Глава третья: Настоящая схватка 7 глава

– Что?! Но если мы будем так далеко от поля боя, наша коротковолновая рация не достанет. Какого черта?.. – полицейский навел свой карабин в живот Нами, решительно прервав ее протесты.

– Э-э-э… если еще разок подумать… это не такая уж и плохая мысль… – неубедительно соврала она и выдавила нервный смешок.

– Достаточно болтовни, девчонка, – проговорил Шеф, и направился, переваливаясь с боку на бок, к подъехавшему вездеходу.

– Вы будете наблюдать за матчем? – догнал его вопрос Соске.

– Обязательно. Но тебе не нужно знать – откуда.

– Хорошо. Но берегитесь шальных снарядов.

Уже наполовину забравшись в кабину, Шеф засопел, и ответил:

– Трогательная забота. Но ненужная. Мы ни за что не подвергнем опасности наших многоуважаемых и важных гостей.

– Тогда я не стану сдерживаться.

Не говоря больше ни слова, Соске забрался в кокпит белого «Сэведжа».

Оказавшись в кабине бронеробота, Соске первым делом произвел проверку всех главных систем. Запуск вспомогательного силового устройства. Проверка. Кабель шлемофона подключен. Проверка. И так далее – по списку.

Закончив протокольную процедуру предбоевой подготовки, он запустил главный источник энергии – тысячедвухсотсильный советский дизель. Раздалось гулкое ворчание, словно пробудился к жизни могучий зверь.

Сняв последние блокировки системы управления, Соске легко и изящно поднял «Сэведж» на ноги.

Давление масла оставалось в пределах нормы, мускульные пакеты тоже были в отличном состоянии. Неудивительно: три дня от зари до зари команда отчаянно трудилась, чтобы подготовить бронеробота к настоящему сражению. Белый «Сэведж», наименованный «Кроссбоу» никогда раньше не выглядел так великолепно.

– Иду, – коротко заявил Соске через внешний динамик. Его взгляд не отрывался от маленькой фигурки Нами, спроецированной на грубом, крупнозернистом боевом мониторе. Увеличение приблизило ее встревоженное лицо, когда она, приложив руки ко рту, закричала, целясь точно во внешний микрофон:

– Будь осторожен!

– Так точно. Не беспокойся.

– Я не за тебя беспокоюсь! Не сломай мой БР!

– Вот как.

– И еще… – Нами поколебалась, всей своей фигуркой неосознанно выражая неуверенность и тревогу – и снова закричала, всматриваясь в объективы камеры. – Наверняка глупо это говорить – но тебе тоже лучше бы вернуться одним куском!

– Именно это я и собираюсь сделать.

В глазах Нами мелькнуло какое-то новое выражение, но старый оптический сенсор настолько размыл ее поднятое вверх бледное лицо, что почти ничего нельзя было разглядеть. Как бы то ни было, оно пришло и исчезло, а Нами нерешительно улыбнулась:

– Хорошо! Тогда ты угощаешь, когда все это закончится!

Соске в очередной раз поймал себя на том, что с непонятной легкостью поддался странным чарам этой безыскусной улыбки. С удивлением он осознал, что в этот самый момент готов бросить свой долгий и трудный крестовый поход, все, к чему он стремился. Просто поддаться искушению и вернуться в Намшак вместе с ней. Прекрасная идея. Его неожиданно охватило страстное желание выпрыгнуть из кокпита бронеробота и сжать ее в объятиях. Прижать к груди и больше не отпускать.

Но почему, почему эти сомнения снова и снова всплывают из глубин его сознания, как бы он ни сопротивлялся?

Но, может быть, еще не поздно повернуть назад? Перестать ежечасно рисковать жизнью. Свободно и счастливо жить вместе с Нами. Радоваться каждому новому дню проведенному здесь в Намшаке, вместе с ней… Разве это можно назвать предательством? Разве он не может поддаться такому желанию?

– Что с тобой?

– …Ничего.

Веду себя, как дурак.

Что же мне делать?

Но почему именно сейчас эти странные и неожиданные, раздирающие на части чувства поднялись со дна, словно муть во взбаламученном колодце? Соске вдруг вспомнил, почему он вообще оказался здесь – главную причину – и его с головой захлестнуло невыразимое чувство вины. Перед глазами пронеслись те дни – и ужасные, и счастливые – что он провел с ней. С той девушкой, которая впервые в жизни научила его чувствовать. Заставила понять, что такое человеческое внимание и забота.

«Странная вещь – человеческое сердце», – подумал Соске и потряс головой, пытаясь избавиться от томительного ощущения вины и раскаяния.

Вслух он лишь твердо проговорил:

– Я сделаю все, что нужно.

Бронеробот сорвался с места и бросился бежать. Не удержавшись, метров через сто, он оглянулся – Нами и механики все еще молча стояли, неотрывно глядя ему вслед. Попрощавшись взмахом манипулятора, Соске скрылся в джунглях, взяв направление к указанной точке встречи.

Ландшафт импровизированной Арены, места будущей схватки, был чрезвычайно пересеченным. Чтобы проложить себе путь к северо-востоку, «Сэведжу» пришлось проламываться через густые тропические заросли, обрывая цепкие лианы и ломая кусты. Там, где пересохшую землю не покрывала трава, ступоходы бронеробота вздымали в воздух клубы пыли. Пилоту приходилось внимательно следить, куда наступать, чтобы не запнуться о дождевую промоину или упавший ствол дерева, а силовой скелет машины сотрясался и скрипел от неровных шагов и скачков.

По мере движения Соске продолжил тестировать системы белого «Сэведжа». Приоритетным был, естественно, тот контур, который он еще ни разу не использовал на этой машине. Он еще и еще раз проверил оптические сенсоры и дальномеры, прогнал быстрый повторный тест заново инсталлированной системы управления огнем. Хотя никакого оружия у Соске не было, и неизвестно, каким оно окажется. Он с тоской вспомнил боевые машины, которыми управлял на службе Митрила, их совершенное, прецизионное, новое с иголочки оборудование и программное обеспечение, и вздохнул. По сравнению с той роскошью белый бронеробот выглядел просто жалко.

Впрочем, если взглянуть на ситуацию с другой стороны, она не выглядела и чрезмерно удручающей. Соске приходилось вступать в бой на неисправном, полуразбитом бронероботе, почти без боеприпасов, и безо всякой поддержки. Сейчас все было не так уж плохо по сравнению с теми временами, и жаловаться, конечно, не следовало.

Он покосился на электронную карту местности на боковом мониторе: она подтверждала, что указанная точка достигнута. Соске уже видел впереди руины еще одного, куда более крупного древнего храма.

Громадные лианы толщиной с человеческое туловище закручивались и извивались, раздвигая замшелые беломраморные блоки рассыпавшихся стен, оплетали обломки колонн и статуй. Руины настолько заросли, что Соске непременно решил бы, что виновником этого грандиозного ансамбля разрушения является бездушная природа и неумолимое время – если бы не знал настоящей причины. Однако древние камни пестрили ряды выбоин, которые ни с чем нельзя было спутать, а под ступоходами временами похрустывали россыпи стреляных гильз. Внимательно осмотревшись, Соске увидел лежащую на ступенях перед разбитой прямым попаданием снаряда статуей какого-то божества тридцатисемимиллиметровую автоматическую пушку.

BK-540[12].

Стандартное навесное оружие бронероботов советского производства, автоматическая пушка напоминала пропорционально увеличенный автомат Калашникова. Рядом лежали два снаряженных магазина и две кумулятивные кувалды для ближнего боя.

В наушниках раздался голос Шефа.

– Добро пожаловать на настоящую Арену, «Кроссбоу». Это твое оружие. Используй его по назначению.

Используя радиосвязное оборудование и примитивный пеленгатор, Соске попытался определить направление на источник радиоволн – передатчик, которым пользовался Шеф. Потом он попробовал старомодный инфракрасный поисковый прибор. Но все оказалось бесполезно – он так и не смог запеленговать укрытие, в котором прятался Шеф и его подручные. К несчастью, широковолновый локатор, который элементарно решил бы эту задачу, оставался роскошью, доступной только на бронероботах Митрила.

Обыскать весь квадрат, чтобы обнаружить бункер с Шефом и его высокопоставленными гостями до начала или во время сражения тоже было невозможно. Придется подождать. Сначала следует одолеть противника.

Соске опустил «Сэведж» на одно колено и подобрал оружие и боеприпасы.

– Благодарю за приглашение, – проворчал он, спокойно фиксируя новоприобретенное снаряжение на точки подвески и защелкивая замки. – Где мой оппонент?

– Он прямо перед тобой. Пилот смеется над твоей глупостью.

В чем дело?

Кроме Соске и его «Сэведжа» среди древних руин ровным счетом ничего не было видно, не считая шмыгающих по стволам циветт и разноцветных пташек.

На широкой, потрескавшейся и выщербленной лестнице из доисторических камней ни оптические, ни инфракрасные сенсоры не могли различить ни следа противника.

Постойте…

Соске никогда бы почувствовал этого, если бы сидел в герметичной кабине боевого бронеробота. Но старый «Сэведж», помятый во множестве рукопашных схваток, не претендовал на такие излишества. Деформированные бронеплиты оставляли щели и дырки, достаточные для того, чтобы внутрь свободно проникал наружный воздух.

Он уцелел лишь благодаря тому, что нос защекотал знакомый запах озона. Ионизация. Такой знакомый и ностальгический запах.

Атмосфера исказилась, и воздух дрогнул, исказившись мельтешением зеркальных отражений. С поразительной скоростью Соске отдернул «Сэведж» назад и прыгнул спиной вперед.

Пронзительный визг металла.

Возникшее из ниоткуда, из дрожащего марева громадное острое лезвие молниеносно прочертило ровную свистящую дугу, но лишь немного поцарапало грудные пластины панциря «Сэведжа».

Это был…

Мономолекулярный резак.

Провернувшись в прыжке вокруг своей оси, Соске приготовил к стрельбе автоматическую пушку, нацелив ее в то место, где на мгновение мелькнул расплывчатый послеобраз бронеробота противника.

Там уже ничего не осталось, только внезапный резкий порыв ветра концентрическим кругом разогнал по сторонам пыль. Со ступеней что-то взвилось в небо, словно ракета. Боевой опыт и технические знания Соске помогли поймать глазами стремительное движение и отследить точку приземления. Энергия и скорость, с которой враг сделал прыжок, не удивила его, хотя и должна была бы вызвать замешательство у обычного пилота.

Бронеробот противника приземлился на куполообразной крыше полуразвалившегося буддийского храма. Машины второго поколения, такие, как «Сэведж» или «Бушнелл», ни за что не смогли бы повторить подобный прыжок. Неважно насколько опытные пилоты ими бы ни управляли, для них это было принципиально невозможно.

Тогда что же это была за машина, под которой треснули и посыпались камешки на куполе храма? Какой бронеробот был способен нанести столь внезапный удар и до сих пор оставаться невидимым?

Соске прекрасно это знал.

– Ты же узнал его, верно? – глумливо спросил Шеф по радио.

На крыше храма – дома для забытых ныне богов, святилища, брошенного сотни лет назад – воздух замерцал и заискрился причудливо танцующей фосфоресценцией. Вуаль призрачного голубоватого свечения запульсировала и разошлась, подобно занавесу, оставив на сцене фигуру бронеробота.

В лунном свете очертился стройный серый силуэт. Голова напоминала шлем пилота-истребителя с противосолнечным козырьком. Грациозные неторопливые движения и скрытая в них взрывная мощь заставляли вспомнить леопарда или крупную хищную птицу.

Соске, который много раз пилотировал подобную машину, прошел на ней множество яростных сражений, неожиданно почувствовал себя так, словно смотрит на существо из иного мира. Словно видит ее в первый раз в жизни.

– M9?..

Соске прекрасно понимал и раньше – еще до того, как принял окончательное решение участвовать в подпольном матче – что враг будет сильным и беспощадным. Но это… это было просто нечестно. Безжалостно.

Противником оказался бронеробот М9. «Гернсбек» – новейшая машина следующего поколения.

Соске, как никто другой, знал великолепные боевые возможности этой модели, выдающиеся тактико-технические характеристики и совершенство ее оборудования и вооружения. Ему много раз приходилось пускать их в ход во времена службы в Митриле. Он потерял счет врагам, которых он уничтожил. Все они пали жертвой технического превосходства этого великолепного бронеробота.

И вот теперь ему самому предстояло выйти против него на устаревшем «Сэведже». Нами и ее команда расшибались в лепешку, стараясь отремонтировать и вылизать старенький Рк-91 до блеска, но правда была в том, что он уступал М9 по всем статьям. И с этим невозможно было ничего поделать.

В качестве примера можно было взять хотя бы двигательные установки.

Дизель «Сэведжа» выдавал 880 киловатт – около 1200 лошадиных сил мощности. Эквивалент двигателя танка или десяти современных автомобилей.

Но даже этот табун лошадиных сил больше чем в два раза уступал двигательной установке М9, с чистым выходом в 3300 л.с. Реактор на холодных нейтронах, собранный в одном блоке с генератором, разработанный и изготовленный в «Росс энд Хэмблтон Инкорпорейшн», назывался APR-2500, согласно своей мощности, переведенной в киловатты. Он был настолько перспективным, мощным и дорогостоящим, что М9 далеко превзошел по техническому совершенству конструкции все наземные боевые машины, приблизившись по энерговооруженности к истребителям.

Стройный и даже изящный силуэт М9, который не выглядел грузным и тяжеловесным, как БР второго поколения, не должен был вводить в заблуждение – по боевым возможностям он превосходил их всех, не говоря уже о танках или иных бронемашинах.

Вес М9 составлял всего 80 процентов от массы «Сэведжа», но разница в удельной мощности и подавляющее превосходство нового бронеробота в подвижности волновали сейчас Соске далеко не в первую очередь. Помимо совершенства движительной системы, «Гернсбек» обладал и иными достоинствами. Он явился результатом сплава знаний техников, крепко стоящих на фундаменте накопленного реального боевого опыта, и ничем не сдерживаемого полета фантазии передовых ученых, заглядывающих в завтрашний день и вдохновляющихся фантастическими образами боевых машин оттуда.

Соске и его товарищи по оружию никогда не смогли бы так легко, и даже изящно истреблять бесчисленные «Сэведжи», выкатываемые на поля сражений противниками Митрила, если бы не подавляющее превосходство радиоэлектронных систем «Гернсбека». Наисовременнейшие системы управления огнем, поисковые локаторы и маскирующие устройства обеспечивали ему всеподавляющую огневую мощь и невероятную универсальность. Кроме прямых силовых акций, эти машины оказались крайне необходимыми для самых тонких и деликатных операций, таких, как спасение заложников на недружественной территории. Невозможная, кажущаяся фантастической тактика подразделений SRT Митрила, базировалась именно на выдающихся возможностях их материальной части.

Именно с этим чудовищем Соске должен был сойтись в схватке один на один.

Другие обстоятельства тоже не выглядели слишком благоприятными. Рельеф окружающей местности, хотя и довольно сложный, не смог бы ни на секунду замедлить или сковать движения М9. Боеприпасов было не так уж много, чтобы позволить себе не экономить их – правда, за шальные снаряды тоже можно было не переживать. Хуже всего, отсутствовал временной лимит.

Но…

«Ведь это и есть ответ? Я был прав»?

Как ни странно, чувство, очень похожее на облегчение, охватило Соске.

Каковы шансы на то, чтобы случайно столкнуться с этой великолепной машиной, произведением искусства, в забытой Богом глуши? Теперь стало абсолютно ясно, что в тени за спиной Шефа пряталась организация с практически беспредельными финансовыми возможностями. Когда его впервые занесло в Намшак, Соске не был окончательно уверен в том, что избрал правильный след, и скоро начал сомневаться, принесут ли его показушные выступления и работа на публику хоть какую-нибудь практическую пользу. Но теперь перед ним был несколько непредвиденный, но, тем не менее, бесспорный, положительный и многообещающий результат.

Безусловно, это не было совпадением.

Теперь Соске знал, кто здесь настоящий враг. Враг, прячущийся за спиной Шефа, дергающий ниточки кукловод. Единственными в мире людьми, для которых не составляло секрета сокрушительное поражение Митрила и которые знали его настоящее имя, были загадочные и хорошо осведомленные высшие чины Амальгам.

Соске предполагал, решительно отказываясь использовать псевдоним в состязаниях на Арене, что его будет ждать возмездие. Безусловно, демаскировать себя таким образом было чрезвычайно опасно, но и результат превзошел все ожидания – враг ответил на его молчаливый вызов. Перед ним появился М9. Соске также подозревал, что противник не столько желал быстро и надежно уничтожить наглого выскочку, сколько оценить его реакцию и понять, что скрывается за ним.

Или это была еще какая-то игра?

– Удивлен? – злорадно поинтересовался Шеф по радио. – Как я слышал, ты тоже пилотировал подобный бронеробот. В те времена, когда ты работал на Митрил.

– Значит, вы знали, – проговорил Соске, ничем не выдавая своего волнения.

– Чего еще ты ожидал, выпендриваясь на Арене? Даже не потрудился назваться чужим именем. Ты отметелил всех противников в городе, да так, что спустя некоторое время это стало надоедать. Поэтому я и решил дать тебе ценную возможность сразиться с этим М9… ха, боюсь, в этот раз тебе не удастся так блеснуть. Не сердись, если что.

В этот момент Соске пытался определить происхождение этого бронеробота, но что-то в издевательских словах Шефа неожиданно кольнуло его.

«…В те времена»?

Когда Шеф допрашивал его в полицейском участке, он не дал ни намека на то, что знает о прошлом Сагары Соске. Получается, что Шеф узнал о Митриле позже?

Но ведь по всему видно, что он – мелкая рыбешка. Он не может занимать в Амальгам сколько-нибудь значимый пост, это очевидно. Но откуда он тогда смог узнать о Митриле и М9, что состояли там на вооружении? Не может же он иметь настолько высококлассную разведывательную сеть, чтобы выяснить это самостоятельно? Логично предположить, что с ним поделился информацией некто из Амальгам, куда более осведомленный.

Соске не был уверен до конца и решил, что это необходимо проверить.

– Этим вечером я рад любым гостям.

– Отлично. В любом случае, тебе придется драться изо всех сил, –сквозь треск и шум помех из рации донесся жирный смех Шефа. – Но если ты послушно признаешься, на кого работаешь, я попрошу соперника обойтись с тобой помягче.

– К сожалению, я работаю один.

– Тогда просто сдохни.

Радиоканал отрезало, и в эфире воцарилась тишина.

М9 на монохромном мониторе двинулся. Битва началась.

Бронеробот, словно спущенная со сворки голодная и злая гончая, ринулся в атаку. В его манипуляторе блеснул мономолекулярный резак, которым он нанес первый удар.

Но это было не кино, и боевой механизм третьего поколения не полагался только на холодную сталь. Основную угрозу представляла автоматическая пушка, хищно следящая черным жерлом за движениями противника.

Соске бросил «Сэведж» вперед, на врага, одновременно наводя свое орудие и уклоняясь влево. Инстинкты безошибочно подсказывали, что единственная возможность уцелеть и победить – левый финт.

Противники сорвались с места одновременно и выстрелили в один и тот же миг. Мертвое молчание руин нарушили два громовых выстрела. Ослепительные вспышки разорвали ночь на куски.

М9 легко взвился в небо, избегая выстрела Соске. Нет, если быть точным, бронеробот начал маневр уклонения еще до того, как бронебойный снаряд покинул ствол – даже машина третьего поколения не могла двигаться быстрее снаряда. Конечно, это относилось и к старому «Сэведжу». Его прыжок, пусть и начавшийся даже чуть раньше маневра уклонения противника, выглядел тяжелым и запоздалым. Подкалиберная болванка глубоко пробороздила правый бронированный наплечник.

Это было опасно. Миллисекундой позже – и снаряд пробил бы грудную броню бронеробота и расположенный за ней кокпит. Чтобы увернуться от первого выстрела противника, Соске заставил машину почти рухнуть влево, в последний момент превратив падение в перекат. В отличие от любой другой наземной техники, прямоходящий и статически неустойчивый, подобно человеку, бронеробот смог использовать для спасения не только силу искусственных мышц, но и гравитацию.

Безумный прыжок «Сэведжа» едва ли смогли бы повторить большинство сошедших с того же самого конвейера собратьев – тут требовалось еще и мастерство пилота.

С точки зрения вражеского М9 он двигался слева направо. Поэтому, чтобы удержать мишень в прицеле, противнику, державшему автоматическую пушку в правом манипуляторе, тоже требовалось повернуться направо. Для человекообразного механизма, который представлял собой этот БР, повороты, скручивающие торс на угол более сорока пяти градусов от диаметральной плоскости, являлись слабым моментом. Как правило, это не представляло проблемы, наоборот – гибкость бронероботов третьего поколения, имеющих не монолитный корпус, а внутренний скелет и эластичные сочленения торса и тазовой части, позволяла совершать движения, фактически повторяющие человеческие, и давала существенное преимущество в маневренности. Однако совершенная анатомия торса человека и бронероботов третьего поколения имела в себе и некоторые минусы, когда речь заходила о резких вращениях вокруг вертикальной оси. В отличие от, скажем, танковой башни, уравновешенной и симметричной по инерции масс, торс БР в момент завершения вращательного движения на большой угол испытывал напряжения, замедляющие поворот и нарушавшие точность наведения оружия, зафиксированного в манипуляторе. Тяжелая автоматическая пушка, удаленная от оси вращения на длину манипулятора, только увеличивала этот недостаток.

Подобным образом человек, которому вздумается размахивать рукой с зажатой в кулаке трехкилограммовой гирькой или пластиковой бутылкой с водой, не сможет остановить движение кисти именно в тот момент, когда захочет – инерция груза будет тянуть ее за собой.

Поэтому даже новейшая система управления огнем М9 не помогла его пилоту поразить «Сэведж» Соске, резко смещающийся вправо. Не помогло большее анатомическое и конструктивное совершенство «Гернсбека» – нарушить фундаментальные законы моторики человеческого тела было невозможно. Соске воспользовался этим. «Неудобное» для вражеского пилота движение не было случайным – его молниеносный и хорошо рассчитанный рывок влево был продиктован богатым боевым опытом.

Уклоняясь от огня противника, он мгновенно оценил возможности, которые предоставляло тесное и закрытое поле боя – неровный рельеф, густые джунгли, руины – и выбрал оптимальную, хорошо защищенную позицию для контратаки.

Несмотря на то, что система бронирования М9 была совершеннее, чем у Рк-91, на такой близкой дистанции даже его многослойные бронепанели не могли противостоять попаданиям подкалиберных снарядов советской 37-мм автоматической пушки, которой был вооружен «Сэведж». Кроме того, дифференцированное, как и у других наземных боевых машин, бронирование БР диктовало свои законы: пилоты старались не подставлять вражескому огню спину и боковые части корпуса с более тонкой, чем в лобовой проекции, броней.

«Сэведж» повернулся, подставив под выстрел левый бок и спину, но выстрелить противник не успел – он уже вышел за пределы сектора обстрела. Умело отталкиваясь неуклюжими ступоходами, бронеробот вильнул влево, пригнувшись, стремительно перебежал небольшое открытое пространство и нырнул за замшелую полуразваленную стенку, сложенную из некрупных блоков известняка.

Взрывая ступоходами сухую землю, М9 приземлился после первого прыжка и притормозил, пытаясь предугадать следующее движение противника.

Скрывшись за осыпающимися каменной стенкой, Соске остановился, выставил ствол автоматической пушки в щель между крошащимися известняковыми блоками и выстрелил три раза подряд. Поскольку на допотопную систему управления огнем полагаться было нельзя, он наводил орудие в ручном режиме, ювелирно работая контроллером манипулятора.

Промах. Попадания 37-мм подкалиберных снарядов выбили клубы каменной пыли и крошки из фундамента храма, оказавшегося за спиной М9, в двух метрах правее и левее цели. Многократно переотражающееся эхо запрыгало между стен долины.

«Плохо. Отвык целиться вручную».

Соске разочарованно прикусил губу – он рассчитывал на попадание, и его навыки стрельбы тоже давали основание надеяться. Но управлять всеми случайностями на поле невозможно, об этом он тоже помнил. Помня об этом, Соске приготовился, чтобы не упустить следующий благоприятный момент, когда противник снова откроется. Но тот двигался быстро и профессионально, танцующим неравномерным шагом смещаясь вправо, чтобы затруднить прицеливание и занять более выгодную позицию. Кроме того, он на ходу открыл ответный огонь.

«Сэведж» задергался от резких ударов. Очередь сорокамиллиметровых подкалиберных снарядов более мощного орудия «Гернсбека» пробила стенку, за которой прятался Соске, словно фанерную, и развалила слабую кладку. Осколки снарядов и камней, целые блоки посыпались сверху, гулко грохоча по броне «Сэведжа».

По ушам ударил пронзительный писк зуммеров, а на приборной панели замельтешили тревожные красные лампочки. Первое сообщение кричало о повреждении системы охлаждения, второе – о падении давления масла в гидравлической системе силового привода левого манипулятора. Косясь на не горящий пока яркий транспарант «Пожар в двигательном отсеке» и судорожно втягивая ноздрями воздух, Соске отпустил один из контроллеров и перебросил левую руку на панель Контроль повреждений. Выскочило меню «Управление двигателем», затем «Управление гидравликой». В гуляющих по кокпиту сложных механических и электрических ароматах не появился характерный запах солярки, значит, пожара быть не должно. Двигатель работал без перебоев, указатели датчиков не скатились к красным отметкам.

«Повреждение не фатальное».

Его пальцы прыгали по клавишам и переключали тумблеры, почти не требуя участия мозга, на уровне рефлексов. Ведомый вколоченными в подсознание на протяжении своей пилотской карьеры инстинктами Соске вручную проделывал те же процедуры, которые на бронероботах третьего поколения мгновенно выполнял искусственный интеллект. Но и Соске безошибочно сделал то, на что не были способны рядовые пилоты: манипулируя панелью контроля повреждений одной рукой, он продолжал двигаться, уклоняясь от атак, и даже нанес контрудар – несколько не очень точно нацеленных выстрелов не дали противнику пристреляться. Чтобы повторить это, новичку в аналогичной ситуации пришлось бы остановиться, вынуть руководство пользователя и долго экспериментировать, неуверенно перебирая многочисленные опции, чтобы отрегулировать нарушенную работу бортовых систем.

«Сможешь двигаться дальше»?..

Цифры на панели свидетельствовали о том, что падение давления масла в гидравлике левого манипулятора не позволит пользоваться им уже через 120 секунд. Но эти расчеты были слишком пессимистичными, Соске безошибочно чувствовал это. Техник или инженер, не имеющие реального боевого опыта, не усомнились бы в этих числах, но их жизнь не зависела от примитивных уравнений, в алгоритме которых присутствовали математические упрощения и приближения. Учитывая все условия и избранную тактику действий, Соске, на основании своего богатого боевого опыта, заключил, что в лучшем случае может рассчитывать на 15 минут. В худшем – на восемь. После этого «Сэведж» останется одноруким – чудес все же не бывает.

Удастся ли за это время победить противника, имеющего такое значительное преимущество?

– Началось, – прошептала Нами. От окраин селения Мунамера до поля боя было далеко, но подсветившие джунгли мгновенные вспышки и перекатывающиеся по ущельям раскаты орудийной канонады не оставляли сомнений. Принадлежащий ей «Сэведж» и его пилот – Соске – вступили в бой.

Девушку и остальных членов команды держали под прицелом полицейские, вооруженные дешевыми китайскими автоматами. Пятеро подручных Шефа чувствовали себя хозяевами положения и были совершенно правы: пленникам не пришло бы в голову сопротивляться, даже если бы им приказали сделать стойку на руках.

Но это не мешало им оживленно перешептываться:

– Уже дерутся. Эх, знать бы, чем это кончится.

– Пойди и погляди.

– Сдурел?! Чтобы угодить под шальной снаряд?

Из всех механиков только Эш выглядел озабоченным.

– У меня нехорошее предчувствие. Тысяча чертей, не зря я был против этой эскапады. Что бы они там ни гарантировали…

– Эш, не скули, пожалуйста, – с раздражением прервала его Нами.

– Как-то тяжело на сердце, – вполголоса пробормотал главный механик, оглядываясь на стерегущего их угрюмого полицейского, поигрывающего автоматом.

– Слушай, ты же помнишь про навыки Соске? Он вернется назад, как ни в чем не бывало.

– Нет, я не столько его имею в виду…

Полицейский с сержантскими знаками различия вытащил рацию, пощелкал кнопками и вступил в переговоры. Очевидно, он запрашивал указания у начальника. Выслушав инструкции, он кивнул:

– Понял вас, Шеф. А что с девчонкой?.. Так точно. Мы с ней разберемся, – произнеся это, сержант повернулся и уставился на Нами и Эша. На его губах появилась довольно-таки гнусная ухмылка.

– Вот-вот, мне это не нравится, – прошептал Эш.

– Да, кажется, они что-то замышляют…

Закончив переговоры и щелкнув тумблером, сержант-полицейский прервал их громким окриком:

– Девчонка! Ты пойдешь со мной. Остальные, в тот фургон, быстро!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: