Сделай Сам Свою Работу на 5

ГЛАВА 2 - ЭРОС И АГАПЕ: ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ В СРЕДНИЕ ВЕКА





В.П.Шестаков. Эрос и культура Философия любви и европейское искусство

ГЛАВА 2 - ЭРОС И АГАПЕ: ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ В СРЕДНИЕ ВЕКА

Гибель античного мира привела к тому, что многие нравственные и духовные ценности, ставшие завоеванием культуры, утратили свое значение и были либо обесценены, либо попросту забыты. Так произошло с концепцией античного эроса. Эротические функции любви, эротическое восхождение к знанию, одушевление телесности сменились совершенно иным пониманием любви, которое в большей мере соответствовало характеру и потребностям христианской религии.
У христианских авторов концепция эроса сменилась концепцией агапе. В отличие от эроса как олицетворения чувственного желания, страстного, порой экстатического чувства агапе представляет в греческом языке более рассудочное отношение, близкое понятию "уважение", "оценка".
Шведский историк и теолог Андерс Нигрен в известной работе об эросе и агапе проводит следующее различение этих двух понятий. "Эрос противоположен агапе, отражает совершенно специфическую концепцию любви, классическим примером которой является платоновский "небесный эрос". Это человеческая любовь для Бога, любовь человека к Богу... Эрос - это аппетит, настойчивое желание, которое вырастает из впечатляющих качеств объекта; в эросе человек стремится к Богу, чтобы удовлетворить свой духовный голод посредством постижения божественного превосходства. Но любовь человека к Богу, которую мы находим в Новом Завете, имеет совершенно другое значение. Здесь любовь не такая, как в случае эроса, она означает не то, чего не хватает человеку, а щедрый дар. Агапе не имеет ничего общего с эросом, с его аппетитом и желанием, так как Бог любит потому, что любовь - его природа" {Nygren A. Agape and Eros. Philadelphia, 1953. P. VIII -IX.} Что же касается понятия "каритас", которое также широко употребляли многие христианские авторы, в частности Августин, как синоним любви, то Нигрен считает, что это понятие представляет собой синтез эроса и агапе.
Христианство предполагает новые отношения между человеком и Богом, которых не знала античная религия. В античном мире невозможны прямые отношения между ними. Конечно, в античной мифологии содержится множество историй о любовных приключениях между богами и смертными, но при этом боги принимают вид людей, как это делает Афродита, или других существ, как это часто делает Зевс. Тем не менее между богами и смертными существуют серьезные препятствия, которые преодолеваются с помощью магии или перевоплощения.
Христианство устанавливает новые отношения между Богом и человеком, и именно любовь санкционирует эти связи. Христианская любовь - не физическая сила, способная разрушить, как это делал Эрос, человеческий ум, но скорее эмоциональная связь между Богом и человеком. В Новом Завете первая заповедь провозглашает "Возлюби Бога твоего всем сердцем твоим", а вторая - "Возлюби ближнего твоего, как самого себя". Эти два важнейших принципа христианской морали выражали существенно новое отношение к любви.
Моральное значение христианской любви глубоко проанализировано Сереном Кьеркегором в его книге "Произведение любви" (1847). Он указывает на контраст между античной и христианской концепциями любви: древняя любовь основывается на эстетическом принципе, тогда как христианская - на моральном. Согласно Кьеркегору, только христианская любовь обладает моральной ценностью; с утверждением христианства впервые в европейскойистории любовь становится принципом не только поведения, но и морали.
Швейцарский исследователь Дени де Ружмон предлагает другое взаимоотношение между эросом и агапе. Он отмечает, что эрос основывается на чувственной любви, ведет к мистическому союзу и удовольствию, тогда как агапе исходит из любви к ближнему, приводит не к союзу, а к общности и вызывает интенсивное болезненное чувство {Rougemont D. de. Passion and Society. 1956. P. 86.}..
Христианская этика придает любви важное и универсальное значение. Но эта любовь не имеет ничего общего с античным эросом. В противоположность ему, христианская этика создает новое понимание любви как каритас (жалость, сострадание, милосердие). Любить означает прежде всего сострадать. На этом основаны все нормы и правила христианской этики, в том числе и правила семейной жизни: живите в любви, не прелюбодействуйте, мужья, любите жен, как тела свои, а жена да убоится мужа.
Каритас означает прямую противоположность эросу. Во-первых, эрос означал восхождение, тогда как каритас - нисхождение. Это движение сверху вниз, к страдающему, нуждающемуся в жалости и помощи. Во-вторых, каритас - это не индивидуальная, а отвлеченная, родовая любовь. Если эрос - всегда поиск индивидуальности, выбор личностью своей утерянной, согласно мифологии Платона, половинки, то каритас выбора не предполагает. Это любовь не к конкретному лицу, а ко всем людям. В-третьих, эрос предполагает взаимность, тогда как средневековая любовь во взаимности не нуждается. Это любовь дающая, а не требующая.
Характеризуя противоположность античного эроса и средневекового каритас, Н. А. Бердяев писал: "Любовь-эрос требует взаимности, любовь-жалость во взаимности не нуждается, в этом ее сила и богатство. Любовь-эрос видит образ другого, любимого в Боге, идею Бога о человеке, видит красоту любимого. Любовь-жалость видит другого в богооставленности, в погруженности во тьму мира, в страдании, в уродстве" {Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека // Бердяев Н. А. Царство Духа и царство Кесаря. М, 1995. С. 33.}.
Все это создает новый тип представлений о любви. Средневековая любовь в основе своей духовна: земное, телесное принимается с большим опасением, и каритас довольно часто превращается в повод для аскетической практики. "Христианская любовь, - продолжает Бердяев, - которая так легко принимает формы риторические и унижающие человека, превращается в аскетическое упражнение для спасения души и в "добрые дела", в благотворительность, христианская любовь в своей высоте духовна, а не виталистична" {Там же. С. 34.}.
Глубочайшее понимание любви содержит Библия. Христианство широко истолковало понятие "любовь" применительно ко всем нормам христианской веры и жизни, провозгласив, что Бог есть любовь. Широко обращается к любви уже Ветхий Завет, в котором мы находим настоящий гимн любви - Песнь Песней. Здесь в высокопоэтической форме описываются радости и таинства любви и утверждается ее вечность1 "Крепка, как смерть, любовь".
В Песни Песней эротический и религиозный смыслы сложно сплавляются в единое целое. Существенно в ней то, что любящая женщина уравнивается в правах с ее возлюбленным. Как отмечает Джулия Кри-стева, "воспевая гимн любви вступивших в брак, иудаизм первым провозглашает освобождение женщины. Суламифь, с ее лирическим, танцующим, театральным языком, своим поведением утверждающая легальность чувственной страсти, является прототипом современной личности. Не будучи королевой, она возвышается в своем социальном статусе посредством любви. Мятущаяся, открытая, страдающая, надеющаяся, женщина-жена - это первая личность, для которой любовь составляет главный предмет жизни в современном смысле этого слова" {Amteva J. Tales of Love. N. Y., 1987 P. 99-100.}.
В оценке Песни Песней существуют самые разнообразные точки зрения. Некоторые видят в ней сборник любовных песнопений, очевидно, по случайности попавший в собрание канонических книг. Другие, напротив, считают, что тема любви в Песни Песней аллегорична и образ возлюбленной символизирует собой церковь Христову. Нам представляется, что более исторична точка зрения, рассматривающая Песнь Песней как сборник песней, исполняемых при брачных обрядах древних евреев.
Ветхий Завет перекликается с Новым. Здесь в Посланиях апостола Павла подробно излагаются принципы христианского понимания любви и брака. Так, в Послании к Римлянам говорится: "Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон. Ибо заповеди: "не прелюбодействуй", "не убивай", "некради", "не лжесвидетельствуй", "не пожелай чужого" и все другие заключаются в сем слове: "люби ближнего твоего, как самого себя". Любовь не делает ближнему зла; итак, любовь есть исполнение закона" (13:8-10).
В первом Послании к Коринфянам речь идет о превосходстве любви над всем остальным, о том, что без любви все теряет силу: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви: то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы" (13:1-3). Здесь же говорится о крепости и нерушимости любви, о том, что "любовь никогда не перестает", даже когда и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.







…. Акцентируя внимание на духовном, нравственном значении любви, как способе постижения божественного, средневековая этика доводила до крайности антиномию индивидуальной, телесной любви и любви родовой, духовной, обращенной к Богу. То, что в "Пире" Платона выступало как последовательные ступени в развитии эротического значения, в христианской этике выступает как противоборствующие крайности.
Эта антиномия присутствует уже у Августина (354-430), который в философской "Исповеди" осуждает любовные увлечения своей молодости и бичует себя за греховное сладострастие, которому он поддавался. Чувственной любви он противопоставляет любовь к Богу, которая дала ему чувство гармонии и понимание смысла собственной жизни. Августин отмечал, что божественная любовь лишена всякого эгоизма и противостоит себялюбию. В трактате "О граде Божием" он описывает два типа любви. "Два типа любви строят два типа града любовь к себе и презрение к Богу создает земной град, любовь к Богу и презрение к себе создает небесный град. Первый ищет славы для себя, второй прославляет Бога" (De Civitate Dei, XIV, 28).
Таковы выводы из тех драматических моральных противоречий, которые Августин так глубоко и правдиво описывает в "Исповеди" Человек может найти себя только в Боге. "Только это является любовью, все остальное - прелесть... Любовь объединяет божественных ангелов и слуг Господних узами святости, соединяя нас с ними и их с нами и включая всех в Бога" (De Trinitate, VIII, 10). Такова концепция любви, составляющая основу моральной философии Августина.

 

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.