Великая Медицинская революция

Все кардинально изменилось после того, как Луи Пастер открыл угрозу, таящуюся в микробах: оказывается, это микробы – виновники серьезнейших болезней! Но если микробы разносят болезни – надо бороться с микробами. Сначала в аккуратной Германии, потом и по всей Европе люди начали следить за чистотой – и самого отдельного человека, и среды его обитания, и всего города.

Немцы, а потом и все европейцы стали мыть руки перед едой, а пищу стали готовить чистыми, вымытыми руками. Сделалось нормой принимать ванну, мыть ноги, подмываться, чистить зубы. В прусской армии одно время новобранцу выдавали вместе с мундиром и шнурованными ботинками еще и две пары трусов, зубную щетку, кисет с табаком и второй кисет – с зубным порошком.

Европейцы привыкали носить нижнее белье и притом регулярно стирать его и менять.

В домах появилась канализация, а в окнах – форточка.

Стало нормой регулярно делать влажную уборку, проветривать, выметать мусор. Насекомые – все эти блохи, вши, тараканы, клопы – сделались признаком дурного воспитания и чем-то неприличным для сколько-нибудь культурного дома. Бедных паразитов начали изводить всеми мыслимыми способами, и даже мухи стали редкостью в Германии.

Детей стали регулярно мыть, стирать им пеленки, проветривать их комнаты и не давали им грызть собачьи кости и лакать из кошачьего блюдца.

В больницах стали применять методы антисептики, начали стерилизовать инструменты перед осмотром пациента, мыть с хлоркой посуду больного.

Сейчас даже трудно себе представить, что может быть вообще иначе и что не так можно жить... Но ведь еще в Версале XVIII века платья придворных дам снабжались блохоловками, нечистоты накапливались в ночных горшках и выливались прямо в сад, нижнего белья не носили, а менять ночные рубашки чаще чем раз в полгода считалось совершенно не обязательным.

Версаль выглядит очень привлекательным в сочинениях Голонов^[5] и в других исторических романах, но как-то не любят современные авторы упоминать: не было в огромном Версале, во всем комплексе роскошных дворцов и парков, ни единой уборной. Не только ватерклозета, но даже деревянной сельской будочки. А «прекрасные дамы» по утрам пили шоколад, но при том вовсе не имели привычки умываться и чистить зубы, а ложась спать – мыть ноги... и другие части тела.

Великая Гигиеническая революция совершенно изменила образ жизни людей и сами представления о том, как человек должен выглядеть, в каком жилище обитать и что считать важным для себя. Мы – дети Великой Гигиенической революции и ее последствий.

Самым важным последствием Великой Гигиенической революции стало почти полное исчезновение детской смертности. Великая Гигиеническая революция сначала уменьшила, а потом фактически отменила детскую смертность. И смертность женщин при родах.

В конце XIX века смерть рожениц в Германии упала с обычных 4% до 0,3%. Смертность детей – с обычных 60–70% до 7%. Ко времени Первой мировой войны детская смертность во всей Европе составила 4–5% родившихся.

В России детская смертность у крестьян оставалась очень высокой до конца Второй мировой войны, даже до начала 1950-х годов. Еще доживают свой век женщины, которые родили по 10 и по 12 детей, а сохранили 2 или 3. Но и в России к концу 1950-х Великая Гигиеническая революция победила полностью и окончательно.

С конца XIX века человечество может воспроизводить себя совершенно иначе, чем всю свою прежнюю историю. Впервые женщины могут рожать не каждый год, а всего 2 или 3 раза за всю жизнь.

Последствия

Во всем хорошем обязательно есть плохие стороны. Мы победили чудовищную детскую смертность. Это великое достижение, об этом могли только мечтать поколения живших до нас. Но ликование недолго: на нас тут же свалились новые и трудные проблемы.

Во все времена природа сама решала, кому жить, а кому умирать. Детишки с хроническими заболеваниями, недостаточно жизнеспособные и сильные, умирали сами собой, независимо от воли родителей. Теперь выживают почти все родившиеся дети. Регулярно выживают люди, которые никогда не выжили бы до Великой Гигиенической революции. Среди них – носители таких наследственных болезней, которые еще в XIX веке умерли бы еще младенцами...

Вряд ли в Средние века или в XVIII столетии рождалось на свет меньше детей с пороками сердца или с астмой, чем в середине XX. Но тогда астматики или сердечники умирали до 5 лет. Еще тридцать лет назад они были заболеваниями немолодых людей: атеросклероз и гипертония, астма и диабет.

Те, кто болел ими с рождения, – всегда умирали, а теперь вот живут.

Сегодня сердечно-сосудистыми и почечными болезнями болеют и дети – ведь некоторые дети родились с астмой и гипертонией, но выжили. Или они родились слабенькими, с предрасположенностью к заболеваниям, и приобрели эти болезни молодыми, а то и подростками.

Вот два самых простых, самых очевидных следствия того, что мы отменили естественный отбор:

1. Омоложение хронических заболеваний.

2. Обилие хронических больных: сердечников, легочников, печеночников, почечников, страдальцев собственной эндокринной системы и своих желез внутренней секреции.

Таких людей очень мало в крестьянском обществе и у охотников, но причина этого здоровья проста: хронические больные быстро и неизбежно умирают.

Многие хроники – очень полезные люди! Среди крупных ученых, врачей, специалистов самого разного профиля, артистов, интеллектуалов очень высокий процент людей с такими заболеваниями. Причина проста – они не молоды.

Химические костыли

Строго говоря, они неизлечимы, эти сердечно-сосудистые заболевания, астма и почечная недостаточность. Эти состояния даже не совсем правильно называть болезнями. Ведь болезни приходят и уходят, за болезнью следует состояние полного выздоровления. Но «выздороветь» от гипертонии нельзя. И от астмы тоже нельзя.

Эти «болезни» – не что иное, как патологические изменения каких-то внутренних органов. Человек рождается уже с предрасположенностью к этим состояниям. В том или ином возрасте они обязательно проявятся. Если не проявились с рождения или в пять лет – обязательно проявятся в 30 или 40. В 40 или в 50 они уже будут мешать полноценной жизни, в 50 или в 60 сделают здоровье человека неполноценным, а в 70, 80 или 90 лет он от них умрет.

Излечение невозможно, и все, что мы принимаем «от гипертонии» или от ишемической болезни сердца, вовсе не лекарства. Гипертоник не выздоравливает от того, что он принимает арифон и клофелин. Кровяное давление у него все равно остается высоким, но эти «лекарства» сбивают давление на время своего действия. Если их принимать регулярно – болезни как бы и нет.

Пока в крови – необходимое вещество.

Хронические болезни честнее называть не болезнями, а неизлечимыми состояниями. А вещества, которые позволяют жить с этими состояниями, честнее назвать не лекарствами, а костылями. От костыля из дерева или металла не отрастет оторванная нога – но костыль позволяет ходить. От гипертонии и астмы нужны не металлические, а химические костыли.

Граф Алексей Константинович Толстой, автор «Князя Серебряного» и множества красивых, лиричных стихов, страдал артериальной гипертонией. Среди всего прочего, он страдал от жесточайших головных болей. Таких, что взрослый мужчина – писатель падал на пол, пытаясь положить голову в любое холодное место, хоть как-то облегчить страдания.

Следствием никогда не леченной гипертонии стала еще и почечная недостаточность – уремия. Эта болезнь тоже ведет к жестоким болям.

Единственным средством облегчить эти боли хоть ненадолго стал морфий. Дозировки морфия возрастали, периоды облегчения сокращались. 10 октября 1875 года писатель умер от передозировки морфия. Ему было 58 лет. До сих пор находятся люди, которым хватает совести гадать: было ли это сознательное самоубийство? Или писатель от страшной боли плохо соображал и случайно принял слишком большую дозу?

Другой известный человек, умерший при тех же обстоятельствах и от такой же передозировки морфия, – Джек Лондон. В 1916 году ему исполнилось 40 лет.

Не торопитесь сочувствовать: очень многие современники этих писателей не имели и морфия. Морфий ведь дорог, множество людей не имели возможности его покупать. Бедняки тихо страдали и умирали в страшных мучениях: повседневно, как младенцы от простуды.

В наше время всех этих людей посадили бы на химические костыли, и все они прожили бы еще долго, а главное – полноценно. Путешествовали, влюблялись, работали, ругались бы с противниками.

А.К. Толстой и Джек Лондон еще и написали бы не одну книгу.

Но химических костылей у них не было.

Понижение иммунитета

В воздухе любой, самой комфортабельной комнаты всегда есть туберкулезная палочка. Туберкулез – абсолютно везде. Каждый из нас постоянно вдыхает и выдыхает возбудителей этой страшной болезни, но не заболевает: организм успешно сопротивляется. Заболевают только те, чей организм ослаблен другими болезнями, скверными условиями жизни или стрессом. Туберкулезники и в прошлом, и в настоящем почти поголовно – жители подвалов, нищие и убогие, заключенные в тюрьмах и смертники в концлагерях.

Те, у кого сопротивляемость понижена.

В историческом прошлом все было просто: те, кто не обладал иммунитетом, умирали в первые же годы жизни. Уцелевшие постоянно тренировались: много времени проводили на свежем воздухе, много ходили, двигались, работали, не переедали... в общем, вели сравнительно здоровый образ жизни.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: