Нерегламентированная пунктуация. Авторская пунктуация

Наряду с пунктуацией, регламентированной правилами, существует пунктуация нерегламентированная. Последняя представляет собой разнообразные отклонения от общих норм. Отклонения в употреблении знаков препинания могут быть вызваны разными причинами, в том числе и своеобразием авторской манеры письма. В целом нерегламентированная пунктуация объединяет разные явления, среди которых вычленяется собственно авторская пунктуация, т.е. непосредственно связанная с индивидуальностью пишущего.

1. В пунктуации наряду с нормами общими, обладающими определенной степенью стабильности, существуют нормы ситуативные, приспособленные к функциональным качествам конкретного вида текста. Первые включаются в обязательный пунктуационный минимум. Вторые обеспечивают особую информационность и экспрессивность речи. Ситуативные нормы диктуются характером текстовой информации: знаки препинания, подчиненные такой норме, выполняют функции логико-смысловую (проявляется в разных текстах, но особенно в научных и официально-деловых), акцентно-выделительную (преимущественно в текстах официальных, частично в публицистических и художественных), экспрессивно-эмоциональную (в текстах художественных и публицистических), сигнальную (в текстах рекламных). Знаки, подчиненные ситуативной норме, не могут быть отнесены к авторским, поскольку они отражают общие стилистические свойства функционально различающихся текстов. Такие знаки регламентированы характером этих текстов и существуют наряду с общепринятыми.

2. Современная пунктуация - результат исторического развития русской пунктуационной системы. Поскольку пунктуация обслуживает постоянно изменяющийся и развивающийся язык, она также изменчива с точки зрения исторической. Именно поэтому в каждый период могут происходить изменения в функциях знаков препинания, в условиях их применения. В этом смысле правила всегда отстают от практики и потому время от времени нуждаются в пересмотре. Изменения в употреблении знаков происходят постоянно, они отражают жизнь синтаксической структуры языка и его стилистической системы.

Было уже показано, как в последнее время все чаще представлено тире (на месте двоеточия) между частями бессоюзного сложного предложения при обозначении пояснения, причины во второй части, при обобщающих словах перед перечислением однородных членов и т.д.

Схожее употребление знаков препинания найдем и у писателей, поэтов: У Блока было все, что создает великого поэта, - огонь, нежность, проникновение, свой образ мира, свой дар особого, все претворяющего прикосновения, своя сдержанная, скрадывающаяся, вобравшаяся в себя судьба (Б. Пастернак); Но вызывать сейчас огонь артиллерии было бессмысленно - огонь накрыл бы и наших разведчиков (Ю. Бондарев); Главный редактор газеты всячески избегает теперь встречи со мной, дозвониться ему невозможно, секретарша все ссылается на его занятость - то у него заседание, то планерка, то его вызвали в вышестоящие, как она любит подчеркивать, инстанции (Ч. Айтматов). Такие отклонения от правил отражают общие тенденции в развитии современной пунктуации и постепенно готовят почву для изменения или уточнения самих правил: индивидуально-авторскими они не являются. Это свидетельство отклика авторов на потребности сегодняшнего дня.

3. Среди не регламентированных грамматическими условиями предложений знаков препинания особое место занимают знаки, избираемые в зависимости от конкретных задач высказывания, знаки, проявляющие смысловой принцип пунктуации. Такие знаки контекстуально обусловлены, подчинены задачам авторского выбора. И все-таки «авторство» здесь заключается только в возможности выбора, выбор же диктуется отображаемой речевой ситуацией. И следовательно, разные авторы при необходимости передать одинаковую ситуацию могут воспользоваться данным вариантом. Индивидуально осмысленной может оказаться сама ситуация, а отнюдь не знак препинания. Это знаки, диктуемые условиями контекста, закономерностями его смысловой структуры, а не своеобразием выбора знака как такового. У разных авторов можно найти в текстах схожие ситуации: Все на нем было отглажено, франтовато. Кривоватые - тоже от отца - ноги приводили его в отчаяние (В. Каверин); Печь когда-то треснула, ее, по белому, замазали глиной (И. Бунин); И оттого, что он так охотно и радостно слушал, рассказывали - с радостью тоже - новые истории (М. Шолохов). Эта схожесть и фиксируется знаками препинания, хотя сами знаки в этих контекстуальных условиях и не подчиняются принятым правилам и нормам. Такие контекстуально-обусловленные знаки нельзя считать индивидуально-авторскими.

4. Нерегламентированная пунктуация часто обнаруживается и при пунктуационном оформлении разговорной речи. Имитация разговорной речи в речи письменной приводит к членению текста на основе живого произношения, с многочисленными паузами, интонационными нюансами. Прерывистость речи, а часто ее затрудненность передаются знаками, причем их выбор диктуется не структурой предложения, а чисто интонационной стороной речи: Для начала... такие... формальные вопросы (В. Шукшин); Давно это... в вираж вошел? (В. Распутин). Такая пунктуация не может считаться авторской, поскольку здесь нет индивидуального применения знаков препинания: передается лишь прерывистый характер живой речи, причем предусмотреть позиции прерывания речи фактически невозможно. Они непредсказуемы.

Разговорная речь, отраженная в письменном тексте, с точки зрения синтаксиса не укладывается в привычные, стандартные схемы и модели (в простые предложения могут включаться элементы сложного; замечания на ходу, вставки - врываться в главную мысль, лишая ее одноплановости; чрезмерная расчлененность речи может нарушить синтаксические связи и т.д.). Отсюда - трудность в выборе различных комбинаций знаков, которые, естественно, не могут быть предусмотрены правилами. Вот пример оформления подобного текста: - Мы, помню, забылись, маленько распалились - полосуем их почем зря, только калганы летят... А их за речкой, в леске, - видимо-невидимо. А эти-то нас туда заманы-вают. Половина наших уж перемахнули речку - она мелкая, а половина ишо здесь. И тут Иван Тимофеич, покойничек, царство небесное, как рявкнет: «Назад!» Мы опомнились... А излесочка-то их туча сыпанула. А я смотрю: Стеньки-то нету со мной. Все рядом был - мне Иван велел доглядывать за тобой, Тимофеич, дурной ты какой-то тот раз был, - все видел тебя, а тут как сквозь землю провалился. Может, за речкой? Смотрю - и там нету. Ну, думаю, будет мне от Ивана. «Иван! - кричу. - Где Стенька-то?» Тот аж с лица сменился... Глядим, наш Стенька летит во весь мах - в одной руке баба, в другой дите. А за ним... не дай соврать, Тимофеич, без малого сотня скачет. Тут заварилась каша... (В. Шукшин).

5. Наряду с такими случаями нерегламентации существует особый тип нерегламентации, включающийся в систему индивидуальных литературных приемов.

Авторские знаки препинания в собственном смысле этого слова всецело зависят от воли пишущего, воплощают индивидуальное ощущение их необходимости. Такие знаки включаются в понятие авторского слога, они приобретают стилистическую значимость.

Однако даже такая авторская пунктуация, вследствие того что она рассчитана на восприятие и понимание, бывает предсказуемой, поскольку не теряет своей собственной функциональной значимости. Ее отличие от пунктуации регламентированной заключается в том, что она глубже и тоньше связана со смыслом, со стилистикой конкретного текста. Отдельные пунктограммы авторской пунктуации, так же как, например, лексические и синтаксические средства языка, способны наряду с основным своим значением иметь значения дополнительные, стилистически значимые. Индивидуальная пунктуация правомерна только при таком условии, когда при всем богатстве и разнообразии оттенков смысла в пунктуации не утрачивается ее социальная сущность, не разрушаются ее основы.

Это условие помогает установить некоторые общие закономерности проявления «авторства» в пунктуации. Например, индивидуальным можно считать появление знака препинания в таких синтаксических условиях, где он не регламентирован: Когда мы вернулись из деревни, нас встретила - война (А. Ахматова); А феи - всегда красивы? (М. Горький); Вон - тощей вербы голый куст (А. Блок); Вот - сидим с тобой на мху (А. Блок); Я могуч и велик ворожбою, но тебя уследить - не могу (А. Блок).

У Б. Пастернака, например, появляется стремление расчленить подлежащее и сказуемое достаточно своеобразно: вместо более обычного тире употребляется многоточие. Оно как бы совмещает в себе функцию разделительного тире и собственно многоточия, передающего нечто недосказанное, неопределенное, «раздумчивое»: Сумерки... словно оруженосцы роз, на которых - их копья и шарфы. Или:

Бесцветный дождь... как гибнущий патриций,

Чье сердце смерклось в дар повествований...

Да солнце... песнью капель без названья

И плачем плит заплачено сторицей.

Ах, дождь и солнце... странные собратья.

Один на месте, а другой без места...

Не регламентированное правилами индивидуальное тире встречается после союзов, наречных слов: Смерть разула стоптанные лапти, прилегла на камень, и - уснула (М. Горький); Чьи песни? И звуки? Чего я боюсь? Щемящие звуки и - вольная Русь? (А. Блок); Старый, старый сон. Из мрака фонари бегут - куда? Там - лишь черная вода, там - забвенье навсегда? (А. Блок).

Даже парцелляция, в принципе широко распространенная в современном языке, может выглядеть предельно оригинально:

О, Сад, Сад!

....................

Где медведи проворно влезают вверх и смотрят вниз, ожидая приказания сторожа.

Где нетопыри висят опрокинуто, подобно сердцу современного русского.

Где грудь сокола напоминает перистые тучи перед грозой.

Где низкая птица влачит за собой золотой закат со всеми углями его пожара.

Где в лице тигра, обрамленном белой бородой и с глазами пожилого мусульманина, мы чтим первого последователя пророка и читаем сущность ислама.

В. Хлебников

Или еще:

Все, что было до него, он признает:

Никуда не годным.

Пьесу, постановки, игру.

Авторов, режиссеров, актеров.

В. Дорошевич

Авторская индивидуальность может проявиться и в усилении знаковой позиции. Такой прием повышения экспрессивных качеств текста заключается в замене знаков недостаточно сильных более сильными по своей расчленяющей функции. Например, обращения, сравнительные обороты, придаточные части сложноподчиненных предложений, вводные слова обычно выделяются запятыми. Однако запятую часто вытесняет тире как знак более сильный по своей значимости: Как дитя - собою радость рада (М. Горький); И стоит Степан - ровно грозный дуб, побелел Степан - аж до самых губ (М. Цветаева); Други его - не тревожьте его! (М. Цветаева); Крик разлук и встреч &nbso;– ты, окно в ночи! Может - сотни свеч, может - три свечи... (М. Цветаева); Я поняла - что не люблю супруга (М. Цветаева); Был теплый, тихий, серенький денек, среди берез желтел осинник редкий, и даль лугов за их прозрачной сеткой синела чуть заметно - как намек (И. Бунин).

Расчленение речи усиливается и при замене запятой на точку. При общем значении - фиксация синтаксически равнозначных единиц речи - эти знаки препинания обозначают разную степень расчлененности. И если точка предназначена для употребления на межфразовом уровне, то запятая выполняет схожие функции внутри предложения. Поэтому точку, занявшую позицию запятой (в частности, при перечислении однородных членов предложения), можно считать индивидуально-авторской. Например, у А. Блока есть такие строки:

О жизни, догоревшей в хоре

На темном клиросе твоем.

О Деве с тайной в светлом взоре

Над осиянным алтарем.

О томных девушках у двери,

Где вечный сумрак и хвала.

О дальней Мэри, светлой Мэри,

В чьих взорах - свет, в чьих косах - мгла.

Стихотворение это, ныне печатающееся без названия, в рукописи и в первых публикациях имело заголовок «Молитва». Предпосланный цитируемым строкам, он и объясняет нанизывание управляемых словоформ в качестве перечисляющихся однородных членов предложения. Такая точка, кроме своего основного значения, имеет еще и дополнительное - выделительно-акцентирующее. Именно оно и делает знак препинания стилистически значимым, а синтаксические условия его применения - индивидуально избираемыми. Приращение смысла возникает в результате переноса знака в нетипичные для него синтаксические условия. Таким образом, при сохранении знаками основных функций и значений новизна их употребления связана с дополнительными значениями и проявляется в умении видеть возможности знака.

Как безусловно индивидуально-авторские воспринимаются знаки препинания, передающие ритмику текста, а также его мелодику, темп - убыстренный или замедленный. Такие знаки не привязаны к синтаксическим структурам и потому не поддаются типизации с точки зрения условий их применения. Здесь можно обнаружить лишь внутренний принцип, диктуемый конкретным текстом и субъективно избираемый автором. Как правило, ритмикомелодическую организацию текста (в основном стихотворного) подчеркивает тире, ибо оно обладает наибольшей разделительной «силой», которая дополняется и зрительным эффектом: Двое - мы тащимся вдоль по базару, оба - в звенящем наряде шутов (А. Блок); Мой путь не лежит мимо дому - твоего. Мой путь не лежит мимо дому - ничьего (М. Цветаева); Новые дома из серых плит, стоящие один за другим, и между ними чахлые посадки - березки, привязанные к палкам. И частный сектор - домики, садики, сарайчики, водоразборные колонки, провинциальное захолустье. Где - тем не менее - несмотря на - вместе с тем - бурлит новое - живут общей жизнью - не хуже, чем в столицах, - зато Свежий Воздух, близость к Земле и природе - люди не так отчуждены... (Д. Гранин).

Возможности индивидуального использования тире особенно заметны у авторов, склонных к сжатости речи, скупых на словесные средства выражения. Например, уплотненный до предела текст М. Цветаевой часто содержит лишь смысловые ориентиры, те ключевые слова, которые не могут быть угаданы, все же другие элементы высказывания опускаются, так как в данном случае не несут главной мысли:

Площадка. - И шпалы. - И крайний куст

В руке. - Отпускаю. - Поздно

Держаться. - Шпалы.

Тире здесь усиливает расчлененность, уже обозначенную точкой.

У Б. Пастернака тире помогает в сжатой словесной форме проявить подтекст:

Осень. Отвыкли от молний.

Идут слепые дожди.

Осень. Поезда переполнены -

Дайте пройти! - Все позади.

Активизация тире прямо связана с «экономией» речевых средств. Но и при индивидуализированном употреблении тире все-таки сохраняет свою функциональную значимость; одно из его основных значений - регистрация пропущенных звеньев высказывания. Вот пример повышенного пристрастия к тире:

Но клавиши я - любила: за черноту и белизну (чуть желтизну!), за черноту, такую явно, - за белизну (чуть желтизну!), такую тайно-грустную, за то, что одни широкие, а другие узкие (обиженные!), за то, что по ним, не сдвигаясь с места, можно, как по лестнице, что эта лестница - из-под рук!- что от этой лестницы сразу ледяные ручьи - ледяные лестницы ручьев вдоль спины - и жар в глазах - тот самый жар в долине Дагестана...

И за то, что белые, при нажиме, явно веселые, а черные - сразу грустные, верно - грустные, настолько верно, что, если нажму - точно себе на глаза нажму, сразу выжму из глаз - слезы.

Изо самый нажим: за возможность, только нажав, сразу начать тонуть, и, пока не отпустишь, тонуть без конца, без дна, - и даже когда отпустишь!

За то, что с виду гладь, а под гладью - глубь, как в воде, как в Оке, но глаже и глубже Оки, за то, что под рукой - пропасть, за то, что эта пропасть - из-под рук, за то, что, с места не сходя, - падаешь вечно.

За вероломство этой клавишной глади, готовой раздаться при первом прикосновении - и поглотить.

За страсть - нажать, за страх - нажать: нажав, разбудить - все. (То же самое чувствовал, в 1918 году, каждый солдат в усадьбе.)

И за то, что это - траур: материнская, в полоску, блузка того конца лета, когда следом за телеграммой: «Дедушка тихо скончался» - явилась и она сама, заплаканная и все же улыбающаяся, с первым словом ко мне: «Муся, тебя дедушка очень любил» (М. Цветаева).

При иной организации текста эксплицитно представленные речевые средства позволяют вовсе обойтись без знаков препинания (что можно рассматривать как особый литературный прием):

С первого по тринадцатое

нашего января

сами собой набираются

старые номера

сняли иллюминацию

но не зажгли свечей

с первого по тринадцатое

жены не ждут мужей

с первого по тринадцатое

пропасть между времен

вытри рюмашки насухо

выключи телефон

А. Вознесенский

Отсутствие пунктуации возможно лишь при полносоставности структур текста, когда все необходимые смыслы лексически выявлены. Такое оформление (вернее, его отсутствие!) не может быть применимо к речи прерывистой, сбивчивой, алогичной; с пропусками и эллипсами, речи, имитирующей процесс размышления или разговорность интонаций. Так, например, чрезмерно индивидуализирована пунктуация у А. Солженицына, причем настолько, что кажется, будто он объединил разные литературные приемы (отмеченные у разных авторов) в единый монолитный сплав. Здесь оригинально употребление не только тире (оно отделяет и союзы, и частицы; разделяет подлежащее и сказуемое в нетипичных синтаксических условиях и др.), но и двоеточия, и даже вопросительного знака и запятой. Вот некоторые примеры из повести «На изломах»: Теперь один, и другой разногласили. // Правда, нашлось еще сколько-то подобных - «партия экономической свободы». Вступил к ним. Но: болтовня одна, или политической власти хотят. // И тут - узнал / - Косаргин враз понял по выражению. Но сам - не пошел навстречу, не напомнил. И тот - ничего не назвал. А - еще задумался. // А может быть - надо было тогда устоять, не сворачивать? не соблазниться? Далеко-далеко виделся свет, и слабел. // И пошла жизнь по тем же военным рельсам, только без похоронок, а: и год, и два, и три - восстанавливать! значит - и работать, и жить, и питаться, как если б война продолжалась. // А дела и обязанности расширились в размахе. // Приглядывался на планёрках: чем Борунов берёт? ведь не криком, не кулаком. А: уверен он, что - выше любого своего подчиненного. // Ох, много названий, еще больше - факультетов, отделений, специальностей, - а что за ними скрывается? чёрт не разберет. И - как бы решали? и - как бы решились? - но в Энергетическом, Шоссе Энтузиастов, прочли: «трехразовое питание»! И это - все перевесило. (А по себе сам намечал: юридический? исторический?) Ну, такая в ногах легколётность - покатили! И - приняли. // Он - час так просидел? не зажигал света.

Надо сказать, что чрезмерная оригинальность А. Солженицына в выборе и, особенно, сочетании знаков скорее всего объясняется своеобразием самого синтаксиса - прерывистого, со смысловыми и логическими смещениями. Все это явно имитирует не только разговорность, но и желание показать сам процесс размышления. Это внутреннее, сбивчивое и вполне реальное размышление, зафиксированное на бумаге. Такой синтаксис требует высокой степени оснащенности знаками. Это синтаксис, сознательно лишенный «гладкости» и книжной ординарности.

Индивидуальность в применении знаков препинания может проявиться и в расширении границ их употребления, и в усилении их функциональных свойств. Комбинация знаков или нарочитое повторение одного из знаков также могут быть чисто авторскими и подчас являть собой индивидуальный прием, найденный писателем для передачи особого состояния героя.

Например, у В. Маканина в «Андерграунде» в избытке употребляются типичные для нашего времени расчлененные конструкции, в которых обильно представлена точка, однако сам характер расчлененности - структурно и содержательно - в высшей степени оригинален: Вот тут я вновь прислонился плечом к стене. От слабости. И от живой слезы в глазу. // Беседуем. О том, что появился новый американский препарат. О питании. О разном и причем - о том, как подействовала на Веню нынешняя осень с ее холодами.

Одновременно у В. Маканина та же расчлененность текста осуществляется и по-другому, достаточно необычно - избирается знак «точка с запятой». Такой знак не предусмотрен не только правилами, но оказывается и не в русле общих тенденций в применении этого знака: Я только улыбаюсь; с разинутым ртом; слаб и счастлив. // Есть у меня и другой свитер, более теплый; и более густого цвета. На худощавую фигуру в самый раз. // Надо признать, Вик Викыч осторожничал и лишний раз побаивался знакомить нас со своей женщиной (меня; и мужчин вообще). // Наконец лег; в свитере. // Полет он перенес. В Шереметьеве, задыхающийся, сумел сам сесть в такси, приехал; но его хватило только войти в квартиру. Едва переступив порог, рухнул лицом прямо на пол; скоропостижно; у себя дома. // Эксперт принес только портфель. Даже не помню его фамилии; мелкое личико; и весь мелкий. (Досадно.) И если точка - это дань времени, то точка с запятой в подобных синтаксических условиях - это именно индивидуальная интерпретация ситуации.

Итак, индивидуальность в применении знаков препинания заключается отнюдь не в коренном нарушении пунктуационной системы, не в пренебрежении традиционными значениями знаков, а в усилении их значимости как дополнительных средств передачи мыслей и чувств в письменном тексте, в расширении границ их использования. Индивидуализированная пунктуация несет в себе заряд экспрессии, она стилистически значима, включается в систему литературных приемов, помогает писателю и поэту в создании художественной выразительности. А это в свою очередь повышает степень развитости и гибкости пунктуационной системы языка. Так творческая индивидуальность, пользуясь выразительными и изобразительными возможностями пунктуации, одновременно обогащает ее.

Необычное, с точки зрения применения знаков, оказывается обычным, с точки зрения функциональных возможностей современных знаков препинания.

Современная русская пунктуация, используемая в практике печати, далеко не всегда подчиняется Своду правил 1956 г., и потому осмысленные и типичные «нарушения» правил не могут рассматриваться как проявление безграмотности. В них, «нарушениях», просматриваются закономерные тенденции, отражающие поиск адекватных способов оформления значительно обновившейся синтаксической и ритмико-стилистической структуры письменного текста. В целом, как было показано, речь становится все более динамичной и расчлененной, особенно это касается массовой печати, и во многих случаях это достигается с помощью знаков. Естественно, что в текстах более узкого, специального назначения традиционные написания более устойчивы.

Обновление практики использования знаков связано с отражением норм ситуативных, не столь жестких, характеризующих гибкость, вариативность современной пунктуации, ее способность повышать информационные и выразительные качества письменного текста. Отклонения от правил, вылившиеся в определенные тенденции, - свидетельство движения русской пунктуации к функционально-смысловой значимости. А такое возможно лишь при достаточной степени развитости самой пунктуационной системы в целом.

12. Примерная программа дисциплины «Активные процессы в современном русском языке»

12.1. Цель и задачи дисциплины, требования к знаниям и умениям

12.1.1. Цель преподавания дисциплины

Курс должен помочь студенту постичь динамику языкового развития. Цель курса - выработать у студента представление о языке как о постоянно изменяющемся объекте, и в то же время объекте стабильном и устойчивом; на основе выявления причин и закономерностей языкового развития помочь понять сущность этого развития, постичь глубокий смысл формулы - «язык постоянно изменяется, оставаясь самим собой», способствовать выработке научного представления о нормах литературного языка в их историческом развитии.

В результате изучения курса «Активные процессы в современном русском языке» студент должен усвоить закономерности развития языка и его норм; выработать квалифицированное отношение к тенденциям в современном русском языке, отраженным в практике печати, и умение различать системные (исторически оправданные) изменения и речевые ошибки, распространенные в современных СМИ.

Требования к знаниям и умениям

Студент должен иметь представление о языке как о постоянно изменяющемся объекте, об объективных тенденциях в его развитии, о причинах возникновения этих тенденций - как системных, внутриязыковых, так и внешних, социально обусловленных, об исторической изменчивости литературной нормы.

Студент должен знать основные языковые тенденции в области произношения, системы ударений; в словообразовании, морфологии и синтаксисе; процессы в лексике и фразеологии; в становлении и закреплении современной литературной нормы.

Студент должен владеть терминологией дисциплины, быть способным использовать свои знания при анализе текстов современных публикаций; быть способным грамотно, с учетом современных тенденций выбрать языковой вариант, адекватный условиям порождаемого текста.

Студент должен быть готовым к профессиональной практической деятельности в области литературного редактирования, в частности чутко реагировать на требования контекста, правильно ориентироваться при выборе языкового варианта, наиболее целесообразного и перспективного.

12.1.3. Перечень дисциплин, усвоение которых необходимо для изучения данной дисциплины

Современный русский язык. Практическая стилистика русского языка. Функциональная стилистика русского языка.

12.2. Содержание дисциплины

12.2.1. Наименование тем, их содержание

Введение

Место дисциплины в цикле лингвистических дисциплин. Значение дисциплины для специалиста-филолога в широком смысле этого термина.

Круг понятий дисциплины и терминология.

Обоснование необходимости изучения активных процессов в современном русском языке. Популярность средств массовой информации и их влияние на повседневную речь социума. Расширение сферы спонтанного общения, не только личного, но и устного, публичного. Изменение ситуаций и жанров общения. Ослабление жестких рамок официального публичного общения. Психологическое неприятие бюрократического языка прошлого. Возрастание личностного начала в речи. Изменение отношения к литературной норме и языковым тенденциям. Вопрос о речевой компетентности современника. Несистемный характер так называемой «порчи» языка в СМИ. Изменение критериев оценки качеств речи. Выдвижение на передний план признаков функциональных, а не структурных.

Изучение языка в коммуникативно-прагматическом аспекте.

Принципы социологического изучения языка

Основные проблемы социологического изучения языка: отражение в языке общественного развития; порождение языковых изменений историей общества.

Возможные недостатки в социологических исследованиях: 1) эмпирический, фактологический уровень исследований (ограничение исследований коллекционированием языковых фактов); 2) отсутствие учета взаимодействия внутренних и внешних, собственно социальных факторов; 3) отсутствие учета системного характера языка.

Главный принцип социологического изучения языка - учет взаимодействия внутренних закономерностей в развитии языка и внешних, социальных факторов.

Изменения в условиях функционирования современного русского языка, связанные с периодом перестройки, распадом СССР, крушением тоталитарной государственной системы.

Основные внешние факторы развития современного языка: изменение круга носителей языка, распространение просвещения, территориальные перемещения народных масс, создание новой государственности, развитие науки, техники, новых технологий; расширение контактов с зарубежными странами.

Возросшее влияние СМИ на речевую компетенцию современника, на становление новой литературной нормы. Воздействие рекламных клипов на язык газеты и устную речь современника.

Внутренние законы развития языка

Внутренние законы развития языка - законы, присущие самому объекту, законы, стимулирующие процессы саморазвития.

Законы системности, законы традиции, законы аналогии, законы речевой экономии.

Законы противоречий (антиномий).

Разновидности антиномий (противоречий) в развитии языковой системы: антиномия говорящего и слушающего; антиномия узуса и возможностей языка; антиномия кода и текста; антиномия означаемого и означающего (асимметричность языкового знака); антиномия информационной и экспрессивной функции языка. Противоречия в языковой системе как внутренние стимулы развития языка. Различное разрешение противоречий в языке в различные социальные эпохи. Взаимодействие внутренних (системных) и внешних (социальных) причин в накоплении нового языкового качества.

Разные темпы в развитии разных сторон языковой системы: в лексике и фразеологии; в акцентологии и произношении; в словообразовании и морфологии; в синтаксисе.

Причины, приводящие к разным темпам в развитии разных сторон языковой системы. Саморегуляция языковых изменений. «Язык постоянно изменяется, оставаясь самим собой».

Некоторые особенности языковых изменений в современную эпоху: диалогичность, усиление личностного начала; стилистический динамизм; сочетание контрастных стилистических элементов; увеличение терминологического фонда за счет заимствований; нивелировка диалектных и социальных различий; процессы десеман-тизации и метафоризации терминологической лексики.

Вариантность языкового знака

Вариантность как объективное следствие язьшэвой эволюции. Причины возникновения вариантов: внутренние - действие фактора аналогии, неэквивалентность формы и содержания, тенденция к речевой экономии; внешние - влияние территориальных и социальных диалектов, контакты с другими языками, условия билингвизма. Непрерывность процесса варьирования. Конкурентоспособность вариантов и исторические условия ее проявления. Различная продолжительность жизни вариантов (например, в течение 200 лет сохраняются варианты усугубить, усугубить).

Пределы (границы) варьирования: совпадение лексического значения (проект - прожект); совпадение грамматического значения (стакан чая - стакан чаю); отсутствие различительной функции у фонемы (поднимать - подымать, блекнуть - блёкнуть); тождество морфологической структуры (набавка - надбавка, обусловливать - обуславливать).

Варианты и синонимы. Маркированность вариантов: по временной шкале (уходящее - новое); с точки зрения нормы (нормативное - ненормативное). Маркированность синонимов: семантическая (основное значение - добавочное); стилистическая (книжное - просторечное; высокое - сниженное).

Варианты: акцентные, фонетические, фонематические, морфологические, синтаксические, орфографические.

Варианты: соление - соленье; вылезти - вылезть; дискутировать - дискуссировать; индивид - индивидуум; развалюга - развалюха; униженный - унижённый; ханжество - ханжество (ханжеской - ханжеский) и др.

Синтаксические варианты (лететь самолетом - лететь на самолете; способный по математике - способный к математике) и параллельные синтаксические конструкции.

Варианты полные (творог - творог, общеупотребительные варианты) и неполные (рапорт - рапорт, общеупотребительный и профессиональный).

Понятие языковой нормы

Определение нормы как реализованной возможности языка, как постоянно воспроизводимого и предпочитаемого варианта языкового знака, признанного в качестве образцового.

Признаки нормы: 1) узус (функциональный критерий); 2) соответствие системе языка (структурный критерий); 3) общественное одобрение (эстетический критерий).

Двусторонний характер нормы. Причины изменения языковых норм: внутриязыковые и социальные.

Варианты нормы и неправильности (речевые ошибки). Норма и языковая политика. Норма и языковой пуризм.

Норма общеязыковая и ситуативная, стилистическая. Норма императивная (обязательная) и норма диспозитивная (допускающая вариантность).

Ортология как раздел лингвистики, изучающий тенденции в развитии нормы и определяющий границы между колебаниями в пределах нормы и отклонениями от нее.

Современная языковая политика как нормализаторская деятельность объективного и прогнозирующего характера.

Современные нормативные словари, справочники, пособия

Изменения статуса литературного языка

Расширение содержания понятия «литературный язык». Историческая изменчивость литературной нормы.

Демократизация литературного языка. Рост вариантности в языке. Вхождение в литературный язык сниженных вариантов языковых знаков (разговорных, просторечных, жаргонных). Изменение соотношения форм речи - устной и письменной. Взаимовлияние устной и письменной речи. Понятие «книжно-устная речь».

Динамизм современной языковой ситуации. Новые концепции словарей, изменение стилистических помет в словарях.

Изменения в русском произношении и ударении

Основные изменения в произношении: 1) русификация иноязычного произношения (декан, темп); 2) усиление «буквенного произношения» (тихий - тих/о/й; шаги - ш/ы/ги; родился - родилс/а/; конкуренция /шн/ и /чн/ и др.).

Стилистическая роль произносительных отклонений от нормы в художественном тексте.

Причины акцентных изменений в русском языке.

Воздействие аналогии (внутрисистемная причина: взят, взято, взяты, но: взятавзята; продан, продано, проданы - но: продана продана). Внешнеязыковые воздействия: а) влияние говоров внутри языка (бондарь - бондарь); б) парные источники заимствования (револьвер); взаимодействие латинских и греческих моделей (индустрия); т) контаминация заимствований (нем. алкоголь - фр. алкоголь); д) воздействие языка-посредника (документ - пол. документ).

Тенденция к ритмическому равновесию: бархат - бархатистый - бархатистый; сахар - сахаристый - сахаристый. Варианты - августовская жара, мальчиковый размер.

Тенденция к подвижности ударения у существительных (тираж - тиража тиража) и к закреплению ударения за корневым слогом у глаголов (манить - манит манит).

Основные изменения ударений у глаголов, существительных, прилагательных. Норма и тенденции.

Ударение как смыслоразличитель (свойство - свойство; броня - броня; особь - особь и др.).

Семантико-стилистические функции ударений.

Активные процессы в лексике и фразеологии

Внешние и внутренние факторы развития лексико-фразеологического состава языка.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: