Кросс-культурная психология

шающее значение. Несмотря на желание большинства американцев выполнить задание эффективно и хорошо, следует также уделять внимание социальным нормам и ожиданиям коллег, чтобы гарантировать успех на рабочем месте.

В рассказе нет никакого указания на то, что учащиеся отзывались на что-то большее, чем искренне предложенные Риком время и помощь. Есть лучший ответ. Пожалуйста, попытайтесь снова.

Хотя это может оказаться причиной проблем для некоторых людей в определенных ситуациях, нет никаких признаков того, что это является проблемой для Рика. Есть лучший ответ. Пожалуйста, выберите снова.

знания «культуры». Красноречивый пример — западноевропейский бизнесмен, который упустил важную сделку в одной из арабских стран, уже после того, как бумаги были подписаны. Это произошло потому, что он передал контракт левой рукой.

Внешний наблюдатель склонен видеть «несколько странные» практики как отражение более широких и более систематических различий. Наблюдатели склонны квалифицировать это как более общие черты, что в прежние времена определялось термином «национальный характер» (ср. гл. 4). Заявления о том, что нужно быть осторожным с представителями народа X из-за их формализма, или следует быть терпеливым в переговорах с представителями народа Y, так как на принятие решения у них уходит длительное время, составляют значительную часть литературы по переговорам, которая уделяет внимание культурным факторам.

Участники переговоров фактически единодушны, считая обсуждаемые отдельно вопросы повестки дня наиболее важными детерминантами результата процесса переговоров. Относительно уместности культурных факторов, мнения отличаются, но многие участники переговоров, как бизнесмены, так и международные

дипломаты³², полагают, что понимание этих факторов очень важно.

Информацию о том, как лучше всего вести переговоры в данной культуре, можно получить из источников различного типа. Однако важно осознавать, что основополагающие принципы применимы всюду. Могут отличаться лишь специфические стратегии, но не ясна степень этих отличий. Ленг и У³³ перечислили переменные, представленные в литературе. Одно из упомянутых ими различий относится к стилям убеждения, когда участники переговоров из некоторых стран прибегают к слишком рациональным приемам, другие — эмоциональным, третьи же — «заидеологизированы» в своей аргументации. Другой параметр различий заключается в уровне конфронтации. Некоторые культуры стремятся к спорам и соревнованию, другие более сдержаны во взаимодействиях. Что касается влияния начальных предложений на переговорах, то в некоторых культурах можно найти более экстремальные начальные предложения, чем в других. Было установлено, что американцы более умерены, скорее склонны делать уступки и отвечать взаимностью на уступки других людей. При просмотре глав, которые были написаны Ленгом и У, и

³² См., например, Kaufmann, 1996.

³³ См. Leung & Wu, 1990.

источников, на которые они ссылаются, складывается впечатление, что участникам переговоров из США реже приписывают нежелательные социальные черты. Поскольку большинство исследований производится именно в этой стране, можно задать вопрос, в какой степени на их результат влияют социальные стереотипы.

Книги по деловым переговорам содержат многочисленные предписания и для отдельных стран, и для регионов. Зачастую это специфические рекомендации о том, что делать и чего не следует делать, и чего надо остерегаться³⁴. К регионам меньшим, чем одна страна, обращаются редко.

В главе, которая называется «Иностранцы и зарубежные культуры», Поссес³⁵ приводит множество общих утверждений о культуре как о феномене, влияющем на поведение. Например: «Пересекая границу, переговорщик должен внимательно наблюдать и отмечать жесты иностранцев и отличать их от своих собственных, чтобы оценивать их положительное или отрицательное соотношение с действиями и ответами своего иностранного оппонента». Немного позже мы узнаем:

Иногда нас может оттолкнуть кажущееся безразличие. Проявление бесстрастия может быть культурной условностью для представителей Японии или Китая, как это есть и в некоторых восточных странах. В то же время, в романоязычных странах испанские, португальские или южноамериканские участники переговоров могут проявлять непостоянство в несущественных вопросах.

См., например, Harris & Moran, 1991; Kublin, 1995. См. Posses, 1978, с с. 25-29.

Эти цитаты содержат и советы, и общие описания, а также стереотипные национальные характеристики людей в конкретных странах или регионах мира.

В некоторых случаях антропологическая теория обосновывает общекультурные рекомендации. Антрополог Холл³⁶ относит к таким обоснованиям выдуманную историю об американце, который ведет переговоры относительно промышленного контракта с государственным министром в одной из центрально-американских стран. Холл упоминает время (скорость действия, подход к сути дела), межличностное пространство, ориентацию на материальное благополучие, межличностные отношения (дружба), статус и значение соглашений (включая контракты), как важные пункты, о которых нужно помнить. Статья была основана по большей части на книге Холла (1959). Его рекомендации выходят за пределы теории, а упоминания о систематических, эмпирически подтвержденных данных отсутствуют.

Многие рекомендации написаны с точки зрения бизнесмена или дипломата из США (реже из Европы), имеющего деловые отношения с какой-то другой страной. Примеры можно найти в хрестоматии, изданной Биннендийком³⁷. Она содержит главы, написанные в основном политологами и дипломатами, по шести странам. В дополнение к существующей литературе их собственный опыт как участников переговоров с определенными культурами оказывается основным источником информации. Было высказано множество утверждений о «национальном характере» народов описываемых стран. Это служит основанием для объяснения национальных стилей пере-

³⁸ См. Hall, I960.

³⁷ См. Binnendijk, 1987.

15*

говоров. О китайском стиле, среди прочего, можно узнать следующее:

Основополагающей характеристикой ведения дел с китайцами является их попытка определить иностранных официальных лиц, симпатизирующих их делу, чтобы развить чувство симпатии и обязательств у своих официальных партнеров, а затем преследовать свои цели с помощью разнообразных уловок, которые разработаны для манипулирования чувствами дружбы, обязанности, вины или зависимости³⁸.

Относительно Японии важно понять, что переговоры подразумевают социальный конфликт, и что японцы воспитаны так, чтобы избегать конфликтов. Развитие личных отношений является первоочередной задачей, так как они формируют основание для будущих, часто продолжительных контактов³⁹. Для понимания государственной и международной политики египтян «важны три элемента — чувство национальной гордости и исторической непрерывности, принятие необходимости сильного правителя, высокоразвитой бюрократической традиции»⁴⁰.

Эти несколько примеров дают общее впечатление о литературе, которая, по-видимому, основана главным образом на наблюдениях ad hoc тех странностей, которые поразили автора (авторов). В свою очередь, вопрос, который здесь не затрагивается, это проблема валидности этих описаний.

Из-за конфиденциального характера большинства международных переговоров трудно провести систематические исследования в условиях реальной жизни. Общедоступные исследования, глав-

³⁸ См. Solomon, 1987, с. 3.

³⁹ См. Thayer & Weiss, 1987.

⁴⁰ См. Quandt, 1987.

ным образом, основаны на архивных данных, самоотчетах по переговорам и на моделирующих исследованиях. Коэн (1987) исследовал межкультурную коммуникацию в египетско-американских дипломатических отношениях и использовал личные отчеты дипломатов. Он получил свои материалы по большей части из автобиографий дипломатов и интервью с ними и использует теоретическую структуру для описания своих результатов, а именно теорию конфликта и культуры, созданную Тинг-Туми⁴¹. Он прямо заявляет о том, что можно так никогда и не узнать, насколько неощутимые культурные факторы вредили отношениям. Продолжая свою мысль, он указывает на серию событий, которые подрывали отношения Египта и США (например, арабо-израильские войны 1967 и 1973 гг.), где, как свидетельствуют воспоминания некоторых причастных к этому дипломатов, культурная несовместимость и непонимание сыграли дополнительную, если не решающую роль. По мнению Ко-эна, главная трудность состоит в том, что каждое событие реальной жизни включено в сложный контекст, из которого трудно ретроспективно извлечь решающий фактор.

Существует опыт проведения важных международных переговоров, в которые были вовлечены социологи. Эти переговоры можно было описать довольно точно на основании доступной информации⁴². Уровень детализации аргументов делает описание действительного процесса правдоподобным, однако любой вывод об основных психокультурных факторах остается на post hoc.

Современные кросс-культурные теории в значительной степени базируют-

⁴¹ См. Ting-Toomey, 1985.

⁴² См., например, Faure & Rubin, 1993.

ся на основных различиях параметров, которые мы обсуждали в главах 3 и 14. Хофштеде (1989) предложил ряд гипотез на основании параметров, которые были выделены в ходе его предыдущих исследований⁴³ и работ Бонда и его коллег — Центр китайской культуры⁴⁴. Поддающиеся проверке прогнозы включают, например, вывод, что большая дистанция власти должна коррелировать с большей централизованностью контроля и принятия решений, и что участники переговоров из стран, настроенных на сильное избегание неопределенности, предпочтут структурированные и ритуализированные процедуры. Теория Тинг-Туми (1985) разрабатывает различие между слабоконтекстуальными и высококонтекстуальными культурами, на основании выводов Холла (1976). В высококонтекстуальных культурах большая часть информации в процессах коммуникации разделяется относительно того, кто посылает, и кто принимает сообщение или присутствует в контексте. В слабоконтекстуальных культурах большая часть информации находится в передаваемом сообщении. Большинство западных стран можно квалифицировать как слабоконтекстуальные культуры, в то время как культуры Японии, Кореи и Вьетнама — высококонтекстуальные.

К особенности всей области межкультурной коммуникации можно отнести теорию беспокойства/неопределенности, сформулированную Гудикунстом, (1995). Теория предполагает, что умение справиться с неуверенностью и беспокойством является центральным процессом, который влияет на эффективность коммуникации. Кросс-культурные вариации связаны с концептуальными параметрами, как это сформулировал

⁴³ См. Hofstede, 1980.

⁴⁴ См. Chinese Culture Connection, 1987.

Хофштеде, хотя Гудикунст рассматривает свои параметры как переменные индивидуального уровня. Большинство теоретических рассуждений сосредоточены вокруг параметра коллективизма/ индивидуализма⁴⁵.

Развернутая теоретическая структура была предложена Гельфандом и Дайе-ром⁴⁶, которые поместили среди приемлемых параметров, кроме главных культурных признаков, непосредственные социальные условия (роли, ограничения и т. д.) и психологические состояния лиц, ведущих переговоры (пристрастность суждений, мотивы и т. д.). Однако никакого эмпирического доказательства по этим признакам не имеется.

Темой большинства исследований являются различия во время ведения переговоров, или шире, при коммуникации, когда они обнаруживаются в одной культуре и сопоставляются с другой. Существуют исследования фактического взаимодействия между членами различных культур. Грехем с коллегами⁴⁷ провели исследования с имитацией, в которых взаимодействовали участники из разных культур. Как правило, исследование было не межкультурным, а скорее кросс-культурным. Подобное ограничение касается исследований с имитациями, где субъектов в различных культурах помещают в лабораторные ситуации для переговоров в роли покупателей или продавцов потребительских товаров⁴⁸. Вклад кросс-культурной психологии в понимание международных переговоров и процессов коммуникации может быть лишь ограниченным, поскольку не хватает ясных прикладных знаний. Однако се-

⁴⁵ См., например, Gudykunst, 1999;Triandis 2000a. ^4е См. Gelfand & Dyer, 2000.

⁴⁷ См. Graham et al, 1992, 1994.

⁴⁸ См. Graham, 1983; Graham, Mintu & Rogers, 1988;
Campbell, Graham, Jolibert & Meissner, 1988.

годня не может быть сомнений в том, что это сфера, в которой существует потребность в кросс-культурных знаниях

ВЫВОДЫ

Межкультурная коммуникация и тренинг — это область возрастающего интереса, поскольку люди из разных культур и обществ все больше встречаются и взаимодействуют. В этой главе мы обсудили вначале межкультурную коммуникацию, а затем рассмотрели ситуации временных жителей, которые проживают в новом обществе. Предметом нашего внимания были ошибки при коммуникации и

причины, которые их вызывают. Тренинг межкультурной коммуникации относится к программам, которые предназначены для подготовки временных жителей к их работе в новых условиях, но его следует расширить, чтобы включить культурное знание и понимание в школьные учебные планы. Заключительный раздел был посвящен переговорам в межкультурном контексте, где мы также ссылались на теории культуры и коммуникации.

Как и в других прикладных областях, существует множество теорий и результатов, но лишь немногие из них подтверждены бесспорными доказательствами.

КЛЮЧЕВЫЕ ТЕРМИНЫ

временно проживающие культурный ассимилятор

межкультурная компетентность тренинг межкультурной коммуникации

⁴⁹ См. Gaerling, Kristensen, Backenroth-Ohsaka, Eke-hammer & Wessels, 2000.

ПЛАН ГЛАВЫ

Культура и здоровье

Психопатологии в различных культурах

Позитивное ментальное здоровье

Культурные факторы в психотерапии

Культурные факторы в поведении, связанном со здоровьем

Экология, население и здоровье

Выводы

Ключевые термины

В этой главе мы рассматриваем тему здоровья (как физического, так и ментального) в связи с культурным контекстом. Глава начинается с обсуждения возможных взаимосвязей культуры и здоровья. Затем мы исследуем две ключевые области в этом направлении, включая такие вопросы: как в психопатологии могут быть связаны культура и психическая болезнь и как позитивное психическое здоровье понимают в разных культурах. При наличии психологических проблем возрастает роль психотерапии; попытки облегчить психические недуги можно также рассматривать как культурно обусловленные. Потом мы обратимся к альтернативе — заботе о здоровье, до того, как возникнут проблемы. Она включает растущие попытки предотвратить проблемы со здоровьем путем его поддержания. Многие из этих попыток

учитывают культурные и психологические факторы. В заключительной части мы рассматриваем большой и сложный вопрос о роли экологических и демографических факторов в сохранении здоровья и проблемах со здоровьем.

КУЛЬТУРА И ЗДОРОВЬЕ

За последние тридцать лет произошла революция во взглядах людей на здоровье: поддержаниеи профилактика,вместо исключительно лечения — цели международного масштаба. О чем говорит единодушное принятие «Алма-Атинской Декларации здоровья для всех к 2000 году» (Всемирная организация здравоохранения — ВОЗ, 1978) и Оттав-ской хартии по поддержанию здоровья (ВОЗ, 1998). В этих декларациях наметился сдвиг от «лечения болезней» после

их появления — к «предупреждению болезней» (путем общественных оздоровительных мер, таких, как профилактика болезней), и, что более существенно, к «поддержанию здоровья» (с помощью таких факторов, как рациональное питание и физические упражнения, и предотвращение употребления вредных для здоровья веществ).

С изменением целей произошло также изменение в подходе — от исключительно высокотехнологической биологически направленной стратегии — к стратегии, которая признает потенциальную роль социальных и поведенческих наук в сфере здоровья'. В общественном образовании, средствах массовой информации и изменении поведения просматривалась возможность руководить развитием здорового образа жизни или изменять нездоровый образ жизни. При этом подходе улучшение и контроль социальных условий и условий окружающей среды (особенно, бедности, но также и перенаселенности, технологических изменений и вынужденной миграции) рассматривались как способы предотвращения некоторых основных проблем со здоровьем. Разумеется, медицина остается важным элементом здоровья и для профилактики, и для лечения. Однако в наше время больее важный вопрос — это «подходящая технология», которая позволяет людям понять, использовать и поддерживать переданную технологию. Например, санитария и обеззараженная вода могут предупредить, а полоскание рта — снизить последствия диарреи. Контроль над паразитами и инфекциями более оптимален для большинства популяций при комбинировании поведенческого и технического подходов. Эти из-

¹ CM.Aboud, 1998; Basic Behavioral Science Task Force, 1996; MacLachlan, 1997.

менения привели к повышенному интересу к «социальным» программам, которые обычно дополняют, а не заменяют институциональные программы².

За последние три десятилетия были пересмотрены не только подходы к сохранению и поддержке здоровья, но и само определение здоровья было расширено. В Алма-Атинской Декларации здоровье определили как «состояние полного физического, ментального и социального благополучия, а не только отсутствие болезней или немощи». В результате, эти позитивные стороны здоровья стали главными темами исследования и применения, включая такие аспекты, как качество жизни³, субъективное благополучие и позитивное ментальное здоровье⁴. Более того, эти позитивные качества здоровья переходят от физических свойств к психологической и социальной жизни в целом. В то же время, здоровье рассматривали как предпосылку развития человека, как на индивидуальном уровне, так и на уровне нации (см. гл. 17). Его понимали как ответственность каждого, а не только как профессиональную ответственность специалистов по здравоохранению.

В процессе этого изменения и развития медицинской антропологии⁵ кросс-культурная психология, настроенная на вариации, как культуры, так и индивидуального поведения, удобна и может играть важную и полезную роль в этой обновленной и пересмотренной области. В психологии получили развитие множество новых подобластей («поведенческая медицина», «психология здоровья»), которые могут внести существенный вклад

² См., например, Peat, 1997.

³ См. Fernandez-Ballesteras, 1998; Orley& Kuyken,
1994.

⁴ Cm. Diener, 1996 и Minsel, Becker & Korchin, 1991,
соответственно.

⁵ См., например, Frankenberg, 1988.

в проблему здоровья⁶. Кросс-культурная психология уже начала делать подобные шаги⁷. И хотя основные действия еще не завершены, уже понятно, что их потенциальный вклад довольно существенен⁸. В некоторых случаях, например, при распространении услуг по поддержанию ментального здоровья, сам процесс применения уже принес определенную пользу⁹. В этой главе мы проанализируем доказательства этих утверждений.

С самого начала следует прояснить, что роль социологии и науки о поведении не ограничивается исключительно ментальным здоровьем; здесь мы принимаем подход, что психология и кросс-культурная психология могут равным образом применяться в вопросах физического и социального здоровья. Эту позицию разделяет Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ, 1982, с. 4):

психосоциальные факторывсе больше рассматривают как ключевые для успеха в сохранении здоровья и в социальной деятельности. Чтобы деятельность была эффективной в предотвращении болезней и сохранении здоровья и благополучия, она должна основываться на понимании культуры, традиций, верований и паттернов семейного взаимодействия.

Некоторые специфические способы, с помощью которых кросс-культурная психология может внести вклад в такое понимание — это изучение общих и традиционных видов деятельности, связанных со здоровьем определенной культурной группы, убеждений о здоровье (что такое здоровье) и ценностных установок (важность здоровья), а также фактиче-

⁶ См. Holtzman, Evans, Kennedy & Iscoe, 1987.

⁷ CM.Aboud, 1998.

⁸ См. Dasen, Berry & Sartorius, 1988.

⁸ Cm. Beardsley & Pedersen, 1997; Kazan & Evans, 1998.

ского поведения, связанного со здоровьем индивидов.

В этом двухуровневом подходе к здоровью целесообразно изучить и культурный и индивидуальный уровни с помощью антропологических и психологических методов. Одна из схем, отражающих взаимовлияния поведения, связанного со здоровьем, и культурного контекста показана на рис. 16.1¹⁰. Для исследования и интерпритации феномена коллективного здоровья применяют этнографические методы и делают различие между культурой и индивидом. При этом за основу принимают подходы, которые используют в медицинской антропологии и которые были разработаны в ходе проведения исследований сообществ. Параллельно индивидов исследуют с помощью таких психологических методов, как формирование выборки, интервью и наблюдения.

В этой схеме феномен здоровья разделен на четыре условные категории. Во-первых, когнитивные феномены — это концепции и определения, которые широко используются в культурных группах, а соответствующими знаниями и убеждениями обладают отдельные индивиды. Как мы отмечали ранее, за последние десятилетия само определение здоровья претерпело изменения: от отсутствия болезней до более позитивного сохранения здоровья и профилактики заболеваний. Хотя это — исторический пример различных определений, существуют также веские доказательства и культурных изменений.

Как известно, эти убеждения сохраняются и после культурного контакта. Например, Кук¹¹ обнаружил в Канаде отличия во взглядах на здоровье у трех этнокультур-

¹⁰ См. Berry, 1998a.

¹¹ См. Cook, 1994.

16.1. Структура для исследования связей между культурными и индивидуальными уровнями феноменов здоровья(по Berry, 1998a)

ных групп (китайцев, азиатских индийцев и англо-кельтов), используя предложенные ранее Кляйнманом¹² различия: биомедицинские, психосоциальные и феноменологические. Их определили на основе предыдущего исследования здоровья в первоначальных культурах. Китайские и индийские респонденты имели более сильные убеждения о причинах болезней, а также предпочитали психосоциальное лечение; и, что особенно интересно, те, кто получил образование преимущественно в Китае или Индии, обнаружили более слабые убеждения в биомедецинской природе болезней и проявляли меньше желания использовать биомедицинское (традиционное) лечение. Таким образом, различающиеся убеждения о здоровье (и поведенческие интенции), которые, как известно, присутствуют в первоначальных культурах, характерны для этнокультурной группы после ее миграции.

При исследовании местных убеждений о здоровье¹³ можно найти серьезное подтверждение подобных различий. Например, в работе Берри, Далала и Панде¹⁴, убеждения о происхождении (причинах), контроле (о том, что можно сделать) и результатах (о возможностях излечения

¹² См. Kleinman, 1991.

¹³ См., например, Dalai, 2000; Mulatu, 2000.

¹⁴ См. Berry, Dalai & Pande, 1994.

или выздоровления) физических болезней сильно отличались. В Бангладеш и в районах Индии проявлялась сильная вера в судьбу или космические влияния, тогда как в Канаде и в христианских частях Индонезии верят в то, что действия человека могут спровоцировать появление проблемы со здоровьем, и что он может контролировать это. Согласно исследованию Мулату (Mulatu), причинами психических заболеваний в Эфиопии считали в основном космическими или сверхъествественными (проклятия, одержимость духами), хотя также подразумевались психологические, биологические, социальные и обусловленные окружением факторы стресса. В обоих исследованиях был обнаружен сильный акцент на здоровье и болезни, как результате деятельности духовных сил вне контроля и ответственности человека. Однако такие убеждения могут быть важным фактором выздоровления¹⁵ и их нельзя игнорировать.

Кроме этих когнитивных аспектов, люди имеют различные оценки здоровья. Для некоторых обществ, здоровье приоритетно, и значительная часть национального бюджета тратится на здравоохранение; в подобных обществах здоровье

¹⁵ См. Thoresen, 1999.

ценится высоко по сравнению с другими ценностями, такими, как гедонистские (приносящие удовольствие) или материальные аспекты жизни (см. гл. 3). Подобно этому, люди по-разному оценивают собственное здоровье: одни считают его предельно важным, другие — менее важным. Например, Дайан¹⁶ исследовал ценность, здоровья для трех социальных групп евреев в Монреале (ортодоксальные, консервативные и светские). Иудейский закон предписывает, что здоровье дается Богом, и каждый отвечает за его поддержание; таким образом, ценность здоровья является общим убеждением веры среди практикующих религию евреев. Однако существуют значительные различия в принятии этой ценности среди трех еврейских групп: у ортодоксов эта ценность самая высокая, у светских — самая низкая, а у консерваторов — средняя. Кроме того, эти различия ценности здоровья, как оказалось, сильно связаны с некоторыми способами ведения здорового образа жизни и отношением к здоровью (например, важнее физическое, а не психическое здоровье).

Ученые также исследовали социальные способы ведения здорового образа жизни и индивидуальное поведение с кросс-культурной точки зрения. В некоторых обществах способы исключительно биомедицинские и технические, в то время как в других — они основаны на народных и традиционных концепциях и нормах. Значительное число исследований было посвящено индийским (аюрведи-ческим) и китайским практикам, а также способам здорового поведения индивидов. Кроме этих известных систем (со своими собственными университетскими учебными факультетами), существу-

'" См. Dayan, 1993.

ют менее обширные системы, которые, тем не менее, включают разработанные комплексы способов. Одну из таких традиционных медицинских систем в гималайской общине яунсари исследовал Йоси¹⁷. Практикующие врачеватели пытаются облегчить болезнь и страдания, приводя пациента в состояние большей гармонии с естественными и сверхъес-твественными силами. Более чем 90% яунсари пользуются их услугами (от лечения лихорадки и головной боли до кошмарных снов и непреодолимого плача), и подавляющее большинство верит, что они облегчают их страдания.

Индивидуальные типы поведения, связанные со здоровьем, можно проиллюстрировать исследованием нетрудоспособности в Индии¹⁸, а именно взаимосвязи между убеждениями о причинах болезней и поведением. Сельскиежители обычно утверждали, что во время беременности матери должны есть мало для того, чтобы оставить достаточно места в животе для роста плода. В результате этого плод не получал достаточного питания, что, в свою очередь, вело к более частым физическим недостаткам и проблемам в общении. Хотя сельские жители высоко ценили здоровье, эти убеждения и ассоциируемое с ними поведение подрывали их предпочтения.

Наконец, социальные аспекты здоровья включают то, как общество организует систему здравоохранения (например, общественную, частную), разный доступ к ней (из-за различий социально-экономического статуса)¹⁹, и сопутствующие институты (например, доктора, медсестры, фармацевты). Одни системы иерар-хичны, другие — коллегиальны; одни

" См. Joshi, 2000.

¹⁸ См. Berry, Dalai & Pande, 1994.

^,s См. Lynch & Kaplan, 1997; Wilkinson, 1996.

эксклюзивны, другие — общедоступны. Все эти факторы кросс-культурно варьируют и явно влияют на состояние здоровья людей. На межличностном уровне, вопросы разделения знаний (разговор с пациентом»), эмпатиия между врачем и пациентом и даже использование прикосновения для создания комфорта отличаются в разных культурах.

Сейчас мы переходим к рассмотрению двух центральных проблем психического здоровья, с которыми сталкиваются кросс-культурные психологи (психопатология и психотерапия), а затем обсудим другие области, включая культурные аспекты физического здоровья.

ПСИХОПАТОЛОГИИ В РАЗЛИЧНЫХ КУЛЬТУРАХ

В главе 9 мы делали ссылку на историю интереса в психологической антропологии к психопатологическим феноменам. В то же самое время, психиатры и клинические психологи, которые не были связаны со школой психологической антропологии, подогревали интерес к подобным феноменом. Эта сфера деятельности известна по-разному — как область «культурной психиатрии», «транскультурной психиатрии», «культуры и психопатологии»²⁰ и «культурной клинической психологии»²¹. Она трудна для понимания, частично из-за специфического характера темы. Существует несколько интегрированных взглядов на нее²², а множество опубликованных книг иллюстрируют обширность и глубину материала²³.

²⁰ Good, 1992; Tanaka-Matsumi & Draguns, 1997.

²¹ Kazarian & Evans, 1998.

²² См. Yap, 1974; Murphy, 1И81; Kleinman, 1991.

^?3 См., например, Al-lssa, 1995; Desjarlais, Eisenberg, Good & Kleinman, 1995.

«Потологическим поведением и состояниями», — психологи и психиатры обычно называют такие особенности поведения или переживания индивида, которые классифицируются как «болезнь» или «расстройство» (а не просто «эксцентричность»). В повседневной жизни эти люди воспринимаются как странные или чудаковатые. Они также выходят за рамки более обычных проблем, которые вызываются стрессовыми ситуациями и отличаются в разных культурах²⁴. Хотя в психиатрической литературе даются более формальные определения, это бытовое определение позволяет нам определить интересующую нас область. Список таких психических расстройств приведен в дополнении 16.1.; более полное описание каждой категории можно найти в учебниках по психопатологии²⁵. Эти расстройства оказывают существенное влияние во всем мире и объясняют значительные личные, социальные и экономические потери (Всемирный Банк, 1993).

Если рассматривать психопатологию с кросс-культурной точки зреы.л, самый главныйтеоретическийвопрос(см. гл. 12) состоит в следующем: абсолютны ли эти феномены (т. е. инвариантны ли они в разных культурах по своему происхождению, проявлению и т. д.); универсальны ли они (т. е. представлены ли они в определенной форме во всех культурах, но зависят от культурных факторов, которые их вызывают, от формирования и т. д.); или же для них характерен культурный релятивизм (т. е. уникальны для некоторых культур, понятны только в контексте этих культур). Релятивистский подход дал толчок развитию этнопси-хиатрии²⁶ он является частью движения к пониманию «индигенных психологии»

²⁴ См. Berry & Ataca, 2000.

²⁵ См., например, Sarason & Sarason, 1999.

²⁶ См. Devereux, 1980; Tseng, 2001.

Дополнение 16.1.Классификация

психических расстройств

Чтобы упростить процесс создания международного отчета о психиатрических заболеваниях, Всемирная организация здравоохранения* разработала Международную классификацию психических расстройств и нарушений поведения МКН 10 (ICD 10). Они объединены в следующие категории:

1 органические психические расстройства, например, болезнь Альцгеймера и слабоумие (из-за таких органических факторов, как болезни Хантингтона и Паркинсона);

2 психические расстройства, которые обусловлены употреблением психотропных веществ (алкоголь, табак, гашиш, седативные средства, кокаин и галлюциногены);

3 шизофрения и галлюцинаторные болезни — паранойя, кататоническая форма шизофрении и галлюцинации;

4 эмоциональные расстройства, связанные с маниакальными и депрессивными состояниями;

5 невротические расстройства, такие, как фобии, беспокойство, навязчивые идеи, амнезия, раздвоение личности, ипохондрия и неврастения (синдром усталости);

6 физиологические дисфункции (анорексия, тучность, бессонница, сомнамбулизм) и сексуальные дисфункции (недостаток желания, удовольствия или реакции);

7 личностные расстройства (импульсивная, зависимая личность, проблемы с половой идентификацией, патологическое пристрастие к азартным играм, пиромания и клептомания), сюда также включены ненормальные сексуальные пристрастия (фетишизм, эксгибиционизм, вуайеризм, педофилия (но не гомосексуализм);

8 отставание психического развития — остановка умственного развития (низкий IQ);

9 расстройства развития — проблемы с речью и чтением, афазия; аутизм и ги-перкинезия;

10 детские расстройства — соперничество (ревность) братьев/сестер, нервный тик, энурез и заикание.

Была разработана и другая широко используемая классификация этих расстройств: DSM IV (Американская психиатрическая ассоциация, 1994).

* См. 1992; См. также Sartorius, 1991.

потологического поведения. При рассмотрении доказательств мы сосредоточимся на некоторых избранных областях исследования, охватывающих спектр расстройств, которые были идентифицированы в дополнении 16.1., начиная с основных (органических) и тех, которые вызваны употреблением различных веществ, и заканчивая некоторыми «культурно обусловленными синдромами».

Органические расстройства и расстройства, вызванные употреблением веществ

Наиболее вероятными кандидатами для подтверждения абсолютистской позиции являются расстройства, которые явно укоренены в некоторых основных биологических функциях: органические расстройства и те, что обусловлены употреблением определенных веществ, а также тяжелые формы умственной отсталости (категории 1, 2 и 8 в дополнении 16.1.). Хотя эта позиция остается логически возможной, существует очень мало исследований, которые бы ее подкрепляли, а доступные исследования предполагают, что культурные факторы могут влиять на уровень и формы их проявления. Физиологическая реакция на алкоголь, как представляется, варьирует в разных группах²⁷, возможно, по генетическим причинам, но культурные нормы, регламентирующие употребление алкоголя, также варьируют, что приводит к весьма различным проявлениям употребления алкоголя в разных группах²⁸. Таким образом, нет смысла даже рассматривать потологическое поведение, без учета культурных факторов, которые, как представляется, влия-

²⁷ См. Wolff, 1972.

²⁸ См., например, Baxter etal., 1998; Korolenko, 1988.

ют, по крайней мере, на некоторые аспекты психических нарушений, даже на те, что очень тесно связаны с биологией человека. Универсалистская (а не абсолютистская) позиция, кажется, более подходит для решения этой проблемы, и на этот вывод явно указывают исследования двух основных психозов шизофрении и депрессии (категории 3 и 4 в дополнении 16.1.).

Шизофрения

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: