СИСТЕМЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ И КОДИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИИ 1 глава

Бескова И.А.

Природа сновидений: эпистемологический анализ.

В книге прослеживаются особенности отношения к сновидениям, сложившиеся в разные исторические эпохи в разных сообществах, включая традиционные примитивные культуры. Специальное внимание уделяется техническим характеристикам сна и сновидения, полученным в рамках многочисленных исследовательских программ в нейрофизиологии, медицине, психологии.

Автор формулирует модель, в которой сновидение предстает как форма проявления отношений, существующих между человеком и глубинной реальностью. Из этого методологического положения вытекает ряд интересных выводов относительно места и роли феномена сновидения в жизни человека

М., Ин-т философии РАН, 2005г

СОДЕРЖАНИЕ

Введение. Постановка проблемы

ГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ОТНОШЕНИЯ К СНОВИДЕНИЯМ

1.1. Ранние представления о природе сновидений

1.2. Истоки современных представлений о природе сновидения

1.3. Отношение к сновидениям в традиционных сообществах

ГЛАВА 2. СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПРИРОДЕ СНОВИДЕНИЯ

2.1. Технические характеристики сна

2.2. Роль сновидений в жизни человека

2.3. Теория Арнольда Минделла

2.4. Сны и творчество

ГЛАВА 3. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АНАЛИЗА ФЕНОМЕНА СНОВИДЕНИЯ

3.1. Разные уровни человека

3.2. Сознание, подсознание, бессознательное

3.3. Понятие внешней и внутренней границы

3.4. Энергетические аспекты границ телесности

ГЛАВА 4. СИСТЕМЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ И КОДИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИИ

ГЛАВА 5. СВЯЗЬ СНОВИДНОЙ И ОБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

ГЛАВА 6. ОБЩАЯ ТЕОРИЯ СНОВИДЕНИЯ

6.1. Состояние сознания во сне и в бодрствовании

6.2. Индивидуальная объективная реальность

6.3. Реальности: глубинная, индивидуальная, сновидная

6.4. Почему разные концепции сновидений верны

ГЛАВА 7. МНИМОСТИ В СНОВИДЕНИИ

7.1. Парадоксы времени в сновидениях

7.2. Понятие мнимого времени

7.3. Интуиции и фантазии

Заключение

Примечания

– 3 –

Анализируя встречающиеся в истории изучения и интерпретации сновидений подходы (традиции), убеждаешься в том, что они не просто весьма разноречивы, но в некоторых аспектах даже взаимоисключающи. Это удивительно, поскольку складывается двусмысленная методологическая ситуация. С одной стороны, мы вынуждены признать, что все они имеют под собой некую реальную почву, определенное основание. (Иначе как могло бы сложиться, что они просуществовали долгое время и до сих пор имеют своих приверженцев?) С другой – на один и тот же феномен они зачастую смотрят совершенно по-разному. И если мы принимаем, что они верно отражают что-то реальное в исследуемом объекте, то этот объект оказывается весьма противоречивым.

В соответствии с социокультурными представлениями теория, идея или мнение (иными словами, ментальный конструкт) выживает только в том случае, если увеличивает адаптивные возможности носителей. Иначе говоря, позволяет людям, придерживающимся этой теории (проповедующим эту идею, имеющим это мнение) решать некоторые насущные жизненные проблемы, что приводит к возрастанию их устойчивости в мире.

Однако о каком возрастании устойчивости и адаптированности носителей можно было бы говорить, если бы их ментальные конструкты были ложны, т.е. неверно отражали определенные аспекты жизнедеятельности человека, помочь в понимании которых они и были изначально призваны? Значит, они должны быть истинными? Однако и быть одновременно истинными они, по идее, не могут, поскольку предлагают зачастую не просто различные, а противоположные интерпретации одного и того же символа, одного и того же феномена. В чем же тут дело?

Нередко говорят, что смысл подобного рода гипотетических ментальных построений (конструктов) не в том, что они верно отражают те или иные аспекты реальности и за

– 4 –

счет этого позволяют человеку выживать (повышают его адаптированность, являются адаптивно ценными), а в том, что они дают иллюзорную защищенность перед лицом угрозы непонятного и пугающего внешнего мира. Считается, что особенно актуальна такая защищенность на ранних стадиях эволюции человека как вида, когда его возможности прогноза и воздействия на окружающую среду минимальны. Тогда получается, что некоторые или все различающиеся подходы и интерпретации (касающиеся природы сновидений и их символизма) могут быть ложны (ошибочны), и при этом долгое историческое время сохраняться из-за того, что, даже и ложные, они рождают у человека иллюзию защищенности и тем повышают его адаптивные возможности.

Защищенность, хотя бы и иллюзорная – это хорошо, это действительно важно. И я полагаю, что такой аргумент верно улавливает одну из причин «выживания» разнородных концепций, касающихся интерпретации природы и символов сновидений. Но исчерпывается ли этим проблемная ситуация? Иными словами, устраняется ли упомянутое методологическое затруднение, если мы допускаем, что разнородные и разноречивые интерпретации природы сновидений потому просуществовали так долго, что предлагают хоть какое-то понимание насущных (значимых) для человека вещей?

Как говорят, можно все время обманывать одного человека, можно некоторое время обманывать некоторых людей, но нельзя все время обманывать всех. Я думаю, что здесь как раз этот случай: предполагать, что все разнородные теории сновидений (и символов) на сегодняшний день выжили, т.е. оказались способствующими повышению адаптивных возможностей носителей, иллюзорно удовлетворяя их потребности, все равно что верить в то, что можно всех людей обманывать все время. Это мне кажется довольно наивным. Гораздо более вероятной представляется такая ситуация: все они в некотором отношении верны, все они – в той или иной степени – передают и отображают что-то действительно значимое

– 5 –

для понимания. Но ведь они не просто различны, они зачастую взаимоисключающи! Чтобы это понять, достаточно повнимательнее приглядеться к ним. Такая несостыковка ощущается и субъективно: подчас одно и то же сновидение, в зависимости от подхода к интерпретации, оказывается то благоприятным, то неблагоприятным, то нейтральным.

Я усматриваю наличие методологического кризиса в том, что существующие на сегодняшний день разноплановые подходы к пониманию природы сновидений и к интерпретации его символики, скорее всего, в каком-то отношении верны и при этом не согласуются друг с другом. Иначе говоря, описывают одно и то же явление не только по-разному, но зачастую противоположным образом и при этом на самом деле что-то в нем верно улавливают (раз все еще имеют приверженцев, существуют). Эта ситуация, на мой взгляд, и означает, что само описываемое явление таково, что допускает эти разноплановые трактовки. Иными словами, его сложность превышает степень охвата каждой отдельной позицией. Это и есть методологическое свидетельство необходимости перехода на иной уровень рассмотрения интересующего феномена, называемый мной «объемным анализом» (в отличие от нынешнего, который условно может быть обозначен как «плоскостной»).

Иначе говоря, то, что на сегодняшний день не выработано общего подхода к пониманию природы сновидения и интерпретации его символики, свидетельствует не о том, что надо сделать еще один шаг в этом же направлении и, возможно, такой подход будет сформулирован, а о том, что надо переходить на другой уровень рассмотрения, потому что все полученное на нынешнем уровне, хоть и выглядит зачастую взаимоисключающе, тем не менее, в некотором отношении верно описывает исследуемый феномен. Это и есть методологический аргумент к переходу на другой уровень анализа.

В этой связи в монографии будет предложен интегральный («объемный») подход к пониманию природы сновидений (и их символики). Решение проблемы мне видится в том,

– 6 –

чтобы принять, что все эти разные и разноречивые концепции (или же просто стихийно сложившиеся представления) действительно верно улавливают что-то важное и репрезентируют его в той форме, которая диктуется их парадигмой. И они и в самом деле способствуют повышению адаптивных возможностей носителей, именно поэтому просуществовали так долго (и существуют в настоящее время). Важно лишь понять, почему такое возможно и какова же подлинная природа феномена, если существующие на сегодняшний день концепции, несмотря на разноречивость, верно отражают те или иные его пласты, грани.

Для меня в проблеме сновидения особенно интересны два аспекта: теоретический и практический. К практическому я бы отнесла следующие вопросы: как относиться к увиденному во сне: насколько серьезно, доверять или не доверять, рассматривать ли как подсказку или даже пророчество или просто махнуть рукой? Как вести себя в случае неблагоприятных (мешающих, пугающих) сновидений-кошмаров? Можно ли что-то сделать для того, чтобы «притянуть» приятные сновидения? Можно ли улучшить свою жизнь за счет работы со сновидениями?

В числе теоретических для меня особенно интересны следующие вопросы: может ли сновидение (не как конкретная цепочка образов, а как явление человеческой жизни) что-то нам подсказать в отношении понимания природы мира и человека? Может ли та реальность, в которой мы пребываем, когда спим и видим сон, что-то рассказать нам о той, в которой мы живем, когда бодрствуем? Анализируя сновидческую реальность и ее отношение с объективной, можем ли мы попытаться понять мир человека как более целостный, как имеющий еще одно измерение, которое связано с реальностью, часто именуемой «подлинной», «изначальной», «конечной», «альтернативной», «глубинной»?

Это примерно тот круг вопросов, которые интересуют меня в проблеме сновидения и которые я попытаюсь в той или иной мере затронуть в этой книге.

– 7 –

Сразу хочу оговориться: я не предполагаю детально анализировать существующие на сегодняшний день подходы к пониманию природы сновидений. Скорее меня будут интересовать некоторые технические параметры сна, позволяющие лучше представить себе глубинную природу этого феномена, а также понять его подлинное значение в жизни человека. Также я не предполагаю рассматривать конкретную символику сновидений. Скорее меня будет интересовать логика, лежащая за разными системами интерпретации сновидческих символов, которые сильно отличаются друг от друга, и, тем не менее каждая (!) имеют своих сторонников, которым помогают лучше понимать собственный внутренний мир. У меня нет готового решения проблемы анализа сновидений. Единственное, что я могу предложить, это совместное исследование того, что же на самом деле представляет собой сновидческий опыт, откуда берутся разные символики сновидений, насколько и в чем можно на них полагаться (им доверять) и в каком направлении двигаться, чтобы сновидческий опыт оказался для человека позитивным, улучшающим общее качество жизни ресурсом, а не еще одним стрессорным фактором современной жизни.

Из-за того, что на сегодняшний день продолжают существовать и здравствовать подходы, совершенно по-разному трактующие природу и смысл сновидений, получается, что один и тот же сон, проинтерпретированный приверженцами разных направлений, будет выглядеть по-разному. Но как же быть в таком случае человеку, чей сон толкуется? Чему верить? И можно ли вообще верить хоть чему-нибудь, ведь каждый интерпретатор вносит в его сон свое понимание, свою личностную историю и свои представления о том, что правильно, а что неправильно, что главное, что второстепенное, чему доверять, а что поставить под сомнение.

Проще всего – и, между прочим, правильнее всего – сказать: толкуйте свои сны сами! Но сказать-то просто, а вот сделать трудно. И даже не потому, что для этого надо иметь

– 8 –

представление о символике сновидений: к услугам сновидца многочисленные сонники, некоторым из которых уже две тысячи лет (сонник Артемидора хотя и не переиздается буквально, но как составная часть входит во многие современные материалы). Эти сборники включают символы, выражаемые в языке как существительными, так глаголами и прилагательными. Казалось бы, находи и толкуй! Однако это непродуктивный путь. И не только потому, что разные сонники предлагают разные значения одних и тех же символов, и если так, то как быть с произвольностью толкования, заслуживает ли доверия результат? И не только потому, что даже если предположить, что расшифровка ключевых выражений осуществлена удовлетворительно, не ясно, как они увязываются в ткани сновидения. Это подобно ситуации с машинным переводом с одного языка на другой. Задать словарем перечень отдельных слов и выражений хотя и сложно (их много, есть исключения, есть идиомы), но возможно. Гораздо сложнее другое: как связать эти отдельно переведенные слова в целостное осмысленное повествование? Иначе говоря, в любом переводе с языка на язык ключевую роль играют правила синтаксиса и грамматики, задающие закономерности порождения связного осмысленного предложения из набора отдельных элементов и одних предложений из других. Однако именно правила порождения целостного осмысленного контекста из отдельных элементов отсутствуют в сонниках, ибо они должны задаваться неким общим представлением о том, что же такое сновидение по самой своей природе. Это, по сути, и пытается сделать любая теория сновидений. Но, как уже отмечалось, их не просто много и они не просто по-разному смотрят на некоторые вещи, они зачастую смотрят на них противоположным образом. А это, согласитесь, не способствует повышению доверия ни к снам, ни к теориям сновидения, ни к их толкователям.

В чем же дело? Как поступить? Вовсе отказаться от попыток понять сон, просто игнорировать его как ночной бред?

– 9 –

В представлении людей технократической культуры акценты расставлены однозначно: сон – это, скорее, отдых от трудов, время восстановления сил, переработки впечатлений, а бодрствование – это подлинная, реальная жизнь, где, собственно, и происходят события, определяющие путь человека. Этому представлению соответствует и доля внимания, уделяемая феномену сна. Большинство людей свои сны не помнят. Многие убеждены, что вообще снов не видят, даже немного бравируя этим: я так активно работаю, тружусь, что у меня нет ни времени, ни сил на эти глупости. Другие имеют больше доверия к этой стороне своей жизни: отдельные сновидения они помнят, если те обратили на себя внимание чем-то особенным (допустим, привиделся кошмар, и человек проснулся в холодном поту, с радостью убедившись, что это был всего лишь сон; или же, напротив, если сновидение привлекло чем-то приятным). И совсем немногие сознательно стараются вспоминать свои сновидения, как-то пытаются их понять и что-то с этим пониманием сделать. Однако удовлетворить такую потребность им совсем не просто: в нашей культуре устоялось довольно пренебрежительное отношение к феномену сна. И если к сну, как к процессу, люди в целом стали относиться более уважительно, на своем опыте убедившись, что стрессы и нагрузки дневной жизни им не выдержать без полноценного периода отдыха ночью, то к сну, как к жизненному опыту, люди нашей культуры в большинстве своем относятся как к сказке, которая вдруг – ни с того, ни с сего – начала разворачиваться перед глазами: интересно, конечно, но странно, непонятно, и вообще, к чему все это, ведь мы не дети!

Традиция истолкования сновидений и работы с ними сохранилась в психотерапевтической практике, поскольку совершенно справедливо считается, что это мощный ресурс решения проблем клиента и его личностного роста. Но и здесь все не просто: представители разных подходов одним и тем же символам сна дадут совершенно разные, иногда противоположные толкования. Соответственно и сам сон в

– 10 –

интерпретации приверженца одной традиции может оказаться вполне позитивным и жизнеутверждающим, в интерпретации сторонника другой – негативным и намекающим на какие-то неприятные моменты из жизни клиента (реальной или гипотетической, реконструируемой в соответствии с общими положениями данной конкретной традиции). И чему верить – в значительной степени определяется предрасположенностями человека воспринимать (видеть) собственные проблемы в том или ином категориальном ключе.

Таким образом, оказывается, что ищущий человек, серьезно относящийся к сновидческой стороне своей жизни, по сути, остается один на один с множеством вопросов, ответы на которые ему неизвестны и где их получить – тоже не ясно. Более того, попытки самостоятельно заняться истолкованием собственных снов (допустим, по сонникам), даже если человек готов мириться с произвольностью последних, – тоже мало что дают. Ведь, допустим, я реконструировала свое сновидение по символам сонника, допустим, согласилась с получившейся интерпретацией, ну и что с этим делать? Если истолкование получилось благоприятным, то и слава богу. А если нет? Куда деть то напряжение, а, возможно, и страх, которые возникают, если получившееся сулит толкователю беды и невзгоды? Проще всего сказать: «Не обращать внимания». Но такой совет не работает, потому что тот, кто обращается к анализу своих сновидений, по определению придает значение полученным результатам. Вернее, он потому и пытается понять свои сновидения, что верит в то, что результат такой работы значим.

Так и получается, что значительная часть людей современной культуры просто игнорирует эту составляющую своего опыта, другая и хотела бы что-то с ним сделать, но что именно, не знает, а попробовав справиться самостоятельно, вскоре приходит к выводу, что лучше этого вообще не касаться. И лишь немногие, работающие со специалистами, нащупывают какой-то доступ к своему бессознательному, выраженному в сновидениях (в свое время Фрейд охарактеризовал

– 11 –

этот путь как королевский путь к бессознательному). Но и они, как я уже говорила, не всегда получают то, что хотели бы иметь, потому что, сколько психологических традиций, столько и вариантов истолкования-прочтения символики сна. И если предлагаемое аналитиком толкование «не ложится» вам на душу, то вы можете и оставаться с этим своим ощущением, поскольку считается, что оно – лишнее подтверждение его правоты, т.к. свидетельствует о вашем сопротивлении, которое и возникает из-за того, что он попал в точку, а вы просто не хотите этого принять. Например, если вам приснилось, что вы ощущаете огромную радость, занимаясь живописью, то психоаналитик объяснит вам, что это вы так реализуете свое детское неудовлетворенное желание-потребность размазывать свои экскременты. И если вы с такой интерпретацией не согласны, то это ваша проблема, а он истолковал все правильно, свидетельство чему – ваше сопротивление.

Отношение к сновидениям в традиционных культурах[1]противоположное. Практически в каждой традиционной культуре имеются собственные принципы работы со сновидениями. Общей характеристикой можно считать серьезное и бережное отношение к этой сфере человеческого опыта. В некоторых случаях даже более серьезное, чем к опыту обычной бодрственной жизни. Так, например, в некоторых

– 12 –

индейских племенах существует обычай регулярной встречи (мы бы сегодня сказали «сессии») представителей разных племен специально для обсуждения наиболее интересных и важных сновидений. При этом сюжет сновидения обыгрывается подобно постановке спектакля. Считается, что увиденное во сне и воспринятое как желательное обязательно должно получить воплощение в бодрственной жизни: иногда в постановке сновидения, где событие может быть представлено в символической форме, иногда и реально, как настоящее подлинное действие.

Причем интересно, что значимость виденного во сне, с точки зрения традиционной культуры, столь велика, что эти события имеют приоритетное значение по сравнению с нормами морали. Так, если жена на практике изменит своему мужу, то понесет за это наказание. Если же она увидит во сне, что изменила ему, то будет осуществлена постановка сновидения, где она или символически, или даже реально выполнит приснившееся, и ей за это ничего не будет. Считается, что невыполнение желания, приснившегося человеку, является неимоверной жестокостью и несет в себе опасность, т.к. может привести к болезни или даже смерти человека или же причинит вред всему племени, поэтому обязательно должно быть в той или иной форме реализовано (иногда в игровой, иногда в реальной).

Итак, человеческий день не случайно начинается ночью. То, что с нами происходит во сне, напрямую и очень существенно влияет на то, какой будет наша «дневная» жизнь. Обычно сновидение рассматривают в контексте прожитого дня, прослеживая отголоски дневных впечатлений в символах сна. Об этом мы тоже поговорим. Но сейчас я хочу предложить переместить акценты: а давайте посмотрим на дневную жизнь как на отголосок происшедшего с нами во сне.

Нельзя сказать, что это новое видение проблемы. Отнюдь нет. Более того, все традиционные техники – приемы получения (добывания, заказывания, зарабатывания)

– 13 –

запрашиваемых сновидений в качестве своей онтологической предпосылки имеют картину мира, где происходящее во сне определяет течение событий в дневной (бодрственной) реальности. Все эти практики известны с древних времен. Они были в Древнем Египте, Греции, Индии, Китае. Детали могут различаться, но общим моментом является убеждение, что дневная и ночная реальности связаны между собой выгодным для человека образом. Иными словами, существует возможность разрешить дневные проблемы за счет происходящего с человеком ночью. Это может быть ожидание указаний, ответов на волнующие вопросы, которые запрашивающий рассчитывает получить от представителей мира высших сил (допустим, врачевательские советы бога Асклепия) – такая практика осуществлялась в специальных святилищах, известных как серапимы.

Это могут быть прямые обращения с просьбой о помощи. Например, в аккадском тексте «Когда боги подобно людям…» (сказание об Атрахасисе) повествуется о том, как размножились на земле люди и стали беспокоить своим шумом и гамом богов, и мешали им спать. И тогда Энлиль наслал на них всякие бедствия, чтобы уменьшилось их число. Чтобы облегчить, улучшить людскую долю, мудрейший Атрахасис стал разыскивать бога Энки[2] (который считался сотворителем людей и их заступником). И для этого

«На речном берегу он поставил ложе,

На берегу пустынных потоков...

Атрахасис молился своему богу,

Приношения к ногам его ставил.

Каждый день он горестно плакал,

Вместе с зарей приносил ему жертвы.

Он заклинал бога в молитвах,

Искал знамения в сновиденьях...

На брегах потока воззвал он к богу:

– 14 –

«Да возьмет поток меня, река да схватит!

Да поставят пред моим богом!

Пред богом Энки меня поставят.

Да увижу Энки в своем сновиденье,

Я в ночи да узрю сновиденье»[3].

И немного позже:

«Яви ж мне знамение в сновиденье,

Дабы смысл его уловить я сумел бы»[4].

(И-таки удалось Атрахасису достучаться до Энки, который, как мы сегодня бы сказали, поставил этот вопрос на совете, в результате чего боги определили снять с людей бремя невзгод, если те будут чтить их, молитвами славить, приносить жертвы хлебом печеным и мукой сезама.)

Это могут быть решения волнующих жизненных ситуаций, каким-то волшебным образом наступающие вслед за решением соответствующей проблемы в сновидении, – такой опыт имеется как в практике некоторых традиционных культур: индейцев, малазийцев, австралийских аборигенов, так и в современной терапевтической практике. Тот факт, что подобное развитие событий действительно имеет место, не подлежит сомнению: слишком много свидетельств последнего. А вот почему это возможно, – отдельный и очень интересный вопрос, на который я постараюсь позже ответить.

Это могут быть новые понимания-видения интересующих проблем, ответы на которые не удается найти в дневной жизни, хотя человек и предпринимал упорные попытки поиска таких решений. Конечно же, наиболее яркий пример здесь -решение творческих задач во сне, среди которых могут быть и познавательные, и духовные, и научные, и художественные решения. Широко известными историями в этой сфере являются приснившиеся творческим людям

– 15 –

решения занимавших их вопросов: например, Менделееву – таблица периодических элементов, Кекуле – формула бензельного кольца, Скрябину – Поэма экстаза.

Таким образом, представление, что ночная жизнь направляет (или всегда, или в отдельных важных случаях – здесь взгляды расходятся) течение дневной, в истории человеческой культуры представлено и в практических приемах, и в теоретических конструкциях. Однако я, предлагая сместить акценты при рассмотрении того, как соотносятся реальности дневной и ночной жизни, имею в виду немного другое. Мне хотелось бы обратить внимание на то, как телесно, физически, эмоционально бодрственная жизнь обусловливается приснившимся.

Если сформулировать сжато, то дело в следующем: во сне человек безоговорочно верит происходящему, даже если течение событий мало правдоподобно или даже фантастично. Исключением являются ситуации, когда сновидец пытается осмыслить степень реальности снящегося ему, иными словами, когда вопрос о статусе происходящего как раз и оказывается для него главным. В этом случае человек специально обращает внимание на любые несоответствия, т.е. ищет,чему можно «не поверить»[5]. Однако подобного рода критический настрой почти всегда прерывает сновидение. Можно даже сказать, что обычно человек спит, пока верит происходящему. Вернее, так: он может не поверить чему-то или кому-то, но это будет недоверие персонажу или ситуации, и оно, это недоверие, будет частью (элементом, мотивом) сюжета; это не будет недоверие к самому сновидению.

Однако если человек верит тому, что с ним происходит во сне, он и эмоционально реагирует соответственно «веримому». Так, если его убивают, он будет переживать, как если

– 16 –

бы снящееся происходило с ним в действительности. (В этом-то и ужас кошмарных сновидений!) Но это значит, что его тело на всех уровнях своей организации (клетки, ткани, органа, системы, организма) воплотит в своих структурах и состояниях эмоции человека, испытанные им в связи с приснившимся. Если это положительные эмоции, то тело преобразится так, как если бы мы пережили их в бодрственной реальности (допустим, как если бы какая-то тревожащая нас проблема разрешилась благополучно или как если бы кто-то близкий и дорогой чем-то порадовал).

Но если это негативные (а особенно интенсивно негативные) эмоции, наше тело переживет все те последствия, которые бы оно имело в результате проживания нами такого или подобного опыта в реальной действительности. И это причина того, почему иногда человек просыпается утром и чувствует, что он заболел или что-то в его состоянии ухудшилось, например, вроде бы ни с того, ни с сего, произошло обострение хронического заболевания. Человек недоумевает: да почему меня вдруг скрутило? Ведь я лежал, ничего не делал, а поясница (плечо, нога, шея) болит, как будто я их повредил! И это тоже форма влияния ночной жизни на дневную, которую нельзя игнорировать. Ведь нетрудно представить себе, с каким грузом за плечами мы приступаем к дневной жизни, если в ночной произошло что-то такое, что заставило наше тело, вслед за поверившим в реальность происходящего рассудком, пережить разные невзгоды и в своих болях и болезнях ощутимо воплотить такие переживания!

Данное обстоятельство, о котором мы сознательно можем и не думать, бессознательно формирует отношение недоверия (а иной раз и страха) к сновидческому опыту, по определению неконтролируемому нашим управляющим «я»[6], и потому опасному: неизвестно ведь, что еще

– 17 –

подкинет наше бессознательное в сновидении, а тело (организм, с которым «я» отождествляет себя) потом будет страдать и болеть.

Избежать такого воздействия сновидения на наше тело невозможно (до достижения высоких уровней самоосознавания). Так что же делать? Можно ли минимизировать последствия таких, обусловленных сновидением, травм? И если да, то как это сделать? Эти вопросы я тоже постараюсь затронуть.

– 18 –

Сновидения почитались многими древними цивилизациями. В тех обществах, где к снам относились со вниманием и ценили их, сложились специальные приемы обращения к источнику сновидений за советами и исцелением. К их числу можно отнести путешествия в священные места, очищение, вызывание духов и жертвоприношение.

В Египте с 4000 по 2000 годы до нашей эры была широко распространена практика вынашивания сновидений. В разных областях страны находились храмы, посвященные сновидениям, которые именовались серапимами (древнеегипетским богом сновидений был Серапис). В них жрецы, специализировавшиеся на разгадывании снов, истолковывали их и совершали предсказания по ним.

Египетские фараоны глубоко чтили сны и считали выраженную в них волю волей богов. Сновидения царствующих особ удостаивались особого внимания. У большого Сфинкса между лапами есть плита из розового гранита, на которой высечено сновидение человека, ставшего впоследствии царем Египта. Заснув однажды в тени Сфинкса, он увидел Ра – бога Солнца, который сообщил, что в один прекрасный день тот будет править Египтом. Проснувшись, сновидец заметил, что Сфинкса начал заносить песок. Тогда он поклялся, что если когда-нибудь станет правителем, Сфинкс всегда будет содержаться в порядке. Через несколько лет сон сбылся. Человек стал Тутмосом IV. Верный своей клятве, фараон приказал восстановить Сфинкса и впредь содержать его в хорошем состоянии.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: