В осетинском лексическом фонде 3 глава

Ginasuwв кбал.1. «ртуть», 2. «ртутный», 3. «ватерпас» (см. Тс. кбал. яз. I, 597) – осет. ġynasu, ġynas_oy «ртуть» (Абаев II, 531). В. И. Абаев пи­шет: «Тюркское слово: ку­ман. konessi (kones“серебро” и su“вода”? Codex Cumani­cus, 1880, с. 264); уйгур. könüksü(Радлов II, 1243, 1245), татар. Kainar-su, kainak-su(сообщение С. Е. Малова), балк. ginasu.Вошло в ряд кавказских языков: каб. gi­nasu, ġənasu,черк. g’ənasu,убых. kenesu,чеч. ginsu.Ср. также венг. kenesö“ртуть”» (Абаев II, 531).

По М. А. Хабичеву, кбал. «гинасуў “ртуть”. Ср. кум. г., 151 хонасуй, кенессу,РС, II, 1245 кёнюксю “ртуть”, чув. чêркêмел “ртуть” (дословно: “живое серебро”), кумык. гюнесув, гёне сув “ртуть”. Все они восходят к кюмюш, кюмюc “серебро”. Ср. аб. гьнасу(АбРС, 145), каб.-ч. джинасу(КРС, 69), осет. джынасу (ОРС, 216) “ртуть”» (Хабичев III, 66).

32. гитче / гитце – осет. гыццыл / гиццил

Gitče / gitceв кбал. «маленький, малый» (см. Тс. кбал. яз. I, 599); gitčelik«маленький объем, размер чего-либо» (см. там же, 600) – осет. gyccyl / giccil«маленький» (Абаев II, 528). В.И.Абаев пишет: «Произвольные с точки зрения звуковых закономерностей ва­риации этого слова – gyc´yl, dzycc´yl, dzyccyl, dzyc´yl, kysyl –указывают, что мы имеем дело с “детским” словом. Созвучные слова находим в ряде языков: груз. c´ic´ila“цыпленок”, сван. čičwil“ребе­нок грудной”, сван. k´oc´ol“маленький”, груз. (ра­чин.) k’vačila“маленький”, “малютка” (Беридзе), убых. cecε(Mészaros 281), удин. kic’i,балк. giči, kičči, gičče“малень­кий” (ОЯФ I 281), каб. gädzej“цыпленок”. Ср. также перс. kīč,арм. kič ”малый”»(Абаев II, 528).

По М. А. Хабичеву, кбал. «гитче,сбалк. гицце “ма­ленький” – геминативный (алано-булгарский) вариант тюркского кичиг“маленький”. Ср. др.-т. кичиг(ДТС, 306) “маленький”, ”малый”, кбалк. кичи “младший”.Осет. гыццыл, гиццил (АИЭС,I,528)”маленький”, сван. чъоцъол“маленький”, мегр. чиче,груз. (рачин.) чъвацъ­ила“маленький”, “малютка”, убых. чече,удин. кичи“ма­ленький. К тюркскому слову восходят перс. киич,арм. кич “малый”.

Слово гитчев карачаево-балкарском языке может но­сит значение ”низкорослый”: гитче адам“низкорослый человек”. Форма же гитчечикобладает значениями “ма­люсенький”, “маленький”, “сморчок”. Отсюда осет. д. кäдззих(АИЭС, I, 632) “невзрачный”, “низкорослый”, “сморчок” (Хабичев III, 99).

33.гогуш– осет. гогыз / гогуз

Gogušв кбал. 1. «индейка, индюк, индюшиный»; 2. воз­глас, которым подзывают индюков» (Кбал.- рус. словарь, 187); также и возглас, которым подзывают курей. – Осет. gogyz / goguz«индюк», «индейка» (Абаев II, 522). «Тюркское слово, вошедшее во многие языки Кавказа, – пишет В. И. Абаев. – Тюрк. (ногайск. и др.) qoquš, köküš (quš“птица”, kök quš“синяя птица”), каб., черк. gwaguš,абаз. gwagouš,абх. a-goagoš, a-k´oako´š(Марр. Абх. 47), мегр. k´ok´uši(Кипшидзе 260), сван. k´ošia,груз. (лечх.) k´ošia(Беридзе). Ср. qaz“гусь”, babuz“утка” (Абаев II, 522).

По М. А. Хабичеву, кбал. «гогуш, кокуш,сбалк. кок­куш “индюк”, “индейка”. Оно состоит из кок “синий”, “голубой”, “небо”, “небесный” + куш “птица”, т.е. “синяя птица”; “небесная птица”. Ср. др.-т.кёкиш(ДТС, 313) – название птицы: кёкиш турна кёкде юнюн йанъкъулар “кёкиш и журавли курлыкают в небе”.Откарачаево-бал­карских слов неотделимы аб. гвагвыщ(АбРС, 130), абх. агуагушь, акIуакIуышь(РАС, 253), каб.-ч. гуэгуш(КРС, 36), осет. гогыз, гогуз(АИЭС, I, 522) “индюк”, “ин–

дейка”, мегр. кокуш,сван. кошйа “индюк”,“индейка”»

(Хабичев III, 43).

34. гоппан – осет. к’опп

Goppanв кбал. «чаша (деревянная)» (см. Тс. кбал. I, 604) – осет. kۥopp«деревянная чаша», «коробка» (Абаев II, 636). «Распространенное во многих языках наименование для круглых и полых предме­тов, сосудов и пр., – пишет В. И. Абаев, – Ср. лат. cuppa“чаша”, cupa“бочка”, болг. kupa“глубокая чаша”, нидерл. kopp,англ. cup“чаша”, анг­лос. cop“головка”, нем. Kopf“голова”, тюрк. qopa“чаша”, “бокал” (Радлов II 652); эст. kopp“чаша”, фин.

koppa“полый предмет”, удм. kobә“ковш”, груз. kۥopۥe,абх. kۥopۥey,сван. kۥob“ковш” и др. Наличие идентичных по звучанию слов с одинаковым значением в различных, неродственных и несоприкасавшихся языках не оставляет сомнения, что мы имеем дело с «изобразительными» сло­вами, возникшими на почве звуковой символики. Обшир-ная группа осетинских слов этого типа рассмотрена под словом tymbyl“круглый”. – Ср. gopp“хохол”, “лука седла” и goppa“головка” (в “детском” языке)» (Абаев II, 636 – 637). Но приведенные созвучия не только не раскрывают значе­ния -panв кбал. goppan,но и не имеют этого фор­манта. М. А. Хабичев на множестве примеров показал про­дуктив­ность аффикса -man / -menв куманских языках (см. Ха­бичев V, 126 – 127).«Полагаем, что аффикс -ман, -менимеетпрямое отношениек аффиксу -пан,который встре­чается в некоторых карачаево-балкарских словах, не­зы­вающих явления природы, животных, предметы и имена собственные. Корни некоторых из них изолированно уже не употребляются: чолпан / цолпан“Венера”; чайпан / цайпан“каменистый берег реки”, “склон горы, покрытый редким кустарником” от чай“река”; тай–пан“молодой конь” от тай“жеребенок”; гоп–пан, гоб–бан “деревянная чаша”, ср. тур. РС, II, 652 копа“бокал”, чаг. РС, II, 652 къопа“чашка”, крм. РС, II, 654 къопкъа“ведро”, осет. к’оппа “большая деревянная чаша”» (Хабичев V, 127).

ПоМ. А. Хабичеву, кбал. «гоппан “деревянная чаша”. Ср. тур. копа(РС, II, 652) “бокал”, чаг. къопа “чашка”, крм. къопкъа(РС, II,654)“ведро”, сол. ховоо(ССТМЯ, I, 467) “ведро”, “бадья”, нан. хъобон “ведро”, п.-мон. хо­бугъа,монг. ховоо “бадья”. Из карачаево-балкарской среды идут осет. къоппа “большая деревянная чаша”, сван. квоп, коп, кооб(Марр, V, 569) “деревянная чашка для воды”» (Хабичев III, 66).

35. гулоч / гулоц – осет. г_оылурс / гулос

Gydyr / gydžyrв карач. «низкорослый, приземистый» (о кустарнике, о дереве) (см. Кбал.-рус. словарь, 192, 193) – осет. kivzuд. «низкорослый», «карлик» (Абаев II, 597). «Ср. тюрк. kizü“маленький” (Радлов II 1384), – пишет В. И. Абаев, – сюда же, вероятно, чеч. gižu“недозрелый огу­рец” (Абаев II, 597). Осет. kۥidzix, kۥædzix д. “невзрач– ный”“низкороcлый”,“сморчок”. «Из тюрк. kidzik (kidžik, kičik)“маленький” (Радлов II 1384, 1183, 1381)», – читаем тут же (Абаев II, 632).

По М. А. Хабичеву, кбал. «гитче,сбалк. гицце“ма­ленький” – геминативный (алано-булгарский) вариант тюркского кичиг“маленький”. Cр. др.-т. кичиг (ДТС, 306) “маленький”,“малый”, кбалк. кичи“маленький”, “младший”. Осет. гыццыл, гиццил(АИЭС, I, 528) “ма­ленький”, сван. чъоцъол“маленький”, мегр. чиче,груз. (рачин.) чъвацъила “маленький”, “малютка”, убых. чече,удин. кичи“маленький”. К тюркскому слову восходятперс. киич,арм. кич“малый”.

Слово гитчев карачаево-балкарском языке может но­сить значение “низкорослый”: гитче адам“низкорослый человек”. Форма же гитчечикобладает значениями “ма­люсенький”, “маленький”, “сморчок”. Отсюда осет. д. кäдзих(АИЭС, I, 632) “невзрачный”, “низкорослый”, “сморчок”» (Хабичев III, 99).

39. гыллыў – осет. къеллаў

Gyllywв балк. 1) «бег трусцой»; 2) «ритм»; gyllywla-«ка­чаться, шататься, колебаться»;gyllywča«качели» (см. Кбал.-рус. словарь, 193) – осет. qellaw«качание», «шата­ние». «Ср. тюрк. qalaŋna“качаться” (Радлов II 229), балк. qelluvča“качели”», – пишет В. И. Абаев (Абаев III, 303).

40. гылыў – осет. к’элэў

Gylywв кбал. 1. «осленок»; 2. балк. «крыса» (см. Тс. кбал. яз I, 632) – осет. kۥælæw«осленок» (см. Абаев II, 625). «В отличие от xæræg“осел”, которое является оригинальным иранским словом, kۥælæwсле­дует считать заимствованием, – пишет В. И. Абаев. – Вероятный источник – тюрк. qulanс его разновидностями qolan, qolawи т. д. со значениями “дикий осел”, “осленок”, “жеребенок” (Радлов II 974, 589. – Буда­гов II 90). Вероятно, сюда же балк. gәlәw, gәlu“осленок” (ОЯФ I 278), каб. qolow“поросенок” (Лопатинский, СПК XII 123) – осет. д. gælæw “крыса” есть не что иное как

“инфантилизованная” вариация слова kۥælæw»(Абаев II, 625).

По М. А. Хабичеву, кбал. «гылыўвосходит к кбалк. гылык«осленок». Последний генетически связан с аз. гъулун,алт., ккалп., тув., узб., уйг., як. къулун,башк. къолон,гаг. кули,ног. къулын,хак. хулун(ИРЛТЯ, 90 – 91) “жеребенок”. К кбалк. словупримыкают осет. д. гäлäў(АОЯФ, 277) “крыса”, осет. къäллäў (РОС, 320) ”осле­нок”» (Хабичев III, 44).

41. гыпы– осет. кэпы / кэпу

Gypy(также gypy urluq)в кбал. «грибок» (закваска для ке­фира); gypy ajran«кефир»; gypy urlawэтн. «похи­щение грипка» (обычай-табу, по которому нельзя переда­вать зёрна грипка другому хозяину, чтобы не рассердить злого духа; соседи похищали зёрна друг у друга, тем самым обманывая злого духа)» (см. Кбал.-рус. словарь, 193). – осет. kæpy / kæpu«кефир», «грипки кефира» (см. Абаев 627). «Напиток кефир, а заодно и его название (в том числе и русск. ке­фир)считается кавказского происхожде­ния, – пишет В. И. Абаев. – Однако первоисточник, насколько нам из­вестно, не установлен. Ср. мегр. kipuri“простоква-ша, при­готавливаемая в мехе” (Кипшидзе 344). В мегрель­ском это слово стоит изоли­рованно. Ср. также балк. gәpә“кефир” (Абаев II, 627).

По М. А. Хабичеву, кбал. «кыпы, гыпы,сбалк. кыфы, гыфы “кефир, приготавливаемый в бурдюке”; “кефирная палочка”; “закваска (кефирная)”. Ср. тоб. къыбыкъ(РС, II, 657) “род простокваши”, чаг. (РС, II, 880) «отжатое ки­слое молоко”, “творог”…Свое распространение кефир по­лучил от карачаевцев. К карачаево-балкарскому слову вос­ходят каб.-ч. чыфыр(РКЧС, 279), осет. къäпы, къäпу (АИЭС, I,627)“кефир”, мегр. кипури“просто­кваша, при­готавливаемая в мехе”» (Хабичев III, 52 – 53).

42. гырмык – осет. к’элмыг / к’элмэг

Gyrmykв кбал. «перевясло» (см. Тс. кбал. яз. I, 636) – осет. kۥælmyg / kۥælmæg«перевязь снопа» (см. Абаев II, 625). «Это слово эти­мологически следует объединять с kۥærmæg“за­тычка”: то и другое обозна­чает жгут из соломы или травы, который мог служить и как перевязь снопа, и как затычка для кув­шина, бутылки и т. п., – пишет В. И. Абаев.– По­этому за­кономерно, что осет. kۥærmæg “затычка” отве­чает в балк. gәrmәk, kәrmәk«веревка», свитая из травы» (ОЯФ I 273). Этимология не ясна. Может быть, есть связь с тюрк. kärmä“растянутая веревка” (Радлов II 1108), от kärmäk“растягивать”. – Инг. germi“затычка” идет из осе­тинского” (Абаев II, 625).

Аффикс -mäkупомянутого здесь тюрк. kärmäkозна­чает не только «растягивать», но и «растягивание», ср. кум. г. англамакъ(кар. т. анъламах,г. анламак) «понимание» от анъла-«понимать» (см. Хабичев V, 135). Это сближает kärmäk«растягивание» и кбал. gyrmyk«перевясло». В куманских языках, по М. А. Хабичеву, вариантом имяобра­зующего форманта -мукъвыступает -мык. «Он является разновидностью аффикса -макъ, -мек [142,c. 308]. По своей семантике -мукъсближается и с -мач.Аффикс

-мукъ, -мыкъвстречается в единичных словах. Присоеди­няясь к односложным и двусложным глагольным основам, он образовал существительные со значением объекта по процессу и результату действия: билля-мукъ / булла- мукъ(кумык. буламукъ,крм. ТХМ, 54 буламыкъ) «бол­тушка», кумык. «мамалыга» от булгъа-«мешать», «пере­мешивать», «взбалтывать»; ср. Abu-Xajjan, 22 булгъамач,Ettuhfet, 157 буламач«мучная каша»; джыла-мукъ / жыла-мукъ / зыла-мукъ«слеза» от джыла-«плакать»; гыр-мык«веревка, свитая из травы» от гыр-,который, видимо, связан с кюр-«связывать», къыс-«связывать» (Хабичев V, 136). Однако корень гыр-слова гырмык,ва­рианта kärmäk«растягивание» (см. выше), весьмаблизок к др-тюрк. ker- I 1.«растягивать», «натягивать»; 2. «пре-граждать», «замыкать» (см. ДТС, 300).

По М. А. Хабичеву, кбал. «гырмык, кырмык “ве­ревка, свитая из травы”. Собственно карачаево-балкарское слово. Оно состоит из кюр- “связывать”, “свивать” + аф­фикс отглагольного имяобразования -мык.Отсюда осет. кäрмäг, кäлмäг(АОЯФ, 278) “веревка, свитая из травы”, “затычка, сделанная из травы”» (Хабичев III, 67).

Gewüz: ~ qoturв кбал. «струпья (на коже) (см. Кбал.- рус. словарь, 185) – осет. gævzykk / gævzukk“убогий»”, “бедняк” (см. Абаев II, 516). «Вероятно, из тюрк. gevšek, gävšäk“слабый”, “дряблый”, “инертный”, gävšäk adam“слабый”, “трус” (Радлов II 1581),– пишет В. И. Абаев. – Слово gævz“бед­ный” (Вс. Миллер. Сл. 384) – вторичное образо­вание в ре­зультате осмысления конечного -ykk / -ukkкак суф­фикса» (Абаев II, 516 – 517).

По М. А. Хабичеву, кбал. «геўюз“сильно распростра­нившаяся по телу короста (струп)”. Его булгарским вари­антом является осет. гäбäр“парша”» (Хабичев III, 48). По­видимому, упомянутое выше gævz«бедный» – одно из значений первого.

44. Гэрэм

догъ

D′oγ / d′ox / dox / džox / dzoγ / dzoxв др. кбал. «поми­нание», «похороны» (см. Байчоров XX) – осет. dūğ / doğ«скачки», «бег» (как часть похоронной церемонии) ( см. Абаев II, 373). «Сближается с тюрк. joğ“погребальный об­ряд»”, – пишет В. И. Абаев. – Ср. также тюрк. joğla“ис­полнять погребальный обряд”, joğčə“участ­ник погребаль­ной церемонии” (Радлов III 409, 413). Форма joğне могла, однако, послужить непосредственным источником для осет. doğ,так как переход j > dне возможен. Не могла быть та­ким источником и джекающая форма džoğ (joğ), так как в этом случае имели бы в осетинском dzoğ.Для объяс­нения осет. doğприходится исходить из тюркской формы с начальным d′ (пала­тализованный d),т. е. d′oğ. Реаль­ность такой формы поддержи­вается как звуковыми воз­можностями тюркских языков [ср. в алтайском (телеут­ском) начальный d′ (d′ura-, d′arytqys)вместо j, dž],так и прямым свидетельством византийского писателя Менан­дра: из его сообщения видно, что византийский посол Зе­марх, посетивший западнотюркский каганат в 568 г. и опи­сав­ший обряд погребения кагана, назвал всю церемонию термином δoχια.Ср. у того же Менандра для названия реки Урал (Яик) форму Δαιξ = d′ayiq(А. Бернштам. О древ­нейших следах дже­кания в тюркских языках Средней Азии. Сб. “Памяти ак. Н. Я. Марра”, 1938, с. 18 сл.). Итак, слово doğпредставляет старый вклад в аланский из сред­неазиатских тюркских языков. Особо следует остановиться на развитии значения. Какая связь “между погребальным обрядом” и “скачками”? Связь самая близкая. Конские рис­тания (doğ)наряду со стрельбой в цель (qabaq)со­ставляли существеннейшую часть погребальных церемоний. По­этому duğ / doğобычно и понималось как “скачки в честь умершего”. В этом именно значении употребляет, напри­мер, слово duğосетинский народный поэт Коста Хетагу­ров (см. выше). Близкое значение имело славянское тризна.Мы при­выкли встречать это слово со значением : погребальный пир, поминки (между прочим, у Крылова и Пушкина)… Из осетин­ского (аланского), – пишет далее В. И. Абаев, – слово вошло в некоторые кавказские языки: груз. doği,туш. doğ“скачки”. Из аланского (ясского) идет также, по-видимому, русск. (диал.) до­ган“стригун”, “ло­шадь по второму году”, представляющее ста­рую форму осетинского doğon“скакун” (Даль – Филин 159). Ср. duğ­wat / doğwat“место скачек”, “ипподром”. Jos. Markwart, Ungar. Jahrbücher IX (1929), S. 81. – ОЯФ I 86» (Абаев II, 373 – 374).

Среди западнотюркских языков деканье (вместо джека­нья, дзеканья, йеканья) было характерно для одного из диалектов протобулгарского языка. Приэльбрусские про­тобулгарские ру­нические эпитафии изобилуют термином d′oγ / d′ox / džox / dzoγ / dzox«поминание; похороны» (см. Байчоров XX, транскрипции надписей). После распада гуннского союза прямыми продолжа­телями традиций гун­нов были протобулгары (см.Altheim II, 214). Как же проте­кали похоронные церемонии d′ox / džox …,вклю­чающие в себя и «скачки»? Приведем нагляднейший пример.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: