Повседневность конструирует язык социологии

Язык социологии таков, что практически ни одно из используемых в нем понятий не конструируется вне мира повседневности. "Общество" и "человек", "богатство" и "бедность", "солидарность" и "конфликт" "город" и "село", "безработный" и "мигрант" - все социологические концептуализации содержат значительный компонент обыденности, т. е. нечто зависящее от обстоятельств и не очень-то точное. Лексикон социологии придаёт строгие очертания тому, что принято называть "жизненным опытом".

Наиболее приближен языку повседневности концептуальный лексикон массовых опросов общественного мнения. В анкетах и интервью ставятся вопросы, которые представляют интерес равно как для публики так и для профессиональных социологов. Тематический диапазон массовых опросов в современной России довольно широк, он постоянно включает в себя мнения о президентских выборах, о работе Государственной Думы, о распределении государственного бюджета, о самооценке экономического положения респондентов, об экологической проблематике и т. п.

Язык повседневности фиксирует явные, чувственно воспринимаемые внешние свойства человеческого поведения. Но внутренние характеристики человеческого действия - мотивы, цели, внешние воздействия - недоступны непосредственному сенсорному восприятию. Эти особенности являются скрытыми или латентными для органов чувств, к ним относятся не только личностные, но и социальные вещи - образцы культуры, ментальности, институты. Для их отражения и познания необходим специфический латентный язык.

Само разграничение признаков познаваемых предметов на явные и латентные условно, поскольку при ближайшем рассмотрении любая явная характеристика предмета изучения оказывается проявлением латентности. Видимые признаки, например пол, возраст, образование и т. д., используются для определения социального статуса - латентного признака человека. Явные, вполне реальные свойства отражают глубинные сущности. В этом качестве внешние признаки могут ввести в заблуждение. К слову, звание "академик" предполагает высочайший уровень компетентности. Однако в современной России "академия" может иметь статус общественной организации наподобие клуба или ассоциации - "академия транспорта", "экологическая академия" и т. д. В этом случае, язык уже не столько способствует обнаружению подлинного значения рассматриваемого предмета, сколько сокрытию мыслей.

Предназначение науки состоит в том, чтобы, умело оперируя изменениями внешних признаков, показывать сущность действительности. Для достижения этого необходимо терминологическое развитие, обогащение описательного языка обыденности до такого состояния, чтобы он смог описать внутренние, латентные процессы. Перевод с языка обыденности, отражающего явные признаки вещей, на язык, описывающий латентные свойства и сущности, во многом зависит от субъективных представлений и воли исследователя, прокладывающего дорогу в мир непознанного.

На этом пути развития языка науки возникает ряд проблем. Действительно, если латентные признаки и свойства не проявляют себя самым непосредственным образом, то не являются ли они тем самым искусственно сконструированными понятиями, обозначающими несуществующие вещи? Если так, то нельзя ли провести оздоровление языка науки от вымышленных понятий и использовать только "реальные" термины?

Общепризнанным в науке считается мнение, что полное сведение ненаблюдаемых явлений к наблюдаемым невозможно. Тем не менее, в современной отечественной социологии наблюдается процесс, когда явочным порядком уменьшается употребление идеологем - идеологически окрашенных понятий. За годы, прошедшие после начала перестройки, в научных публикациях по социологии значительно сокращается количество работ, где используются идеологические термины: антикоммунизм, антимарксизм, антисоветизм, буржуазная социология, всестороннее развитие личности, диктатура пролетариата, классовый подход, коммунистический идеал, коммунистическое отношение к труду, контрпропаганда, развитой социализм, пролетарский интернационализм и др. (25, сс. 589, 612-613). Данный факт свидетельствует о том, что язык социологии может со временем самоочищаться от искусственно привнесенного балласта.

Социояз.

"Социояз" - язык современной социологии использует понятия "переменная" и "атрибут". Под "переменной" понимается любой признак, с помощью которого можно идентифицировать и провести различия между предметами исследования. Переменная - это эмпирически интерпретируемое понятие, принимающее два и более значения. Атрибут конкретизирует переменную. Например, такую переменную как "религиозность" можно определить следующими атрибутами: "католик", "мусульманин", "православный", "атеист", можно и увеличить количество градаций. Аналогичным образом конкретизируются другие переменные: "возраст", "пол", "профессия" и т. д. Латентный язык, тематизирующий предмет познания, бесконечен в своей глубине, он не имеет границ.

Концептуальная переменная выполняет функцию генерализации. Генерализация освобождает исследователя от текущего многообразия впечатлений и развертывает перед ним мир идей. Социолог, таким образом, начинает работать не с единичными фактами, а с идеальными классами событий. Например, концептуализация "статус" разграничивает людей, допустим, по доходу, одновременно оставляя в стороне без особого внимания такие стороны их бытия как образование, цвет глаз или музыкальность. Построив пространство переменных, социолог выдвигает предположение о возможных взаимозависимостях, догадываясь, например, о связи между классовым положением и политической активностью.

Профессиональные социологи смотрят на мир сквозь призму разнообразных переменных. Однако многие различения являются для социолога запретными. Их можно реализовать, но делать этого не нужно. Были попытки разделить людей на грешников и праведников, евреев - на вредных и полезных, россиян - на великороссов, малороссов и инородцев или на красных, белых и зелёных. Ничего хорошего от таких переменных ждать не приходиться.

Совокупность переменных, которые используются или могут использоваться в социологических исследованиях, представляет собой воистину "вселенную". Эта вселенная переменных, действительно, не имеет границ и бесконечна в своей глубине. Её пространство идеально, неосязаемо, это пространство напряженных смысловых линий, тематизирующих предмет исследований. Так же как воин смотрит на мир через прорезь прицела, социолог смотрит на мир через многомерную систему координат, пытаясь установить универсальные зависимости между переменными.

Чем же переменные и атрибуты отличаются от слов языка повседневности? Они суть научные понятия. Что же такое научное понятие? Прежде всего, понятия не являются чем-то особенным, люди используют их каждый день. Тот, кто хочет познать общество, встречается с понятием "социология", тот, кто переехал из сельской округи в город знаком с "урбанизацией" и "миграцией". Но преимущественное место понятий всё же язык науки. Для понятий совершенно несущественно, что они выражены английскими, французскими или русскими словами. "Социологическое познание" во всех языках означает одно и тоже, ему только подобрали соответствующее обозначение.

Однако во имя избежания недоразумений наука заинтересована, по возможности, в строгом нормировании содержания и обозначения понятий. Она делает это, возводя чаще всего греческие или латинские, а иногда и французские, и английские, и немецкие слова в норму и рекомендуя их национальным языкам для обозначения научных терминов и категорий. Таким образом получается, что слова вроде "мобильность" или "харизма" похожи в различных языках по своему звуковому образу. Разумеется, было бы лучше, если бы все социологические обозначения были совершенно одинаковыми так же, как знак "X" в математическом языке одинаков везде. Но со времен Вавилона языки различны. Выбор нормы действует повсеместно, дабы уменьшить разрушительное воздействие различий национальных языков. В итоге понятия есть не что иное, как обычные слова, значение которых особым образом препарировано, т. е. более строго упорядочено содержание. К истине научные понятия нисколько не ближе, чем другие слова, взятые из повседневной жизни, и социологическому познанию они содействуют ничем не лучше, чем прочие слова. Они превосходят другие слова только своей целесообразностью при использовании в международных научных дискуссиях.

Социальная наука к началу третьего тысячелетия научила людей тому, что видимые качества вещей понимаются вторичными к более фундаментальным свойствам. Люди, в свете современной социальной теории, осознаются результатами длительной эволюции, а жизнь в обществе базируется на более глубинных основаниях, нежели способен представить здравый смысл при помощи описательного языка. Таким образом, человек в ходе истории, мало-помалу, становится зависимым от научного познания мира, теоретические средства доминируют сегодня в открытии латентных характеристик реальности, в обозначении причинно-следственных связей различных событий и процессов в обществе.

В ХХ веке социология стала главным языком, при помощи которого люди определяют себя и оправдывают свои деяния. Многие из широко распространенных ныне в общественном сознании понятий являются одновременно и центральными концептами социологии, например: "гражданин", "бюрократия", "интеллектуальная революция", "индустрия" и др. Социология, таким образом, обеспечивает методологическим инструментарием осмысление того, что члены современного общества в их обыденных взглядах на жизнь принимают как само собой разумеющееся. Современный россиянин, особенно если это выпускник высшей школы, не может рассуждать о дне сегодняшнем без употребления таких понятий как "структура", "субъект", "социализация", "модернизация", "элита", "лобби", "стратификация", "социальный институт", "уровень" и "качество жизни. Эти и многие другие понятия были введены в общеупотребимую лексику социологами.

Строго говоря, случается, что социологи скорее затемняют, нежели проясняют суть дела, используя такие словосочетания как "человеческий фактор общества", "научный век", "массовое общество", "автономный индивид", "астросоциология" и некоторые др. Эти слова являются результатами человеческой интеллектуальной деятельности и, как таковые, могут включать в себя заблуждения и ошибки.

Мышление всегда предшествует языку. Методологический принцип их взаимоотношений таков: сначала вещи (предметы познания, их разно образные признаки, свойства и т. д.) и только потом слова. Существует даже целая наука именования - ономасиология. В свою очередь, адекватный язык неимоверно ускоряет процесс порождения нового знания.

* * *

Исходный язык познания общества - язык повседневности - открытая и развивающаяся система. Это - вполне самостоятельный феномен, автономно реализующий свою аналитическую функцию. Обыденный социолог опосредует этот процесс. Для решения своих прагматических задач он способствует рождению различных латентных языков, вскрывающих латентные сущности. Во втором разделе пособия будут рассмотрены важнейшие формы предсоциологии, каждая из которых реализует свой вариант латентного языка. Один из латентных языков - язык социологии, оторвавшись от языка обыденного социолога, начинает собственное развитие. Он способен оказывать, в большей или меньшей степени, обратное влияние на язык повседневности. В качестве познавательных инструментов рассматриваемые в данной главе языки предстают имеющими неравноценный потенциал: у них разная широта охвата постигаемых сфер общественной жизни и, соответственно, область использования языка; разный уровень аналитизма конкретного языка предопределяет разную степень проникновения в суть вещей; каждому из языков присущ свой тип познавательной активности, но об этом в следующей главе.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: