно разгадывают ребусы, которые большинству незнакомы, именно потому, что очень широко задействованные в культуре современного человека каналы репрезентации информации у них не функционируют в полной мере. Для таких людей выделенным каналом окажется какой-то другой: допустим, для слабовидящих – осязание и слух, для слепо-глухонемых – осязание.

– 141 –

Иными словами, роль «главного канала» – функциональна, а не субстанциональна. То, что мы все выражаем в языке мысли и теперь уже сам этот канал воспринимаем как выделенный, универсальный, метауровневый по отношению ко всем прочим, не обязательно значит, что таков его подлинный статус. Это может означать лишь то, что в силу особенностей культурной истории европейского человека он стал, оказался таким. И то, что какие-то вещи, какие-то аспекты происходящего принципиально, ни при каких условиях не представимы в нем, вовсе не порочит ту информацию, снижая ее статус, делая ее как бы немного неполноценной. Это (при альтернативном ракурсе рассмотрения) – нормальнаяограниченность возможностей самого мыслительного канала репрезентации информации: как не вся информация, представимая в каналах обоняния, зрения, слуха, может быть представлена, допустим, в канале осязания, также и не вся информация, поступающая по каждому из остальных каналов, представима в канале мысли.

Таким образом, здесь иной акцент: не информация, невыразимая в языке мысли, чем-то нехороша, в чем-то «не соответствует стандарту», а выразительные возможности канала мысли (его основные параметры описываются в стандартах рационального восприятия и переработки информации) непригодны для репрезентации некоторых видов информации. Это нормально. Это не значит, что один канал хороший, а другой – плохой, они просто разные, по некоторым параметрам противоположные.

Итак, «мыслецентризм» человека европейской культуры – это не единственно возможный и не единственно правильный взгляд на мир, это просто культурно-историческая данность: мы – такие. Для нас мысль – выделенный канал репрезентации информации, получивший статус универсального. Кстати говоря, в духовных традициях ищущих просветления призывают, прежде всего, успокоить ум. И тогда полностью меняется мировосприятие. Оказываются видимыми, слышимыми, осязаемыми – в общем, различимыми, те

– 142 –

аспекты реальности внутреннего и внешнего мира, которые человек до этого не воспринимал, и которые полностью меняют его картину мира.

Таким образом, представление в мысли, формой выражения которого является естественный язык и язык образов сознания, – лишь один из возможных, по сути, равноуров-невых каналов, который стал доминантным просто в силу эволюционной и культурной истории человечества.

Учитывая все вышесказанное, представляется возможным сделать следующий вывод: наименованием «бессознательное» мы не совсем верно передаем природу феномена, очень значимого для понимания внутреннего мира человека. Оно верно по отношению к «мыслецентрированному» человеку, но не по существу. По существу же, то, что мы именуем бессознательным, то, что дляканала мысли –бессознательное, складывается из аспектов репрезентации происходящего языками всех кодирующих систем в той своей части, которая не имеет адекватного эквивалента в языке мысли (в естественном языке и языке образов сознания), плюс то, что поступает по каналу, альтернативному по отношению к каналу мысли.

Иными словами, если мы помещаем нашу самоидентификацию в канал мысли, то бессознательным для нас оказываются фрагменты из всех стандартно признаваемых каналов органов чувств, плюс все из непризнаваемого канала непосредственного чувственно-телесного переживания. А не признается он именно потому, что не имеет – по природе своей – репрезентации в языке канала мысли. Т.е. здесь происходит путаница причины и следствия. Для нас этой информации не существует и этого канала не существует, потому что они не представимы в языке канала мысли. Иными словами, при функционировании на уровне «человек как целое» мы этого не отслеживаем и считаем, что соответствующих значений, соответствующей информации нет, поскольку мы ее не замечаем, не видим, не выделяем.

На самом же деле все не так. Некоторые люди не кодируют происходящее в виде аудио- или видеоряда, но ведь никто на этом основании не будет утверждать, что такая форма

– 143 –

репрезентации невозможна, не существует. Если человек не чувствует запаха нашатырного спирта, это не значит, что им не пахнет. Это не значит, что информация, получаемая таким человеком в результате реконструкций и размышлений, в принципе не может быть получена в результате непосредственного восприятия специфического запаха.

Так же и с каналом, который условно можно назвать каналом интуиции, внутренним голосом, непосредственным чувством: если канал мысли недостаточно отчетливо, лишь изредка и при особых условиях воспринимает информацию, кодированную в той репрезентативной системе, это не значит, что соответствующая информация к человеку не поступает, что она в нем не представлена. Это значит лишь, что приоритетный канал, с опорой на который современный человек функционирует большую часть дневного времени, к ней нечувствителен, плохо приспособлен для кодирования тех содержаний.

Весь опыт изучения примитивных культур, а также истории, дошедшие в мифах, преданиях, легендах; описания разного рода непосредственных видений и других, не характерных для современного человека состояний сознания, – все это свидетельствует о существовании канала поступления информации, который мы, сегодняшние представители технократической культуры, именуем по-разному (чаще всего, пожалуй, внутренним чувством, интуицией) и который мы -вследствие особенностей эволюционной и культурной истории нашей традиции – заблокировали. Его содержания очень мало выразимы в языке мысли. Поступающая по нему и кодируемая его средствами информация имеет статус «бессознательной» для Эго. Но она, как и любая другая, в момент своего поступления в некоторой своей части параллельно кодируется также и остальными репрезентативными системами (кроме системы мысли) в соответствии с их специфическими параметрами: зрительной, осязательной, обонятельной, кинестетической. Очевидно, последнее и составит «неосознаваемые аспекты» информации этих каналов.

– 144 –

Т.е. это, возможно, не какая-то особенная звуковая, визуальная, обонятельная, осязательная информация, которая не представима в языке мысли (в сознании). Возможно, это все и есть та самая «неосознаваемая», «интуитивная», «непосредственно-чувственная» информация, но в той форме, как она репрезентирована аудио-, видео-,... системами репрезентации.

Таким образом здесь опять другой акцент: мы не осознаем – не способны выразить в языке мысли – не часть аудио-, видео-, кинестетической информации, а мы не способны выразить в языке мысли бессознательную, интуитивную информацию и непосредственно, и в той ее форме, в какой она репрезентирована аудио-, видео-, обонятельной, осязательной, кинестетической системами.

Для этого типа информации верно следующее: как она не представима в языке мысли, так же в нем не представимо и ее выражение во всех остальных репрезентативных системах. В отличие от языка мысли остальные репрезентативные системы имеют собственные средства непосредственного восприятия и выражения компонентов интуитивной информации собственными ресурсами.

Таким образом, информация, непосредственно поступающая по каналам аудио-, видео-, осязательного, обонятельного, кинестетического ряда, в общем случае выразима средствами языка мысли, хотя и не всегда это удается сделать легко. Информация же, поступившая через канал непосредственного чувства и лишь параллельно кодированная средствами остальных репрезентативных систем, непосредственно невыразима в языке мысли. Именно такого рода содержание и составляет основной массив бессознательного, а вернее – того, что именует бессознательным современный человек, поместивший локус идентификации в «я как целое». В этом-то и трудность: мы пытаемся использовать однопорядковое, но по статусу противоположное средство выражения (язык мысли) для репрезентации исключающего возможность такого выражения содержания. И пытаемся

– 145 –

чуть ли не насильно переводить последнее на язык сознания. А это просто по логике вещей невозможно. Поэтому часто звучащие в психотерапевтических сессиях рекомендации «просто осознать» сами по себе мало что дают, поскольку осознание содержания, представленного в форме, принципиально противоположной по отношению к той репрезентативной системе, для которой и функционирует сознание, – отдельная нетривиальная задача.

Если мы зададимся вопросом о том, что представляет собой канал поступления неосознаваемой информации, его правильнее всего будет назвать «нутром», отсюда выражение «нутром чую» и отсюда же в-нутре-ннее чувство. Языком кодирования этой репрезентативной системы (в той форме, в которой они доступны осознанию Эго) будут чувства, ощущения, возникающие в человеческом теле. Это внутреннее непосредственное чувство усмотрения частично переводимо на язык мысли, но с трудом.

Как уже отмечалось, любая структура способна распознавать в поступающей информации лишь то, что соответствует ее собственной природе. Поэтому плоскостная ss-структура[90] будет распознавать в окружающем только то, что соответствует ее природе. А именно, плоскостное, поверхностное. И, поскольку для любого образования, любой структуры мир таков, каким она его видит, распознает, для Эго мир с необходимостью предстает как плоскостной, поверхностный. Не потому, что Эго плохое или хорошее, не потому, что оно совершенно или несовершенно, а потому, что такова его природа. Поэтому человек до тех пор, пока его самоидентификация помещена в ss (Эго), неизбежно и закономерно воспринимает мир как плоскостной, сосредоточенный в поверхностных слоях. За ними что-то есть, но что там – для него не ясно. Узнать об этом он пытается путем построения рациональных моделей и реконструкций, для проверки правильности которых разрабатываются многочисленные измерительные средства и приборы.

– 146 –

Такая ss-структура (Эго) не только воспринимает мир как плоскостной и поверхностный (в соответствии со своей собственной природой), но и выражает результаты своего восприятия и переработки информации в таких же плоскостных, поверхностных конструкциях. Это, в частности, естественный язык с его четко организованной системой элементарных составляющих и правил, определяющих допустимые условия их объединения в осмысленные предложения и порождения из одних осмысленных выражений других (синтаксис, грамматика).

Но, в соответствии с гипотезой лингвистической относительности Сепира-Уорфа, язык обусловливает восприятие и понимание мира. Линейный, четко организованный язык обусловит формирование линейного, однозначно упорядоченного видения мира.

Таким образом, современный человек, поместивший локус самоидентификации в Эго, оказывается погружен в линейный поверхностный плоскостной мир: он искренне и непредвзято видит в окружающем лишь то, что соответствует этим параметрам: плоскостному и поверхностному «я» уровня целого. Свои восприятия он выражает в категориальном аппарате, который основан на сознании (способности уровня «человек как целое»).

Все было бы хорошо, не будь двух «неприятностей»: внешний мир, который не удается ни по-настоящему понять, ни как следует проконтролировать; и внутренний, который, хотя, по идее, – ты же, но все равно во многих своих аспектах не поддается контролю, и чьи действия часто и не объяснимы для «я» как целого, и не предсказуемы. Наличие этих двух миров, с продуктами деятельности которых Эго оказывается вынуждено все время взаимодействовать, несколько «портит» общую жизнеутверждающую картину. В частности, оказывается, что отстроить четкие, однозначные линейные связи, которые определяют главное и второстепенное, существенное – несущественное, хорошее – плохое, правильное – неправильное, в этих двух мирах удается плохо:

– 147 –

т.е. некие аппроксимации достигаются, но модели все равно приходится все время менять, потому что постоянно оказывается, что то, что казалось несущественным, чем можно спокойно пренебречь, в другой момент, в иной ситуации, оказывается главным и определяющим. И наоборот, то, что было хорошим и правильным в другое время и в другой ситуации, оказывается плохим и неправильным в это время и в этой ситуации.

Но ведь выживать Эго приходится именно в этих двух мирах. Поэтому получается, что ему необходимы средства, позволяющие осуществлять хоть какое-то (а в идеале даже эффективное) взаимодействие с ними. Это значит, что помимо средств, организующих функционирование системы освоения и переработки информации собственного уровня (т.е. поступающих с собственного уровня и продуцируемых ss-уровнем других объектов) ему необходимы, так сказать, средства перевода, позволяющие вступать во взаимодействие, и распознавать информацию двух других миров (внешнего и внутреннего). Поскольку и тот, и другой объемны, Эго нуждается в средствах перевода, которые позволяли бы оформлять содержания v-уровня[91] в ss-посланиях.

Какой должна быть природа этих средств?

Если говорить максимально образно, на одном их конце должен быть объем, на другом – плоскость. То есть это должны быть такие средства репрезентации информации, которые образованию ss-уровня (плоскостному, уровня Эго, сознания) ставили бы в соответствие образования ds-уровня[92](объемного мира: и внешнего, и внутреннего). На мой взгляд, таким средством и является язык символов сновидений. Последние как раз и представляют собой образования, которые плоскостному конструкту – слову естественного языка или образу сознания (т.е. средству ss-мира), ставят в

– 148 –

соответствие объемную, нерасчлененную, синкретичную целостность, которая принципиально не упорядочена и не поддается однозначному оформлению в прямые и непосредственные связи линейного мира.

Для внутреннего мира это всплески-переливы неясных, неотчетливых, синкретичных телесных чувств-ощущений-переживаний. В них все слито, смешано. Они – по самой своей природе – не могут быть представлены и проанализированы в том ключе, как это допускают объекты ss-уровня. Они принципиально невыразимы в естественном языке, потому что последний – язык Эго, структуры ss-уровня.

Как может формироваться такой код?

Известный мнемонист Шерешевский оставил бесценные свидетельства особенностей организации ранних детских впечатлений, которые людьми с обычной памятью не помнятся. С самого раннего детства происходившее воспринималось им в сложном сочетании образов разных модальностей, ярко, целостно. В частности, он говорил, что все хорошее, приятное, женское у него слилось с переживаниями светлого. Вот мать склонилась над его колыбелькой, и это – светлый туман. «"Мама" и все женщины – это что-то светлое... и молоко в стакане, и белый молочник, белая чашка – это все, как белое облако...»[93].

А плохое, темное, мужское он переживал, как «а жук». Здесь мы видим звукокомплекс еще не как составляющую языка сознания, а как синкретичное переживание—ощущение-образ—звукосочетание. Примерно так, вероятно, звучит начало вербально оформленной мысли. Это что-то переходное от комплексов – динамик энергии к комплексам физических телесных ощущений и их коррелятов в образах—символах языка, то есть здесь, вероятно, мы видим начатки формирования нового для развивающегося организма типа кодирования -кодирования в языке мысли. И позднее,

– 149 –

будучи взрослым, он продолжал оценивать внешние объекты именно по их переживаниям в собственном внутреннем ощущении: «Разве это коржик? Какой же это коржик? Коржик – это что-то острое, колючее». Или еще: «Я был болен скарлатиной... пришел из хедера[94], голова болит... Мать говорит: "у него "а хиц" (жар)". Вот это верно! "Хиц" – это что-то вроде молнии, яркое... из моей головы выходит такое острое, оранжевое... Это верно!»[95].

На примере таких самоотчетов мы видим, что представляет собой и в каких формах проявляется диффузный синестезический тип переживаний, который неврологи оценивают как характерный лишь для наиболее примитивных, «протопатических» форм чувствительности[96]. В случае Шере-шевского перед нами редкий феномен сохранения и яркого, отчетливого воспроизведения тех форм восприятия, которые обычно – в ходе естественной эволюции индивида – изживаются как затрудняющие адаптацию к реальности, в которой вынужден функционировать современный взрослый человек технократической культуры.

Итак, поступающая информация фиксируется многослойно: всеми системами, на всех уровнях, свойственными им, органичными для них средствами. Чем определяется то, что средства органичны для данной системы? Тем, что элементарные единицы ее языка – того же уровня и тех же параметров, что сама система. Коротко говоря, для v-системы органичны средства той же природы, то есть – v-средства.

Что это значит для внутреннего мира?

Я считаю, что его языком являются динамики (движения, потоки, перемещения) энергии, сопровождающиеся физическими ощущениями во всем теле, во всех системах, на всех уровнях организации (клеточном, тканевом, органном, системном). Элементарные единицы в нем – динамики

– 150 –

энергии, сопровождающиеся сложными комплексами всевозможных физических процессов на всех уровнях организма, переживаемые целым как чувство-ощущение. В этом языке регистрируются все возможные аспекты поступившей информации. Соответственно, событие внешнего мира оказывается представлено – выражено в такого рода сложных синкретичных комплексах внутренних ощущений-переживаний.

Это – язык внутреннего мира человека, его «нутра». На нем он «говорит» с миром. В этом языке он выражает информацию, поступающую от внешнего мира. И именно «слова» этого языка оказываются той составляющей символов сновидений, которая и переводится в ss-структуру уровня Эго (в образ или в выражение естественного языка).

Итак, элементарные единицы языка внутреннего мира человека – это переливы, всплески энергии в комплексе с сопровождающими их физическими процессами на всех уровнях организации систем. Эго получает информацию об этих явлениях на языке чувств, ощущений и эмоций. Сам же перевод с языка на язык, на мой взгляд, осуществляется не в той форме, в которой мы делаем на уровне Эго (т.е. на поверхностном уровне, где перевод осуществляется с одного упорядоченного образования на другой). Здесь, как представляется, не так.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: