ИЗ ИНТЕРВЬЮ СЬЮЗЕН КОЛЛИНЗ 6 глава

ГРЫЗУН МЕЧТАЕТ О БИТВЕ СМЕРТЕЛЬНОЙ, ГОТОВИТ КРОВАВЫЙ БОЙ.

– Тут пока все ясно, ведь речь идет о крысах, – уточнил Грегор.

– Совершенно верно.

НАДЕЖДА ДЛЯ ПОТЕРЯВШИХ НАДЕЖДУ – ТОЛЬКО ПУТЬ, В СПОРЕ С СУДЬБОЙ.

Видимо, путь – это и есть их нынешний поход за отцом. То есть это действительно о нем, Грегоре, который вначале сбежал, потом подземные его спасли, у них началась война с крысами, и вот они отправились в опасный поход…

Внезапно Грегор понял, что его так тревожит и царапает изнутри:

– Но ведь все это… все из-за меня! – воскликнул он. – Ничего этого не случилось бы, если бы я не попытался сбежать!

Он ясно представил себе полчища крыс с горящими глазами и содрогнулся. Что же он наделал!

– Нет, Грегор, выброси это из головы, – твердо произнес Викус. – Ты всего-навсего один из участников очень сложной и долгой игры. «Смутное пророчество» не оставляло тебе выбора – так же, как оно не оставило выбора и всем нам.

Грегор молчал. Чувствовал он себя довольно паршиво.

– Читай дальше, – велел Викус, и Грегор склонился над свитком.

Огни Регалии остались далеко позади, и читать ему приходилось уже при свете факела.

ПРИДЕТ НАЗЕМНЫЙ ВОИН, СЫН СОЛНЦА, ВЕРНЕТ ОН СВЕТ, А МОЖЕТ, И НЕТ.

НО ЛИШЬ НА НЕГО НАДЕЖДА ДЛЯ ВСЕХ – ДРУГОЙ УЖ НАДЕЖДЫ НЕТ.

ВЫ ВСЕ ДОЛЖНЫ В ЕДИНЕНЬЕ НЕМЕДЛЯ ИСПОЛНИТЬ ЕГО ПРИКАЗ – ИЛЬ КРЫСЫ, ЖЕСТОКО И БЕЗ СОЖАЛЕНЬЯ ВСЕХ РАЗОМ ПРОГЛОТЯТ ВАС.

– Так вы думаете, эта часть – точно про меня? – спросил Грегор с несчастным видом.

– Ну конечно. Ты – наземный воин, сын солнца, это очевидно, – ответил Викус, хотя Грегор вовсе не считал это таким уж очевидным. – А «сын солнца» ты потому, что пришел из Наземья. И кроме того – ты еще и сын своего отца, которого очень любишь. В каком-то смысле он для тебя – источник света, как солнце… Сандвич любил игру смыслов.

– Да уж, – мрачно заметил Грегор, – он у вас был большой весельчак. Ха-ха.

– Следующие строчки, пожалуй, самые туманные во всем пророчестве, – продолжал Викус. – Сандвич так и не сообщил – победишь ли ты, сможешь ли вернуть нам свет. Но он точно указал, что мы просто обязаны были выйти в этот поход, – иначе нам грозила гибель.

– Да, не очень-то все это вдохновляет, – пробурчал Грегор. Первый раз за все время этот Сандвич показался ему не таким уж чокнутым. Указание на то, что он, Грегор, может потерпеть поражение, делало пророчество более правдоподобным в его глазах. – А что за свет я должен вам принести? Это что, какой-нибудь священный факел или что-нибудь в этом роде?

– Это метафора. Под светом Сандвич подразумевает жизнь. Если крысы доберутся до наших светильников и факелов и уничтожат их – тем самым они уничтожат и нас, – ответил Викус.

Что за метафора?! Грегор подумал, что было бы гораздо проще, если бы в пророчестве говорилось о каком-нибудь конкретном факеле, к примеру. Как может Грегор вернуть какую-то метафору, если он даже не понимает, что это?!

– Сложно-то как! – буркнул он и продолжил:

ДВОЕ ВЕРХНИХ И ДВОЕ НИЖНИХ, ИЗ КОРОЛЕВСКИХ ОСОБ, ПО ДВОЕ ПОЛЗУЧИХ, ЛЕТЯЩИХ, ПРЯДУЩИХ – НО ТОЛЬКО В СОГЛАСИИ ЧТОБ.

– А что это за парочки? – спросил Грегор.

– Тут сказано, что мы должны объединиться с нашими соседями. «Двое верхних» – это ты и Босоножка. «Двое нижних» королевских кровей – это Люкса и Генри. Сестра Генри Нерисса, как ты мог видеть, и не смогла бы принять участие в походе. «Летящие» – это наши мыши, «ползучие» – тараканы, а «прядущие» – пауки. И мы как раз летим собирать наше войско – летим к соседям, во исполнение пророчества. Первыми будут летучие мыши.

И в самом деле, по мере того как они продвигались вперед, мышей вокруг становилось все больше. Наконец их отряд с Генри во главе влетел в гигантскую пещеру. Грегор даже вздрогнул, когда увидел, что потолок пещеры, как ковром, сплошь покрыт висящими вниз головой мышами.

– Но разве летучие мыши не с нами? – спросил он неуверенно.

– Нам необходимо получить официальное разрешение на то, чтобы взять их с собой, – ответил Викус. – И кроме того, нужно кое-что обсудить относительно военной операции.

В центре пещеры высилась огромная цилиндрическая колонна. Ее поверхность была абсолютно гладкой – как у колонн во дворце. На круглой плоской вершине колонны их поджидали несколько летучих мышей.

Викус повернулся к Грегору и прошептал:

– Мы, люди, уверены, что ты и есть тот воин из пророчества. Но остальные жители Подземья могут в том сомневаться. В данном случае не важно, что ты сам думаешь по этому поводу – веришь ты в свое предназначение или нет, но нам необходимо, чтобы они поверили в тебя. В то, что ты – воин.

Грегор размышлял об этих словах, когда они приземлились на вершине каменной колонны перед мышами. Люди спешились, последовали глубокие поклоны и обмен приветствиями.

Одна из мышей, очень представительная, серебристо-белая, выдвинулась вперед.

– Королева Афина, – почтительно произнес Викус, – разрешите представить вам Грегора Наземного.

И указал на Грегора.

– Ты и есть Воин? Ты тот, который призывает? – промурлыкала летучая мышь.

– Ну, вообще-то я… – Грегор краем глаза увидел, как напрягся Викус, и запнулся. Ему не хотелось изображать кого-то, кем он себя не считал. Но что дадут его признания? Викус предупредил: сейчас просто необходимо, чтобы все жители Подземья поверили в то, что он – воин из пророчества. Война практически началась. Летучие мыши вряд ли согласятся выступить в поход, если не поверят в его избранничество. Если Грегор скажет сейчас правду – что никакой он не воин, – поход не состоится, и отец неизбежно погибнет. Тут сомневаться не приходится.

Грегор выпрямился и постарался, чтобы голос его не дрожал и звучал уверенно:

– Да, я Воин. И я тот, который призывает.

Афина на секунду замерла, потом кивнула:

– Ну да, это он.

В ее словах была такая убежденность, что Грегор на мгновение и сам в это поверил. Он вдруг почувствовал себя дерзким, сильным и храбрым воином, о котором подземные будут потом слагать легенды. Он уже видел себя во главе эскадрильи летучих мышей, в разгаре битвы, спасающим Подземье от крыс…

– Ге-го, я котю пи-пи! – сообщила Босоножка.

И он вновь стал обычным мальчишкой в дурацкой каске с треснутым фонарем на лбу и кучей батареек в карманах, которые он даже не имел времени и возможности проверить – работают ли они.

Великий воин попросил извинить его и занялся своей сестренкой.

ГЛАВА 13

Соловет и Викус удалились на военный совет с летучими мышами.

– Мне пойти с вами? – спросил Грегор с затаенной надеждой. Не то чтобы он так уж сильно мечтал поучаствовать в военном совете, просто рядом с Викусом он всегда чувствовал себя спокойнее. Тем более что тут, на вершине высоченной колонны, в окружении сотен летучих мышей, ему было не по себе.

И кто встанет во главе войска, если придется вступить в бой? Люкса? Вряд ли это здорово…

– Нет, Грегор, спасибо. Мы будем обсуждать боевые позиции наших войск, а не то, как вести поиск твоего отца. Да ты не думай, мы скоро вернемся, – ответил Викус.

– Ладно, – ответил Грегор, стараясь не показать, что расстроен.

Он увидел, как большая серая мышь Викуса что-то прошептала на ухо Люксе. И та, улыбаясь, смотрела на Грегора и кивала.

«Должно быть, потешаются, что я выдал себя за воина», – подумал Грегор.

Но он ошибся.

– Еврипид говорит, ты все бока ему отбил, – сказала Люкса. – Просит научить тебя правильно сидеть.

Грегор расстроился. Он-то думал, что у него неплохо получается!

– Как это – я отбил ему бока? Что это значит?

– Ты слишком сильно сжимаешь ноги, очень напрягаешься. Ты должен ему довериться – он никогда тебя не уронит, – сказала Люкса. – Это обычно втолковывают на первом же уроке маленьким детям.

– А, понятно, – только и сказал Грегор. Люкса умела задеть за живое, даже когда это не входило в ее планы.

– Малышам проще, – вмешался Марет. – Таким, как твоя сестра: они еще толком не понимают, чего нужно бояться. У нас есть поговорка: «Смелым можно считать лишь того, кто умеет считать». Ты умеешь считать, Босоножка?

Марет растопырил пальцы и поднес их к лицу Босоножки, которая пыталась стянуть с ноги Грегора сандалию. – Ну-ка… один, два, три!

Босоножка радостно улыбнулась и тоже выставила вперед свои пухлые пальчики:

– Я, я котю! Один, два… девять… восемь, семь, десять! – и в доказательство показала ладошки с широко разведенными в стороны пальчиками.

Генри подхватил Босоножку поперек живота – как обычно берут щенков, и держал перед собой на вытянутых руках.

– Босоножка бесстрашная – и она такой и останется, когда научится считать. Хочешь полетать, Босоножка? Пойдем кататься на мышках, а? – спросил он игриво.

– Катаца! Катаца! – заверещала Босоножка и попыталась вырваться из рук Генри, болтая ногами в воздухе.

– Так катайся! – сказал Генри. И бросил девочку вниз с огромной высоты – прямо в пустоту.

Грегор задохнулся от ужаса, глядя, как Босоножка, словно в замедленной съемке, выскальзывает из рук Генри и летит вниз.

– Генри! – укоризненно произнес Марет, а Люкса засмеялась.

Грегор подскочил к краю платформы, на которой они стояли, и стал вглядываться в темноту. Горящие факелы давали немного света – видно было всего на несколько метров.

Что сделал Генри?! Он убил Босоножку? Бросил ее навстречу верной смерти?

Нет, это невозможно. Просто невозможно. Нет, Грегор не верил, не мог поверить…

Вдруг откуда-то сверху, над его головой, раздался радостный вопль:

– Исё-о-о-о-о!

Босоножка! Но что она там делает и как туда попала?

Грегор отчаянно замахал факелом, и луч света разорвал темноту.

Двадцать летучих мышей кружили по пещере, играя с Босоножкой, перекидывая ее друг другу, словно мячик. Одна мышь ловила ее, подбрасывала высоко вверх и отлетала в сторону, малышка падала, но прежде чем долетала до земли, другая мышь уже аккуратно ловила ее и снова подбрасывала. Босоножка визжала от восторга «Исё! Исё!» – кричала она, когда очередная мышь ее ловила И каждый раз, когда она падала, у Грегора замирало сердце.

– Хватит! Прекратите! – не выдержал он наконец.

Генри и Люкса выглядели удивленными. Может, никто еще так не кричал на королевских отпрысков, а может, они поразились, впервые увидев, как Грегор вышел из себя. А тот тем временем схватил Генри за ворот рубахи:

– Прекрати это! Немедленно! Верни ее сюда!

Генри мог бы как следует врезать Грегору, но он этого делать не стал. Подняв руки, будто сдаваясь, он улыбнулся:

– Тише, тише, Наземный, она в порядке. Ей ничто не угрожает.

– Ну правда же, Грегор! У мышей она в большей безопасности, чем на руках у людей, – добавила Люкса. – И ей совсем не страшно.

– Ей всего два года! – заорал Грегор, надвигаясь на Люксу. – Теперь она будет думать, что может прыгать везде и всюду и ее всегда кто-то подхватит!

– Но это так и есть! – сказала Люкса, не понимая.

– Да, возможно, но не у нас дома, Люкса! Не в Наземье! – продолжал орать Грегор. – Мы же не собираемся вечно находиться в этом отстойнике!

Возможно, они и не знали значения слова «отстойник», но, конечно, сразу поняли, что это оскорбление.

Люкса взмахнула рукой, и летучие мыши мягко опустили Босоножку прямо на руки Грегора. И он крепко-крепко ее обнял.

Подземные больше не смеялись.

– Что это значит – «отстойник»? – холодно осведомилась Люкса.

– Какая разница! – ответил Грегор. – Просто такое слово, которое произносят наземные, когда видят, как их сестрой перебрасываются летучие мыши. Для нас, наземных, это полный отстой.

– Вообще-то это забавно, – неуверенно возразил Генри.

– О, да, крайне забавно! Вам, ребята, нужно открыть такой аттракцион. К вам будет длиннейшая очередь, с самой поверхности земли. Вот уж повеселитесь! – сказал Грегор.

Они явно не поняли, о чем он, но его раздражение от них, естественно, не укрылось.

Босоножка тем временем вырвалась из его рук и побежала к краю платформы.

– Исё, Ге-го! – пискнула она.

– Нет, Босоножка! Нельзя! Не прыгай! – заорал Грегор, схватив ее за руку в самый последний момент. – Ну, что я вам говорил? – обратился он к Люксе.

Подхватив Босоножку, он сунул ее в рюкзачок и закинул его на спину.

Подземные, озадаченные его раздражением и желчностью тона, видимо, не поняли, почему Грегор так себя повел.

– Похоже, в уроках нуждалась не Босоножка, а кто-то еще, – сказала Люкса. – И я догадываюсь, кто именно.

– О, брось, Люкса, – ответил ей Генри, ухмыляясь. – Наземный ни за что не доверит свою драгоценную жизнь летучим мышам. А вдруг, когда вернется домой, он позабудет, что он уже не в «отстойнике», и прыгнет вниз с крыши собственного дома!

Люкса и Генри расхохотались. Марет выглядел смущенным.

Грегор понимал, что это вызов, и ему даже хотелось этот вызов принять. Ему хотелось разбежаться и прыгнуть в темноту – а там пусть его поймают летучие мыши.

Но что-то в нем упорно сопротивлялось этому желанию. Люкса с Генри наверняка будут смеяться над его неловкостью, над тем, как отчаянно станет он махать в воздухе руками и ногами. Самое лучшее проигнорировать их комментарии – это уж наверняка взбесит обоих.

Грегор бросил на них презрительный взгляд и отошел в сторону.

Он знал, что Люкса просто кипит от злости у него за спиной.

– Я могу столкнуть тебя, Наземный, и мне не потребуется ни у кого спрашивать на это разрешение! – сказала она.

– Ну так давай, чего же ты медлишь! – отозвался он, поднимая руки.

Он был уверен, что она лжет. На все, что делала, она обязана была спрашивать разрешение у Викуса.

Люкса с досадой закусила губу.

– Ой, Люкса, не надо! Отстань от «воина»! – сказал Генри. – Он нам нужен живым. Пока. Тем более что при его неуклюжести летучие мыши могут его не поймать. Лучше давай спрыгнем и посмотрим, кто кого обгонит.

Она колебалась лишь мгновение, а потом подбежала к краю платформы. Они парили в воздухе, словно две большие красивые птицы, а потом исчезли внизу, должно быть, подхваченные летучими мышами.

Грегор остался стоять на платформе, подбоченясь. В эту минуту он всей душой их ненавидел.

– Не принимай близко к сердцу то, что они говорят, – мягко произнес Марет. Грегор совсем забыл, что тот все это время стоял у него за спиной.

Грегор обернулся и с вызовом посмотрел на Марета, а тот продолжил:

– В детстве они оба были добрее, но когда крысы убили их родителей, они сильно изменились.

– Так и у Генри крысы убили родителей?! – поразился Грегор.

– Да, за несколько лет до родителей Люксы. Отец Генри был младшим братом короля. После наземных самые ненавистные для крыс – члены королевской семьи, – грустно сказал Марет. – Когда погибли их родители, Нерисса стала хрупкой, словно стекло, а Генри – твердым, словно камень.

Грегор кивнул. Он не мог подолгу злиться, особенно если вдруг узнавал об обидчике что-то печальное или трагическое. Как было с тем парнем в школе, которого все ненавидели, потому что он вечно обижал маленьких, а потом Грегор узнал, что отец постоянно избивает его, да так сильно, что парень даже лежал в больнице. Узнавая о таком, Грегор всегда ужасно расстраивался.

Через несколько минут вернулся Викус, и Грегор молча забрался на спину летучей мыши. Когда они взлетели, он обратил внимание, что его ноги действительно слишком напряжены, и постарался расслабиться. Викус сидел в свободной позе. Грегор перестал сжимать ногами спину мыши и сразу почувствовал, что так сидеть гораздо легче. И гораздо устойчивее.

– Теперь наш путь лежит к тараканам, – сказал Викус. – А как насчет пророчества – хочешь, разберем, что там дальше?

– Может, попозже, – предложил Грегор.

Викус не настаивал – понятно, что у него и без того хватало забот.

Теперь, когда Грегор слегка успокоился, его мучила еще одна мысль.

В глубине души он знал, что не стал прыгать с вершины не только потому, что не хотел доставлять удовольствие Люксе и Генри. И не только потому, что они над ним смеялись. И неспроста он при этом вспомнил об аттракционах. Американские горки, тарзанки, парашюты – все это он ненавидел. Терпеть не мог. Конечно, иногда он все-таки туда ходил, потому что иначе мог стать всеобщим посмешищем и его бы непременно прозвали трусом… но он никогда не получал от этого удовольствия. Какое уж тут удовольствие, если земля уходит у тебя из-под ног?

Но там, на горках, по крайней мере были страховочные ремни.

В общем, Грегор не прыгнул потому, что он… испугался.

И все это поняли.

ГЛАВА 14

Они летели в темном туннеле несколько часов.

Грегор почувствовал, как головка Босоножки опустилась ему на плечо. Она засыпала – и Грегор не стал ее тормошить. Можно не давать ребенку заснуть раньше положенного времени, можно разбудить его, если он спит слишком долго днем, чтобы он не перепутал день с ночью, но как заставить ребенка бодрствовать в кромешной темноте, если еще и двигаться нельзя?

Тьма пробудила в голове у Грегора мрачные мысли. Итак, отец оказался в плену у крыс, мама теперь их оплакивает, а маленькая сестренка подвергается смертельной опасности, да к тому же сам он по-прежнему боится высоты.

Почувствовав, что мыши начали снижаться, он вздохнул с облегчением, хотя ему совершенно не хотелось снова увидеть Генри с Люксой. Грегор был уверен, что теперь они будут вести себя с ним еще более надменно.

Наконец весь летучий отряд оказался внутри большой пещеры с таким низким сводом, что мыши задевали крыльями то потолок, то пол. Когда они приземлились, Грегор быстро спешился, но не смог распрямиться – каска упиралась в потолок. Помещение вызвало у него ассоциации с блином – оно было широкое, круглое и плоское. Понятно, почему тараканы выбрали именно его: летучие мыши не смогли бы здесь толком летать, а люди и крысы – сражаться, им пришлось бы согнуться в три погибели.

Грегор вынул из рюкзачка Босоножку и разбудил ее. Сестренку по-прежнему все вокруг восхищало, тем более что пещера была для нее и высокой, и просторной. Остальным пришлось сесть на землю и ждать. Мыши съежились и иногда подрагивали – возможно, издавали звуки, которых человеческие уши слышать не могли.

Наконец появилась делегация тараканов, которая поприветствовала их церемонными поклонами. Люди встали на колени и поклонились в ответ, и Грегор решил, что тоже должен последовать их примеру. Единственной, кто не принимал участия в церемонии, была Босоножка. Она радостно захлопала в ладоши и восторженно закричала:

– Зуки! Басые зуки!

Тараканы радостно зашелестели:

– Есть принцесса она, есть? Темп, есть принцесса она?

Босоножка приблизилась к одному из тараканов и, погладив его, сказала:

– Пивет! Катаца? Будем катаца?

– Узнать меня, принцесса, узнать меня? – прошелестел таракан в священном трепете, а остальные тараканы дружно ахнули. Даже люди и летучие мыши были ошеломлены.

– Катаца? Исё катаца? – спрашивала Босоножка. – Басой зук катает Босоножка! – и она довольно сильно похлопала его по голове.

– Полегче, Босоножка, – сказал Грегор, отводя ее руку от тараканьей головы. – Не хлопай сильно – будь поласковее, как со щеночком.

– Поегче, поегче, – пропела Босоножка, легко касаясь таракана.

Тот затрепетал от наслаждения.

– Узнать меня, принцесса, узнать меня? – прошептал таракан. – Снова кататься хочет она, хочет она?

Грегор напряженно вглядывался в таракана и наконец до него дошло.

– Так вы, наверно, тот самый таракан, который вез ее на стадион?

Таракан закивал:

– Я быть Темп, быть Темп, – сказал он.

Теперь Грегор понял, почему окружающие были поражены тому, что Босоножка его узнала. На его, Грегора, взгляд, этот Темп был в точности таким, как и остальные тараканы, сидевшие сейчас вокруг. Как, ради всего святого, Босоножка смогла выделить его из толпы?

Викус смотрел на него, слегка приподняв брови, словно ожидая объяснений, но Грегор лишь пожал плечами – он и сам не находил объяснений.

– Исё катаца? – попросила Босоножка.

Темп утвердительно кивнул и почтительно опустился на брюшко, и девочка в мгновение ока вскарабкалась ему на спину.

С минуту все молча наблюдали, как они носятся кругами по пещере. Затем Викус откашлялся и произнес:

– Ползучие, нас привели сюда веские причины. Отведите нас к королю, отведите нас?

Тараканы нехотя оторвались от зрелища бегающего с Босоножкой на спине Темпа и куда-то увели Викуса и Соловет.

«Ну вот, – вздохнул про себя Грегор, – сейчас начнется». Он чувствовал себя еще более неуверенно, чем в прошлый раз, когда Викус его оставил. Кто знает, что задумали Люкса и Генри? А тут еще эти гигантские тараканы… На их территории Грегор не чувствовал себя в безопасности. Только вчера они торговались из-за них с Босоножкой и даже собирались продать их крысам. Хорошо хоть рядом стоял Марет, ему Грегор вполне доверял. Да и летучие мыши уже не казались ему ни чужими, ни ужасными.

Темп и еще один таракан по имени Тик остались на месте. Они не обратили никакого внимания на отсутствие остальных, по очереди катая на спинах счастливую Босоножку.

Пятеро же летучих мышей собрались в стайку и мгновенно погрузились в сон, утомленные долгим перелетом.

Марет с помощью факела развел небольшой костер, чтобы разогреть еду. Генри и Люкса о чем-то тихо переговаривались в сторонке, что вполне устраивало Грегора – Марет был единственным, с кем он готов был сейчас говорить.

– А ты мог бы отличить одного таракана от другого? – обратился к нему Грегор. Он высыпал из карманов батарейки, чтобы отобрать годные и выбросить разрядившиеся.

– Нет. То, что это удается твоей сестре, – большая редкость. Среди нас очень мало тех, кто это умеет, как Викус например. Но чтобы в такой куче найти одного… это странно. Такого я не встречал, – покачал головой Марет. – Хотя… может, это особый дар наземных?

– Нет, для меня они все абсолютно одинаковы, – отверг его предположение Грегор.

Вообще-то Босоножка здорово играла в игры, где надо найти отличия. Например, из четырех одинаковых на первый взгляд картинок найти ту, на которой есть что-то, чего нет на других. Или из семи одинаковых праздничных колпаков выбрать тот, у которого не семь, а шесть полосок. А когда они дома пили из бумажных стаканчиков, Босоножка безошибочно определяла, где чей стаканчик, даже если их перемешать. Так что, возможно, и тараканов она могла отличить друг от друга по каким-то неуловимым для других признакам.

Грегор открыл фонарик. Так, значит, ему нужны две пальчиковые батарейки. Он начал проверять батарейки, что собрал в музее, вставлял их в фонарик и снова вынимал, определяя, какие из них «сдохли». Увлекшись, он случайно полоснул лучом света по глазам Люксы и Генри, которые сидели поодаль. От неожиданности они вздрогнули и зажмурились, а Грегор поймал себя на мысли, что хотя и сделал это не специально, ему приятно застать их врасплох. «В Нью-Йорке, на солнечном свете, они продержались бы минут пять, не больше», – подумал он и выключил фонарь.

Из десяти батареек не годились только две. Грегор открыл ячейку в своей каске и обнаружил, что там стоят прямоугольные батарейки. Не имея запасных, Грегор решил, что будет пользоваться светом каски только в крайнем случае. «Мало ли – вдруг я запасные батарейки потеряю или они загнутся».

Хорошие батарейки Грегор положил в карман, а негодные держал на ладони.

– Вот эти две плохие, – сказал он Марету. – Уже не работают.

– Сжечь их? – с готовностью предложил Марет и потянулся к батарейкам.

Грегор отдернул руку, иначе батарейки бы уже полетели в огонь.

– Нет, они могут взорваться! – вскрикнул он.

Грегор точно не знал, что может случиться, если бросить батарейки в огонь, но он прекрасно помнил, как отец говорил, что это опасно.

Краем глаза он видел, что Люкса и Генри обменялись напряженными взглядами.

– Можно ослепнуть, – добавил Грегор, чтобы усилить эффект.

Нет, а что – ведь такое вполне могло случиться, если бы они взорвались.

Марет понимающе кивнул, и Грегор покатал батарейки ногой, но, поймав беспокойный взгляд Люксы и Генри и заметив, что Марет тоже нервничает, сунул батарейки обратно в карман.

Соловет и Викус вернулись как раз к тому моменту, когда приготовилась еда. Вид у них был озабоченный.

Все наблюдали, как Марет раскладывает хлеб, рыбу и что-то еще, похожее на сладкий картофель.

– Босоножка! Пора кушать! – позвал Грегор, и девочка тут же прибежала.

Обнаружив, что тараканы не последовали за ней, она обернулась и махнула своим друзьям:

– Темп! Тика! Кусать!

Да, щекотливая ситуация.

Кроме нее никому и в голову не пришло пригласить к столу тараканов. Марет на них и не готовил. Да и, судя по всему, приглашать тараканов к общей трапезе здесь было не принято.

Но к счастью, они сами отказались:

– Нет, Принцесса, мы есть не сейчас. – И оба засеменили прочь.

– Куда зе вы! – воскликнула Босоножка. – Не надо уходить, басые зуки.

И тараканы послушно уселись в ожидании.

– Босоножка! – Грегору стало неловко. Он обратился к тараканам извиняющимся тоном: – Вы вовсе не обязаны ее слушаться. Она просто хочет еще поиграть с вами после того как поест.

– Мы сидеть, – ответил один из тараканов довольно холодно, и Грегор понял, что они не хотят, чтобы он лез не в свое дело.

Все с жадностью набросились на еду. Все, кроме Викуса, – тот явно был чем-то расстроен.

– Когда летим дальше? – спросил Грегор с набитым ртом.

– Мы никуда не летим, – ответила Соловет. – Ползучие нас не поддержали.

Люкса негодующе вздернула подбородок:

– Не поддержали?! На каком основании?

– Боятся навлечь на себя гнев короля Грызера, – сказал Викус. – Сейчас у них мир и с людьми, и с крысами. И они хотят его сохранить.

«Что же теперь будет?» – подумал Грегор.

Без тараканов им не обойтись – в «Смутном пророчестве» говорится и о них, это точно. Если тараканы с людьми не пойдут – удастся ли спасти отца?

– Мы попросили их подумать еще, – сказала Соловет. – Им известно, что крысы пошли на нас войной. Возможно, это склонит их на нашу сторону.

– Или на сторону крыс! – пробормотала Люкса, и в душе Грегор вынужден был с ней согласиться.

Тараканы обсуждали возможность уступить наземных крысам, хотя прекрасно знали, что крысы их съедят. И это вчера – когда войны еще не было. И если бы Босоножка их не очаровала, нет сомнений, их уже не было бы в живых. Тараканы не могут быть союзниками. Грегор подумал, что они всегда будут действовать так, как будет им выгодно, а крысы, несомненно, сильная сторона – с ними выгоднее сотрудничать, а не воевать. Если, конечно, на них можно положиться.

– А что заставляет тараканов верить крысам? – спросил Грегор.

– Тараканы мыслят иначе – не так, как мы, – сказал Викус.

– И как же они мыслят?

– Да никак! – злобно бросил Генри. – Тараканы – самые тупые и безмозглые создания в Подземье! Да что там – стоит лишь послушать, как они говорят!

– Замолчи, Генри! – строго оборвал его Викус.

Грегор покосился на Темпа и Тика, но они не подали вида, что слышали эти обидные слова. Хотя не услышать их они не могли. Возможно, тараканы и не блещут умом, но вся эта сцена разыгрывалась прямо у них перед носом. А они все же не тронулись с места и вели себя невозмутимо.

– Не следует забывать, что когда Сандвич со своими соратниками спустился в Подземье, тараканы уже жили здесь – испокон веков. И нет никаких сомнений, что они останутся здесь навсегда – при любых обстоятельствах, даже если все теплокровные вымрут, – сказал Викус.

– Да ладно, это только предположения, – буркнул Генри недовольно.

– Нет, вовсе нет. Тараканы появились на земле около трехсот пятидесяти миллионов лет назад, – вмешался Грегор, – а люди – максимум шесть миллионов.

Папа показывал ему таблицу – там были данные о том, сколько лет те или иные существа живут на Земле. И Грегор хорошо помнил, как впечатлил его этот факт про тараканов.

– Ты-то откуда знаешь? – насмешливо спросила Люкса, но Грегор мог руку дать на отсечение, что на самом деле ей интересно.

– Это научные данные. Палеонтологи отыскивают всяких ископаемых и определяют их возраст. Получается, что тараканы – то есть ползучие – действительно очень древние. И они почти не менялись в течение многих миллионов лет, – ответил Грегор. Конечно, он вступил сейчас на скользкую почву – но он был почти уверен, что ничего не перепутал. – Это совершенно удивительные существа.

Он надеялся, что Темп и Тик слышат и его слова тоже.

Викус заметил с улыбкой:

– Раз они живут так долго – значит, нет сомнений в том, что ума им вполне хватает.

– Не верю я в твою науку, – отрезал Генри. – Тараканы уродливы, они не могут сражаться… они просто бесполезны! Слабые, абсолютно никчемные существа, непонятно, зачем они вообще существуют. Лучше бы их не было…

Грегор подумал о своей бабушке, очень старенькой и слабой, которая сама уже ничего не может. О Босоножке, слишком маленькой и тоже нуждающейся в постоянной заботе. А еще – о своем друге Ларри, которому приходится по три раза в год лежать в больнице, когда обостряется астма и ему трудно дышать.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: