ИЗ ИНТЕРВЬЮ СЬЮЗЕН КОЛЛИНЗ 8 глава

Грегор глубоко вдохнул и резко опустил лицо в один из мешков с водой.

«Мамочки!» Он аж задохнулся от боли, но все же продержался несколько мучительных мгновений, а потом поднял голову. И снова опустил. И так пять или шесть раз. На шестой раз он уже почти не почувствовал боли.

Соловет одобрительно кивнула, достала маленький глиняный горшочек и положила ему на лицо немного какой-то мази. А затем обратилась к Викусу и, не слушая его возражений, обработала ему рану на запястье.

Наконец она обратилась к Темпу и Тику.

– Ползучие, вам нужна моя помощь?

Босоножка ткнула пальчиком в сломанный усик одного из тараканов.

– У Темпа бо-бо, – сказала она.

– Нет, принцесса. Мы лечимся сами, – ответил Темп.

– Бинтик! – настаивала Босоножка, протягивая ручку к сломанному усику.

– Нет, Босоножка! – перехватил Грегор ее ручку. – Не надо бинтик.

– Бинтик! – Босоножка бросила на Грегора хмурый взгляд и вдруг резко его ударила.

«Ну вот, – подумал Грегор, – приехали!»

Вообще-то Босоножка была добрым и послушным ребенком. Но ей было всего два года, и время от времени у нее случалась злобная истерика, от чего страдала вся семья. Правда, обычно такое происходило, когда она сильно уставала или была очень голодна.

Грегор порылся в рюкзачке. Далси, кажется, говорила, что положила им в дорогу угощение.

Он нащупал печенье и протянул сестренке:

– Печенья хочешь, Босоножка?

Она молча выхватила у него печенье и, мусоля его, уселась прямо на землю.

«Может, пронесет», – подумал Грегор.

– Сердится принцесса, на нас, сердится на нас? – обеспокоенно спросил Темп.

– Да нет, – ответил Грегор. – Иногда на нее находит. Мама говорит, это кризис двухлетнего возраста. Ни с того ни с сего устраивает скандал, вся семья в шоке.

Босоножка исподлобья глянула на них и изо всех сил топнула ногой.

– Сердится принцесса на нас, сердится на нас? – грустно бормотал Темп.

Видимо, у тараканьих детей не бывает приступов гнева.

– Да нет же, она по-прежнему считает вас классными, – заверил Грегор. – Просто ей нужно немножко отдохнуть.

Он надеялся, что тараканы не обидятся на Босоножку и не отправятся от огорчения домой. Только не сейчас и только не здесь!

Викус жестом подозвал его туда, где уже собрались остальные. И прошептал:

– Грегор, моя жена опасается, что пауки могут сообщить о месте нашего пребывания крысам. Она настаивает на том, чтобы бежать отсюда – и как можно скорее.

– Я согласен! – одобрил Грегор. – Но как?

Босоножка подошла к нему сзади и больно ущипнула за руку.

– Нельзя, Босоножка! – сказал он. – Нельзя щипаться!

– Исё песенья! – захныкала она, повиснув у него на рукаве.

– Нет, печенье не для тех, кто щиплется. Печенье для вежливых девочек! – строго произнес Грегор.

Ее нижняя губка начала подрагивать. Она резко отвернулась, плюхнулась на пол и начала колотить по земле ногами.

– Извините… Так какой у нас план? – повернулся к остальным Грегор. – Может, мы сумеем прорвать паутину и убежать?

– Нет. За этой паутиной полчища пауков, готовых тут же залатать брешь и обездвижить нас своим ядом. А если попытаемся взлететь – нас атакуют сверху, – прошептала Соловет.

– И что нам остается? – спросил Грегор.

– Только один вариант. Мы должны прорвать паутину мгновенно и сразу во многих местах, чтобы они не смогли сразу ее починить, – сказала Соловет и, помолчав, добавила: – Кто-то должен стать Веретеном.

Все посмотрели на Люксу, даже Грегор. Золотистая летучая мышь, сидевшая чуть позади, опустила голову и коснулась ее шеи.

– Мы можем это сделать, – тихо сказала Люкса.

– Ты не обязана, Люкса. Опасность, особенно наверху, очень велика. Но если говорить честно – ты единственная наша надежда, – безрадостно произнес Викус.

Генри обнял ее за плечи:

– Вы сумеете, Люкса. Я видел, как вы тренировались. Вы обе ловкие и быстрые.

Люкса решительно кивнула:

– Да, конечно, мы это сделаем. Давайте только не будем тянуть волынку.

– Грегор, садись на мышь Викуса. Викус, ты со мной. Генри и Марет, вы берете по таракану, – скомандовала Соловет.

– Кто-то должен прикрывать Люксу! – сказал Марет. – Я могу подлететь сбоку.

– Не с твоей раной, – отрезала Соловет и обвела всех взглядом. – Вообще никто не должен лететь сбоку – это верная смерть!

– Пауки очень чувствительны к шуму, – произнес Викус. – Эх, жаль, у нас нет с собой трубы.

Все это время Грегор чувствовал, как пара маленьких ножек довольно ощутимо пинает его сзади. Он повернулся и увидел Босоножку, которая снова собиралась его пнуть.

– Прекрати! – прикрикнул он. – Ты что, в угол захотела?

– Нет! Это ты угол! Ты угол! Дай песенье! Песенье! – зло канючила она.

– Значит, вам нужен шум, да? – вышел из себя Грегор. – Будет вам шум!

Он схватил Босоножку и сунул ее в рюкзачок.

– Нет! Нет! Нет! – визжала малышка, и голос ее становился все громче и выше.

– Все готовы? – спросил Грегор, доставая печенье.

Подземные не совсем понимали, что он собирается сделать, но все в мгновение ока пришли в боевую готовность.

Соловет кивнула:

– Мы готовы, Грегор!

Грегор поднял руку с печеньем:

– Эй, Босоножка! – крикнул он. – Хочешь печеньку?

– Нет, песенье, песенье, нет, нет, нет! – Босоножка уже сама не знала, чего она хочет, но не могла остановиться и кричала все громче.

– Ладно, – сказал Грегор. – Тогда я сам его съем!

И, обернувшись, сунул печенье в рот.

– Маё-о-о-о! – завопила Босоножка. – Маё-о-о-о! МА-А-А-А-А-АЁ-О-О-О-О!

Этот душераздирающий пронзительный крик разрывал мозг.

– Люкса, вперед! – скомандовала Соловет, и та взлетела на своей летучей мыши.

Теперь Грегор понимал, почему так важно и опасно быть Веретеном. Люкса неслась вперед по спирали на дикой скорости, бешено вращая мечом над головой – она вспарывала паутину и прорубала остальным выходы на волю. Только очень опытному наезднику было под силу удерживать на такой скорости равновесие.

– Ничего себе! – только и вымолвил Грегор, запрыгивая на мышь Викуса.

– МА-А-А-А-Ё-О-О-О! – продолжала вопить Босоножка. – МА-А-А-А-Ё-О-О-О!

Люкса была уже далеко наверху. Остальные подземные следовали за ней, в свою очередь по пути разрубая паутину. Грегор с орущей Босоножкой замыкали движение.

На самом верху золотистая летучая мышь сделала какой-то хитрый маневр, изобразив фигуру в виде восьмерки, и под защитой меча Люксы подземные один за другим вырвались на свободу.

Внезапно Грегор увидел, как сверху метнулась длинная шелковая нить с петлей на конце, захлестнула руку Люксы, в которой та держала меч, и сдернула ее с летучей мыши. А пара полосатых лап подтянула ее, как рыбу на крючке.

И челюсти королевы Араньи разомкнулись, нацеливаясь на шею Люксы.

ГЛАВА 18

Крик ужаса застрял у Грегора в горле. Люкса была на волосок от смерти. И знала об этом сама. Она отчаянно извивалась, стараясь высвободиться из шелковых пут, стягивавших запястье, пыталась перегрызть их зубами, но нити были слишком крепкими.

Грегор в панике оглядывался, ища глазами оружие. Что у него есть? Босоножкины трусики? Печенье? Ну почему, почему ему не дали меч?! Он же тот самый придурочный воин, разве нет? Пальцы его судорожно шарили в торбе и вдруг наткнулись на банку рутбира. Рутбир! Выхватил банку и принялся яростно трясти ею, крича:

– Поберегись! Поберегись!

И когда жуткие зубы Араньи были уже у самого горла Люксы, Грегор рванул колечко на банке, и из-под крышки, шипя и пенясь, выплеснулось содержимое. Струя рутбира била прямо в морду паучьей королевы. Та выронила Люксу и принялась тереть все свои шесть глаз.

Падающую Люксу немедленно подхватила ее мышь, и они тут же присоединились к остальным мышам, которые бросились к ним на помощь.

– Кровавое Колесо! – скомандовала Соловет, и мыши тут же образовали в воздухе тесный круг, подобный тому, что видел Грегор тогда, на стадионе. Люди обнажили мечи и выставили их наружу, а кольцо завертелось в воздухе, как дисковая пила, рассекая воздух перед собой.

Вопли Босоножки ввели многих пауков в ступор, и они сжались, превратившись в волосатые шары. Что пугало их сильнее всего – этот шум, Кровавое Колесо или пенистый напиток – Грегор не знал. Он пришел в себя лишь через несколько минут, когда, вырвавшись на свободу, их маленький отряд летел уже цепью, оставив пауков далеко позади.

Грегор слегка расслабил ноги и обнаружил, что чуть не задушил ими несчастную летучую мышь. В одной руке у него оставалась полупустая банка рутбира. Он даже подумал было сделать глоток, но тут же понял, что не сможет, – в горле стоял ком, и он никак не мог его проглотить.

Вопли Босоножки постепенно стихли, перейдя в громкие всхлипы. Наконец она положила головку на плечо брата и обмякла. Бедняжка так устала, что продолжала тихонько всхлипывать даже во сне. Грегор повернул голову и поцеловал ее кудряшки.

Люкса распласталась на своей летучей мыши, совершенно обессиленная. Грегор видел, что Соловет и Викус летят рядом и что-то говорят. Она в ответ кивала, но так и не села. Тогда Соловет с Викусом заняли место в голове отряда, и мыши еще стремительнее помчались в темноту.

Полет был долгим. Они летели пустыми коридорами, и Грегор не мог разглядеть никаких признаков жизни, ни животной, ни растительной. Наконец Викус и Соловет дали знак снижаться, и отряд приземлился в огромной пещере перед входом в туннель.

Все сползли с мышей и без сил улеглись на землю. Темп и Тик, похоже, оцепенели от ужаса. Летучие мыши сбились в плотный дрожащий клубок.

И тут Грегор неожиданно для самого себя выпалил:

– Может, уже настало время дать мне меч?

Последовала секундная пауза, и подземные разразились хохотом. Они смеялись без удержу, сгибаясь пополам, не в силах остановиться. И хотя Грегор не понял, что тут смешного, он захохотал вместе со всеми, чувствуя, как ему становится легче дышать.

Смех разбудил Босоножку, она потерла глаза и весело прочирикала:

– А где паучок?

Тут раздался новый взрыв смеха.

Босоножка, довольная их реакцией, все повторяла:

– А где паучок? А где паучок? – и все продолжали хохотать.

– Паучок пошел бай-бай, – сказал наконец Грегор. – А кто хочет печенья?

– Я-а-а-а-а! – радостно завопила Босоножка, позабыв о связанном с печеньем недавнем своем огорчении. Это было ее прекрасное качество: поспав и отдохнув, она снова становилась такой же славной и послушной, как всегда.

Увидев, что принцесса больше не сердится, Темп и Тик подскочили к ней и тут же затеяли игру в догонялки.

Марет принялся было готовить еду, но Соловет велела ему лечь и положить повыше ногу. Вместе с Викусом она сама приготовила ужин, в то время как Генри с Маретом увлеченно играли в карты.

Грегор подошел к Люксе, севшей поодаль на камне. Опустившись рядом, он почувствовал, что она все еще дрожит.

– Как ты? – спросил Грегор.

– Отлично. Со мной все в порядке, – сухо ответила она.

– Это было реально круто… я имею в виду Веретено – ну, то, что ты сделала там, у пауков…

– Я впервые делала такое по-настоящему. Мне ведь никогда не приходилось попадать в паутину, – призналась Люкса.

– Да мне тоже! Впрочем, знаешь, у нас, в Наземье, пауки совсем не такие большие. И мы не называем их соседями, – заметил Грегор.

Люкса поморщилась:

– Да мы тоже предпочитаем не иметь дела с пауками.

– Ну и правильно. В смысле, кому охота общаться с теми, кто так и норовит тебя выпить.

Люкса рассердилась:

– Не понимаю, почему тебя это забавляет! Вот попался бы ты сам в лапы паучьей королевы!

– Эй, полегче! Я целый час висел там и орал благим матом, пока вы наконец не появились, – сказал Грегор. – И похоже, они меня возненавидели!

Люкса рассмеялась:

– Да уж. Королева Аранья сама так сказала. – Она помолчала. Следующие ее слова были неожиданностью для Грегора:

– Спасибо тебе.

– За что? – удивился Грегор.

– Ты спас меня… с помощью этой штуки. А кстати, что это за оружие? – и она указала на банку с рутбиром.

– Да какое же это оружие! Это рутбир, – сказал Грегор и сделал большой глоток из банки.

На лице Люксы отразилась тревога:

– Как! Ты это пьешь?!

– Ну конечно. На, попробуй, – и Грегор протянул ей банку.

Она осторожно сделала глоток, и глаза у нее расширились:

– Ой, там пузырьки!

– Ну да, поэтому она и струей и била. Я просто как следует потряс ее прежде чем открыть, и там образовалось сразу много пузырьков. Но теперь они безопасны. Теперь это просто напиток. Если хочешь, можешь допить, – предложил Грегор, и Люкса сделала несколько маленьких глоточков.

– А вообще мы с тобой квиты, – сказал Грегор. – Ты мне спасла жизнь прошлой ночью, спасла от крысы. Теперь я вернул тебе долг.

Люкса кивнула, но вид у нее был смущенный:

– Да, только вот есть еще одно. Я тогда ударила тебя за то, что ты пытался сбежать. Извини.

– А я прошу прощения за то, что назвал твой дом отстойником. Вообще-то он совсем не такой. А местами так просто классный, – сказал Грегор.

– А я? Я тоже кажусь тебе отстойной? – спросила Люкса.

– Вовсе нет. Отстой – это пауки, крысы – ну, всякая гадость. А ты… с тобой просто трудно, – произнес, запинаясь, Грегор, стараясь тщательно выбирать слова.

– И с тобой тоже. И даже слишком – иногда, – ответила Люкса.

Грегор кивнул, но когда она отвернулась, закатил глаза. Он не встречал еще человека упрямей Люксы.

Викус позвал всех ужинать. На этот раз тараканы освоились настолько, что присоединились к общему кружку.

– А я только что отведала секретное оружие Грегора, – со смехом сообщила Люкса, показывая всем банку с рутбиром.

Грегор рассказал про напиток, и каждый захотел глотнуть из банки.

Когда банка дошла до Босоножки, Грегор объявил:

– Ну, теперь все, – имея в виду, что никому уже ничего не достанется.

Но Босоножка вдруг вылила на землю немного рутбира. Получились две небольшие лужицы.

– Басые зуки, – сказала она, показывая на одну из лужиц. – Мишки, – показала она на вторую.

И те и другие послушно продегустировали напиток.

– Похоже, Босоножка – прирожденный дипломат, – смеясь, заметил Викус. – Она так заботится о том, чтобы всем было хорошо, что мне остается только учиться у нее. Ну что ж, давайте приступим.

Все накинулись на еду так, словно несколько дней ничего не ели. Утолив зверский аппетит настолько, чтобы быть в состоянии чувствовать вкус пищи, Грегор задал наконец вопрос, который волновал его с того момента, как они вырвались из паучьего плена:

– Но что нам теперь делать? Разве мы можем продолжить поход без пауков?

– Сложный вопрос, – ответил Викус. – Нам следует все хорошенько обдумать и обсудить. Разумеется, глупо было бы теперь ожидать, что кто-то из пауков согласится лететь с нами добровольно.

– Может, похитить парочку при случае? – мрачно предложил Генри.

– Нет. В пророчестве ясно сказано, что пауки должны пойти на это добровольно, – возразил Викус. – Впрочем, в плену у крыс томится немало пауков. Возможно, нам удастся освободить кого-то из них и убедить присоединиться к нашей миссии. У меня неплохо получалось находить общий язык с пауками.

– Но тебя там не будет, Викус, – мягко сказала Соловет.

– Как это? Что вы имеете в виду? – у Грегора вдруг пересохло во рту.

Викус помолчал, затем медленно обвел всех взглядом:

– Пришло время тем из нас, кто не упомянут в пророчестве, вернуться. Марет, Соловет и я – мы летим обратно.

Грегор видел, как его изумление, словно в зеркале, отражается на лицах Генри и Люксы.

– Но в пророчестве ведь не сказано, что вам нельзя лететь вместе с нами, – сказала Люкса.

– Но и не сказано, что мы должны быть тут. Ведь крысы идут войной на Регалию, – сказала Соловет, – и мы там очень нужны.

Мысль о том, чтобы остаться без Викуса и Соловет, повергла Грегора в панику.

– Но вы не можете нас так просто бросить! То есть я хочу сказать – мы ведь и дороги не знаем! – воскликнул он. – Вот скажите, вы знаете, куда нам идти? – обратился он к Люксе и Генри. Те покачали головами. – Ну, видите?

– Ничего, разберетесь. Генри и Люкса прекрасно ориентируются, да и ты показал себя с самой лучшей стороны, – ответила Соловет. Она говорила просто и решительно. Видно было, что думала она сейчас не о них, а о том, что творится там, дома.

Грегор понимал, что не сможет ее переубедить. Он повернулся к Викусу:

– Вы не можете нас бросить на середине пути. Мы без вас не обойдемся. Нам нужен кто-то, кто знает! Знает, куда идти!

Он взглянул на Люксу и Генри, которые выглядели растерянными и с нетерпением ожидали ответа Викуса. «Они тоже понимают, – подумал Грегор. – Делают вид, что им все равно, но тоже понимают, что сами мы не справимся».

– Я и не собирался оставить вас в Мертвых землях одних, без всякой помощи, – заявил Викус.

– Да? Чудесно! Но мы как раз в Мертвых землях, не так ли? И что вы собираетесь сделать? Карту нам нарисовать? – выпалил Грегор.

– Нет, зачем же. Я нашел вам проводника, – сказал Викус.

– Проводника? – удивился Генри.

– Проводника? – эхом отозвалась Люкса.

Викус глубоко вздохнул, словно собираясь пуститься в пространные объяснения.

Но его опередили.

– Вообще-то я предпочитаю, чтобы меня называли супергероем, но «проводник» тоже подойдет, – раздался из темноты глухой, низкий, скучающий голос.

Грегор посветил фонариком в сторону говорившего.

Прямо у входа в туннель стояла крыса. Через всю ее морду по диагонали змеился огромный шрам. И Грегору понадобилось всего несколько секунд, чтобы, узнать эту морду: перед ними стояла та самая крыса, которую Викус опрокинул в реку ударом рукояти своего меча…

ЧАСТЬ 3
КРЫСА

ГЛАВА 19

– Стоять! – крикнул Викус, поскольку Люкса, Генри и Марет вскочили, обнажив мечи. – Стоять на месте!

Крыса с ухмылкой оглядела всех троих, с мечами наготове:

– Да-да, – сказала она, – нечего тут. Не то испугаюсь и убегу. А это поставит меня в глупое положение, – и она засмеялась.

Люкса и Марет застыли в нерешительности, но Генри, игнорируя приказ Викуса, бросился на крысу. Не двигаясь с места и не шевельнув ни единым мускулом, крыса ударила хвостом. Хвост, словно кнут, просвистел в воздухе и выбил меч из руки Генри. Капли крови брызнули на пол и стены пещеры, а Генри схватился за запястье, скрючившись от боли.

– Самое главное правило солдата гласит: нужно научиться слушать и исполнять приказы командира, даже если ты с ними не согласен! – философски заметила крыса. – Осади, пацан, не то плохо кончишь, так же, как я: будешь вынужден скитаться и греть свои старые кости у костра врагов. – Крыса кивнула старику: – Приветствую тебя, Викус!

– Здравствуй, Живоглот! – с улыбкой сказал Викус. – Мы как раз садимся ужинать. Составишь нам компанию?

– А я уж думал, ты никогда не предложишь, – ответствовал Живоглот, отрываясь от стены и подходя к костру. Он сделал реверанс в сторону Соловет: – Моя дорогая Соловет, как это мило с твоей стороны, что ты прилетела повидать меня! Ну и с войной тебя, конечно.

– Я бы ни за что не упустила шанс разделить с тобой кусок хлеба, Живоглот, – ответила Соловет.

– Ой, прекрати! Ты же знаешь – лестью от меня можно добиться чего угодно, – сказал Живоглот. – Что ж, поздравляю с победой!

– Я разбила тебя наголову, – довольно улыбнулась Соловет. – Твои бойцы поджали хвосты и попрыгали в реку, спасая свои шкурки.

– Бойцы, – протянул Живоглот. – Они такие же бойцы, как я бабочка! У меня было бы больше шансов на победу, даже если бы в моей армии были тараканы. – Он покосился на вжавшихся в стену Темпа и Тика и вздохнул: – Присутствующие, разумеется, не должны принимать это на свой счет.

Босоножка нахмурилась, подошла к Живоглоту ближе и вытянула в его сторону пухленький пальчик:

– Ты мишка?

– Да, я мышка. Пи-пи-пи!. А теперь брысь отсюда к твоим дружкам-тараканам! – ворчливо ответил Живоглот, беря в лапы ломоть вяленого мяса. Он оторвал кусочек зубами и заметил, что Босоножка по-прежнему стоит рядом. Тогда он приподнял губу, обнажил ряд ровных острых зубов и зашипел.

– Ой-ой! – вскрикнула Босоножка и бросилась к тараканам. – Ой-ой!

– Не делайте так, – вмешался Грегор. Крыса обратила на него свои блестящие глазки, и Грегор застыл от того, что в них увидел. Острый ум, убойную силу и, как ни странно, тоску.

Эта крыса не была похожа на Лязга и Клыкастера. Она была гораздо сложнее – и гораздо опаснее. Впервые Грегор усомнился в своих возможностях: если ему предстоит сражаться с таким существом – у него нет шансов. Он непременно потерпит поражение. И погибнет.

– А, это, должно быть, наш воин, – вкрадчиво произнес Живоглот. – Ты очень похож на своего отца. Поразительное сходство!

– Не надо пугать мою сестру, – сказал Грегор, стараясь не выдать своего волнения. – Она еще маленькая.

– Ну, судя по тому, что я о ней слышал, она легко даст фору вам всем вместе взятым, – усмехнулся Живоглот. – Впрочем, смелым, ясное дело, может считаться лишь тот, кто умеет считать, да. Осмелюсь предположить, что все остальные здесь считать умеют и как раз в этот момент пытаются собрать всю свою смелость, чтобы поучаствовать в трапезе.

Крыса окинула взглядом Люксу, Марета и Генри, которые старались держаться в отдалении. Летучие мыши рассыпались цепью, сложив крылья, и явно не знали, что предпринять.

– Ладно, идите скорее сюда. Неужели никто не проголодался? Я ужасно не люблю есть один. Это заставляет меня чувствовать себя таким одиноким, – произнес Живоглот.

– Я не предупредил их, Живоглот, – сказал Викус.

– Да я уже понял, – ответил тот. – Я понял, что мое появление стало для всех приятным сюрпризом.

И он с чувством захрустел хрящиком, издавая своими огромными зубами жуткие скрежещущие звуки.

– Позвольте представить вам Живоглота, грызуна, – обратился к своим спутникам Викус. – Он-то и поведет вас дальше – он ваш проводник.

Последовала довольно долгая пауза – все словно лишились дара речи.

Грегор пытался осмыслить то, что сказал Викус. Крыса. Старик оставляет их в лапах у крысы. Ему хотелось рвать и метать, но он не мог пошевелиться, не мог произнести ни слова.

Наконец молчание прервала Люкса хриплым от ненависти голосом:

– Нет. Он с нами не пойдет. Мы не выступим в поход с крысой.

– Так сказано в «Смутном пророчестве», Люкса, – спокойно возразила Соловет. – Один грызун среди вас…

– Это может означать все что угодно, – возразила Люкса. – Может, имеется в виду, что «среди нас» будет дохлая крыса.

– Возможно, что и так. Но вряд ли. Я наблюдал ваш последний бой – и очень сомневаюсь, – заявил Живоглот, приступая к сыру.

– Сегодня днем мы уничтожили пять крыс! – запальчиво сказала Люкса.

– Ты имеешь в виду тех идиотов, которых я специально выбрал из-за их трусости и тупости? О да, браво, ваше высочество! Или величество? Та еще была битва, – продолжал Живоглот, и голос его сочился сарказмом. – Не стоит обольщаться. Вы не умеете драться с крысами.

– Но они уничтожили Клыкастера и Лязга, – возразил Марет.

– О, ну, тогда мне придется извиниться. Клыкастер и Лязг были прекрасными бойцами – в тех редких случаях, когда случайно оказывались трезвы, – съязвил Живоглот. – И потом, думаю, более всего их смутило внезапное появление нашего доблестного воина. Что скажешь, воин? Ты тоже отказываешься идти со мной?

Грегор взглянул во влажные, пытливые глаза Живоглота. Нет, Грегор не горел желанием выступить с Живоглотом. Но если откажется – как он найдет отца?

Словно угадав его мысли, Викус сказал:

– Живоглот тебе пригодится – ведь он сможет проводить тебя к отцу. Люди не в состоянии разобраться в лабиринте туннелей. Дорогу без него тебе не найти.

И все же…

Ведь это КРЫСА!

Грегор провел в Подземье всего несколько дней, но уже всей душой возненавидел крыс. Они убили родителей Люксы и Генри, они держали в плену папу, они чуть не сожрали его самого вместе с Босоножкой! Он ненавидел их до судорог, он даже думать о них не мог без содрогания.

И еще он не мог понять, почему, если все крысы враги, эта крыса стоит сейчас перед ним и предлагает быть его проводником.

– А вам-то какой от этого прок? – спросил он Живоглота.

– Закономерный вопрос, – ответил Живоглот. – Понимаешь ли, я намерен свергнуть короля Грызера И мне нужна твоя помощь.

– В каком смысле?

– А я пока не знаю, – пожал плечами Живоглот. – И никто не знает.

Грегор поднялся и взял Викуса за руку:

– Мне нужно поговорить с вами наедине, – сказал он.

Злость, которая прозвучала в его голосе, удивила даже его самого. Но он и правда был зол.

Крыса – это уже чересчур! Они так не договаривались.

Викус уловил его настрой. А может, был готов к такому повороту. Они отошли шагов на тридцать в сторонку.

– Итак, – начал Грегор, – как долго вы разрабатывали этот план с крысой?

– Не могу в точности сказать, – произнес Викус после недолгого раздумья. – Но разумеется, все зависело от того, когда появишься ты.

– Почему же вы не сказали мне об этом раньше?! – бушевал Грегор.

– Я стараюсь не давать людям больше информации, чем они в состоянии переварить в данный момент, – ответил Викус.

– А кто сказал, что я не в состоянии чего-то переварить? Я вполне могу переварить! – запальчиво произнес Грегор, вовсе не уверенный в том, что он и сейчас в состоянии это переварить.

– Возможно, это так и есть. Но для Генри и Люксы, сам понимаешь… Я собирался все рассказать тебе, когда мы дошли бы до этого места, разбирая «Смутное пророчество», – сказал Викус. – Ты бы спросил, что эта строчка означает, – и я бы тебе ответил.

Грегор вытащил пророчество из кармана:

– Так давайте продолжим, – и уставился на ту часть пророчества, где было написано:

ОДИН ГРЫЗУН СРЕДИ ВАС И НЕКТО, КОТОРЫЙ ЖДЕТ ВПЕРЕДИ.

– Значит, грызун – это Живоглот. А мой отец – некто, – сказал Грегор. И продолжил читать:

И ТОЛЬКО ВОСЕМЬ ОСТАНУТСЯ ЖИВЫ, ДОЙДЯ ДО КОНЦА ПУТИ.

– А это что значит? – спросил Грегор, тыча пальцем в строчку.

– Если посчитаешь всех упомянутых в пророчестве, у тебя получится двенадцать: два наземных, два подземных, два летучих, два ползучих, два прядущих, один грызун и некто… Но в конце путешествия в живых останется только восемь. Четверо должны погибнуть, – мрачно сказал Викус. – И никто не знает, кого именно ожидает эта участь.

– Ах вот как! – произнес Грегор растерянно. Он ведь читал пророчество раньше, но почему-то не вникал в эти слова, не придавал им значения. – Значит, четверо из нас погибнут…

– Зато восемь останутся в живых, Грегор, – мягко сказал Викус. – И еще – возможно, мир удастся спасти.

Грегору не хотелось больше обсуждать эту часть пророчества, и он перешел к следующей, заключительной строфе:

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ТЕХ, КТО ПОГИБНЕТ, РЕШИТ ОСТАЛЬНЫХ СУДЬБУ.

ХОТЬ ВЫБОР НЕЛЕГКИМ БУДЕТ, НЕЛЬЗЯ ПРЕКРАЩАТЬ БОРЬБУ.

ПОРОЙ, ЧТОБ ЛЕТАТЬ ВЫСОКО И НЕ ПАДАТЬ, ПРИХОДИТСЯ ПАДАТЬ ВНИЗ.

ПОРОЙ ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ СМЕРТЬЮ, А В СМЕРТИ КРОЕТСЯ ЖИЗНЬ.

– Вообще не понимаю, о чем речь, – сказал он.

– И я не понимаю. И никто не понимает. Можно голову сломать. Думаю, никто не поймет, пока не придет время, – ответил Викус. – Грегор, мальчик мой, все это тяжело и неприятно – но необходимо. Это необходимо тебе – если ты хочешь спасти отца. И необходимо моему народу – если мы хотим остаться в живых.

Грегор почувствовал, как гнев уступает в душе место страху.

Он предпринял еще одну попытку:

– Я не хочу иметь дело с этим… с этой крысой, – сказал он почти умоляюще. – Он же легко нас всех перебьет.

– Нет. Ты не должен судить о Живоглоте по тому, что знаешь о крысах вообще. Он – уникальное создание, никто не может сравниться с ним в мудрости. Между крысами и людьми не всегда была война. Когда мы с Соловет и Живоглотом были молоды, люди и крысы жили в мире. Живоглот хочет восстановить те отношения. А вот король Грызер людей ненавидит и хочет уничтожить нас всех, – объяснил Викус.

– Значит, вы утверждаете, что Живоглот – хорошая крыса, – медленно подбирая слова, произнес Грегор.

– Если бы я не был в том уверен, разве я оставил бы свою внучку на его попечение? – спросил Викус.

– Вашу внучку?! – удивился Грегор.

– Моя дочь Юдит была матерью Люксы, – сказал Викус с горечью.

– Вы дедушка Люксы? Почему же она называет вас по имени? – Эти подземные ужасно странные – он и подумать не мог, что они родственники.

– У нас так принято, – уклончиво ответил Викус. – Прошу тебя, присматривай за ней. Если все это нелегко для тебя – представь, каково ей.

– Вообще-то я еще ни на что не согласился! – воскликнул Грегор. Но взглянув в глаза старика, сдался: – Ладно, я постараюсь. Есть что-нибудь еще, что мне следует знать?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: