СИСТЕМЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ И КОДИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИИ 5 глава

– 68 –

амплитуда, маленькая амплитуда, некоторые в одном направлении, другие – в другом, словно Ричард наблюдал какую-то беспорядочную активность за закрытыми глазами.

— Это – быстрый сон, – объяснил Боб. – Давай пойдем и разбудим его.

Боб быстро сделал пометку на движущейся бумаге и пошел по направлению к спальной комнате. Когда мы стояли возле спящего, Боб прошептал мне на ухо:

— Посмотри на его глаза.

Я взглянул и был поражен тем, как глаза Ричарда двигаются под веками. Конечно, самих глаз видно не было. Все, что мы видим – это выпуклость, образованная прозрачной частью глаза (роговицей). Когда глаза двигаются, мы можем видеть движение этой выпуклости под веками. Боб довольно энергично потряс спящего и позвал:

— Ричард, проснитесь, ну же, просыпайтесь, Ричард!

Сначала никакой реакции не последовало, но Боб продолжал трясти спящего и звать его по имени. Наконец, глаза Ричарда резко открылись и через несколько секунд он всхрапнул, принял полусидячее положение и проснулся.

— Вы сейчас видели сон? – спросил Боб. Ричард кивнул:

— Да.

— Что вы видели во сне?»[34].

Далее Ричард подробно излагает свое сновидение, рассказывая о том, что ему снилась вечеринка и что происходило в это время, детально описывая присутствующих и свои действия.

После этого Боб предлагает Ричарду снова заснуть. Продолжим повествование.

«— Почти всегда во время периода быстрого сна люди видят сны. В 8-9 случаях из 10-ти, когда мы будим испытуемого во время такого сна, он говорит, что видел сон, который затем пересказывает.

– 69 –

Доктор Демент считает, что движения глаз происходят потому, что мы смотрим сны, словно они проецируются перед нами на экране. Так как подобная волновая активность мозга похожа на ту, которую мы наблюдаем у бодрствующих людей, некоторые исследователи называют эту стадию "активный сон"»[35].

Прошло еще какое-то время. Картина электрической активности мозга снова изменилась:

«Волновая активность мозга вновь замедлилась, волны стали шире и более ярко выраженными. Теперь он вернулся к самой глубокой стадии медленного сна.

— Давай, попробуем еще, – сказал Боб, и направился в спальню. – Ричард! Проснитесь, Ричард!

На этот раз понадобилось больше времени, чтобы разбудить спящего. Ричард шумно вздохнул и нетвердо поднял руки. Но его глаза оставались закрытыми.

— Ну же, Ричард! Просыпайтесь!

Глаза Ричарда медленно открылись. Он непонимающе взглянул на нас и пробормотал: – Что... Кто?

— Ричард, Вы сейчас видели сон?

Ответа не последовало, Боб повторил вопрос. На этот раз ответ был менее внятным.

— О... да... нет... о... что-то вроде.

— Расскажите мне об этом.

— Вроде я сидел на скамейке или на стуле. Я подумал, что пора бы прийти почтальону.

— Что-нибудь еще было?

— Нет.

— Где находилась эта скамейка? Вы могли разглядеть что-нибудь вокруг вас?

— Не знаю. Я сидел. Может, это была скамейка... Может, стул. Я ничего не видел. Я просто думал.

Мы позволили Ричарду снова опуститься на кровать, и двинулись из комнаты.

– 70 –

– Когда люди глубоко погружены в медленную стадию сна, их действительно трудно разбудить, – сказал Боб. – Их приходится довольно долго трясти, но, проснувшись, они вполне бодры. Переход в бодрствующее состояние из быстрого сна, вероятно, происходит легче, так как мозг уже работает так, словно он и не спал. Когда люди просыпаются, выходя из стадии глубокого сна, они часто действуют нетвердо, более того, словно они пьяны. Некоторые даже называют этот эффект "сонное опьянение". Он может длиться от нескольких секунд до нескольких минут. Во время медленного сна мы не видим снов. Сообщение Ричарда – обычное явление, если вы вообще хоть что-нибудь услышите в такой ситуации. Нет ни визуальных образов, ни особых подробностей. Люди часто сообщают, о чем они думали, и иногда говорят, что ничего не было»[36].

Такова электроэнцефалографическая картина структуры сновидения и его важнейшей части: БДГ-фазы. Однако, несмотря на проведенные исследования, остается много неясного. В частности, психолог-клиницист Гарри Фисс[37]высказался на этот счет достаточно откровенно: «Очень нелегко... делать какие-либо твердые выводы о роли БДГ-сна на основании опытов по БДГ-депривации. Лишь одно можно сказать с уверенностью: БДГ-сон должен обслуживать какую-то жизненную функцию, поскольку в нем есть очевидная необходимость».

И действительно, с БДГ-фазой сна, т.е. временем, когда человек, собственно говоря, и видит сновидения, связаны многие загадки. В частности, исследования позволили установить, что, находясь в утробе матери, в возрасте двадцати пяти недель младенец видит сны практически непрерывно.

– 71 –

Недоношенные дети примерно семьдесят пять процентов времени видят сновидения, тогда как родившиеся в срок – около пятидесяти. Пятилетний ребенок проводит в БДГ-фазе от двадцати пяти до тридцати процентов времени, подросток – около двадцати, что характерно и для большинства взрослых. У пожилых людей в возрасте от шестидесяти БДГ-сон составляет около пятнадцати процентов от общего времени сна.

Эти данные однозначно свидетельствуют о том, что с возрастом убывает либо способность находиться в фазе сна со сновидениями, либо потребность находиться в ней. Если уменьшается способность, то здесь вообще все непонятно (можно строить лишь неподкрепленные никакими данными модели). Если потребность, то, вероятно, можно предположить, что фаза БДГ-сна играет какую-то значимую роль в процессах формирования и функционирования мозга. Но и здесь многое непонятно: если относительно ребенка в утробе матери, затем младенца, затем подростка и взрослого мы можем предположить такую линию преемственности, то как быть с пожилыми людьми? Разве их мозг меньше нуждается в отладке, чем мозг здорового взрослого человека? Возникает также вопрос: что может видеть во сне неродившийся ребенок, ведь его зрительный аппарат еще не имел опыта восприятия реальных объектов окружающего мира? Какие же «киноленты» он просматривает? В какой форме тогда предстают перед ним образы сновидений, о наличии которых однозначно свидетельствует электрическая активность мозга?

Можно предположить, что то, что мы называем «видением сна», то, что в нашем восприятии предстает как просматривание сновидений, на самом деле всего лишь побочный продукт определенного типа электрической активности головного мозга, в которой по каким-то причинам он нуждается для нормального функционирования. Если это верное предположение, тогда можно сказать, что младенец, еще не родившийся на свет, находящийся в утробе матери, во время сновидения ничего не видит (не видит – в нашем

– 72 –

понимании). Его головной мозг просто функционирует в определенном режиме. Если это верно, то тогда сновидение – это не просто проигрывание дневных впечатлений, и это не только средство отработки и выплескивания наружу в приемлемой форме табуированных импульсов и желаний; сновидение – это необходимое условие для развития головного мозга человека.

Исследователь Ховард Роффарг, работающий в техасском университете, избирательно убирал фазы сновидений из сна подопытных животных. Ему удалось показать, что разрушение сновидений у новорожденных котят может привести к специфическим нарушениям в развитии их головного мозга. Но если функция сновидений в том, чтобы предоставить головному мозгу возможность нормально формироваться, то в чем тогда смысл достаточно высокой степени представленности сновидений в последующие отрезки жизни, и даже в пожилом возрасте?

С.Корен предполагает, что, возможно, сновидения в младенческом возрасте нужны для формирования головного мозга, но они имеют другую функцию в последующей жизни. «Что эта функция собой представляет, до сих пор не выяснено. Несколько недавних исследований показали, что, возможно, сновидения действительно способствуют процессу запоминания. Некоторые сведения говорят о том, что сновидения могут стать неотъемлемой частью закрепления информации в долговременной памяти»[38].

Существуют и другие интересные отличия детского сна от сна взрослых. Например, многие родители замечали, что маленькие дети во сне очень экспрессивны и активны. У них на лице сменяются улыбки, гримасы, удивленные взгляды, выражения презрения, они издают тихие воркующие звуки, стоны, лепет. Их тело тоже находится в движении: кулачки сжимаются и разжимаются, ножки подрагивают. Иногда

– 73 –

кажется, что младенец ведет себя так, как будто изумлен или напуган. Если в это время взглянуть на веки ребенка, то видно, как под ними активно двигаются глаза.

У взрослых все по-другому. У них во время сна наблюдается очень мало движений. Чтобы во время сновидения люди не просыпались, большинство крупных мышц, отвечающих за движение тела, бывают отключены или подавлены. Двигательные импульсы во время БДГ-сна блокируются нейронами ствола мозга, вследствие чего мышечный аппарат отключается и тело остается неподвижным. Если ствол мозга не справляется с этой функцией, то человек может в состоянии сна совершать различные действия. В некоторых случаях таких людей необходимо даже привязывать к кровати, чтобы они не навредили себе и окружающим. В целом же можно сказать, что снохождение нетипично для фазы БДГ-сна, поскольку мышцы в это время теряют способность к скоординированным действиям.

Не только фаза сновидений, но и стадия глубокого сна у детей отличается от взрослых. В сравнении со взрослыми глубокий сон маленьких детей намного более крепкий. Во время этой фазы они практически не воспринимают звуков, не реагируют на освещение, прикосновения и температуру.

Интересные исследования были проведены с помощью наушников. «Когда дети вступали в фазу глубокого сна, в наушниках у них создавали громкий шипящий звук (очень похожий на атмосферные помехи по радио). У детей не наблюдалось никаких признаков пробуждения или выхода из глубокого сна, даже, если сила звука достигала 123 децибел. Это чрезвычайно сильный звук; его можно сравнить с самым сильным человеческим криком, который когда-либо был записан на пленку, сила которого была всего 111 децибел. Исследователи отказались от дальнейшего усиления звука, так как был уже достигнут уровень, когда могло быть нанесено повреждение детскому слуху»[39].

– 74 –

Для формирования адекватных представлений о природе сна необходимо понять, какова потребность человека в сне, в какое время суток он испытывает приступы сонливости и о чем на самом деле говорит интервал времени, которое требуется человеку для засыпания.

В современных лабораториях исследований сна «золотым стандартом» тестов на сонливость является тест на совокупное состояние скрытого (латентного) сна. Считается, что среднестатистическому человеку, живущему в обычном режиме, чтобы заснуть требуется десять-пятнадцать минут. Испытуемые, получавшие до эксперимента полноценный отдых, не засыпали в течение двадцати минут. Те же, у кого наблюдался недостаток сна, засыпали менее чем за десять минут. Если человек засыпал меньше чем за пять минут, считалось, что он испытывает сильную хроническую нехватку сна и его сон значительно нарушен. В случае же таких расстройств, как ночная одышка или нарколепсия, человек может заснуть менее чем за две минуты.

Заслуживающие доверия исследования латентного сна показали, что в течение суток существует два пика сонливости. Один приходится на время от часа ночи до четырех часов утра, а второй – с часа до четырех часов дня. С часу до четырех ночи обменные процессы в организме протекают наиболее медленно, люди становятся вялыми, немного неуклюжими, подавленными. Статистика свидетельствует о том, что в это время происходит наибольшее количество травм с рабочими ночных смен. В это время регистрируется больше всего смертей. Эта часть суток в художественных произведениях обычно называется зловещей, опасной, тревожной, и рассматривается как подлинное воплощение угроз ночи. Подобные представления, возможно, имеют основания в физиологии человеческого организма. Исследователи обнаружили, что именно в эти часы человек наиболее уязвим, так как ему не хватает энергии, чтобы противостоять некоторым серьезным недугам, к числу которых можно

– 75 –

отнести сердечную недостаточность и проблемы с дыханием. Если же он ослаблен болезнью, уязвимость его в эти ночные часы возрастает.

О существовании дневного пика сонливости многие осведомлены на собственном опыте. Однако в технократической культуре не принято обращать на это внимание, хотя кое-где, как отголосок прежних традиций, сохранилось почтение к дневному отдыху. Особенно это касается стран с жарким климатом. У них послеобеденное время – это время сиесты, отдыха.

Исследования латентного сна обнаружили и другую интересную особенность суточных ритмов человека. Например, с девяти до одиннадцати часов утра трудно заснуть, даже если перед этим человек был лишен сна и ему очень хотелось спать. Большинство людей чувствуют себя в это время бодрыми и работоспособными. Второй пик активности наступает между семью и девятью часами вечера, когда снова ощущается прилив бодрости. Это время часто называют запретными для сна зонами. Именно они могут у человека рождать иллюзию, что ему вполне хватает того времени сна, которое для него обычно, даже если на самом деле он регулярно недосыпает.

Люди, полностью лишенные сна, во время пиковых периодов ощущают, что у них открывается второе дыхание, они бодры и больше не испытывают сильной потребности в сне. Чем сильнее у человека недосыпание, тем явственнее проявляются эти суточные ритмы.

В армии США проводилась серия экспериментов, посвященных изучению того, как человек адаптируется к недосыпанию в разные интервалы времени. Поскольку военные действия могут проходить и ночью, задача заключалась в том, чтобы выяснить, как лишение сна влияет на процессы принятия решений, обработки информации и восприятия. В эксперименте испытуемому необходимо было выполнять самые разнообразные задания, среди них – визуальное наблюдение, расшифровка поступающих сообщений,

– 76 –

принятие решений. При этом другие задания-тесты показывали, насколько хорошо и быстро солдаты, лишенные сна, могут выполнять физическую работу, запоминать и обрабатывать информацию и пр.

Каждые два часа участники эксперимента должны были заносить данные о своем состоянии, работоспособности, самочувствии в компьютер. Необходимо было также обозначить, считают ли они возможным успешное завершение эксперимента. Вот некоторые выдержки из дневника двадцатилетнего пехотного капрала, принимавшего участие в данном эксперименте. Ко времени первой записи он уже провел одну бессонную ночь, а ко времени последней записи он не спал сорок восемь часов.

Итак, шесть часов утра (он только что вышел из ночной нижней точки). «Действительно, устал. Не понимаю, зачем я в это ввязался. Совершенно запутался, расшифровывая задание. Так недолго и заснуть. Мне здесь не нравится».

Восемь часов утра: «Чувствую себя лучше. Пару часов назад я был довольно сонным, но думаю, что если что-нибудь поем, то воспряну духом. Тест на переключение прошел нормально».

Десять часов утра (теперь он проходит утренний пик бодрости): «Чувствую себя вполне хорошо. Я, наконец, разделался с шифровкой. Не понимаю, почему она доставила мне до этого столько хлопот. Но теперь все в порядке. Чувствую себя довольно хорошо. Не думаю, что с завершением этого эксперимента возникнут проблемы».

Два часа дня (теперь он проходит полуденную нижнюю отметку): «До сих пор все в порядке. Думаю, что обед меня вверг в сон, и мне трудно с ним бороться. Но все нормально, и я выполнил задание, которое мне дали».

Четыре часа дня (проходит полуденный пик сонливости): «Устал. Полчаса назад – снижение темпа работы. Пропустил или сократил одно из сообщений. Услышал только окончание. Пропустил весь конец первой части. Надоело все».

– 77 –

Восемь часов вечера (теперь он проходит вечерний пик бодрости): «Все идет нормально. Еда взбодрила. Были проблемы с заданием на составление списка, но я его раскусил. Расшифровка дается легко, если есть ключ в голове. Радуюсь, когда удается выполнить задание. Не думал, что жизнь без сна окажется такой легкой».

Полночь: «Все еще здесь. Немного вялый. Ничего особенного не происходит. Снова и снова все те же задания. Я должен выполнить их нормально».

Два часа ночи (сейчас он проходит нижнюю отметку цикла; эта запись полна опечаток и ошибок): «Ужасно хочу спать. Еда не помогает. Думаю, что заснул во время получения сообщения. Наверняка, так как расшифровка не имела смысла. Идиотская система. Никто не сможет подобраться к этим ключам. Интересно, смогу ли я просто встать и выйти отсюда. Слишком устал и разбит, чтобы даже пытаться сделать это».

Шесть часов утра: «Нужен отдых. Могу спать стоя. Несколько часов тому назад чувствовал себя так, словно мои руки в перчатках. Испытываю странное ощущение при работе на клавиатуре. Но все нормально. Расшифровка движется медленно».

Восемь часов утра: «У меня все в порядке. Еда меня взбодрила. Получил сообщение, и расшифровка находится под контролем. Неплохо было бы вздремнуть, но, думаю, что обойдусь».

Десять часов утра (мы вернулись к началу утреннего бодрствования): «У меня все нормально. Чувствую вялость, конечности затекли, но я не сонный. Могу продержаться так еще пару дней. Сказал В. (лаборанту), что собираюсь побить рекорд, когда буду расшифровывать следующее сообщение. Засеките время»[40].

В этом самоотчете интересно обратить внимание на то, что в суточном ритме этого, полностью лишенного сна, человека отчетливо проявились пики бодрости и сонливости.

– 78 –

Но, поскольку сам он не знал о существовании таких пиков в нормальном ритме человека, он каждый раз приписывал их разным внешним обстоятельствам. Так, в одном случае он пишет, что еда сделала его сонным, а в другом – что она его взбодрила.

Также обращает на себя внимание и смена настроения в ходе самоотчета. С периодами сонливости совпадают чувства угнетения, злости, раздражения. Капрал пишет о том, что ему все надоело, задания глупые, к этим ключам никто не подберется. Когда же он находится на пике бодрствования, то появляется совершенно другое настроение. Он пишет о своей уверенности, что сумеет справиться с заданием и даже собирается побить рекорд в скорости расшифровки поступающих сообщений.

Исследования показывают, что лишение человека сна в течение двух-трех дней приводит к серьезному стрессу, сопровождающемуся целым рядом драматичных последствий: происходит потеря сосредоточенности, изменяется зрительная способность, начинаются галлюцинации и тремор рук. Иногда наблюдается сбивчивость речи и ухудшение памяти.

«Животные, лишенные сна в течение нескольких дней, начинают проявлять агрессивность и убивать друг друга; у людей может развиться психопатия и паранойя. В особенности же губительно действует на живые существа потеря фазы «быстрого» сна. Как люди, так и животные при длительной задержке фазы «быстрого» сна обнаруживают все возрастающие поведенческие отклонения. Иногда проявляется психопатическое беспокойство и безудержный аппетит, сопровождающийся повышенной раздражительностью. Эксперименты, в которых животных лишали фазы «быстрого» сна, показали повышенную моторную активность и жажду к исследованию пространства, а также гиперсексуальность как следствие неполноценного сна. Следует также отметить, что научные исследования подтвердили, что отклонения в поведении наркоманов и алкоголиков могут быть связаны с нарушениями сна, то есть с отсутствием фазы «быстрого» сна.

– 79 –

А нарушение сна происходит, предположительно, под воздействием химических веществ, привносимых наркотиками и алкоголем, либо продуктов химических реакций в человеческом организме.

Дети проводят много времени в фазе «быстрого» сна. Люди с нарушением психики и впавшие в безумие – меньше, чем нормальный взрослый человек. Это позволяет сделать вывод, что стадия «быстрого» сна, связанная со сновидениями, влияет на запоминание, обучение и мыслительную способность. Если человека разбудить в фазе «быстрого» сна и продолжать делать это постоянно, то данный индивид станет чаще «входить» в фазу «быстрого» сна или фазу сновидений. Если в данном эксперименте, наконец, предоставить человеку спокойный непрерывный сон, то организм его будет оставаться в этой фазе сна более продолжительное время, причем он тотчас «входит» в фазу «быстрого» сна, будто стремясь наверстать упущенное время»[41].

Интересно отметить, что ничего подобного не наблюдалось у тех испытуемых, которых в течение ночи будили столь же часто, но в других стадиях сна, без БДГ-активности.

Для того чтобы представление о том, что происходит с человеком в результате лишения сна, было более полным, приведу несколько примеров.

В 1959 году ведущий одной из музыкальных радиостанций Нью-Йорка, Питер Трипп, решил организовать благотворительный марафон. Он пообещал, что в течение нескольких дней не будет спать, но продолжит выходить в эфир со своей трехчасовой программой. Услышав об этом, с ним немедленно связались психологи, психиатры, неврологи и другие медицинские специалисты. Они отговаривали его от этой идеи, объясняя, что в настоящее время уже доказано, что длительное лишение сна пагубно для организма. Однако Трипп не соглашался с ними. Напротив, ориентируясь на рассказы военных и геологоразведчиков о том, что ничего

– 80 –

страшного с человеком не происходит, если он в экстремальной ситуации остается без сна в течение десяти дней, Трипп намеревался доказать это окружающим.

Эксперимент проводился в комнате со стеклянными стенами, где за Триппом все время могла наблюдать публика. Он выходил каждый день в эфир на три часа, в промежутке занимался подготовкой своих программ. Каждые пятнадцать минут он должен был записывать время, чтобы подтвердить, что бодрствует. Выходить ему разрешалось лишь изредка и на короткое время в соседний отель, чтобы воспользоваться туалетом и переодеться.

Триппу удалось продержаться двести часов. Специалисты, которые тестировали его на протяжении всего эксперимента, обнаружили, что мысли у него все больше искажались, путались. К концу периода наблюдались моменты абсурдного мышления. На четвертые сутки он не мог пройти самых простых тестов, требующих незначительного уровня концентрации внимания. У него начались галлюцинации, искажения зрительного восприятия. Однажды он принял пятна на столе за клопов. Ему казалось, что вокруг кишат пауки. И даже пожаловался, что они сплели паутину на его ботинках. Ему казалось, что предметы изменяются в размерах. Один раз Триппу привиделось, что у часов человеческое лицо и они уставились на него. Его настроение стало меняться. А самое худшее наступило в конце, когда он все больше попадал в зависимость от иллюзий и был убежден, что врачи, которые занимались его обследованием, стремятся засадить его в сумасшедший дом.

Особенно неприятный инцидент произошел в самом конце. Один из врачей привык одеваться в темный старомодный костюм. И надо сказать, что в нем он выглядел довольно мрачно. Поначалу, когда этот врач пришел обследовать Триппа, тот ему не препятствовал. Он разделся и лег на кушетку. Однако в какой-то момент его настроение радикально изменилось. Он пришел к заключению, что перед ним гробовщик, который вот-вот похоронит его заживо. Триппа

– 81 –

охватил ужас. С воплем он выскочил из дверей и полуодетый понесся по коридору, преследуемый врачами. Больше он не мог провести грань между реальностью и кошмаром. Только после длительных уговоров его удалось убедить еще ненадолго появиться в стеклянной комнате. По истечении двухсот часов Триппа отправили домой. Там он лег спать и проспал без перерыва тринадцать часов. А когда проснулся, мышление, память и восприятие были в норме. Настроение вернулось на прежний бодрый уровень, который был ему свойствен.

Однако двести часов без сна Питера Триппа – это еще не рекорд. Семнадцатилетний Ренди Гарднер выдержал двести шестьдесят четыре часа (одиннадцать дней). Однажды он и два его друга пришли к выводу, что будет хорошо, если им удастся установить рекорд, который будет занесен в книгу Гиннеса. Бодрствовать должен был Ренди, а двое его друзей должны были следить за тем, чтобы он не заснул. Специалисты узнали об этом эксперименте только после того, как газеты начали публиковать отчеты о нем. Родителей Ренди беспокоил этот опыт, и они обратились к военным медикам, занимавшимся, в том числе, и проблемами сна.

Как пишет Стенли Корен, мир науки переполнен мифами. Одним из таких мифов и стал Ренди Гарднер для исследователей сна. Широко распространилось убеждение, что он провел одиннадцать дней без сна, не испытывая каких-либо физических, психологических или психических проблем. Это мнение присутствовало практически в любой книге по психологии или психиатрии, если в них имелась глава о сне. На самом же деле, этот вывод основывался фактически всего на двух аргументах: 1) в ходе проведения эксперимента Ренди не испытывал видимых затруднений в сфере физиологии, и 2) личное впечатление исследователя, который гулял с ним по городу на десятый день эксперимента, относительно уровня его собранности было благоприятным. (Как только закончился последний час марафона, этот исследователь пригласил Ренди в ресторан. После еды они решили

– 82 –

поиграть на игровом автомате. Исследователь констатировал, что Ренди не только хорошо ориентировался в происходящем, но даже обыграл его.)

О чем говорит последнее обстоятельство? По сути, лишь о том, что высокая мотивация, заинтересованность и возбуждение способны на определенное время компенсировать издержки лишения сна. Но это не означает, что отсутствие сна не оказало вредного воздействия на Ренди.

Капитан-лейтенант Джон Дж. Росс из американского военно-морского нейропсихологического исследовательского объединения описал период марафона Ренди очень подробно. Так, на второй день у него наблюдались временные трудности с фокусировкой глаз. Проблемы были настолько неприятны, что он отказался смотреть телевизор. В это же время были затруднения в распознавании объектов с помощью осязания. На третий день наблюдались уныние и признаки того, что координация ухудшилась. Ренди заметно пал духом. Ему с трудом удавалось повторять простые скороговорки. В четвертый день он стал раздражительным и капризным, появились провалы в памяти, трудности в концентрации внимания. Ему казалось, что вокруг головы у него тугая повязка. Около трех часов ночи возникли первые галлюцинации. На месте дорожного знака ему померещился человек. Потом ему пригрезилось, что он является знаменитым чернокожим футболистом. Эта иллюзия привела к ухудшению настроения: он стал возмущаться и негодовать по поводу того, что, как ему показалось, прозвучали расистские заявления в отношении его способностей как футболиста. На пятый день состояние его как будто улучшилось, но незначительные галлюцинации продолжали возникать. На шестой день появилась мышечная слабость и потеря координации. Кроме того, речь его стала медленной, и возникли трудности в определении названия простых вещей. На седьмой и восьмой день его речь временами становилась невнятной. Наконец, она стала приглушенной, медленной, невнятной и вздорной. Раздражительность и капризность, которые наблюдались раньше, но потом на

– 83 –

один-два дня уменьшились, – вновь возобновились. Проблемы с памятью и концентрацией внимания усилились. На девятый день появились признаки отрывочного мышления, ему часто не удавалось закончить предложение. Затуманенное зрение ухудшалось. Были периоды, когда глаза непроизвольно двигались из стороны в сторону. Более выраженная форма паранойи возникла на десятый день и продолжалась до конца исследования. Эта паранойя проявлялась в особом отношении к одному из ведущих радиопередачи, который, как казалось Ренди, пытался выставить его дураком.

В последний, одиннадцатый, день было проведено полное неврологическое обследование Ренди. Физическое состояние его было прекрасным. Он мог двигать руками и ногами с обычной координацией и равновесием, хотя в пальцах рук было заметно дрожание. Наблюдались легкие шумы в сердце, глаза совершали вращательные движения и не могли в достаточной мере сфокусироваться. Лицо было определено как безучастное. Речь была невнятной и монотонной. Для получения ответа приходилось его многократно стимулировать. Внимание появлялось лишь на краткий период, а умственные способности были снижены. Так, при выполнении теста «серии семерок» (человеку предлагается делать последовательные вычитания из ста по семь) Ренди дошел до шестидесяти пяти – это пять вычитаний – и остановился. Когда его спросили, почему он прекратил выполнение теста, Ренди ответил, что не может вспомнить, что он должен делать.

По истечении двухсот шестидесяти четырех часов Ренди и его друзей заверили в том, что они действительно установили мировой рекорд по продолжительности пребывания без сна. Ренди вернулся домой и проспал четырнадцать часов сорок пять минут, то есть примерно на семь часов больше, чем обычно. Проснулся самостоятельно и чувствовал себя хорошо. Умственные способности вернулись к норме. Больше не было проблем с речью, памятью. Ушли паранойя и другие отрицательные симптомы. Зрение пришло в норму, не было и намека на галлюцинации и видения.

– 84 –

На следующую ночь он проспал примерно на четыре часа дольше, чем обычно, и на третью – на два с половиной часа. После этого продолжительность его сна вошла в норму.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: