Азиатско-Тихоокеанский регион

Начало нынешним событиям в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) было положено окончанием второй мировой войны и тоже планом Маршалла, который помог подняться Японии до ведущей державы и превратиться в одного, может, самого грозного в настоящее время конкурента Соединенных Штатов, во второго экономического монстра в мире.

Феномен Японии – страны сверх традиционной цивилизации, оказавшейся на пике промышленного развития и открывшей эру постиндустриального периода капитализма, особенно удивителен. Он объясняется не только эффективностью плана Маршалла, благоприятными условиями внешнего рынка, но и удивительной почвой, на которую пролился долларовый дождь. На примере Японии мы видим, что успех той или иной цивилизации в сегодняшнем мире определяется не только степенью ее техногенности. Этот тезис наглядно подтверждают и другие цивилизации Азиатско-Тихоокеанского региона. Он вовсе не отвергает используемую цивилизационную дихотомию, а демонстрирует те потенциальные возможности, которыми может обладать традиционная цивилизация в постиндустриальном мире, и как эти потенциальные возможности могут в известных условиях раскрыться.

Японская цивилизация – одна из наиболее традиционных на нашей планете: почитание старших, веками утвержденных традиций – одна из наиболее характерных черт японской нации. Высший смысл жизни японец видит в отличном выполнении порученной работы, именно порученной работы. Это, наверное, важнейшая особенность цивилизаций конфуцианского корня, которая создала новую ситуацию на планете. Изобретательность, инициатива, личный успех занимают второстепенное место в шкале стремлений среднего японца и его общественной оценке, что непохоже на протестантскую традицию, ставшую основой современной европейско-американской цивилизации, где личный успех – едва ли не единственное мерило положения человека в обществе.

Традиции сыграли решающую роль в возвышении Японии, когда еще в конце 40-х годов она взяла курс на реализацию существовавших в то время разнообразных ноу-хау, накопленных в разных странах за время войны. И самое главное – их тиражировать с обеспечением высочайшего качества, лучшего, чем у их авторов. Эта политика дала старт японской экспортной экспансии и позволила японской промышленности подняться на ноги.

В 60-х годах валовый национальный продукт, исчисленный на душу населения в Японии, был значительно ниже американского – в несколько раз. Он был также на 10 – 15% ниже того, который в эти годы был достигнут в СССР /44/. Но к руководству страны пришли умные и патриотично настроенные прагматики, которые, опираясь на власть, взяли в руки направление деятельности могучих японских корпораций. Произошло одно событие, которое никогда не афишировалось, однако именно оно решило судьбу страны: произошло качественное изменение промышленной и торговой политики государства. Япония во все большей степени начала ориентироваться на внутренний рынок, как и все крупные страны.

Это была целенаправленная политика правительства, наложившая весьма жесткие ограничения на развитие и перестройку японской промышленности и частного бизнеса, – своеобразный диктат государства. И такое поведение правительства было ключом к успехам. Емкий внутренний рынок – это главная причина процветания любой развитой страны, это не только стимул для развития промышленности, но и высокий уровень жизни, а значит, и основа внутренней политической стабильности, стремление к получению образования, к новым научным изысканиям, следовательно, к дальнейшему росту общественной производительности труда. Экономистам известно, что развитие внутреннего рынка порождает мощную положительную обратную связь и ведет к процветанию нации, что японцы и продемонстрировали в последние два десятилетия.

Не малую роль в развитии экономики Японии сыграли бережливость и предпринимательство японцев. Начиная с 50-х гг. темпы роста сбережений в Японии были самыми высокими в мире (в два и более раз превосходили сбережения крупных промышленных стран). В 70-х гг. сбережения японских семей и бизнеса, не входящего в корпорации, составляли 16,8% ВНП. Чистые сбережения японских корпораций составляли 5,8% ВНП (американских - 1,5%), японского правительства - 7,3% ВНП (американского - 0,6%). Общие чистые сбережения Японии составляли 25,4% ВНП, а США - 7,1%. Такие темпы роста сбережений в Японии сохранились до настоящего времени. Реальный доход на душу населения в Японии за последние 40 лет вырос в ценах 1990г. с 1230 долл. до 23970 долл. (7,7% в год), в США - 1,9%) /67/.

Современная экономика Японии в большой степени зависит от мелких производителей (в начале 80-х годов насчитывалось 9,5 млн. предприятий, имеющих менее 30 рабочих). В промышленности половина рабочей силы приходится на предприятия, имеющие менее 50 рабочих (в США и Великобритании - 15%).

В экономике Японии за последние 50 лет были подъемы и падения. Так в 1952г. прирост ВНП составил 5%, в 1952-1972гг. - 10% ежегодно, 1973-1990гг. - затухание прироста ВНП до 5%. В 1990г. Япония вступила в экономический кризис, из которого не смогла выйти окончательно до сих пор. В 1992г. промышленное производство сократилось на 8%. В 1994г. прирост промышленного производства составил 0,6%, а в 1996г. - 3,4%, что является уровнем, который характерен для зрелой рыночной экономики.

Опыт Японии оказался спусковым крючком для процесса развития всего АТР, который привел к рождению “тихоокеанских тигров”, интенсифицировал процессы модернизации в Китае и имел многие другие следствия общепланетарного значения. Пример Японии показал, что потенциал традиционных цивилизаций наиболее успешно реализуется в рамках высших технологий, где они вполне успешно конкурируют со странами техногенных цивилизаций.

Это понятно: высшие технологии требуют высочайшей технологической дисциплины, скрупулезной точности, культа мелочей и внимательности в работе, а во главе традиционной шкалы ценностей японцев, как уже говорилось, лежит качество выполнения порученной работы. Японский пример важен и для всей планеты – это реальный вклад в создание основ информационного общества, показавший путь быстрого внедрения в производство новых информационных технологий и техники, требующей высокоточной сборки и качественного производства комплектующих.

Может быть, большинство технических ноу-хау и будет продолжать создаваться в западной части планеты, но более эффективные формы организации труда, необходимые для их тиражирования, уже рождаются на Востоке. Новый этап модернизации, по мнению специалистов, будет связан именно с этими новыми формами организации производительных сил.

Эта смена направлений модернизационной волны будет иметь разнообразные следствия. И не только экономические. Прежде всего, новая модернизация будет трудна для Запада, и вряд ли он сможет ее воспринять, ибо эта модернизация будет основываться на иных цивилизационных установках. И примеры, подтверждающие это, есть. Некоторые японские корпорации имеют в США свои заводы. Производительность труда на этих заводах заметно ниже производительности труда на подобных же заводах, но расположенных в Японии. Соответственно, и прибыль значительно ниже той, на которую рассчитывали японские инвесторы.

Поэтому японские управляющие решили на своих заводах в Америке перестроить организацию труда по японскому образцу. Но опыт не удался: американцы не приняли не только японский образ жизни, но и японскую организацию труда. Индивидуализм, вошедший в плоть и кровь, независимость личности исключают возможность того коллективизма и способности к послушанию, на которых основывается японская организация труда.

И на этом основывается экономический взлет Японии и других “тихоокеанских тигров”, в степени не меньшей, чем на долларовых вливаниях плана Маршалла.

Что касается Южной Кореи и Тайваня, то их возвышение началось еще в пятидесятые годы, когда ТНК только-только начинали формироваться и то, что было доступно первым “тихоокеанским тиграм”, не доступно их последователям.

При поддержке США они превратились в классические постиндустриальные государства, технологический уровень которых сопоставим с американским. И не только благодаря бесспорным качествам рабочей силы, но и тем долларам, которые в них вложили США. В результате в АТР возник еще один удачливый конкурент Соединенным Штатам Америки.

В АТР страной с переходной экономикой является Китай. Влияние событий в Китае на общий мировой процесс предсказать очень непросто. Однако, как считают эксперты, в ближайшие пару десятилетий развитие, во всяком случае в АТР, должно носить довольно спокойный характер. Аргументы тому – элементарная выгода всем возможным противникам: и Китаю, и Америке. Для США - это огромный рынок набирающего силу полуторамиллиардного народа.

Китай шаг за шагом входит в мировую экономическую систему. Но делает это крайне осмотрительно. В разных местах страны возникают особые промышленные зоны – преимущественно с продукцией высших технологий. И в этих зонах концентрируются немалые капиталовложения. Китай очень быстро прогрессирует: в среднем около 10% ежегодного прироста ВНП /44/.

Успешное развитие постиндустриальных зон в Китае связано с одной из особенностей культуры этого народа. Внутри страны множество противоречий. В разных частях страны говорят по-разному, но те десятки миллионов китайцев, которые живут за рубежами страны, чувствуют себя прежде всего китайцами, а не гражданами той страны, чей паспорт у них в кармане.

В массе это народ богатый и весьма патриотически настроенный. Когда открылись свободные зоны, китайские капиталы потекли в Китай. Сейчас в Китае отсталость соседствует с высокими технологиями, но он в целом неуклонно поднимается.

И дело не только в этом: каждый четвертый человек на Земле – китаец. И облик мира ХХI столетия во многом будет зависеть от Китая и от того, кто и как будет дружить с китайским миром. От того, не возникнет ли в этом регионе очередной катаклизм, и от того, как Китаю удастся сохранить себя как единое целое, т.е. преодолеть внутренние противоречия, которых у него более чем достаточно.

Нои в случае распада Китая, что не столь уж маловероятно, если следовать логике мирового рынка, неизбежно возникнет некий “мир Китая”. Будет ли в него включена Япония, или она станет основой еще одного “мира”? Вопросы немаловажные не только для России, но и для всей планеты. В своей долговременной стратегии мы должны ориентироваться на один из китайских сценариев. Кроме того, наш опыт показывает существование определенных возможностей влиять на ситуацию в этой громадной стране. Необходимо помнить: то, что происходит в восточном полушарии, не менее важно и значимо для России, чем то, что творится в западном, ибо север Евразийского суперконтинента, на котором расположена наша страна, – мост между двумя наиболее быстро развивающимися регионами планеты (Европейским и Азиатско-Тихоокеанским).

Финансовый кризис нанес удар по Китаю в самый неподходящий момент – инерция фантастического роста ВВП по 10 – 11% в год стала ослабевать, а правительство только-только собиралось приступить к масштабной реструктуризации госсектора, в результате: долги госбанков, оцениваемые в 140 млрд. долларов, неэффективный госсектор, постоянная угроза девальвации юаня и роста безработицы.

Китайская экономика, ориентированная на экстенсивное развитие и экспорт, работает по простому принципу: быстрый рост или коллапс. Для того, чтобы экономическая машина крутилась на предельно быстрых оборотах, Китай отчаянно нуждается в новых рынках сбыта. Затоваренность традиционным для Китая ширпотребом внутри страны достигает уже десятков миллиардов долларов, что вынуждает его искать пути на соседние рынки, в частности в Россию.

В последние полтора-два десятилетия Азиатско-Тихоокеанский регион привлекает к себе большое внимание специалистов как зона наиболее динамичного экономического роста. Опережая другие регионы мира по темпам роста, в том числе в технологически передовых отраслях, наряду со стремительным усилением международной конкурентоспособности значительной группы стран, АТР дает основания рассмотреть, какова роль международных интеграционных процессов в нем, насколько МЭИ способствовала экономическому развитию стран региона, росту потребления и производства и т.д.

Если подходить только с чисто географической точки зрения, то можно сказать, что в АТР сложился “азиатский четырехугольник”: Япония - Китай - НИС - АСЕАН в виде интеграционной группировки Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), объединяющего как развитые страны региона, так и большинство стран Восточной и Юго-Восточной Азии, Китай и Океанию. В 1997г. в АТЭС была принята Россия.

В концептуальном плане, и что важно не без помощи “неазиатских” аналитических центров, рекомендаций авторитетных международных организаций, были разработаны три главных направления региональной интеграции на базе и в рамках АСЕАН.

Первое из них - рыночное. Предпочтение отдается зоне свободной торговли через поэтапное снижение тарифов во взаимной торговле с тем, чтобы в итоге в соответствии с теорией сравнительных преимуществ и для наиболее эффективного использования ресурсов обеспечить полную свободу размещения производства в одной из стран АСЕАН. Либерализация внутрирегиональной торговли может осуществляться путем потоварного снижения тарифа либо посредством всеобщих их сокращений, что по идее обещает ускорение процесса. Такой схемы придерживался Сингапур.

Второе направление - рыночно-институциональное. Отличительная особенность - сочетание выборочной торговой либерализации с использованием некоторых форм межгосударственного регулирования. Этот путь отстаивался сторонниками “целенаправленно регулируемой индустриализации”. Такая стратегия опирается на общерегиональное промышленное сотрудничество, согласование планов развития стран АСЕАН на международном уровне, реализацию совместных проектов и подкрепляется административными и политическими мерами. Данное направление разработано в Индонезии, которая считает, что интеграционному процессу и введению рыночного режима в масштабах группировки должны предшествовать индустриализация всех ее членов, формирование компенсационных механизмов.

За два десятилетия АСЕАН зарекомендовала себя как зрелая политическая организация, но в экономическом плане результатов развития интеграционных процессов пока нет. Распространение торговых преференций на торговлю внутри АСЕАН, о чем договаривались ранее, вылилось в формально-бюрократическое мероприятие, почти не отразившееся на торговых потоках между странами. Практически не продвинулось вперед промышленное сотрудничество и создание совместных предприятий, работающих на весь регион.

Доля АСЕАН во всем объеме внешней торговли стран-челноков не претерпевает существенного изменения. Значительная часть внешней торговли приходится на страны, расположенные вне АСЕАН: США, Японию. Парадокс заключается в том, что, несмотря на существование организации, деклараций “за развитие внутриасеановского сотрудничества”, сами страны-члены группировки развивались весьма динамично. Взаимодополняемости экономик как не было, так и нет.

В настоящее время в АТР предпринимаются достаточно активные усилия для развития сотрудничества в рамках Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) - организации, созданной в 1989 году. В ней представлены все страны с весомым и растущим экономическим присутствием в АТР. По своему характеру, целям, концепциям, даже по составу участников АТЭС выглядит довольно нетипичной для сегодняшнего мира региональной группировкой. Это экономическое объединение создано государствами, сильно различающимися между собой условиями и уровнями хозяйственного развития, структурами экономик, традициями, психологией. Но развитые и развивающиеся страны АТР выступают как равноправные партнеры.

Для азиатских стран сегодня не самое лучшее время, чтобы открывать свои рынки американским или японским товарам. Однако внутри Азии сейчас происходят крайне важные сдвиги – китайцы, используя естественное стремление сопредельных стран к стабильности, пытаются перестроить под свою экономику все финансово-экономические отношения в регионе.

Китай предлагает всем пострадавшим от кризиса соседям – странам Юго-Восточной Азии и России – своего рода финансово-экономический симбиоз. Самому Китаю, с наиболее мощной экономикой в регионе, отведена, естественно, роль локомотива.

Формула симбиоза по-китайски весьма проста: рынки в обмен на экономическую и политическую стабильность в регионе. Пока Китай дышит, пока он удивляет мир высокими темпами роста и стабильным юанем, будут жить Таиланд, Индонезия, Корея и прочие “тигры”.

Ключевая роль здесь отводится Сянгану (Гонконгу), из которого Китай намерен сделать региональный “центр притяжения”. Финансовая дестабилизация в Азии при одновременной неизменности курса гонконгского доллара переориентировала большинство денежных потоков именно сюда, где аккумулируются капиталы этнических китайцев со всего мира. Сянган (Гонконг), долгое время бывший “воротами в Китай”, превращается в “ворота в Азию”.

Серьезным преимуществом Сянгана (Гонконга) стали торговые и финансовые связи с континентальным Китаем – 80% торговли КНР идет через Сянган (Гонконг). Монополизация контактов со столь огромным рынком, который сегодня никто в мире не может игнорировать, автоматически увеличивает вес Сянгана (Гонконга) в качестве претендента на региональный “центр притяжения”. Вближайшие годы Сянган (Гонконг) намерен стать главным сосредоточением транспортных и коммуникационных артерий в Азии, инвестировав 30 млрд. долларов в строительство железных дорог, автострад и мостов.

Сянган (Гонконг) превратился для китайской экономики в плацдарм, позволяющий усилить свое присутствие на региональных рынках. Привлекаемые благоприятным финансовым режимом и стабильностью, европейские и американские капиталы уже от лица китайского бизнеса переправляются в Азию. Важнейшим направлением приложения капитала является экспансия во Вьетнаме, одной из самых перспективных стран региона.

Китай явно не намерен ограничивать зону своих интересов только Юго-Восточной Азией. Российский финансовый кризис создает объективные предпосылки для интеграции регионов Сибири и Приморья с Китаем.

Китай видоизменил свою политику в отношении России – отныне эта политика будет иметь региональный акцент. Китайцы хотят создать десять российско-китайских “региональных пар”, так как принятые на высшем уровне соглашения реализуются очень медленно. Первые признаки новой политики Китая уже видны в цифрах, отражающих рост приграничной торговли. По данным администрации Приморского края, оборот торговли края с Китаем вырос в 1997г. на 24%, причем импорт увеличился на 124%.

Китай намерен предложить российским регионам новую схему сотрудничества: китайские предприниматели намерены выносить в Россию сборочные производства, работающие на производимых в КНР комплектующих.

Африканский регион

Перед развивающимися странами Африки стоит немало сложных проблем.Охватившая Африканский континент в первые годы после провозглашения независимости эйфория вскоре сменилась глубоким разочарованием. Надежды на то, что независимость придаст импульс экономическому росту и развитию не оправдались.

В середине 90-х гг. на долю африканского континента, где проживает более 11% населения Земли, приходилось около 5% мирового производства.В геополитическом, экономическом и цивилизационном отношении Африка состоит из двух достаточно различных субрегионов: территории, расположенной к югу от Сахары, и Северной Африки, более близкой Ближнему Востоку. На континенте сосредоточено большинство беднейших государств планеты (32 из 52 стран региона относятся к группе “наименее развитых стран мира”, ВВП на душу населения которых колеблется от 80 до 500 долл.) и их положение остается крайне неблагополучным.

Несмотря на значительный приток средств – а доля континента в получении мировой помощи возросла с 17% в 1970г. до почти 40% в 90-х годах– условия жизни населения Африки неуклонно ухудшаются. Доход на душу населения сокращался в среднем на 1,1%ежегодно с 1982 по 1992г. по сравнению со среднегодовым приростом в 0,8% во всей группе развивающихся стран и в 6,4% в восточноазиатском регионе. А общее падение ВВП на душу населения за период 1980–1992гг., по оценке экспертов, составило 15%. В результате этот показатель сейчас примерно соответствует уровню конца 60-х годов /67/.

В интересах преодоления столь неблагоприятной тенденции Всемирный банк и другие международные экономические организации, а также и Советский Союз, в 60-е годы в качестве спасательного круга выдвинули идею опирающегося на государственный сектор “планированного развития” Когда попытки реализовать предлагавшуюся модель провалились, были предприняты в 70-е годы шаги по внедрению доктрины “основных нужд”, или “основных потребностей”. Но и эта доктрина не позволила сдвинуть решение задач экономического развития африканских государств с мертвой точки.

Поэтому в 80-е годы Международным валютным фондом предлагалась идея необходимости для стран Африки “структурной корректировки” или политики реформ, направленных на либерализацию хозяйственной деятельности, а также отказа от государственного вмешательства в экономику и всемерного развития рыночных основ хозяйствования и стабилизации финансовой системы.

Если в моделях 60–70-х годов основное внимание уделялось количественнымпоказателям роста, прежде всего темпам, которые ставились в зависимость от уровня капиталовложений, удельного веса экспорта и импорта в ВВП и т. п., то в настоящее время в рекомендациях МВФ наиболее важными считаются качественныепреобразования в экономике: совершенствование аппарата управления, обеспечение эффективности производства, ограничение роли государства как активного субъекта экономического влияния, развитие рыночных отношений.

Ставилась задача кардинально уменьшить удельный вес государственного сектора в экономике посредством продажи акций государственных предприятий частному сектору и создать условия для перевода экономической деятельности преимущественно на частнопредпринимательскую основу. По замыслам экспертов МВФ, именно на частный сектор была возложена историческая миссия по выводу африканских стран из экономического тупика.

Принимая во внимание, что в прошлом внешняя помощь, предоставляемая странам Африки на реализацию конкретных хозяйственных задач, обычно оказывалась неэффективной, а зачастую и просто разворовывалась, МВФ, чтобы предотвратить разбазаривание средств, стал выдвигать существенно более жесткие требования, фактически устанавливая контроль за действиями правительств-должников.

На протяжении последних лет на Африканском континенте обозначились позитивные сдвиги в области экономики. Впервые после 1992г. был зарегистрирован экономический рост в наиболее отсталых африканских странах. 33 наименее развитых государства континента добились 2 – 4% уровня роста.

Среднестатистические показатели скрывают заметные различия в динамике экономического роста отдельных стран. Ведь по размерам территории, по численности населения, уровню экономического развития и многим другим параметрам африканские государства весьма неоднородны.

Сравнительно более полное представление о реальных масштабах происходящих на континенте сдвигов дает следующая статистика: 8 африканских стран достигли или превысили темпы экономического роста в 6%, в 19-ти странах колебания были в пределах 3 – 6%, в 23 – находился на отметке 0–3%.В трех случаях зафиксированы отрицательные экономические показатели.

Наибольших успехов добились: Маврикий, Ботсвана, Сейшельские Острова, Свазиленд, Лесото и некоторые другие. По оценкам экспертов, темпы роста в Гане достигли 4,7%, Кот-д Ивуар – 4,5; Зимбабве – 4,0; Кении – 3,6; Нигерии – 3,5% /67/.

В 27 африканских странах темпы экономического роста опережали темпы прироста населения. Это свидетельствует о благоприятных возможностях для оздоровления экономики. Позитивные перемены обозначились в горнодобывающей и обрабатывающей отраслях промышленности. Эта тенденция косвенно подтверждается повышением внутреннего спроса и увеличением личного потребления, некоторым расширением использования материальных ресурсов в госсекторе и ростом валовых внутренних капиталовложений.

Эксперты делают довольно оптимистичные прогнозы относительно развития экономики африканских стран на ближайшую перспективу. По их оценкам, совокупный ВВП Африки ежегодно должен возрастать примерно 0,6% по сравнению с предшествовавшим годом. Эксперты Всемирного банка в своих среднесрочных прогнозах еще более оптимистичны и предсказывают, что до 2005г. ежегодные темпы прироста ВВП в Африке составят в среднем 3,8%. Имеются также оценки, что на рубеже веков африканские страны в состоянии обеспечить рост ВВП на уровне 5–6% в год.

Таким образом, с середины 90-х годов политика приватизации африканских стран несет в себе потенциал ускорения экономического роста. Но было бы упрощением считать, что осуществление этой политики может стать панацеей от их экономической немощи.

Тем не менее, характер и темпы экономического роста стран этого региона находятся под воздействием ряда сдерживающих факторов, среди которых, помимо негативного влияния расточительного государственного сектора и неразвитой экономической инфраструктуры, следует назвать внутреннюю политическую нестабильность, межгосударственные конфликты, сокращение притока финансовых ресурсов извне, ухудшение условий торговли, затруднение доступа к международным рынкам.

Так, на протяжении десятилетий африканский континент находился в эпицентре бурных политических, военных, этнических и прочих конфликтов, что самым негативным образом отразилось на состоянии и развитии экономики. Последние годы ознаменовались заметным улучшением политической ситуации. Смена режима в ЮАР благотворно сказалась на обстановке на всем Юге Африки. Мозамбик, Намибия и Ангола перестали быть средоточием противоборствующих сил и ареной непримиримой политической борьбы. Наладились отношения между Угандой, Кенией и Танзанией. Многолетняя гражданская война в Эфиопии завершилась с предоставлением независимости Эритреи. Однако установление окончательного мира в Африке еще далеко. Так как некоторые страны не смогли освободиться от внутренних конфликтов и междоусобиц, нельзя исключить потенциальной возможности обострения и межгосударственных отношений.

Поскольку экономика африканских государств находится в сильной зависимости от внешних факторов и прежде всего от торговли с зарубежными странами, ее оздоровление может быть напрямую связано с принятием и осуществлением таких мер, как снижение импортных таможенных тарифов, отмена налогов на экспорт сельскохозяйственной продукции, сокращение налога на корпорации. Высокий уровень корпоративного налога (40% и выше) фактически душит африканских предпринимателей, закрывая им доступ на внешние рынки, и создает питательную среду для коррупции и уклонения от налогов.

Этим можно объяснить высокий уровень сосредоточения производства в так называемом “неформальном” секторе, заведомо выводящем из-под контроля финансовых служб значительные капитальные средства. По данным МВФ, в Кении он оставляет 35% от зарегистрированного объема производства, в Танзании 30–33%, в Гане 32%, в Нигерии 27%. А поскольку производство наиболее развито в городах, то там в “неформальном” секторе занято до 60% экономически активного населения /67/.

Следовательно, глубоко продуманная экономическая и торговая политика, реально учитывающая положение африканских стран в международном разделении труда, призвана обеспечивать экспортерам беспрепятственный доступ к средствам производства и их выход на внешний рынок с конкурентоспособной продукцией. А главная цель налоговой политики должна состоять в поощрении развития обрабатывающих отраслей промышленности. Эта политика должна создавать самые благоприятные условия как местным, так и иностранным инвесторам, обладающим как богатым коммерческим и организационным опытом, так и техническими знаниями.

Полученные кредиты привели к росту внешнего долга африканских государств, который ныне составляет 70% их ВВП и в 2,5 раза превышает поступления от экспорта. По оценкам экспертов, размер государственного долга не должен более чем в 2,5 раза превышать стоимость экспорта страны. Это рубеж, за которым страна может стать абсолютным банкротом. Ряд африканских государств далеко перешагнул эту грань: у Мозамбика, например, внешний долг в 14 раз больше стоимости экспорта страны.

На современном этапе главными кредиторами африканских государств стали МВФ и Всемирный банк. Негативные последствия ситуации в том, что удельный вес названных организаций в обслуживании общего внешнего долга африканских стран растет: в 1980г. составлял только 8%, в 90-х годах – почти 40%. Серьезность последствий данной тенденции объясняется тем, что если размеры и сроки платежей прочим кредиторам могут быть по просьбе должников как-то “скорректированы”, то задолженность МВФ и ВБ, согласно правилам, не должна быть ни отсрочена, ни списана. Но все же Всемирный банк пошел на отсрочку выплаты долгов большинству африканских стран на льготных условиях Ассоциации международного развития. А МВФ отсрочил погашение своих краткосрочных займов, предназначенных для реализации программ структурной перестройки.

Понятно, реструктуризация долга и платежей по краткосрочным займам – главный инструмент нажима на африканские страны с целью обеспечения выполнения ими требований двух крупнейших международных финансовых институтов. Можно сделать вывод, что одна из составляющих экономического роста стран континента будет зависеть от пересмотра их займовой политики и создания условий, гарантирующих прибыльность и безопасность частному производительному капиталу как местному, так и иностранному.

Перспективы выработки и проведения самостоятельной экономической политики в странах Африки ныне напрямую связана с их обязательствами выполнять рекомендации МВФ и ВБ по осуществлению политики “структурной корректировки”. Эти рекомендации, однако, во многих случаях обречены на неудачу, поскольку не учитывают специфические особенности каждой отдельно взятой страны. Международные советники, как правило, требуют, чтобы их рекомендации были выполнены в чрезвычайно сжатые сроки.

Так, в исследованиях Социального и экономического совета ООН по данной проблеме указывается, что высокопоставленные чиновники африканских стран бывают настолько загипнотизированы советами иностранных экспертов, что “в некоторых случаях назначают европейцев для ликвидации предприятий госсектора”.

Проблема состоит в том, что эксперты международных организаций еще не до конца уяснили, что ни одна модель экономического развития, хорошо себя зарекомендовавшая в условиях той или иной страны, не может быть полностью перенесена в совершенно иные исторические, социально-политические и экономические условия. Отсюда множество провалов и неосуществленных рекомендаций.

Проанализировав ход реформ, Африканский банк развития в середине 90-х годов призвал пересмотреть программы структурных преобразований по предложениям МВФ. Поспешная либерализация финансовой сферы может не укрепить, а наоборот – дестабилизировать и без того неустойчивую экономику африканских стран. Понятно, что если в прошлом чрезмерное государственное регулирование сковывало экономику, то теперь резкое сокращение участия государства в хозяйственной жизни может привести к неуправляемости процессов реформирования экономики.

Ныне африканские страны пока еще находятся на стадии апробации различных моделей экономического развития, которые построены на трех “китах”: разгосударствление собственности, либерализация хозяйственной деятельности и стабилизация финансовой сферы. При этом более заметных результатов они добились только в достижении количественных показателей приватизации, которая по существу означает лишь смену собственности и вовсе не обязательно влечет за собой качественные изменения в экономике.

Не довольствуясь западными рецептами, африканские страны чаще изучают опыт новых индустриальных стран Азии, где выбранные критерии научно-технического прогресса сыграли решающую роль в ускорении экономического развития. Опыт некоторых из них (Республика Корея, Малайзия, Сингапур, Таиланд) весьма притягателен для ряда стран Африки. Так, африканских лидеров устраивают существующие в азиатских странах авторитарно-командные формы правления, которые, по их мнению, согласуются с африканскими ценностями. Наметившийся в 80-е годы в Африке переход от авторитарных методов правления к демократическим так и не получил развития.

Среди множества факторов, отличающих НИС АТР от африканских государств, можно назвать такие, как наличие в последних более высоких торговых барьеров, чрезмерно больших налоговых ставок (40% и выше против 20–30% в АТР), более низкой нормы сбережений, неразвитость внутреннего рынка, сильная зависимость от экспорта сырьевых товаров и колебаний цен на них на мировом рынке, ограниченный доступ к портам (из 53 стран Африки 15 государств не имеют выхода к морю, то есть относятся к замкнутым территориям).

Далее, если в азиатских странах частный сектор стал аккумулятором капитала, то Африка, где частное предпринимательство не развито, а значительная часть национального дохода незаконно присваивается правящей элитой, стала примером бегства капиталов за рубеж. По оценкам, за период 1985-1995гг. сумма капиталов, покинувших только страны Тропической Африки, составляет примерно 15 млрд. долларов /67/.

Кроме того, модернизация сельского хозяйства в НИС АТР происходила при относительно развитой инфраструктуре и развитых рыночных отношениях, чего в странах Африки пока еще нет.

Наконец, в азиатских НИС решающее значение имел выбор стратегии индустриализации, нацеленной на использование передовых технологий для расширения экспорта промышленных товаров. Африканские же страны, приняв в соответствии с Лагосским планом действий, концепцию “коллективной опоры на собственные силы”, в той или иной степени изолировали себя от активного внедрения на мировой промышленный рынок. В них по-прежнему ставка делается на увеличение производства исоответственно экспорта сельскохозяйственных и сырьевых товаров.

Такая стратегия, ориентирующаяся на количественные, а не качественные показатели, идет вразрез с общими тенденциями мировой торговли, в которой все большую долю занимают промышленные изделия с высокой добавленной стоимостью. В итоге доля Африки в международной торговле не только не растет, но и имеет тенденцию к снижению: с 5% в 1980г. до 2,2% в середине 90-х годов. Помимо всего прочего, резкие колебания цен на вывозимое африканскими странами сырье создают ситуацию неопределенности и всевозрастающей зависимости от мировых потребителей сырья, что, в свою очередь, дополнительно дестабилизирует экономику.

При нынешних темпах развития обрабатывающей промышленности азиатские “тигры” вскоре исчерпают собственные природные ресурсы. Их интерес к богатствам Африки может обернуться форсированным вливанием инвестиций и резким увеличением экспорта в регион, в результате чего азиатские капиталы будут претендовать на открытие новой эры в экономическом развитии Африканского континента.

Интеграционные процессы в Африке начались еще в начале 60-х годов. Страны этого континента имели различный уровень экономического развития. Если сравнивать его с мировым, то он был и остается низким. И тогда, и в настоящее время отмечается широкий разбро

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: