О СЛАБОСТЯХ ЛЮДСКОЙ НАТУРЫ

ТАЙНА ГОБЕЛЕНА ИЗ БАЙЕ

У каждого народа есть (или он считает, что есть!) некое сокровище, имеющее отношение к его истории. Обычно это летопись, старательно «удревляющая» его историю, или артефакт. Однако никому не повезло так, как французам, которые имеют в своем распоряжении знаменитое Байеское полотно, самым наглядным образом повествующее о легендарной битве при Гастингсе в 1066 году.

ОТКРЫТИЕ ГОБЕДРНА ИЗ БАИЕ

То, что это хрупкое произ­ведение искусства сохрани­лось, - настоящее чудо, а уж о приключениях, что выпали на его долю, можно написать це­лый роман. Начнем с того, что первое достоверное упоми­нание гобелена из Байе дати­руется 1476 годом, а до того о нем никто и нигде не упоминал! Опись Байеского собора за тот год содержит данные, согласно которым во владении собора на­ходилось «очень длинное и уз­кое льняное полото, на котором вышиты фигуры и комментарии к сценам нормандского завое­вания». Документы свидетель­ствуют, что каждое лето вышивку вывешивали вокруг нефа собо­ра на несколько дней во время религиозных праздников.

Мы никогда не узнаем, как этот хрупкий шедевр 1070-х го­дов дошел до нас через века. Он легко мог сгинуть в горниле религиозных войн XVI века, так как в 1562 году Байеский собор разорили гугеноты. Они уничто­жили в соборе книги и многие другие предметы, названные в описи 1476 года. Среди этих ве­щей подарок Вильгельма Заво­евателя - позолоченная корона и, по крайней мере, один очень ценный безымянный гобелен. Возможно, гобелен из Байе был хорошо спрятан, или грабители его не заметили.

Открытие гобелена начи­нается с Николя-Джозефа Фокольта, правителя Нормандии с 1689 по 1694 год. Он был очень образованным человеком, и после смерти в 1721 году его бумаги были переданы в библи­отеку Парижа. Среди них нашли стилизованные рисунки первой части гобелена из Байе, кото­рые заинтриговали антикваров Парижа. Их автор неизвестен, но, возможно, им была дочь Фокольта, славившаяся свои­ми художественными таланта­ми. В 1724 году исследователь Энтони Ланселот воспроизвел их в журнале, и таким образом изображение гобелена из Байе впервые появилось в печати. Ланселот понимал, что они изображают важное произве­дение искусства, но не имел понятия, какое именно. Он не мог определить, что это: баре­льеф, скульптурная композиция на хорах церкви или гробницы, фреска, мозаика или гобелен. Но он сделал вывод, что рабо­та Фокольта описывает часть большого произведения и что «у него должно быть продолже­ние». Правду о происхождении рисунков открыл историк-бенедектинец Бернар де Монфокон. Он был знаком с трудом Лансе­лота и поставил перед собой за­дачу найти загадочный шедевр. В октябре 1728 года он встре­тился с настоятелем аббатства Святого Вигора в Байе. Тот был местным жителем и рассказал, что на рисунках изображена старинная вышивка, которая в определенные дни вывеши­вается в Байеском соборе. Так тайна раскрылась, и гобелен стал достоянием всего челове­чества.

Мы не знаем, видел ли Мон­фокон гобелен воочию, хотя трудно себе представить, что он, отдав столько сил на его по­иск, упустил бы такую возмож­ность. В 1729 году он опубликовал рисунки Фокольта в первом томе «Памятников французских монастырей». Затем попросил Энтони Бенуа, одного из луч­ших рисовальщиков того вре­мени, скопировать остальные эпизоды гобелена без каких- либо изменений. В 1732 году рисунки Бенуа появились во втором томе «Памятников» Монфокона. Таким образом, были опубликованы все эпизо­ды, изображенные на гобеле­не. Эти первые изображения гобелена очень важны: они свидетельствуют о том, в каком состоянии находился гобелен в первой половине XVIII века. Фи­нальные эпизоды вышивки тог­да уже были утеряны, поэтому рисунки Бенуа заканчиваются на том самом фрагменте, кото­рый мы видим и сегодня. В его комментариях говорится, что местная традиция приписывает создание гобелена жене Виль­гельма Завоевателя, королеве Матильде. Вот откуда и появил­ся широко распространенный миф о «гобелене королевы Ма­тильды».

Одним из первых англичан до него добрался антиквар Эн­дрю Дукарел в 1752 году. Священники собора поначалу отри­цали существование полотна, возможно, им было просто лень развертывать, но Дукарел был настойчив. Он рассказал, что на гобелене изображено заво­евание Англии Вильгельмом Завоевателем и добавил, что каждый год его вывешивали в их соборе. После того, как па­мять к священникам вернулась, антиквара провели в маленькую часовню в южной части собо­ра, которая была посвящена памяти Томаса Беккета. Имен­но здесь, в дубовом ящике, и хранился свернутый байеский гобелен. Позже Дукарел напи­сал о своем глубоком удовлет­ворении, которое испытал, уви­дев это «невероятно ценное» творение; хотя и сокрушался по поводу его «варварской техни­ки вышивки». Однако местона­хождение гобелена оставалось загадкой для большинства ученых, а великий философ Дэвид Юм даже написал, что «этот интересный и оригинальный памятник недавно обнаружен в Руане». Постепенно слава гобе­лена из Байе распространилась по обе стороны Ла-Манша. Од­нако после взятия Бастилии он чуть было не погиб!

ГОБЕЛЕН И ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

В1792 году революционное правительство Франции по­становило, что все, связанное с историей королевской влас­ти, должно быть уничтожено. В стране разрушались здания, крушились скульптуры, раз­бивались бесценные витражи французских соборов. Скоро волна разрушения докатилась и до Байе. В 1792 году местных граждан призвали к участию в войне в защиту Французской революции… В спешке забыли защитное полотно для повозки со снаряжением. Кто-то посо­ветовал использовать для этой цели «вышивку королевы Ма­тильды», и местная администра­ция дала на это свое согласие! Толпа солдат захватила гобелен и покрыла им повозку. Комис­сар местной полиции, адвокат Ламберт Леонард-Лефорестер узнал об этом в последний мо­мент. Он немедленно приказал вернуть его на место. Затем, проявив подлинное бесстра­шие, бросился к повозке и лич­но увещевал солдат, пока они не согласились вернуть гобелен в обмен на брезент. В 1794 году у революционеров возникла идея разрезать его на куски, чтобы украсить праздничный плот в честь «богини разума». Но гобелен уже находился в руках местной художественной комиссии, и та сумела защитить его от уничтожения.

В то время никто не сомне­вался, что байеский гобелен - это вышивка жены победоносного завоевателя, которая хотела прославить достижения мужа. Поэтому Наполеон Бона­парт увидел в нем средство для пропаганды нового завоевания этих земель. В1803 году он пла­нировал вторжение в Англию и приказал выставить «гобелен королевы Матильды» в Лувре (тогда он назывался музеем На­полеона). Выставка в Париже имела огромный успех, гобелен стал популярным предметом обсуждения в светских сало­нах. Была даже написана пьеса, в которой королева Матильда усердно трудилась над гобе­леном, а выдуманный персо­наж по имени Раймонд мечтал стать солдатом-героем, чтобы его тоже вышили на гобелене. Неизвестно, видел ли эту пьесу Наполеон, но утверждается, что он провел перед гобеленом не­сколько часов в размышлениях.

Однако Бонапарту не уда­лось повторить успех норманд­ского герцога. Его планы не осуществились, и в 1804 году гобелен вернулся в Байе. На этот раз он оказался в руках светских, а не церковных влас­тей. Больше он никогда в байеском соборе не выставлялся.

О СЛАБОСТЯХ ЛЮДСКОЙ НАТУРЫ

Когда между Англией и Францией в 1815 году устано­вился мир, люди начали осо­знавать, как близка была гибель шедевра, и задумались о мес­те его хранения. Многие были обеспокоены тем, что гобелен постоянно сворачивали и раз­ворачивали. Чтобы сберечь полотно, Лондонское общество антикваров направило выда­ющегося чертежника Чарльза Стозарда скопировать его. И тот на протяжении двух лет, с 1816 по 1818 год, работал над этим проектом. Его рисунки, наряду с более ранними изображени­ями, очень важны для оценки тогдашнего состояния гобеле­на. Но Стозард был не только художником, он написал один из лучших комментариев к го­белену. Более того, попытался на бумаге восстановить утерян­ные эпизоды. Позже его работа помогла реставрации гобелена. Стозард со всей очевиднос­тью понимал необходимость этой работы. «Пройдет немного лет, - писал он, - и уже не бу­дет возможности завершить это дело».

Но, к сожалению, заклю­чительный этап работы над гобеленом продемонстриро­вал слабость человеческой на­туры. Долгое время находясь наедине с шедевром, Стозард поддался искушению и отре­зал кусочек верхнего бордюра (2,5 х 3 см) на память. В декабре 1816 года он тайно привез сувенир в Англию, а через пять лет трагически погиб - упал с лесов церкви Бере Феррерса в Девоне. Наследники Стозарда передали фрагмент вышивки в музей Виктории и Альберта в Лондоне, где он выставлялся в качестве «части байеского гобе­лена». В 1871 году музей решил вернуть «заблудший» кусочек на его истинное место. Он был доставлен в Байе, но к тому времени гобелен уже отреставрировали. Было принято реше­ние оставить фрагмент в той же стеклянной коробке, в которой он прибыл из Англии, и помес­тить рядом с восстановленным бордюром. Все бы ничего, но не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не спросил хранителя об этом фрагменте и английском комментарии к нему. В итоге у хранителя кончилось терпение, и кусочек гобелена из выставоч­ного зала убрали.

Известна история, расска­зывающая о том, что в краже фрагмента гобелена виновата жена Стозарда и ее «слабая женская натура». Но сегодня никто не сомневается, что во­ром был сам Стозард. А вот Томас Диблин, побывавший у гобелена в 1818 году, в своей книге путевых заметок прямо пишет, что, с трудом получив доступ к гобелену, отрезал несколько полосок. Судьба этих лоскутков неизвестна. Что же касается самого гобелена, то в 1842 году его перенесли в но­вое здание и наконец помести­ли под стекло.

ВИКТОРИАНСКИЙ ВАРИАНТ

Слава гобелена из Байе продолжала расти, во многом благодаря печатным репродук­циям, появившимся во второй половине XIX века. Но миссис Элизабет Вардл этого было мало. Она была женой богатого торговца шелком и решила, что Англия заслуживает чего-то бо­лее осязаемого и долговечного, чем фотографии. В середине 1880-х годов она собрала группу единомышленниц из 35 человек и приступила к созданию точной копии гобелена из Байе. Так, спустя 800 лет, был повторен сю­жет байеской вышивки. Виктори­анским дамам понадобилось два года, чтобы завершить свой труд. Результат был великолепным и очень точным. Но чопорные бри­танские леди не смогли заста­вить себя передать некоторые детали. Когда дело доходило до изображения мужских гениталий (четко вышитых на гобелене), достоверность уступала место стыдливости. На своей копии викторианские рукодельницы решили лишить одного голого персонажа его мужского досто­инства, а другого предусмот­рительно одели в трусы. Копия была закончена в 1886 году и от­правилась в триумфальный вы­ставочный тур по Англии, затем по США и Германии. В 1895 году эта копия была подарена городку Рздинг. И по сей день британская версия байеского гобелена нахо­дится в музее этого английского городка.

ГОБЕЛЕН И АНЕНЕРБЕ

Потом все было тихо, но во время Второй мировой войны гобелен пережил одно из вели­чайших приключений в своей истории. 1 сентября 1939 года, как только немецкие войска вторглись в Польшу, гобелен аккуратно сняли с выставочно­го стенда, свернули, опрыскали инсектицидами и спрятали в бетонном укрытии в фундамен­те епископского дворца в Байе.

Здесь гобелен хранился целый год, в течение которого лишь изредка проверялся и вновь опрыскивался инсектицидами. Но как только Франция пала, гобелен сразу попал в поле зрения оккупационных влас­тей. Вышивку, по крайней мере 12 раз, выставляли на обозре­ние немецких зрителей. Как и Наполеон, нацисты надеялись повторить успех Вильгельма За­воевателя. Как и Наполеон, они рассматривали гобелен в качес­тве средства пропаганды и, как и Наполеон, отложили вторже­ние в 1940 году. Британия Чер­чилля была лучше подготовлена к войне, чем Англия Гарольда.

Тут-то гобеленом и заинте­ресовалась организация «Аненербе» - исследовательское и просветительское отделение СС, искавшее с помощью немецких ученых и историков «научные» доказательства превосходства арийской расы. С целью изуче­ния гобелен в июне 1941 года перевезли в аббатство Жуан- Мондойе. Группой исследовате­лей руководил доктор Герберт Янкухн - профессор археологии из Киля, активный член «Аненербе». Янкухн прочитал лекцию о байеском гобелене «кругу дру­зей» Гитлера 14 апреля 1941 года и на съезде Германской акаде­мии в Штеттине. После войны он продолжил свою научную карь­еру и часто публиковался в «Ис­тории Средневековья». Многие студенты и ученые уже в наше время читали и цитировали его работы, не догадываясь о со­мнительном прошлом Янкухна. Со временем тот стал заслужен­ным профессором Геттингена. Он умер в 1990 году, а его сын передал работы о байеском гобелене в дар музею, где они и по сей день составляют важную часть его архива.

Тем временем, по совету французских властей, немцы согласились в целях безопас­ности перевезти гобелен в хра­нилище произведений искус­ства в Шато Де Сюрше, где он пролежал три года.

Но 6 июня 1944 года союз­ники высадились в Нормандии, и, хотя Сюрше находился в 100 милях от побережья, немец­кие власти, с согласия француз­ского министра образования, решили перевезти гобелен в Париж. Считается, что за этим решением стоял сам Генрих Гиммлер. Из всех бесценных произведений искусства, хра­нившихся в Шато Де Сюрше, он выбрал только гобелен. 27 июня 1944 года сокровище из Байе перевезли в подвалы Лувра. По иронии судьбы, незадолго до того, как гобелен прибыл в Париж, в Байе вошли войска союзников, и если бы гобелен остался в Байе, он был бы осво­божден значительно раньше.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ГОБЕЛЕНА

21 августа 1944 года, во время восстания французско­го Сопротивления в Париже, нацисты получили приказ вы­везти гобелен в Берлин, однако выполнить его не смогли. Лувр уже был в руках бойцов Сопро­тивления, а брать музей штур­мом эсэсовцы не решились. С освобождением Парижа союз­никами военные опасности для гобелена закончились.

Старый мэр Байе, сеньор Додеман, ничего не слышал о гобелене с ноября 1943 года. Он считал, что тот все еще в Шато Де Сюрше. Лишь в кон­це августа 1944 года офицер союзнических сил по делам культуры, нью-йоркский архи­тектор Бансел Лафарже проинформировал мэра о том, что гобелен не в Сюрше, а в осво­божденном Париже. Додеман тут же послал властям Парижа запрос на возврат гобелена в Байе, но дороги Северной Франции были еще опасны, а парижская публика не видела гобелен со времен Наполео­на. Поэтому мэру пришлось согласиться на публичную выставку гобелена в Лувре в течение нескольких месяцев в конце 1944 года.

В марте 1945 года гобе­лен вернулся в родной город и «зажил» спокойной музейной жизнью. В послевоенные годы активно развивался туризм, и стало понятно, что гобелену нужно новое помещение. Тогда его разместили в здании ста­ринной байеской семинарии. Теперь это Центр Вильгельма Завоевателя. Музей ежегодно посещают сотни тысяч туристов из разных стран, однако мало кто из них знает о богатой собы­тиями истории гобелена. Они приезжают, чтобы восхититься уникальным памятником XI века и вспомнить о смертельном соперничестве последнего ан­глосаксонского короля Англии Гарольда Годвинсона и герцога Вильгельма Нормандского, по­трясшем средневековый мир.

ДОРОГА К ГОБЕЛЕНУ

Если вы захотите увидеть гобелен, поезжайте в располо­женный в долине реки Орн старинный нормандский городок Байе. Дорога кольцом огибает старый центр, словно защитное ограждение, в пределах кото­рого лежит паутина тенистых улочек и старинных каменных зданий; и тут и там на солнце блестят фасады деревянных домов в стиле позднего Сред­невековья. В центре города воз­вышается огромный готический собор в романском стиле. Его западные башни, возведенные во времена Вильгельма Заво­евателя, все так же парят над маленькими домами.

Дорога, отмеченная указа­телями Tapisserie («Гобелен»), ведет вас вдоль узких улочек. Она проходит мимо магази­нов, в которых продаются раз­нообразные сувениры - все, что только возможно украсить изображением гобелена из Байе, начиная от кружек и вафельных полотенец и заканчи­вая футболками, мимо рестора­на Le Guillaume («Вильгельм») и отеля La Reine Mathilde («Коро­лева Матильда»).

ИЗОБРАЖЕНИЯ МОЛЧАТ?!

При входе в музей вы сра­зу слепнете, потому что внутри довольно темно. И тихо! Купив билет, вы идете по широкому лестничному проходу и, мино­вав несколько дверей, шаг за шагом приближаетесь к длин­ному, узкому коридору без окон. Именно здесь находится гобелен из Байе, заботливо укрытый толстым стеклом. Ши­рина гобелена всего полмет­ра, но он невероятно длинный, особенно для такой старинной работы. Его длина составляет 70 м, но он был бы еще длин­нее примерно на 60 м, если бы в глубоком прошлом не утратил свою финальную часть.

Несмотря на возраст и хруп­кость, гобёлен превосходно со­хранился. Большая часть того, что мы сегодня видим на гобе­лене, является оригиналом, а те сцены, которые были отреставрированы, воспроизведены с большой тщательностью и не меняют их первоначальную интерпретацию. Гобелен вы­полнен на простом льняном полотне шерстяными нитками красного, желтого, серого, дву­мя оттенками зеленого и тремя оттенками синего цвета. Удиви­тельно, но, несмотря на годы, он остается таким ярким и пле­нительным, словно его закончи­ли только вчера, а не тысячу лет назад.

Вы смотрите на гобелен, и необыкновенная история раз­ворачивается по мере того, как вы проходите вдоль тускло освещенной галереи и понима­ете, что это подлинное средневековое сказание об интригах, опасности и о войне. Причем интересно, что величайшая драма в истории и ежедневные дела зафиксированы худож­ником без амбиций и как буд­то в случайном порядке. Одни люди здесь пируют, едят мясо на вертелах, другие пьют вино, налитое в кубки из слоновьих бивней, третьи охотятся, со­вершают акт дефекации, сеют или ходят в церковь; мужчины переходят реку вброд, высоко подняв туники, грузят провизию на корабли, а потом сражаются. Каждый раз, когда вы смотрите на гобелен, невольно возникает мысль, что на нем появляются новые детали, которые раньше вы не замечали. Это произ­ведение понятно потому, что очевидно, но в то же время за­гадочно и заманчиво. Коммен­тарий на латыни, бегущий вдоль верхней границы главного фри­за, проливает свет на содержа­ние полотна, но специалистов он приводит в ярость своей краткостью и двусмысленнос­тью. Над и под главным фризом идут два узких бордюра, запол­ненных странными рисунками: реальные и мифические созда­ния, древние предания, астро­логические символы, натура­листические сцены из жизни...

Несмотря на подпись, гла­сящую, что это гобелен, на са­мом деле это совсем не гобе­лен. Если быть точным, то это вышивка, так как изображения вышиты на ткани, а не выполнены в характерной для изготов­ления гобеленов манере. Одна­ко это произведение является, возможно, самым известным «гобеленом» в мире, поэтому было бы слишком уж педантич­но настаивать на перемене его названия.

Даже после того, как вы ви­дели гобелен из Байе много раз, его детали, длина и сложность изготовления все еще продол­жают поражать. Так, например, на нем изображено 626 человеческих фигур, 202 лошади, 55 собак, 505 других животных, 49 деревьев, 37 зданий, 41 ко­рабль. Гобелен повествует о мужчинах: из 626 человеческих фигур только 3 на главном фри­зе и 2 на бордюрах принадлежат женщинам. В нескольких интри­гующих эпизодах можно узнать даже неназванных персонажей, но, чтобы идентифицировать людей, обычно приходится при­бегать к подписям на латыни. Впрочем, гобелен очень информативен даже в том случае, если их и не читать. Достаточно просто внимательно рассматри­вать его рисунки, чтобы узнать, например, что средневековые нормандцы, которых англичане все же предпочитают называть норманнами, любили шашлык на шампурах, а ели его... прямо на поверхности своих рыцар­ских щитов, уложив их на коз­лы. Английский историк Ричард Браун отмечает, в частности, что на гобелене хорошо прослеживаются приемы владения копьем: более архаичный, еще римского времени - метание копья в противника на скаку и более поздний - куширование, ставший следствием появления высокого седла и стремян.

Комментарий содержит имена только 15 персонажей; очевидно, это основные герои гобелена. Почти все названные герои принадлежат к верхнему эшелону средневекового обще­ства и упоминаются в любом ис­следовании событий 1066 года. Это Эдуард Исповедник, старый король Англии и два главных пре­тендента на его престол, граф Гарольд Уэссекский и герцог Вильгельм Нормандский. Кроме того, упоминаются 4 неизвест­ные фигуры: карлик. Турольд, выполняющий обязанности ко­нюха, английская леди Эльфива, находящаяся в любовной связи со священником, и два млад­ших нормандских рыцаря - Вадард и Виталь. И вот перед нами первая загадка: почему карлик, оскандалившаяся леди и два младших нормандских рыцаря делят славу с королями, герцогами, графами, еписко­пами? Важный персонаж на го­белене - епископ Одо из Байе, изображенный на нем с жезлом военачальника в руках, больше похожим на суковатую дубину.

ИЗОБРАЖЕНИЯ ОТКРЫВАЮТ СВОИ ТАЙНЫ!

В любом известном труде вы найдете информацию о том, что на гобелене изображена история бездетного английского короля Эдуарда Исповедника, который в конце жизни отпра­вил графа Гарольда с миссией в Нормандию: сообщить кузену Эдуарда, герцогу Вильгельму Нормандскому, о том, что ста­рый король выбрал его своим наследником. После несчастно­го случая в другой части Фран­ции, от которого герцог Виль­гельм любезно его спас, граф Гарольд должным образом принес ему присягу и торжест­венно поклялся быть вассалом Вильгельма. Однако, вернув­шись в Англию после смерти Эдуарда в январе 1066 года, Гарольд предательски захватил его престол. Иными словами, Вильгельм (хотя правильнее было бы писать Гийом или Уиль­ям) был обманут жадным анг­личанином. Чтобы предъявить свои законные права, он собрал огромную армию и вторгся в Ан­глию. В конце концов, он, конеч­но, победил, а Гарольд получил за предательство стрелу в глаз. Такой взгляд на гобелен из Байе повторяется снова и снова в пу­теводителях, брошюрах и попу­лярных исторических книгах.

Но правда, видимо, отлича­ется от этой версии, и она гораз­до более интересна. Она медленно проявляется в последние 50 лет в журнальных статьях и отдельных монографиях, и по­нятно, что широкой публике она совсем не знакома. Многое ос­тается загадкой, не все специа­листы согласны с этой версией, но есть основания полагать, что гобелен из Байе был создан совсем не в Нормандии, а в за­воеванной Англии. Возможно, он вышивался в течение 10 лет после 1066 года, а гениальный художник, создавший рисунок для команды английских швей (королева Матильда тут совсем ни при чем!), сотворил опасно многослойный шедевр. За­мысел полотна полон тайного смысла. Мы видим, как талант­ливый художник искусно излага­ет английскую версию событий, приведших к нормандскому за­воеванию, кроме того, пытает­ся оценить завоевание с точки зрения глубокой религиозности и верований того времени. Со­гласно доктрине, господствую­щей в христианстве XI века, все великие события происходили по воле Господа. Поэтому в по­исках объяснения причин за­воевания Англии нормандцами художник обращается к Ветхому Завету и приходит к выводу, что покорение Англии было Божьим наказанием за грехи. Именно так беспомощные, покоренные люди пытались объяснить то, что произошло с ними; норман­дцы, со своей стороны, тоже провозгласили, что Бог за них. Здесь все переплетено, и пол­ностью смысл этих связей еще никогда не был и, скорее всего, уже не будет открыт. Однако ху­дожник, видимо, поддерживал графа Юстаса II Болонского, который хотя и присоединился к Вильгельму, но намеревал­ся бороться с нормандцами за власть в Северной Франции. Ве­роятно, он претендовал и на анг­лийский трон. Герцог графу Юс­тасу Болонскому не доверял. На гобелене только три персонажа: епископ Одо из Байе, герцог Вильгельм и граф Юстас из Болони названы среди норманд­цев, участвовавших в битве при Гастингсе. При этом стоит при­глядеться к изображению на по­лотне чуть более внимательно, как становится понятно, что из этих троих главную роль гобелен отводит именно графу Юстасу, а вовсе не Вильгельму Завоева­телю! То есть гобелен - это не что иное, как зашифрованный памятник тех далеких событий, и если это действительно так, то его цель - сказать правду по­томкам побежденных англичан! Однако отыскать ее на этом го­белене не просто.

Из школьных учебников ис­тории (да, кстати говоря, и ву­зовских!) мы знаем, что главную роль в этой битве сыграла кон­ница Завоевателя, несколько раз атаковавшая стоявших на холме англичан, укрывавшихся за «стеной из щитов». Но потом они расстроили свои ряды, а конница нормандцев их тут же окружила и уничтожила. Но как такое вообще могло случиться, ведь Гарольд отнюдь не был новичком в военном деле? Он буквально только что одержал решительную победу над выса­дившимися в Англии норвежца­ми. Почему все войско Гарольда показано на гобелене пешим, хотя щиты у его воинов в большинстве своем совсем не отли­чаются от щитов нормандских всадников? Почему сам Гарольд был сначала ранен стрелой в глаз, а уже после этого зарублен мечами нормандских рыцарей?

Интересно, что в сценах сражения на байеском гобелене можно увидеть 29 воинов-лучников. Однако 23 из них изоб­ражены на кайме, вне основного поля, что явно указывает на их второстепенную роль, хотя мно­гие всадники на основном поле буквально утыканы стрелами. Там же можно увидеть четырех пеших воинов-нормандцев в за­щитном вооружении и с луками в руках и одного лучника-сакса, одетого совершенно не по-боевому. Конный лучник всего один. Он также не имеет защит­ного вооружения и держится позади преследующих саксов нормандских рыцарей, но зато у него есть шпоры, что, впрочем, ряд британских специалистов считают ошибкой художника «ковра». Однако же вряд ли это ошибка: все детали вооружения показаны на гобелене достаточ­но подробно и вышиты весьма тщательно.

Так вот она вторая и самая значительная тайна гобелена! На поле боя при Гастингсе в тот день победила отнюдь не конница герцога Вильгельма, а пехотинцы и лучники графа Юстаса Болонского, буквально закидавшие англичан своими стрелами. Только в конце по ним действительно ударила рыцар­ская конница герцога Вильгель­ма, но и тут неудачно! С трудом одолев крутой подъем на холм, она подверглась ожесточенной контратаке хускарло - элитных воинов Гарольда, мастерски владевших своими огромными двуручными топорами. Нор­мандские рыцари обратились в бегство, распространился па­нический слух, что герцог Виль­гельм убит. Тогда именно граф Юстас перестроил свою конни­цу и повел ее ему на помощь. «Вон он, Уильям!» - крикнул граф, в то время как Вильгельм убрал с лица кольчужное за­брало, сдвинул на затылок свой шлем, и воины его узнали. За­тем фланговая атака конницы Юстаса Болонского в тыл на­ступающих англичан привела к их окружению и последующему уничтожению.

А вот воины графа Гарольда были отнюдь не пехотинцами, а точно такими же всадниками, как и рыцари Вильгельма, за исключением разве что его знаменитых хускарлов, которых в его войске было не так уж и много. Но сам Гарольд, види­мо, не доверял своим воинам и, опасаясь предательства, при­казал им сражаться в пешем порядке, а лошадей укрыть в ближайшем лесу позади холма. Ведь именно на лошадях они и бегут от преследующих их вои­нов Завоевателя после своего поражения, что нашло отраже­ние в 59-м эпизоде гобелена.

Да и персонажи из басен Эзопа изображены на кайме гобелена совсем не случайно! Они как бы подсказывают нам: «Не все здесь так просто! Здесь все как у Эзопа, имеет двойной смысл», Но так ли все это на са­мом деле, сегодня мы можем только гадать.

Вячеслав ШПАКОВСКИЙ

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: